Вокзальный дух

Это странное ощущение свободного падения во сне. Когда через мгновение должно произойти столкновение, и по телу проходит заставляющая проснуться дрожь. Вот только я не проснулся.
Центральный железнодорожный вокзал. Зал ожидания. Ночь? На больших электронных часах, висящих рядом с расписанием поездов, крупными зелеными цифрами высвечивает «03:12».
За окном в свете фонарей видно столпившееся у приходящих составов множество. Провожающие спутались со встречающими, отделяются только очереди готовящихся заходить и занять свои места пассажиров. Радостные возгласы, смоченные слезами расставаний.

Но это там. На улице. Все еще холодной по ночам, хоть уже и середина апреля. Я сижу практически в центре зала, и где-то за мной храпит женщина, прижимающая к груди сумку с вещами, для сохранности. Через каждые десять минут прокручивается объявление: «Уважаемые пассажиры! В целях безопасности…» Но под него спать умудряются многие. Родители всегда говорили, что на вокзале гоняют таких ночлежников. Но парни с погонами вполне спокойно прохаживались, никого не трогая, и ни на что не обращая внимания. Тем большее оно привлекалось ко всему с моей стороны.

Прямо передо мной стояли парень с девушкой. Красавица уткнулась носом высокому брюнету в плечо, явно пытаясь найти укрытие от вони, несущейся изо рта их собеседника.
— Земляки, вы ж меня поймите! — громко втолковывал им краснющий мужик в съехавшей шапке. — Я то сам против этой войны! Но вот ты, — рука устремляется в сторону парня, — на чьей стороне?!
— Я — священник, — спокойно отвечает тот, — для меня гораздо важнее, что люди гибнут с обеих сторон.
— Ты береги ее, — пытается дотронуться до девушки, но парень перехватывает его руку, — не бойся, я ж не обижу!
— Не люблю, когда ее трогают.
— Кто она тебе?
— Невеста.
— За вас! — Достает наполовину пустой пузырь коньяка и делает несколько глотков, косясь по сторонам. — Ты береги ее! А то придут эти оккупанты. Вот я им, я ж военный, я то им задам!

Рядом послышался печальный вздох. Поворачиваю голову. Сидевший по правую от меня сторону мужчина смотрел в направлении этих троих. Глаза были, как бы это сказать… Грустными? Нет. Впитавшими всю возможную боль, преисполнившие этой болью естество, и отдающие ее обратно, смешанную с тоской. Вот, как можно было описать этот взгляд. И почему-то ясно было, что он — настоящий солдат. Седоватый, плешивый, с крепкими руками и осунувшимся лицом. Который убивал. Который знает цену жизни.

А в нескольких метрах стоит пьянчуга, которому лишь бы языком почесать, который на утро и не вспомнит, что приставал к людям на вокзале.
— Земляки, вы простите, что я это, — он снова потянулся к карману за бутылкой. — Я ж сам в церковь еду.
Парень саркастично усмехнулся.
— Ты это, не борзей тут, — взревел мужик, — думаешь, раз с высшим образованием…
Запнулся. В упор смотрит на стоящую за спиной молодого человека девушку.
— Что он там у тебя заканчивал?
— Технический, — твердо, без страха отвечает она. И сразу понятно, что не прячется за ним, а это он держит ее за собой.
— Вот это самое, — пытается сунуть бутылку обратно, но раз за разом промахивается, — то самый умный что ли?

Еще один вздох. Снова поворачиваюсь, чтобы посмотреть на соседа. А на его месте уже сидел абсолютно другой человек! Впрочем, раз это сон, и я понял, что это сон, то почему удивляюсь? Но все же, стало как-то не по себе. Боковым зрением не улавливал, чтобы первый поднимался, а этот садился. Может я увлекся. Но… У сидящего рядом был тот же взгляд! Один в один! Есть в этом какой-то смысл? Скрытый посыл? Что пытается мне сказать мое сознание?
— Извините, — слегка откашлявшись, обращаюсь к этому мужчине, — а Вы, случаем, не военный?
Он поворачивается в мою сторону, и в то же мгновение становится тем, кем был до этого. Удивительно! Но через несколько минут я начинаю понимать, что всему виной фактурность лица. Его звали Вадим. При любом повороте, лицо его искажалось до неузнаваемости. Буквально! В один профиль — один человек, в другой — абсолютно не тот! И в каждый момент поворота вид не был «промежуточным звеном» между профилями. Нет. Каждую секунду, с каждым едва уловимым наклоном — другой, кто-то другой.

— Земляки, да хоть завтра! — он с гулом ударил себя в грудь. — Хоть завтра в бой!
— Как думаете, — спросил я у Вадима, хоть это и было очевидно, — он напился потому, что боится отправляться на смерть?
Ответа не было. Был взгляд. Взгляд того, который не боялся, но тоже с удовольствием выпил бы чего, и покрепче. Его терзали демоны, куда страшнее страха.
Я осмотрелся. Спящие. Выпивающие. Кто-то ест бутерброд, кто-то читает книгу. Раздражает храп. Раздражает раздающееся рядом очередное «земляки»! Я жду поезд? Так где он?! Или дайте мне проснуться!
Запрокинул голову и закрыл лицо руками. Чья-то рука легла на плечо и тряхнула.

— Эй, парень, с тобой все хорошо?
«Меня трясут, значит я сейчас проснусь.» Храп заглушает даже «Уважаемые пассажиры…»
— Парень!
«Какой странный сон…»
— Может скорую вызвать?! Эй!
«Душу сейчас вытрясет, почему я не просыпаюсь?»

Состояние полета. Земля уже близко. Еще немного. Дрожь проходит по телу.
Просыпаюсь. Не вокзал во сне, не сон. Вокзал. Рядом два милиционера. Беседующей троицы нет. Вадима нет. Что я здесь делаю?
— Можно узнать, куда вы едете? — спрашивает меня молодой офицер.
Недоумевающе смотрю на него, пытаясь найти в карманах билет. Тот, которого нет.