Я. | Penfox 🦊

Когда она сказала, что любит меня, я не испытывал к ней ничего кроме лёгкого отвращения. Я только опешил и просто продолжал пялиться на заходящий за горизонт огненный шар, который отдавая последние лучи света, тонул в тёмно – зелёной речной воде.

Я молчал. Закат, словно палитра художника Августа сиял красным, жёлтым, золотым и даже зелёным цветами. Она в упор смотрела на меня. Вот я глупец, что пошёл сегодня с ней гулять…

Я же не знал, что всё так обернётся! Подошла ко мне сегодня в школе и говорит: «пошлите в лес! Там речка крутая, даже искупаться можно, а закаты какие – закачаешься!» Ну, я и пошёл.

Вообще – то нет. Всё было не так. Сначала мы гуляли большой компанией. Тусовались все вместе, еды купили. Один принёс колонку, ну мы забрались на теннисный стол, который стоял у нас в школе, на спортплощадке, и орали, и танцевали,… потом покидались петардами. Они маленькие такие, поджигаешь, и секунд через пять они взрываются. Это развлечение на любителя, опасно ведь, но круто на самом деле. А потом мы пошли в этот дурацкий лес. Компания наша к вечеру поредела, некоторые ушли, но нам всё равно было весело. Пришли к речке. Там ловили лягушек. Они, правда, маленькие, но смешные, ей – богу! Одна, когда её поймали, запищала, будто мы её резали, и нам пришлось её отпустить. Поржали. Одна девчонка свалилась в воду, но не расстроилась, а засмеялась. Её шикарные джинсы теперь были мокрые и грязные, но она отмахнулась, сказав, что свалит всё на нас. Сели на траву. Поговорили. Сыграли в «дурака». Доели чипсы, допили газировку, ну, ту, что осталась. Когда свечерело, потихоньку начали расходиться. Предки ведь по шее дадут…

И остались только мы вдвоём. Она спросила, не отругают ли меня, но я ответил что нет, хотя это было не совсем правдой. От леса идти далеко, но я не боюсь, и телефон у меня на звуке. А закат был реально очень красивый, поэтому я сел у самой воды и любовался красным солнцем.

Глупец я. Идиот. Надо было сказать, что мамка злая, и домой возвращаться надо. Нет же, я ведь умный! Мне надо было остаться и попасть сейчас в такое дебильное положение.

Она мне не очень нравилась. Брюнетка, заколки на распущенных волосах, веснушки, курносый нос, глаза карие, с тонким намёком на азиатский разрез… вообще – то она умная, хорошистка у нас в школе, да только вот…

Эх. Ну не нравится мне она. Мама мне её всегда, с детства, в пример ставит. Вот, мол, она отличница, хорошо бы и ты таким был.

Уж слава Богу, что я не такой!

В общем, она мне не подходила. Я плохой, а она хорошая. Даже не то, что хорошая, а вся какая – то ужасно – сладенькая и миленькая. Аж тошнит.

Поэтому, я собрался с силами, поднялся, хмыкнул: «извини, но я тебя – не люблю», и ушёл. Всё.

Как я теперь посмотрю ей в глаза? Как буду делать вид, что ничего не было? Как мы завтра встретимся в школе? Как на меня посмотрят её подружки, которым, впрочем, она всё расскажет?

Я горел от стыда и неловкости. Нет, мне ни сколько не было её жаль. Вот прямо ни капельки. Просто стыдно. И всё.

На секунду в голове промелькнула мысль: а что если она просто проиграла в каком – то споре на желание? Или просто играли в правду-или-действие и ей вот такое загадали? Я молил весь свет, что бы оно оказалось так.

Медленно плёлся домой, сражаясь с демонами в душе. От асфальтированной дороги тянуло летним жаром, и было так хорошо и так тепло…

Она никогда не играла в правду-или-действие. Она ненавидит эту игру.

Ночь была лунная, светлая. Надо мной горели миллиарды серебристых алмазов, плывущих в тёмно – синем небе. От каждого листика изумительно пахло. Каким – то сладковатым, необычным пряным запахом. Так пахнут растения только в августе и только ночью. Да и вообще, такие ночи бывают только в августе. Такие тусовки бывают только в августе. Такой закат и такая природа. Такое бывает только летом и только в августе.

И я плетусь один, по этой тёплой дороге, громко шаркая ногами, а луна освещает мне путь. Я. Разбивший кому – то сердце.