Я точно знала, что мне сейчас влетит от бабушки. И это предчувствие густо висело в воздухе. А ведь стольким планам не суждено было осуществиться сегодня!
Бабка Фроська, как знак ударения, прочно висела над своей калиткой. Я плелась мимо, таща в душе большущий клубок мести…
Бабушка сидела под виноградником, перебирая терновку, на столе лежала деревянная мешалка для варения. Бабушка многозначительно глянула на меня потом на эту мешалку.
— Ну и, что Александра, долго я еще страм терпеть буду? Девушка ты или опричник?-
Разговор принимал серьезный оборот: моя баба припомнила опричников. Так, что не избежать мне трепки.
— Меня мать Сашки на всю улицу осрамила! — Не унималась моя бабушка.
— Чего вы там не поделили? Сашка ревмя ревет. Ты ж не девка, а наказание. Где это видано, что бы девушки парнишек трепали! Ты пошто ему волосья выдергала?
— Вот, Степановна, прыдЭ радость – крутЫ шею! – Вступила в разговор бабка Фроська, поменяв свое место дислокации. Теперь она висела на заборе, разделяющем наши дворы.
– А вот я тобИ ще кода балакала, шо беда растЭ у тебя – не унималась Фроська.
— Бабуль, ну что теперь мне до свадьбы слушать про груши бабины Фросины? Это ж когда было! Сто лет назад! А ветка гнилая была. – попыталась я оправдаться.
— Каки таки сто лет? – вступила Фроська. – У прошлом годе ты сгубила мою грушу! Кака груша была гарна! Усе соседи просылы на варенье! И што тебя на нее понЭсло? Да таво, што усегда нэсе черти знает куда!
Тут бабка Фрося была права. И как не горько мне было осознавать это, но несло меня от одной проделки до другой как-то очень быстро.
Сашка , мой сосед и одноклассник, не отличался силой, сноровкой и умом, но был последовательно вреден, как все мальчишки в 9 лет. Мне пришлось бабе выложить все как на духу: что мы – Олька, Алка и я нашли большого червя, очень большого, червь был мертвым, что мы его похоронили, а этот Сашка выкопал несчастного покойника и глумился над бедным трупом червяка.
— Понятно, что Олька и Алка не наподдавали Сашке, а ты его решила укотошить, волосья повыдергать, рубаху порвать и обуток в огород забросить! Вот пойдешь сейчас Сашкины штиблеты искать, да еще и рубаху ушивать! А я то посмотрю с горы как ты от стыда сгоришь.
Но тут у нашего двора, на дороге, послышались веселые голоса вышеперечисленных героев. Алка, Олька и мученик Сашка бодро вышагивали по направлению к лесу, а за лесом пруд… Троица остановилась напротив нашего дома. Попрыгав и увидев мою понурую голову, бабу Аню усиленно моющую сливы и висящую на заборе бабку Фроську, народ двинулся дальше.
— Ну вот, Ляксандра, ты — изгой. Твоя банда перэмэтнулася до Сашкиной стороны. Шо то они не очень то и распэрэживалыся, шо ты не пидэшь купаться…
Бабка Фроська была права. Обидно, но на пруд очень хочется и никакая обида не перебьет этого сильного желания. Как же здорово сейчас было бы прыгнуть с разбегу в воду, поднять брызги, веселиться, смеяться… утопить Сашку!
Из задумчивости вывела необходимость мешать варенье. Как же раздражает меня это помешивание, эта деревянная мешалка! Как тоскливо прямо реветь хочется… на пруд хочется! Повздыхав и постонав я решила прибегнуть к проверенному способу – читать Анчар, что б осветить всю суть вещей и ситуацию в целом и донести это до души моей бабушки.
— Даже не думай! Меня твое ядовитое дерево уже до печенки достало! Мешай варенье! Делу – время, потехе — час! – бабуля прервала мои мысли, разрушила планы.
— Да отпусти ты ее, Степановна, нихай поныряе! — неожиданно вмешалась бабка Фрося. Вот уж от кого не ждала помощи…
— Я пышек зробыла, а ты чаю зробы. У хати ни скотыны, ни золотыны! – Бабка Фрося была одинокой: ни детей, ни плетей, как говаривала моя бабушка и очень жалела Фроську.
Я летела как молния! Дорога к пруду занимала минут 15 и была извилиста, ныряла в лес, выбегала на полянку, проходила по мостику через овраг, а там, через луг, к воде. Красиво! Солнечно! Неповторимо!
Я домчалась за пять минут! Ура! Вот он — пруд мой долгожданный! Вот они – мои друзья!
1985