Засыпанное песком счастье.

Я поселился в доме недалеко от места, где пересекаются Mason cir & Stone river rd. Удачное место для деревни La Vergne, хотя официально это город, но крохотный. Основали его переселенцы из Франции. Место красивое, между озером и предгорьем Аппалачей. Небольшая наклонная возвышенность в 550 футов не даёт дождевым водам делать наводнения, от которых страдают соседи. Там есть большой ручей, который не пересыхает, а в дождь он становится бурной речкой.

Семья дочки жила недалеко и маленькую внучку мне подкидывали перед началом работы, а в 5 вечера забирали. Их бюджет был напряжённым и водить в садик было не по карману. Я был не против. Малышка быстро привыкла и стала называть меня “папа”, как звала меня дочь. Других русских слов она не знала. По согласию родителей семья стала англоязычной, а не двуязычной, но я с ней говорил по-русски и она меня понимала. У главы семейства был политический страх. Что бы он не нервничал, мы с дочкой общались по испански в его присутствии. Он этот язык тоже не понимал, но это было меньшее зло, по его мнению.

В начале лета мы стали ходить на детскую игровую площадку в парк Ветеранов. Собственно, это большой спортивный комплекс для всех возрастов, от грудничков, до любителей кросса или прогулок под столетними дубами. Там было и две игровые зоны для малышей. Взрослые сидели на скамейках по периметру, а дети резвились под их надсмотром. Как-то я заметил женщину с малышом, чуть старше моей внучки. Дети играли вместе не первый раз. Женщина мне понравилась. Стройная с ровной спиной и легко поднималась со скамейки без старческих движений. Но примерно месяц я с ней не мог заговорить. Мы иногда шли навстречу друг другу, я ей кланялся и желал хорошего дня, а в замен получал улыбку и весёлый блеск в глазах. Со мной она не заговаривала. На немую она не была похожа, так как разговаривала с внуком. Тут строго, могут на пустом месте в домогательстве обвинить. Мне было достаточно для фантазий её улыбки и весёлых глаз. Однажды я пришёл с внучкой чуть позже и она завидя своего друга по играм, потащила меня к песочнице, которая была в стороне. Я повернулся и увидел улыбающуюся даму. Внучка пошла к мальчику, а мне ничего не оставалось делать, как подойти, поздороваться и спросить:

— Мы не помешаем играть вашему мальчику?

— Нет, не помещаете. Он уже месяц играет с вашей девочкой. Не замечали?

— Замечал.

— А почему ко мне не подходили перед закрытием площадки?

— М..м даже не знаю, что сказать. Не решался.

— Почему?

— Вы мне понравились, я предпочёл вашему отказу, свои фантазии.

— Садитесь рядом со мной на качалку, не будете же вы час стоять.

— Благодарю, мадам, а эта качалка не рухнет, я же не пушинка?

— Она на цепях, выдержит и слона. Меня зовут Рэйчел.

— Очень приятно, а меня Влад, это коротко, а полное имя тут никто без ошибки не произнесёт.

— Вы стеснительный?

— Нет, нет, я просто не хочу попасть в полицейский участок за харрасмент, видите, тут две машины постоянно дежурят.

— Я на вас не буду жаловаться. А какие у вас были фантазии?

— Как у наших детей, смотрите, они целуются. Шикарный возраст, на них не действуют общественные запреты.

— Они не первый раз целуются. Знаете, мне нет дела до запретов, я свободная женщина.

Так что можете меня поцеловать. Нас тут никто не видит, исполните свои фантазии, я этого хочу.

Я заёрзал на скамейке и она начала качаться. Мои уши стали гореть и я не знал куда деть руки.

— Ладно, я сама реализую ваши фантазии, хорошо?

— Наверное, так будет лучше.

Рэйчел меня с чувством поцеловала, потом начала раскачиваться и смеяться:

— Вы не умеете целоваться, ха, ха,

— Наверное, вы правы.

— Давно в разводе?

— 25 лет.

— Были женщины?

— Были.

— И все ушли?

— Да.

— Я вас не брошу.

— Почему?

— У вас нет чувства юмора. Вот и сейчас, вы думаете, может эта игра и меня опять оставят.

— Да, я так и подумал.

— Мне нравится, что вы не врёте.

— А что тут врать. Мы же не в полицейском участке.

— Ха, ха, ха. Вам только в комедиях сниматься.

— Когда вы ребёнка сдаёте родителям?

— в 5 вечера.

— Я тоже, пошли потихоньку.

— Я встал с качалки и подал Рэйчел руку.

— Спасибо, я и сама могу. Но мне приято ваше внимание.

Рэйчел спрыгнула с раскачивающейся скамейки с моей помощью и оказалась рядом с моей грудью.

— Ну обними меня, давай, не стесняйся.

Я её обнял с большим желанием, заглянул в глаза и открыл рот.

— Ну, говори.

— Вы без лифчика?

— У меня маленькая грудь и я часто хожу в одной майке. Я сторонник умеренного эксгибиционизма. Вы в шоке?

— Нет, наоборот, в восторге. Для меня это другое видение мира.

— Выкрутился, пошли.

— А куда?

— Сначала ко мне, а потом к вам.

— Ага, понял.

— Не думай плохо, я тебя два года знаю.

— А я вас не помню.

— Вы вообще странный. Моя подруга жила на Sarna drive. Дом был напротив вашего, Вы там жили с дочкой, а потом переехали и вы и дочка.

— Это дом с бананами сбоку?

— Да, вы всегда с нами здоровались, даже говорили пару вежлив фраз, но ничего не запомнили.

— Только бананы.

— Ха, ха я давно так не смеялась. Вы точно комик. Где вы сейчас живёте?

— Mason cir.

— Совсем рядом, я на Stone river.

— Я там каждый день на велосипеде езжу.

— Я вас видела, но вы по дворам не смотрите. А окликнуть вас я не решалась.

— Так что мы давно знакомы, но не были официально представлены друг другу, да.

— Мне нравится, как вы запутываете мне мозги. Вот и пришли. Подождите пять минут, я сейчас выйду.

Вышла мама мальчика и с нами поздоровалась, а внучке дала конфету. Николь вежливо её поблагодарила и сделал книксен. От такого мини реверанса женщина оторопела.

— Это вы её научили?

— Да, папа американец. Он этого даже в кино не видел.

— Меня зовут Жанет, я мама Эндрю.

Я поклонился, попросил её руку, она протянула. Я коснулся губами кончиков пальцев и представился. Жанет зарделась и сказала:

— Мне было очень приятно с вами познакомиться.

Французских романов она явно не читала, как и её мама. Средний Запад, не Петербург. Хотя городок основан французами.

Всю эту сцену видела Рэйчел и стояла открыв рот. Я посмотрел на маму и тоже открыл рот. Мама выглядела моложе дочки, только седые волосы говорили, что она много старше. Николь тоже заметила такое преображение:

— Папа, смотри какая тётя Рэйчел молодая.

— Она волшебница, фея нашего парка.

Николь подошла к ней и протянула руку:

— Фея, пойдём я тебя с мамой познакомлю.

Рэйчел понравился произведённый эффект, особенно слова Николь. Мы пришли к нам на стоянку машин. Через пять минут подъехала дочка и вылезла из своей хонды. Подошла к нам и Николь сказала:

— Мама, это фея Рэйчел. Она околдовала папу.

Лиза с Рэйчел поздоровалась, она то её хорошо помнила по прошлому адресу. Поговорила немного и попрощалась. Рэйчел подошла ко мне вплотную и я её поцеловал на виду у всех. Дочка тормознула, открыла боковое окно и крикнула:

— Желаю счастья.

По такому случаю я взял Рэйчел на руки и занёс на крыльцо дома. Дал ей ключи и сказал:

— Открывай, это наше общее жильё.

— Наконец то у тебя мозги оттаяли, целый месяц для этого потребовался.

Я приготовил лёгкий ужин, потом мы много говорили, я ей играл на маленьком рояле и что-то пел. Когда стемнело, пошли на веранду. Там долго стояли обнявшись и смотрели за звёзды. Она потихоньку высвободилась и сказала:

— Мне надо позвонить дочке.

Я зашёл домой и закрыл дверь. Услышал окончание разговора, мол не волнуйся, я завтра буду утром.

— Ну месье, где у тебя ванна?

— На втором этаже.

— Пошли, покажешь. Принеси мне чистый халат, я буду смывать макияж, а ты мне что-нибудь говори. Мне не важно, что, я хочу слушать твой голос, можешь даже по-русски.

Пока она смывала красоту, я ей читал Лермонтова и Пушкина, пел фронтовые песни. А потом она залезла в ванную и задремала. А я всё ей рассказывал фильмы, какие помнил, читал слова песен Магомаева и Палата Бюль Бюль Оглы.

— Хватит, я созрела, вынимай меня.

Я её достал, вытер, как ребёнка, завернул в халат и отнёс в спальню. А сам пошёл мыться. Когда я пришёл она уже спала и улыбалась во сне.

Утром, когда я готовил завтрак, она вышла заспанная и сказала:

— Было так хорошо вечером, что я забыла, как тебя зовут. Ты не обижен?

— Нет, мне тоже было хорошо, ты так сладко спала и улыбалась.

Я её обнял и поцеловал:

— Зови меня Алехандро Альварес. Не забудешь?

— Нет. А почему так?

— Мне так удобнее.

— Ты по испански говоришь?

— В разумных пределах, что бы не умереть.

— А, вспомнила, рассказывал муж Жанет за столом, что пришёл иностранец на стрельбище в Смирне. Завязал себе глаза, ему дали 10 пистолетов и из них он сбил 8 мишеней. Его звали Алехандро. На что-то они спорили и он уехал с кучей денег.

— Да, на эти деньги я там купил немецкий пистолет. Мне не хватало карманных денег.

— Покажи мне пистолет?

Я выдвинул верхний ящик письменного стола, достал пистолет, вынул обойму и патрон из ствола. Ещё раз всё проверил и протянул Рэйчел. Она его повертела и вслух прочитала Крупп, сделано в Германии.

— Зачем тебе он?

— Для работы. Хорошая модель. В прошлый раз мне выдали чешский пистолет и он мне не понравился.

— Чем.

— Заклинил во время перестрелки и меня ранили.

Я показал большой шрам на бедре.

— Ты кто?

— Специалист по захвату заложников. Мне официально платят, я не убийца. Хотя можно и назвать профессиональным киллером. Всё зависит от морального состояния слушателя. А ты как это воспринимаешь?

— Мне киллер больше нравится, более сексуально с тобой лежать в кровати.

— Ты снова хочешь лечь?

— Да, меня это возбуждает. Бросай всё пошли.

Так мы прожили неделю, спали у меня, а днём гуляли с детьми. Потом я уехал на десять дней и оставил ей ключи от дома и машины. Вернулся измотанный, злой. Попали в засаду, двоих потеряли и даже не смогли забрать трупы. Я бы тоже там остался, но Beretta М9 работала чётко без разброса. Дорого обошлись два заложника.

— Наконец то вернулся. Всё нормально?

— Двоих потеряли, но нужных людей взяли. Нервы сдают, везде предатели. Знаешь кто, а ничего сделать не можешь. А рот раскроешь, то сам исчезнешь. Такова правда моей жизни.

— Весьма печально.

— Рэйчел, забудь всё и уходи. Я не хочу, что бы ты получила похоронку.

— Я как тебя сейчас отхлестаю по щекам за такие слова. Иди сюда, сам подставь своё лицо.

Я подошёл и сказал:

— Бей, я жду.

— Дурак, иди прими ванну. Никуда я не уйду. Ты мой.

После ванны покушали, сели в кресло у камина и молчали.

— Ты собрался на мне жениться?

— Кольцо нашла?

— Да, понравилось.

— Поехали к пастору в церковь Святого Игнатия. Он в курсе моих дел. Сегодня всё и сделаем.

— А кто свидетелями будет?

— Прихожане, перед началом службы обвенчает.

— Ты их знаешь?

— Два года. Это наша церковь, там есть ветераны, калеки и вдовы. И есть те, кому повезло и они вернулись не один раз. Тебя это не смущает.

— Ты опять за старое. Забудь, меня ничего не смущает. Работа есть работа. Ты на такие заработки дом и купил?

— Да.

— Не уезжай больше, пожалуйста. Я этого не переживу второй раз.

— Поэтому я и один. Никому психопат не нужен. Вся моя культура, это снятие стресса через сцены из французских романов 19-го века.

— Я всё поняла. Тебе нужен психолог. У нас есть один, редко, но принимает больных на голову. Ты больной.

— Отойду немного и сам схожу. Поехали в церковь, там всё просто, без фаты и венца, как в сити холле.

— Надо же заплатить.

— Отдам чек, который получил, на все его дела хватит.

— Тебе эти деньги не нужны?

— На них кровь моих партнёров, которых я знаю много лет. Бог их сам отмоет. Рэйчел, я ничего не мог сделать для них. Ничего. В кино нас показывают суперменами, а на самом деле, мы никому не нужные люди. Ни геройства, ни романтики. Есть одно желание вернуться и приехать домой. Нас нельзя взять в плен.

Я раскрыл рот и показал коронку внизу слева.

— Один поворот и ты на небесах. Антидота нет.

— Ты когда-нибудь хотел повернуть?

— Нет, случая не было.

Нас обвенчали, я вписал жену на свой банковский счёт, что бы не было налогов на наследство и ей дали карточку. Пришли домой и сели у камина. Это наше любимое место.

— Ты готовишься умереть?

— Нет, спокойно жить.

— Тебе здесь нравится?

— Не очень.

— Давай продадим дом и уедем?

— Куда?

— Алабама, Миссисипи, там море и нет ураганов. Круглый год лето и цены на дома в три раза ниже.

— Ты уже смотрела?

— Да, когда ты уехал.

— Можно я тебя поцелую?

— Целуй, когда хочешь. Я твоя жена. Харазмента не будет, ха, ха.

Рэйчел засмеялась и прыгнула ко мне в кресло. Потом обхватила руками мою голову и стала целовать. Чем такие порывы заканчиваются, пояснять не надо. Она сняла с меня стресс с которым я приехал. Дом продали с обстановкой за три дня. Покупатель из Airbn, он сдавал дома приезжим, выгодное дело. Проехали часть Флориды, Алабаму и остановились в Миссисипи, купили маленький дом недалеко от пляжа. Ветром его засыпало песком, а потом ветр сдувал песок. Дом крохотный, убирать легко, аэро кондиционер не такой дорогой, да налоги меньше, чем у соседних домов. Никого в гости мы приглашать не собирались. Мои накопления и две пенсии позволяли жить спокойно, не глядя на телевизионные политические бредни. Мне раз звонили по поводу работы, но я отказался. Рэйчел сделала всё, что бы я забыл прошлое, успокоился, а сцены из французских романов она отменять не захотела. Вечерами я ей переводил с русского на английский Стендаля, Флобера, Золя, Бальзак и Пруста, а когда уставал, то читал в лицах на русском, а она слушала, ничего не понимала, улыбалась и говорила:

— Как хорошо и красиво люди раньше жили.

Такое, засыпанное песком счастье остановило наши годы.