Внутри

— Ну вот мы и дома.

Душный мешок рванул вверх, глаза инстинктивно зажмурились от света, а дышать стало легче.

— Ты рада, дорогая?

Света поспешила открыть глаза — узнать, кому принадлежал этот подрагивающий скрипучий голосок.

Вытянутое лицо в крупных красных прыщах, сальные тёмные волосы, пухлые, как будто покрытые жиром губы, жиденькая растительность под угреватым носом и на длинном подбородке. Она сразу узнала его — бывшего одноклассника Витьку-титьку.

Её дыхание прервалось, уголок губ нервически дёрнулся, а взгляд застыл в напряжённом внимании. Она поняла всё.

— Ты же помнишь, Светочка? — Витя скорчил приторно-слащавую гримасу. — Ты мне о-очень-о-очень нравишься.

* * *

— Витя, знаешь, а ты мне нравишься.

Юноша скривил пухлые губы.

— Ага, щ-щас! Так я и поверил! Ты же постоянно доёбываешься до меня.

— Нет! То есть… — девушка слегка прикрыла веки, — да. Просто… Просто я трусиха. Подружки смеются над тобой, а я… ну… боюсь им возразить. Но на самом деле я думаю, что ты хороший. И милый. Да! Ты очень милый! Только надо поухаживать за тобой, помочь тебе со стилем, там… в порядок привести. Короче, я думаю, что ты классный.

— Я?!

Витя не верил своим ушам. Он никогда не был популярным. Жил с маразматичной бабкой в заваленной хламом однушке, ходил в перешитых дедовых брюках, которые подпоясывал ремнём значительно выше талии. Свободная сорочка то и дело собиралась пузырём на его впалой груди, создавая иллюзию женского бюста. Поэтому одноклассницы и прозвали его «Витька-титька». Парни вели себя и того хуже. А Светка — красавица, одна из самых популярных девчонок школы. Нет, не может быть!

— И с чего это ты так ко мне прониклась? — недоверчиво пробурчал Витя.

— Честно, я и вправду думала, что ты так себе человек, но потом случайно увидела, как ты помог мальчику снять с дерева котёнка и как бабушку через дорогу перевёл.

— А-а-а, ну да, было такое.

Бабушка была его, а котёнка Витя снял за сотню. Но не станешь же такое рассказывать.

— Вот, — продолжала Света, — и я поняла, что ты хороший. А ещё — ты читаешь. Это так редко сейчас.

Витя действительно всю последнюю неделю приходил в школу с книгой. Это был сборник «Западная боевая фантастика», выпущенный в начале 90-х годов. На его обложке красовалась обнажённая пышногрудая брюнетка, и парень рассчитывал насладиться парой-другой откровенных сцен с ней. Увы, обложка оказалась лишь заманухой, а боевая фантастика его не зацепила.

— Ну да, читаю. Бывает иногда. Но не то чтобы часто.

— А хочешь, — Света мягко улыбнулась и заглянула прямиком в серые Витины глаза, — пойдём ко мне? У меня хорошая библиотека, и ты наверняка найдёшь себе что-нибудь по вкусу.

Её улыбка вдруг обратилась из буднично приветливой в двусмысленно-многообещающую. Девушка медленно приблизила свое лицо к Витиному и добавила, чётко произнося каждое слово: — То, что тебе реально понравится.

У Вити сдавило виски.

«Пойти к Светке?! Бля, я сплю что ли?!» — электрическим импульсом пронеслось по плавящимся извилинам.

— Ну, э-э… Давай. Я не против.

Девушка радостно хлопнула в ладоши и сверкнула жемчужным рядком идеально ровных зубов.

— Отлично!

* * *

— Отлично! — Виктор проверил верёвки, фиксировавшие Свету на стуле, и удовлетворённо ухмыльнулся. — Поверь, любимая, мы чудесно проведём время вместе. Хочешь знать, что мы будем делать? Хочешь? — Он резко потянул за верёвку, и она больно врезалась в Светину ключицу. — Хочешь, тварь, или нет, кого спрашиваю?!

Света энергично замычала через кляп.

— Хочешь, значит. Ну, слушай. Во-первых, не бойся — ты не умрёшь, это я обещаю. А ещё обещаю, что ты захочешь умереть. Но, — Витя щёлкнул языком и развёл в стороны ладони, — не сможешь. По крайней мере, не сейчас — это было бы скучно. Во-вторых, не парься, больно не будет.

Света бросила быстрый взгляд на похитителя.

— Да-да, не удивляйся. Я не хочу, чтобы ты скопытилась от болевого шока. И наконец, в-третьих, ты будешь много спать. Ага, милая, на всю жизнь выспишься. Но чем больше ты будешь спать, тем меньше тебя будет.

Витя недолго, но нарочито громко посмеялся, словно подражая штампованному кинозлодею. Затем взял Свету за подбородок, приподнял голову и ласково заглянул в красные, воспалённые глаза бывшей одноклассницы.

— Ничего-ничего, Светочка, потом всё поймёшь.

Он нежно провёл по бледной и мокрой Светиной щеке.

— Плачешь? Ну прости, если напугал.

* * *

— Прости, пожалуйста, я тебя напугала.

— Эм… Нет… Просто я не ожидал такого… э-э-э… предложения.

— Да, да, это было слишком внезапно. Ох, мне теперь так стыдно, не знаю, как смотреть тебе в глаза… Наверное, тебе лучше уйти.

Уйти? Она сказала «уйти»? Этого сделать Витя не мог: не каждый день ему почти напрямик предлагали заняться сексом. Точнее, вообще не предлагали.

— Нет-нет, всё нормально. Ты… это… Вернее, не ты, а я… Да, я просто растерялся и все.

— Я понимаю, — Света мягко коснулась ладонью Витиной груди. — Наверное, ты сейчас не готов. Ты же ещё не был с девушкой, да?

«Ну заебись, теперь она будет считать меня лузером-девственником», — испугался Витя.

— Да. В смысле, нет. В смысле, не был, но это не важно. Я ко всему готов, вот. И я… это… э-э-э… хочу тебя. Да, очень хочу.

Это было правдой. Витин стояк служил наглядным доказательством.

Света смутилась.

— Правда?

Её потупленный взор упёрся в бугорок под Витиной ширинкой, и она ответила самой себе:

— Да, видимо, правда.

Девушка легонько прильнула к груди молодого человека, обвив руками его шею. Её влажное тёплое дыхание ласково пощекотало правое ухо юноши.

— Не волнуйся, я все сделаю сама.

Света немного отстранилась и игриво нажала пальчиком на кончик Витиного носа.

— Пип! А знаешь, давай сначала выпьем. Это помогает не стесняться.

Она ушла на кухню и быстро вернулась с двумя бокалами, наполненными прохладной рубиновой жидкостью.

Витя выпил сладковатый, с привкусом горечи, напиток почти залпом, Света — не торопясь и смакуя, поглядывая на гостя поверх отблёскивающих хрустальных граней.

Девушка унесла бокалы, вернулась и поставила в центре комнаты стул.

— Пока садись сюда. Расслабься, а я для тебя станцую.

Она нажала на кнопку магнитофонана стеллажной полке, и комната наполнилась расслабляющей неторопливой музыкой.

Витя, замерев, сидел на стуле, стараясь держать рот закрытым. Всё это скорее напоминало смелый эротический сон, чем реальную жизнь школьного неудачника.

Света плавно двигалась под переливы музыки, бросая на Витю ласковые взгляды и мило улыбаясь. Она ещё не раздевалась, но кошачьи движения её гибкого, ладно сбитого тела гипнотизировали. Витя не отводя глаз следил за переливами её изящных изгибов и колыханием соблазнительных выпуклостей.

Вопреки ожиданиям он почувствовал, что его член теряет твёрдость. Это его взволновало, но почему-то не сильно.

«Жаль, если всё сорвётся», — вяло подумал он.

Света стала расплываться и раздваиваться, её голос стал глуше и начал отдаваться в голове эхом.

Она что-то спросила у него.

— Что? — переспросил Витя, но не услышал своего голоса.

— Тебе удобно? — донеслось откуда-то сверху и почему-то сзади.

* * *

— Тебе удобно?

Света кивнула.

— Вот видишь, как хорошо. И кляп уже не нужен.

Невольница тихонько замычала, в уголках её глаз сверкнула влага.

— Ну-ну, чего ты? Не вздумай плакать, дурёха. Это только начало. Но не переживай — больно тебе не будет, я же обещал. Тебе же не было больно?

Света продолжала тихо постанывать себе под нос.

Витя схватил свою жертву за волосы и выкрикнул слова прямо ей в лицо:

— Тебе же не было больно, сучка?!

— Эг, эг, эг, — промычала она.

Это означало «нет».

— Ну вот видишь. Я же не зря медбратом в хирургии работаю, подучился кой-чему. Спасибо тебе — вдохновила.

Витя взял со стола стеклянную банку, в которой болтался небольшой розовато-бурый ошмёток.

— Узнаёшь, родная?

Мужчина поднёс ёмкость к лицу пленницы.

— Смотри-ка, это твой язычок. Такой острый, такой дерзкий! А теперь, глянь, какой послушный — лежит себе там, где положили.

Мокрые щёки женщины стали пепельными.

— Знаешь, я подумывал сделать из него паштет или пюрешечку какую да угостить тебя.

Светино тело обмякло, взгляд потерял осмысленность.

— Но-но-но, не отрубись мне тут, — Витя аккуратно, но энергично похлопал Свету по щекам. — Давай-давай, соберись. Не порти мне настроение. Ой, да не бойся ты! Пока несколько дней отдохнёшь. Я тебя кормить аккуратно буду — за это тоже не переживай. А потом продолжим. Обещаю, радость моя, тебе понравится.

* * *

— Обещаю, тебе понравится, — смеясь сказала Света.

В Витиной голове ещё шумел, путая сознание, какой-то препарат, но парень уже понимал, что стоит голый, как это называют, раком, распластавшись животом на лакированном столе, а руки и ноги привязаны к ножкам верёвками.

— Вы готовы, девочки? — Света обратилась к невидимым зрителям.

— Да! — раздалось несколько озорных голосов.

Витя почувствовал, что его анус начали смазывать прохладной и жирной, похожей на крем субстанцией.

— Сейчас, Витенька, подожди чуток, мы из тебя девочку сделаем, — проворковала девушка.

«Что ты, сука, задумала?!» — хотел крикнуть Витя, но его рот оказался забит тканью. Опыт чтения порнорассказов подсказал ему, что это были трусы. Скорее всего, даже не одни.

Вдруг в его сфинктер уперлась твёрдая, слегка шероховатая штуковина.

Света вновь подала голос:

— Что, ублюдок, трахнуть меня хотел? Это ты-то?! А я тебя сейчас сама трахну.

Девичий смех заглушил сдавленный Витин стон.

Боль была не сильной, но всё тело вдруг стало гореть, как будто стыд и унижение растекались по жилам. Вите казалось, что не только его лицо, но он весь с головы до пят сделался пунцовым. Его затошнило. Больше всего он боялся, что ему порвут прямую кишку, и придётся обращаться к врачу — поди докажи потом, что не педик.

— Что, шлюшка, нравится? — раздалось сзади.

Света продолжала буравить мальчишескую задницу импровизированным дилдо: для своего шоу она не пожалела любимой расчёски, ручку от которой и пустила в ход, — Витя чувствовал, как его анус то расширялся, то сужался, вторя её конусообразной форме.

Через пару-тройку минут к боли раздираемого и растираемого сфинктера добавились постепенно усиливающиеся спазмы внизу живота.

— Фу-у, мерзость… — вдруг донеслось до Витиных заложенных ушей. — Ах, ты засранец! Блядь, девки, тащите что-нибудь, из него дерьмо полезло.

Витя ощутил, как по его болтающейся мошонке медленно потекла вязкая тёплая паста.

— Блядь! — Света перешла на крик, — Ты мне сейчас ковёр засрёшь, ублюдок!

Витя не мог, да и не хотел, сдерживаться. Спазмы усиливались, сфинктер начал сокращаться, выталкивая наружу ручку расчёски, которой Света пыталась заткнуть его дырку. С громким хлюпаньем из Витиной задницы вырвалась очередная порция говна и плюхнулась в шаге от него.

— Мразь! — взвизгнула Света. — Сука! Сука! Тварина ёбаная!

Витя только что смешал её заботливо выношенный план буквально с дерьмом. Светины подружки, заткнув носы, выбежали вон из комнаты. Впрочем, они уже сделали немало сочных фоточек на свои «раскладушки».

— С-с-сука… — только и смогла выдавить Света. — С-с-сука!

Она стала смачно лупить Витю по ягодицам ладонью.

— Я превращу твою жизнь в ад, тварь. Понял? Ты понял? В ад, в адище!

* * *

— Ты превратила мою жизнь в ад, Светочка. Меня спасло только то, что из школы выпустились скоро. Я свалил из города, потерялся для всех. Даже имя и фамилию сменил, да… Ну что, посрала? Молодец. Подтирайся, и я тебя отнесу. Да… Иначе я бы, наверное, повесился. Я об этом много думал тогда. Боялся тебя, жуть. Помнишь, как ты говорила? «Только вякни, и сядешь — скажу, что пытался меня изнасиловать». М-да… Папенька-прокурор — это мощно. Ну что, помог он тебе сейчас? А-а-а, то-то же. А еще ты обещала сказать, что я пидор. Мол, вон, зад какой расстраханный, — Виктор коротко хмыкнул. — Пугала, что в тюрьме меня сразу опустят. И я боялся. Реально. А сейчас боишься ТЫ, — мужчина легонько потрепал однокашницу по волосам. — Боишься же?

Света покивала головой в знак согласия. Без эмоций, на автомате. Периодически одуряемый успокоительными, транквилизаторами, обезболивающими и наркозом мозг перестал воспринимать реальность. Да и реагировать не было смысла — этот разговор повторялся уже не раз. Свете казалось, что её гоняют по кругу, но каждый новый оборот стоил ей части тела.

Она не знала, сколько месяцев уже провела в плену. Её кормили, поили, мыли, водили, а потом носили в туалет — этого было достаточно.

Порой узница словно выныривала ненадолго из дремоты. Тогда на неё наваливались страшные предположения: уж слишком часто похитчик кормил её мясными блюдами. Тело откликалось на эти мысли судорогами и тошнотой, и Света старалась не думать об этом. Приходил Витя, делал укол, она успокаивалась.

Молодая женщина почти безучастно, как будто со стороны, наблюдала, как исчезает её тело. Сначала исчез язык, потом левая нога, правая, левая рука, левый глаз. Она знала, что скоро умрёт, но она не боялась, а ждала этого. Избавление было близко, это успокаивало.

— Ты думаешь, что умрёшь? — спросил вдруг Витя.

Света подняла на него единственный оставшийся глаз.

— О, нет, милая. Я сделаю всё, чтобы ты прожила, как можно дольше. Нет, я не боюсь, что ты меня выдашь — нечем будет, — Виктор издал издевательский смешок. — Тебя найдут — слепую, глухую, немую, без рук и ног — возле одной из больниц. Наши гуманные законы не допускают эвтаназии, поэтому твою жизнь будут поддерживать, а ты… Ты будешь заживо погребена в собственном теле, как в склепе: ни тебе кино, ни книг, ни музыки, ни разговоров по душам… Ни событий, ни впечатлений. Ничего. Скучные одинокие годы в абсолютном мраке и полной тишине внутри самой себя. Они покажутся тебе вечностью, дорогая.

Витя задохнулся от переполняющего его чувства торжества. Сделал паузу, отдышался.

— Ну, как тебе мой план?

Свету парализовало от страха. Чувство безысходности придавило и сковало всё, что от неё осталось.

Мужчина улыбнулся:

— Вижу, что нравится.

* * *

— Нравится перспективка, пидрила? Будешь дышать, когда я разрешу и столько, сколько позволю. Иначе вся зона тебя будет пользовать. Да и в школе каждый твои фоточки увидит, понял?

Витя, давясь слезами, кивнул.

— Ну то-то же. Теперь ты мой раб, понял?

Витя снова кивнул

Света засмеялась.

Теперь у неё был раб, но, что с ним делать, она не знала. Денег с этого ничтожества стрясти было нельзя, развести его на покупки — тоже, слишком унижать в школе — чревато, а вне школы — неинтересно.

К тому же Света побаивалась своего отца. Прикрываться его авторитетом ей было удобно, но Михаил Васильевич был человеком суровым, принципиальным и честным. Если бы она перегнула палку, от суда он её, конечно, отмазал бы, но сидеть на заднице она не смогла бы недели две. И Света это знала.

Весь последний месяц учебного года Витя ходил бледнее покойника и вздрагивал, едва заслышав Светин голос. Но за исключением нескольких глупых детских приказаний, вроде залезть на парту и прокукарекать, он так ничего и не дождался. Света его пинала, толкала, плевала в лицо, оскорбляла, но и это ей скоро наскучило.

Её подружки тоже вели себя сдержанно. Слухи по школе ползли, Витю задирали, но лишь немногим сильнее обычного. Видимо, все боялись привлечь внимание взрослых к своей «шалости».

А там и выпуск наступил.

Витя в помятом костюме с широченными брюками выходил со школьного двора, разглядывая заветный аттестат.

— Эй, Витька-титька! — окликнул его ненавистный голосок. — Куда намылился?

— Домой, — буркнул он.

— Домо-о-й, — передразнила его Света. — Вот же утырок. Ладно, свободен. Навсегда свободен, понял?

— Понял.

— А поблагодарить госпожу за вольную?

— Спасибо.

— Спасси-и-ибо, — проскрипела Света, копируя Витину манеру. — Кто же так благодарит?! На колени встал и поцеловал мне туфлю. Живо!

Витя повиновался.

— Вот так. Ладно, утырок, живи.

* * *

— Живи, родная. Живи долго, — ласково прошептал Виктор на ухо своей безголосой игрушке.

Света почувствовала укол и спустя несколько минут провалилась в глубокий сон.

Она не хотела просыпаться, но проснулась. Тишина придавила её: последняя связь с внешним миром оборвалась. Она была одна. Совсем. Навсегда.

Женщина покачалась корпусом на матраце. Левый бок вверх, правый бок вверх — вот и все развлечения. Даже пощупать ничего нельзя.

Света почувствовала, как по щеками потекли слёзы. Даже обрадовалась немного — какое-никакое событие.

Она перестала дышать. Грудь заболела, горло начало рефлекторно сжиматься, тело — конвульсивно подёргиваться. Проклятый инстинкт победил: Света стала жадно глотать воздух.

Ладно, пусть не сейчас, но когда-нибудь ей хватит сил!

Вдруг на неё навалилось что-то тяжёлое, лицо овеяло горячее дыхание.

«Витя!» — поняла женщина.

Света почувствовала, как к промежности скользнула рука и оттянула трусики в сторону. Грубые пальцы пощекотали половые губы и клитор. Ощущения были яркие, острые, ничего не отвлекало от них. Её вагина обильно потекла, помогая пальцам войти внутрь.

«Глубже, глубже!» — рвался изнутри крик, но Света могла только двигать тазом, насаживая себя на Витины пальцы.

Вдруг они вышли из нее. Женщина издала жалобный стон, который она не услышала, но услышал Виктор.

Его твёрдый немаленький член грубо и резко вошел в её лоно. Тело Светы сотрясла мелкая дрожь удовольствия.

«Да, да! Трахай меня, трахай! Выеби меня, выеби всю», — мысленно умоляла женщина.

Она чувствовала! Она делала! Она жила!

Света всё быстрее и быстрее подмахивала Вите, чувствуя, что вот-вот кончит. Никогда еще секс не дарил ей такого наслаждения.

Витин член стал больше и горячее, замер на секунду внутри, и Света почувствовала, как тёплая струя стала наполнять ее глубины. По телу женщины прошла судорога, вторая, третья. Оргазм накатывал волнами, сменившись под конец мучительно-сладким изнеможением.

Сейчас Свете хотелось одного — чтобы это повторилось: раз от неё осталась лишь дырка для ебли, то пусть её жизнь сведется к дырке и к ебле. Ей этого хватит.

Света покачала тазом, лаская влагалищем ещё не вынутый член Виктора.

Пусть он поймёт, пусть догадается, что она хочет остаться с ним. Она его. Вся! Пусть берёт сколько хочет и куда хочет.

«Не отпускай меня, оставь меня у себя», — снова и снова прокручивала она в своей голове, стараясь мысленно передать это послание Вите.

Вдруг она почувствовала, что грубая мужская рука ласково погладила её по волосам, а через секунду мягкие горячие губы впились в её искусанные от наслаждения губки.

«Неужели, он понял?! Неужели угадал?! Родной, милый».

Света заплакала. Слёзы текли по её улыбающемуся лицу. Она была счастлива. Она любила.

Опубликован в журнале «Фантомас» № 12/2022.