Я опять один

Прикосновения. Вы когда-нибудь задумывались как много они значат? Прикосновения матери к своему чадо. Они так нежны и спокойны, они приносят умиротворение, облегчают тяжесть проблем. И не важно сколько вам лет : пять, пятнадцать или пятьдесят, – они всегда будут желанны, подобно Адамовому яблоку. И так аккуратны, словно руки тянутся не к человеку, а к фарфоровой фигурке, что можно разбить за считанные секунды, а потом жалеть об этом до конца своих дней.

Прикосновения девушки к образу своего любования страстны и горячи. Они обжигают кожу и оставляют на ней глубокие следы. Они непрекращаемы и перекрывают всю ношу души, но лишь на мгновение. Они отпечатками остаются не только на теле, но и в сердце, что разбивали уже не мало раз. Они сладкие, горькие, соленые, а иногда и острые. Они кружат голову, вызывают бурю эмоций и чувств.

Прикосновения пса к своему хозяину. В них прослеживается некая игривость, свойственная ребенку; радость и любовь к жизни. И это ли не прекрасно? Этой беспечности можно позавидовать. Но стоит ли оно того, ведь за ней стоит покорность, преданность и обещание служить на протяжении всей своей жизни. И эта «обязанность» рождается за любовь, а, может, и ненависть, которую мы испытываем к своему питомцу. Не важно какие это эмоции, он будет верен вам, не сомневайтесь. Не то, что люди… Те и за любовь, и за верность вас продадут, предадут или просто выкинут, как стопку пыльных ненужных газет.

А мои прикосновения… Мои прикосновения не передают эмоций или чувств, они не приносят облегчения и не причиняют боль, они неощутимы, они -ничто. Я сам — ничто. Меня не видно, не слышно. Я просто хожу и смотрю на боль других. Меня так наказали. При жизни я был слишком агрессивен, слишком жаден, похотлив и ленив. Но только сейчас я понял, что потратил свою жизнь в пустую, но это еще ничего. Уже на протяжении века я вынужден смотреть на страдания людей и страдать вместе с ними.

Вот, идёт красивая длинноногая брюнетка. Вид её статен и горделив. Она явно знает куда идёт, а не слоняется без дела. Дорогая одежда, украшения – всё это так богато. Её путь лежит в счастливое будущее.

Я прикоснулся к ней и предо мной восстал облик высокого мужчины, от которого уж слишком неприятно пахло. Потрёпанная одежда, небритое явно не первый месяц лицо, полупустая бутылка пива, сжатая в руке. Рядом с ним стояла маленькая девочка в такой же неприлежной одежде. В её глазах читался животный страх, маленькие коленки дрожали, а губы пытались что-то вымолвить, но им с трудом удавалось произносить всё заново и заново лишь одно слово “па-па”.

Его мерзкие волосатые пальцы со злостью схватили малышку и поволокли в комнату. Он говорил что-то про “плохую девочку” и “наказание”. Только слабоумный бы не понял, какие отвратительные вещи сотворялись с ней. Мне было невыносимо слушать эти крики и жалобные стоны ребёнка. Когда раздражение было достигнуто пика, видение прекратилось. Я вернулся на то же место, в ту же минуту и ту же секунду, откуда попал в них.

Тяжело. Больно. Невыносимо. Сколько ещё можно меня мучить? Я устал. Устал!

Именно в этот момент я задел какого-то парня.

Нет…Нет! Выпустите меня отсюда! Я не хочу, не могу больше смотреть на это!

Я упал на колени от бессилия. Слёзы лились градом. Внутри что-то сжалось в стальной замок и не разжималось. Грудь словно сдавила груда неподъёмных камней. Я молился. Молился Богу и Сатане.

Мою истерику прервал детский плач позади. “Мам, вставай. Ну, пожалуйста. Хватит спать, мам”, — мальчик лет семи стоял возле уже холодного бездыханного тела своей матери. Плача, он умолял её открыть глаза. Из моих уст вырвался настолько сильный крик, на сколько у меня хватало сил. Паренёк испуганно обернулся на меня. Я не успел ничего сказать, как вернулся обратно. Он видел меня… И слышал… Как?! За столько лет я не встретил ни одной души, обратившей бы на меня внимание. Оглянувшись, я не увидел его. Огонёк надежды, загоревшийся внутри меня, мгновенно потух. В душе осталась пустота. Нет, не пустота. Пустота – это, ведь тоже что-то, а во мне осталось ничего. Да, ничего. Вот верное слово.

Уже стемнело. Не люблю темноту. Никогда не знаешь что или кого можешь встретить в ней : искру, спасшую тебя от заточения, или свою погибель. Я направился, куда глаза глядят. Под мигающим фонарём сидел бездомный. Моё тело рухнуло рядом с ним. Уже всё равно где и рядом с кем я сплю. За столь не короткое время люди стали для меня одинаковыми. Статус, внешность, образование. Они ничего не значат. Всё равно всех нас ждёт один конец, никому его не избежать. Под двумя метрами земли все равны.

Моё сознание ушло в небытие. Сон не приходил. Я не видел снов с тех пор, как оказался тут.

Кто-то погладил меня по голове. Я вспомнил руки своей дочери, которая любила меня гладить, пока я засыпаю. Он заменила мне всех. Она стала моим миром. Не представляю как она сейчас там без меня. Что с ней. Приоткрыв глаза, я увидел его. Апостол. Весь такой сияющий и святой, аж тошнит.

-Снова ты? Опять поиздеваться пришёл? Ты же посланник Бога, а ведёшь себя, как чёрт.

-Ого! В прошлый раз ты бросался с кулаками при вед меня – его ехидная улыбка очень раздражала, а сщурившиеся от удовольствия глаза хотелось выколоть, — Так вот, вижу, ты усвоил урок. Ты свободен. Можешь отправляться на небеса.

-Что? Серьёзно? Мои терзания окончены?

-Именно. Тебе на смену придёт другой. Точнее, другая. А вот и она! – за моей спиной стояла голубоглазая девочка в белоснежном платьишке. Сначала я не разобрал кто это, но потом…

-Роза?! Моя дочь? Нет! Ты что творишь, ублюдок? Она же ещё ребёнок – мои глаза налились кровью, ладони сжались в кулаки, я был готов удушить его.

-Нет, так нет. Как знаешь.