Волшебный башмак

В одном укромном местечке в то время когда одни гонения только отступили, а новые еще не назрели ,в городке где стены ветхих дощатых домиков теснились как с беленой церковью так и с алеющей синагогой, где в один радостный день соседи ходили друг к другу христосоваться , а в другой радостный день зажигают другие соседи первую свечу в до блеска начищенной медной ханукии и режут кугель до тех пор пока от него не останется и крошек – всех щедро угощают не скупясь. Сменилось в городке столько столетий, столько весен сменили столько зим, столько восходов видели окрестные крыши и столько закатов спускались за озером на окраине ,что молодежь уже и не вспомнит кто ,как и почему назвал этот городок и сколько лет тому назад. Одни толкуют что звался город Жытняе месця , а все потому ,что ехал мельник ,чей-то давний пращур ,мимо того места где сейчас городская площадь , а раньше были небо земля да дорога без конца и начала. Вез в столицу рожь для торговли. Да зазевалась кобыла — подвернула о камень копыто. Рассеялась рожь из не завязанного мешка вокруг . А после мельника ехали той дорогой путники, много дней не евши, а тут посреди дороги лежат зерна! Собрали они их, наварили похлебки и нарекли место на радостях Жытняе- то есть Ржаное .

Другие толкуют что звался город Далонь то есть ладонь. А все почему- в старину жил злой да богатый купец. И взял он себе в жены насильно дочь городничего из соседнего города. Запер ее в башне ,обижал . Горько она тосковала и плакала, а в один день забыл он запереть дверь и удалось ей сбежать. Много дней шла она без устали через лес, слышала что погоня за ней — топот копыт, собачий лай. Упала она на колени и стала молить небо :» Господи, некуда мне больше бежать! Если и спасусь, то только если протянешь ты мне свою ладонь и укроешь ей меня!»- упала она на дорогу и приготовилась встречать смерть. Но всадники проехали мимо будто ее и вовсе не было. Возблагодарила девушка Господа и назвала это место Далонь Бажая то есть ладонь Бога.

Так или иначе наступила суббота одного года. Стоял апрельский погожий день. Заскрипела тщательно прокрашенная плотной краской тяжелая дверь мастерской и шагнул через порог самый обеспокоенный сегодня человек- сапожник Арон Лифшиц. Все знали Арона как толкового мастера своего дела. Да и быть ли ему другим- на всю округу другого сапожника не сыскать, а умелого и подавно. Жил Арон со своей семьей там же где и трудился в верхнем этаже ,а в нижнем держал мастерскую. В верхней комнате умещался он с женой Этель и сыном Уриэлем. Старшая дочь Эстер сгорела от лихорадки еще в колыбели. Так и жили они втроем. Арон берег сына , отправил его на учение в школу скопив денег. После учебы по вечерам же был он у него подмастерьем. Уриэль , как и говорило за него имя, был мечтательным парнем и не особо вникал в тонкости сапожного ремесла. Душу и голову его занимали сны,мечты и грезы и дальних мирах и чудесных краях.

Стук в дверь застал Арона за работой. Обычно он не ждал ни гостей ни посетителей в такой поздний час , поэтому удивился. Он вплотную подошел к небольшому дверному окошку и присмотрелся: на пороге стоял незнакомый ему грузный и большой человек . Он явно был нетерпелив, потому что стучал настойчиво и часто. Арон еще был незнаком с ним, но кое-кто из горожан,например,главный городской судья уже успели с ним познакомиться. Это был полковник Николаш Чаплиц. Он возглавлял варварскую армию которая не первый год нападала на соседние селения,разоряла и грабила угодья, угоняла скот,устанавливала свою власть в городах. Теперь его путь лежал и через этот город. Чаплиц познакомился с судьей много лет назад – тогда тот не дал ему угодить в тюрьму и теперь Чаплиц хотел узнать через него как устроена оборона города чтоб сделать захватнический набег с наименьшими для себя потерями. Обо всем об этом Арон не знал , а потому просто открыл дверь чтобы встретить позднего гостя.

— Что угодно будет доброму пану?-сказал Арон выходя на крыльцо.

-Ахха,- Чаплиц громко расхохотался- ты едва увидел меня ,а уже решил что-то о моей доброте!

-Плохие люди ко мне никогда не заходили,- спокойно сказал Арон,-да и нет их в нашем городе. Потому я так и сказал.

-А,в прочем, ты оказался прав,- Чаплиц ,не дожидаясь приглашения ,уселся на крытый рогожей тапчан возле очага,- а знаешь ли ты, кто я такой?

-Нет,добрый пан. Вас я раньше никогда не видел.

Чаплиц сидел широко расставив колени. На нем были широкие штаны из толстой дубленой кожи и такая же куртка. Сверху были железные поножи и кираса на груди. Все его одеяние занимало столько же места столько и он сам, а потому занимал он собой целый тапчан.

— А верно ли мне сказали люди что это дом Арона сапожника,лучшего мастера в городе?

-Если люди и сказали вам так,добрый пан, то , видимо ,чем-то я это заслужил. Да и им виднее будет.

Чаплец вновь рассмеялся:

-А ты либо дурак либо тот еще плут! Так, в прочем, я с тобой разболтался, а ведь я пришел к тебе по важному делу.

-Что за дело может быть у важного пана к простому башмачнику?

-Видишь ли,- деловито и неспешно начал Чаплиц раскинув большие тяжелые руки на спинке тапчана,- вскоре я и моя армия захватим все окрестные земли. Ты,очевидно, слыхал что все селенья и города к северу нам уже подчинились, а потому дело осталось за малым. Армия у меня большая, день за днем к нам вербуются новые рекруты. И мне надобен толковый человек на службе чтоб делал для них крепкие башмаки. Походы у нас дальние, сам понимаешь, порой идем много верст и болотами и через горы- негде там разжиться новыми сапогами, а это сильно мешает нашему делу! Ты – лучший мастер, так мне сказал человек которому я доверяю, а потому приказываю тебе немедля поступить ко мне на службу. Те, кто со мной дружен знают, что с честными и преданными мне людьми я не скуплюсь- будешь жить в довольствии. Обеспечу всем что пожелаешь .

— Простите ,добрый пан,- выслушав его спокойно сказал Арон,- но вашего приказа исполнить я не могу никак.

— Что?!-вскипел Чаплиц,- что это значит- не можешь?!

-Видите ли,добрый пан,- и вы, и ваше войско ходит исключительно в обуви из кованого железа . А ведь я башмачник ,а не кузнец и никогда в руках не держал железа окромя домашней утвари. А потому никак не смогу принести вам той пользы которой бы вы хотели.

Чаплиц нахмурил и без то того морщинистый угрюмый лоб, обдумал все сказанное и сказал:

— То, что ты говоришь- полная ерунда. Что за разница – делать башмаки из железного листа или из чего другого. Я рассуждаю так: хороший мастер пошьет из чего угодно хоть из древесной коры, а потому это все глупости.

На его слова Арон только развел руками и тяжело вздохнул.

-Вижу что все равно не по душе тебе мое дело,- нахмурился Чапшиц,- что же, может, ты хочешь чего-то ? Поверь, для меня невозможного нет. А вот как бы я сказал тебе, что согласись ты служить у меня, то я бы поселил тебя вот в том доме ,- он подошел к открытому окну и указал на нарядный дом из крепкого кирпича в три этажа высотой с резным балконом. Перебрался бы из этой душной лачуги и жил как человек!

Арон молча смотрел на него и во взгляде его читалась мольба и печаль.

-Ну, что же ты не отвечаешь? Мне сказывали что твоя жена вот уже много лет как немая. А вот представь,башмачник, как бы вышла она после вашей убогой каморки на воон тот балкон ранним утречком едва только проснется солнце, посмотрела бы на центральную площадь, выпила бы душистого чаю, и вон те цветы что растут в высоких вазах на том самом балконе — благоухали бы только для нее. Башмачник, она б у тебя не то что заговорила, она б в миг запела бы звонче соловья и сказала бы :» ах, любезный мой муж, только теперь и стала я счастлива!»- от прелести описанной им картины Чаплиц прищелкнул языком и потер широкие грубые ладони,- она, поди, и смолкла-то у тебя от тоски что живет под самой крышей в убогости и тесноте точно пленница! Скажи же мне,башмачник, поблагодарил бы ты меня за такую к тебе милость?

-Простите любезный пан,- наконец сказал Арон,- но никак этого сделать я бы не смог.

Глаза Чаплица налились злыми слезами. Рот его перекосился из довольной улыбки в перекошенный круг неровной формы, скулы натянулись словно вот-вот треснут от ярости.

— Ах ты, неблагодарный подлец!-вскричал он,- да как ты смеешь дерзить? Я жалую тебе новую счастливую жизнь, а ты смеешь перечить? ! Чем же тебе не хорош такой подарок?!

-Всем хорош такой добрый дом,пан,тут вы совершенно правы. Но никак не смогу я в нем поселиться.

-Почему?!

-Потому что в нем уже живет главный городской судья.

Чаплиц выждал пару секунд и разразился громким хохотом.

-А ты ,видимо,хоть и дело свое знаешь, а так –то –дурак дураком! Говорят тебе, бестолковый,стоит мне слово сказать – и будет в любом из домов где я пожелаю жить кто я захочу! Говорят тебе, нет моей власти предела, а ты все упираешься!

Арон продолжал печально смотреть на своего гостя.

-Да и на что мне нужен судья?,-продолжал он-со дня на день ваш город станет моим владением и порядки я здесь устрою совсем другие! Для всех будет один закон, единственный и он же главный: кто предан своему правителю , покорен , не предатель и не лжец- тот будет жить не хуже прежнего , а то и лучше. А кто вздумает перечить, кому указ только своя воля- таким здесь не место. Вот и весь суд будет! Не о чем станет рассуждать, понимаешь, башмачник? Ни к чему мне будет никакой суд-одно слово мое будет мерилом.

Арон слушал его и только качал головой.

-Ну вот что,- сказал Чаплиц поднимаясь с тапчана,- даю тебе сутки чтоб явился ты на службу по доброй воли. Если не придешь, прикажу притащить тебя по неволе. Тогда милости от меня не жди.

Арон закрыл дверь за гостем и присел возле очага. Внутри тихо потрескивало тлеющее пламя. Он ощутил тяжелую , давящую его тоску от только что случившейся встречи. Как так, ведь он как будто и забыл что его жена не проронила ни слова уже за много лет ! Он не стал думать кто мог рассказать Чаплицу об этом – это было неважно. Арон тихо поднялся по узкой лестнице наверх стараясь чтоб половицы не отвлекли Этель шумом. Он встал возле приоткрытой двери и заглянул во внутрь. Плавный свет от настольной лампы рассеивал белесый круг на стене. В нем было видно очертание ее наклоненной головы и несколько выбившихся прядей волос из-под домашней косынки-очевидно,она сидела за шитьем. «Подумать только!,»- прошептал он про себя. Вся их прошлая жизнь казалась ему каким-то дивным сном. Впервые он увидел Этель давным-давно когда их семьи были соседями. Он каждый день вечером ходил мимо пекарни где она помогала отцу- делал вид что разглядывает выпечку или наслаждается ароматом хлеба, а на самом деле старался украдкой хоть минутку посмотреть на нее, не дольше чем время позволит ему остаться незамеченным. И в очередной раз когда он хотел пройти мимо она вышла к нему и взяла за руку. С тех пор они как будто бы не разлучались никогда. В том потайном прошлом они жили среди цветущих апельсиновых деревьев, ловили рыбу в студеном озере и даже не хотели знать что жизнь может быть какой-то другой- да и зачем, ведь счастье уже наступило для них. Пока одно утро не стало для них необьяснимым и до сих пор он так и не понял, почему это произошло. Еще в предрассветных сумерках они вздрогнули и переглянулись едва успев проснуться. Что-то оглушающее, страшное разбудило их. Арон вышел на улицу и застыл на пороге: много следующих дней подряд он будет видеть это жуткое зрелище каждый день и как будто привыкнет к нему .Но сейчас он видел много одинаковых серых людей в железных касках с ружьями в руках. Видел дома обрушившиеся напополам точно их разрубило сверху вниз невидимой саблей.Огненные воронки в тех местах где раньше были торговые лавки , жилые дома, водонапорная башня, зернохранилище….Будет ходить вместе с соседями на руины их домов чтобы найти хоть что-то что вспыхнуло и сгорело будто от неведомой чумы. Будет помогать хоронить знакомых и соседей, сам делать лопаты когда и их будет не найти. Лица людей вокруг будут становиться все темнее и равнодушнее,да и их будет становиться все меньше. Город будет покрыт плотным слоем сизого пепла который не смывается ни одним дождем. Казалось, все,чем люди жили раньше они начали забывать- улыбки, смех, ясное светлое небо, теплое солнце- теперь оно давало только слабый пасмурный свет сквозь висящую завесу пепла. Доброта сменилась на равнодушие , надежда на отчаяние, милосердие на злую тоску. Все на что хватало уцелевшей в глубине сердец силы это сохранять веру. Арон хорошо помнил как каждый день ходил к зданию уцелевшей синагоги: верхний свод крыши обрушился, лестничные плиты разобрали на укрепления, из двух дубовых дверей одну сняли и отнесли в блиндаж. В одном из уцелевших залов продолжали вести службу. Приходили все у кого еще были силы. Арон вздымал глаза к небу, туда, где раньше был купольный свод и верил. Однажды он вышел из дома и, как обычно хотел идти на фабрику. Но не смог ступить дальше- он внезапно понял что вокруг него почти не осталось живых людей. Или это были не люди а лишь напоминающие их силуэты. А что же Этель? С первого дня как они поняли что мир вокруг стал серым и тревожным она твердо сказала ему что пока они смогут они не будут менять никаких домашних привычек. Каждый день ранним утром она вставала, открывала окно ,кипятила воду (когда зимой не стало водонапорной башни она топила снег), готовила завтрак из чего могла, но это было неизменным правилом- когда не осталось ни одной хлебной корки она набирала в лесу цветов, травы,шишек- что могла найти и ставила на стол- он не должен быть пустым. Они пили травяной отвар трижды в день. Невзирая ни на что она убирала дом,стирала занавески и белье, чистила пол песком,мыла окна . Ухаживала за маленьким садиком которые пришлось перенести в подвал . Все можно было бы перенести но вскоре Этель должна была родить и это беспокоило Арона больше всего. Один раз кто-то на фабрике прошептал ему на ухо новое слово «эвакуация». Ночью к старой пристани должен был причалить корабль. Все кто мог могли уплыть прочь. Сердце Арона заколотилось, он бросился домой но, увидев Этель и ее взгляд понял все без слов- уже тогда он осознал что слов им и вовсе не нужно. Этот взгляд говорил ему что дом они не оставят.

Спустя некоторое время Этель обернула в одеяло маленькую Дебору и понесла в детскую- она располагалась в подвале дома,самом безопасном месте. Так прошла осень. А зимой в городе не осталось ни дров,ни воды, ни жизни. Арон помнил как отдал извозчику свой единственный тулуп чтоб тот согласился довезти их до ближайшего крупного города. Тот высадил их не доехав больше полдороги- дальше ему стало не по пути. Арон не помнил как они оказалась здесь- помнил только что жили первое время в чулане у мельника который над ними сжалился. Арон нанялся к нему на мельницу .

Свой дом появился у них позже- Арон выхлопотал сперва небольшой сруб у городового –он рассказал что по ремеслу сапожник и хотел бы трудиться и согласен там же жить с семьей. Спустя время сруб оброс вторым этажом.