— Андрей Константинович, сейчас будем ждать, пока трамвай проедет, потом переходим через рельсы. Скажите мне, почему вы один поехали, соцработника не вызвали? Вам ведь положено!

— Положено, конечно. Мне вообще много чего положено — и пенсия у меня аж тридцать тысяч, я даже детям помогаю, и соцзащита у меня есть, и собака мне положена. Но так неудобно… Что я у всех на шее? Ноги-руки есть, могу ведь сам-то! У меня ведь две собаки уже было, и обеих я пережил. Вот недавно последняя умерла. Первая, представляете, моя собака была. Доберман с ушами резанными. Такие, вроде как, не подходят для сопровождения, а я попросил инструктора, чтобы они мне мою собаку научили. Попробовали и получилось! Двенадцать лет она меня водила, и потом уже лабрадор ещё десять лет водила, и тоже умерла. Очень тяжело их терять… Жду вот, к лету обещали новую собаку дать, стану посвободнее.

Я понимаю, что старик аккуратно ушёл от вопроса, но со мной такие штуки не проходят — был в моей жизни один упрямый «себе на уме» старик, учёная.

— Так пока собаки нет, надо соцслужбу просить о помощи! Трамваи носятся, за рулём машин полно водителей, которые права купили, под ногами гололёд — опасно без сопровождения! — настаиваю я.

— Машенька, деточка, я знаю, что вы как лучше хотите и всё правильно говорите. Но вот представьте себе, что всё у меня есть: и телефон специальный, и компьютер говорящий с Брайлем, и все заботятся обо мне. У меня дети — золото, и внуки тоже, а жена, так вообще — цены ей нет! Всё есть, а свободы нет. Так хочется хоть иногда почувствовать, что могу что-то сам!