Зелёный карандаш

Петя сидел за столом и рисовал цветными карандашами на листке бумаге. Правда, цветов было мало – желтый, синий, черный и оранжевый. На листке бумаги можно было разглядеть девушку с длинными светлыми волосами, она держала за руку маленького мальчика, который довольно улыбался. Позади них находился большой дом, в окнах которого горел свет, а из печной трубы валил густой черный дым. Петя немного привстал и поправил одеяло, которое подкладывал на табуретку, чтобы было не так жестко сидеть.

– И как прикажете мне рисовать траву?
Он произнес это вслух, хотя кроме него в комнате никого не было. В животе заурчало. Он аккуратно слез с высокой табуретки, крепко уцепившись за сидушку, пока не нащупал ногой пол.
Осмотрев комнату, он подошел к кровати, на которой лежали три книги. Верхней среди них была сказка «Три поросенка». Петя ещё не умел читать, но ему нравилось разглядывать картинки и вспоминать сюжет по памяти, когда читала мама. Жаль, что у нее мало времени, ведь остается еще так много сказок, которые пылятся на полках. Петя стал посматривать комнату, но ни под кроватью, ни за шкафом около стены не было карандаша.

– Где же взять зеленый?

Мальчик почесал макушку, как вдруг его осенило: может, у мамы есть? Он развернулся и подбежал к двери из комнаты, оказавшись возле которой с трудом дотянулся до высокой ручки и, повернув ее, вышел из детской. Когда дверь открывалась, она заскрипела, чем заставила сердце Пети уйти в пятки. «Надеюсь, мама не услышала», – подумал он.
Петя медленно прикрыл за собой дверь и направился в сторону спальни мамы. Дойдя до нее и увидев, что эта дверь тоже закрыта, он на долю секунды задумался было вернуться обратно в детскую, но все же решил идти до конца.
В животе снова заурчало. Открыв дверь спальни, на этот раз без скрипа, Петя перешагнул порог и сразу почувствовал густой и резкий запах. От мамы так часто пахло – гораздо чаще, чем приятно. Пройдя вдоль кровати, откуда доносился храп (храпела не мама, ее храп он знал), мальчик добрался до столика с зеркалом.
Сначала Петя поискал в нижних двух ящиках – там ничего интересного не было. Тогда ему пришлось залезть на стул, чтобы дотянуться до двух остальных, однако в них тоже ничего не оказалось. Стол был заставлен бутылками, от которых разило такой же вонью, как и во всей комнате. Петя аккуратно подвинул пару бутылок, но карандашей там не было. Тогда ему в голову пришла мысль, что они могут лежать в тумбочке у кровати.
Эта мысль была такой молниеносной, что Петя резко развернулся, задел локтем одну из бутылок на столе, та громко повалилась на бок, разливая своё содержимое по всей поверхности и стекая на пол. Сердце ушло в пятки, он не успел заметить, как в одну секунду мама вскочила с постели с криком «ах ты, тварь»! Когда бутылка, докатившись до края стола, соскользнула вниз, а сам Петя, потеряв равновесие, упал со стула и разбил нос в кровь. Висок бешено пульсировал, а на губах чувствовался горький привкус этого отвратительного пойла.
Мать схватила сына за локоть и, промахнувшись мимо задницы, ударила в область поясницы. В глазах у Пети потемнело, но мать продолжала наносить удар за ударом. Резкая боль плавно перетекала в тупую, а сознание всё больше затуманивалось, позволяя наступающей тьме заполнить всё, что его окружало.

Очнувшись, Петя увидел перед собой женщину с красивой красной бабочкой и большими очками. Она по-доброму улыбалась, сидя на краю кровати. Он осмотрел больничную палату, в которой оказывался не впервые, и перевёл взгляд на женщину, которая спросила:
– Здравствуй, Петя, как ты себя чувствуешь? Я тетя Лариса. – Она немного подвинулась к нему поближе, держа в руках папку с какими то бумагами.

– Хорошо, – немного стесняясь, ответил мальчик. – А где мама?

– Мама сейчас занята, ты увидишься с ней позже, как только мои коллеги поговорят с ней. Скажи, Петя, мама часто на тебя ругается?

– Ну, бывает.

– А наказывает часто?

Пете стало немного не по себе, он не знал, как ответить на этот вопрос. Сам-то он прекрасно понимал, что наказывает мама часто, порой даже ни за что, но жаловаться на нее чужим людям не очень-то и хотелось.
– Не часто. Только когда я плохо себя веду.
На тёте Ларисе был надет красивый бежевый пиджак, волосы на голове были собраны в хвост, а еще от неё безумно вкусно пахло чем-то сладким и приятным.
Разговаривали они долго, а когда беседа наконец завершилась, она встала и, поправив подол длинной юбки, вышла из палаты.
На следующий день после завтрака в палату опять вошла тетя Лариса, но уже вместе с мамой. Тетя Лариса что-то очень строго выговаривала маме про наказания, но Петя её не слушал, он смотрел на свою маму и улыбался, привстав с постели. Когда взрослые закончили разговор, мама буркнула: «Собирайся! Я жду на улице». Бросив ему курточку, она достала из пачки сигарету, и покинула палату. Петя заметил грустный взгляд новой знакомой и совсем не мог понять ее печали. Он был уверен, что мама на него, наверное, уже не злится, а тетя Лариса подошла к Пете и, протянув бумажку, сказала:

– Петя, ты умеешь звонить по телефону?

– Да, – и это было чистой правдой. Пару раз он звонил бабушке, когда мама подолгу не возвращалась домой, и та сразу приезжала кормить его вкусными пирожками с капустой и не очень вкусным супом.

– Если мама снова будет тебя больно наказывать, обещаешь позвонить мне, хорошо?
Петя посмотрел на номер и, вернув бумажку тете Ларисе, сказал:

– Заберите. Я просто буду стараться хорошо себя вести.

Затем, не оборачиваясь, почти бегом вышел из палаты. Петя шёл по коридору больницы, натягивая на ходу свою синюю куртку, которая уже немного истрепалась, и в мыслях его не было тех ударов по пояснице, не было там и криков вперемешку с запахом алкоголя… В его голове, которая еще продолжала немного кружиться, была только одна, самая важная мысль: «Надеюсь, у мамы есть зеленый карандаш».