Вой

Сонное утро широко зевает холодным ветром, раскачивая твёрдые ветви ещё немых деревьев. Тишь. Бархатистый туман заботливо укрывает нежную землю. И в его тёплых объятиях лишь юная трава слабо позвякивает своим хрупким стебельком от упоения.

На небольшой поляне возле поваленного дерева стоит маленький мальчик. Он хрупко сложен и мал ростом. Непонятно как ещё не переломились его ноги – тоненькие спички. На его плечиках висит красный плащ, который словно горит ярким пламенем в стройном ряду серых деревьев. Лицо его сокрыто под капюшоном. Мальчик слабо покачивается под чужим дыханием. Он не дрожит.

Вся поляна озарена красноватым свечением чудовищных глаз. Вырванная из мира грёз земля беззвучно кричит под тяжестью монструозных лап. Чёрный нос медленно ходит из стороны в сторону, высасывая из окружающего мира тончайшие ароматы жизни. А по серым клыкам, размером с человеческое предплечье, медленно стекает утренняя роса. Зверь стоит напротив мальчика, растворившись в тишине. Он внимательно изучает маленькое существо своими глазами-угольками, наклоняя огромную голову то в одну, то в другую сторону.

Древний лес не смеет нарушить величественное безмолвие Зверя. Всё живое вокруг затаилось – звери, птицы, гады забились в самые тёмные норы и ущелья. И во избежание возникновения малейшего шума они изо всех сил стремятся пресекать малейшие движения своего скованного страхом тела.

Мальчик спокойно смотрит на Монстра своими маленькими карими глазками. Они живы, не скованы ледяным щитом страха. Его пристальный взгляд пропитан любопытством и сожалением.

Наконец лучики-пальцы, перевалившегося на небо Солнца, попадают на поляну, и мальчик вздрагивает. Зверь, также разбуженный неожиданным появлением детей света, недовольно ведёт головой и издаёт длинный и протяжный вой, от которого осыпается зелёная листва с берёз, а у ближайших грызунов, прячущихся в траве, останавливается сердце.

«Снова он», — мальчик спешно откладывает в сторону облезлые деревянные игрушки, спрыгивает на пол с высокой проржавевшей кровати и бежит к покосившемуся окну. Он долго стоит на цыпочках возле него, силясь что-то разглядеть через грязное запотевшее стекло. Но предрассветная тьма ещё сильна, и только зародившиеся робкие солнечные лучи ещё не в силах разогнать её. Мальчик с сожалением отступает от окна. Его маленькую грудь теснит предчувствие беды, которое может случиться вот-вот, но не с ним, а с кем-то другим, ужасно беспомощным и несчастным.

Он задумчиво бредёт на кухню, откуда раздаются приглушённые всхлипывания. Его рассеянный взгляд скользит по прогнившим брёвнам стен, по старому багровому ковру со странными пятнами того же цвета, по сломанному табурету, валяющемуся в тенях угла комнаты. Дощатый пол жалостливо и протяжно скрипит под его лёгкими шагами.

— Я снова слышал вой, — мальчик останавливается в дверном проёме. – Мне кажется, кому-то требуется помощь. Пошли выйдем, посмотрим что там происходит.

Огромного роста женщина в мясницком фартуке, к которой обращался мальчик, ничего не ответила. На секунду в комнате повисла тишина, тесак в её руке замер в воздухе, а плечи и руки, покрытые жировыми складками, напряглись. Но буквально через мгновение из её огромной груди вновь вырывается судорожный вздох, по уродливым щекам ручьём текут слёзы. Тесак с глухим стуком опускается на гигантский стол, отсекая большой кусок мяса. В комнате царит полумрак. Огонь в камине деловито трещит. Женщина на мгновение откладывает свой большой нож, хватает со стола отрезанный кусок – маленькую детскую ручку – и бросает его в жестяную кастрюлю, что находится рядом.

Мальчик задумчиво смотрит на неё. Затем поворачивается, бредёт к двери и ложится на порог. Потухшим взглядом он уныло разглядывает половицы, обхватив ноги руками.

Время идёт. Солнце то взбирается на небосвод, то падает за горизонт. Мальчик растёт. Руки его покрываются трещинами, место юных мышц занимают жировые складки, взгляд постепенно гаснет. Наконец он поднимается с пола и бредёт на кухню. Половицы сильно прогибаются под его весом. Подойдя к столу и отодвинув ногой лежащее на полу разлагающееся тело, он берёт в руки проржавевший от крови гигантский тесак…