Я говорю о том времени

Он чувствует ступнями горячий песок. То и дело налетают порывы летнего ветра и взбивают волосы на голове, так что приходится раз за разом приглаживать их все еще влажной от соленой воды ладонью. Вокруг, куда ни погляди, ни души, лишь где-то там, в тени деревьев, отдыхает Его старенький автомобиль, довёзший их сюда на последнем издыхании. Но это стоило того. Он знал, что пляж Ей точно понравится. К тому же хотел, наконец, остаться с Ней наедине: без ненужных знакомых, городского шума и бесконечной суеты. Только Он, Она и горячий песок под ногами. На Ней легкое, голубое платье с танцующим, в потоках ветра, подолом. В уголках рта — по-детски милые ямочки. Она смотрит Ему прямо в глаза. На лице улыбка. Такая улыбка, которая бывает только у Нее — едва заметная, скромная, совсем не выделяющееся на лице, но каждый раз трогающая Его до глубины души. В груди у Него растекается нежность к Ней. Он тянет руки, чтобы обнять Ее, прижаться своим телом к Ее, прочувствовать такие желанные прикосновения. Он представляет, как они проведут здесь, в этой тайной обители, множество летних дней: загорая, купаясь и засыпая в объятиях друг друга.

Картинка сменяется, словно кто-то переключил канал.

Небольшая квартирка под самой крышей. По сути: одна только комната, она же спальня, столовая и кухня. Из окна виден утренний город, он уже живет своей жизнью, и ему нет дела до обитателей этого крохотного жилища. Как и им до него. Даже не пытаясь прикрыться Она лежит рядом с Ним на влажных от пота простынях опустив голову Ему на грудь и с наслаждением считая ритмичные удары сердца. Его лицо все еще влажное от Ее бесконечных поцелуев. Он гладит Ее по голове, запускает пальцы в волосы, касается ушей и проводит тыльной стороной ладони по щеке. Ему так нравится Ее кожа: нежная, гладкая, не загорелая, но и не бледная, тут и там покрытая узором родинок. Она поднимает на Него взгляд своих больших зеленых глаз. Ее глаза напоминают Ему альпийские луга. Она смотрит на Него мгновение, другое, и хочет что-то сказать. Но едва Ее губы раскрываются, чтобы произнести то самое, важное, сокровенное…

Картинка меняется снова.

Та же квартирка. Но вечер. И звучит музыка. На старом проигрывателе, который они, скопив денег, прикупили у одного старьевщика на барахолке неподалеку от дома — медленно крутится виниловая пластинка. Доносится хриплый голос Шарля Азнавура:

Accrochait ces lilas
Jusque sous nos fenêtres
Et si l’humble garni
Qui nous servait de nid
Ne payait pas de mine

Она переводит Ему, что Азнавур поет о двух влюбленных, которые живут в небольшой, неказистой квартире, но все равно любят друг друга. Прямо как мы с тобой, произносит Она после паузы. После бурного вечера проведенного с вином и друзьями, они остались вдвоем в темноте своего жилища и теперь едва заметно покачиваются из стороны в сторону, прижавшись друг к другу посреди комнаты. Ее подбородок был на Его плече. Он не видит Ее лица, но знает, что в глаза у Нее сейчас стоят крохотные озерца слез. Знает — и не может этого вынести. Но и сделать что-нибудь тоже. Неловкими движениями Он гладит Ее по спине, словно старинного друга, а вовсе не Ту, кого Он считал любовью всей своей жизни. От напряжения пересохли губы, в голове густой туман. Сказать, нужно что-то сказать, хоть что-нибудь. Но на ум не идет ни единой правильной фразы. Ладно… — выдыхает Он, выпуская Ее из своих объятий и отходя на шаг. Две едва заметные, поблескивающие в отсветах фонарей, что проникали в окно, дорожки слез, появились у Нее на щеках. Азнавур уже допел свою песню и теперь комнату наполняет такая непривычная тишина. А они все так и стоят — молча глядя друг на другу и оба не зная, что сказать. Так, в молчании, погибает лю…

На этот раз образ не изменился. Осталась лишь темнота. Он больше не мог на это смотреть.

Усталым движением стянув с себя шлем виртуальной реальности, Он со вздохом утирает лицо рукой. Несколько секунд сидит без движения и смотрит в одну точку. Нужно собрать мысли в кучу, вернутся в реальность, понять, что прошлое — осталось в прошлом. Но, как обычно и бывает, сказать куда проще, чем сделать. Наконец, Он поднимается из кресла и подходит к квадратному окошку иллюминатора. Пейзаж за ним все тот же: бескрайний космос и только вдалеке молочными кляксами белеют звезды. Он обращается в бортовому компьютеру. Роботизированный женский голос отвечает на запрос:

— «Арго-8» покинул планету Земля — шесть лет, пять месяцев, тринадцать дней, восемь часов, тридцать три минуты и двадцать две секунды назад. Продолжить отсчет?

Он ничего не отвечает. Лишь все так же глядит в бесконечную черноту космоса.

— Двадцать три… двадцать четыре… двадцать пять… двадцать шесть…