— Бабушка! Бабушка! – влетела в комнату, как ошпаренная, радостная Юля.

— Ч-что такое? — запнулась старушка.

— Я выбрала! Буду поступать на эстрадно-джазовый! — торжественно произнесла она.

— Я знала, что у тебя все получится. Иди тебя обниму.

Девушка резво подбежала к Антонине Ивановне, заключила её в свои любящие объятья. Они отражали полную благодарность за поддержку, заботу и любовь. Дарили теплоту и нежность. Старушка погладила внучку по спине, затем жестом пригласила к себе на кровать. Она взяла её за руки, пристально посмотрела в глаза. Её взгляд был таким искренним, чувственным, но таким пронизывающим, устремленным в самое сердце. Внутри смешалось счастье и беспокойство.

— Им говорить собираешься?

— Да, хотела им сообщить.

— Не серчай на них сильно. Не вдавайся в подробности особо, а после приходи ко мне, чаю выпьем. Я за тортиком схожу, отпразднуем.

— Да что там праздновать.

— Нет, солнце. Это уже маленький шаг к успеху. Будь сильной. Не вешай нос.

— Постараюсь.

— Я пока схожу за тортиком. Скоро буду.

— Может лучше пирожные?

— Можно и пирожные. – рассмеялась бабуля, начиная второпях сборы.

В темной комнате на кровати одиноко лежала Юля. Она молча смотрела в потолок. Её тело было напряжено. Плечи, подняты вверх, руки сжимали плед, на котором она лежала. Зубы стиснуты. Комнату пронзила оглушительная тишина. Девочка не обращала внимания ни на что вокруг. Её взгляд вновь был устремлен в никуда. Однако, если раньше, при разговоре с бабушкой, она витала в своих мыслях, то теперь, даже в голове было гробовое молчание. Глубоко внутри она очень хотела разрыдаться, но не могла. Все слезы давно были выплаканы, все слова сказаны. Это миг безмолвия. Время, когда нет никаких эмоций внутри, нет ничего, лишь тишина. Давящая, исходящая изнутри тишина.