Я поставлю тебя на ноги. Окончание.

Мы приехали в Тамариндо. Кэти сказала, что первое время мы поживём у неё в доме. Её новый дом был шикарный. Стоит миллиона полтора. Для нас там нашлось целое крыло, даже с выходом в бассейн. Пока Вика с детьми приходили в чувство от такой роскоши и устраивалась, я пошёл на половину Кэти. Она была на кухне.

— Ты продала дом, в котором меня поставила на ноги?

— Да, конечно.

— Ты не верила, что я вернусь?

— Не верила.

— Почему?

— Я подумала, что ты в Турцию уедешь. А от туда никто не возвращается. Благодатный край и хорошие люди, особенно на островах. Разве ты не думал туда уехать?

— Думал, но Фолкнер отговорил.

— Что ты от меня хочешь?

— Ты меня забыла, скажи честно?

— Нет. У меня после тебя никого не было. Успокоился.

— Нет.

— А зачем ты женился?

— Тебе назло.

— Понимаю. У меня работа такая, я не могу выйти замуж ни за кого, даже из наших. Надо их будет посылать на смерть, рано или поздно. Эмили снимала на телефон, как ты с арабом разбирался. Настоящий мулла. И цитату к месту сказал и одним движением рыдать заставил. Цирк. И они все поверили, что Аллах на твоей стороне, даже Эмили. Мог бы и с ней остаться. Ты же не засвечен, только Вики.

— Она с детьми без меня не смогла бы уехать. Она хорошая, я не мог её предать. А зачем ты меня забрала из хосписа в Манхэттене, я бы там умер, счастливым, за свои грехи.

— Я надеялась на чудо, но оно не случилось. Тебя опять послали, даже не оправившегося полностью.

— С твоей подачи, могла и отказать, без всяких мотивов. Тебе бы поверили. Мы уже не сможем быть вместе, как раньше! — Сказал я и у меня начался приступ. Я хотел опять в хоспис, я хотел умереть тихо и спокойно.

Я кричал одни и те же фразы:

— За что мне такие муки, я хочу обратно в хоспис, в Манхэттен. Я хочу там умереть. Зачем меня забрали из хосписа.

— Успокойся, а то всех перепугаешь.

Но я завёлся и остановить припадок было невозможно. Такое уже было два раза. Я кричал полчаса, выдыхался и становился самим собой. Так выходил толи стресс, толи бес из меня. Скорее всего это был бес.

На шум пришли Вика и девочки, я бился в истерике и Кэти не могла меня успокоить. Подошла Вика, взяла за грудки и своей головой ударила мне в лоб. Это сотрясение привело меня в замешательство,

— Ты из-за меня орёшь на весь дом? — Спросила Вика,- Я тебе мешаю жить? Не молчи, а то брошу на кафельный пол.

— Бросай. — Сказал я совершенно спокойно.

Вика взяла меня за одежду, чуть присела и подкинула в воздух. Я сгруппировался и не долетая до земли, её сдёрнул с места и подтащил под себя. Все замерли, мои 100 кг должны были её раздавить. Но я провернулся ещё раз и мы оба стали на ноги.

— Ипон, Вика, чистая победа, — сказала Кэти. Он словно кот, всегда приземляется на ноги. Ты его привела в чувство. Садимся кушать, у меня уже всё готово.

— Извини меня Вика, я сегодня не в себе, — сказал я и обнял свою жену,

Вика заплакала и прижалась ко мне.

— Я тебя от себя больше не отпущу. Ты псих, самый настоящий.

— Мама. Он барс, — сказала Тося.

И все засмеялись.

Мы сели кушать салат и креветки. Кэти посмотрела на Вики, которая сидела в хиджабе.

— Вы всерьёз стали мусульманами? — Спросила Кэти.

— Да, мне это нравится и Владимиру тоже. Когда я хиджаб снимаю и он видит мои волосы, то становится по амплитуде таким же, как был сейчас, но с противоположным знаком.

Все опять заулыбались и мир восцарился за столом. Когда все покушали и поблагодарили хозяйку, Юля подошла ко мне и сказала:

— Папа, пойдём в бассейне искупаемся, а то почти три месяца в море и ни разу не окунулись.

Юля уже стала высокая для своего возраста и походила на Вику лицом. У неё был такой же взгляд, как у матери. От него трудно отвести глаза и отмахнуться.

— Пойдём, моя радость. Кто составит нам компанию?

Согласилась только Тося, а Кэти с Викой приступили к мойке посуды. Поплавали и стали качаться в гамаке. Потом пошли гулять среди цветов и смотреть за южное небо.

— Папа. А ты сердился на маму? — Спросила Тося.

— Нет, на Кэти. Она никогда не ошибается. А я люблю делать ошибки. Мир становится иным, когда понимаешь свой промах.

— А мама тоже промах?

— Нет. Это карма. Ты знаешь, что это такое?

— Да, это связь между действием и результатом.

— Совершенно верно. Но эта связь не является судьбой. Карму можно рассчитать по дате рождения, а судьбу нельзя.

— А кого ты больше любишь, маму или нас?- Спросила Тося.

— Вас, конечно. Я помню, когда вас увидел первый раз, то у меня на душе стало тепло, а так там был мороз, как зимой в Москве.

— Значит ты оттаял?

— Да, Тося, вы меня согрели. Это не забываемое чувство, оно от души, а не от ума.

— А мама, как тебя любит?

— Умом, Тося, умом. А вы душой.

— А как ты любишь маму?

— Глазами.

Пришла Кэти узнать, как у нас дела:

— Что обсуждаете ?

— Любовь, которая душой, которая глазами, которая умом и карму моих отношений с Викой.

— Ни и что вы решили?

— Пора мне записать их на свою фамилию.

— Папа, а какую?

— Это Кэти решать будет.

Пришла после мытья посуды и Вика;

— Ну, что делать будем дальше?

— Определять какую фамилию Кэти даст папе. — Сказала Юля.

— А это зачем?

— Мы хотим быть на его фамилии, — сказала Юля.

— А я? — Спросила Вика.

— А ты, мама, сплошная карма для папы. — Сказала Тося.

Все засмеялись, кроме Вики.

— Не злись мама,- сказала Тося, — а то Кэти даст такую фамилию, что стыдно будет её говорить другим.

— Ну и какую? — Спросила Вика.

— Помпадур это папа. Мам Помпадурова, а дети Помпадурики, — сказала Юля, — все засмеялись.

Погуляли и все направились по своим комнатам. Я зашёл в спальню, но Вика сказала, что у неё periods и мне она постелила в другой спальне. Это было что-то новенькое Я вспылил:

— Ты меня увидишь, когда perids закончатся.

Хлопнул дверью и ушёл с виллы. Через полчаса я постучал в дверь дома Молли.

— Что случилось, Володя.

— Поругался со всеми, если бы не девчонки, то уехал бы куда-нибудь.

— К дочкам привязался?

— Да.

— Тяжёлый случай. Тебе где постелить?

— На яхте. Я у тебя матросом снова поработаю неделю. Не против?

— Даже рада. Завтра мы не в море, выходной. Можем вместе на рейде стать и поболтать перед сном.

— Это самый лучший вариант.

Пока я сидел на ступеньках крыльца, Молли позвонила Кэти и сказала:

— Твой гость у меня.

— Спасибо, что позвонила, Вика уже вся изрыдалась. Говорит, что хлопнул дверью и ушёл. Перед этим у него был нервный срыв, но Вика не дала ему понервничать до конца и успокоиться. Устроила поединок мастера кунг фу с мастером карате. Жан-Батист показал класс работы и затих, но не успокоился. Девочки шутками помогли. Он их искренне любит. А Вики успокоилась. Одна неудачная фраза и он опять вспыхнул. Долго он у тебя будет?

— Неделю матросом на яхте. Сейчас в море выйдем. Завтра выходной, проведём день вдвоём в море.

— Окей.

Молли собрала сумку с едой и вещами, потом позвонила Виктору и сказала, что со мной выходит на день в море. Что яхту не угнали.

— Ты Кэти сообщила, что я у тебя?

— Конечно, зачем полицию подключать, ты же кого хочешь к Архангелу отправишь в таком виде.

— Спасибо, теперь не буду дёргаться.

Через час мы уже были в море. Ночной штиль, прохладный вечер, бутылка местного вина и приятная беседа с красивой женщиной, которая много лет назад меня потрясла своей природной свежестью в зрелом возрасте. Она и сейчас такая, сильная, красивая и независимая, знающая своё преимущество даже перед более молодыми женщинами. Ближе к полночи пошёл дождь и мы спустились в каюту. Молли на меня посмотрела и я сказал:

— Я буду спать с тобой, мне нужна женщина, а не сотрудник, выполняющий партийное поручение.

— Ух и злой, ещё обида на самого себя не прошла?

— Нет, обиде много лет. Я не правильно понял уход жены и так не смог собраться в единое целое.

— Ты её очень любил?

— Нет, скорее верил в честность по отношению ко мне. Она была сильнее меня.

— А теперь?

— Она стала обычной бабушкой нянькой внучек. А я, как был у неё на втором плане, так и остался. А со своим новым мужем она прожила дольше, чем со мной. Он тоже поверил в неё. И тоже её потерял.

— Ты жалеешь?

— Нет. Я стал свободным агентом, а не клерком за компьютером, как она мечтала. Я бы никогда не встретил тебя, Кэти, Вику и ещё много женщин, которые делали меня счастливым, хотя бы на час. Счастье на всё жизнь, это бред, сказка для подростков. Я знаю, что тебе не нужен. Но ты меня никогда не оттолкнёшь.

— Никогда. Мне нравится твоё восхищение мной, уже пожилой, но держащей форму и поднимающей своё эго как знамя. Я сегодня твоя по желанию своего женского существа. Мне не нужны деньги, мне не нужны красавцы. Мне нужен мужчина, который ко мне приходит в самое трудное время, когда ему из тупика не выйти. А я тебя за неделю выведу, ты опять будешь свободным. И я всегда открою, когда ты опять ко мне постучишь в дверь.

Неделя прошла быстро, мы с Молли жили в каюте, нам не хотелось выходить на берег, там были чужие люди. Витя пожертвовал мне тельняшку и морскую фуражку на память. Когда я ещё к ним вернусь, не знает, даже бог. Я стоял на берегу и смотрел, как яхта отплывает от берега. Ребята мне махали руками и я им отвечал. Я не заметил, что сзади кто-то стоит. Обернулся, это была Вика в бледно-розовом хиджабе и умилённо смотрела на меня. Я за ней стояли Юля и Тося. В глазах девочек был вопрос.

— Ну вот, вся семья в сборе.

Я присел и девчонки подбежали ко мне. Я заплакал от счастья, а они смеялись. Потом я выпрямился и Вика потянулась ко мне. Моя, девочка, как я её обидел, а она всё простила. Я её поцеловал, обнял за плечи и они повели меня в наш дом. Дом стоял на холме в окружении пальм. Сзади был бассейн, на участке росли бананы и огромная папайя.

— Вика, нас сюда надолго поселили?

— Да, тебя и меня увили, а этот дом выходное пособие.

— Довольно щедрое пособие.

— Это использовали твои деньги в Торонто.

— Значит не судьба?

— Ты умер в Манхэттене и накисал завещание с указанием счёта и пароля.

— Так я уже не жив?

— Да, Жан-Батист.

— А ты кто?

— Виктория Мишель Де Ла Верн.

— А наши дочки?

— Юлианна и Анастасия Де Ла Верн.