День занимался постепенно вяло.
На улице мороз, таких уж не было лет 100. Казалась даже солнце не торопясь лениво поднималась. На улицах людей почти не стало. И те которые куда-то шли, сутулясь пряча лица и носы, брели как тени не поднимая взгляда.
Извозчики закутавшись тулупы из овчины иль в бекеша нахохлившись сидели на санях пуская дым смоля сигарки, ожидая.
В подвале дома номер пять, за лампой керосинной сидел юнец писал рассказ о доблести и чести офицеров. Хоть не бывал в полях сражений он и статусом и рангом ниже, писал он так как будто сам всё повидал и перенес все тяготы невзгоды и победы. Писал он о любви о чувствах и желаниях, О роковых ошибках и страданиях.
Был тот юнец довольно одарен, и грамоте обучен бабкой которой нет уже давно и с графами имела якобы родство.
Работал юноша упорно и помногу, на кухни чистил самовары, колол дрова и натерал полы. А в пятницу любил он слушать на чердачной крыше, когда в гостиный двор въезжали офицеры их подвигов рассказы, похождения по пылким дамам и о военном деле.
Потом он по ночам во снах бывал везде что только слышал переживал страданья унижения и дуэли.
А по утру писал про это словно в самом деле и ставил подпись А и С. Как бабка стало быть учила
