Я, она,другая и он.

Эпизод первый: Она.

Мне уже 59ь. А ей всего-то 45ь. “ Сорок пять – баба ягодка опять!” – говорили когда-то люди. И это действительно так. Моя женщина хороша во всех отношениях и ненасытна в постели. Она далеко не красавица, но у меня не было иного выбора. (Впрочем, никакого выбора не было и у неё). Её нос, был немного длинноватый. Немного узковатыми были губы. Подбородок, скошенный чуть больше, чем следовало бы. Не очень правильные брови. Редкие волоса цвета вороньего крыла и глаза, словно увядшие фиалки. И вообще, она похожа на какую-то ведьму или воспитательницу из интерната для трудновоспитуемых мальчиков. Зато у неё все еще хорошее тело, небольшие, но всё ещё упругие сисечки и большие как сладкие ягодки сосочки. Редкая ночь обходиться без наших любовных воркований и очень страстных горячих телодвижений. После утех прохлада в квартире не так остро ощущается, и мы удовлетворенные в обнимку засыпаем, окутанные теплом своих разгоряченных тел.

Сегодня что-то пошло не так как обычно и я просыпаюсь от того что она тормошит меня, нетерпеливо сжимая в руках и нервно поглаживая какой-то предмет грязно-бледного цвета сантиметров пять в диаметре и длиной около восемнадцати двадцати сантиметров. Я узнаю этот, столь часто используемый предмет и, протянув руку, пальцем прикасаюсь к его округлому кончику.

-Еще сосем теплый?!

-Да!.. Ты не будешь сердиться на меня? – с виноватыми нотками в голосе спрашивает она, смущенно опустив глаза.

-А без этого никак? – недовольно задаю я ей вопрос. Прекрасно осознав, насколько он глупо прозвучал, в тот миг, как ощутил, как женские упругие сосочки трутся сквозь тонкую ткань ее сорочки о мою грудь. Словно извиняясь за резкие слова, я поправил старенькую шальку, накинутую на её плечи и крепче прижав к себе, нежно поцеловал в шею. После чего отстранив от себя, подошел к окну, рассматривая окутанный ночным мраком дворик. И нечаянно уронив коробку, доверху заполненную давно севшими “пальчиковыми” батарейками, негромко выругался и спросил:

— Мне что придется прямо сейчас идти и искать?

-Ага! – с какой то детской радостью ответила она и следом строго добавила: — Иначе утром останешься без горячего чая!

Поёжившись, скорее от холода, чем от понимания, что мне придётся сейчас выходить на улицу, я бросил на неё взгляд. И в этот миг испытал непреодолимое желание поставить её на колени и, задрав подол, как следует отодрать в качестве наказания и в целях согревания: “ Быть может я и мужчина, что должен заранее был позаботиться о возможной неприятной оказии. Но ты, в первую очередь, хранительница тепла и очага в доме…”. А следом подумал, что это не решит проблему и мне все одно придётся идти в ночь. Но, всё одно, прежде чем одеться, я всё же поставил её на колени…. Она была этому даже очень рада. Ибо не хуже моего понимала, что лишнее тепло и удовольствие карман не оттягивают.

Уже на пороге, тепло, одевшись и застегнув свою любимую куртку Аляску на все пуговки и замки, я вновь бросаю взгляд на предмет, что женщина с той минуты как разбудила меня, так ни разу не выпускала из рук. Хмуро и задумчиво проведя еще раз пальцем по его скользкой и всё еще теплой поверхности, быстро чмокаю женушку в её сладенькие губы и решительно выхожу за дверь.

“Я мужчина! И если любимая женщина, хранительница домашнего уюта просит пойти и принести спички – я должен пойти и во чтобы-то не стало где-то раздобыть их. Особенно когда на улице стоит лютый холод. Особенно в городе, разрушенном несколько лет тому назад во время Апокалипсиса и кишащем сумеречными тварями. И особенно, важен Огонь, если кроме нас двоих в этом мире не осталось больше ни одной живой души!”

Эпизод второй: Другая.

Мне уже 69! А ей лет десять! Может чуть постарше. Не помню, не важно. …А приглядишься так клейма на ней уже ставить некуда. Бесстыдница! Лежит на моей кровати нагая, ничуточки не стесняясь меня, соблазнительно раскинув руки и широко раздвинув ноги. Ротик приоткрыла, плутовка. И то, что расположено между ножек даже полумрак скрыть не смог.… Жадно облизываюсь, пытаясь подогреть своё ненасытное желание. Но нет, не получается. Угас интерес к ней, пропали все желания, и нет более к ней чувств, кроме легкой грусти, нежных и тёплых воспоминаний. Стоя у окна сворачиваю самокрутку, ворча на то, что заканчивается табак и бросая на неё взгляд. Вспоминаю, как мы встретились несколько лет назад, сумрачным осенним вечером, когда я возвращался усталый от бесполезного блуждания и понурый от чувства полного одиночества. И вдруг вижу её! Лежит, прислонившись к мусорному баку, уже припорошенная пожухлой листвой, грязная, с взъерошенными белокурыми волосами. Ну, прямо сама милота! Встретились глазами и, я почувствовал забытое чувство жалости. Взглянул на её трогательно приоткрытый ротик и тоска острой болью пронзила моё сердце. Давно у меня в гостях никого не было. Очень давно! Бережно поднял я её на руки, принес к себе в “берлогу”, нагрел воду, заботливо обмыл её тело, личико. Всё как следует, протер, осмотрел и, где надо было, полоски лейкопластыря аккуратно наклеил. Но, за это время даже и мысли не возникло воспользоваться ею. …Сам разделся, улегся в кровать и её с собой положил. Обнял, согрел, так и уснул, усталый и счастливый. Вдвоём ведь теперь будет веселее! На следующую ночь тоже никаких мыслей насчет неё не возникло. Но, всё же, грешен,.. хотелось. Очень хотелось. Да только, как-то неловко было к ней прикасаться как к женщине. Для меня это было бы в первый раз, да и она, судя по всему, была еще совсем ‘’ невинна”. Нежная на ощупь кожа, шелковистые волосы, приятный запах, исходящий от её тела. …А на третью ночь я вдруг внезапно проснулся, на ней, в ней. Думал, от стыда сгорю. Но нет, обошлось. Зато страсть обуяла настолько, что внимания на её отрешённый вид не обратил. Всю ночь и до рассвета успел воплотить с ней все свои фантазии. Какой же она хорошей и безропотной лапочкой оказалась. И чтобы я не вытворял с её телом, ни единого звука не издала. Всё молча стерпела. Да только с характером она оказалась и совершенно бескультурной. Где-бы не лежала, не сидела, всегда ноги врозь и весь срам наружу, словно вечно ненасытная гетера. А чуть что не так начинала шипеть как змея и надолго портила моё настроение своим видом. Все кого я, когда-либо невзначай или намерено обижал, обычно “надувались”, а это делала всё наоборот. Сдувалась. И что самое главное, она это делала без всяких на то причин и, как правило, в самый неподходящий момент.

“Все, надоела! Пора поискать ей замену. …Найти кого-либо посвежей и может даже покрасившей”.

Сделав несколько затяжек, я аккуратно гашу сигарку, решая докурить её в следующий раз. И решительно подойдя к милой развратнице, грубо хватаю её за ногу и, не церемонясь, стянув с нашего любовного ложа, с силой зашвыриваю ‘’ девицу’’ в дальний угол. Где она, приземлившись среди пустых бутылок и прочего мусора, как ни в чем небывало улеглась, с призывно раздвинутыми ногами и приоткрытым ротиком, жаждущим моего страстного поцелуя.

“ Вот только где же мне в городе, разрушенном десять лет назад во время Апокалипсиса, найти магазины, что торговали ‘’ резиновыми изделиями для интимных утех, ГОСТ 7657348, фабрики ‘’ В Рот, Фронт и с Тыла”? Сейчас таких покладистых подружек днем с огнем уже не найдешь. …А от других, ещё живых или мертвых, в этом городе уже и следа не осталось”.

Безрадостно улыбнувшись, я бережно поднимаю её на руки, ощущая многочисленные заплатки на резиновом теле. И услышав тихое шипение с нежностью шепчу: — Коль Судьба свела нас, так только Смерть теперь станет нашей разлучницей. Пойдем скорее милая на постель пока ты еще в состоянии подарить мне радость!”

Эпизод третий: Он.

Мне уже 79ь. Или больше? Не вспомню, да и не суть важно. Главное что в постель ссусь крайне редко и вроде песочный след ещё за собой не оставляю. Хотя, камни какие-то иногда вываливаются. Может это и есть спрессованный песок? Надо будет при случае на зуб что ли их попробовать. Уж песок то я всегда от чего хочешь, отличу. Ибо, я старый большевик, настоящий революционер. И баррикад из мешков с песком воздвиг столько что уже и забыл сколько. Сколько раз Революции делал в этой Стране столько раз и баррикады возводил. Вот! Правда, я уже и забыл, когда в последний раз Революция то была… Во, насколько я старый революционер. А не то, что эти. Кричат о необходимости заделать Революцию и еще ни разу её так и не сделали. Ни хрена не умеющая молодёжь! Тьфу-тьфу-тьфу на них. …И между ног у меня ещё о-го-го, какой острый прямой клинок. Хоть сейчас на коня! Или под коня,… или за конем спереди, сзаду? А кто это такой конь? Фамилия что ли такая?…Да, тьфу на него, это и не важно, с конем или без коня. Настоящему революционеру никакой конь не нужен. В этом деле важно начать. А после Революции у всех всё будет, чего не пожелаешь! Крестьянам в землю, рабочим по фабрике, а кухарки…поломойки пусть хоть целым Государством управляют. Ради народа ничего и никому не жалко! Хватайте суверенитет хоть вёдрами, хоть вагонами, хоть в ладошки набирайте. После Революции все станет нашим, общим и бесплатным. …Иначе один хрен чиновники всё разворуют и капиталистам вернут. Сволота то какая!

А впрочем, любая Революция интересна лишь в начале. Пока все бабы общие и можно награбленное грабить! А потом, появляются эти, в кожаных кепках и в портупеях на голое тело. И такая Содомия и Геморрой начинаются что.…Пока всех не перетрахают не угомоняться. Вот и ходишь и прикидываешь: Толи, какую бабу за мясистые сиськи лишний раз подержать, а толи своими жаждущими настоящего дела ручками задницу свою прикрывать. …Но, кабы то не было: Революция – это заебись! Во всех смыслах этого слова. День! Два! Самый раз будет. …А потом, хоть потоп, хоть золотуха, голодуха, стыд и срам. Мучениками рождены, мучениками и помрем! За Народ! И Отечество…с Матчеством!

-Эй, ты меня ещё слушаешь? Я тут что, на хрен, сам себе о себе рассказывать буду?! …В общем, слушай, какую мудрость я, всеми уважаемый и истинный революционер-ветеран и высококлассный профессионал бунтарь одиночка рассказываю. …Может и ты, когда-нибудь наконец-то чему-нибудь полезному научишься, благодаря моему огромному опыту. …И вообще. Ты кто? Ну-ка немедленно назови себя, пароль, отзыв, явки выкладывай! Исполняй приказ боец…

Парень, по любому парень. Молодой! Красивый, стройный. Старенькая, застиранная и не единожды аккуратно залатанная гимнастерка не в силах скрыть его крепкую мускулатуру здорового деревенского паренька. Недельная щетина на волевом подбородке не по возрасту сурового лица. В усталых глазах пылает яростный огонь, как у меня, в далекой юности.

-Я Пашка! Пашка Корчагин, Степан Афанасьевича сын. Прибыл к вам из ЦК…

-Ага! Павка значит. Степана сын значит! А я, дед Демьян! Слыхал о таком? Слыхал, коль тебя прямо ко мне из самого ЦК оправили, — торжествующи, говорю я, ему продолжая пристально разглядывать юношу.

-Прибыл я к вам вот по какому делу, — продолжает он говорить, никак не отреагировав на мои слова: — В Петрограде Революция свершилась!…

-Чего, блядь? Опять что ли?!…

Юноша продолжает перебивать меня, игнорируя мои реплики, тем самым пробуждая мою, известную всем кому следует осторожность и подозрительность:

-Мы должны сегодня же вывести на улицы всех членов местных боевых ячеек и к вечеру захватить все полицейские участки, телеграф, вокзал…

-И ресторан со шлюхами! – заканчиваю я за него фразу, хотя далее он еще что-то говорит, но я уже приступил размышлять и строить планы. Так что о тех ‘’ надо’’ и ‘’требуется, ‘’ о которых он говорил, я уже не слушал. Меня, старого революционера-подпольщика учить не надо. Сам знаю, кому и что требуется. Самое главное для Революции — это красивые девки! Без наших милых дам любое выступление “возмущенных масс” превращается в обыденный кровавый бунт. Да и прежде чем захватывать вокзалы и типографии с телеграфиями… Нужно в первую очередь захватить все банки и винные погреба. И тут же всё раздать народу. Тем самым стимулируя их на все остальные погромы и захваты. И как только всё захватим в одном городе тут же пойдем в следующий. И так постепенно к зиме до Москвы дойдем. Со шлюхами и ‘’ Блэк Джеком’’. Пополним запасы и развернемся на Самарканд, а потом на Гавайские острова махнём – где сплошные bitches and beaches до горизонта раскинулись! …Да и “правоохранители” на всякие яркие и блестящие штучки очень падки. За золото мать родную продадут, а за фиолетовые доллары, шекели и шиллинги еще и свою жопу подставят. …А коль обдумать всё с умом и основательно, то можно же и Мировую Революцию совершить почти бескровно. Ха! …Хотя, нет, я гоню. Сразу же на границе начинается территория рептилоидов — масонов, басурман и английской короны. С ними бескровно ни в жизнь не договоришься. А без Мировой Революции делать Революцию в отдельно взятой Стране не имеет никакого смысла.

Одним полушарием своего многочисленно израненного мозга я размышляю о грандиозных делах. Ухом с этой же стороны прислушиваясь к тому, чтобы никто посторонний не услышал наш разговор. А другим ухом и глазом с той же стороны что и второе ухо, то, что чутка правея от глаза, смотрю и слушаю Пашку. По первой он мне от чего-то сразу же показался подозрительным хлопцем. Этаким засланным спец службами казачком провокатором. Но, чем дольше я его слушаю, тем больше убеждаюсь, что малец-то дело говорит. Хватит терпеть узурпаторов, супостатов и самоназначенцев! Пора народ будить и поднимать! Лишь бы только сегодня всё получилось, как задумано. Парень никого, не боясь, говорит честно, открыто. Ну, прямо как я …до той поры пока мне в башку чип с “прослушкой” не вживили. Но, я то давно уже научился их обманывать. Одной половиной головного мозга думаю одно, а второй думаю противоположное. И тоже самое с ушами. Каждое ухо слушает только то, что расположено с его стороны. А вот с глазами всё куда сложнее, они оба всегда смотрят в одну сторону. …Так что я их поочередно то открываю, то закрываю. Или, оттянув штаны, подолгу пялюсь на свой член – это как бы намек тем, кто через мои глаза на всё глядит: “Хрен вам всем!” Символизм вот такой он фаллический символизм. Как и вся наша Жизнь в этой Стране! Куда ни глянь, кругом то же самое, что и в моих штанах. Только разница лишь в том, что мой хоть и старенький, весь покрылся морщинами, но всё еще стоит. А у этих и не стоит и не лежит и ни хрена. Хотя настолько всё хреново, что тут же возникает желание или же всё обоссать или немедля свершить Революцию! Ведь жить то так больше нет моченьки. Стыдобушка же, открыв карту России видеть, как прямо посередине её кто-то свой член положил. Весь мир смотрит на этот символизм и недоумевает, еле сдерживая гомерический смех: “ Неужели россиянам, сибирякам, наплевать на то, что на их Родину мужской половой орган положили?” А я живу как раз там, где у этого ‘’ члена’’ лобковые волосы должны произрастать. Это что же намек мне и моим землякам на то, что мы не более цены для России чем ‘’ лобковые вши’’? Тогда будет крайне символично, если именно в Сибири начнется Революция и ‘’ лобковые вши” восстанут и сметут питерско-московских Кровопийцев. Закусаем до смерти! Вот прямо сегодня, сейчас и начнем захватывать то, что принадлежит нам по праву. …И нет, Революция никогда не бывает бескровной.

Пашка говорит уже часа полтора. Скучно, нудно. Однако с пользой. Пробуждая во мне жажду, действовать и, … и что-то мне ссать захотелось. Но, нет. Я потерплю, потерплю до последнего момента. Буду стойко терпеть как истинный революционер! “ Спасибо, парень! Ты пробудил мой праведный гнев. Напомнил о моём долге перед Родиной!”

Особо я оживился, когда Пашка достал два граненных стакана и плеснул туда сивухи по самый краешек.

-Так выпьем же, товарищи за….

Мне без разницы, за что мы там выпьем. Я жадно смотрю, как он одним залпом опустошает в себя содержимое граненой емкости. И потянувшись за своим стаканом, внезапно для себя наталкиваюсь на невидимую преграду. Опешив я с недоумением пялюсь на стакан, чувствуя как меня начинает охватывать горькая обида. Достигнув максимального пика, она тут же перерастает в яростный гнев. Вскочив с места, я подлетаю к телевизору и, щелкнув кнопкой, выключаю его. После чего зло оглядываюсь по сторонам, открываю дверь на выход и толкая одной рукой вперед себя штатив с капельницей, а второй придерживая исходящие из нее трубки, с криком: “Да здравствует Революция!” устремляюсь по длинному обшарпанному коридору больницы. На входе в которую, огромными неоновыми буквами ярко светится лозунг, традиционный для всех федеральных учреждений: “ Оставь надежду всяк сюда входящий!”

p.s. Революция хороша первые день два. На третий день она становится совершенно неинтересной. Охватывает апатия и невероятно сильно тянет спать. Это я вам как многоопытный революционер говорю. …И, все же ребятишки, несмотря ни на что, кинуть вызов Системе – это прекрасное чувство и благородное дело. Да здравствует Революция! Но пасаран! И все такое.… А я опять ушел в подполье, затаился, но не сдался! Сибирский ‘’член’’ им всем на их плешивые лысины!

( Не ищите смысла в прочитанных словах — это всего лишь моя шалость! Осеннее обострение! Гы!)