Я одна.

Приглушенный свет царил в маленькой комнате, где стояла лишь односпальная кровать, письменный стол и книжный шкаф. Хозяйка комнаты, очевидно, любила книги – протирать их от пыли в особенности. Лампа возле кровати, направленная на подушку, освещала пространство для приятного чтения. Девочка не только читала романы и детективы, но и училась писать их сама.
Фантазия врывалась на страницы, опережая скорость руки. Жаклин сидела в мягком белом кресле, согнув спину крючком. Её волосы, забранные в лохматый пучок, придавали ей задумчивый и усталый вид. Взглянув в окно, она поняла, что уже давно наступила ночь. Птицы смолкли, на их место пришли ночные насекомые. Глаза медленно погружались в сон, но слезы не давали ей уснуть. Казалось, что уже вся комната пропитана соленой водой, а влажная футболка сопливым ручьем. Жаклин закрыла руками свои серые глаза и горько всхлипнула от нехватки воздуха. Размазав по лицу остатки своего настроения, она попыталась глубоко вздохнуть, дабы успокоить свое мутное сознание, но, как и ожидалось, ничего не выходило. Слезы капали на страницы ее блокнота, впитывая всю грусть, они как будто исходили не из ее глаз, а из сердца. Рука сжала ручку и открыла новую страницу, где девушка медленно стала выводить слова, которые превращались в предложения.
«Я одна. Представь, Жаклин, я совсем одна. Просыпаясь утром, приходится тянуть время, лежа в кровати, чтобы первые часы были не такими ужасными. Пролежав несколько часов в своих мыслях, я все-таки начинаю свой день. Сперва я завтракаю, убираю грязную посуду. Затем всё. Каждый час становится таким длинным, что кажется, будто бы прошла вечность, но взглянув на часы, понимаю, что минуло 50 минут. Не знаю, как заглушить эту боль отчаяния – у меня здесь нет ни друзей, ни семьи – никого. Я одна. Смотря в окно вижу, как движется время – детки резвятся на качелях друг с другом, взрослые спешат по своим делам, не замечая, как проходит их день. Но в моих сутках все 48 часов, и я замечаю каждую секунду. Возле моего дома есть море, оно зовёт меня постоянно, но я не выхожу. Представляю, как буду смотреть на горизонт одна и становится еще хуже – как будто весь мир настроен против меня, как будто судьба сама выбрала для меня этот путь. И от каждого, кому не лень, я слышу – найди себе дело, хобби, посмотри сериалы, займи себя чем-нибудь, ведь на этом свете столько возможностей. Да, я согласна. Но я настолько зациклена на своем одиночестве, что не могу выбраться из него, не могу принять его, не могу насладиться им, полюбить. Мне кажется, что меня все бросили, оставив в куче грязного белья, а это белье все копится и падает сверху на мои плечи. Каждый раз, встретив какую-либо преграду, я падаю и встаю очень тяжело, взвалив тонну ненужного мусора на спину. И теперь, вытирая свои слезы, я думаю о завтрашнем дне, о том, что он будет такой же, как и этот, как и многие предшествовавшие ему. Слезы. Не понимаю зачем они. Чтобы понять, что мне дико больно, достаточно взглянуть в глаза. Эти слезы только всё усугубляют. Они как крик души. Стало ли мне легче? Нет. Стало хуже»
Жаклин закрыла свой алый блокнот и швырнула ручку в угол стола. Резко встав со стула, она направилась к окну.
— Какая жуткая луна… — сказала она. – Как будто смотрит прямо мне в глаза.
В соседней комнате послышался разговор – женщина поучала кого-то грубым тоном, высказывая свое недовольство. Жаклин глубоко вздохнула и выдохнула, потеряв мысли о луне и завтрашнем дне. Сердце напряглось и бешено застучало, вырывая остатки сил, затерявшиеся в её темных уголках.
Дверь в комнату резко отворилась и на пороге появилась женщина лет сорока пяти – черные волосы, убранные в хвост, зеленые глаза, пронизывающие глаза собеседника.
— Поразительно, как всего лишь один взгляд может заставить захотеть смерти, — подумала девочка, закрывая свои серые глаза и выпустив воздух из легких.
— Снова ты ночью не спишь! Марш в кровать, сволочь. – Диким визгом прокричала женщина в желтом халате.
— Да, это моя мать. Знакомьтесь. Лариса Павловна. Больше и сказать о ней нечего. – Снова проговорила в мыслях Жаклин. – закрывая окно и в последний раз взглянув на эту жуткую луну.
– Хочу не проснуться утром. Хочу очнуться в новом, другом мире. Ненавижу твой запах, твое лицо, твой голос. Я ненавижу тебя! – прокричала уже вслух девочка, брызгая каплями слюны.
Жгучая боль пронзила лицо девочки, а затем спину, а после и голову. Жаклин мучительно открыла глаза — перед ней стояла та же женщина, но глаза ее налились кровью, а рот искривился в ужасную гримасу. Лариса Павловна в последний раз ударила дочь по голове. В последний раз увидела ее серые глаза. В последний раз прочитала в них страх. В последний раз она будет извиняться о содеянном. И в последний раз она видит свою дочь.