Суровый новый день Я дам ему имя позже

1 глава

Вялая рука потянулась, к тревожно звонящему будильнику. Дом снова погрузился в мертвую тишину и даже дыхания живых существ не ощущалось в воздухе. Через 5 минут со старой кровати, укутавшись в желтое одеяло, встал человек и опухшими глазами уставился в стенку перед собой. Это была кривая стена, обклеенная обоями в коричневых оттенках. На ней не висело ни одной картины или похвального листа, полученного в 4 классе за хорошие успехи; на ней также не было ни одного листа с напоминанием об уплате коммуналки или со списком необходимых продуктов, в который входил ржаной хлеб, ряженка и Тульские пряники по 210 рублей со скидкой. Даже солнечные лучи не попадали на эту стенку, потому что единственное окно в этой комнатке было завешено тряпками.

Человек, укутавшийся в одеяло, перебрал пальцами ног и постарался достать тапочки с надписью: «Каждый день-бездельник» из под кровати. В своем утреннем аутфите он открыл скрипучую белую дверь без ручки и побрел по коридору в полной тишине, шурша только своими тапочками.

Он вошел в кухню. За круглым столом с белой скатертью, у окна, также завешенного белой тряпокой в синий цветочек, сидело 3-е человек. Их головы были опущены на стол. Это были не известные никому люди, от которых шел грязный и тошнотворный запах. На столе стояло 3 бутылки водки, банка с рассолом без соленых огурцов, тарелка с лимоном и множество разбросанных по столу сигарет.

Открыв старый холодильник «Донбасс», он смотрел в него около минуты, после достал из дверцы ряженку и побрел в свою комнатку.

Снова уставившись в стену, он пил ряженку. Посмотрим на него со стороны.

Мужчина лет 27-30. Его волосы, цвета коры дуба, долго не придавались мойке. Они были жидкие и подстрижены под милитари. Лицо не вызывало в нем никакой симпатии и смотреть на него было можно только для порции обсуждений и сплетен. Красные глаза и синяки под ними, тонкие губы, впалые щеки. Он был похож на пьяницу или продавца пивнушки за углом, хотя это одно и то же. Он сидел сгорбившись и левая нога отбивала определенный такт, но это уже было, скорее, нервным тиком или чем-то похожим на это. Его фигура еще не может быть рассмотрена до конца, потому как утренний аутфит все еще служит своей службой.

В квартире было очень холодно, в связи с чем вода в ванной свисала сосулькой из под крана. Он вышел из дремучей антарктиды этой квартиры и побрел снова в комнату.

Было 7.14, когда он вышел и подъезда. Суровые январские морозы моментально нашли себе добычу и принялись щипать за нос мужчину. Мимо, обнявшись, прошли 2 Деда Мороза с бутылками в руках. Их бороды закрывали все лицо и видны были только залитые глаза. Они пели что-то невнятное и, при виде вышедшего после новогодней ночи, крикнули ему.

— С НОВЫМ ГОДОМ!- еле внятно, но очень громко.

Они прошли мимо и завернули на тропинку, ведущую к гаражам.

Наш подопечный поплел в шубе, шапке ушанке, шарфом, натянутым еле как до носа, брюках с начосом и ботинками по улице. Где-то валялись салюты, стрелявшие и мешавшие ему спать 20 минут, потому что обычно после салютов люди нажираются и идут спать; хлопушки с разноцветными конфети; шапки Снегурочки и Деда Мороза и много чего другого.

Он вышел в парк и, дойдя до озера, вымел снег со скамейки, на которую хотел сесть и обнаружил на ней отсутствие 2-х деревяшек. Он пошел к следующей и сел на нее.

Недалеко играло радио с песней «Мне нравится» из русской известной новогодней комедии, где единственные два фонаря освещали в начале парке лавку с радио. Было не так светло, чтобы противиться солнечному свету и поэтому, достав из кармана книгу он принялся читать. Это была единственная книга, которая была у мужчины. Он перечитал ее тысячу раз, время от времени сменяя газетами и объявлениями на зданиях, скамейках, ларьках и столбах.

Книга была, как новая. Это была книжка в 310 страниц. Всеми известный роман Булгакова. Эта книга была всем для нашего героя, несмотря на ее старость и известность, она не была для мужчины отталкивающей, как все остальное. На обложке была лишь одна царапина, оставшаяся от очков, когда мужчина уснул с ней в руках. На книге не было ни одного оборванного места или порванной страницы. Корешок книги также был аккуратным и переплетен как в первый день. И даже уголки страниц были ровными. Закладкой ему служил кусочек с мобильным номером из объявления. Он уже не помнил что это было за объявление, да и это ему было не нужно. Он не имел телефона для звонков или хотя бы для штормовых предупреждений. Он говорил:

— Я и без этого знаю что за окном, а чтобы поговорить с кем-то — нужно иметь повод. У меня его нет.