Вне памяти

Часть 1

Этот мир не для одного. Но мы рождаемся в полном одиночестве и живем так же. Поэтому нам нужен тот, с кем можно прожить эту жизнь. С кем даже тишина в радость. Без страха, стеснения. Просто молчать, потому что говорить ничего и не требуется. С ним можно в тишине, ведь все и так понятно без слов.

***

Никто не понял, как это произошло. Все было обычно. Судья попросила привести заключенного под стражей, авроры начали толпиться, выводя его и усаживая на стул со специальными цепями, необходимыми для удержания подсудимого. Но вдруг рука, которая уже должна была быть пристегнута, резко срывает звонкие цепи и выхватывает палочку ближайшего аврора.

Упс. Этого никто не ожидал. Никто бы не допустил подобного! Но судьба та еще зараза. Иногда ласкает, иногда кнутом по самому изнеженному. Так что да, никто не думал, что так все обернется, а обернулось хуже не придумаешь для одного небезызвестного.

Авроры были к такому не готовы по двум причинам. Во первых, они не ожидали подобного от подсудимого. Элион Гортейл — мужчина 32 лет. Вступил в ряды Пожирателей после смерти жены и ребенка. Вполне приличный человек, если бы не горе. Злость на мир подтолкнула мстить. Но даже это не сделало его бесчестным. За время войны и до этого самого дня, он ни разу не убивал и даже не пытался покушаться (угрозы не в счет). Вел себя примерно даже в камере предварительного заключения и это не считая того немаловажного факта, что был немым.

Палочка у него была своя, особенная, не такая, как у других магов. Она реагировала скорее на движения и импульсы тела, пожелания мозга, а не на слова. И ею он колдовал мастерски. Только вот тут, на суде, никто бы не решил, что он способен творить магию и чужой палочкой, причем обычной, а не такой, как была у него.

Второй причиной ступора авроров было то, что они просто не понимали, как цепи могли не сработать. Он был связан, прикован — без сомнений. Тогда почему магия цепей дала сбой? Ведь предыдущий заключенный спокойно сидел и несмотря на попытки выбраться, не мог этого сделать. Но этому как-то удалось.

Но да хрен с ним, что же все таки произошло?

Элион Гортейл вырвал палочку из-за пояса одного из авроров, что пытались его приковать, поднял руку и словно наобум, прицелившись в первого, кто попался, выпустил последнее заклинание. Это было умно. Не имея возможности говорить, он создал хаос как бы и не сам, а посредством того заклинания, которое хозяин палочки произнес последним.

Но стоит учесть, что это была аврорская палочка. Ничего хорошего там в последних заклинаниях быть не могло. Да и не в последних тоже. Все это понимали. И Гарри Поттер, стоявший на пути выпущенного заклинания, тоже. Да, это и есть наш небезызвестный, обласканный судьбой во всех существующих смыслах этого слова.

Как герой мог оказаться без охраны? О, это просто. Это ведь Гарри Поттер! После войны он мало кого к себе подпускал, а военная практика учит самообороне не хуже академии авроров. К тому же, он не в первый раз находился в зале суда. Двадцать четвертый, если точнее за лето. Это и послужило причиной самоуверенности героя. Парень решил, что сможет предотвратить любую беду сам. Навыки войны, полученные за лето знания, плюс отчаяние, которое, как ни старался, не могли стереть ни время, ни улыбки тех, кто остался в живых.

Почти два месяца прошло с тех самых пор, как он перестал подпускать к себе людей. Рядом остались только самые близкие. Семья Уизли, Грейнджер, Кингсли, Минерва, возглавившая Хогвартс и еще пара людей, которые так или иначе, все время были рядом.

Гарри закрылся. Не удивительно. Желающих сорвать куш за счет знакомства с героем было слишком много. Он буквально не поспевал за сменяющимися в калейдоскопе будней лицами, записками, письмами, подарками, благодарностями, приглашениями и прочим в подобном роде.

В первые недели после войны он пытался. Правда пытался. И причина была не в том, что хотел. Скорее чувствовал обязанность. Смерть магглов, магов, случайных и неслучайных, знакомых и незнакомых, были камнем на его душе. Они погибли потому, что он не успел. Мог поторопиться, прийти раньше в Хогвартс, быстрее найти крестражи, не учиться шестой год, да просто меньше есть и пить кофе! Да! Почему нет? Да что угодно! Он мог! Точно мог. Во всяком случае так кричал неуемный голос в голове, способный вынести, кажется, всю вину мира на своем жалком горбу. Он должен был уничтожить урода быстрее. Но не смог. Сколько невинно погибших? И все на его душе. Не он убил, но он мог попытаться завалить эту тварь раньше.

Поэтому Поттер ездил на все эти встречи, знакомства, даже смотрины, как бы жутко это ни звучало. Долг, вина, груз — он хотел компенсировать. Особенно тем, кто кого-то потерял. Отчасти поэтому и перебрался в Нору на все лето.

Первый день после войны он помнил, как самый уединенный в жизни. Пока магическая Британия праздновала взахлеб победу, не умолкая ни на секунду, он сбежал и вернулся в лес. Один из тех, где они с Роном и Гермионой скрывались, в поисках крестражей. Несколько минут или часов, он прогуливался по нему, потом аппарировал в другой, затем перенесся на пляж, где похоронил Добби, прошелся по разным местам, где они, так сказать, путешествовали. Казалось, именно так, он может ощутить, что все закончилось, снять темную энергию, тяжесть с этих мест, где им было так больно, сложно, одиноко. Страшно.

Побывав там уже в мирное время, он словно очищал их, благодарил за приют и показывал, чего добился, за что боролся, каким должен был быть этот долгожданный финал. Он был и в Годриковой Впадине, у могилы своих родителей и их фамильного дома. И даже на Тисовой улице. Правда под мантией-невидимкой. Ведь Англия шумела восторженными, счастливыми магами. Даже на маггловских улицах, волшебники не дали бы ему пройти. Он был и на Гриммо, 12. И даже рядом с Малфой-мэнором. Он был в Хогвартсе и в Хогсмиде. Он побывал во всех местах, которые пришли ему в голову и только под конец дня, купив бутылку простого маггловского виски в обычном маггловском баре, нажрался до потери сознания так, что бармен забрал его к себе домой.

На следующий день он переехал к Уизли, в Нору. Вина придавила каменной глыбой, стоило ему рано утром открыть глаза, поэтому он решил компенсировать. Теплом, общением, слезами, да чем угодно, только бы боль стала терпимей, ведь Фреда было не вернуть, как и многих других.

И вот теперь, стоя на пути неизвестного заклинания, он понимал — конец. Ну что хорошего может быть в последних заклинаниях авроров? А охраны рядом не было. Ни прикрыть, ни спасти. До палочки добраться не успеет, просто банально из-за неожиданности. Ведь… Да кто мог ожидать такого? Он стоял отдельно от других, а когда все поняли в кого направлено заклинание, было уже поздно. Единственное, последнее, что пролетело в его голове — грусть, печаль и гребаная, пресловутая вина за то, что не успел помочь…

В больницу Святого Мунго героя доставили спустя полминуты. Оперативно. Он был в сознании, хорошо себя чувствовал, только вот… Ничего не помнил. Вернее, никого. Полотно. Чистое, белое, даже себя можно нарисовать каким захочется. Да, Гарри Поттер забыл всех, кого знал, включая самого себя.

Целители быстро установили Обливиэйт. Однако, может из-за того, что палочкой воспользовался немой, или из-за того, что она была не его, а может и потому, что заклинание лишь частично задело Гарри, который все же попытался уклониться, оно подействовало как-то не так.

Разумеется, сначала целители решили, что это просто была какая-то вариация Обливиэйта. Но аврор, хозяин палочки, признался, что последним заклинанием был обычный, классический, так сказать, Обливиэйт, полный, а не частичный. Гарри должен был забыть все. Но не забыл. Магия, магическим мир, Хогвартс — все было в его памяти, даже его школа в маггловском мире и коморка, в которой он жил в детстве. Только вот с кем жил — не помнил, как и всех остальных, кто прошел через его жизнь, включая Рона с Гермионой. Даже Волдеморт канул в лето!

Вся война была также забыта. Он не помнил ее, не помнил отдельные события, только места и все, без людей, без привязки к каким-то конкретным действиям. Например, Гарри помнил Выручай-комнату в Хогвартсе и где ее искать, но не помнил, что он там делал, когда и с кем. Просто знал, что такая вот существует и дает то, в чем нуждаешься сейчас. Он помнил все заклинания, которые знал раньше, только как их учил — тоже не помнил. Не помнил, что делал вчера и как вообще очутился в больнице. Но что это Святой Мунго, он знал наверняка. Это же известная больница — да кто ж ее не знает?

Так и начались больничные будни героя. Снова. После нескольких дней постоянных диагностик, проверок, обследований, опытов и прочего, целители решили, что амнезия не постоянная и он вспомнит людей и события, только на это потребуется время. Точных дат никто не давал. Разумеется. Но скорее всего в течении нескольких месяцев память должна была вернуться и это приятно радовало. Хотя хотелось бы быстрее.

В связи с таким непредвиденным событием, дела по Пожирателям смерти, в которых Поттер должен был участвовать в качестве свидетеля или обвинителя, были приостановлены. На самом деле Гарри сам об этом попросил. Когда Гермиона рассказала, как Поттер потерял память, что произошло и где именно, естественно он заинтересовался причинами, по которым был в суде. И она рассказала вкратце про дела, слушания, его попытку спасти по максимуму всех невиновных и посадить виновных. Конечно без описания войны, его участия в ней не обошлось и Гарри потом еще долго изучал материалы, книги и статьи, которые уже были написаны о нем и войне, чтобы понять кто он и откуда к нему столько внимания, почему он вообще участвовал в стольких судебных разбирательствах.

Именно тогда Гарри это сделал — написал письмо министру Кингсли Брустверу, которого порекомендовала ему Гермиона, так как сам он не знал с кем связываться, чтобы тормознуть процессы. Он отправил ему заключения целителей, пообещал, что постарается побыстрее все вспомнить, но пока — не проводить слушания по тем делам, в которых собирался участвовать. И Кингсли пошел ему на уступки.

Гарри был рад такой маленькой, но важной победе. Все же, если он что и понял пока, так это то, что совесть у него была и желание помочь тоже. Едва он вернулся в свою комнату в Норе, то сразу же нашел кучи благодарных писем, не распакованные подарки, но главное — дела обвиняемых. Те самые в которых собирался участвовать. Как он их заполучил — было загадкой, ведь выносить из зала суда или аврората такое запрещено и это он также знал откуда-то, но теперь он видел, как много судеб зависело от него и подводить их, был не намерен.

Справедливости ради, он не только защищал будучи свидетелем, а и выступал обвинителем во многих делах. Но и тут подводить общественность не собирался. Если из-за его отсутствия, преступник будет отпущен, Гарри себе этого не простит, когда все вспомнит. А сейчас оставалось только лечиться и ждать того чудесного часа, когда его память восстановится.

Планы немного изменились одним светлым, понедельничным утром. Оно началось с приятной прохлады, неестественной для конца лета. Гарри проснулся с улыбкой на губах понимая, что впервые за две недели нормально спал. Может потому, что ночь была не душной, может из-за новых зелий, которые ему выписывали целители с завидной частотой, а может просто потому, что сегодня что-то снилось. Приятное что-то. Но что именно он не мог вспомнить.

Он спустился к завтраку, как обычно «сканируя» людей на кухне, в попытке хоть кого-нибудь узнать. Но нет, старой памяти не было, только воспоминания предыдущих двух недель.

На последней ступеньке, которую он не успел пройти, его встретили не приглашением к столу, а письмом. Гермиона вручила его ему прямо на лестнице с веселой улыбкой, словно дарила подарок на Рождество.

Письмо из Хогвартса. Приглашение на восьмой год обучения (седьмой фактически), который они пропустили из-за войны.

Часть 2

Я опоздал ровно на одну неделю из-за чертовых обследований. Хрен с ними, привык уже, только вот возвращаться в школу спустя неделю, как началось обучение — не комильфо. Да еще и посреди дня, когда все учатся.

Страшно было, если честно. С момента потери памяти я понял одно — люди ко мне почему-то тянутся. И порой неадекватно, в наглую, игнорируя мои желания или прямые просьбы.

С одной стороны это было предсказуемо. Мне с первых дней после потери памяти говорили, убеждали и даже приносили доказательства, слыша мое неверие, что я какой-то герой, спасший магический мир от психопата. Разумеется при таком раскладе, внимание людей было объяснимо. Но напрягало.

Гермиона и Рон, мои лучшие друзья, как мне говорили не они одни, просили быть осторожней. Они, а также многие другие, дали общую картину мира, происшествий, меня в этих происшествиях и старались все время быть рядом. По их словам, желающих втереться мне в доверие слишком много, просто потому, что это выгодно. Как я понял денег у меня не мало, когда посетил Гринготтс, внешностью природа не обделила, да и слава — заманчивая конфетка, короче друзья просили быть осторожней, что я и делал. Был приветлив, ни кого не отталкивал, но ни с кем толком близко не общался. Кроме них двоих конечно. Им я верю. Не знаю почему, скорее на уровне инстинктов.

Целители утверждали, что это неплохой ориентир в моем положении, тем более учитывая, что инстинкты во время войны натренировались дай бог каждому. Так что да, Рон, Гермиона, интуиция, инстинкты и логика. Им я верю. А если были сомнения, всегда были Артур, Молли, Кингсли. Они стали очень близки мне за время моего беспамятства и я всегда пытался быть с ними рядом.

Правда было сложно. Отчасти из-за обилия информации, отчасти из-за регулярных обследований. Я бредил покоем и тишиной, но мне их было не положено. Сколько бы в Мунго не твердили про здоровый сон и расслабление, они были для меня незыблемой мечтой, недоступной, из-за большой и любимой, по их словам во всяком случае, семьи Уизли. Нет, я люблю их, наверное. Ну не просто же так мне известен каждый уголок в Норе? Значит я часто там бывал. И наверняка по собственной воле. Правильно? Только вот… Их много. И они шумные. И постоянно хотят что-то от меня. Но я привык. Пришлось привыкнуть за две недели своего необычного беспамятства. Если бы еще сна было чуть больше. А так, высыпаться получалось очень редко.

И тут вмешался Хогвартс…

Кто-то советовал не идти, подождать пока вернется память. Другие утверждали, что вернется она быстрее именно в школе, где будет все знакомое. Что до меня лично… Я пропустил целый год и хотел побыстрее отучиться, вернуться в родную обитель, а еще побыстрее понять, кто я. Мне казалось, что тут я все же смогу вспомнить быстрее. Это же школа. Большая часть моего детства прошла в Хогвартсе. И как и в других подобных случаях, когда мнения близких разделялись, я включал инстинкты. И почему-то в этот раз они вопили ехать в Хогвартс.

Вопрос был только в том, как не запутаться. Все же слишком много учеников. Я не хотел, чтобы меня обманывали, но и Рона с Гермионой таскать за собой все время не мог. Это и пугало. Времени на подготовку к школе было катастрофически мало, я ничего не успевал между обследованиями, которые участились именно из-за того, что меня нужно было отпустить в отдаленное от Мунго, закрытое место, да еще и к людям. Напрягало и то, что эти самые люди начнут пользоваться доверчивым, известным мальчиком-героем, который никого не помнит. И эта уверенность не потому, что я людям не доверяю, нет. Такое просто уже было. Не раз. И если бы не Рон и Гермиона, дело бы кончилось плохо давно.

Но к черту страхи. Я должен попробовать. Поэтому поборов последние эмоциональные преграды, таки решился поехать в школу.

Сборы затянулись, в Мунго меня не хотели отпускать со всеми, потому что какие-то тесты задерживались. Таким образом для меня такого особенного, аж тошнит, устроили личную доставку до Хогвартса. Кингсли самолично аппарировал вместе со мной в Хогсмид и убедившись, что я понимаю, где нахожусь и куда идти, вернулся в Министерство.

Конечно, он не хотел уходить, но пусть и с отсутствующей памятью, настойчивым я быть умел. Время на «подумать», «привыкнуть», «принять» мне было необходимо. Поэтому я заставил его вернуться, а сам направился в школу. Мои вещи доставили еще вчера, так что сейчас я шел налегке, оглядывая местность вокруг в попытках что-то вспомнить.

Уже будучи прямо у Хогвартса, я не решился сразу войти. Обошел территорию, посидел недолго на лавочке во дворе, просто, чтобы вспомнить, но глухо. Знакомые стены, окна, двери, пейзажи, каждый уголок, тайные места и ниши, только… Никаких воспоминаний с людьми. Словно я тут вообще один всегда учился. Хотя и себя в этих стенах я тоже не помнил.

Как можно забыть всех? Вообще всех? Этот вопрос крутился в моей голове не первый день. Может в замке будет иначе?

Я подошел к главным воротам, несмело дернул за ручку и вошел. Тишина. Полная, неприкасаемая. Странно, школу я представлял скорее шумной, чем такой тихой. Улыбнулся. В последнее время тишина была безумной редкостью в моей жизни. Эдакая роскошь. Даже не захотелось никуда идти. Остановиться вот тут, на этом самом месте и стоять несколько часов, боясь спугнуть ее такую бесценную и глухую.

Шаг, еще один, но аккуратно, чтобы не нарушить. Прикрытые глаза и желание просто слушать тишину.

И тут в меня кто-то врезается.

— Ай! — заскулил я, понимая, что моей многострадальной голове опять досталось, хоть в этот раз и не от палочки. Я отшатнулся в непонимании, ведь это было странно — приближающихся шагов не было, слишком тихо, но передо мной действительно стоял парень.

— Смотри куда… Поттер?

Недовольный голос сменился заинтересованным за мгновенье. Меня этот кто-то точно знает. Отлично! Я поднял глаза, недовольно морща пострадавший лоб, все еще не понимая, как мог не услышать его приближение. Серебристые глаза и белые волосы. Вау!

«Красивый», — только и пронеслось в голове, пока я рассматривал его точеное лицо с, казалось бы, мраморной кожей. А потом таки решился перевести взгляд на мантию. Значок змеи. То есть Слизерин. Он на противоположном факультете. С Гриффиндором Слизерин не ладят, насколько я знаю, но кто тогда этот парень? Разве с ним можно не дружить?

— Эм… Привет. Ты кто? — спросил я.

— То есть? Память отшибло, что-ли? Поттер, ты чего на неделю позже приехал? Я уж думал ты забил на последний год и решил не доучиваться.

— Мы знакомы? Ты ведь точно меня знаешь. И не как другие, да?

Пока красивый парень в ступоре соображал, почему я его не узнаю, громкий голос пронесся очень близко, отбиваясь от каменных стен.

— Мистер Поттер. Вы приехали!

Я снова напряг память, пытаясь хотя бы голос распознать, но опять без толку. Высокая женщина в возрасте, подошла к нам. Классическая, остроконечная шляпа, новая, темная мантия, очки и слишком много мудрости в глазах за ними.

— Здравствуйте. А вы? — привычно поинтересовался, наверно уже в тысячный раз, за последние три недели.

— Да, простите, вы же… — женщина смущенно поджала губы, а потом протянула руку, — Я профессор Макгонагалл, Минерва Макгонагалл, мистер Поттер. Заведую факультетом Гриффиндор и временно директор школы.

— О! Приятно познакомиться снова, — с улыбкой пролепетал я, пожимая ее руку, пока этот платиновый блондин удивлялся, как я знакомлюсь с учителем, который наверняка известен мне с первого курса. Блин, неужели теперь так каждый ученик пялиться будет? Надо побыстрее всех запомнить.

— Вы не объясните? — тихо и даже немного неуверенно начал было парень, не отрывая пристального взгляда от меня, но его прервала профессор.

— Мистер Малфой, вы еще не сходили к Хагриду за лукотрусами?

Малфой? Она назвала его Малфой, правильно? Я начал снова копаться в памяти, чтобы понять кто этот белобрысый тип, но как всегда в пустую. Хотя имя, то есть явно фамилия, казалось пару раз проскакивала мельком в газетах, которые мне удавалось свиснуть у целителей в больнице. И по-моему, там было что-то не очень хорошее про этих самых Малфоев.

— Не успел. С Поттером столкнулся. Я не совсем понимаю… Он вас не помнит?

— Вы не знаете? Об этом газеты писали еще пару недель назад.

— Я не читаю газет. Так что с ним?

— Думаю не мне рассказывать вам эту историю. Отпускаю вас обоих к нашему лесничему, заодно познакомитесь заново и с Хагридом, и друг с другом. Да, и Поттер, расскажите все мистеру Малфою, он видимо умирает от любопытства.

— А урок? — с надеждой в голосе спросил блондин.

— Я вас отпускаю, это же мой урок. Можете не спешить. Сменю немного тему. Думаю мистеру Поттеру будет полезно поговорить с вами перед тем, как приступить к учебе. Но лукотрусов мне все же принесите немного, понадобятся на уроке с другими факультетами.

Улыбнувшись тому, что можно снова ненадолго перевести дыхание и прогуляться, я решительно направился к двери. И этот Малфой, пошел следом. На улице погода сменилась. Грозовые тучи надвигались, закрывая теплое солнце и поднимая ветер. Едва мы вышли во двор, я сразу же бросился с места в карьер.

— Почему? — выпалил я, резко поворачиваясь к блондину.

— Что почему? — тормознул он, боясь в меня врезаться снова.

— Почему мне полезно с тобой поговорить? Ты кто такой? Меня многие знают, но ты так говорил, словно мы общались. Может мы дружили раньше?

— Поттер, кончай прикалываться! Меня на такое не возьмешь! — пролепетал парень с раздражением в голосе и двинулся вперед по направлению к домику лесничего.

Интересно, как он выглядит, этот Хагрид?

Понимая, что без моего откровения с этого блондина ничего не получу, я начал тараторить, еле поспевая за ним.

— Три недели назад на меня напали и заклятие отскочило. Часть памяти с людьми полностью стерлась. Я помню школу, магию, заклинания, как правильно писать или есть, но люди — словно чистый лист. Я даже себя не помню.

— Кто тебе такие плоские шутки пишет, а герой? — мгновенно отмахнулся красивый парень.

— Не называй меня так! И это не шутка! Можешь в Мунго проверить. Я правда никого не помню. Думаешь эта Макгонагалл стала бы тебя разыгрывать со мной на пару?

— Но и на правду это не сильно смахивает, — уверенно отчеканил Малфой. Интересно, как его зовут?

— Смахивает или нет, но как есть. Мне нет смысла тебе врать, я тебя даже не помню!

— Но ты же не мог забыть всех абсолютно?! А как же Дамблдор, Уизли, Грейнджер?

— Эммм… Я знаю, кто они. Но только потому, что про Дамблдора мне рассказывали, а Гермиона и Рон были рядом, когда я поступил в Мунго. Ты же про Рона говорил? Уизли много вообще-то. Но ты в курсе, наверное. Короче, Гермиона и Рон все время рядом, теперь я их знаю, но не помню событий более чем трехнедельной давности с ними. Им пришлось поехать в школу со всеми, а я задержался на обследованиях, поэтому приехал позже. Ну так что, веришь? Расскажешь, кто ты?

Малфой остановился и посмотрел на меня своими ртутными глазами немного склонившись, чтобы быть ближе. А я смотрел в ответ, не смея отвести взгляда. Он все же очень красивый, этот Малфой. Таких глаз я еще никогда не видел. Похожи на тучи, что сейчас закрыли небо, только более живые, яркие. Блин. Кажись залип. Не знаю, что там за истории с Малфоями мне попадались в тех газетах, но этот блондин точно мне нравится. Надеюсь там не про него было написано.

— Ты правда не шутишь? — спросил парень, пытаясь разгадать по моим глазам вру я или нет.

— Не шучу.

— Странно. Хотя не для тебя, любитель влипнуть в неприятности. Это пройдет? — заинтересованный блондин, сверлил меня взглядом в пол оборота, начав снова идти по направлению к домику лесничего.

— Целители сказали, что эффект временный. Когда именно вернется память, они не знают. Может неделю, месяц, полгода, но точно вернется. А так как год уже начался, мне пришлось вернуться к учебе сейчас, тем более на навыки или память в обучении это не повлияло. Откладывать еще больше не хочу. А с людьми можно знакомиться заново. Так кто ты?

— О, я… — немного запнулся Малфой, с веселой ухмылкой на губах, — Я твой враг, — решительно и даже немного высокомерно, с гордостью за то, что говорит, сказал блондин.

— Что?

Я резко затормозил от неожиданности. Настолько, что парень не сразу сообразил и прошел еще пару шагов. Но потом повернулся и с какой-то ироничной улыбкой весело сказал:

— Мы враги, Поттер. Были врагами с первого курса. Я Малфой. Драко Малфой, — добавил парень протягивая мне руку, которую я пожал на автомате, — Ты мог слышать мою фамилию.

И тут я начал вспоминать. Шли слушания по делу какого-то Малфоя или нескольких, не помню точно. И я даже должен был выступать в суде, давать показания. Вот, где я видел фамилию. Не в газете, а в деле, которое было в моей комнате в Норе. И если мне память не изменяет, это дело было не в общей стопке на столе, а отдельно лежало. Под подушкой, если быть точнее. Чем и запомнилось сильнее других.

Самое обидное то, что я даже не пролистал эту папку, только на фамилию глянул. Я просто не видел смысла забивать голову ненужной на данный момент информацией. Ведь пока не вспомню людей, ход в суды мне заказан. А ведь папка была толстой, не такой как другие. Поэтому и думаю, что там не про одного человека. Защищать я их должен был или обвинять? И почему папка была отдельно, да еще и под подушкой? Радовало одно — если это дело из тех, в которых я должен был участвовать, значит его также приостановили. И мне потом не придется кусать локти, если я должен был быть защитником в этом деле, а не обвинителем. Интересно, кто он этим людям?

Парень становился интересней с каждой минутой. Сначала его внешность, умение бесшумно бегать, красивое имя Драко, теперь еще и это — дело его однофамильцев или родственников. А еще то, что он признал меня врагом! Не каждый на такое решится, да еще и с гордо поднятой головой. Тем более учитывая, что меня героем считают, а это значит, что он, буквально, признал себя плохим парнем! Да уж, необычный этот Малфой.

— Почему мы враждовали? — пролепетал я, и мы снова направились к домику лесничего.

— Семьи, друзья, война, факультеты, квиддич, да практически все подряд разделило нас по разные стороны баррикад. Поэтому и враждовали.

— Мы такие разные?

— Эммм… Не знаю. Просто так получилось. У тебя была своя война, а у меня своя.

— Ты ведь говоришь не про ту самую войну, о которой я читал. Так? Не буквально.

Малфой ничего не ответил, но это и не требовалось. Он пережил много, слишком много, для парня 18 лет. Это читалось в каждом его взгляде. Я такое видел уже, в зеркале, каждое утро, только вспомнить не мог, что именно меня так потрепало в жизни. А теперь еще и он с таким же взглядом…

— Ладно. Но, если ты утверждаешь, что мы враги, почему так спокойно говоришь со мной?

Малфой посмотрел на меня как-то странно, с толикой грусти, а потом ответил:

— Время меняет. Война меняет быстро. Желания кого-то топить в грязи или вредить, сейчас у меня нет. Зато есть желание выбраться из колодца, в котором топили. Я просто хочу тишины. Вот и все.

«Хочу тишины». От этих слов мурашки пробежались по телу с такой скоростью, что перетрясло. Одна фраза. Одна, мать ее, фраза, но может сыграть такую важную роль, правда? Ведь впервые за эти гребаные три недели, я не хотел скрываться в одиночестве. Я хотел скрыться с кем-то еще.

Часть 3

Путь к Хагриду был длинным, но увлекательным. Несмотря на шокирующее заявление, Малфой более, чем дружелюбно отвечал на все мои вопросы и добавлял свои интересные истории, которые должны были объяснить причины нашей вражды в прошлом. Приятный, уверенный голос этого парня почему-то завораживал и я не мог оторваться от нашего диалога, постоянно задавая новые вопросы, стоило ему замолкнуть хоть на минуту.

Мы говорили обо всем, что приходило в голову. Я узнал, что на войне он и его родители были на темной стороне. Что его судили сразу после войны, до школы, а родители, Люциус и Нарцисса Малфой, ожидают суда, который переносят все время. Разумеется, я не стал упоминать то, что скорее всего причина во мне и что дела его родителей у меня в комнате под подушкой. Это было бы странно. Тем более, мало ли этих Малфоев в Англии! Может это и не его родители вовсе в той папке, откуда мне знать? Я же только фамилию видел. Так что я продолжал слушать дальше.

Драко также рассказал, как он бесшумно ко мне подкрался, когда мы столкнулись в замке. Оказывается, во время войны в его родовом поместье обитал тот самый, вроде как мной побежденный, Волдеморт, вместе со своими приспешниками, коими были не только его родители, но и он сам, что более всего меня поразило. Но он показал мне метку на предплечье, чтобы убрать сомнения и видимо пытаясь доказать, какие мы все-таки смертные враги. В общем, учитывая такое неблагоприятное соседство, пусть и в огромном доме, Драко учился самозащите разными методами, включая и умение бесшумно ходить. Он так натренировался за период войны, что мог даже бегать очень тихо, чтобы другие обитатели мэнора его не замечали.

Остальные его истории были также очень интересными, хоть и вызывали иногда волну сожаления. Он много говорил о себе и о войне, только о других не рассказывал. Стоило мне упомянуть Гермиону, Рона, семью Уизли или тех редких людей, которых я хотя бы уже знал более-менее, отмечая в памяти, как важных, он сразу сворачивал на другую тему. И если честно, это тоже подкупало. За эти три недели было много знакомств и я начал замечать некоторые сходства и закономерности. Например, практически каждый пытался дать оценку другим людям, которые их даже не касались напрямую. Только этот странный блондин не оценивал, упрямо меняя тему, не давая возможности понять, какого мнения он о том или ином моем знакомом. Хотя о самом себе бывало слишком нелестно отзывался.

А вот мне было интересно его мнение по поводу некоторых других людей. Очень. Почему-то точка зрения Малфоя о них была важной, словно он мог позволить мне больше открыться с ними или наоборот, предупредить и закрыться, не поддаваясь на провокации. Мне хотелось, чтобы он имел на это право — помогать мне определяться, выбирать, принимать участие в решении таких вопросов.

Странно да? Ведь мы знакомы (заново) лишь несколько минут. Слишком короткий срок, чтобы начать с кем-то дружить и уж тем более — доверять. Но Малфой каким-то чудом расположил к себе за считанные секунды. Как он это сделал, я не понял. Осторожности меня учили уже три недели. Я мастерски избегал людей. Да и интуиция меня не подводила еще ни разу. Радар на бывших недругов работал на отлично. Я мог проникнуться отвращением к человеку, которого даже не знал и только потом Рон или Гермиона объясняли мне, что он сделал что-то плохое им или мне лично, в прошлом. Отсюда это предчувствие и негатив. Все логично. Такое было уже не раз. Но почему тогда на Малфое не сработало?

К этому парню как раз тянуло нещадно, и я тянулся, игнорируя возмущенный голос Гермионы в голове. Но, если это мой враг, как утверждал сам Драко, я не должен ему верить! И мнение его о других людях и вещах, событиях, должен воспринимать наоборот, в штыки. Вот только хотелось верить, хотелось принимать за правду каждое слово. Причем слишком искренне хотелось…

Уже подходя к хижине на краю леса, я снова начал напрягать память. То, что с домиком лесничего связано много воспоминаний и хороших, и плохих было очевидно. Я знал это место, даже дом изнутри знал, его обустройство, но не хозяина.

Красивая опушка, ограждающая опасный лес от территории Хогвартса, где можно было передвигаться ученикам, напоминала стража. Неприметного, но могущественного. Маленький домик, грубо сложенный, с небольшим огородом рядом, где уже сейчас были видны тыквы разных размеров. Казалось они растут тут круглый год, настолько органично были вписаны в пейзаж. Старая утварь рядом с домиком, вроде вил и деревянных корыт, были естественным дополнением подобного строения, вызывая улыбку ребенка, увидевшего красивую, сельскую картинку в книжке. А дальше лес. Темный, практически черный, в своем зачарованном таинстве. Высоченные деревья словно предупреждали своими размерами и грозным видом — Не подходи! И только глупец сунется дальше. Ведь даже невооруженным взглядом понятно — там свет и тьма. Но куда именно ты попадешь? Воля случая.

— И где Хагрид? Или как там его? — спросил я, останавливаясь рядом с домиком. Малфой не долго думая постучал в двери и начал обходить дом с другой стороны, видимо думая, что он на заднем дворе. Так и оказалось. Но стоило мне завернуть за блондином, как я замер. Большой, косматый, невероятный! Это Хагрид?

— Какие люди! Привет Гарри, как я соскучился!

— А… Здравствуйте.

Хагрид нахмурился немного, но потом уверенно подошел ко мне и Драко.

— Я надеялся, что «Пророк» как всегда лжет. Неужели тебе действительно память стерли? А? Как же это? И что ж теперь?

— Привет Хагрид, — заговорил Драко, — Он помнит все кроме людей, насколько я понял, так что скоро будет в норме. В школе память быстро восстановится, я уверен. Это же Поттер! Его две Авады не взяли, а тут какой-то вшивый Обливиэйт, — ответил за меня Малфой и я благодарно улыбнулся. Сила его голоса располагала настолько, что нельзя было не верить.

— Драко, а ты тут какими судьбами? Минерва, что ль, послала?

— Угадал. Ей нужны лукотрусы для уроков и она знает про твое тайное место, где ты их видел. Можешь раздобыть хотя бы парочку?

— Конечно. Пошлите, помогу.

Хагрид начал идти по направлению к лесу и мы вдвоем поплелись за ним, еле успевая за его громадными ногами. Лес изнутри мне тоже был знаком. Не лучшие ассоциации, но в памяти все равно пусто. Что я тут делал? Как мог пойти гулять сюда, если он под запретом? Но в том, что я тут уже был, сомнений не было.

— Мы с ним тоже дружили? — поинтересовался я у Малфоя, склоняясь совсем близко, чтобы этот полувеликан не расслышал, ощущая, как ни странно, обычный, но приятный аромат мыла. Это удивило. Почему-то казалось, что с красотой и манерами этого парня, он, как минимум, должен пахнуть самым дорогим и элитным парфюмом, а не обычным мылом. Но запах все же был приятным.

— Не мы, а ты. Я с ним плохо общался в довоенные годы. Грубил, был скотиной. Из-за меня у него было много проблем.

— Но тогда почему вы так хорошо ладите сейчас?

Тяжелый вздох со стороны блондина говорил о том, что я определенно что-то забыл в его рассказе либо у него просто теряется терпение.

— Чем ты слушаешь, Поттер? Говорю же, война меняет людей.

— Прям настолько? Хочешь сказать сейчас ты добрый и пушистый?

Малфой заливисто рассмеялся, вызывая мою улыбку и благодарность за то, что позволил это увидеть и повернулся ко мне.

— Даже не мечтай, очкарик. Плюшевым кроликом я не стану, но приоритеты сменил.

Из всех людей с которыми я общался за время этой странной амнезии, Малфой оказался самым притягательным. Никакие героические рассказы и прочитанные статьи, не смогли бы сравниться с тем, что он говорил и как себя вел. Это было настолько захватывающе, что невозможно было оторваться!

Я рассматривал его, как восьмое чудо мира. Не просто так. Он говорил о себе по настоящему плохие, порой противные вещи, но при этом вел себя не как мудак, а скорее, как ангел! Добрый такой, совестливый с удивительным, невероятным смехом, проникающим в самую душу. Смехом, который я уверен, раньше был мне недоступен, учитывая наши отношения. Нет, этот Драко не вязался с образом, который сам о себе составил.

Отношение Минервы к нему, Хагрида, также озадачивали. Директор отправила меня с ним не просто так. Я был уверен в этом. Она хотела, чтобы мы поговорили, не знаю зачем, но точно хотела. А Хагрид… При том, сколько проблем слизеринец ему причинил, по дороге Драко поделился парочкой самых отвратных, он все же вел себя с ним более, чем хорошо, как с близким приятелем, а не недругом.

И как это понять? Желание узнать его больше, сменить статус «врагов» на «друзей» или что-то подобное хотя бы — стало слишком важным.

Мы прошли еще немного и Хагрид попросил нас подождать его, пока он будет ловить этих лукотрусов в небольшую, зачарованную клетку, которую прихватил с собой из хижины. Разумеется все это время я мучил блондина вопросами и, по моему, изрядно его достал, но даже это не остановило. С каждой минутой он к себе сильнее располагал. Нет, не внешностью, это было вначале. Скорее искренностью. Он не боялся признать кем был, что делал и что даже сейчас не пыхтит добротой. Он сказал, что остался эгоистом, не переносит отсутствие комфорта, не хочет отказываться от семейного наследства, просто потому, что хотя бы для начала жизни, комфортной жизни, ему необходимы средства. И вот это подкупило!

Через полчаса мы шли назад, в замок. По дороге уже больше в молчании, чем разговаривая. Но это не мешало. Наоборот грело. С ним было просто, легко молчать. Без стеснения, неловкости, словно это и было его особенным талантом — красноречиво молчать. Я шел рядом совершенно спокойный и тупо улыбался, глядя себе под ноги.

Вопросы перестали литься из меня потоком, но мое желание с ним дружить никуда не делось, а только возросло. Теперь я точно был уверен в том, что он должен быть мне другом. Не знаю, что было между нами в прошлом, его истории хоть и приоткрыли завесу, но не объясняли всех причин нашего поведения. Только сейчас этот вот парень — он мне нравился. И внешне и по характеру, своей открытостью. И отказываться от него я не хотел.

Когда мы вошли в замок, я даже не пытался от него отойти, как-то отстать, чтобы найти Гермиону или Рона. Нет. Я хотел быть как раз ближе к нему, а не дальше. Из всего разговора, на протяжении этого маленького похода, я понял одно — причиной нашей вражды скорее всего была детская глупость и семьи, которые помыкают детьми даже больше, чем могут осознать. А значит, взрослые мы не должны обращать на это внимание. И сейчас я не был намерен с ним ссориться, а вот дружить…

Но увы, мы задержались в своем путешествии. Пришли к обеду, поэтому сразу пошли в Большой зал. И там, едва я зашел внутрь, на меня накинулась толпа гриффиндорцев, когтевранцев и пуффендуйцев единым волнообразным потоком, грозя растоптать или, как минимум, покалечить. Аж страшно стало.

Только слизеринцы, сидели на своих местах сдержанно кивая, замечая меня у входа. Это был их вариант благодарности за окончание войны, о которой жужжали на каждом шагу. Они не подходили, может считали это дурным тоном, человека с порога пугать, может стеснялись, может боялись, может даже стыдились, но все же благодарили в своей особой манере и учитывая, как мне уже осточертела толпа, метод слизеринцев понравился куда больше. Их я хотя бы мог «выслушать» издали, не подвергая свое личное пространство насилию.

Пока меня тискали и благодарили за то, чего я даже не помнил, Малфой проскользнул сквозь учеников и прошел к профессору Макгонагалл за стол преподавателей, отдавая нашу «добычу», а потом сразу же пошел за свой стол. Меня это расстроило. Мысль, что наша прогулка подошла к концу и неизвестно, когда я смогу снова добраться до этого слизеринского красавца, немного напрягала.

Спустя несколько минут все разошлись и меня потащили к столу. Гермиона и Рон говорили. Много говорили, часто перебивая друг друга и даже споря время от времени. Они радовались, что я прибыл, рассказывали новости, пихали в меня еду, накладывая в тарелку все больше и больше, сколько бы я не ел и постоянно спрашивали:

— Гарри, как ты себя чувствуешь?

— Ты вспомнил кого-нибудь?

— Что тебе хочется?

— Может это тебе больше понравится?

Ну и подобное. И все бы ничего, я был благодарен. Только…

Шум, крик и этот красный, от которого противно сжимается живот. О последнем я как-то не подумал возвращаясь в школу.

Хоть я и не помнил войну, но почему-то еще две недели назад заметил, что именно от красного мне становится физически плохо. Неприятно. Все цвета, как цвета и только красный, особенно темный, вызывал практически панику, отторгаясь всем моим существом. Целители тогда сказали, что причина не в заклятии, а скорее в войне. Это нормальная реакция для того, кто видел много крови в таких условиях. Травма. Может пройдет, может нет. Но главное живой — железный аргумент! Интересно, хоть на кого-нибудь он не подействовал? Только вот для меня новость была не лучшей. Учитывая цвета Гриффиндор.

Сейчас этот красный прожигал дыру во мне, стоило глянуть на одногруппников, а когда смотрел на другие столы — выхватывал исключительно крики и шум. Спокойствие было только в противоположной части зала, где сидели слизеринцы. Там было тихо, тоже весело, но более сдержано, спокойно, что ли. Может из-за того, что большинство из них аристократы из знатных семей, которых с пеленок учили манерам, не знаю. Но они даже веселились как-то иначе. Не так ярко, показушно, не так заметно.

Я пытался уловить суть разговора за своим собственным столом, пялясь исключительно в тарелку или на противоположный конец Большого зала, где было обилие зелени и серебра. А мысли были все еще там, на улице, рядом с Драко, который спокойным, тихим, но твердым голосом, рассказывал о нашей вражде. Медленно шел, улыбался, иногда опасался моей реакции на какую-нибудь откровенность о прошлом, иногда отходил дальше или оказывался ближе. Но всегда спокойный. До абсурда спокойный и уверенный.

После обеда меня потянули в общую гостиную Гриффиндор, где прямо с порога «прибило» этим жестким красным со всех сторон. Я аж замер. Нет, я помнил, как выглядит гостиная Гриффиндор, только как-то не думал об этом до момента пока не оказался в ней. Тут было… Слишком много красного! Но не просто красного, а темно-красного, словно годами выцветал, выпачкивался и застирывался до основания.

Как запекшаяся, кровь.

После бойни.

Смешанная с грязью, на полу, диванах, даже стенах.

Блять.

Это было слишком. Но отступать некуда, буквально, так что стиснув зубы я все же прошел в спальню, увидел еще больше ужасного цвета и уже разложенные школьными эльфами вещи. Взяв все нужное, я быстро спустился, стараясь игнорировать стены и полы, добрался до друзей и вылетел через портрет, оказываясь в прохладе замка.

Так и начались суровые, учебные будни.

Свой факультет я выучил быстро, учеников то есть. Ну большинство. Те ученики, что были на 7 и новом 8 курсе (участники войны) окружали меня постоянно, поэтому я быстро запомнил имена и даже начал разбираться в их характерах, отношении ко мне и другим. Это было легко. Гриффиндорская открытость и искренность помогала. Они не боялись говорить друг о друге и даже о других людях, учениках Хогвартса, взрослых, родителях и прочих. В отличие от Малфоя. Да, контраст был слишком очевидным, попробуй не заметить. Кстати, того же Драко они комментировали с огромным энтузиазмом и вовсе не лестными откликами, что вызывало внутри новые вопросы, бурю негодования и противоестественную, по их мнению, грусть.

Поэтому я и не рассказал им про Драко. Вернее не рассказал о том, какое мнение о нем составил и как много мы говорили, пока шли к Хагриду. О самой прогулке было глупо скрывать, то что мы вместе зашли в Большой зал было слишком очевидно. И, кстати, им это сильно не понравилось и вызвало массу негатива, излитого потом на меня. Ощущения не из приятных, словно в дерьме выкачали, при том, что по факту я ни хрена плохого не сделал. Или гулять с людьми это преступление?

Но ладно уж. Друзей не выбирают или как там правильно… Гермиона и Рон быстро вошли в привычную роль самых близких, знакомя, давая оценку, а потом страхуя, если я кого забывал или путал. Остальных учеников школы я видел реже, но и они оседали в памяти, ведь часто мелькали перед глазами, восхищались, спрашивали и сочувствовали потери памяти.

Их было много. Прям чертов нескончаемый поток. И по мнению большинства, я каждого должен был знать в лицо, по полному имени и даже, желательно, с краткой биографией семьи. А от их сочувствия и жалости хотелось выть. И это сочувствие, благо, касалось только того, что я память потерял, если бы они еще и войну вспоминали…

— Я раньше так любил, чтобы мне сочувствовали? Откуда столько жалости? — однажды спросил я Рона в большой гостиной, после очередных слов какой-то третьекурсницы.

— Да нет вообще-то, просто ты прошел войну, выжил, всех спас. Друг, они хотели для тебя почестей и славы, ты заслужил это, а тут снова неладно с этой памятью. Вот у тебя все неправильно.

— Я всего лишь забыл людей, а не перестал дышать. Тоже мне проблема, — рычал я, сбегая из гостиной, чтобы перевести дыхание. От красного порой мелькало в глазах, а коридоры школы были приятного, ненавязчивого серого или коричневого. К тому же, если знать, где прятаться — Хогвартс дарил тишину.

Первые три недели промелькнули, как в тумане. Меня просто несло потоком людей, которых я не мог и не хотел запоминать. Даже Рон и Гермиона часто напрягали, вызывая вопросы своими действиями.

Как и то почему мы так крепко дружили? Да они потрясные, веселые, добрые, но неужели этого достаточно? Может из-за поддержки? Ее было с головой. Во время войны это определенно полезный навык. Только вот сейчас она была не той, какую просило все мое существо. Они считали, что я должен больше общаться, веселиться, учиться, быть в центре. Принимать подарки и почести, которыми наша спальня уже была заставлена с пола до потолка. Они были за шум и радость со всех сторон в необъятном количестве. Считали, что именно так я быстрее все вспомню. Но мне это было как раз не нужно.

Информации под конец третьей недели было так много, что я начал навещать мадам Помфри, школьного целителя, если кто не вкурсе, как и я был, до воскресенья. Она давала мне снотворные. Эта женщина понимала пользу хорошего сна, а он, как назло, не хотел селиться в моей спальне. Все спали, храпели, просыпали занятия, но не я. С первого дня не получалось нормально заснуть. Едва голова касалась подушки, чувство паники и страха накатывало, словно на этой кровати младенцев резали на протяжении всей войны. Причем у меня на глазах. И это не проходило. Если я все же умудрялся заснуть, то сон был нестабильный, рывками, заставляя просыпаться через каждых пятнадцать минут. На всякий случай я даже начал накладывать на полог своей кровати заглушающее, чтобы не мешать своим беспокойным сном однокурсникам.

Мадам Помфри сказала, что причина в перенапряжении. Обилие информации, новые люди, которых мой мозг по новому воспринимает. Все это огромный стресс, так что головная боль, бессонница и даже кошмары — будут нормой. Ну и как вишенка на торте — раздражительность, недосып и даже плохая память, как бы смешно ни звучало — дополнительный бонус-плюс от недосыпа. Супер.

Мадам Помфри рекомендовала мне больше расслабляться, поэтому начала регулярно давать также успокоительные, но они не помогали. Успокоиться не получалось, как и спать нормально, даже с зельями. Ежедневная порция шума, благодарностей и восхищения росла, как снежный ком, заставляя почему-то испытывать чувство вины, а не радости. Информационная лавина грозила прибить под толстым слоем снега в ближайшее время, если я не придумаю что-нибудь, ведь остальные казалось вообще не замечали никакой проблемы.

— Стресс это нормально в твоем случае. Побольше отдыхай, не забывай принимать зелья и все пройдет, — лепетала Гермиона, подталкивая под руку очередной учебник с домашкой по Истории магии.

— Бессонница? Разве это проблема? Друг, вот до войны у тебя были кошмары! Ты весь этаж своими криками будил, даже заглушающие не помогали. Это я понимаю проблема. А бессонница решается зельем сна без сновидений или любым снотворным. Вот сходим в Хогсмид на выходных, выпьем, расслабимся и гарантирую, спать будешь, как младенец!

Про реплики остальных даже упоминать не буду. Школа сошла с ума, превращаясь в цирк, в котором я был главной мартышкой любого выступления. Нет я понимал, что будет сложно, когда возвращался, но рассчитывал хотя бы на хваленую поддержку друзей. В Норе они были не такими заведенными. Или мне только так казалось, потому что большую часть личного времени я отсиживался в своей комнате? Сейчас же я не знал, куда от этого деваться.

В общем эти недели были адом. Головная боль, недосып, противный красный не просто везде, но еще и на моей одежде, и никакой чертовой отрады!

Часть 4

Через месяц мой больной мозг придумал отличное развлечение, которое помогало снять хотя бы часть стресса. Я начал гулять по ночам. Поначалу я выходил под мантией, но со временем перестал ее надевать. Чертова героя так восхваляли, что даже встреченные пару раз старосты отпускали меня с миром, не пытаясь ругать или отчитывать. Баллы не снимали, деканам не жаловались, да что там, даже сами профессора замечая меня делали вид, что ничего такого странного тут нет. Ну гуляет ученик по школе ночью и что? Видимо ничего. А мне и в радость.

Это действительно спасало. Прохлада и темнота коридоров приятно расслабляли нервы. Тишина такая глухая, что можно расслышать собственное сердцебиение, но главное — спокойствие и ни одной души рядом!

В четверг Когтевран вместе с Гриффиндором решили устроить вечеринку. Хоть в школе мы были всего ничего, такое часто случалось. Это уже десятая подобная вечеринка. Только локация менялась и масштабность, в остальном все типично — игры, выпивка, шум и дохрена преклонения для Золотого трио.

В этот раз масштаб вечеринки был больше. Словно эти два факультета пытались сами себя переплюнуть. Где они набрали столько пива было очевидно — Хогсмид, куда Симус и Дин ходили на прошлых выходных одалживая карту Мародеров, но вот огневиски стало для меня сюрпризом.

В любом случае, учитывая количество и качество градуса в напитках, я рассчитывал, что впервые с приезда в школу, смогу нормально заснуть и выспаться. Да, я позволил себе напиться, потому что на трезвую голову некоторых девчонок Когтеврана было вынести сложно. Но и в этот раз у моего тела были другие планы.

Я правда старался. Три часа к ряду, практически в зюзю, я ворочался на неудобных простынях, в неудобной постели, в душной комнате. Но последней каплей стал храп Симуса из соседней кровати. Кто бы мог подумать? Если верить им всем, это было мое место покоя, расслабления! Но теперь… Неужели я так сильно изменился, что даже выпивка не помогает отключиться? Или они просто не знают меня настоящего?

Раздраженный донельзя, я встал с кровати и побрел в общую гостиную. Пьяные тела валялись на подушках и просто на полу, словно тут была оргия, а не обычная вечеринка. Меня не волновало, если бы диван не заняли. Только вот даже умостившись в свободном кресле, я понял вскоре, что и тут не отключусь. Жар камина, сопение, слышимое с разных углов, легкий храп и откровенные приставания наполовину оживших тел к «соседям» по полу, не давали покоя. Да ладно все это! Красный, сука, снова красный! Да как же его тут много! На пьяную голову он становился агрессивней и окончательно мутил не только рассудок, но и желудок.

Ощущая бешенство во всем теле и полное отсутствие усталости, я вышел из башни Гриффиндор, ловко огибая разбросанные конечности одногруппников и снова побрел по коридорам школы. Тут было наконец впервые прохладно за всю эту долбаную ночь.

Тихо продвигаясь по замку, я пытался нагулять сон. Но помогло лишь более-менее протрезветь. Я прошел в некоторые башни, посмотрел на улицу, но из-за ночной тьмы толком ничего не рассмотрел. Потом побрел по этажам, и лишь через полчаса осознал, где нахожусь.

Прохлада и даже легкая сырость подземелий манили магнитом. И я шел на них, как на желанный свет в конце туннеля. Очутившись внизу, первой мыслью было «Что дальше?». Но и это не вернуло назад. Я понимал, что могу встретить тут учителей, старост, но не мог заставить себя вернуться в гостиную Гриффиндор. Это место тянуло спокойствием, которое было сейчас нужнее всего на свете.

Поэтому я сел, подпирая прохладную стену прямо в коридоре и рискуя замерзнуть, начал засыпать.

— Поттер?

Знакомый голос выбил из дремы и я открыл глаза. Ожидал увидеть ноги, но мой собеседник соизволил присесть напротив меня.

Драко.

Уставший. Было очевидно. Темные тени под ртутными глазами, полуприкрытые глаза, словно сил держать их открытыми почти не было, легкая сутулость, которую он позволил себе наверняка, против воли, ведь сколько наблюдаю за ним, такое было впервые. А на губах самодовольная улыбка. Легкая, едва видимая. Скорее привычка, чем намеренный жест.

— Привет, — сонно пролепетал я, глядя в серебристые глаза, красиво переливающиеся в темноте, — Тебе же нельзя гулять ночью.

— Кто бы говорил. Или я пропустил момент назначения тебя старостой?

— Просто не могу заснуть. А ты что тут делаешь?

— Зелья. Профессор задержал на дополнительных.

— Зачем?

— Тебе какая разница?

— Интересно.

Малфой задумался на секунду, прикусывая нижнюю губу и потом ответил:

— Я попросился в ученики к Слизнорту.

Разговор с Малфоем, что случился еще в день моего прибытия в Хогвартс, был по сути, единственным за этот месяц. Мы даже не пересекались толком. Совместные занятия, и то, рядом со мной всегда садился Рон. Не то, чтобы я не хотел с ним общаться, все как раз наоборот, просто не знал, как вылезти из толпы обожателей и подойти к нему.

Его слова о вражде до сих пор крутились в голове. Я даже у Рона и Гермиона расспрашивал об этом и они подтвердили, что мы ненавидели друг друга. Только не получалось чувствовать негатив к нему сейчас. Но, если я не чувствую негатива, кто сказал что и он тоже. Поэтому я не подходил. Не знал, как понять, хочет он моего общения или нет. Он ничего не делал, а я могу? Встреча сегодня была для меня даром. Сказать, что я по нему соскучился — ничего не сказать.

В любом случае, я ничего не знаю про Драко, разве что мнение друзей о нем и его же личную самокритику, но кое-что было очевидно. Он чертов гений. Этот человек, казалось, знает ответы на все вопросы мира. Может дело в чистокровности, может в любви к книгам, ведь я постоянно замечал его за чтением вне уроков, но он был очень умным и это читалось даже в глазах. Он напоминал Гермиону, отчасти. Та тоже много знает. Только вот ее знания для окружающих скорее навязчивые и больше отталкивают, чем притягивают. Драко же хочется слушать. Мне хочется. Уверенность его голоса, нежность в нем, терпеливость, страсть с которой он погружается в рассказ, как же я по этому соскучился!

Мерлин, один разговор. У нас ведь был всего лишь один разговор в тот самый первый день. Но это было единственное, по настоящему спокойное и радостное время в Хогвартсе. И как же хочется этого снова…

Зачем этому гению быть учеником Слизнорта? Он наверняка всю учебную программу наперед знает. Для чего ему углубленные знания?

— Не меняй тему. Ты тут что, спать собрался? — спросил раздраженно Малфой, вырывая меня из собственных мыслей и заглядывая в мои сонные глаза.

— Нельзя?

— Поттер, это не место для сна. Иди в свою башню.

— Не могу, не хочу, не буду, — заныл я, прижимаясь ближе к стене, ощущая его желание меня от нее оторвать.

— Как ребенок, — скривился слизеринец.

— Плевать. Считай каприз героя. Я не могу там спать!

За прошедший месяц уже практически вся школа выучила наизусть один важный факт про меня нынешнего — я не люблю использовать слово «герой» и не переношу, когда слышу его от других. Сложно любить то, чего даже не помнишь. То, что я упомянул это слово при Малфое сейчас, говорило само за себя — мне херово. Драко забеспокоился.

— Почему? Гребаный гриффиндорец сбежал из львиного логова?

— Типо того. Там слишком жарко.

Видимо понимая, что что-то не так, Малфой попробовал мой лоб, чтобы определить есть ли температура, но ее не было. И он нахмурился еще больше.

— Не выдумывай, — более серьезно сказал Драко, пытаясь до меня достучаться.

— И не пытался. Я правда не могу. Эта стена в пять раз удобней моей кровати!

— Блять, — выругался блондин, оглядываясь в поисках призрачного выхода из ситуации, — Ну и что прикажешь? Бросить тебя тут и пойти спать?

— Если будешь так добр, было бы неплохо, — абсолютно серьезно уверил его я.

— Вставай.

— Нет, не надо, я не хочу туда, — начал умолять я, прижимаясь снова к стенке.

— А я сказал, что ты пойдешь туда?

Я заинтересовался и встал на ноги, а Малфой пошел прямо по коридору, увлекая меня во тьму.

Через несколько минут, мы были уже рядом с портретом в гостиную Слизерин. Он назвал пароль, а когда дверь открылась, заметив мои сомнения насчет его идеи, хватанул за руку и затащил внутрь.

Пиздец. Если гостиная Гриффиндор прибила с порога красным, то гостиная Слизерин — тишиной. Тут было тихо до звона в ушах. И прохладно. Я аж глаза прикрыл от удовольствия. Даже коридоры замка были не такими восхитительными, как это место. Камин у змеиного факультета тоже был, как и у нас, только он не горел сейчас. И это так порадовало, что на губах появилась легкая улыбка.

— Чего лыбишься?

— У вас камин не горит.

— И что?

— Прохладно.

Малфой посмотрел на меня как на психа, а потом пошел прямо к спальням. Но я не спешил за ним.

Проходя по пустой общей гостиной, я понял две вещи. Первое — тут было больше места. Второе — тут было идеально. Спокойно, размеренно. Словно время остановилось и можно просто посидеть, не бежать, не мчаться сломя голову, а идти. Или даже стоять на месте, если захочется. Никто не придерется и не погонит кнутами, а позволит стоять и созерцать или даже без последнего. Игнорируя. Не врываясь в твое личное пространство…

А еще тут не было красного. Разумеется! Это же Слизерин. И мои глаза отдыхали, фокусируясь на приятном зеленом оттенке дивана, ковра или стен.

Через несколько минут Драко вернулся в гостиную и постелил на диване простынь, потом положил подушку и кинул сверху довольно плотный, мягкий плед. Пока он стелил, я подошел к нему сзади и разворачиваясь, он едва не врезался в меня, замирая в нескольких сантиметрах и глядя прямо в глаза. Уверенный, немного удивленный, но… Спокойный, как удав. Чертов змей.

— Спать будешь здесь, — прошептал Драко, хватая меня за предплечья и разворачивая к дивану спиной, меняя нас местами, — В спальню не могу пригласить, там Тео, Блейз и только три, уже занятые нами кровати. А если они проснутся утром и увидят тебя в моей постели, будет, как минимум, скандал о задетых нежных чувствах моих друзей и аморальности героя магической Британии. Короче, не вариант.

От близости, прохладных рук на моих предплечьях и этого восхитительного шепота, я начал плыть. А его слова окончательно добивали. Пальцы впились в его руки. Я улыбнулся, стараясь не комментировать то, что Малфой вроде бы как даже не против спать со мной в одной постели. Вау! Он гей или свободный от предрассудков? Все же, это просто кровать. Но мне понравились его слова. Слишком, для того, чтобы просто разжать пальцы, впивающиеся с ярой силой в его тело.

Закатанные рукава идеально белой, разглаженной рубашки, словно он только что ее надел, а не проносил сутки, позволяли видеть не только светлую кожу, но также венки под ней. Голубая кровь. Наверное, впервые эта фраза настолько меня возбуждала. Но как я уже успел выяснить, он и правда практически королевской крови и уж точно, невероятно сексуален с этими голубыми венами на тонких запястьях. Даже выцветшая метка не портила его красоты, лишь добавляя пикантности.

Блять… Я вроде никогда геем не был… Хотя откуда мне знать? Я даже самого себя не помню! Просто знал то, что рассказывали друзья и Джинни. Последняя была для меня вообще загадкой. С момента потери памяти мы виделись очень часто, пока не началась школа. И о наших, типо взаимных чувствах, мне разве что ленивый не сказал. Только вот… Запомнил я ее лишь с третьего раза. Хотя виделись мы каждый день. Не знаю почему. Она просто не откладывалась в голове. Надо отдать мне должное, в то время было слишком много информации и незнакомых вокруг. Но Рона и Гермиону я запомнил быстро.

В Норе мы тоже часто находились в одной комнате, но ее внимание меня оставляло равнодушным. Ну а в школе, желание быть рядом с ней, навеянное постоянным жужжанием Рона о нашем идеальном прошлом, было развеяно в зародыше, когда я увидел этого блондина.

Слизеринский принц. Блять, это прозвище было придумано прямо для него. Оно идеально ему соответствовало и не давало мне покоя ни дня. Я шел за ним, игнорируя толпу недовольных вокруг, наблюдал, изучал, следовал по пятам все время. Не подходя слишком близко, боясь выдать, боясь ответа. Боясь даже того, что заметит мое внимание. Враги. Как же я ненавижу себя за то, что допустил это в прошлом. Да и как я мог это допустить? Я что слепым был или глухим? Он часть моего счастья — это очевидно, только, как реализовать? Донести до него, чтобы не спугнуть? Или он не из пугливых?

Раздумывая о рисках, я слегка погладил его кожу, проводя большими пальцами, притягивая его еле заметно к себе, но ощущая сопротивление. Он понял, не мог не понять. Но все, что я получил — легкий, сводящий с ума шепот.

— Я заведу тебе будильник, чтобы ты проснулся за час до Тео. Он тут самая ранняя пташка. Как только проснешься, испари постельное белье заклинанием и уходи в свою спальню Гриффиндор. Договорились?

— Не боишься, что у тебя будут проблемы из-за меня? — решил подыграть я, понимая, что большего от него пока не получу. Но разговаривать же он не запрещает!

— Если все сделаешь, как я сказал, проблем не будет ни у меня, ни у тебя. Ну так как?

— Хорошо. Спасибо.

— Сочтемся, — улыбнулся слизеринец, высвобождая свои руки из моих цепких пальцев и напрочь игнорируя тот факт, что я оставил ему несколько видимых синяков. А затем удалился в спальню.

Проводив Малфоя грустным взглядом, я сел на диван, ощущая жуткую усталость. Это место было волшебным и я не прогадал. Подушка оказалась мягкой, диван удобней любой кровати, а плед — самым нежным из всех существующих в мире. Укутывая и согревая, он каким-то образом не перегревал тело, оставляя его слегка прохладным, чтобы было не душно. Идеально. Сон пришел спустя несколько секунд и я заснул с улыбкой на губах.

Часть 5

В тот день я выспался. Впервые за время в Хогвартсе я спал, как младенец не просыпаясь до самого утра, когда меня разбудил будильник. Уходить не хотелось, но стать причиной проблем Драко — еще меньше. Так что я сделал, как он просил. И все же, та ночь многое изменила.

Я понял, что Малфой не против нашего общения. Он мог оставить меня в коридоре, отвести в гриффиндорскую спальню, отчитать или настучать декану, мог оттолкнуть или высмеять, ощущая мою хватку на своих руках, как сделал бы настоящий мудак, коим его все описывали, в том числе и он сам. Но он этого не сделал. Он привел меня в Слизерин, держал меня за руки, постелил, позволил переночевать, даже намекнул, что спать вместе — норма! Короче, дал мне зеленый свет. Во всяком случае, так показалось моему, слишком впечатлительному, больному от недосыпа мозгу.

И я начал регулярно общаться с Драко. Да, со своим так называемым врагом, о чем он все еще продолжал ежедневно мне напоминать, не понимая зачем он мне сдался и почему не сваливаю учиться отдельно со своими друзьями. Но я не мог. Просто не получалось. Рядом с Драко мне было легко, несмотря на то, что он рассказывал о нас в прошлом, несмотря на то, что все рассказывали!

Это был единственный ученик во всей школе, с которым я мог отдохнуть от шума и невыносимого красного, ведь он носил зеленую форму, общался с учениками в зеленых мантиях и жил в зеленых комнатах с красивым серебристым кантом буквально на всем. Да, комнаты Слизерина стали для меня настоящей отрадой. Там я тоже начал появляться чаще положенного. Мне не говорили пароль, но это было и не нужно, потому что стоило прийти, Драко, Блейз или любой первоклашка, открывали двери Слизерина без вопросов.

Мне позволили быть рядом с этим невероятным местом и этим невероятным парнем. Последний впрочем каждому моему утреннему «Привет» удивлялся так искренне, что мог конкурировать с детьми перед самым настоящим Санта Клаусом.

Впервые за все время в школе, я забил на мнение других людей. Не то, чтобы оно раньше меня волновало, просто альтернативы я не знал и не видел. Ведь я был уверен, что меня прогонят. Слизерин всегда были врагами Гриффиндор, негласными, неписаными, но все же. И про войну я начитался немало противного. И наговорили мне про этот факультет предостаточно. Но правда была в том, что я не видел всему этому подтверждений на практике. А теория видимо не мой конек.

Да, слизеринцы отличаются. Они не кичатся героизмом и во всем видят выгоду. Даже в том, что я сижу в их гостиной. Но плохо ли это? Например, я раздал там предостаточно автографов и сделал не меньше фото, чем в гостиной Гриффиндор. Только вот тут был другой контекст и ощущения. Не так шумно, более деликатно, но главное — хитро и с юмором, а не с преклонением, от которого меня уже тошнило. Одно фото превратилось в сотню, которую уже на следующий день распродал Блейз получая приличную прибыль. Да, и мне причиталось в виде Малфоя, которого почему-то расценили процентом от общей прибыли. Но я не жаловался. Драко послушно провел со мной вечер в их общей спальне, а Блейз увел Тео, не позволяя нам мешать. Думаю он давно догадался о моих чувствах к слизеринскому принцу, но деликатно молчал, собирая, как сливки, очевидную выгоду.

Нет, ничего не было в тот уединенный вечер в спальне змей. Драко не подпускал слишком близко, ограничиваясь лишь двоякими фразочками и странными взглядами. Самым интимным была его голова на моих коленях, пока он читал очередную книгу. Я же мог вдоволь задавать вопросы, слушать его рассказы и наслаждаться мягкостью его волос, в которые сразу же запустил свои неугомонные руки. Он не возражал и его молчаливое согласие было для меня самым большим счастьем в мире, потому что, каюсь, но его волосы стали фетишем.

Вслед за фото были распроданы автографы, правда в их случае пришлось сильнее попотеть. Но если обычно мне было это до одури скучно, сейчас я не противился. Спокойная обстановка, отсутствие очереди из шумной толпы, но главное — Драко, сидящий бок обок со мной, преспокойно читающий и расслабляющий одним своим присутствием. Да, блять, Блейз нашел мою ахиллесову пяту, и использовал ее с блеском, присущим чисто слизеринской натуре. В гостиной Гриффиндор таких бонусов к раздаче автографов, не было. И я жопой чувствовал, что такими темпами эта наглая змеиная тушка станет миллионером до конца года.

Рон и Гермиона, разумеется, были не в восторге моего приобщения к Слизерину и некоторым конкретным слизеринским особям в частности. Но я дал понять, что это не обсуждается, потому что с Драко у меня не болела голова, а нежелательная толпа поклонников в коридорах школы, рассасывалась, стоило завидеть на горизонте бывшего Пожирателя смерти. О Мерлин, знал бы я этот фокус в начале учебного года! Да хрен бы меня оторвали от этого блондинистого чуда! Ни за что!

Невилл и Луна, с которыми ладили все факультеты, были за меня только рады, если это мне реально помогало, а так и было, ведь Драко действовал на меня, как успокоительное высшего класса, не считая сексуального эффекта, но об этом не знал никто кроме меня. Драко стал моим спасением, прикрытием и благословением, как бы странно это не звучало.

Да и сам Малфой меня почему-то не прогонял, а когда я спрашивал, он говорил, что ему не мешает мое присутствие. Если меня устраивает, то и ему нормально. И я нагло пользовался его разрешением быть рядом. Он всегда был холодным, и я понимал, что по большей части он просто прячет настоящие чувства. Что он испытывал ко мне? Это было загадкой. Но мне нравилось ее отгадывать, ведь пока, что бы я не делал, он принимал, лишь изредка притормаживая, напоминая, что я слишком спешу и неадекватно реагирую на своего врага.

Обычно мы пересекались для учебы в библиотеке, гостиной Слизерин или в некоторых других местах. В Гриффиндоре его не жаловали, но даже, если бы он мог попасть в мою родную башню, я бы не хотел встречаться там. Слизерин был выгоден не только наличием ледяного принца, но и кучей других бонусов. И все же обычно это была библиотека. Там было удобно наличием разных книг и кучей укромных мест. Он засиживался вместе со мной или я с ним, пока оба не заканчивали учиться.

Даже не знаю, как так получилось. Не сговариваясь, не обсуждая, мы просто начали приходить в одно и то же время в отдаленную часть библиотеки и учились вместе. Если Гермиона выбирала место на виду, в центре, чтобы побольше книг помещалось на большом столе, то нам это было не нужно. Мы выбрали самый дальний угол библиотеки: маленький стол и подоконник. Этого было достаточно. Иногда я приходил первым, иногда Малфой, иногда по отдельности, иногда вместе, встречаясь прямо у входа. Мы сидели и учились, читали, решали разные задачи или даже просто молчали. Там, среди книг, я однажды и задал ему этот вопрос.

— Почему ты так много изучаешь зелья? Даже к Слизнорту в ученики пошел. Это же не по программе.

Не то, чтобы меня это напрягало, наоборот, смотреть, как Малфой учится, стало любимым делом в школе. Он был таким сосредоточенным и идеальным во время учебы, что невозможно было отвести взгляд. Так что да, я радовался и даже носил ему книги с большой охотой, чтобы он подольше не уходил из библиотеки, но мне было интересно до чертиков, что творится в его голове.

— Хочу пойти в целители. Варить зелья для меня что-то типо хобби. И в этой профессии будет полезно. А по зельям при поступлении на целителя сложный тест. Не хочу провалить.

— Правда? Я видел на уроке, что у тебя к ним талант, но про целителя впервые слышу.

— Это если позволят. Бывшим Пожирателям сложно доверять людей.

— Когда речь идет про здоровье, люди верят не тому, у кого биография хорошая, а тому, кто реально помогает. Если ты будешь знать свое дело, всем будет плевать, кем ты был на войне.

— Думаешь?

— Уверен. У тебя получится.

С того времени я начал ему даже помогать в обучении. А сам заинтересовался этой темой. Так ли уж прижимают тех, кто на войне был не на той стороне? Новые статьи, рассказы знакомых, включая и Артура Уизли, с которым я начал часто переписываться, помогали ознакомиться с ситуацией. И порой, открытия меня пугали.

Так мы и общались, постепенно сближаясь все больше. Постоянные домашние задания, которые делали вместе, полеты на метле для разрядки и простое общение по коридорам дало свои результаты — Драко перестал ежеминутно напоминать, что это странно и я должен быть его врагом.

От Гермионы и Рона я не мог избавится, как и раньше. Они были везде, оставляя меня лишь на время выполнения домашних заданий или, если я заявлял, что ухожу в гостиную Слизерин. Их внимание мне нравилось. Приятно знать, что у меня есть такие преданные друзья, но было и несколько негативных моментов. Из-за Драко, разумеется. С Малфоем я мог общаться только делая домашние задания. Остальное свободное время друзья забирали на себя. Все же мы даже учились на разных факультетах. Уроки пересекались нечасто, а вне уроков друзья вытягивали меня то прогуляться, то на очередную вечеринку.

Через несколько недель мы с Драко случайно набрели на Выручай-комнату, пока шли в библиотеку. Оба были замотанными в тот день. Хотелось покоя и тишины. Библиотека — идеальное место, чтобы учиться, но стоя у дверей Выручай-комнаты мы понимали, что она будет лучшей альтернативой.

Книги у нас были с собой, поэтому недолго думая, Малфой открыл дверь и я зашел за ним следом. Теплый камин, мягкий светлый ковер перед ним, кожаный диван, пара деревянных тумбочек, встретили нас с особым радушием. Я улыбнулся.

Подушки с дивана полетели на ковер перед камином и мы уселись на них вместе с учебниками, перьями, пергаментами и уже, хорошим настроением.

Комната стала нашим спасением не только от шума, но и от бессонницы. Оказывается не только меня она мучила. Слизеринский принц в последние несколько дней нередко бродил по школе снедаемый кошмарами, не дающими спать по ночам. А комната решила эту проблему. Однажды мы просто заснули там. Прямо на полу, изрядно вымотавшись с учебой. Комната разбудила нас за час до занятий и мы даже успели вернуться в спальни, пока наше отсутствие не засекли.

Потом история повторялась несколько раз и мы заметили, что либо просто хорошо спим в присутствии друг друга, либо этот эффект давала сама комната. Ни кошмаров, ни бессонницы — только здоровый, крепкий сон. В любом случае, за неделю сна в Выручай-комнате с Драко, я выспался за все предыдущие недели бессонницы и отлично себя чувствовал в кой-то веке. Драко также был рад, что кошмары сошли на нет.

Правда спали мы только у камина, на мягком ковре, укрытые созданным комнатой одеялом. Кровати не было. Почему-то мы как-то даже не думали создавать ее. Может, чтобы быстрее засыпать после завершения домашней работы, а может по другим причинам. Но и так нас все устраивало.

Часть 6

— Давно спросить хочу, можно?

Был первый час ночи. Драко и Гарри сидели у камина в Выручай-комнате, делая домашнее задание по Трансфигурации. С теорией было быстро покончено, поэтому сейчас они по очереди превращали носовые платки в перья для письма и обратно. В комнате было так тихо, не считая произносимых полушепотом заклинаний, что когда Малфой заговорил, Гарри даже подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Конечно можно, — ответил Гарри, отвлекаясь от пера и поднимая зеленые глаза на слизеринца.

— Почему ты не спишь? Я знаю о твоих кошмарах во время войны, но сейчас-то ты ничего не помнишь о ней.

Гарри грустно улыбнулся уголком рта понимая, что вопрос более чем логичен, только вот ответить понятными словами было сложно.

— Честно говоря, не знаю. Мадам Помфри говорит, что причина в перенапряжении. Много информации, новых людей, которых мозг не успевает запоминать. Но вряд-ли дело только в этом.

— Почему?

— В Выручай-комнате я сплю как убитый, в гостиной Слизерин заснул едва коснувшись подушки. А в своей собственной постели не могу и минуты пролежать спокойно. Какая-то тревога, словно там что-то плохое случилось.

— Во всей школе плохое случилось во время войны.

— Гриффиндор для меня в принципе сейчас, как красная тряпка для быка. Может дело в этом. Мне сложно там. Они не понимают. Кажется даже целители не знают, как угомонить Уизли и всех остальных. Я знаю, они счастливы, победа, все дела, только вот обо мне тут кажется думают только, как об изваянии, которому нужно поклоняться, чтобы что-то получить взамен.

— Надо поговорить с Блейзом…

— Нет!

Резкий ответ на повышенной ноте заставил Малфоя поднять взгляд и улыбнуться так, что даже глаза заблестели. Этот змей был в курсе того, как много Гарри получал с интереса Блейза к Герою войны. И реакция Поттера явно его забавляла.

— Теперь твоя очередь отвечать, — решил сменить тему Гарри, понимая, что больше спалиться уже просто невозможно.

— Я не говорил, что буду отвечать.

— Но ты же ответишь?

Снова взгляд. Другой. Не такой смешливый, больше заинтересованный, испытывающий. Малфой хотел ответить и это было видно. После легкого кивка, Гарри задал вопрос.

— Почему ты не спишь?

— Ты ведь знаешь, что у меня кошмары.

— Да, но их не было еще две недели назад. Что случилось?

— Давление, наверно. До войны моя жизнь была расписана на годы вперед, на всю жизнь, если точнее. Во время войны меня не спрашивали вообще, распоряжаясь не только душой, но и телом, — грустно сказал Драко, глядя на свою метку, — И только потом, после войны, я получил право выбирать сам. А теперь и этот выбор хотят забрать. Поэтому кошмары и вернулись.

— Что? Кто хочет забрать? Ты о чем?

— За последние недели министерство шлет мне письма чуть ли не каждый день. Я уже даже открывать их боюсь. То угрозы, то требования, то счета, то…

— Какие угрозы?

Поттер перешел из интереса в защиту. Видя боевой настрой в его глазах, Драко решил поумерить пыл гриффиндорца, успокаивая мягким голосом.

— Не важно. Правда Гарри. Я справлюсь с этим. Я же Малфой. Забыл?

— Забудешь тут, — прошептал Гарри глядя прямо в серебряные озера напротив, а затем практически молниеносно приблизился к Малфою, буквально падая на вытянутую вперед руку для упора и касаясь его губ своими.

Первый поцелуй вышел идеальным. Именно такие описывают в книгах. Именно о таких мечтают девчонки, обсуждая настоящую любовь. Но для Гарри это было не просто идеально, но и страшно.

Он просто не выдержал. Глаза слизеринского принца не давали ему нормально дышать уже больше недели. Он думал о них постоянно, видел его во снах, когда они спали вместе в Выручай-комнате. А о его губах, этих манящих сексуальных, в какой-то степени пошлых губах, он мечтал каждый гребаный день в душе, на уроках и даже переменах. Целовать их до потери сознания, видеть, как он становится на колени, как приоткрывает их, вытягивает слегка свой ядовитый язык и едва касается, а потом глядя прямо в его глаза насаживается до упора. Блять… Это было какой-то манией, настолько, что Гарри уже начал приписывать себя к маньякам.

Оставаться с Малфоем в одной комнате становилось сложнее с каждым днем, но он старался, правда старался. Только вот сегодня, Драко превзошел самого себя. Эти закатанные рукава, черная рубашка плотно обтягивающая талию, пуговицы, которые натягивались слишком часто, распаляя фантазию, как можно было бы дернуть, вырвав их нахрен с мясом, лишь бы увидеть, что, сука, за ними! А теперь еще и этот смеющийся взгляд, уверенность, тепло в голосе, признания.

Стоило Драко просто пристально посмотреть на Поттера, как у того рвало крышу. Ну и сорвало окончательно, видимо.

Поцелуй был слишком желанным, чтобы просто отстраниться. Ощущая ступор Драко или его готовность, понять было сложно, Гарри решил продлить удовольствие. Пока Малфой не отталкивает — все в порядке. А если ему не понравится он оттолкнет, в этом Поттер не сомневался. И потому, ощущая спокойствие слизеринца, он передвинулся чуть ближе, не разрывая поцелуя, вплел пальцы руки в шелковые волосы, а вторую положил на любимую талию, прикрытую хлопковой тканью.

Как же ему нравилось его целовать!

Губы медленно начали двигаться, слегка надавливая, невесомо целуя, сминая, очерчивая губы Драко. Гарри знакомился с ними, пытаясь запомнить и изучить форму, мягкость, вкус. Понять, как будет приятней для себя, для него. Это было восхитительно. Но рухнуло в одночасье, стоило Драко поднять руку и положить Гарри на затылок.

Он ответил. Блять, он же реально ответил! Не оттолкнул, не послал, не укусил в ответ, а по настоящему ответил, полностью разрушая мир Гарри, уничтожая ощущения «до» и концентрируя полностью на «сейчас». Ведь только это было важно.

Не сразу. Не уверенно. Но стоило руке коснуться мягких волос Гарри, как губы Драко начали жить своей жизнью, отвечая на желания гриффиндорца. Малфой коснулся второй рукой подбородка Гарри, провел кончиками пальцев, нежно обволакивая своей заботой и теплом. Гарри замер. Не отодвинулся, а просто замер, наслаждаясь такой открытой, явной лаской на своем лице. А Драко продолжил целовать и гладить щеку, скулу, снова подбородок, затем шею, проходясь ниже до ключицы и еще ниже, до талии, притягивая Гарри ближе, прижимая к себе, а затем усилил поцелуй, вплетаясь губами в другие, терзая рот Гарри, словно тот сделал ему что-то плохое. И тот не выдержал, приоткрывая губы, просовывая язык и слегка облизывая губу Драко.

Низкий стон и язык Драко уже хозяйничает, заявляя права на рот героя. А тот даже не пытается мешать. Гарри отдался поцелую, Драко, всему этому безумию, потому что это было самым невероятным, что он испытывал в своей жизни. И нет, не только в период этой странной амнезии. Сейчас он был уверен. Лучше этого поцелуя у него не было никогда и ничего во всей его жизни.

Время остановилось, но вот они таки смогли оторваться друг от друга. Был только поцелуй, но даже он сносил, как цунами любые барьеры в головах и телах парней. Они хотели этого и получили. А что дальше?

Дальше они осознали, что губы болят, а спать хочется, как никогда прежде. Комната услужливо подкинула им на ковер пару удобных подушек и одеяло, которыми они воспользовались сразу. Не обсуждая, не пытаясь понять, что это было, в полной тишине, они легли вместе под мягкую ткань лицом друг к другу и перед сном позволили себе еще один, нежный поцелуй.

На утро их нашел Филч. Замечая тенденцию двух парней исчезать на определенном этаже и не появляться до следующего утра, завхоз решил проверить свою теорию, начав следить за ними. Ненавязчиво. Он просто сидел у дверей Выручай-комнаты, прячась в одной из многочисленных ниш замка, в тихую подглядывая, когда же они из нее выйдут. И разумеется недели не прошло, как он понял — они там ночуют.

Вопиющее нахальство!

Так он и заявил директору Макгонагалл ранним утром в 6 часов, удерживая этих нахальцев своими костлявыми руками, словно те собирались сбежать. Хотя в планах подобного у парней не было. Им было просто грустно. Ведь их тайное место раскрыто, а это не сулит ничего хорошего.

Да, не конец света, но все же. Только ночью они впервые поняли, как прекрасно быть рядом, насколько сильно они хотят быть рядом, насколько близко вообще хотят быть друг к другу, а теперь… И где дальше проверять свои теории? Изучать. Пробовать. Наслаждаться, черт возьми!

Разумеется, Макгонагалл сделала выговор, удивляя парней не столько вердиктом, сколько абсолютным пониманием в мудрых глазах. Поттеру сразу вспомнился первый день, когда она отослала его с Малфоем к Хагриду. Зная, что они враги, она делала это с уверенностью и он уже тогда понимал, что что-то тут не так. А теперь эта удивительная женщина смотрела на них так, словно знала больше, чем вся остальная школа и даже сами Драко с Гарри.

Но к сожалению, на приговор это не повлияло. Мальчикам было запрещено ночевать в Выручай-комнате и использовать ее в течении следующих трех месяцев. Поттер понимал, что толку ее потом использовать не будет, потому что либо они найдут другое укромное место, либо что-то кардинально изменится — 3 месяца слишком долгий срок. И ему было немного грустно. Выручай-комната стала для него своего рода другом, подарившим лучший поцелуй в жизни. Исполнив его мечту.

А теперь нужно было что-то думать. Ладно Поттер. Ему было плевать на угрозы. Учитывая, как героя все любят и пылинки сдувают, из школы его не выпрут, даже если он кабинет директора подожжет или на ученика с мечом Гриффиндора нападет. Но вот Драко… Ему грозило отчисление, если это повторится, а Гарри этого боялся даже больше, чем сдохнуть от недосыпа. Поэтому они снова начали ночевать у себя, в своих комнатах Слизерина и Гриффиндора. И это очень быстро дало свой нежелательный эффект.

Плюс был только один. Когда они попались, Гарри все же молчать не стал. Стоя в кабинете директора, рядом с несчастным Драко, он ощущал злость. Место их спасения от школы, возможность регулярно высыпаться и испытывать новые чувства — все было похерено одним раздражающим гадом, который сует свой нос куда не следует. Нет, Гарри понимал, что нельзя нарушать правила. Только учитывая, что это был нетипичный, восьмой курс, он не причислял их к типичным школьникам. Не иметь привилегий, учитывая все вышеперечисленное? Да еще и отбитую память? Нет. Он не собирался мириться. И высказался по этому поводу.

Он не мог вернуть Выручай-комнату для них двоих, но мог помочь Драко, которому при нарушении правил грозило исключение. Зная о его кошмарах, он понимал, что тот может попасться при следующей ночной прогулке и решил его обезопасить. Макгонагалл выслушала, поняла что зелья, которые дает мадам Помфри работают не все время, что они сильно устают, что Малфою также сложно, как и ему, поэтому дала послабление. Она разрешила им гулять по школе после отбоя, но спать лишь в своих комнатах, а в коридорах — нагуливать сон. При этом лишь до первого нарушения. Если что-то будет не так, она это разрешение отменит.

Гарри и раньше не трогали старосты и профессора, так что для него мало изменилось, но то, что Драко теперь может легально гулять по ночам, его действительно радовало, ведь он знал не понаслышке, как успокаивающе действуют прохладные коридоры школы на больную от недосыпа голову.

Часть 7

На практике наказание Макгонагалл оказалось более болезненным, чем в теории. И последствия настигли обоих парней довольно быстро.

Может Драко и спал больше Поттера, все же его кошмары прерывались хотя бы зельями снов без сновидений. Но их можно использовать не часто, чтобы не привыкнуть, а учитывая изнеженную натуру и любовь к комфорту, психика слизеринца упрямо отказывалась мириться с таким раскладом.

Он постоянно хотел спать, становился рассеянным, а подойти к слизеринскому принцу решались только двое.

Из слизеринцев это был Блейз. Он просто забивал на язвительность и жесткость парня. Ему было плевать на холод принца, ведь он знал закидоны Драко с детства и мастерски общался с ним, умудряясь не напороться на проклятие озлобленного змея. Даже Пэнси и Тео боялись Драко и избегали по возможности. Одного фамильного взгляда было достаточно, чтобы пойти спросить совета у кого другого или вообще решить свои проблемы самостоятельно. Так считал весь факультет и порой даже профессора. Да, последние, как оказалось, разделяли мнение учеников. Малфой оправдывал свое прозвище слизеринского, ледяного принца. Он был холодным, жестким и невероятно красивым. И его боялись почти все.

Вторым смельчаком был Гарри Поттер. Он не боялся Малфоя по двум причинам. Первая — ему было плевать. Зависимость от блондина росла с каждым днем и было легче терпеть его язвительность, чем не видеть вообще. Вторая — Гарри был единственным, кого Драко хотел видеть рядом. Зависимость оказалась взаимной. И он прятал когти стоило гриффиндорцу появиться на горизонте. Взгляд, способный заморозить всю школу становился теплым, натыкаясь на любимые глаза цвета Авады. Жесткая, уничижительная ухмылка трансформировалась в ласковую улыбку, а нежный голос, который доставался лишь Поттеру, стал причиной зависти у всей школы. Малфой подпускал к себе только Поттера и терпел Блейза, но с каждым днем терпения становилось все меньше.

Сказать, что Поттеру было легче — солгать в наглую. Первые пару дней он не спал вообще. Читал книги, гулял по замку, но не спал. Было слишком странно и непривычно без Драко. И только на третий понял, что нужно либо попытаться заснуть с зельем, либо…

Но зелье сна без сновидений не сработало вообще. Гарри не смог заснуть. Помфри говорила, что такое может быть лишь при сильном эмоциональном стрессе — его случай. Но все же советовала использовать его, если будет действовать.

Пришлось воспользоваться другим зельем, для крепкого сна. Оно еще ни разу не подводило, но Гарри не любил его пить, потому что слишком уж сильно погружался в сон. Да и отходняки потом были странные, как после жестких успокоительных. Мешать эти два зелья — не лучшая идея, но не спать третьи сутки — хуже. Поэтому Гарри решился поэкспериментировать. И заснул. Быстро, крепко. Достаточно крепко, чтобы спустя несколько часов Рон будил его вместе с Симусом и Гермионой, которая прибежала на крики из своей спальни. Гарри в ужасе, осознавая, что происходит, просто не мог пошевелиться, позволяя Рону и другим бить его по щекам, трясти и даже поливать ледяной водой, чтобы привести в себя. Нет, Гарри Поттер поставил заглушку на полог. Он всегда ее ставил, с первого дня. Но видимо, криков в этот раз она не выдержала.

Так Гарри Поттер и понял, что кошмары снятся не только Малфою. Он неоднократно просыпался в холодном поту и раньше, когда использовал зелье Помфри, чтобы поспать, только никогда не помнил того, что ему снилось и не был уверен, что это кошмары. Но учитывая, что в этот раз его крики подняли на ноги пол общаги, ответ был очевиден. Смешно то, что и сейчас он не помнил свой кошмар.

Хуже всего отреагировали Гермиона и Рон. Наконец до них дошло, что с парнем не все так легко, как кажется. В последний раз Гарри так кричал от кошмара может быть во время войны, но и в этом Рон не был уверен. Слишком уж бурной была реакция парня на сон, пусть даже очень плохой. Ему было херово и это выплывало в снах и бессоннице. И нет, Хогсмид не мог в этом помочь, как и веселые вечеринки. Теперь это было очевидно.

На следующее утро Рон впервые не выдал ни одной недовольной фразы, когда Гарри после завтрака подошел к Малфою и ушел с ним на следующий совместный урок. Обычно такие действия гриффиндорца вызывали бурю эмоций от его близких друзей. Но не в этот раз.

И Поттер был признателен Рону, а еще опыту. Да уж, интересное знакомство с сонным параличом — так развлекаться ему не понравилось. И потому, больше он эти зелья не мешал. И всегда выбирал второе. Да, кошмары… Но он их все равно не помнил и второе зелье хотя бы работало. Раз в пару дней выпить его было лучше, чем ежедневно не спать вообще.

Днем вымотанный Поттер старался не спать и игнорировать то, что гриффиндорцы таскались с ним, как с писаной торбой, а вся школа боготворила. Единственной отрадой был Драко. В те редкие часы, когда они делали уроки вместе, он ощущал настоящий покой и даже умудрялся поспать. Малфой также иногда спал рядом с ним, где бы они не садились учиться, но только, если особенно плохо себя чувствовал.

Правда с каждым днем Гарри становилось хуже. Словно усталый вид давал повод считать, что героя нужно больше любить, опекать и требовать внимания. И требовали все подряд, игнорируя его желание быть рядом с одним единственным, который, как и он сам, любил простую тишину.

С Малфоем они виделись не часто, но от того эти моменты были для него в разы ценнее. А чтобы продлить это время, на совместных уроках они начали регулярно сидеть вместе, несмотря на косые взгляды. Это было лучшее решение и решился на него именно Гарри.

Он до сих пор помнил, что это была История магии, в среду и помнил причину, почему они с Малфоем опоздали на нее. За пять минут до урока, Гарри проходя по коридору с Драко, заметил темную расщелину в стене. Вспоминая, что тут был как раз один из укромных уголков замка, он не раздумывая толкнул в него слизеринца и залетел сам, накидываясь на него с поцелуями.

Это было важно. Поцелуи Драко, редкие, из-за отсутствия мест, где их можно было воплотить, стали для него источником силы. Он просто не мог позволить себе упустить шанс. И Драко был того же мнения. Они целовались беззаветно, отдаваясь в руки друг друга, позволяя больше касаться, сминая одежду и толкаясь в рты друг друга языками просто потому, что так, казалось, тело получает тот самый желанный отдых, которого не было уже давно.

Ну и, разумеется, они опоздали на урок. А когда зашли в кабинет, Гарри хоть и увидел, что места рядом с Роном и Блейзом ждут их, дернул Малфоя за руку, сажая на последнюю парту и опускаясь рядом с ним. Блейз только хмыкнул, поворачиваясь назад к доске, Рон нахмурился, но тоже отвернулся, а Гарри прошептал Малфою на ухо, обжигая горячим дыханием:

— Так будет проще. И можно спать по очереди.

Фраза, такая очевидная и, если честно, спасительная, сказанная возбужденным шепотом, заставила прикрыть глаза. Разумеется Малфой не мог отказаться. Совместного времени становилось больше, как и сна. Теорию они потом быстро наверстывали в библиотеке после занятий, а бесценное, совместное время на уроках уходило на высыпание. Спали конечно, по очереди, чтобы в случае чего, предупредить.

И это сработало! Времени для сна было мало, но это лучше, чем ничего. Видимо дело было все же не в Выручай-комнате. Они быстро отключались прямо на парте, рядом друг с другом, словно наличие Поттера или Драко рядом, давало не просто желанный покой, но и гарантии качественного сна, безопасности. Доверие? Может быть. Только вот такое чистое и полноценное… Как можно так быстро начать доверять своему бывшему врагу?

После уроков они находили друг друга в библиотеке и делали домашние занятия. Или шли в любое другое доступное место, вроде гостиной Слизерина или открытой лужайки у Черного озера. А когда домашка была сделана, Драко еще пару часов сидел изучая целительство или зелья, пока Гарри лежал рядом с ним, уложив голову на стол или подоконник и любуясь, снова засыпал.

Его это успокаивало — смотреть, как Драко что-то делает. Будь то домашние задания, магия, уроки, чтение или даже любование закатом, Поттер мог часами смотреть на него. Точеные черты лица, расслабленность в каждом мускуле, какое-то тихое смирение сквозило в этом человеке, но теплое. Словно он знал, что из любой, даже самой неблагоприятной ситуации выйдет победителем и это странно очаровывало.

Он был самым красивым не только мужчиной, но и человеком, которого Гарри видел с момента потери памяти. И не хотел лишаться привилегий смотреть на него, чего были лишены многие. Сложно было не заметить. Стоило кому-нибудь глянуть на этого ледяного красавца, даже с нежностью, коснуться или попросить о чем-то, он становился на дыбы, словно на него нападали. Острый язык резал каждым словом, стальной взгляд убивал любое желание продолжать к нему лезть, а величественность — уничтожала, давая понять, что он высшее создание, которому не пристало общаться с обычными смертными.

Да, заносчиво, может грубо, но именно так и выглядело. Малфой не хотел видеть в близости с собой всех подряд. Этот человек фильтровал окружение, как свежесваренный компот. И не всегда было понятно, по каким критериям он отбирает «свиту».

Но Гарри все это не касалось. С приезда в Хогвартс в этом году, Драко ни разу не мешал Поттеру смотреть на него, пялиться, прикасаться, просить, говорить. Мерлин, да даже целовать и нагло лапать! Он так естественно принимал все это, так спокойно относился к бывало слишком настырным взглядам или ласкам Гарри, словно это было в порядке вещей. Гарри каждый день говорили, что он особенный, из-за того что мир спас. Но только Малфой давал реальное ощущение, что он действительно особенный. Для Драко точно. Потому что он больше никому такого не позволял. Даже Блейзу, который был его лучшим другом с детства.

Так и проходили их ежедневные уроки встречи за домашними заданиями и разлука для вынужденного сна, на протяжении двух недель с момента, как их застали в Выручай-комнате. Пока однажды Малфой просто не пришел в библиотеку.

Это была пятница. Нет, они никогда не назначали точное время. Иногда приходил позже Драко, иногда Гарри. Так было и сегодня. После занятий Поттер в течении часа развлекался с друзьями потому, что его даже не спрашивали особо. Они гуляли во дворе, бесились и он как-то даже не заметил, что прошел час. В пять вечера он был в библиотеке. А в шесть понял, что Малфой не придет. Времени до отбоя было еще много, только вот внутри кошки скреблись и упрямая уверенность, что они сегодня не увидятся, не давала нормально учиться и думать вообще. Но он не уходил. В надежде, что чуйка сломалась.

Ну мало ли! Может Драко заснул после уроков, усталость была для них сейчас чем-то естественным. Или его друзья отвлекли, как Поттера часом ранее. Но ближе к семи он решил пойти проверить. В подземельях его не было. У Слизнорта тоже.

Гарри начал думать. Малфоя в последний раз он видел на завтраке, на обед Гарри и сам не пошел потому что голова кружилась. Куда он делся потом? Решив уточнить, Поттер подкараулил Блейза и тот ответил, что Драко вызвали в министерство по семейным делам.

С одной стороны от сердца отлегло, ведь с ним все хорошо. С другой… На кой черт он потребовался министерству?

Вернулся Малфой только через два дня. Худших, если честно для Гарри, за все это время в школе. Ученики, ощущая отсутствие его опасного телохранителя, словно с цепи сорвались. Мерлин, да он столько с людьми за месяц предыдущий не говорил, как за эти два дня. Неужели в школе действительно учится столько людей? Или он просто уже не запоминал всех? Ведь реально каждый день новые! Гермиона и Рон пытались их как-то отогнать, хотя получалось плохо. Видимо считали, что если толпа из гриффиндорцев, то это ничего страшного.

Но худшим было даже не это, а именно отсутствие Драко. Гарри тосковал, как никогда прежде. Ему физически не хватало присутствия белобрысой язвительности в его жизни и он даже ужасался такой неожиданно открытой зависимости от Малфоя.

Драко вернулся в понедельник вечером.

Гарри как раз шел на ужин, когда увидел его в холле. Толпа за ним сразу притихла, что и заставило осмотреться. Обычно фанаты галдели, не смотря на его мольбы быть потише. Но тут резко замолкли. Такое было только, когда Драко был рядом. Осмотревшись, он заметил платиновую макушку в холле и направился сразу к нему. Как Гарри и думал, фанаты отстали, но его сейчас не волновало это, а только увидеть Малфоя. Тоска по нему, была сродни пытки.

Малфой стоял к Гарри спиной, поэтому заметил не сразу.

— Плохо выглядишь, — сразу начал Поттер, игнорируя Блейза рядом с ним и радуясь нежной улыбке, с которой к нему обернулись.

— Ты не лучше.

Драко смотрел на Гарри усталым взглядом, а тот впился ногтями в ладонь, чтобы не накинутся на него прямо тут.

Блейз моментально откланялся и свалил, а Гарри недолго думая, потащил его на улицу. Время было позднее, но в Хогсмид еще успевали. А там было не только место, где можно поесть и выпить, но и место, где можно поговорить.

Маленькая гостиница на окраине «У Элли» как ему рассказали, появилась только после войны. Было много разрушений. И чтобы людям было, где жить, построили несколько гостиниц. Это была одна из них. Аккуратная, простая, не роскошная, но и неприметная. Узнал о ней Гарри еще в субботу, когда Рон видя его обеспокоенность, потянул парня в Хогсмид на прогулку перед сном. После пары кружек сливочного пива они долго гуляли и нашли эту гостиницу. Тогда он и рассказал, что это за место, почему Гарри не помнит его, хотя Хогсмид знал очень хорошо, ведь память о местах сохранилась.

Не долго думая, Гарри тогда зарезервировал комнату на неопределенный срок, на имя Малфоя. Рон может и догадался зачем, но его не это волновало, а только то, что у них с Драко наконец появилось новое пристанище от пытливых взглядов. Разумеется, спать он там не планировал, в будние дни так точно. Слишком далеко от школы и опасно попасться. А ведь Драко все еще могли отчислить. Но вот проводить время вместе, подальше от учеников на выходных — было идеальным вариантом.

Сегодня был не выходной, но Гарри как-то это не особо волновало. Стоило им дойти до гостиницы, Малфой зашел внутрь и направился в номер с полученным от Гарри ключом, а последний под мантией, которую призвал пока они шли туда, проскользнул следом. Они могли сразу зайти вместе, но не знали, будут ли люди в холле, а рисковать тем, что Поттера узнают не хотелось. Это планировалось как тайное место встречи, а не наоборот. Уже в комнате, Малфой заказал ужин и вино в номер.

Любопытство мучило как никогда, но Гарри все же решил потерпеть, отправляя слизеринца для начала, принять душ с дороги. Когда он вышел в мягком, белом халате, у героя подкосились ноги и он шумно осел на кровать, не сводя с него пристального взгляда. Драко видел, но видимо решая добить, лишь подошел ближе, наклонился и коснулся губ нежным поцелуем.

Это было прекрасно. Но мало. Поэтому вцепившись в его мокрые волосы, Поттер притянул ближе, заваливаясь на кровать спиной и увлекая поверх себя Драко. Поцелуй стал страстным, руки — пытливыми, но Драко не позволял заходить слишком далеко. Стоило Гарри потянуться к отворотам халата, как он пригвоздил его руки по бокам от тела, больно впиваясь в запястья, но продолжая целовать. А стоило вырваться и потянуться к поясу, чтобы избавиться от этой противной тряпки, он и вовсе отстранился, вызывая протестующий, несчастный стон.

— Ты меня добьешь так однажды! — простонал Поттер, прикрывая глаза от мучения.

— Не утрируй, радость моя. Две Авады и Волдеморт не смогли, а я, весь из себя такой соблазнительный, добью? Ты переоцениваешь мои способности.

Игривая улыбка и нежный взгляд сделали свое дело — Гарри улыбнулся, приподнимаясь, с силой обнимая парня. Как же он за него переживал! И Драко почувствовал.

— Откуда столько беспокойства Поттер? Это просто министерство.

— С каких пор министерство — это просто? Драко — ты бывший Пожиратель смерти, твои родители под арестом ждут слушания, а еще ты пропал, даже не оставив сообщения. Думаешь я вообще не беспокоюсь о тебе?

— Правда беспокоишься? И как сильно?

— Правда. Сильно. Так что они от тебя хотели?

— Опять на подвиги тянет? Обездоленных защищать…

— Каких обездоленных? Меня ты волнуешь. Или я чего-то не знаю?

— Конечно не знаешь. Кто враг, а кто друг не знаешь! Но инстинкты видимо остались, несмотря на амнезию. Ты и раньше кидался всех спасать.

— Я не спасаю всех и тебя пока тоже, просто хочу знать.

— Да ничего особенного. Помнишь я рассказывал о письмах, что мне регулярно министерство начало присылать? Ну, когда ты про бессоницу спрашивал, — Гарри молча кивнул. Ту ночь он бы и под пыткой не забыл, все же он тогда впервые поцеловал Драко, получая в ответ даже больше, чем рассчитывал, — Учитывая арест отца и возможный вердикт, меня попросили занять его место главы семьи, стать лордом, принять титул и так как я, походу, единственный буду в семье на свободе, надеть поводок.

— Чего? — челюсть у Гарри отвисла от последних слов.

— А ты думаешь министерство упустит такой банкомат? Да у нас золота в Гринготтсе на пять Косых аллей хватит, если не больше. Разумеется они хотят поиметь с меня, по максимуму. Может меня и оправдали, но отпускать на волю никто не собирается.

Драко говорил с такой смиренной уверенностью, словно обсуждал пирожки на обед. А Гарри все больше кипел, становясь похожим на разбушевавшуюся бомбу. Не подходи, не трогай — рванет.

— Что за бред? Они не могут на твое имущество покуситься. В приговоре не было ничего такого. Только единоразовый штраф. Я точно знаю.

— Ты же нихрена не помнишь, — сказал Малфой, залезая с ногами на кровать и садясь, скрестив ноги, прямо напротив гриффиндорца.

— Ну… Я… — понимая, что спалился, Гарри решил сгладить углы, — В общем, волновался за тебя и немного интересовался твоим слушанием. Было сложно что-то откопать, но отец Луны прислал несколько вырезок из Пророка. Там было о приговоре, штрафе и о том, что ты его оплатил.

— Пиздец. Теперь ты еще и информацию на меня добываешь? А спросить слабо, сталкер недоделанный?

— Я просто волнуюсь.

Малфой понимал это. Как никто понимал, потому что и сам переживал за этого ублюдка с амнезией. Просто он не привык к тому, что им интересуются настолько скрытно и глобально. Действия Поттера иногда ввергали в шок.

— Это неважно. В любом случае, это не относится к приговору и суду вообще. Они никогда не говорят прямо. Просто предложили: открыть больницу, проспонсировать сбор средств для пострадавших от войны, сделать благотворительный бал.

— Скажи, что ты шутишь.

— Если честно, я даже не против некоторых пунктов, например тех же средств пострадавшим в войне, но вот бал… А еще вступить в титул лорда… Короче, к этому я как-то был не готов. Да и… Мне не нравится то, что это может значить. Быть подстилкой министерства меня как-то не учили в детстве. Так что я в легком трансе сейчас. Не обращай внимания.

Гарри не мог не обращать внимания. Он вообще не понимал почему Малфой такой спокойный. Видимо действительно был в трансе, потому что все, что он сейчас озвучил, было каким-то бредом. Помочь пострадавшим, открыть фонд, больницу, прочее — да, блять, но по своей воле, потому что ощущаешь вину или можешь! Но это тупо грабеж, просто отдай, либо. Открой, иначе… Это шантаж, это не правильно и Драко никогда не подписался бы на это, если бы не…

— Они не планируют его отпускать. Твоего отца, да?

— Амнезия хорошо сказалась на твоей смекалке. Быстро сообразил. — Малфой тяжело вздохнул, рассеянно взял Гарри за кисть руки и начал медленно перебирать пальцы, словно пытаясь успокоиться, а затем ответил, — Сейчас точно нет. А потом… Они уверены, что его осудят. Если бы дела не притормозили, он бы уже… Хоть бы мать не зацепило. Думаю поэтому они и тянут. Это отличный рычаг на меня.

Ощущая вину и понимая, что может дать хоть какие-то ответы, Гарри решил поделиться тем, что уже давно хотел сказать.

— Дракооо, — тихо прошептал Поттер, растягивая гласные и переводя глаза на постельное белье.

— Что?

— Я хочу попросить тебя не злиться сразу, просто сначала выслушай, а потом уже кипятись, ладно?

— Не пугай. Что случилось?

— Это не министерство дела притормозило, а я. Вернее не именно я, а Кингсли, но по моей просьбе.

— Что? Как это?

— Когда я всех забыл, то нашел в моей комнате много папок с делами по судам. Гермиона в общих чертах рассказала, что к чему и я решил, что не хочу, чтобы эти дела прошли без меня. Думаю дело твоих родителей тоже было там. Пойми, я мог помочь выбраться кому-то или наоборот не допустить выхода какого-нибудь гада! Поэтому я попросил подождать с этими делами, пока…

— Так это из-за тебя половина Слизерина в подвешенном состоянии?

— Прости…

— За что? За то что отец все еще дышит? Гарри мы этих судов, как дементоров боимся. Мы не хотим этих слушаний, потому что выбраться оттуда шанс один к тысячи.

— Ты не злишься?

— Нет. Но почему ты раньше не сказал?

— Честно говоря я не уверен — защита у меня там или обвинение. Я видел папку с фамилией Малфой, но не смотрел ее, просто запомнил фамилию. А сейчас, мне кажется, что министерство решило использовать эту остановку, чтобы давить на тебя. Блин, мне так плохо из-за этого!

— Гарри, не велика цена за жизнь отца и матери.

— Ладно. Но, ты не пробовал искать компромисс? Ну типо ты открываешь эту больницу, а они отпускают мать или хотя бы подсобят во время слушания.

— Ну это вроде как бы подразумевается. Я слушаюсь, а они могут остаться дышать. Только вот гарантий никто не даст.

— Блять.

— Гарри не парся. Мы по своей воле влипли в эту историю, не просто так сейчас огребаем.

— Хватит!

Брови Малфоя поползли вверх от шока. Голос Гарри и фраза были слишком резкими.

— Прости, просто… Ты был ребенком, ты защищал семью, о каком выборе может идти речь? Ты не виноват! И не тебе разгребать это дерьмо. А твои родители… Я не помню правда, но уверен, что их дела не просто так в моей комнате, так что что-то там не так. Я хочу посмотреть на ту папку. Может там есть ответ, как тебе помочь.

— Ты не спасешь меня от титула лорда, потому что этого не только министерство хочет, но и отец. Я говорил с ним в воскресенье, почему и задержался так сильно, он согласен с министром. А что до всего остального. Это напрягает только морально. Общаться с людьми, которые тебя ненавидят, но идут на встречу только, чтобы получить деньги, это…

— Омерзительно?

— В точку. Но я справлюсь. Денег хватит, в этом я не сомневаюсь, а остальное…

— Я не хочу, чтобы ты шел через себя. Драко, мы натерпелись уже достаточно.

— Ты же не помнишь.

— Я столько всего прочел о своем и нашем прошлом, не говоря про рассказы людей, что даже этого достаточно.

— Я же говорю, спешишь всех спасать.

Стук в дверь заставил их замолчать и открыть дверь. Ужин был расставлен на небольшом столике и они начали кушать.

— Малфой? — сказал Гарри, едва они взяли вилки.

— Что?

— Ты не Все.

Часть 8

Через неделю Малфой принял титул Лорда. Мне это не нравилось. А ему тем более. Все же его отцу пришлось самолично отказаться от главенствования семьи, чтобы это можно было провернуть, но он на это пошел.

А уже на следующий день был проведен первый благотворительный бал. Подготовка легла на плечи Нарциссы и Люциуса, которые ныне проживали в самом мэноре, отправленные туда судом до слушаний. Драко нужно было только прийти и возглавить вечер. Что он и сделал.

С утра на парне лица не было. Раньше все это делал отец, теперь он. Перемены были слишком быстрыми, его не спрашивали. Планы забить на все и начать с нуля в собственной квартире и с любимой работой, которые он озвучивал не раз до этого, вылетели в трубу и мне было больно на это смотреть.

Грусть поселилась на этом прекрасном лице и за последнюю неделю я даже ни разу не видел, чтобы он открывал книгу по целительству или зельям. Только дополнительные у Слизнорта остались. Но профессор отменил их на этой неделе, понимая его загруженность. Блять. Мне было очень неприятно видеть его уничтоженный мир, но это были только цветочки.

В воскресенье мы договорились встретиться в гостиной Слизерина, когда он вернется. Я пришел пораньше, чтобы наверняка его застать и чтобы мне вообще кто-нибудь открыл, мало ли во сколько змеи по спальням разбредутся. С середины дня в мэноре проходил бал и я даже боялся представить, что он там сейчас ощущает. Но в пять, стоя под дверью его гостиной, думал только о том, что скоро его увижу.

Меня впустил Блейз. Он знал, что я приду. За последние месяцы, я так часто тут бывал, что мне даже никто не удивился. Зайдя в общую гостиную я махнул всем рукой, приветствуя и сел на диван.

— Драко ждешь?

— Привет Пэнси. Думаешь он еще долго?

— Балы в мэноре — самое нудное и нескончаемое, что бывает в жизни. Разве что министерские с ними соперничают. Но так как там именно министерские приглашенные то, скорее всего все еще хуже. Жди не раньше одиннадцати. Чего ты вообще так рано пришел?

Блейз сел слева от меня, пока Пэнси умащивалась на диване и начал слушать.

— Не хотел его пропустить.

— Может он реально тебя околдовал? — вставил-таки Блейз свои пять копеек.

— Что?

— Все время за ним таскаешься, приходишь за шесть часов до его прихода. Ну, как бы — сложи два и два.

— На меня не действуют привороты, — резко отрезал я.

— С чего ты взял?

— Гермиона сказала. Там что-то было про мою неосторожность с безоаром, но я точно не помню.

— Прикольно, вот почему у Милисенты ничего не вышло, продолжил как ни в чем ни бывало Блейз.

— Милисенты? Она что пыталась?

Слизеринцы по бокам рассмеялись во всю глотку, немного разбавляя тяжелую атмосферу.

— Да вся школа пытается! Ты как вообще перевариваешь свою еду? На твоем месте я бы уже начал заказывать у эльфов личные блюда или вообще в Хогсмиде ел, под обороткой.

— Еда как еда, только теперь, похоже и это мне будет недоступно.

— И чем планируешь заняться? — снова ожила Пэнси.

— Не знаю. Что вы тут делаете обычно?

— Учимся, строим планы по покорению мира и пытаемся спасать то малое, что осталось от наших жизней. Выбирай, что по вкусу.

— А что вам спасать?

— Гарри, ты так изменился с потерей памяти. Раньше бы в лоб не спросил.

— Это что-то неприличное?

— Болезненное, — голос Блейза был надломленным, то есть тема малоприятная, но мне уже было интересно. Чем живут слизеринцы?

— А?

— Семьи. Тут у половины от семьи остались они одни в единичном экземпляре. Думаешь легко? Малфой не один такой. У него хоть родители еще при жизни и наследство нетронутое. Почти.

Слова Пэнси заставили вспомнить разговор с Драко о том, что многие слизеринцы ждут судов над родителями.

— Пока нетронутое, — добавил Блейз.

— То есть пока? — повернулся я к нему.

— Мы все были при деньгах. В слизерине мало кто был без денег или без семьи. Но после войны, даже те, у кого родные остались живы, быстро их лишаются. Министерство шлет всех на поцелуй дементора, без разбора. Только некоторые дела почему-то остановили. Им сейчас хоть как-то легче. Хотя точных дат переноса слушаний не озвучивают. Но лучше так, чем смерть. А выжившие платят штрафы. И если уж за Малфоя взялись, скоро и от его богатств много не останется, — уверенным тоном сказал Блейз.

— Ну не загибай. Малфои всем нам фору в состоянии дадут, — вмешалась Пэнси.

— Тем более Пэнс, они теперь не отлипнут от него.

— Давайте назад к судам. Разве не лучше, когда сразу все понятно? — начал Гарри, понимая, что разговор уходит от темы, что его интересует.

— Конечно нет. За время слушаний над Пожирателями из зала суда вышло всего 10 человек. Осуждено было больше сотни. Один из помилованных — Драко. Единственный бывший Пожиратель, да еще и в школе сейчас учится. Никто до сих пор не знает, как ему удалось выбраться оттуда живым. Даже он об этом молчит. Остальные помилованные, вообще Пожирателями не были, просто воевали не на той стороне. Так что чудом удалось выжить только людям без метки, без наследства. Драко не в счет. Все тут понимают — если сегодня суд, завтра — сирота. Иначе никак. Думаешь Малфой грустит, что дела его родителей отложили? Да он счастлив! Пока тянут, они — дышат. Поэтому он и согласился на титул лорда, на пытку с балами и прочей херней. Боится, что если будет против, Министерство даст ход делам его родителей.

Блейз говорил уверенно и четко, а Гарри от каждого его слова становилось все хуже. Драко — единственный помилованный бывший Пожиратель смерти? Как? При наличии не только метки, но и огромного наследства, он должен был попасть в Азкабан. Так ведь? Или на воле от него больше пользы? Или… Что в нем такого особенного, что его отпустили? Почему его отпустили? От мыслей начало немного мутить. Страх за Драко из-за возможных требований Министерства рос как на дрожжах.

Хорошо одно — Малфой понимал на что подписался, теперь уже точно. Он знал, что родителей не тронут пока Гарри не вспомнит и это было его козырем. Во всяком случае он мог не прогибаться под этих индюков, решая самостоятельно, где поступиться, а где перекрыть кислород, будучи теперь уже лордом. Но сейчас волновало не только это.

Слизеринцам жилось плохо. Это понятно. Но он не знал, что настолько. Ладно деньги, большая часть их получила состояние, они не просто так были слизеринцами, крутиться умели, как и делать деньги из воздуха. Но без родителей, родственников, выжить ребенку сложно. А у скольких таковые остались? Ведь речь не только о последнем, седьмом или восьмом курсе. В войне участвовали родители и более младших детей.

Сироты. Вот кем они теперь являются. И куда им после школы? Пока они учатся, тут сегодня, сейчас, их мам и пап осуждают, посылают в Азкабан, приговаривают к поцелую дементора. А что им делать потом? Они лишены будут всего, не только дома, денег, но и — родителей.

Сердце сжалось от понимания. Хотя в какой-то степени стало легче. Осведомлен — вооружен. И Гарри понимал, что должен что-то с этим сделать.

Дело клонилось к полуночи, а Гарри все продолжал ждать, сидя на диване. Никто не пытался его выгнать, поэтому он помог сделать домашку студентам, что были на несколько курсов младше и даже начал обучать нескольких студентов Патронусу, но безрезультатно. Хороших воспоминаний сейчас, видимо, у них было мало. Хоть теорию выучили. А потом вернулся на диван и спокойно листал старые газеты, пытаясь наверстать пробелы забытого прошлого.

Гостиная опустела в половине первого и в этой тишине, прохладе, Поттер боялся уснуть и пропустить возвращение Малфоя. Дарко зашел бесшумно и увидев Гарри, тихо уселся на диван. Усталость сквозила в каждом дюйме его тела. Красные глаза от напряжения, задеревенелые мышцы, сомкнутые губы.

— Привет, — прошептал Гарри, повернувшись к нему всем телом и подтягивая ногу под себя, чтобы было удобно сидеть.

— Поттер, что ты тут забыл?

— Мы же договорились встретиться.

— Я думал вернусь раньше. Уже поздно.

— Я хотел тебя дождаться.

— Ясно.

Гарри медленно взял его за руки, повернул так, чтобы Драко сидел к нему спиной и начал разминать мышцы плеч, рук и шеи. Малфой прикрыл глаза, наслаждаясь и отдаваясь ласке, чтобы хоть немного расслабиться.

— Я не мастер, но думаю ты бы не стонал так, если бы тебе было неприятно. Или я делаю что-то не так?

Малфой ухмыльнулся и повернув голову, посмотрел на Гарри через плечо.

— Зато сюда никто не зайдет. Побоятся застать что-то компрометирующее.

Если то, что я узнал про слизеринцев сегодня правда, им это будет выгодно — заполучить компромат, а потом выкуп за него.

— Ты о чем?

— Это правда, что из зала суда почти никто не выходит?

— Я думал ты знал. Я же говорил, что нам выгодно, что суды отложили.

— Да, но я думал вы просто боитесь за своих. Статистика слишком ужасающая. 10 выпущенных на свободу? Всего, Драко! Это вообще нормально?

— Это важно?

— Это злит. Тут дети! Куда им возвращаться после школы, если родных осудят? — Они же не виновны, что их семьи сделали такой выбор. У них ни меток, ни грехов, просто фамилии вот такие вот и все. А теперь детдом, и то, если повезет. В магическом мире есть детдомы?

— Эммм…. Я не знаю. Должны быть. Вообще, как-то не задумывался.

— А я задумался. Сегодня. Мне не нравится то, что я узнал. Но еще мне не нравится, что ты какой-то слишком напряженный. Держать осанку перед министерствами крысами сложно или дело в чем-то другом?

Напряженность во всем теле дала ответ за Драко. Он что-то скрывал.

— Говори. У меня достаточно связей, чтобы и без тебя все выяснить.

— Поттер, это не твое дело, — не так раздраженно, как должен был бы, процедил Малфой. Ему было плохо и он хотел высказаться. Но мешала гордость — это что-то личное.

— Ты мне важен, а значит мое. Говори.

— Их не пустили на бал.

Кого «их» было понятно без объяснений. От неожиданности, я даже перестал делать массаж. Руки замерли на плечах, а зубы сжались так, что по комнате раздался неприятный скрип.

— Драко…

— Мать готовила этот бал больше недели, — перебил Драко сдерживая ярость, — Отец подключил связи понимая, что это шанс вернуть расположение, спасти хотя бы то, что осталось, пусть и не себя, но хотя бы мать. Твари. Но они не разрешили им присутствовать. Тина Хоприф, эта сучка из секретного отдела, явилась к нам за час до бала и подробно объяснила, что из Малфоев присутствовать могу только я. Мать и отца заперли в одной из дальних комнат.

— Сука.

Массаж я возобновил, просто, чтобы снять напряжение уже свое. А потом резко дернул Драко на себя, обнимая его за плечи и прижимая спиной к своему телу.

— Мне жаль. Правда. Я…

— Ты не причем. Не надо. Просто это больно.

— Знаю.

Больше я ничего не сказал. Не мог. Не сейчас. Но в голове уже созрел план.

Часть 9

Я тупо стоял и пялился на него посреди огромного, пустого коридора. Малфой сегодня был, как никогда дружелюбен и это не удивительно. Он хотел меня поддержать. Что опять-таки не вписывалось в его образ плохого парня.

Хоть я и думал, что время — решение любой проблемы, это оказалось вовсе не так. С того дурацкого дня, когда меня поставили перед фактом, что в Выручай-комнате мне с Драко больше ночевать нельзя, прошло много времени. Слишком много, чтобы уже принять и найти выход. Вот только сон рядом с ним на парте или в перерывах, не покрывал и близко полноценную ночь. Но это единственное до чего мы додумались. А гостиница находилась достаточно далеко, чтобы не использовать ее ежедневно просто из-за самосохранения.

Моя головная боль от регулярного недосыпа и упрямое нежелание питаться в окружении тошнотворно-красного, сделали свое дело. Мешки под глазами даже магия уже не могла скрыть, а любая одежда висела мешком. Я был очень раздражительным и даже с Драко не всегда сдерживался.

Мне до одури хотелось выспаться.

А в последние несколько дней, после того, как Малфой провел свой первый бал, я спал вообще мало. Учитывая новую информацию, которая так неожиданно огорошила меня, заснуть беззаветным сном просто не получалось. Ответственность, мать ее и какого-то черта чувство вины, которое я, хоть убейте, не понимал откуда берется.

Но Малфой на то и Малфой, чтобы поражать.

Пятница, последний урок и я пытаюсь увидеть, чем закончится мой сладкий, получасовой сон на парте рядом с Драко, пока Макгонагалл изо всех сил старается игнорировать мое сопение на последней парте. Хорошая женщина, я говорил?

Но вдруг меня бесцеремонно вырывает из дремы мой ненаглядный.

— Ты издеваешься? — шепчу я, пытаясь разлепить глаза, пока Драко толкается локтем.

— Сегодня в пять вечера встречаемся у входа в подземелья. Возьми мантию-невидимку, зубную щетку и пижаму.

— Чего?

— Не спрашивай, просто сделай, как я говорю.

Медленно, но верно мозг начинает шевелить извилинами в попытках соображать спросонья. В Выручай-комнату он бы не пошел. В слизеринские спальни я не могу попасть — там Блейз и Тео. И они вряд ли свалят куда-то на ночь, чтобы позволить мне там выспаться. Но учитывая странный набор того, что нужно прихватить, Драко точно намеревался со мной выспаться. Только вот как и где? Интригующе. Но я пожал плечами, кивнул и расслабился. По правде говоря, ему проще доверять, чем выпытывать.

И вот я стою перед ним в полумраке коридора, протягивая мантию и не понимая чего он от меня такого несчастного и уставшего сейчас хочет. Но Драко все сделал за меня. Он взял мантию и накинув ее на нас двоих, потащил по коридору. Я был таким уставшим, что захотел просто отдаться на волю случая. Тем более, что процессом руководил Драко. Это же слизеринский принц! Он никогда не сделает то, что может ему навредить. Или мне…

И как я и думал, мы не пошли в Выручай-комнату. Также мы не пошли в башню Гриффиндора и подземелья Слизерина. Мы пошли в какое-то отдаленное, Южное крыло, где я гулял когда-то давно, нагуливая сон. Тут были личные комнаты учителей, персонала и потому здесь редко бывали ученики.

Малфой шел уверенно и смело, словно знал дорогу. Через несколько дверей в общем коридоре, он пару раз повернул на право, попадая в какой-то тупик. Но и тут не остановился, а подошел к глухой стене, оглянулся, достал палочку, вынул руку из-под мантии и прошептал слова, похожие на заклинание. Сразу же в стене проступили очертания двери, которую он и толкнул.

Первым вошел Драко, отделяясь от меня и вылезая из-под мантии. В комнате он произнес еще какие-то заклинания, как оказалось позже, для того, чтобы она меня впустила, а потом затащил меня к себе.

Было похоже, что это комната зельевара. Стол для опытов, реторты, склянки, разные котлы, ингредиенты в емкостях и мешочках, а также странный запах.

— Это комната Снейпа, — просто сказал Малфой, словно это должно было все объяснить.

— Кого?

— Он был… Это мой крестный. Ты мог читать о нем в газетах. У нас с ним, довольно длинная история.

Я не читал о нем в газетах, а может просто забыл. Но то, что Драко меня привел в комнату этого Снейпа, вызывало массу вопросов.

— С чего ты взял, что нам сюда можно?

— Снейп был последним директором школы, приспешником Темного лорда, двойным агентом, членом Ордена Феникса, хорошим крестным, гениальным зельеваром, а еще не особо любил тебя, но сильно любил твою мать, — последнее заставило в удивлении открыть рот, но я тут же закрыл его, даже не пытаясь выведать историю. Она точно длинная и личная. Пойму, когда память вернется. А Драко тем временем продолжал, вызывая новый шок, — Он умер на войне. Снейп выбрал эту комнату из-за сильных защитных чар, когда пришел преподавать. Ее можно открыть только, если знаешь пароль или, если связан с владельцем комнаты кровно. Предыдущий владелец делится этим паролем с новым. Но Снейп умер внезапно и не оставил пароля. Так что об этой комнате знают, но открыть никто не может.

— С чего ты взял?

— Он рассказал, пару дней назад, когда я говорил с его портретом в подземельях. Крестный увидел замученного тебя на уроке зелий и решил помочь. Хоть у вас и были натянутые отношения, он всегда тебе помогал. Из-за Лили, твоей матери. Он знает, что мы ночевали раньше в Выручай-комнате. Не спрашивай откуда. И решил, что если так мы оба высыпаемся и не видим кошмаров, можно нам и подсобить.

— Ты предлагаешь ночевать тут? — спросил я ошарашено с неприкрытой надеждой. Комната давно не убиралась, но это мелочи. А иметь подобие Выручай-комнаты, тут в замке, на двоих, куда не сунется Филч или преподаватели, было слишком большим соблазном. И мне плевать, как именно это звучит со стороны.

— Почему нет? Сюда никто не сможет попасть кроме нас. Как и раньше будем по утрам на час раньше возвращаться в спальни, только под мантией. И сюда будем под мантией ходить. Филч даже если и заподозрит, ничего не сможет найти или доказать. А если кто из факультетов стуканет, что нас нет в постелях, скажем что нагуливаем сон гуляя по коридорам. Нам же Макгонагалл разрешила гулять по ночам, когда ты рассказал ей свою трогательную историю гриффиндорской пыточной в красных оттенках с неудобной кроватью, — усмехнулся Малфой, вызывая мое раздражение.

— Хорошо. Только тут бы убраться.

Просто ночь спокойствия, тишины, прохлады и без «крови» на стенах, полу и шторах. О том, что все это мелочи, учитывая наличие Драко рядом, я решил не думать.

Взявшись за палочки, мы начали очищать, убирать пыль и подготавливать это место к учебе и сну. Тут была гостиная или кабинет, с письменным столом и небольшая спальня. Комната просто идеальная для учебы и отдыха. Стол, камин, все необходимое. А также, не очень большая, полуторная кровать.

Через час все было готово и мы решили, что пора отдыхать. Учиться сегодня точно не хотелось. Да и выходной завтра.

Пока Малфой принимал душ, я рассматривал шкаф с зельями, половина из которых, наверняка, были опасными. Едва скрипнула дверь, я обернулся. Малфой, уже в пижаме, шелковой, черной пижаме, сука, стоял передо мной вытирая волосы полотенцем.

— Ванна свободна. Если хочешь…

— Ты вроде волшебник? Мне напоминаешь каждый день, а сам волосы высушить не можешь в ванной?! — грубо оборвал я, проходя мимо и махая палочкой в полнейшем раздражении высушивая волосы этой ухмыляющейся слизеринской язве.

— Ты чего такой нервный? — остановил меня Малфой хватая за руку с палочкой и протягивая мокрое полотенце.

— Есть хочу! — выпалил я, хоть это была пусть и правдивая, но малая причина моей злости. В такой полнейшей усталости находиться рядом с сексуальным Драко было сродни пытки. Тем более, что он никогда не позволял зайти дальше поцелуев и легких ласк. Добавить хроническое недосыпание, амнезию… Ну и как тут быть мирным?

— Ты голоден?

— За ужином не было аппетита.

— Ясно. Иди, мы же вроде как выспаться хотим, наконец.

Я проскользнул в маленькую комнату совмещенную со спальней, пытаясь не думать вообще. Холодная вода, приятная свежесть его шампуня, который он видимо благоразумно взял с собой и шестеренки в голове начинают крутиться в адекватном темпе. Словно гора с плеч падает и кажется остается лишь коснуться подушки для полного счастья.

Когда я вышел, он уже лежал в постели, читая книгу, а рядом с ним, что-то стояло.

Я подошел и увидел поднос с маленькими сэндвичами и чашкой горячего шоколада. Такое в Хогвартсе не подают.

— Откуда? — спросил я, пялясь на закуски и едва сдерживая слюну, что еще немного и начнет капать на пол.

— Тоби принес.

— Тоби?

— Это мой эльф. Он служит мне с рождения.

— А разве вашего эльфа звали не Добби? Кажется так его Рон называл…

— Это был эльф семьи Малфоев, а не лично мой и он был не один. У нас много эльфов. Грейнджер была бы в ужасе. Но Тоби — мой личный эльф. Он был рядом с пеленок, как нянька и сейчас мне также помогает, когда нужно.

— Он сделал эту вкусность? — мои глаза сверлили непонятные, но определенно вкусные бутерброды и чашку с шоколадной сладостью, желая умять их, но я не решался. Приличия, мать их.

— Ешь, ты же сейчас голодный обморок получишь, — улыбнулся Драко, глядя на мои голодные глаза.

— Можно?

— Думаешь я для себя их заказал?

— Это мне? — еще больше удивления нельзя передать на одном лице. И где же тот хваленый засранец, который портил мне жизнь по словам всей школы? Я, блять, его жду не дождусь уже которую неделю к ряду, но почему-то глухо. Либо это не тот Малфой, который учился со мной раньше, либо мне просто безнаказанно, нагло врут все, во главе с самим Драко.

Но Малфой лишь качнул слегка головой и снова уставился в книгу. Странное тепло разлилось по телу, а счастливая улыбка озарила лицо, отказываясь прятаться, как я не пытался ее усмирить. Может из-за того, что обо мне заботились, а может из-за того, кто это делал. Не знаю. Стало до одури приятно. Я сел на край кровати, схватил тарелку с закусками и начал их уплетать. От наслаждения прикрылись глаза.

— Боже как вкусно! Что это?

— Еда, — с весельем пролепетал Малфой, глядя на мою счастливую физиономию и не угасающую улыбку, — Она зачастую вкусная, если пытаться утолять голод и есть. На завтраке, например, или обеде. Не пробовал?

— Язва ты. Нет, серьезно, что это?

— Я тоже. Это обычные, горячие сэндвичи, просто маленькие, с разными начинками. Я не знал, что ты любишь и попросил сделать разные.

Сейчас эти сэндвичи казались вкуснее любой другой известной мне еды. Начинка таяла, корочка хлеба хрустела. Они были теплыми, поэтому не обжигали, а именно согревали, даря ощущение сытости. А горячий шоколад был верхом блаженства! И я, по-моему, нашел свое любимое блюдо и напиток.

Доев последний, я посмотрел на Малфоя. Он все еще читал книгу.

— Я все.

— Тоби! — позвал Драко, щелкнув пальцами и передо мной появился красивый домовой эльф.

Правда красивый. Может просто молодой? Но поразило не это, а наличие одежды на нем! Костюма, если точнее. Темно-коричневые брюки, рубашка и жилет. Без пиджака, но скорее для удобства, а не из-за его отсутствия. На ногах удобные туфли, лакированные и начищенные! Под стать костюму. Жесть! Вернее потрясающе! Но, кажется я что-то упустил. Из того, что я помнил, в волшебном мире домашние эльфы носят наволочки. А если им подарить одежду, становятся свободными. Тогда, что это такое передо мной? Может из разряда тех вещей, что я забыл?

— Ты чего одет? — первая любопытная, хоть и тупая мысль и я просто не успел захлопнуть вовремя рот, сообразив, что говорю вслух, а не про себя. Малфой прыснул от смеха, прикрываясь книгой, понимая о чем я, а эльф странно покосился, аккуратно забирая из рук тарелку.

— Ходить без одежды неприлично, мистер Гарри Поттер, — со снисходительностью и легкой жалостью в голосе прошептал домовой эльф Тоби, а потом щелкнул пальцами и исчез, я же перевел взгляд на уже в открытую смеющегося слизеринца.

— Нет, серьезно. Почему? — не унимался я, игнорируя его смех. Мне было интересно, что я упустил, потому что… Ну, Гермиона же мне все уши прожужжала этим своим неблагополучным ГАВНЭ, хоть я и не понимал половины, потому что тупо не помнил. Тут что-то явно не сходилось, — Мне казалось…

— Я не дарил ему эту одежду, а заставил носить, как униформу, — ответил Малфой даже не сдерживая веселой улыбки на губах, — Но у него и другая есть. Вообще-то они давно уже сами себе ее покупают.

— Вообще все? — не понял я, пытаясь вспомнить, что там рассказывала Гермиона про обездоленных эльфов. Неделю назад рассказывала!

— Не все. Только те, что служат Малфоям. Я плачу нашим эльфам.

— То есть, как?

— Они получают жалованье от меня. Не особо рады этому были поначалу, но через несколько лет привыкли.

— Несколько лет? И когда ты начал?

— Еще до школы. Мне всегда казалось странным, что они ходят в наволочках и без обуви, при том, что живут в огромном особняке у богатых магов. Поэтому я начал это делать тайком от родителей, зная, что они не поймут и не позволят. Разумеется, эльфы были откровенно против. Даже Добби поначалу. Но молчали, не могли иначе, я им приказал даже отцу не говорить. Мама догадывалась, но тоже молчала. Тоби же привык ходить в одежде с тех самых пор, как я начал играть с ним в детские игры. Просто для приличия. Он ведь даже гулял со мной по улице. И мне казалось это некрасивым, что он в какой-то грязной наволочке. Пришлось наряжать. Родители вначале были против, но я уперся, что не буду гулять с эльфом в наволочке и им пришлось сдаться. Ему тогда больше всего понравилась идея с жалованием. Потому что привык красиво одеваться, в отличие от всех остальных, что работают в Мэноре, а это требует денег.

— Слышала бы тебя Гермиона сейчас, была бы в экстазе. Не понимаю, как она такое проморгала?

— Вина не ее, а недостатка общения с чистокровными. Уизли не в счет. Грейнджер многого не знает про эльфов. Больше всего страдают домашние эльфы как раз в бедных семьях. Их либо выгоняют, потому что стыдно использовать халявный труд, либо используют бесплатно, не давая ничего взамен. А они и не просят. Помнишь сколько шуму она навела, когда хотела Хогвартских заставить о своих правах подумать, деньги получать?

— Не помню, но она жалуется, что ее постель плохо заправляют. Это связано?

— Связано. В богатых семьях дело проще. Мы не спрашиваем их желаний. Когда мне пришла идея с жалованием, я поставил их перед фактом. Что они делают с этими деньгами мне плевать. Просто получают. Но я заметил, что года через три их отношение изменилось к деньгам. Они начали покупать вещи, игрушки для своих мелких, даже какие-то прикольные штуки в свои спальни. Эволюция сознания в действии, если хочешь. Но опять-таки — у них не было выбора. Мы его не даем. Может поэтому дело легче идет.

— А как же Добби? Если ты ему платил, он должен был быть счастлив.

— Он хотел не просто зарплату, а свободу. Я мог заставить его носить одежду, но он не хотел, ведь это были не его вещи, не дар, не то, что было ему нужно. А свободу я увы, дать не мог. Только отец. Мой эльф или вообще принадлежащий семье Малфоев, пока отец — глава семьи, только он имеет право распоряжаться их свободой. Теперь уже я.

Малфой говорил, а я слушал снова завороженно, не понимая, что сказать в ответ. Это было до одури логично, но так странно, приятно и, мать вашу, снова странно. Эльфы в богатых семьях получали именно то, что Гермиона хотела им дать, просто похоже, об этом никто не спешил распространяться. Даже некоторые члены семьи внутри рода, могли не догадываться, как Люциус, например. А Драко платит им уже много лет, еще до того, как Гермиона начала свое дело. И он заставил их принимать эту благодарность и он…

Блять, да неужели мы реально были врагами?

Нет, это казалось бредом сумасшедшего идиота, который был когда-то в моей шкуре. Я просто отказываюсь это понимать! Почему сейчас он меня не бесит? Верить в нашу вражду с каждым днем было сложнее. Общаться с Драко слишком легко, иногда даже легче, чем с Роном. Нет, не так, всегда легче, чем с Роном! Его искренность, уверенность в том, что мы должны быть врагами и его неожиданные признания вроде целительства или тех же эльфов… Я не могу перестать тянуться к нему, хоть и не понимаю нихрена.

— Ты помнишь про эльфов? — выдернул Малфой меня из мыслей.

— Нет, только как вид помню, но никого конкретно. Мне рассказывал Рон про Добби, но и тут глухо. Думаю мы дружили. Это сложно…

— Почему ты всегда влипаешь в какое-то дерьмо? То психопаты, то драконы, то амнезия… Бесишь. Ладно, ложись спать, — Малфой откинул вторую часть одеяла, явно намекая, чтобы ложился рядом и я замялся на месте. Может все-таки диван? Или у коврика рядом с камином?

— Ты не против? Ну что…

— Вместе спать? Пофигу. В Выручай-комнате мы тоже вместе спали, просто на ковре, а не на кровати. Но одеяло же одно было. Хотя, если тебя напрягает, можешь на полу. Только не советую. Тут сильные сквозняки.

— Хорошо.

Сдаваясь, я забрался к нему в постель и ощутил мягкость свежего постельного белья. Теплые простыни приятно согревали задубевшие конечности, но не душили, как в моей постели. Мягкая подушка приятно втягивала в сон. И я даже не заметил, как начал вырубаться.

Малфой прошептал заклинание, свет потух.

— Спокойно ночи, Гарри.

— Спокойной Драко.

Проснулся я утром. Рано. Слишком рано. Наверное было часов пять или даже раньше. Гробовая тишина и мягкая простынь подо мной, все еще завораживали и успокаивали. Я закрыл глаза, понимая что не хочу портить такую идиллию и снова провалился в сон.

Когда я проснулся второй раз, мне было жарко. Не так жарко, как когда хочется вылезти из-под одеяла. Просто… Мы обнимались…

Видимо утром как-то сблизились, но мой нос сейчас практически упирался в его нос. Губы были в опасной близости к его губам, а тело прижималось к нему. Руки и ноги переплелись и его пах с утренней эрекцией давил мне прямо во внутреннюю часть бедра. Аналогичная ситуация была и в моем случае.

Только открыв глаза, я начал ощущать эту близость, увидел его серебряные ресницы, подрагивающие во сне и платиновые волосы, мягко падающие на его лоб. Мне так сильно это нравилось, что сложно было удержаться.

Он возбуждал меня сейчас. Его тело, близость, сексуальность, красота, от которой голова не соображает. Да, он был сексуальным. Не просто красивым, привлекательным. Он был реально сексуальным, удивительно сексуальным, если честно.

От странных мыслей эрекция усилилась. Каменный член отчаянно хотел близости, ласки, желал его, только его и словно прочтя мои мысли, Драко слегка поерзал, качнув бедрами, сильнее придвигаясь и вжимая меня в его бедро. Я чуть не заскулил от его движения. Его руки прижали меня к себе сильнее, шея выгнулась и стало неудобно. Но если не выгибаться, я буквально столкнусь с ним губами! И я как бы, наверно, не против, но он…

— Ты на меня смотришь.

Тихий, уверенный голос отрезвил немного. Он открыл глаза и теперь смотрел сонным взглядом. Губы близко, дыхание опаляет мои губы и тело неосознанно двигается к нему. Я перестал соображать и просто коснулся его губ. Мягкие. Снова. Слишком. Мерлин, как же это слишком! Хочется целовать все время. И я начал целовать. А мое тело начало сходить с ума в ожидании большего.

— Нет, стой.

Голос Малфоя прорвался сквозь поцелуй и я немного отодвинулся, хотя его руки все еще крепко притягивали к себе.

— Прости, ты…

— Нет, мне нравится, но нельзя, — опять эта чертова уверенность в голосе и одновременно убивающее тепло. Да как он это делает? Я расслабился и задал вопрос.

— Почему?

— Мы же враги?

— Ты у меня спрашиваешь? — засмеялся я, — Были, по твоим словам и что? Я этого не помню, зато уверен, что обожаю проводить время вместе, не могу без тебя учиться и не способен выспаться без твоей компании. А без твоих поцелуев, мне просто хочется сдохнуть…

Я говорил глядя ему прямо в глаза, боясь, что он не услышит насколько я серьезен сейчас.

— Когда ты вспомнишь…

— Что? Думаешь буду злиться?

— Что я воспользовался тобой…

— Я и так буду злиться. Наверное. Знаешь сколько мне наврали за время, пока я без памяти? Да мне каждый второй врет и пытается использовать! Поводом больше или меньше, какая разница? Но сейчас, я хочу этого.

— Я не могу. Ты же убьешь меня потом, — упирался Драко, отклоняясь от моих поцелуев, но его руки крепко сжимали меня в объятиях, даже не пытаясь выпускать. Хитрый змей.

— Ты боишься меня?

— Нет, но…

— Тогда давай так. Не хочешь идти против меня? Не иди. Я сам пойду. Весь спрос потом с меня.

И я начал целовать его. Снова. Сильнее, нежнее, отключая тормоза и просто наслаждаясь. Даря наслаждение. Вжимая в мягкую подушку, не позволяя снова отстраниться, удерживая руки, пытающиеся меня контролировать и отпуская тонкие кисти, ощутив податливость любимого тела под собой.

Он хочет этого, я точно знаю, а позволить ему сбежать из-за тупых предрассудков или прошлого — нет уж. И я не ошибся, потому что он отвечал. Мягко отвечал. Не сразу, но отвечал, нежно прижимая меня к себе и сводя этим с ума, потому что желание быть еще ближе, не утихало ни на секунду.

Его руки спустились ниже, поглаживая мои плечи, лопатки, позвоночник, очерчивая мышцы и задерживаясь лишь для того, чтобы сильнее прижать к себе. Закинув ногу мне на бедро, Драко с силой притянул к себе, вжимая, сталкивая через штаны плоть, заставляя ощущать невыносимое трение возбужденных членов друг о друга прямо через одежду.

Он спустился ладонью ниже талии, пролез рукой под штаны и сжал ягодицу. Я остановил поцелуй, сильно зажмурившись, пытаясь перевести дыхание, потому что слишком…

Рука переметнулась прямо под штанами с задницы на член и я дернулся в его руках, вызывая улыбку, сквозь очередной поцелуй. Слегка лаская мои губы, он нежно касался ствола, мягко проводя рукой снизу вверх, прижимая немного головку большим пальцем.

Я снова прервал поцелуй, уперся лбом в его лоб, с силой прикусил губу, начиная тихо стонать, а потом спустил свою руку с его талии в шелковые штаны пижамы и повторил его движения, вызывая ответный, сладкий стон.

Мы лежали на кровати надрачивая друг другу и мир исчез оставляя лишь эту чертову кровать с нами и желанием, которому казалось нет конца и края. Его член идеально ложился в руку. Аккуратные яички по которым я проходился пальцами, немного поджимались кверху, и я снова делал знакомые движения, слегка дольше задерживаясь на его головке, чтобы было максимально приятно.

— Гарри, что ты творишь? — прошептал он, снова прижимаясь ко мне губами, когда наши руки уже вошли в ритм.

— Ты первый начал, — прошептал я сквозь его поцелуй, сильнее сжимая член, а другой рукой притягивая ближе, желая максимально сократить дистанцию между нами.

— С-стой… Гарри…

Его член дернулся в руке и начал изливаться. Тело Драко выгнулось немного, глаза прикрылись в экстазе, зубы прикусили нижнюю губу просто, чтобы сдержать крик и от этой нереальной картины я кончил следом за ним, сходя с ума от наслаждения.

Он вынул руку из моих штанов, я сделал то же самое, продолжая жадно пялиться на его лицо. Драко все еще был словно под кайфом, такой нереальный, как ангел и такой притягательный. Заметив мой взгляд, он придвинулся ближе и впился в мои губы страстным поцелуем. Нет, это уже было не желание, а благодарность. Просто «спасибо», только без слов, потому что они были не нужны. Ни мне, ни ему.

Часть 10

В то утро что-то изменилось. Малфой стал частью меня и я даже не заметил, когда это произошло.

То, что мы сделали было невероятно. Все утро мы прижимались друг к другу все еще перепачканные в сперме, но такие живые и настоящие. Он целовал — я отвечал, я прижимался — он отдавался моим объятиям, даже не пытаясь оттолкнуть или отгородиться.

Было мало. Того что было, оказалось мало и это сводило с ума. Я хотел его снова, он хотел меня и так до момента, когда нам пришлось вставать и одеваться. Вообще сегодня был выходной и мы могли не спешить. Но показаться в Большом зале было бы неплохо перед тем, как снова спрятаться в этом убежище.

Едва он пошел в ванную, я сел на кровати, пытаясь прийти в себя. Но стоило ему выйти с повязанным на поясе полотенце, и все началось по новой. Тело тянулось, а я не знал, как ему противиться или не хотел просто. Я подошел к нему и поцеловал снова. И он не оттолкнул. Снова. Потом заставил себя зайти в ванну, умылся, принял душ и вышел. Малфой как раз натягивал на себя мантию. И это было неправильным.

Но нужно остановиться. Я взял свои вещи и начал делать тоже что и он. Медленно, постоянно кидая голодные взгляды на того, кто также не сводил с меня глаз.

Не выдержал. Или он, или я, но примерно на середине застегивания пряжки на ремне, я оказался прижатым к стене, сжимающим его талию и в наглую расстегивающим его ширинку.

Хочу, Мерлин, как же я его хочу, всего без остатка, просто потому, что терпеть уже нет сил. Я дернул его штаны вниз, пока он все еще расстегивал мои брюки и схватив член сдавил с силой, вызывая стон у Драко. Он замешкался, остановился, потому что было приятно, а я улыбнулся. Желание делать ему приятно раз за разом было приоритетным.

Я начал ласкать его и он рывком спустил мои штаны, снова прикасаясь к члену. Я прикусил губу, он заметил и притянув к себе свободной рукой, начал жадно целовать. Рука ходила вверх и вниз с силой сдавливая, лаская, настойчиво поглаживая большим пальцем головку, словно хотела слиться с моим членом, пока я сам пытался подстроится под его ритм. Хочу его, как же хочу, до одури!

Он делал так приятно, как никогда до него и я начал вырываться из его цепких рук понимая, что он не отпустит, но было ведь так приятно, что невозможно терпеть! Драко прижал меня сильнее к стенке, чтобы не двигался, но было сложно это делать. И я продолжал вжиматься в его член, ища хоть какое-то спасение.

— Еще, хочу еще, Драко…

Шептал я томным голосом, понимая, что все еще мало, хочу больше и он уже рычал, прижимая меня.

— Не доводи меня, Поттер.

— Пожалуйста. Не так. Я хочу тебя…

Он рывком оторвался от меня, заставляя отпустить его член, потом дернул за руку и упал со мной на кровать. Его пальцы гуляли по телу, проходя везде и сразу, губы целовали, оставляя алые отметины, а я метался из стороны в сторону, пытаясь получить больше и уйти одновременно от таких нереальных ощущений.

— Ты хочешь меня?

— Хочу. Прошу, всего, Драко я… С ума сойду…

— Уверен?

— Пожалуйста не думай…

Большего и не требовалось. Призвав на пальцы немного смазки, Драко коленом развел мои ноги и начал массировать желанный вход. Увы не спеша, слишком медленно, словно давал возможность передумать. А я так сильно его хотел, что мне было уже плевать на боль. Желание ощутить его в себе, перекрыло любой здравый смысл. Словно самозащита или вообще мозг вырубились, отдавая главенство чувствам.

Он проскользнул одним пальцем внутрь и я познакомился с этими необычными ощущениями. Даже неприятно не было, потому что он стал сразу слишком близким для меня. То самое чувство «мало», приятно урчало внутри, игнорируя любые отговорки сознания и физические препятствия.

— Еще, Драко, я хочу больше…

И он дал, склоняясь и целуя в губы, проталкивая второй палец в меня, ощущая легкое сопротивление, которое быстро сходило на нет, под его ласками. Я дернулся, вырываясь из его рук, приподнимая немного бедра и раскрываясь сильнее, он сжал мой член заставляя скулить под ним и вставил уже третий палец. Ощущая, как он задел что-то важное внутри, тело выгнулось новым приступом наслаждения. Перед глазами плыли круги и звезды. Мир сходил с ума вместе со мной, а я бесстыдно насаживался на эти чертовы пальцы понимая, что все еще недостаточно.

— Возьми меня, Драко… — шептал я в полубреду, вглядываясь в его серые глаза, практически полностью заполненные расширившимся от возбуждения зрачком.

— Хватит, я сейчас не выдержу, — прорычал Малфой в губы, словно в отчаянии, понимая, что сдаваться и просить остановиться я не буду. Видимо другой реакции он ждал на свои действия, только вот не учел, что я этого реально хотел.

— Возьми…

Он вынул пальцы из меня слишком быстро, поднял слегка вверх за бедра, открывая себе путь и начал медленно, но настойчиво вставлять свой член.

— Блять! — крикнул я не от боли, а от наслаждения, прогибаясь в спине, сильнее поддаваясь его члену, разрешая, цепляясь за руки и обхватив ногами стройное тело. Реальной боли не было, он достаточно меня подготовил. Но вот к тому, что будет так приятно от этого необычного давления, меня точно не готовили. Одно. Одно целое. Мы были одним чертовым целым теперь и только это кричало во мне, заставляя наконец это долбанное «мало» внутри заткнутся и наслаждаться близостью. Наслаждаться тем, что Драко мой. Весь мой, сейчас.

Я стонал не понимая, что творю и немного придя в себя, начал сам пытаться полностью насадиться на него. Дискомфорта не было, что казалось слишком странным. Но учитывая вагон желания, скорее всего причина в этом. Тупо получить желанное, потому что иначе сдохну или рехнусь.

Видя мою податливость, Драко вошел полностью, а потом начал медленно двигаться, увеличивая амплитуду, даже не давая привыкнуть, понимая, что именно это мне и нужно.

— Больше… Сильнее. Еще Драко!

Гарри кричал, как полоумный, а слизеринец втрахивал его в кровать, перестав думать и соображать, что делает. Желание обладать, кричало всем его существом.

— Еще? Ты хочешь еще? Гарри, как же я тебя хочу!

Он наращивал темп, а Поттер сходил сума от звона в ушах и кайфа. Слизеринец постоянно задевал то приятное место, от которого салюты в голове и Гарри полностью ему отдавался, не страшась больше ничего.

Руки скользили по спине, прижимая ближе, заставляя почти лежать на Поттере сверху, тереться о живот, во время этих рваных, жестких толчков. Пальцы с силой впивались в молочную кожу оставляя синяки и царапины, которые, даже не ощущались сейчас.

Драко держал Гарри под собой мертвой хваткой, не давая ни выбраться, ни менять позицию. Но тот сходя с ума от наслаждения, все время вырывался, менял угол, извивался, прижимал сильнее, сминал постельное белье и откидывал любые предметы, что попадали под руку. Рубашка, штаны, подушка — все летало по комнате, пока Драко вытрахивал из него последние связные мысли и сознание.

— Не могу… Больше… — скуля от наслаждения, изгибаясь так, словно кости резиновые, Гарри впился в губы Драко.

Наслаждение срывало крышу, меняя представления о реальности и мире. Стоны не прекращались, а кайф был такой силы, что из глаз брызнули слезы. Не боли, именно наслаждения. Такого чистого, острого, что казалось это уже и есть оргазм, но нет. И близко нет, потому что…

— Я сейчас… Мерлин! Нет, я не… Драко!

Поттер кончил так сокрушительно, жестко и сильно, что в глазах потемнело. Ногти с силой впились в бледную спину Драко, раздирая кожу, тело изогнулось, глаза закрылись и из них брызнула новая порция блестящих слез, пока под веками плясали самые настоящие звезды. Он прикусил губу сдерживая всхлипы или стоны. Ведь от такого наслаждения захотелось разреветься.

Гарри даже не заметил, как Малфой видя все это перед собой, ощущая, как сильно тот сжимался на его члене, вжался в кровать руками по обе стороны от него, открыл губы в немом крике и кончил так же сильно, только в Поттера. Он бы даже не смог успеть вынуть член, настолько неожиданным был оргазм, настолько непреодолимым и желанным.

— Блять, сука, Поттер, как… Какого черта? Да ну, твою ж… — тон Малфоя не давал понять от счастья он матерится или от ненависти. Он наверно и сам не знал, как реагировать на свои слова и то, что только что произошло. Да, он хотел Гарри, просто не планировал заходить так далеко, пока тот не вспомнит. И эти слова, они просто сорвались с языка, потому что… Да потому что блять… Это Поттер. И этим все сказано. И ничего, сука, не понятно, но да, это все объясняло. Объясняло в первую очередь то, что Драко реально влип. Влип в этого лохматого придурка без шанса выпутаться, пока тот его не отпустит. Только вот шанс на это развеялся дымкой после следующей фразы.

— Драко, кажется у меня зависимость от тебя… — ничем не помогая своими словами, прошептал Поттер, едва осознавая, что слезы наслаждения все еще льются с его глаз, а затем перевернул Малфоя на спину, и лег ему на грудь, слегка целуя кожу, что попадалась под губы, — Я правда не могу без тебя, по-моему.

И все, что мог теперь сделать Драко, это с силой сжать зубы, прикрыть глаза, сдерживая то ли счастье, то ли обречение, прижать это гриффиндорское нечто к себе и зарывшись в его мягкую макушку, просто заснуть. Отключиться. Позволить усталости и мраку окутать его. Ведь ничего, он больше ничего не сможет сделать. Если Гарри Поттер чего-то хочет, он всегда этого добивается. А в случае Драко, у него вообще все дороги открыты. Пусть он не знал, да и никто не знал, а сам Драко упрямо с этим боролся, но факт остается фактом — сердце слизеринца никогда и не было заперто для Гарри Поттера. С того самого первого дня, первой встречи, в магазине мадам Малкин.

Часть 11

Когда я потерял память — это было шоком. Но знаете каким? Скорее растерянность. Не обида или боль, не злость, а просто недоумение, грусть, неловкость, ведь я не узнавал людей, которые называли меня близким, другом, блять, да даже сыном (в случае Молли)! Конечно я не мог злиться. На что? Как? Я же нихрена не помнил. Даже себя! Но мне было правда грустно. Ведь я видел боль на их лицах и заражался этим, как вирусом.

Все эти обследования, общение через силу, когда хотелось спрятаться и выть, я проходил через все, что просили только потому, что хотел вспомнить. Хотел до одури! Всматривался в людей вокруг до рези в глазах, пытаясь вытянуть на поверхность хоть что-то, хоть какой-то жалкий клочок, обрывок памяти. Только вопрос оставался прежним: «Кто они?».

Но жизнь и правда нечто, через что нельзя пройти с цензурой. Второй раз за утро, просыпаясь в объятиях Драко, в комнате Снейпа, которого я не помнил, но который явно сыграл в моей жизни значительную роль, я понял одну простую вещь. Я счастлив!

Мерлин, как же я счастлив, что нахрен всех забыл!

Честно говоря это было на грани ужаса. Счастье и ужас походу сестры, ходят рядышком и в это утро я ощутил обеих, прямо в своем сердце.

Пока Драко тихо спал, шевеля своими невероятными, серебряными ресницами, я пялился на него как ребенок, получивший самый желанный подарок на Рождество. Ведь если бы я помнил…

Если бы не тот случай…

Если бы не этот чертов Элион Гортейл с чужой палочкой…

Я бы вернулся в Хогвартс, наверняка. И наверняка, все равно встретил бы тут Малфоя. Но в чем я точно уверен, так это в том, что тот Гарри, которого мне описывали друзья, знакомые и даже враги, никогда не попытался бы завязать с ним отношений. И это, сука, было самое болезненное открытие за это утро.

Если бы этого не было? Мерлин! Та даже мысль о том, что Драко нет рядом, вводит в ужасающий ступор! А знание, что он рядом — дарит крылья. И отогнав от себя ужасы, подписываемые моей больной фантазией, я сосредоточился на том, что сейчас. Он рядом, обнимает меня своей рукой, притягивая ближе, придавливая ногой, закинутой поверх меня пока я спал и улыбается прямо сквозь марево сна.

Блять, я люблю его!

Я настолько шарахнулся этой мысли, которая просто взяла и пришла в голову, пока смотрел на него, что с ходу подорвался, случайно будя и Драко. Сонный, едва приоткрывая глаза цвета грозового неба, он просто дернул меня назад на постель, в свои объятия и поцеловал, прижимаясь к моим губам. И в этот момент я понял — он единственный, кто мне нужен. Неважно, кто был в моем теле до этой амнезии, неважно как он смотрел на Драко и как к нему относился. Потому что теперь, сейчас, это уже другой человек. И без Драко просто не будет настоящего Гарри, не будет меня.

Люблю его. Или даже не просто люблю. Я осознал, что Малфой, этот самый Малфой, который тут, рядом, перед глазами, послевоенный, если хотите, новый, другой, тот, с которым ладит Хагрид и к которому толкает директор Макгонагалл, тот, что хочет поступить на целителя и наладить жизнь, не отказываясь от родового наследства, мне нужен. Просто физически. На клеточном уровне.

— Я совершенно не хочу идти в Большой зал, — первое, что я сказал ему когда мы уже третий раз проснулись около двенадцати дня, после нашего первого, сногсшибательного, удивительного и неповторимого секса. Да, мы слишком сильно перенервничали и были под эмоциями. Идти на завтрак не представлялось возможным, а вот на обед могли попасть, только вот желания не было вообще.

— Все решат, что я тебя похитил, — спокойным тоном довольного удава сказал Драко.

— Не решат.

— Гарри, может ты и видишь меня в каком-то собственном, идеалистическом видении, но я Малфой.

— Да, да, Драко Малфой, я помню, знаю и поверь, не будь ты Драко Малфоем, мы бы не валялись голыми до обеда в постели какого-то Снейпа, о котором я нихрена не знаю. В любом случае. Мне плевать, что все говорят о тебе, включая тебя самого. Я может и без памяти, но не слепой и выводы делать могу. Ты не похож на того, кого стоит избегать. Единственное, что в тебе выделяется — эгоистичность. Но Драко, это не зло. Это черта характера, присущая всем.

— Да, ладно, Гарри, ты и сам нехило изменился с момента потери памяти. Тебя трудно узнать. Но эгоистичность… Тут ты загнул. Уизли, Грейнджер…

— Ты не знаешь их. Гермиона может и жертвует многим ради друзей и мира во всем мире, только вот, если это будет действительно важно. Драко, в простых бытовых условиях, когда другу не угрожают смертью, а семье расправой, мы все думаем по большей части о себе. Я — о том, чтобы побыть в тишине, Гермиона о своих книгах, Рон о еде и беззаботности. Это норма. Хоть себе не ври. Ты не сидишь сложа руки, если угрожают твоей семье.

Гарри взял руку Драко и повернул к нему меткой, давая понять, что в нужное время он подобно всем остальным, пошел на жертву.

— Кто сказал, что я этого не хотел? — тут же парировал Малфой, продолжая долбиться своими доводами в закрытые двери моего сознания. Нет, что бы он не говорил, не сможет убедить меня. Ну когда же до него дойдет?

— Я не знаю каким ты был раньше. Но я вижу какой ты сейчас. Будь ты истинным приверженцем войны и этого урода, сидел бы сейчас в Азкабане.

— Может меня выпустили под залог… — пожал плечами Драко.

— Даже если бы и так, в школу бы не пустили. Нет, тебя признали невиновным.

— Ты что действительно и этого не помнишь? Ты же искал на меня информацию, о суде. Сам же говорил, что отец Луны тебе помог, — Малфой был искренне удивлен и мне стало интересно, что именно он имеет ввиду.

— Он только информацию из газет достал. В вырезках, что прислал ее отец, было о приговоре и штрафе. Что именно я не помню? Ты о чем вообще?

— Гарри, это ты меня вытащил.

— Что?

Я сел на кровати, игнорируя наготу и уставился на Драко, который все еще лежал на подушках. Мой вид был не просто заинтересованным, он требовал ответов и в этот раз, я не хотел ждать пока вспомню сам.

— Расскажи.

— Да что рассказывать? Ты участвовал во многих делах, мое было одним из первых. Они сначала рассматривали дела детей, подростков, которых затянуло в эту муть. Отчасти из-за Хогвартса, отчасти из-за возраста подсудимых. Дела родителей должны были рассматривать отдельно, примерно через месяц. Я уже тогда знал, что ты будешь и на их суде, правда не знал, что их ход из-за тебя остановили, пока ты сам не сказал.

— То есть… Ты уже тогда знал, что я буду на их суде?

— Ну, не то, чтобы прям знал, я не был уверен на сто процентов, но это твои слова. Ты сказал мне это после окончания моего процесса. Я тогда подошел к тебе, чтобы поблагодарить. Хотя твои мотивы до сих пор не понимаю. Может я как-то неправильно тебя понял? Ведь ты не переносил моего отца. Да и он тебя. Если честно, я жутко удивился, когда увидел тебя даже на своем процессе.

— Мы же учились вместе, что тут странного?

— Враги Гарри, мы были врагами…

— Ты поэтому никому не рассказывал, как тебя оправдали?

— Ты сам попросил не говорить после суда. Я не уверен, но мне кажется, что даже Грейнджер и Уизли не знают, что ты там был и что именно ты меня вытащил. Я не понял зачем ты вообще тогда пришел, но меня больше волновала обретенная свобода. Суд был закрытым. Твое имя есть в бумагах, но они все официальные, достать сложно. В прессу попал только приговор, без упоминания свидетелей, защитников и обвиняемых. Даже имени судьи не проскользнуло.

— Что я говорил на процессе? Расскажи, я хочу знать.

Мне было интересно, что именно я говорил про Драко, потому что это было единственное, похожее на контакт с этим человеком из прошлого, когда я его защищал, а не враждовал. Почему я это сделал? Мне даже Рон и Гермиона не рассказывали об этом, упоминая только негатив про Малфоев. Может они правда не знали?

— Ты все вспомнишь…

— Я хочу сейчас, пожалуйста.

— Зачем тебе?

— Я не уверен.

— Гарри, ты просишь меня об откровенности, но сам молчишь. В этом есть смысл?

— Я не «не хочу» сейчас говорить тебе это, а скорее не могу. Я же не помню ничего. Просто… — Малфой скучающе отвернулся и я понял, что придется рассказать, — Ладно. Дело твоих родителей. Причина в нем.

— Поподробней.

— Помнишь я рассказывал, что нашел его у себя в комнате, в Норе? Так вот, все папки по делам подсудимых, что я там нашел, их было много и они лежали у меня на столе. Но папка с фамилией Малфои была не там, а у меня под подушкой…

— Под подушкой? Нахрена? Стоп. Ты живешь в Норе? С Уизли? — приподнялся Малфой на локтях, натягивая на себя одеяло.

— Да, а что?

— У тебя же дом на Гриммо. Или ты к ним после потери памяти переехал?

— Я… Не уверен. Но меня сразу туда отвезли, в Нору всмысле. И там были мои вещи. У меня есть дом? Неважно. В общем, под подушкой дело каких-то Малфоев было. Я вскользь глянул на фамилию, когда вернулся с больницы и запомнил только из-за странного расположения. Но меня мучит один вопрос с момента нашего нового знакомства: защищать я их должен был или обвинять. А теперь ты говоришь, что я тебя вытащил. Но в то же время не ладил с твоим отцом. Просто… Это странно. Если бы я был против них, то не положил бы папку туда, мне показалось, это как-то слишком лично, разве нет?

— Говорю же я даже не уверен, что ты должен был выступать на их суде. Ты сказал это, да, но мало ли, может просто хотел меня успокоить? Я тогда слегка не в себе был.

— Больше никаких Малфоев не будут судить?

— Нет, отец, я, мама — это все подсудимые с нашей фамилией. Да и дела родителей остановили. Я так понимаю эта участь коснулась лишь тех, кто был в тех твоих папках, значит там именно они.

— Я не читал ту папку, меня тогда это не волновало, а теперь из головы не идет. Если это твои родители, я…

— Что ты? Ты же не будешь их защищать только из-за того, что было несколько часов назад?

— Нет, наверно… Я не знаю!

На самом деле я мог бы. Не знаю как раньше, но сейчас Драко стал центром моего мира. А грустный центр — так себе перспектива. Счастье этого человека было для меня важно, так что, если это сделает его счастливым — почему нет? Но в то же время я понимал, что когда вспомню, могу сильно пожалеть, ведь кто его знает, что эти Малфои сотворили раньше. Надо забрать ту папку.

— Гарри, — Драко придвинулся ко мне ближе и взяв мои руки в свои, заглянул прямо в глаза, — Я меньше всего хочу, чтобы ты шел против себя. Если в том деле обвинительная речь, я пойму. Мои родители не ангелы, как и я. То что я на свободе — за гранью понимания. А то, что я сейчас рядом с тобой — вообще чудо. Я даже не надеюсь на хороший исход для отца. Он наломал таких дров, что не разгрести за жизнь. Мама — другое дело, но и она не в стороне сидела.

— Драко, я не хочу это обсуждать сейчас. Я не помню. Мне сложно из-за этого. Просто я думал, что ты прольешь свет на прошлое.

— Я не знаю насчет родителей, Гарри. Ничего. Все дела держатся в тайне, даже адвокатов не допускают, только свидетелей и обвинителей. Я знаю о делах родителей только то, что их будут судить. Ни кто, ни как, ни что бы то ни было еще. Про мое дело также никто не знал. Ты был свидетелем на моем суде, но в их деле, я не знаю чего ты там хотел. Могу только одно сказать. Ты говорил мне насчет мамы, что она тебя спасла, хотя я даже не вкурсе, что ты имел в виду. Мне она о таком не рассказывала, когда я спрашивал перед балом. Я не представляю, как она могла это сделать и когда. Вы с ней редко пересекались. А что до меня, то мой процесс был, наверное, самым быстрым. Ты просто пришел в самом начале, выступил первым, после зачитывания обвинения, произнеся восторженную речь о чуть ли не подвигах, которые я совершал в подполье. Нет Гарри, не было там подвигов, скорее твоя приумноженная фантазия, — добавил Малфой, видя заинтересованные искры в глазах напротив, — Ну и после такой пламенной речи героя, они даже не рассматривали других вариантов. Это шокирует, но правда. Слушание закончилось за минут пятнадцать и меня отпустили. Когда мне вручали палочку, я даже боялся ее брать, думая что это шутка какая-то, настолько странным был мой суд.

— Меня так хорошо слушают или ты действительно ангел? — поинтересовался Гарри, сомневаясь в том, что имеет такую власть над судьями.

— Гарри, у меня метка, я был на темной стороне. Да как же тебе объяснить, что я не хороший парень?

— Никак. Смирись или веди себя соответственно, как плохой парень, а то я как-то не вижу подтверждения твоим словам. Не переживай, мазохист ты хренов, я вспомню и пойму что к чему, но не сейчас. Сейчас я хочу тебя поцеловать, услышать историю о твоем спасении, а потом пойти поесть. Кушать хочется.

Это Поттер и сделал. Сначала поцеловал, потом выслушал подробности о деле Малфоя, а затем подорвал его с кровати и заставил одеваться. На обед они пришли слегка опоздав и игнорируя взгляды направленные на них, разбрелись за свои столы.

После ужина Гарри и Драко провели пару часов в библиотеке и пошли гулять, а дойдя до озера, уселись под одним из деревьев.

Вкусные бутерброды от Тоби, смешные истории от Гарри, о днях, когда впервые со всеми знакомился после амнезии, захватывающие рассказы Драко об их прошлом, привели к тому, что вечер подкрался незаметно. Как и Гермиона с Роном, что нашли их под деревом, мило беседующих ни о чем.

Когда Гермиона и Рон подошли, Драко резко замолчал и напрягся. Гарри обернулся понимая, что реакция не с неба взялась и увидев друзей, помахал им.

— Гарри, можно тебя на несколько слов? — сдержанно попросила Гермиона, одергивая Рона, намеревающегося накинуться на Малфоя не с вопросами о домашней работе.

— Да, конечно.

— Гарри я пойду к себе, уже поздно. Завтра увидимся, — сказал Драко понимая, что разговор затянется, а присутствовать при этом он точно не собирался.

— Хорошо, — ответил Поттер и пока Малфой поднимался, думая о том, как бы побыстрее свалить от этой компашки, Гарри воспользовался ситуацией, приблизился к нему вплотную, приобнял за талию и впился в губы нежным поцелуем.

Разумеется Драко был не рад проявлению чувств на глазах друзей Поттера, но понимал зачем он это делает. А мягкие губы гриффиндорца полностью сгладили негативный эффект, затмив наслаждением любые другие эмоции. Открыв глаза, он заметил улыбку Гарри. Только недовольство и красные уши Рона, заставили Малфоя пропустить вольность Поттера мимо, оставив разборки на потом. Все же лицезреть ярость Уизли в данный момент было слишком приятно. Так что он просто вывернулся из рук настырного парня и развернувшись, пошел к замку.

— Какого черта это было? — начал атаку Рон, едва Гарри оторвался от созерцания удаляющейся фигуры слизеринца.

— Что именно?

— Это! Гарри, ты не заметил? Ты только что поцеловал Малфоя! Подожди! Ты не Гарри? Оборотка? Или приворот?

— На меня не действуют привороты, Гермиона сказала и ты наверняка знаешь. И нет, я это я — Гарри.

— Тогда какого черта?

— Не повторяйся. Вы видели какого, что еще объяснять? Я с Драко. Это все.

— Гарри, ты в порядке? Это же Малфой, — аккуратно спросила Гермиона.

— Да что вы все заладили?! Что вы, что он. Я знаю! Он Драко, чертов, Малфой. Вкурсе. Выучил уже. И что?

— А как же Джинни? Гарри ты же… Вы же… — пытался подобрать слова Рон, не столько злой, сколько в полном недоумении.

— Я не помню ее Рон. Прости. Я знаю, что это неправильно выглядит, наверно, с вашей стороны. И это может быть несправедливо, по отношению к вам и к ней. Но знаете, что еще несправедливо? Память стереть мне было несправедливо! А еще ребенка на войну посылать тоже, как бы, не из разряда правильного! Я, блять, устал от постоянной морали и того, что мне навязывают. Я не помню нихрена! Когда вы уже запомните?

Словно наконец нащупав лучик надежды, Рон с восторгом начал новую тираду.

— Вот именно! Как ты можешь это делать сейчас? Ты же не помнишь его! Мы тебе на что? Чтобы помогать, чтобы тебя не использовали! Он морочит тебе голову! Он тебе врет, запудрил мозги. Вы врагами были!

— Да в курсе я, Рон! Он не забывает об этом напоминать по пять раз на дню. Поверь, без тебя справляется. Но я не ощущаю этого! Нет злости, агрессии к нему, даже инстинкты молчат. Я правда не понимаю, как такое может быть, но я не верю в то, что ненавидел его.

— Думаешь мы врем тебе? — спросила, обидевшись, Гермиона.

— Нет. Этому просто нет объяснения. Не может врать вся школа. А про нашу взаимную ненависть не только вы говорите. Но не могу понять. Я правда не ощущаю угрозы от него. Я ощущал ее от многих. От Дадли того же, когда он приезжал к нам. Но не в этом случае. Ни угрозы, ни негатива. Никаких плохих ассоциаций, ничего такого.

— Как это началось? Он что-то сделал с тобой? Зачем ты с ним таскаешься? Да ты же почти не отлипаешь от него! Ты даже в гостиной Слизерина ночевал! Мы знаем! Да и про Выручай-комнату, тоже. К сожалению… — быстро проговорила Гермиона, под конец вспыхивая от неловкости.

— Ничего он не делал со мной. И да, ночевал. Это не секрет. Но вы не поймете, даже, если попробую объяснить.

— Ты же даже не пытался.

— Ладно. Мне с ним спокойно. Мне там спокойно, в слизеринской гостиной. Поэтому я там ночевал.

— Что? — в унисон переспросили друзья, заставляя тяжело вздохнуть.

— Как нигде в замке, если честно. Я обошел его весь, с подземелий до самых верхних башен, но только в Слизерине, по настоящему, тихо и спокойно. Настолько, что могу спать и не видеть кошмары, которых даже не помню просыпаясь.

— Гарри.

— Я знаю о чем вы думаете.

— Башня Гриффиндор всегда была для нас вторым домом!

— Не сейчас. Там слишком громко, шумно и много красного. Ты-то Гермиона должна понимать. Этот цвет вызывает сейчас только негатив.

— А серебристо-зеленый? — с любопытством спросила подруга.

— Спокойствие. Расслабление и почему-то уют, какого никогда раньше не знал. Хотя с чем мне сравнивать?

— А Выручай-комната?

— Мы случайно в нее попали тогда. Но, Гермиона, там пусть и не так спокойно, как в Слизерине, но может из-за Драко, не знаю, я тоже мог спать, смог продрыхнуть без кошмаров всю ночь и не одну. Это помогает. Не знаю как.

— Вы враги, это ты понимаешь? — как ребенку, чуть ли не по буквам, проговорил Рон, — Ладно подземелья, выручай-комната, ладно Слизерин, если ты там кошмаров не видишь, но блять, ты целовал его! Малфой, Гарри!

— А что Малфой? Что вы так к нему прицепились?

— Вы ненавидите друг друга! Когда ты вспомнишь…

От одной этой мысли лицо Гарри перекосила гримаса ужаса.

— Что тебя держит рядом с ним? Почему? Он тебя околдовал? — начала выпытывать Гермиона, войдя в раж.

— Нет, просто мы похожи.

— Что за бред? Да вы, как небо и земля, — добавил Рон.

— Думаешь? Может раньше, но не сейчас. Простите, но вы не знаете меня сейчас.

— Гарри, о чем ты?

— А вы не понимаете? Весь этот замок празднует победу. Весь гребанный мир магии празднует победу. Все они! Я прихожу в башню Гриффиндор и слышу смех, счастье, крики и тосты. Каждый день слышу. И я понимаю их, я знаю они счастливы, вы счастливы, все вы. И я рад за вас. Но меня ваша победа не касается.

Друзья посмотрели на меня, сомневаясь в здравии моего рассудка, переглянулись и первой голос подала Гермиона.

— Гарри, что ты говоришь? Без тебя бы не было победы.

— Возможно и так. Я слышал рассказы и читал об этом, но не ощущаю. Моя война все еще продолжается. Я потерял память. Это последствия, но они часть этой войны. И я все еще разгребаю завалы. Да блять, я даже не помню почему меня тошнит от этого чертового красного, которого на Гриффиндоре завались, но это факт! ПТСР — как сказала Помфри. Да я даже не помню на что именно этот ПТСР! Я не помню, блять, этой крови, но меня воротит от одного вида своего галстука! Я все еще на войне! Как и он.

— Малфой?

— Думаете ему просто сейчас? Как и я, он все еще воюет. Его родители под стражей. Он один во всем мире остался. На него косо смотрят и обвиняют, хоть я готов руку на отсечение дать, что он не убивал ни разу. Сейчас его тупо будут использовать все кому не лень просто, чтобы он мог вернуть честь своему имени. Недавно он оформлял на себя титул лорда, даже не желая этого. Потом дал первый в жизни бал, который ему дорого обошелся не столько деньгами, сколько морально. Он не хочет всего этого, но делает, потому что ему «порекомендовали» в Министерстве. Никого не напоминает? То, что я читал о себе, после войны. То, что происходит сейчас здесь, в Хогвартсе! Да один в один! Только по другую сторону. Кому не лень используют имя долбанного Гарри Поттера. Пойди туда, сделай это, распишись тут, улыбнись на колдокамеру! Мы как мартышки, выставленные в клетках на потеху публики. Что он, что я. Все тычут пальцами и рассказывают какой молодец или плохой мальчик.

— Не сравнивай себя с ним, вы разные! — резко отрезал Рон.

— Думаешь? А у нас был вообще выбор? Что у него что у меня, да и у вас его особо не было!

— Ты о чем Гарри? Мы за добро, он за зло.

— Нет. Вы может и помните больше меня, но я сейчас трезво смотрю на вещи и людей, оценивая непредвзято. И то, что я вижу, не всегда вписывается в общепринятую картину мира. Его воспитывали так. Когда с детства промывают мозги, ты радуешься тому, что дают либо в петлю. Без вариантов. Думаете у него жизнь малиной в сахаре была? Вы и половины не знаете про жизни слизеринских детей. А у тебя, Рон, был выбор? Даже, если бы захотел? Тебя воспитывали и натаскивали на «правильно», «добро», светлое против темного. Выбора у тебя не спрашивали, он был очевиден. А сделал бы шаг в право — осуждение и отчуждение от семьи. То что я слышал о Перси ведь правда? Он ведь пошел своей дорогой, так? Хотел выбраться в свет, думать своей головой. Но все восприняли это в штыки. А ведь это был просто его выбор. Вот тебе самый яркий пример. Да даже близнецы. Твои родители неоднократно о них мне говорили, что они не должны были так поступать. А как? Закончить школу? Потому что так правильно? Так поступают Уизли? То есть по семейному, как родители сказали! Или ты Гермиона? Какой был выбор у тебя? Маглорожденная — думаешь тебя бы приняли на темной стороне? Выживание — это не выбор. Или я? Еще хуже. Та даже, если бы захотел не мог бы выбирать. Со дня смерти родителей выживаю. Это не выбор. И у него его не было никогда, даже когда клеймили!

— Гарри!

— С ним спокойно! — отрезал Гарри. — С ним как дома, с ним тепло и просто уютно, как нигде в этом замке, где все пляшут и развлекаются. А я просто хочу тишины! Вы даже не представляете, как это больно, не помнить, не понимать, не осознавать, как мог ненавидеть того, кто сейчас тупо нужен, как чертов воздух!

— Гарри ты что?.. — в ужасе отшатнулся Рон понимая, куда клонит Поттер.

— А если и так? Что теперь? Думаете я хочу вспомнить? Да я до отчаяния не хочу вспоминать, потому что не знаю, как отреагирую. Как он отреагирует и все вы. Я боюсь этого судного дня, как смерти, потому что могу потерять то единственное, благодаря чему еще не свихнулся. Так что да, я испытываю к нему что-то, что сильнее дружбы и даже симпатии. Но я боюсь говорить это вслух, потому что потом дороги назад уже не будет.

Друзья ничего не ответили Гарри. Отчасти понимая, отчасти переживая и не веря в его слова. Казалось Малфой просто околдовал его. Амортенция на Гарри не действует, большинство приворотных тоже, но… Это же Малфой! И все же, сложно было игнорировать, как Гарри посвежел в последнее время, не считая недосыпа, в котором Малфой точно был не виноват. Он стал легче сносить проблемы, перестал переживать раз за разом. Ему словно снова позволили дышать полной грудью. И если причина в слизеринском принце… Ну что ж… Они примут и такой расклад ради того, благодаря кому это будущее вообще стало возможным.

Часть 12

Мы с Драко стали практически неразлучны. На совместных уроках, в коридорах и даже на поле для квиддича мы старались быть, как можно ближе друг к другу. Это как-то неосознанно у меня получалось. Приклеиваться к нему. Но Драко… Казалось он позволяет это делать, не более. Он принимал любую ласку и внимание, но сам был довольно холоден, словно не разрешая себе открыться. И причину я выяснил буквально через несколько дней после того, как стало очевидно всей школе, что нас связывает чуть больше личной неприязни, дружбы или совместного прошлого, о котором я не помню.

Пэнси подошла ко мне однажды, как только я вышел из туалета для мальчиков. Странное место, но как она объяснила — ни друзей, ни моего благоверного тут не было, и для того, чтобы подкараулить героя — идеальное место.

— Если сделаешь ему больно, бой с Темным лордом покажется тебе увеселительной прогулкой. Я ясно выражаюсь?

Вот так с порога и даже без приветствия. Агрессивный тон говорил о ее решительности, но мне стало интересно, стоит ли ей напомнить, что бой с Темным лордом я даже не помню?

— С чего ты взяла, что я могу сделать Драко больно?

— Ну хоть понял о ком я говорю.

— Ты можешь переживать только за него, Блейза или Тео. С последними двумя меня ничего не связывает в отличии от Драко. Но я все еще жду ответ. С чего ты взяла, что я сделаю ему больно?

— Ты ничего не помнишь…

— Стоп!

— А когда вспомнишь…

— Знаю! Пророчили уже. Буду кидаться на всех, включая Малфоя. Да ты вообще меня не знаешь, откуда эта уверенность? Кто сказал, что так будет? — злость закипала внутри, ощущаясь магией на кончиках пальцев. Они неприятно потрескивали, заставляя сжать кулаки.

— Ты не помнишь ваших отношений, всех обид, претензий, боли которую вы оба испытывали раз за разом в этой школе и даже вне этих стен. Поэтому не нужно судить о том, что знаешь себя лучше. Мы все это видели, наблюдали семь лет к ряду, знаем тебя прошлого, поверь, лучше тебя самого. Думаешь, что ты тот самый? О, нет! И не мечтай. Тот Гарри Поттер был другим. Или ты другой, как хочешь. Но вы разные. Может желание всем помочь в тебе и осталось, но ты ведь даже не уверен, что хочешь учиться на Гриффиндоре, я права? А ведь тогда это даже не обсуждалось. Ты же не мог и шагу без Уизли пройти, без совета Грейнджер и покойного Дамблдора! Ты уже не тот. Именно тебе советы не нужны ни от кого. Но, когда вернется тот Поттер…

— Я не сделаю ему больно! — твердо отчеканил я, пытаясь донести истину.

— Уже делаешь, — сказала Пэнси, заставляя мурашки пробежаться по всему телу, — Он знает, что это недолговечно. Понимает, что потом ты разобьешь ему сердце и свалишь в закат к своей Джиневре. Думаешь почему он позволяет быть рядом, но сам не действует? Поттер, ты иногда забываешь, что твое беспамятство не стирает память всем остальным. Ты не помнишь вашего прошлого, но он помнит и осознает, чем все закончится.

— Он боится?

— Он не хочет погрязнуть в этом еще больше. Пока активность только от тебя. Но, если он вступит в игру, ему будет сложнее ее покинуть. Не требуй от него ничего, ясно? Не сейчас. Вспомни о своем пресловутом героизме и впервые поступи правильно.

На этом разговор был закончен. Пэнси ушла, а я наконец понял, откуда холод Драко. Ну что ж, заставлять я его точно не буду. А когда все вспомню, он увидит, что мои чувства не изменились и сможет мне открыться.

Ну а пока, я решил заняться тем вопросом, который не давал мне покоя уже не первый день. Когда мы с Драко уединялись в библиотеке или комнате Снейпа, я посвящал время именно этому делу. Да, времени на рассматривание Драко стало меньше, зато я делал благое дело. То, что мог даже не имея бывшей памяти и то, что точно оценит тот самый пресловутый герой Гарри Поттер, о котором лепечет вся магическая Британия.

Конечно придется потянуть за ниточки, чтобы получить полезную информацию. Самый простой способ — наведаться к министру магии. Что я и решил сделать на ближайших выходных. Минерва Макгонагалл была не в восторге, но заверив ее, что быстро управлюсь, я все же настоял и получил разрешение.

В министерство меня доставили с сопровождением в виде Слизнорта, которому и самому там что-то было нужно. В Атриуме мы разошлись, договорившись встретиться через час.

За две недели до учебы, я был в министерстве так же часто, как и в Мунго, поэтому не растерялся и быстро нашел нужный этаж и кабинет. Секретарь министра была немного удивлена увидев меня тут, да еще и во время учебы. Хоть и была суббота, но все же из Хогвартса было непросто выбраться, особенно после войны. Она сразу предупредила министра и получив разрешение, впустила меня внутрь.

— Гарри! Что ты тут делаешь?

— Извините министр Кингсли, знаю я должен был предупредить, но как-то времени не было. И так чудом отпросился у директора.

— Мы же договаривались без официоза, Гарри. Ты что-то хотел? Все в порядке? Ты все вспомнил?

— О нет, не вспомнил и не в порядке. Если честно, мне кое-что нужно.

— Говори. Ты же знаешь, для тебя, что-угодно.

— Ну, просьба довольно странная, наверное. Мне нужны дела или подробная статистика приговоренных после войны. Я хочу знать все: какие семьи, кто из них попал на поцелуй дементора, кто умер, кого приговорили, кого отпустили, состав самих семей, обвинения, защиту, если имелась, итог, исполнение, будущие предписания для потомков, короче все.

— Извини за любопытство, но зачем оно тебе надо?

Кингсли было любопытно. И Гарри его понимал, ведь не часто запрашивают секретные документы, да еще и по тем делам, которые уже прошли. Но Гарри даже не понимал, что конкретно ищет и чего хочет добиться.

— Эм… Я… Слушай, я просто хочу знать. Мне кажется я узнал кое-что, что мне не очень нравится и если это правда…

— Ты сомневаешься в делах министерства или Визенгамота?

— Нет. Я не уверен, что причина в этом. Я верю тебе и министерству. К тому же дела, в которых я задействован приостановили, как я и просил, спасибо. У меня нет оснований тебе не доверять или судам. Я вижу, что система работает, хоть и не помню, как сам в ней участвовал. Просто…

— Гарри на чистоту, иначе помочь не смогу.

Я посмотрел на него и понял, он просто не отпустит теперь без объяснений, поэтому выложил ему как на духу и позицию насчет семей осужденных, пострадавших в войне и опасения насчет будущего детей войны и даже план, созревший совсем недавно. Кингсли был удивлен, но в какой-то степени, приятно удивлен. Видимо моя идея — в стиле былого Гарри Поттера. Поэтому через полчаса у меня на руках была большая стопка с делами, которые я уменьшил и спрятал во внутренний карман мантии.

— Еще одна просьба. Можно я быстренько воспользуюсь твоим камином? Мне нужно к Молли Уизли, а Слизнорт будет ждать внизу и боюсь, он не захочет к ней.

— Хорошо, но если он придет тебя искать?

— Я только на 10 минут, не больше.

Зайдя в камин и взяв летучий порох, я четко произнес место назначения и уже через пару мгновений вывалился из камина в Норе. Молли вскрикнула, поворачиваясь от плиты на меня и угрожающе выставив палочку, что заставило поднять руки в примирительном жесте.

— Это я! — попятился назад в камин, пока она не сообразила кто перед ней, едва пыль улеглась.

— Гарри? Что ты тут делаешь? Что в школе? Что случилось? — с ужасом в глазах затарахтела перепуганная мать большого семейства.

— Все в порядке не переживайте, я просто… Мне нужно было кое-что забрать, поэтому меня отпустили на 10 минут. Можно в мою комнату подняться?

— Конечно, милый.

Получив разрешение, я взлетел по лестнице и ворвавшись в свою комнату быстро нашел папку Малфоев все там же, под подушкой. Обернув бумагой, чтобы не путать с другими папками, я также спрятал ее во внутренний карман, предварительно уменьшив и сбежал по лестнице вниз.

Молли уже успела накрыть стол с ароматными коричными булочками и чаем. Оперативно, но не удивительно.

— Знаю ты спешишь, но 10 минут еще не прошли, так что…

Я улыбнулся и сел за стол. Эта женщина удивительная! Быстро выпив чай, обжигая горло кипятком, я вкратце рассказал ей об успехах сына и дочери в школе, о новостях, Гермионе, Минерве и прочих, о ком она спрашивала и едва чашка опустела, метнулся к камину.

Министр не успел заскучать и попрощавшись с ним, я вышел из его кабинета, направляясь в Атриум к Слизнорту, который уже меня там ждал.

В Хогвартс мы вернулись спустя полтора часа, поэтому мое исчезновение почти никто не заметил. Кроме Малфоя, разумеется. Он узнал, куда я ходил и получив ответ, сильно удивился. Только вот подробности я отложил на вечер, у камина, в гостиной Снейпа, куда мы перебрались после ужина под мантией.

— Что это?

Малфой удобно расположился в одном из кресел перед огнем, в то время, как я уселся прямо на пол все там же, перед камином, чтобы было удобно разгребать папки, которыми Драко и заинтересовался.

— Дела. Те, что мне дал Кингсли. Все, что проходили с момента окончания войны. Тут и твое, наверное, есть. Найти? Хочешь посмотреть?

— Нет. И так все помню. Зачем они тебе?

Малфой присел рядом со мной, открывая наугад одну из папок и пролистал ее с неким отвращением на лице.

— Ты будешь смеяться.

— Почему?

— Потому что можешь подумать, что я страдаю ерундой.

— Гарри, я уважаю твой выбор и все, что ты делаешь. Просто говори.

— Ну ладно. Помнишь тот день, когда ты проводил бал?

— Такое забудешь…

— Пока я ждал тебя, Пэнси и Блейз рассказали, как «весело» сейчас живется слизеринцам и большинству семей, родители которых под арестом или погибли. Каждый день, как на расстрел. Почему ты не говоришь со мной об этом? Это же и твоих родителей касается. Ты один из тех, кто ждет.

— Это не твое дело? — с сомнением в голосе сказал Малфой и меня позабавило, как он начал в этом сомневаться. Раньше такого не было.

— Правда? Малфой, я часть этого. Буквально. В особенности тех дел, в которых собирался выступать. А это и дело твоих родителей! Ты переживаешь! Ты должен был сказать, что боишься этого суда, потому что из всех подсудимых только десять спаслось, включая тебя!

— Разумеется, я боюсь суда над родителями, Гарри. Разве и без этого непонятно? Но нахрена говорить о переживаниях? Я не хочу об этом. Пока дела не двигаются с мертвой точки, они живы. Это главное. Так что меня это как раз и не касается прямо сейчас. Под постоянным шухером сегодня дети тех, чьи дела как раз не остановили. То-бишь, которых ты не собирался защищать или обвинять в суде. Не мой случай.

— Пока не твой! А потом? Это неправильно! Вернее, я понимаю, что это не моя вина и не твоя. Они сами сделали выбор. Но Драко! Ты можешь открыться мне! Я могу…

— Что? Что ты сделаешь? Сходишь, разберешься с проблемой, если я раздвину перед тобой ноги?!

Вау! Блять. Наверное мое ошарашенное лицо было настолько показательным в этот момент, что Драко и сам осознав, что сморозил, мгновенно сменил гнев на вину, закрыл рот ладонью, покрылся красными пятнами и быстро встал, отходя и отворачиваясь к окну. Его спас исключительно этот необычный румянец и заметный ужас в глазах. Он явно не собирался этого говорить, видимо тема оказалась болезненной. Этого следовало ожидать.

Сейчас мы оба осознали свои ошибки. И только это спасло, что его, что меня, от непоправимого. Оба были виноваты. Я не должен был цеплять эту тему, а он — нести эту хрень своим красивым, но порой слишком ядовитым языком. В такие моменты я как никогда радовался, что сейчас мы вместе и в хороших отношениях. Боюсь представить какого быть его врагом и слышать этот яд регулярно. А ведь если верить всей школе, мы были врагами семь лет!

Пауза затянулась, но отойти от шока непросто. Услышанное было сродни ледяной воде прямо по яйцам.

— Прости, я не должен был этого говорить.

Раскаяние в его голосе отрезвило и привело в чувства. Ему было больно. Очевидно. А мне было больно от его боли. И слов…

Я встал и подошел к нему вплотную, обняв из-за спины.

— Надеюсь, что больше ничего подобного, никогда от тебя не услышу. Ясно?

— Прости, я не хотел.

— К тому же, насколько я помню, ноги тут раздвигал я, а не ты, так что…

Я честно попытался разрядить обстановку, но ему реально было грустно. Драко быстро развернулся ко мне лицом, закрывая уже мой рот ладонью.

— Пожалуйста, не надо об этом. Я сморозил глупость. Признаю. И мне правда стыдно. Такое не повторится. Знаю, ты хочешь помочь с делами моих родителей, но Гарри, ты тут бессилен.

Быстро сменил тему, молодец, но лучше так, чем мусолить эту фигню часами. Бред есть брел — забыли. Но кто сказал, что я так просто сдамся с изначальным вопросом?

— Уверен? А если я скажу, что сегодня забрал папку с делом твоих родителей из Норы. Вот она.

Невербально призвав нужную папку, я посмотрел на Драко и протянул ему дело его родителей. А он просто пялился на нее, не двигаясь и даже не дыша.

— И какой реакции ты ждешь?

— Не хочешь знать, что в ней?

— Скорее боюсь.

— Ладно, тогда я сам.

Глубоко вдохнув и помолившись Мерлину, я открыл папку и начал вчитываться. Затем закрыл, быстро всучил ее Драко и повернувшись к нему спиной, пошел к камину разбирать другие дела, сдерживая довольную улыбку.

— Защита, — единственное, что я сказал, уже садясь на мягкий ковер, при этом ощущая нерешительность и не озвученный вопрос Драко, все еще пялящегося на папку в его руках.

Несколько минут или часов, Малфой стоял с папкой в руке. Потом-таки открыл ее и я услышал шелестение страниц. А после этого он вернулся к камину, но сел не на кресло, а за мной, обнимая со спины и притягивая к себе. Тепло его тела, нежность рук, но главное — спокойствие, окутывали сейчас с головы до ног. Он наконец-то был спокоен. И это ощущалось моими клетками, словно мы действительно были единым целым.

— Ты правда собирался защищать их, — тихим голосом начал Драко.

— Да.

— Зачем?

— …

— Гарри, ответь.

— Ты же помнишь, что у меня потеря памяти?

— Помню. Но мне кажется, ты что-то знаешь.

— Это скорее логика. Тебя же я защищал. Почему их нет?

— Вряд-ли это все.

— Достаточно для начала, лучше помоги рассортировать.

— Что ты ищешь?

— Все дела, где в семьях дети остаются без родителей.

— То есть?

— Я не закончил свой рассказ. Пэнси с Блейзом меня просветили, что многие слизеринцы и другие дети, которые лишились родителей, лето будут проводить в Хогвартсе или в других местах, типо у дальних родственников. И даже сейчас… Драко, пока они учатся, их жизнь решается, понимаешь? Они тут, а там их лишают последнего родственника в суде! И это только те, кто еще пока вообще с родственниками! Знаешь сколько сирот уже сейчас учится в Хогвартсе? А тех, кто еще не поступил?

— И что ты хочешь? Отпустить заключенных, у которых остались несовершеннолетние дети? Я конечно сам не святой, и не люблю на других наговаривать, но там есть типы сродни тетки Лестрейндж и Сивого. Блять, да там почти все такие! Я с некоторыми даже лично знаком. И поверь бывшему Пожирателю, отпускать их не вариант, как и детей доверить.

— Знаю, но дети не должны страдать за грехи родителей. Там же не только подростки. Не только дети по 15-17 лет, Драко. Ладно ты, ты смог вступить в статус лорда, получить наследство, сейчас можешь сам себя обеспечить, а они? Они выйдут в конце года за стены школы и поймут, что им тупо некуда идти! Или в школе оставаться, или на улицу. Им не позволят по домам вернуться, если не к кому будет.

— Вопрос тот же — что ты хочешь?

— Открыть приют.

Малфой замер, а потом пару раз проморгался.

— Что?

— Приют.

— Гарри, ну хватит уже строить из себя героя! Людям достаточно было твоей самоотверженности. Ты не спасешь всех!

— И не пытаюсь. Только этих детей. Там же не только слизеринцы. Есть много детей и из других факультетов, лишившихся всего.

— И ты хочешь…

— Построить им дом, — решительным тоном заявил Гарри, с сияющей улыбкой на лице разворачиваясь к Драко, который смотрел на него с неприкрытой опаской сродни, «Какого хера я обнимаю психа?».

— Пиздец, — подытожил Малфой, пялясь на гриффиндорца в легком шоке, — Нет, хороший, но все же пиздец. Ты хоть представляешь, как это сложно? Даже бизнес проще открыть. Это же люди! Дети, в смысле! Несовершеннолетние дети! Да там только юридической волокиты на год вперед!

— В общем да. Я догадываюсь, что будет непросто. Но Кингсли одобрил и сказал, что поможет ускорить процесс. Он конечно, как и ты сразу в шоке был, но все равно одобрил.

— Ты хоть понимаешь сколько денег потребуется? Это не квартира на пару человек. Если ты планируешь для такой оравы дом строить, то это уже не дом, а особняк, в лучшем случае.

— Я конечно не настаиваю, денег у меня и у самого хватит. Но ты сам говорил, что тебя министерство прессует. Так вложись в мое дело! Или тебе оно не нравится? Для репутации точно, что надо.

— Я бы и так вложился, ты же знаешь. Но… Ты не разбираешься в юридических вопросах, а там без этого…

— Гермиона разбирается! — перебил Гарри, продумавший заранее ответы на всевозможные аргументы Драко, — Она будет в министерство идти работать после учебы. Ты тоже в юридических вопросах подкован. И есть еще один человек, который может помочь и делом, и связями. Ему это даже на руку…

— Я не хочу слышать продолжение, — резко оборвал Драко, с испуганным взглядом.

— Если я что и понял про него — он не идиот, так что точно поможет! Ты понимаешь, что и на нем это хорошо отразится?

— Гарри, он не в том положении. И вы не переносите друг друга. Как ты с ним общаться планируешь?

— Блейз говорил, что он гений в том, как проворачивать любые дела. Он мне нужен сейчас! А общаться, для начала, будем через тебя.

— И как же ты планируешь это реализовать?

— Есть у меня пара идей. А пока я их обдумываю, свяжись пожалуйста со своим отцом. Но не рассказывай ему пока ничего, просто пусть будет все время на связи.

Часть 13

После того разговора у озера, Гермиона и Рон стали лучше относиться к Драко в принципе, и к моему выбору, в целом, тоже. Не знаю, что именно они решили и как приняли, но они не только перестали злиться, но и начали задавать вопросы о нем. А я постепенно настраивал их на присутствие Драко в моей жизни.

Я проводил с Драко все свободное время, мы гуляли, учились, отдыхали вместе в Хогсмиде, иногда приглащая друзей, иногда мирясь с их назойливым присутствием. А теперь нас связывало еще и совместное дело с приютом. Я конечно старался не отвлекать его сильно и не грузить, ведь и без меня у него проблем хватало с министерством, но пока он не проложил мне прямой путь к своему отцу, приходилось просить его о разных вещах, вроде отправить письмо или уточнить что-то по законам. Сам Драко был не против, только не торопился с отцом говорить о том, нахрена ему все те данные, что он выпытывает у него и что он не отстанет, а наоборот притащит еще и меня всего такого липучего-приставучего к нему с тысячей новых вопросов и требований. Мы изначально не собирались ему все рассказывать сразу же. Но разговоры через Драко были не всегда удобными. А последний почему-то оттягивал важный разговор. Видимо придется самому встретиться с таинственным Люциусом, которого я так люто не переносил в прошлом.

Так прошло несколько недель. И все бы ничего. Только вот… Мы не всегда могли с Драко ночевать в той комнате, у Снейпа, чтобы не привлекать лишнего внимания. Обычно на выходные и пару раз в будние, если нас никто из друзей не отвлекал. Чаще всего приходилось спать в своих комнатах и это было неудобно. Его не было рядом. Ладно секс или близость. Та даже объятия. Драко успокаивал своим присутствием, а не чем-то другим и именно этого мне не хватало в спальне без него.

А в школе, вопреки предсказаниям директора Макгонагалл и всех остальных, ничего не менялось. Каждый человек в этих стенах хотел свою порцию внимания от Национального Героя.

Кто-то требовал дружбы, другие — встречаться, третьи — компенсации за моральный ущерб от разбитого сердца, до сломанного золотого пера во время финальной битвы, о которой у меня были расплывчатые знания. Дохрена было и тех, кто в наглую переходил границы, пытаясь околдовать, привлечь внимание чем-то неординарным, включая зелья любви и верности. И это в случае, если не было никаких откровенных претензий. Причина? Ну конечно же Драко чертов Малфой! Когда разнеслись слухи о нашей, уже не только дружбе, появились недовольные близостью Пожирателя к Герою. То, что он бывший Пожиратель, ставший таковым против воли и не убивший никого — разумеется, людей не волновало. Как и то, что он делает меня счастливым. А вот репутация! Блять, да за нее эта толпа готова была глотки рвать! За мою репутацию, если кто не понял. То есть, не за их честь и гордость, не за их собственные жизни, нет! За мою! Которая, блять, их вообще не касается. Но походу, об этом никто не задумывался.

Если бы не Малфой, Гермиона и Рон я бы уже сбежал из школы, правда, но не вариант. Смысл? Если отучиться все равно придется. Сейчас хотя бы они рядом, а если пойти на следующий год доучиваться, я же с ума сойду тут без них!

Хотя в отличие от Малфоя, с друзьями было не особо лучше. Да, они отгоняли толпу, только вот сами не отпускали надолго. Я был под их контролем почти весь день, освобождаясь лишь в часы, когда они учились, делали уроки или спали. Жизнь в Гриффиндоре меня изматывала, как пробежка без передышки, а с Драко я мог быть рядом только вне учебы, ведь совместные пары у нас были редко.

Друзья приняли Драко, даже смирились, что почти все выходные мы проводим вместе, только вот не знаю осознавая или нет, они не давали нам быть наедине почти никогда, если мы собирались вчетвером или даже с бонусом в виде Пэнси, Тео и Блейза. Даже последний никак не помогал уединиться, при том, что имел немалую выгоду с этого, обычно. Просто, против Рона и Гермионы, даже слизеринские доводы были бесполезны. Они улыбались, соглашались, но не оставляли нас одних, словно боялись, что произойдет непоправимое.

И я терпел. Долго. Пока однажды не случилось то, что заставило серьезно изменить подход. После уроков в среду, мы с друзьями вернулись в общую гостиную Гриффиндор и проверив все ли сделано из домашних заданий на завтра, поднялись в спальню. Едва открыв двери, я понял что что-то не так. Моя кровать была разворочена до неузнаваемости, а на подушке, в обрывках балдахина и перьях, красовался один маленький кусочек пергамента с надписью, которая взорвала и без того неустойчивую психику.

«Брось его сам или Пожиратель получит по заслугам».

Остатки балдахина загорелись, а я и не заметил. Тушить их кинулись Симус и Дин, зашедшие следом за мной и Роном в комнату. Бушующая магия вырвалась наружу, стоило прочесть угрозу.

И как это понимать?

Герой. Чертово достояние, пожертвовавшее всем, что только у него было, теперь не может выбрать с кем ему встречаться?

Мерлин, как же я был зол! Ярость вырываясь искрами из пальцев, поджигая все, до чего дотягивалась. Записку, Рон мудро вырвал из моих окаменевших пальцев очень вовремя, чтобы потом показать директору Макгонагалл. Меня же вывели в гостиную Гриффиндора практически волоча, потому что я был в ступоре, как от Ступефая, все еще глядя перед собой и видя эти противные слова на клятом клочке мусора.

— Какая сука это сделала?

Не успел я спуститься с последней ступеньки, до мозга наконец-то полностью дошло, а дрожащий от рвущейся магии голос, сорвался на крик. Рон, Симус и Дин замерли позади меня, боясь сделать вдох, а люди в комнате обернулись на мой голос, оставляя свои занятия. Все благоразумно молчали с зарождающимся ужасом в глазах.

— А теперь слушайте, — уже более спокойным, но все еще не терпящим возражений тоном, оглядывая поочередно каждого в комнате, — Я терпел не один месяц, но с меня хватит. Мне плевать, какого Гарри вы там знаете. Я не он, если позволял раньше так с собой обращаться. Драко — мой выбор. Какие у нас отношения — не ваше дело. Я не буду его обсуждать или объяснять причины почему, как или когда это случилось. Это понятно?

Тихие шепотки по комнате были для меня смиренным согласием, а я продолжил.

— Если то, что было в спальне повторится, я найду эту мразь и уничтожу своими руками. Не тому угрожать надумали. Решили напугать? Вы хуже сделали не мне и не ему, а блять, себе. Потому что за Драко я глотку перегрызу любому, живого места не оставлю, заставлю умолять о смерти, чтобы дошло наконец — мы не ваши игрушки! Ясно? И передайте остальным. Я не шучу. Хватит с меня этого цирка! И если вы сами этого не понимаете, придется объяснять по другому!

Затем я вышел из гостиной Гриффиндор, не дожидаясь никакой особой реакции и пошел по направлению к кабинету директора Макгонагалл.

Тишина ночного коридора немного отрезвила голову и позволила подумать. Решение уже было принято. Я просто должен был немного остыть. Желание вырвать сердце из твари, что посмела угрожать Драко, перемалывало любую логику прямо в теле с мясом и костями. А прохлада школы, отлично снижала градус ярости.

Горгулья отступила, стоило мне подойти к ней, что было довольно странно, но удобно. Я поднялся по появившимся ступеням и оказался перед дверью. Волнение стучало в ребрах. Сейчас изменится многое…

— Здравствуйте, мистер Поттер. Вы что-то хотели? — директор Макгонагалл, сидящая за письменным столом, была занята. Видимо еще даже не ложилась, что было мне на руку. Спросонья с ней было бы сложнее говорить.

— Здравствуйте директор, да, я хочу кое что узнать у вас и попросить, если можно.

— Разумеется я помогу, если смогу. Что вас интересует?

— Я знаю, что сейчас не слишком к месту и не вовремя, но так получилось, что я не могу оставаться в гриффиндорских спальнях.

— Извините, мистер Поттер, но в Хогвартсе не положены личные спальни…

— Вы не поняли. Я не хочу отдельную спальню, я хочу другой факультет.

Макгонагалл оторвалась от бумаг, которые читала и подняла на меня взгляд.

— Простите, я наверно ослышалась.

— Не ослышались. Могу я попытаться перейти на другой факультет? Я читал, что такие случаи были раньше.

— Зачем вам это? Вы же хорошо дружите с гриффиндорцами. Или я чего-то не знаю?

— До сегодняшнего дня я действительно надеялся, что все нормально и постоянное внимание могу перетерпеть, учитывая, что это мой факультет. Они хоть немного пытались меня понимать. Но сегодня случилось то, что я не могу ни принять, ни понять, ни тем более пропустить мимо.

— Что случилось Гарри, вы в порядке?

— На моей практически уничтоженной кровати, оставили записку с угрозой Драко Малфою, если я не перестану с ним общаться.

— Как такое может быть? — директор в изумлении привстала и сейчас возвышалась над столом как коршун, но не двигалась с места.

— О, свидетелей там было предостаточно, если что спросите Рона, он даже записку сохранил. Но мне плевать, как это произошло. Я хочу знать только «кто» и уничтожить эту тварь. Только вряд ли вы позволите мне это сделать.

— Гарри, вам нужно успокоиться.

— Нет, не нужно. Директор Макгонагалл, это обучение у меня уже поперек горла. Я бы ушел из школы, но Драко теперь точно не оставлю одного. Сейчас я постоянно под стрессом. Меня не оставляют Рон и Гермиона. Не знаю, может уверены, что я еще с кем из Слизерина подружусь, а может просто паранойят. Но у меня уже голова кругом. Другие школьники тупо не дают пройти без обязательного колдофото, словно традицию утреннюю ввели. А теперь еще и угрозы Драко Малфою. Я не буду этого терпеть! Хватит с меня.

— Гарри, это просто недоразумение, я уверена. Мы разберемся.

— Недоразумение? Таким не шутят! Но даже, если и так. Это не повод терпеть. За такое нужно отвечать! Я не марионетка, плясать под дудку кучки детей с раздутым эго!

— Думаете на другом факультете что-то изменится? Мы предупреждали, что этот год будет сложным. Вы герой, Гарри. Это естественно, что к вам тянутся и обсуждают. Вам просто нужно немного потерпеть. Толпа отстанет, а мисс Грейнджер и мистер Рон… Они всегда были с вами неразлучны. Они переживают и поддерживают вас.

— Я понимаю вашу позицию и то, что вы говорите. Честно. Только не забывайте про мое положение. И амнезию. Я перестал спать, директор. И это уже ненормально.

— Мне говорила мадам Помфри. Она дает вам зелья.

— Успокоительные не помогают, а зелья сна вызывают кошмары. Я сплю по три часа в сутки, от силы. И просто хочу попытаться перейти на другой факультет.

— Это может привести к ссорам с вашими друзьями на Гриффиндор.

— Да я только что послал каждого в этом факультете к чертовой матери, угрожая расправой, если они тронут Драко. О ссорах уже поздно беспокоиться. А Рон и Гермиона поймут, если действительно обо мне пекутся. Если это поможет, они примут любой выход.

— То есть вы настаиваете?

— Да.

— Хорошо, но вы должны понимать, что просто так я вас не переведу. Не могу по правилам школы. Вы должны снова пройти распределение шляпой. Думаете она изменит свое решение?

— Посмотрим. Хочу попытаться.

— Значит завтра, то есть уже сегодня, на завтраке.

— А можно на ужине? Я хотел бы удостовериться, что на других факультетах не будут против моего присутствия. Не хотелось бы им мешать.

— Сомневаюсь, что хоть один факультет откажется от присутствия героя, разве что Слизерин, но и те вроде бы неплохо сейчас с вами ладят.

— И все же.

— Тогда вечером, на ужине. У вас есть время передумать.

— Хорошо.

Впервые Гарри был так счастлив, что существуют дневники. Те, в которых мысли записываешь. Подобные были и у него. Мало, кто знал о его маленькой тайне. Рон знал. И именно он сказал Гарри о них. Поттер никогда не вел их прилежно. Скорее записывал самое важное, когда мыслям было некуда деваться. Он выплескивал все подряд, чтобы стало легче.

Когда память на людей отшибло, дневники стали его отрадой. Верными советчиками. Там были описаны многие люди, с которыми он общался. Хотя как ни странно, ни Рона, ни Гермионы там не было вообще. Только события с ними упоминались. Еще там не было Драко. И Гарри не знал хороший это знак или плохой. Все же учитывая, что рассказывали ему друзья, он должен был неоднократно писать о нем. Но Малфоя там не было. Ни его лично, ни его родных. Вообще. А жаль. Гарри хотел узнать его собственные мысли об этом человеке, который так странно запал в душу, пугая рассказами, отталкивая, но при этом притягивая этим еще больше, увлекая своей недоступностью, загадочностью, противоречивостью. Тем, как сильно контрастировал с образом, которым его описывали люди, как о нем говорили. Ведь Гарри, как ни старался, все еще не мог увидеть причин, по которым должен был его ненавидеть.

Читать эти дневники стало традицией перед сном и за завтраком, когда он жил в Норе в те две недели, потому что там была его память и он был уверен, что так она быстрее вернется.

Там, в одном из дневников они и прочел, что на первом курсе, шляпа давала ему выбор между двумя факультетами — Гриффиндор и Слизерин. Запись была, как ни странно, с шестого года обучения. Он тогда записывал много странных вещей, не относящихся конкретно к этому году, словно боялся описывать его или по какой другой причине. А может сам год был скучным? Но записи о шестом годе в Хогвартсе, были скорее набором воспоминаний прошлых лет. Из заметок, относящихся именно к шестому курсу, были только появление Слизнорта и смерть Дамблдора. Но снова-таки, он описывал не как это случилось, а только свои чувства по этому поводу.

В любом случае, дневники стали причиной, почему сейчас он был уверен, что и в этот раз шляпа тоже даст ему выбор. И если даст, он знает о чем ее попросить.

Но сначала нужно было удостовериться, что никаких проблем не возникнет. Спрашивать мнения всех факультетов он не собирался. Незачем, ведь был заинтересован только в одном. И если не получится со Слизерином, ему будет неважно в какой его распределят. Поэтому первым же делом он решил подкараулить нескольких слизеринцев, а точнее, только одного.

До утра Макгонагалл разрешила ему воспользоваться Выручай-комнатой, так как его кровать была изувечена, а утром он сразу же отправился в Слизерин. В такое время ученики будут идти в Большой зал. А чтобы не пересечься с друзьями, он пошел в сами подземелья, туда, где большинство слизеринцев проходили, чтобы попасть на завтрак.

Несмотря на то, что время было уже довольно позднее для утра, и все уже спешили в зал на завтрак, в подземельях было довольно тихо. Много учеников, но тихо. Они не кричали, не мельтешили, а спокойно шли, типо не царское дело к завтраку спешить.

Через минут десять бесполезного подпирания стенки, Гарри наконец заметил свою цель. Драко шел с Блейзом и Тео. Но друзья его ему были сейчас не так нужны, как сам Драко. Хотя и не мешали особенно. Он хотел понять реакцию и эти двое могли ему помочь в этом.

— Привет, — весело помахал Гарри, преграждая путь горделивой троице.

Блейз и Тео открыли рты не понимая, что герой забыл в подземельях в такую рань, ведь приходил он, как правило, под вечер, а Малфой на его появление лишь усмехнулся.

— Привет Поттер, не рановато ли ты меня ищешь? Неужели настолько замучили, что решил в подземелья сбежать?

Случайное, но правильное до нельзя предположение Малфоя, вызвало улыбку.

— Именно! Примете меня на Слизерин?

Лица троицы надо было видеть! Это прямо, ну вот точно, для истории! Или выпуска статейки на первой полосе Пророка. Жаль колдокамеры с собой не было!

Блейз чуть сдал назад, за спину Малфоя, словно Поттер хотел перед поступлением на Слизерин всех неугодных заавадить, Тео нахмурился слегка отступив, видимо считая Гарри опасным для общества. Его взгляд так точно выражал именно это. А Драко просто улыбнулся.

Блять, как же он искренне и ярко улыбнулся, что сразу пришлось последовать его примеру, отражая прямо на все тридцать два.

— Ты серьезно, — не спрашивая, утверждая, сказал Малфой, сверля в душу своими ртутными глазами и радуя этими словами даже больше требуемого ответа.

— Видимо мы неплохо друг друга изучили за семь лет, раз ты так легко видишь, когда я шучу, а когда серьезен.

— Шесть.

— Седьмой тоже в счет. Мы оба были на войне, Драко.

— Вспомнил?

— Интервью читал.

— Разумеется. Внимания не хватает? Я так и знал, что ты эти статьи коллекционируешь, — улыбка не сходила с лица слизеринца, но в глазах металось слишком много вопросов.

— Это оказалось бы полезно сейчас. Хочется узнать побольше об одном не выходящем из головы типе.

Малфой не ответил, понимая о ком я, но все еще продолжал улыбаясь обдумывать свои вопросы, которые явно не собирался озвучивать.

— Ну так как? Могу я перейти на ваш факультет?

— Поттер ты что, реально? Хочешь переметнуться? — голос Тео был ледяным, но взволнованным. И это не казалось агрессией, скорее беспокойством.

— Не переметнуться. Я не выбираю сторону. Драко правильно сказал — хочу сбежать.

— То есть? — подал голос Блейз.

— Мы тут уже минут пять говорим. До этого я десять минут вас ждал. И за это время ко мне ни разу никто не подошел. Это место — образец безразличия к моей персоне. Меня устраивает! Хочу к вам. У вас спокойно, тихо, не так, как в гриффиндорской башне. Да и бонус в виде Малфоя есть!

— Я чет вообще запутался! Драко, ты кажись с амортенцией переборщил, — не понимая, тряхнул головой Блейз.

— Ты точно Поттер? Может оборотка? — отозвался Тео, косясь на Блейза.

— О, блять. Я так понимаю, вы двое меня не прирежете ночью? — с вызовом бросил я Тео и Блейзу, — Отлично. Это я и хотел от вас, остальное узнаю у Драко.

С этими словами я схватил руку слизеринца и потащил на улицу.

Было прохладно, как для начала осени, но долго я гулять не собирался, а для выяснения нужной информации подойдет. Отойдя на приличное расстояние от главных дверей в замок и найдя подходящую нишу, я протолкнул туда Малфоя и зашел следом, чтобы нас не заметили. Избегать людей в последние несколько дней, стало для меня привычкой. Хотя получалось через раз.

— Поттер, какого хрена? Сначала хочешь на мой факультет, теперь в стенах зажимаешь. Мне бояться?

Я усмехнулся и первым же делом поцеловал его, прижимая еще ближе к себе. Легкий стон был приятной похвалой от блондина.

— Сегодня вечером Макгонагалл принесет распределяющую шляпу на ужин. И она проведет еще один отбор для меня, — начал я, едва оторвавшись от его губ и толком не разлепив глаза, сомкнувшиеся во время поцелуя.

— Так ты не шутил?

— Я думал ты и так догадался.

— Да, но… Тебя реально так толпа достала?

— Это… Слишком. Хоть, может, так и не кажется. Я не сплю, меня все бесит, еще немного и начну на людей кидаться, а единственное место, где меня не трогают — подземелья. Ваш факультет ко мне достаточно равнодушен, чтобы дать свободно дышать и сидеть в одиночестве. Они не бросаются в объятия и не рассказывают про тетушек Свей, которые в прошлом году легли на операцию в Мунго для выпрямления носа.

— Чего?

— Меня достало это внимание. Объяснил? Малфой, я не шучу. Я реально хочу знать, ты против или нет?

— Что-то тут не чисто. Выкладывай.

— Драко, я просто хочу перейти на твой факультет. Что не так?

— Внезапность. Ты не планировал это. Решение пришло ночью, иначе я бы вчера еще об этом знал. Ты же не способен в себе ничего держать. Что случилось? — Драко был прозорлив, как всегда и теперь уже обеспокоен. Мне это не нравилось.

— А есть разница?

— Ты переживаешь за меня, жужжа про чувства и что я тебе важен, каждые две минуты. А мне нельзя? Не скажешь ты, у Грейнджер узнаю. Хотя не удивлюсь, если уже вся школа знает причину. Что произошло? Точно хочешь, чтобы я от других узнал?

Поттер понимал, что причина не будет долго тайной. В конце концов, он сам попросил передать остальным его послание, вчера в гостиной Гриффиндор. Так что Драко был прав. Узнает он настоящую правду или перекрученную, зависело сейчас от Гарри.

— Вчера я нашел записку с угрозой. Что если не брошу тебя, тебе достанется.

— Чего? — Драко удивился, но не очень сильно. Скорее всего он ожидал чего-то подобного.

— Прости. Из-за меня это все, знаю. Но я не представлял, что у них настолько крыша поедет!

— У кого? Кто это написал?

— Понятия не имею. Фанатики какие-то героя пресловутого. Нашел эту херню на моей кровати, изувеченной, перетрушенной, словно меня там зарезать пытались. В общем, я взбесился и пригрозил им. Они не тронут тебя! Гриффиндорцы во всяком случае, только они там были. Но послание, думаю, дойдет и остальным. А я просто хочу быть ближе к тебе.

— Ты боишься за меня, — снова не вопрос.

— Да. Но не только. Я действительно не могу спать без тебя, Драко. Я уже с ума схожу от недосыпа. Вчера магия вырвалась из-под контроля. Да, повод был, но попади мне под руки идиот, что это написал, я не представляю, что бы с ним было! Мне нужно нормально спать, есть и, блять, учиться. И только с тобой это получается или на Слизерине. Ты против?

— Это важно? Ты же прешь напролом.

— Для меня важно. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя не в своей тарелке, не хочу тебе мешать. Мы конечно начали отношения и даже трахаемся регулярно, но я понимаю — это твой факультет. Если ты против, я не перейду к вам.

— Не только мой.

— Но интересует меня только твое мнение. Ты можешь ответить? Да или нет?

— Я не могу сказать, что сейчас между нами, но Гарри, ты не помнишь меня нихрена, а значит и не знаешь. Ты понимаешь, что если получится перевестись, назад пути не будет. И когда вспомнишь — взвоешь, что совершил эту ошибку!

— Не взвою. Я спрашивал. Гермиона и Рон говорили, что я никогда не любил внимание. И эта жалость, коленоприклонство, меня всегда бесили. А тут еще и фанатики гребаные. Проблема не исчезнет даже, если я всех вспомню. И это не изменит того, что на Слизерине ко мне все равнодушны. К тому же, мне хорошо спалось там даже, когда ты спал в спальне, а я в гостиной, помнишь?

— Но мы враги!

— Были. Не забывай. Сейчас уже не то время. Войны меняют людей, так ты говорил? Блять, да ты даже сам не испытываешь ко мне негатива, иначе не стонал бы так позавчера подо мной!

— Я о себе говорил, Поттер! — прорычал Драко в ответ, — К тебе не относится. И не путай секс и дружбу.

— Думаю ко мне это тоже можно отнести. Ты не знал меня после войны. И я не хочу теперь от тебя только дружбы, Малфой. Мне нужно больше. А наш секс — не просто секс, ты знаешь это не хуже меня!

Малфой сглотнул, осознавая мои слова, а потом продолжил, пытаясь придать лицу непоколебимость.

— Ты ничего не помнишь сейчас. Ты не знаешь меняешься или нет. И как ты вообще можешь отвечать за свои чувства?

— Я могу анализировать. И что чувствую, я знаю. Слушай, я уже взвесил все «за» и «против». Я откажусь от этой идеи только, если пойму, что ты не хочешь меня видеть на своем факультете.

— А Грейнджер и Уизли вкурсе?

— Нет. Они бы отговаривали. Я хочу получить спокойствие, а не избавится от него. Пожалуйста, ответь на вопрос!

— Блять, да похер мне. Хочешь переходи. И факультету будет тоже похер. Тебя у нас не ненавидят, за это могу поручиться. Но все равно не выйдет. Шляпа распределила тебя на Гриффиндор. С чего ей менять решение? Война может и меняет, но змея из льва не сделает.

— Увидим.

Я улыбнулся получив желанный ответ, еще раз поцеловал Малфоя и ощутив, что теряю контроль, через силу отстранился, а потом вышел из ниши. Стало прохладней. Там было более уютно и я поежился, направляясь в замок. Малфой шел позади меня. Времени на завтрак оставалось мало, но сэндвичи я мог успеть перехватить. Мы вошли в зал ощущая, как на нас, таких вот сильно опоздавших, начинают все коситься.

Малфой не задумываясь пошел к своему столу, игнорируя взгляды, а я проводив его глазами, сел за пока еще свой, стол.

Часть 14

Конечно, мне устроили допрос после ночного отсутствия и опоздания на завтрак. Где был? С кем? Почему? Для чего? Тебя не замучили? Не отравили? Ты живой?

Да, блять, и последний вопрос прозвучал, готов поклясться. И когда выслушав, я ответил на все чисто машинально, исключительно потому, что задавали друзья, которым я уже был многим обязан, не считая забытого прошлого, пришлось прослушать лекцию о правильном поведении.

Они переживали, ведь в башню Гриффиндор я не вернулся ночью и даже Патронус не послал, чтобы поставить в известность, где буду ночевать. Я понимал их. Да, наверное, нужно было предупредить. Но мысль о собственном факультете вызывала приступ такой насыщенной ярости, что страшно становилось не только за окружающих, но и за всю школу. Хотя уверенности, что записку оставил кто-то из моего факультета — не было. Все же там часто ошивались ученики и из других факультетов — доверие гребаное. Да, этим Гриффиндор тоже сильно отличается от Слизерина. В последний попасть было сложно. За время, что я бывал там в этом году, кроме меня никого постороннего там не было. Они даже подружек и парней туда не приводили для секса. При этом, именно Слизерин славился наибольшей распущенностью. Аж смешно. Мне же путь был открыт скорее, как герою, а может из-за Драко, не знаю точно.

Моя угроза распространилась по школе со скоростью молнии. К трем часам я не мог пройти по коридору, чтобы кто-то косо не взглянул и не прошептал что-то себе под нос. Боялись, переживали, считали психом, осуждали или одобряли — мне было плевать если честно, главное, что ощутил каплю свободы, а они — мой возможный, праведный гнев. И вкусив это запретное для меня яблоко, больше я не мог от него отказаться. Под вечер я уже не сомневался в своем решении. Если мне позволят просто спать в подземельях и есть за их столом, меня устроит. Друзья поймут, тем более, что с ними я меньше общаться не собирался, разве что немного.

На ужин я шел с волнением и легким страхом, но счастливым. Сел между Симусом и Роном, как обычно, и начал осматривать зал. Казалось, сегодня что-то изменится. Ну, угол обзора Большого зала во время трапезы так точно, я надеюсь.

Гермиона что-то шептала своему парню на ухо, Невилл выглядывал Луну за столом Когтеврана, которая жестикулируя руками, назначала ему свидание после ужина.

Джинни, впервые за долгое время, пристально на меня пялилась, возможно также услышав мое послание школе. Наши отношения, кстати, за все это время не продвинулись никуда. Даже совместные полеты на метле не меняли ничего. Разговоры не шли, видимо потому, что ее реплики касались «нас», а мои только «ее» и «меня», по отдельности. Я не обещал и прямым текстом говорил, что не могу больше быть рядом с ней в качестве парня. Но она упрямо твердила про совместное будущее, когда я все вспомню. И это пугало. Ее уверенность в чувствах парня, жившего когда-то в моей шкуре, вводила в непередаваемый ужас. Я всячески душил в себе эти страхи, заполняя пустоту улыбкой Драко от неожиданных объятий и блеском в его глазах, когда мягко касался губами его родинки за левым ухом.

Малфой тоже пришел на сегодняшний ужин, хотя нередко пропускал его. Он сидел жесткой струной между Блейзом и Тео. Троица смотрела на меня практически не дыша и не моргая, пока ничего непонимающая Пэнси им что-то рассказывала. Подозрение в глазах слизеринского принца и легкое беспокойство у его свиты, читались невооруженным взглядом. Я весело подмигнул им и повернул голову к директору Макгонагалл. Ее немой вопрос и я ожесточенно киваю, вызывая вопросы моих одногруппников.

— Эй, Гарри ты чего? — сразу же спрашивает Рон, отрываясь от все еще шепчущей ему Гермионы. Но я лишь улыбаюсь, даже не пытаясь объяснять. Не время. И директор вовремя спасает от новой порции любопытства друзей.

— Ученики! Прошу минуту вашего внимания! — начала директор, выходя из-за стола и становясь прямо перед столами факультетов, — Сегодня мне поступило предложение, провести еще один отбор на факультеты одного, единственного ученика. Учитывая, что это не противоречит правилам школы, я дала свое согласие. Поэтому, хоть такое и не практикуется часто, сейчас названный ученик подойдет и распределяющая шляпа снова определит на каком факультете ему нужно учиться.

По факультетам сразу же пронеслись шепотки и недоуменные возгласы.

— Кто это?

— Зачем?

— Какой факультет?

— Что случилось?

— Почему именно сейчас?

Все задавались вопросами. Даже на Гриффиндоре ученики заинтересованно оглядывались, поворачиваясь друг к другу, в поисках ответов на вопросы.

Слизеринцы также переглядывались. Все кроме троих. Они все так же, неизменно сверлили меня взглядами, а я всячески пытался не смотреть на них, чтобы не утонуть в грозовых тучах Драко.

Директор взяла в руку шляпу за острый кончик и громко, четко, на весь Большой зал произнесла:

— Гарри Поттер.

— Что?

Одно единственное слово волной прокатилось с одного конца зала к другому. Не только Гриффиндор, все факультеты начали задавать его: кто тихо, кто громко, а кто в наглую прямо мне в лицо, дергая за рукав мантии. Рон, Гермиона, Невилл, Симус, Дин, Джинни— их удивление можно было понять, но это уже ничего не меняло.

Я поднялся, не обращая внимание на руки Симуса, которые хватали меня за мантию, словно это могло отмотать время назад и пошел к директору. Распределяющую шляпу Хогвартса я помнил смутно. Больше по картинкам, когда листал «Историю Хогвартса», которую мне принесла в больницу Гермиона, еще в первые дни амнезии. Шляпа была довольно потрепанной, видимо из-за пережитой войны, но это лишь придавало ей какого-то антикварного очарования.

Глядя на нее сейчас, я попытался воскресить в памяти момент, когда впервые ее надевал, но как и ожидалось — безрезультатно. Чистое полотно, мать его и только обрывки предложений из собственного дневника.

Подойдя вплотную к стулу, я сел и директор надела мне на голову шляпу.

— Гарри Поттер, Герой Второй магической войны. Значит Гриффиндор не подошел? Я предупреждала…

— Ну, привет. — начал я шепотом, обращаясь только к распределяющей шляпе, — Говорят, однажды ты мне уже подсобила. Поможешь еще раз? Скажи, где бы мне сейчас было хорошо?

— Я все еще вижу отвагу и ум, нераскрытые таланты, жаждущие признания, несмотря на тяжесть на твоей душе и усталость. Все это, как и прежде, относится лишь к двум факультетам.

— Тогда… Только не Гриффиндор… Только не Гриффиндор…

— Ну, что ж… Слизерин!

Шепот зала сменился гробовой тишиной. Словно распределяющая шляпа этим единственным словом выключила звук во всем мире. Возможно ученики просто не поняли или решили, что это розыгрыш. Ну, Гарри бы, наверное, тоже так решил, на их месте.

Через минуту шок начал медленно проходить и стол факультета Слизерин подал первые признаки жизни. Несмелые, легкие хлопки, не понимая шутка это или массовый глюк. Ведь не может такого быть, чтобы Гарри Поттер на последнем курсе обучения, перешел по собственной воле в Слизерин — ненавистный для всех после войны, факультет! Но с каждой секундой хлопков становилось больше. Они будили все остальные факультеты, ставя перед фактом и подстегивая смелость парня, что все еще сидел на стуле с шляпой на голове, боясь поверить своему счастью.

Улыбка разлилась на лице Поттера от предвкушения чего-то очень хорошего. Счастье накрыло такой волной, что захотелось прыгать и плакать. И первым делом, он отыскал в зале платиновую макушку, отмечая про себя как он смотрит, как сдерживает улыбку, как ждет.

Макгонагалл сняла шляпу, пожала герою руку, поздравляя, и Гарри снова повернулся к залу. Вникать в ошарашенные лица учеников из всех четырех факультетов сейчас совершенно не хотелось. Он лишь отыскал среди стола своего бывшего факультета Рона и Гермиону, улыбнулся им, кивнул, давая понять, что все объяснит позже, а затем направился за свой новый стол с нескрываемой улыбкой на губах. Нет, он просто не мог перестать улыбаться.

Игнорируя край стола и правую сторону, он уверенно шел вперед заставляя лица слизеринцев поворачиваться ему вслед. Они знали куда тот направлялся. Слишком часто парень появлялся в их общей гостиной ради слизеринского принца. Но вся остальная школа только догадывалась, делая несмелые предположения, подпитанные утренними слухами.

Демонстративно проходя по ряду, Гарри направлялся к одному единственному человеку, который был сейчас его центром и якорем в этом новом месте, где он блуждал без памяти о тех, с кем был знаком долгие семь лет жизни. Провожаемый все еще недоуменными взглядами, неверящими шепотками, он двигался к тому, кто стал домом, а настигнув, остановился, глядя с лучезарной улыбкой, согревая яркой зеленью в глазах.

Драко, немного шокированный, но не злой точно, потому что улыбка упрямо норовила завладеть его губами, все еще сидел в окружении Блейза и Тео.

— Еще раз привет, Драко, — неотразимо улыбнулся он блондину, который смотрел в зеленые глаза с неподдельным интересом, не имея даже шанса вынырнуть из этого зеленого рая, — Тео подвинься, — обратился Гарри к слизеринцу, чуть хлопая его по плечу, но продолжая пялиться на слизеринского принца, и тот недоуменно уставившись к подошедшему экс-гриффиндорцу, подвинулся в сторону, скорее на автомате, чем по собственной воле.

Не долго думая, Гарри прыгнул на лавочку между Тео и Драко, повернувшись мгновенно к последнему и засиял, как новый галеон.

— Я же говорил, что получится.

— Об этом я позже тебя допрошу. Но какого хрена ты тут-то уселся? На нас все пялятся, — поддельная злость парню сейчас с трудом давалась и Гарри мог лишь с наслаждением наблюдать, как он из последних сил сдерживает радостную улыбку, которая уже завладела его ртутными глазами.

— Пусть пялятся. Привыкнешь. Я же привык.

— Не привык. Ты сбежал. Буквально. На другой факультет.

— Нет, сбежал я не от взглядов, а от разговоров, фанатиков и прилипающих людей. Взгляды меня не волнуют.

— Только мне кажется, что это пиздец? — спросил Малфой обращаясь не к кому-то конкретному, а скорее к самому себе и Вселенной, отпивая немного тыквенного сока. Видимо спрятаться в этом маленьком убежище с напитком было лучшим, до чего он сейчас додумался.

— Не знаю. Тебе виднее, — продолжил Гарри, игнорируя неловкость Драко, — Я же не помню ни тебя, ни наших отношений. Но пока мне все нравится. Зелененький… — фраза сродни лепету умалишенного долетела до слуха слизеринского принца, только вот он не мог никак поверить, что не бредит и что это не какой-то извращенный сон. Гарри Поттер на Слизерине. Счастливый, улыбка от уха до уха, да еще и что-то про «зелененький» лепечет. А тот продолжал, как ни в чем не бывало… — Мне нравится.

Гарри в наглую впился пальцами в сложный узел галстука, а потом и вовсе стянул его с ошарашенного слизеринца, на глазах охающих теперь уже одногруппников и шокированной школы, в целом. А потом сдернув свой, повязал его вместо гриффиндорского.

— Мне идет?

— Это… Это мой галстук! Слишком нагло и… Блять… Поттер! — прорычал Малфой отнюдь не дружелюбно.

Нет, он не злился, вернее злился, но не из-за галстука, а из-за сочетания этой полосатой тряпки с глазами цвета Авады. И это не могло не откликнуться в его теле, потому что экс-гриффиндорец в его галстуке был самым сексуальным, что он видел в своей жизни. Странно, что он никогда раньше не думал его так нарядить. В комнате Снейпа, например… Но нужно же поддерживать марку, да и как-то успокоить возбуждение тоже. Благо он сидел и мантия скрывала все, что не для публики.

— Я конечно решил не убивать тебя в этом году, но все же имей совесть. Иначе…

— Да ладно! Я тебе новый куплю, — игнорируя жесткую злость в голосе теперь уже одногруппника, — Хочешь? Могу дизайнерский, на заказ. А? Хочешь же! Ну надоел мне этот красный, смилуйся!

Малфой ничего не ответил. Шок вытеснил любые слова и казалось вообще заблокировал любую связную речь, слова и даже понимание букв английского алфавита. Он лишь устало прикрыл рукой глаза, отворачиваясь от Гарри и этого, уже не своего, зеленого галстука на его шее. Тем самым давая понять, что вещицу не заберет.

— Ну что, за нового слизеринца? — поднял тост Тео, отойдя от произошедшего быстрее остальных. И весь факультет, включая Гарри и даже Малфоя, присоединились к нему.

После окончания ужина, Гарри рванул со стола с такой скоростью, что гриффиндорцы только и успели, как заметить его мантию, колыхнувшуюся в дверях. Он явно не собирался объясняться сегодня. Не удивительно. Слишком много желающих получить ответы. А вот завтра… Там уже можно будет выдернуть из толпы только двоих, самых важных и объясниться.

Он сбежал, да, но не забыл прихватить свой старый галстук гриффиндора. Не потому, что привык, а потому что несмотря ни на что, он не только Слизеринец. Гриффиндор из себя он никогда не сможет искоренить. Да и зачем? Этот факультет был его семьей много лет и отказываться от этого он не стал бы, просто чутка расширил семью.

Знакомство с подземельем и гостиной Слизерина было беглым, так как он знал тут уже каждый угол. В спальню Гарри пришел замечая, что вещи снова разобраны. Эльфы постарались.

Гарри отвели кровать рядом с Драко. Она раньше принадлежала Крэббу. Поэтому в начале года ее вообще убрали, считая, что она будет лишней. Но теперь на ее место поставили новую и Гарри был весьма рад такому местоположению рядом с Драко. А еще цветам. Мерлин, как же он был рад этим зелено-серебристым, которые буквально расслабляли глаза, остужали пыл и страхи, снимали напряжение.

Аккуратно уложив старый гриффиндорский галстук в свою сумку, он уселся на кровати, пытаясь прийти в себя.

«Сработало» — единственное, что крутилось в голове. А потом был душ, молчание, ведь никто не мог ничего произнести под такими эмоциями. И сон. Гарри был счастлив. Сегодня он наконец получил желаемое — официальное разрешение спать рядом с Драко, пусть и на разных кроватях, с двумя дополнительными соседями по комнате. Его счастью не было предела. Но все же тоска уже пробралась в сердце, активно вышкрябывая что-то на раненом сердце. Он понимал, что если Тео или Блейз не имеют привычки храпеть, как Симус, ему будет этого сильно недоставать. Как и заботы Рона, что всегда подбегал к его кровати, если снился кошмар и разговаривал с ним перед сном. Он скучал. Уже скучал. Но ведь так и работает жизнь? Перемены… И Гарри знал, что именно эти перемены к лучшему.

Едва свет выключился, Гарри посмотрел в глаза слизеринскому принцу, который лег на бок, лицом к новому сокурснику и улыбнулся. Сон пришел так быстро, что Гарри не успел задернуть полог. Но это и не требовалось. Не сегодня. Этой ночью Гарри спал, как младенец в комнате с Драко, Тео и Блейзом. Кошмары его не мучили. Лишь на задворках памяти мелькали дикие образы с оборотным зельем, Роном, и Гермионой, которая почему-то была в образе кошки с большим, мягким хвостом и заплаканными глазами…

Часть 15

Утро началось с поцелуя и звуков наигранного отвращения. Первый был от Драко, который сев на край кровати будил меня, запустив руку в волосы и щекоча губы невесомыми поцелуями. Второй был из кроватей Тео и Блейза, которые хоть и знали на что подписались, делали вид, что мириться с этим не будут.

Благо, это было лишь шуткой. Жить в комнате со слизеринским принцем и не иметь возможность затащить его в постель?

Нет уж.

Я дернул парня на себя и невербально задернув полог, начал прижимать его к себе. Пальцы легко очертили контур скулы, спустились ниже и нашли мягкую впадинку на шее, прошлись по ключице и поднялись на затылок.

Глаза медленно открывались, но сегодня у меня был стимул и причина просыпаться, смакуя каждую секунду.

Драко.

Мерлин… Все, кажется я получил самое важное от жизни. Драко Малфой будит меня в постели рано утром, чтобы пойти вместе на уроки. Блять, в это нереально поверить.

Я замер, осознавая происходящее и ощутив его податливость, притянул для поцелуя.

Но дальше этого зайти не получилось. В полог полетела подушка. Потом еще одна.

— Эй, озабоченные! Не при нас! Дайте хоть из комнаты свалить!

Я громко засмеялся на возмущенную фразу Тео и отпустил Драко, открывая полог. Их смешные моськи и улыбка Малфоя были лучшим, что я мог получить ранним утром, в свой первый, официальный день в составе факультета Слизерин.

Ну, так я решил в тот момент.

Потом был душ. И мое мнение изменилось. Парни первыми помылись и великодушно пустили меня туда вместе с Драко. И уже там, под струями горячей воды я задумался, насколько нормально для слизеринцев принимать душ парами?

А пока думал, Драко прижал меня к стене. Сладкие губы впились в мой рот, голое тело прижималось к моему, а его член нагло терся о мой, отключая любой здравый смысл.

— Я так хочу тебя, — прошептал я в поцелуй.

— Проси и получишь…

Драко отстранился с наглой ухмылкой и медленно опустился на колени, глядя прямо в глаза. Меня повело, но ледяная стена, о которую я схватился, мгновенно привела в чувства.

Драко не использовал руки, слегка приблизившись, он сразу же облизал головку, потом прошелся по всей длине ствола языком, продолжая посматривать на меня снизу вверх, а потом начал медленно вставлять мой член в свой рот. Сука, как же мне хотелось сейчас трахнуть его! Этот пошлый рот, этот взгляд, эта приятная мягкость и твердость языка, выводили на новый уровень сумасшествия.

Он сразу же насадился полностью на член и я ощутил стенку его глотки. Разумеется крышу сорвало и я слегка качнул бедрами, сильнее вставляя. Но он словно этого и ждал. Приятное мурчание, как согласие, и вот мои руки в его волосах направляют. Я сильнее толкаюсь, и он расслабляет глотку впуская глубже, позволяя ощутить узкое горло.

Ощущение тесноты давило на головку и мозги, отказывающиеся воспринимать реальность, а наглый язык, стоило лишь слегка выпустить член из его рта, с пошлым звуком облизывал требуя больше. Драко взял меня за бедра и со всей силы протолкнул член в рот. Быстро, резко сука, слишком остро и после этого прижав немного член к небу языком, сглотнул.

Я кончил, кусая собственный кулак до крови.

— Блять, какой же ты невероятный! — пытаясь шепотом, но не уверен, из-за жуткого звона в ушах.

Долго расслабляться мне не дали. Драко встал. Его губы были алыми и слегка припухшими. Вода быстро приводила в чувства, разжигая новые фантазии. И вот практически черные грозовые тучи смотрят на меня и я понимаю, что хочу больше. Хочу его себе… Всего… В себя… Сейчас.

Словно загипнотизированный, я развернулся к нему спиной и оперившись руками в кафель, слегка прогнул спину.

Жесткая эрекция прошлась между ягодиц.

— Не двигайся, — прошептал Драко, склоняясь к моему уху и я дрожа всем телом, прикрыл глаза.

Затем случилось нечто невероятное. Мои ягодицы раздвинули, а язык Драко оказался в моей заднице. Сука! Я не удержался срываясь на стон или визг, не знаю что это было, а опомнившись, сразу прикрыл себе рот ладонью. Драко лизал мой вход, смазывая дырочку своей слюной, проскальзывая внутрь и выходя с невероятными звуками! Сказать, что я был готов, чтобы он меня трахнул, это прям и близко ни о чем.

— Стой… Драко хватит… Я сейчас кончу!

Неуверенный, но блаженный голос, заставил Драко подняться. Он взял меня за бедра сильнее выгибая в пояснице и не подготавливая пальцами, начал медленно входить. Было жестко, но приятно, учитывая, что до этого он расслабил вход языком. Этого сейчас желала вся моя сущность. Толчки медленные, четкие, ритмичные, игнорируя любое сопротивление и через несколько секунд его твердый член в моей заднице, а я пытаюсь держаться за стену, потому что ноги просто отказываются держать тело. Хочется просто упасть и насладиться этим ощущением, этим давлением, властью и покорностью, которые вместе переплетаются в теле.

— Ты такой сексуальный сейчас. Мой Гарри… Чего ты хочешь? Что мне сделать для тебя?

— Возьми меня.

— Любое желание…

Драко резко отстранился, практически полностью вытащил член и медленно вставил назад, заставляя скулить от желания. Затем еще раз, еще и только когда ощутил, как мое тело дрожит от наслаждения, начал двигаться быстрее, вставляя широкими, резкими толчками.

Я закрыл рот рукой сдерживая стоны. Через некоторое время он придвинулся ближе и обхватив мой член ладонью, начал двигать рукой в такт толчкам. Я кончил, чувствуя, что оседаю на пол, потому что тело уже не держалось и Драко прижал меня к стене, продолжая трахать, пока не кончил сам.

Соскользнув по стенке на пол, вместе со мной, он поцеловал меня, пытаясь отдышаться.

— С первым днем в Слизерине.

— Это лучшее поздравление из всех, что ты мог придумать, — рассмеялся я, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Тело было ватным, но в таком наслаждении, что жаловаться язык бы не повернулся. Время, мне просто надо пару минут и я смогу встать и все же принять душ и почистить зубы.

Через пару минут отдыха, мы все же покупались, потом привели себя в порядок, оделись, собрали вещи на уроки и вышли из гостиной Слизерина.

В коридоре нас поджидали Рон и Гермиона.

— Привет, Гарри, — в унисон сказали друзья.

— Гарри, я пойду, прихвачу тебе бутербродов, если ты не успеешь.

— Хорошо.

Драко чмокнул меня в губы и скрылся за поворотом с Блейзом и Тео, которые тоже нас ждали в уже опустевшем коридоре, а я повел друзей на улицу проветриться и поговорить.

Далеко мы не ушли. Двор был отличным местом, учитывая, что во время завтрака мало кто ошивался тут.

— Сразу накинетесь или дадите время на защитную речь? — начал было я.

— Это из-за той записки? Ты поэтому решил факультет сменить? — спросил Рон.

— Да Драко бы убил меня, если бы я только из-за записки это сделал, — ответил я с улыбкой, — Она просто стала последней каплей. Я давно думал об этом. С того дня, когда понял, что на Слизерине мне хорошо спится, даже без него. А так Драко рядом. Теперь это не только прихоть парня, но и возможность его прикрыть, если потребуется.

— Ты не сможешь быть всегда рядом Гарри, он должен сам защитить себя, если потребуется, — вмешалась Гермиона.

— Я и не пытаюсь его защищать. Это Драко, Гермиона! Он любому наваляет, если захочет. Не вы ли рассказывали, что он со мной с первого курса дерется? Вряд ли он слабак, если мы на равных махались. Просто так они все поймут серьезность моих слов. Я не отвернусь от него.

— Мы понимаем. Правда, и не осуждаем, хотя мог бы предупредить. Это было неожиданно, — сказала Гермиона.

— Но это не отменяет того, что ты наш друг! — добавил Рон.

— Разумеется. Это ничего не меняет, кроме стола за обедом или уроков. Вы мои лучшие друзья! Так всегда будет.

Они обняли меня и мы вместе пошли в Большой зал.

Завтрак был в разгаре. И чтобы окончательно всех добить, Гермиона и Рон пошли со мной за слизеринский стол. Разумеется я сел с Драко, а они напротив нас, шокируя Блейза и Тео с Пэнси.

— Похоже ваши утренние стоны мне окончательно мозг повредили, — сказал Блейз мне и Драко, протирая глаза в изумлении.

— Мы вчера еще какое распределение пропустили? Только не говорите, что вы двое тоже к нам переводитесь! — в ужасе прошептала Пэнси, вызывая мою улыбку.

— И не мечтай, Паркинсон, мы не уйдем из Гриффиндора. Но раз уж Гарри с Малфоем, вам придется нас терпеть за завтраком, время от времени.

— Я позвал их поесть с нами. Это же не проблема? — вмешался я, надеясь на милость слизеринцев.

— Конечно не проблема, только это не исключает шуток и подколов. Либо терпите, либо валите, — вставил Тео, откусывая слишком большой кусок сэндвича и краснея, в попытке его проглотить.

Все рассмеялись от его потуг, а рука Драко скользнула к моей ноге под столом, сжимая колено.

Теперь все точно хорошо.

Часть 16

Рождество. Для меня этот праздник сейчас мало с чем ассоциировался. Вернее… Реклама в голове. Вот что-то типо этого. Я помнил классику и вариации. Украшения, атрибуты праздника, его атмосфера, как отмечают люди, ну то-есть, как с книжки или с рекламы, говорю же. Личных воспоминаний нет вообще, даже о рождественской ели в детстве, если таковая была вообще.

Но несмотря на отсутствие собственных воспоминаний, а может как раз из-за этого, я сильно ждал Рождество в этом году. Хотел отпраздновать его. Только не в Норе, а с Драко. Хоть это и казалось маловероятным. Ведь шанс, что мы оба останемся в Хогвартсе на праздники был слишком низким. А звать его в Нору… Ну я бы с радостью, только дом не мой, правила не мои и… Фред…

Это было бы слишком, мне кажется, для женщины, у которой сын умер на войне, несколько месяцев назад. Даже Рону сложно принимать Драко, а он ведь смотрит с другого угла. Возраст, обучение с ним на одном потоке, счастье в глазах лучшего друга… Короче. И так все понятно.

Я ни в коем случае не винил Драко в смерти Фреда, уверенный в том, что он не имел к этому отношения, только вот мало времени прошло, чтобы рисковать ставить соль рядом с открытыми ранами людей, которые так много для меня значили.

Но праздника хотелось до одури. С Драко, хотелось. Мне, как маленькому ребенку не терпелось и подарки, и праздничный ужин. Что сильно удивило Рона и Гермиону. По их рассказам, мне это вообще не соответствует, ведь с детства я не привык его праздновать и даже в Норе был не сильно активным. Семейству вечно приходилось меня вытаскивать и расшевеливать. Ну что ж. В этом году планы были другими. И портило его лишь одно большое, жирное «но», не дающее даже спать спокойно по ночам.

Драко.

Кошмары слизеринского принца начали усиливаться за две недели до рождественского бала в мэноре, а настроение падало, унося с собой миролюбивый характер и заменяя ядовитой сволочью с ангельской внешностью.

Он снова всех пугал и снова плохо спал. Из-за этого даже пару раз ночевал со мной в одной постели, прямо в слизеринской спальне. Тео и Блейз были не против, только если полог был открыт. Мы конечно не переходили черту никогда при них, но видимо им так было спокойней, да и нам было проще держать себя в руках. Хотя обычно, если Драко чувствовал себя плохо, мы сразу шли в комнату Снейпа. Там было больше свободы. Драко мог делать что хотел, я спать или развлекать его, секс — тоже отличный вариант для расслабления.

Но хоть Драко и высыпался рядом со мной, как правило без кошмаров, изначальную проблему это не отменяло. Он был измучен, словно сон не приносил желанный отдых и причина была очевидной. Ему снова «посоветовали» провести благотворительный, праздничный бал. Снова «ненавязчиво» вытаскивая из школы на долгие два выходных дня, которые я пережил, как в тумане.

Спать рядом с ним или на соседней кровати, слышать и видеть, когда захочется, растворяться друг в друге полностью, без остатка, в дни, когда мы выбирались в комнату Снейпа, стало таким естественным, что когда он был вне поле моего видения, становилось не по себе. Словно руку оторвали. В этот раз я хотя бы остался в другой обстановке и с другими людьми. А Рон и Гермиона были теперь уже, приятным бонусом.

Но напрягало не только его отсутствие. Я понял, что министерство использует парня, пока я тут нихрена не помню, пытаясь не просто давить, а ломать того, на ком уже живого места не было. Причем по полной суки ломали, игнорируя любую логику и совесть. Нарцисса с Люциусом вновь готовили торжество, только в этот раз уже четко осознавая, что их самих, как и в прошлый раз, там не будет.

Если честно, я понимал откуда такое решение министерства. Ведь они должны были, как минимум, сначала пройти суд. Ну, чтобы считаться юридически свободными или осужденными. Сейчас же это было подвешенное состояние — ни туда, ни сюда. Домашний арест, со всеми вытекающими. И им еще даже сильно повезло, в отличие от многих других, которых по домам не отпустили, удерживая в камерах предварительного заключения.

Везение, впрочем, было не случайным. Познакомившись с Драко, узнав его поближе, я настоял, чтобы Кингсли просмотрел приостановленные дела и отпустил по домам хотя бы тех, кто пытался противиться Волдеморту в войне или против кого не было четких обвинений. Я надеялся, что среди них будут и родители Драко, потому что мне действительно хотелось хоть как-то ему поднять настроение. Регулярные письма из тюрьмы приводили его в неописуемый ужас. Он боялся получить оттуда то единственное, последнее письмо, после которого уже не будет никаких других. А так, письма он получал из дома, немало радуясь такому положению вещей.

Через неделю Кингсли рассмотрел приостановленные дела и некоторых подсудимых отпустили под домашний арест. Свободных камер для новых заключенных стало больше, а мне и многих семьям — спокойней. Просто дома они ничего не могли делать, даже палочек не имели, и за ними постоянно следили. И да, Малфои оказались среди них. Правда не из-за того, что были невинны, а потому, что это было выгодно для давления на будущего лорда Драко Малфоя, как я уже позже понял.

И все же. Как относиться людям к таким недоосужденным магам? Непонятно. У каждого в министерстве было свое мнение и каждый нес его в себе, все еще продолжая ожидать, когда я наконец все вспомню. И за это их нельзя было винить. Бывший Пожиратель смерти и его жена — не лучшие гости на праздничном вечере, так ведь? Это понимал даже Драко.

Вот только, если вы не знаете какой статус или клеймо им сейчас нацепить, зачем вообще использовать? Зачем делать благотворительный бал именно в Малфой-мэноре, зная, кто его организует и осознавая во время праздника, что в одной из многочисленных комнат особняка «спрятаны» практически заклейменные, опасные и ненавистные всеми Пожиратель и его жена. Эдакий скелет в шкафу для первой полосы от блистательной Риты Скитер.

Виновные-невиновные, это не имело значения в таком ключе. Что эти двое живут в Малфой-мэноре знал каждый в магической Британии. Об этом Пророк неделю гудел обсуждая все, включая брокколи на пару, приготовленную лично Нарциссой, на их воскресном ужине. Казалось министерство тупо пытается показать Драко место и именно это меня бесило до магических срывов.

Мне было противно и непонятно. Не хотите звать их на праздник — найдите другой особняк. Благо, их было не счесть по всей Англии, включая те, что изъяты у уже осужденных, посаженных и даже, блять, зацелованных дементорами. Но нет! Ведь так будет сложнее бить по больному, унижать и приручать нового песика на побегушках. Плевать, что потомственный лорд, что Пожирателем был будучи ребенком! Простая манипуляция и омерзительная жестокость по отношению к парню, которому, блять, даже выбора никто, никогда не давал. Сука!

Боль Драко читалась на его лице невооруженным взглядом, хоть он и уверял, что понимает, принимает и так будет лучше. Конечно он прятал, скрывал чувства за масками, которые работали для других, отпугивая и вызывая оцепенение. Только вот я достаточно его изучил, чтобы видеть сквозь эти маски. Драко сдался, может смирился, хотя скорее всего нашел какую-то выгоду. Это же чертов Малфой! Только боли это не отменяло.

Я же был научен прошлым и не собирался сидеть сложа руки. В этот раз я знал, что делать с этим. Когда он вернулся из министерства и рассказал новости про бал, я немного опешил, но в принципе, ожидал чего-то подобного. Правда был уверен, что министерство будет праздновать не в мэноре и просто пришлет приглашение Драко на праздник, как лорду. Но они сыграли грязно.

И что мне было делать?

Я потащил его играть в снежки. Да, блять, знаю, оригинально до колик. Но это и правда его растормошило! Драко улыбнулся в тот вечер, когда смог-таки зарядить мне снежком под дых. Я просто не успел увернуться от трех снарядов сразу, летящих в мою сторону и явно ускоренных заклинанием. Но это вызывало улыбку — мое недоуменное лицо, скрученное тело от неожиданного хука, ну и веселые глаза, когда я смотрел на его протянутую руку. Я не встал тогда, а дернул парня на себя, заставляя лежать прямо так, на мне, на снеге, глядя в мои глаза и просто ощущая гребаную зиму, как это и должно быть у нормальных людей.

А потом поцеловал.

По факту не могло быть иначе и не потому, что слезливая драма, а потому что, когда ты лежишь на снегу, а сверху тебя ангел с невероятными глазами цвета ледяного океана, блять… Ты просто целуешь. Целуешь за улыбку, за розовые щеки, за спадающую челку, за этот чертов аристократичный нос и губы… Губы, за которые можно и в ад, и в тартар.

Драко зимой — ангел на снегу. Он заставляет забыться. Поэтому да, я поцеловал. И да, он ответил. И да, сука, нас видели! Не могли не видеть. Мы ведь были во дворе, даже не отходя далеко от главного входа Хогвартса. Моя геройская жопка, плюс расстроенный бывший Пожиратель, которого не было два дня — да нас пасли с колдокамерами с момента выхода на улицу. И глупо, наверное, было так попасться. Но я же говорю — Драко — ангел зимой. И против этого ни один аргумент не выстоит. Или вы просто не человек.

Я не жалею. И он, как сказал мне позже, тоже, даже несмотря на пугающе смешную и одновременно ужасающую статью в Пророке на следующий день. Мы были готовы к этому. Но в тот самый день все стало сложнее.

Осуждение, блять. О нас знали, но никогда не видели. Даже ни одного колдофото с поцелуем не промелькнуло. Да что там поцелуем, даже за ручки мы не держались в толпе, Слизерин не в счет, они умеют держать рот на замке, если им это выгодно. Но этот неприкрытый жест, трудно было игнорировать.

Снова появились те, кто считал, что могут распоряжаться моей репутацией. Вдох, выдох. Нет, не так выразился. Даже не моей. Нет! Репутацией героя, мать его. И снова, появилось письмо на изодранной подушке. Зато я уже точно знал, что мой ебнутый фанат не из Слизерина, потому что подушка не изменилась.

Кровать героя не убрали. Она, как стояла прижизненным памятником, так и продолжала занимать место в спальне Гриффиндор. Странно, что эпитафию на изголовье не нацарапали. Ее только перестелили и починили после инцидента. Но эльфы прилежно застилали ее вместе с другими каждый день, словно я собирался вернуться. И шутник прислал послание именно туда.

Он не мог не знать, что я сменил факультет. Об этом даже за пределами Хогвартса уже все знали, а потому остается лишь один вариант — он не смог пробраться к моему нынешнему ложу. Говорил же, на Слизерин хрен попадешь. Эта стая к своим не подпустит на пушечный выстрел. У них свое кубло интриг, семейных, так сказать. Чужих им не надо.

И я бы не знал о том, что история повторилась, если бы не Рон. Именно он ранним утром, злой как черт, влетел в Большой зал даже без Гермионы и прошагал уверенным шагом в мою сторону за стол Слизерина. Я сразу не понял, что к чему и даже напрягся. Но когда кинув сдержанное «Привет» Тео, Блейзу и Драко, он всучил мне эту проклятую бумажку…

«Этот бал станет для него последним, если твое решение не изменится».

Воздух покинул пределы моего тела слишком быстро, оставляя легкое головокружение и желание кого-то убить. Конкретного кого-то, почерк кого я узнал со второй попытки. Слишком уж часто она писала мне письма, пока я отлеживался в Мунго после потери памяти. Даже странно, что сразу не узнал.

Я сжал руки, комкая бумагу, потом вздохнул и расслабился. Это многое меняло.

Как думаете, был ли у меня выбор?

Нет блять, не было!

Снова, сука, без выбора, хотя это уже не война!

Хоть убей не понимаю, как тот чертов герой Гарри, что все помнил, вообще дожил до сегодняшнего дня, учитывая, что меня даже истории о моем прошлом вводили в ярость.

На самом деле, подготовился я задолго до этой дурацкой угрозы. Да и задолго до требования министерства провести Рождественский бал в мэноре. Просто сейчас, стимула стало больше реализовать этот план и сделать настолько фееричным, чтобы Пророк еще месяц не затыкался об этом.

Я потащил Драко за покупками в Хогсмид сразу после завтрака, испорченного письмом, которое все же удалось спасти от моего праведного гнева. Рон снова вовремя вытащил его из моих пальцев, чтобы оно не воспламенилось случайно. Еда сокурсников, правда, пострадать успела. Блюда с такой скоростью превратились в обугленные угольки, что эльфами пришлось их в срочном порядке убирать, заменяя бутербродами и новыми склянками с соком.

Драко не боялся, делая вид что ничего странного тут нет. Я злился. А друзья, что мои, что его, были на взводе из-за этого. Тео, Блейз, Паркинсон, Гермиона, Рон — переживали понимая, что это не просто слова. Поэтому наверно и увязались следом за нами по магазинам.

В Хогсмиде мы накупили тонну подарков для всех кого вспомнили, потом с кучей этих свертков, коробок и пакетов помчались выпить немного сливочного пива в пабе мадам Розмерты, а на обратной дороге, едва не растеряли эти подарки, найдя большую, удивительно заснеженную горку. Санок не было, но мы же волшебники!

Это было весело, кататься с Драко и друзьями. Беззаботный день (исключая записку) себя полностью оправдал. Только под вечер, найдя последние купленные подарки на вершине той самой горки, мы поплелись в Хогвартс шумной толпой. Было уже темно. Уменьшенные подарки лежали под надежной защитой чар в кармане наших мантий. Я шел рядом со слизеринским принцем, держа его за руку и время от времени разворачивал для легких поцелуев.

В эту ночь, мы не пошли в гостиную Слизерин со всеми. Вернее пошли, но спать отправились в комнату Снейпа, сбросив подарки в общей спальне, пряча в свои сундуки и забирая мантию-невидимку. Блейз и Тео знали, что мы иногда ночуем в другом месте, поэтому лишь кивнули с пошлыми ухмылками и отпустили восвояси.

Идя по коридору с Драко я ощущал его всем телом. Жар, желание, нетерпение, казалось даже каждую пошлую мысль мог озвучить из этой платиновой головы. Поэтому используя всевозможные сокращения и тайные проходы, мы добрались до комнаты Снейпа всего за пять минут. А потом…

Драко прижал меня к стене, стоило закрыться двери. Чары тишины, запирающие, чтобы никто не посмел попытаться нарушить этот момент. Я колдовал беспалочковую магию интуитивно, потому что было, мягко говоря, не до палочки, но это работало, разжигая желание слизеринца еще больше.

— Ты такой горячий, когда колдуешь без палочки… — шептал Драко в ухо, стягивая с меня мантию и вжимая спиной в грубый косяк у двери.

— Ты невероятный… — отвечал я, опуская любые барьеры.

Руки становятся более жадными, губы — нетерпеливыми, язык — властным.

— Мой, — прорычал принц мне в губы, клеймя этим словом и унося в страну фантазий.

Горячие губы на шее, делают что-то невероятное с моим сердцем. Оно заходится в приступах тахикардии с попеременными, опасно длительными остановками, а потом заново стучит о ребра, словно кто-то изнутри кует железо, а не качает кровь, грозясь сломать нахрен защиту из хрупких костей.

Закончив истязать правую сторону, Драко повернул мою голову, игнорируя руки, пытающиеся раздеть его по быстрому и принялся за другую часть шеи. Я ощущал горячий язык, острые зубы, терзающие кожу и знал, что на утро от ключиц до подбородка все будет в синих засосах и укусах. Только это не волновало. Ведь он чертовски прав…

— Твой.

Никогда не видел, чтобы Драко колдовал без палочки. Но когда это единственное слово, слетело с моих губ, прозвенел щелчок пальцев и вещи с наших тел буквально испарились. Ну… Как бы… Это точно сделал не я. И да, он снова прав, это, сука, слишком горячо.

Я толкнул его к кровати, а он, обхватив меня за талию приподнял, заставляя обвить сильное тело ногами. Ощущения непередаваемые. Когда висишь на слизеринском принце и чувствуешь между ног, как его член тупо трется об тебя, а ты трешься о его живот сползая все ниже, потому что держать на весу в таком перевозбужденном состоянии невозможно, в принципе.

Но все же, он как-то это реализовал. Держа меня за бедра, прижимая к себе и создавая, блять, слишком сильное трение там, где пока еще рано, Драко дошел-таки до кровати, сбивая тумбочку и тихо матерясь в мои губы от нетерпения.

Мы упали на мягкие простыни и чувства стали в разы сильнее.

— Хочу тебя. Блять, как же я тебя хочу, — шептал принц, пока я перекатывался, укладывая его на лопатки.

Сопротивляется. Видимо хотел быть сверху, но мою крышу первой сорвало, так что…

Пара подготовительных заклинаний и вот я сижу бедрами на Драко, смотрящего на меня снизу вверх, ласкающего соски и пресс кончиками пальцев. Жаждущий взгляд Драко Малфоя, когда его член практически в тебе — это как выиграть эту чертову жизнь.

А я приподнимаюсь, вглядываясь в темную радужку напротив и направляю его член, болезненно твердый, прямо в себя.

Боль. Легкая, незаметная почти, потому что тонет в его глазах, растворяется, как сахар в чае. И после только тугое, тянущее, невероятное чувство наполненности внутри. И крышу снова срывает, потому что доходит — он во мне. Драко, его член сейчас прямо в моей заднице, заполняет до краев, распирает, заявляет, берет даже не он, потому что отдаюсь без остатка сам.

Я резко приподнимаюсь, игнорируя тот факт, что еще не полностью привык и насаживаюсь до упора, просто сажусь на его член осознавая насколько же это приятно быть частью этого человека, быть его половинкой, тут, сейчас, всегда.

— Остановись… Блять, Гарри…

Глаза Драко закрыты, дыхание сбивается между рыком и шепотом. Пытается сконцентрироваться… Знаю, долго не выдержит. И это не важно. Я просто сдохну, если сейчас не буду двигаться быстро, рвано, жестко, вгоняя в себя его член до упора потому что, блять, только так и можно с ним рядом, на одной постели. До хрипа, болезненного оргазма, который накрывает нас обоих с головой, заставляя тупо кричать вслух, радуясь тому, что додумались поставить заглушающее.

Он кончает в меня, словно окончательно присваивая, разбивая на кусочки осколки сознания. Я ощущаю его сперму внутри, а потом сам выгибаюсь все еще сидя на его члене, даже не пытаясь прикасаться к себе. С ним это не нужно. С ним так остро, так желанно, что срывает все барьеры и правила. И член взрывается наслаждением, а сперма разбрызгивается на его и мой живот, оставляя белесые капли и жесткое чувство принадлежности друг другу.

И снова доходит с опозданием — принадлежим друг другу. Уже давно принадлежим и давно заявляем права, только вот раз за разом, как впервые. Странная одержимость. Но такая домашняя и важная. Без нее нельзя. Не для нас.

Я падаю на него и знаю, сейчас будет душ. Как только переведу дыхание. Вместе, потому что мало. Это только начало длинной ночи. А когда Драко засыпает в моих объятьях три часа и еще два охренительных оргазма спустя, я улыбаюсь, ведь сегодня пришло очередное письмо от Нарциссы и пока что, все идет по плану.

Часть 17

Никто не знал про мой план. Почти никто. Если точнее, знали министр и мать Драко, с которой я начал переписку как раз неделю назад, когда пришло то чертово письмо с уже второй угрозой слизеринскому принцу. Сам Драко не знал и не должен был знать. Рано и рискованно. Я бы, наверное, и Нарциссе не рассказал, но она слишком вовлечена в него, а догадки могли навредить больше прямого знания.

К тому же, леди Малфой должна была знать просто потому, что в случае необходимости страховка была именно с нее. Мудрая женщина со знаниями чистокровных семей, устоев, правил, этикета — она умела управлять людьми, в отличие от мальчика с пришибленной памятью. Если я что уже и понял о ней, она умеет любую ситуацию повернуть в свою сторону. Люциус — бизнесмен, поэтому именно он помогал мне с приютом, а Нарцисса — это скорее стратег. Именно она была мне лучшим советчиком сейчас. Писать ей я боялся до последнего. Угроза стала переломным моментом. Когда я понял, что угрожает Драко именно Джинни, планы на расправу несколько изменились. Джинни мстить я не хотел, все же нас немало связывает, хоть я и не помню большей части. Угрозы — не действия и я верил в ее здравый смысл. Но и рисковать Драко, оставляя надолго одного, не собирался. Поэтому и написал Нарциссе в последствии лишь радуясь этой смелости. Благо, она была в курсе моей амнезии и проявила терпение и понимание.

За сутки до бала, я связался с Кингсли, чтобы удостовериться в том, что он не забыл. Бал был запланирован на 23 число. И вечером, накануне, мы с Драко пошли ночевать в комнату Снейпа, желая немного расслабиться перед тяжелым днем.

Утром Драко умчался в поместье, чтобы закончить последние приготовления и все проверить. Я даже не успел с ним попрощаться. Ночь была беспокойной, кошмары впервые за долгое время, решили посетить мою страдальческую голову, игнорируя тот факт, что Драко лежал рядом со мной. Видимо решив дать отдохнуть утром подольше, он меня просто не будил, а когда я проснулся ни Драко, ни его вещей, что были взяты заранее из спальни Слизерин, уже не было. Мантия-невидимка одиноко лежала на пуфе рядом с нашей кроватью. Слизеринский принц даже уложил мои вещи рядом, аккуратно складывая стопочкой, что было весьма приятно, а сверху нее маленькая записка.

С ними мне в последнее время не везло, поэтому я даже напрягся, но узнав почерк Драко, сразу расслабился.

«Не хотел будить, ты сегодня плохо спал. Увидимся вечером. И да, пока ты спишь, этот чертов запах яблок становится сильнее! И это знаешь ли бесит, когда нужно уходить, а не трахаться до потери пульса! Вечером наверстаю. Встречаемся тут. Буду ждать.

Твой, М.»

Читая, я улыбался все шире и шире. Запах… Да, маленький фетиш, как оказалось у нас обоих. Только мне сносило крышу от его запаха, а ему от моего.

Для меня Драко пах чем-то зимним, вроде смеси льда и шикарного виски — пьянящий, даже дурманящий. А для Драко я пах зелеными яблоками. Последние были довольно сильным триггером. Не знаю как так получалось, но иногда запах усиливался и у него буквально рвало тормоза. И это даже приятно, только когда мы тут, в комнате Снейпа и стоит парочка мощных заглушающих.

Что до подписи «М»… Я заметил это еще как только мы начали общаться. Все письма, даже для мамы, он подписывал именно, как «Малфой», а не «Драко». А когда спросил, он ответил, что это привычка. В детстве он так хотел быть похожим на отца, что даже это у него скопировал, ставя везде именно первую букву фамилии, а не имени. Так трогательно. Вы можете ненавидеть Слизерин, змей и их интриги, сторону, что они приняли во время войны, но вы не можете не признавать тот факт, что семью и семейные ценности, они берегут, как зеницу ока. И быть частью такой крепкой семьи хочется каждому.

Записку я не сжег, а спрятал в нашем маленьком тайнике, который мы недавно нашли в комнате бывшего профессора, а затем слегка убрался, оделся и накинув мантию, вышел в коридор. Защитные заклинания обновились, едва дверь за мной закрылась, отрезая убежище Северуса Снейпа от всей остальной школы. Я грустно взглянул на уже пустую стену, печалясь из-за того, что не помню этого человека, а потом пошел в гостиную Слизерин.

На рождественские каникулы я остался в школе, хотя это было не так просто реализовать. Уговорить Уизли было сродни борьбы с бушующим штормом. В ход пошла даже тяжелая артиллерия в лице миссис Уизли. Но желание встретить Рождество с Драко было сильнее чувства вины. Отчасти из-за того, что будущего я начинал бояться, как чумы.

За неделю до каникул я был уверен, что коридоры наконец вздохнут свободно, а я отдохну от поклонников, но не тут то было. Школа не опустела на праздники. Мне было не с чем сравнивать, но все же казалось странным. Слизерин остался в Хогвартсе практически в полном составе. Что было неудивительно, учитывая ситуацию с арестом родителей из большинства семей. Но и на других факультетах ситуация была не сильно лучше. Уехала примерно половина детей и это больно резало по моей и без того изувеченной душе. Их никто не ждет дома? Или просто не кому уже ждать?

Но думать сейчас об этом времени не было. Радовало то, что на праздники не было строгих правил, кроме комендантского часа. Все спокойно передвигались по школе и гуляли по Хогсмиду, наслаждаясь праздничным настроением.

Утро и половину дня пришлось провести с учениками, которые остались в школе. Мы играли, гуляли, бездельничали, если вкусную еду и наблюдали за учениками, которые в ужасе бегали по школе в поисках вариантов подарков, которые еще не успели купить. Свои подарки я уже давно разослал адресатам. Они были заколдованы, так что открыть раньше 25 числа их было невозможно. Остался один единственный, который я бережно спрятал в комнате Снейпа, ожидая волшебного дня с волшебным парнем.

День быстро пробегал и в половине пятого, когда рождественский бал в мэноре уже шел полным ходом, я аппарировал к большим резным воротам мэнора.

Ну здравствуй место, про которое мне все уши прожужжали. Причем каждый в своей манере. Кто с гордостью, кто с завистью, кто с восхищением и трепетом, кто с ужасом, а кто-то вспоминая то, что я надеюсь не вспомню никогда вообще. Какой же он внутри? Внешне впечатляет.

Вообще я помнил Малфой-мэнор, как и многие другие места, в которых раньше бывал, вроде Тисовой улицы. Только, как и в других случаях — исключительно место, без людей и событий. Мэнор остался в памяти какими-то странными обрывками. Я был тут — это точно и друзья даже объясняли когда и зачем. И вот именно это я и не хотел вспоминать. Все же пытка подруги, да еще и в поместье человека, которого я теперь с гордостью называю — парнем, это как минимум не лучшее сочетание и воспоминание. Но стоя теперь перед мэнором, я был немного удивлен. В моих воспоминаниях он был более мрачным, темным и каким-то безжизненным, похожим на могильный камень, а не дом, где обитает чистокровная семья волшебников. Это же было полной противоположностью…

Строгий, в несколько этажей с невысокими, острыми башнями. Полностью белый, настолько, что облицовочный камень, наверняка слепил глаза в яркий, солнечный день. Окна мэнора выделялись темными пятнами на общем фоне. Он «дышал» жизнью и деятельностью. Странно, ведь Драко учится, а Нарцисса и Люциус под замком, хоть и в доме. Но казалось, что тут не просто кипит жизнь, тут обитает счастье.

От прежних воспоминаний сохранились лишь размеры. Малфой-мэнор был большим. Слишком большим для трех человек и нескольких эльфов. Как они там не теряются?

Что до сада вокруг этого творения, то думаю и недели не хватит его полностью обойти. И это я заметил лишь часть владений! Он пестрел красками и разнообразием, при том что сейчас зима на улице. Тут точно не обошлось без особых, садовых чар.

Это действительно великолепие. Но как и в случае с моей кроватью в гриффиндорской башне, Малфой-мэнор вызывал странные ощущения. Сейчас тут было спокойно и радостно, но я ощущал, что раньше тут было зло, боль и слишком много слез. Я готов был руку на отсечение дать, что слез Драко тут было больше, чем я смог бы вынести.

Мэнор заставлял восхищаться, преклоняться, и бояться тех, у кого не было силы и власти. Он словно признавал только эти два качества. Остальных отсеивал, как недостойных. Это место имело свое мнение, свои знания, душу, вскормленную не одним поколением чистокровных Малфоев и потому его нельзя было не уважать. Я видимо пришелся ему по вкусу, потому что стоило мне оказаться перед замком, ворота сразу пропустили. До того, как появился домовой эльф.

Через минуту, передо мной возник Тобби. Я сразу же узнал его и поздоровался. Эльф не задавая лишних вопросов поклонился и взяв за руку перенес в замок, чтобы не пришлось долго идти.

Мэнор изнутри оказался еще более невероятным, чем снаружи и снова расходился с воспоминаниями. Он дышал светом и праздником. Потолки были такими высокими, что казалось там должны зарождаться тучи. Блестящий пол сверкал чистотой, на любых перилах, что мне встречались были гирлянды из ели и остролиста, даже люстры были украшены.

В большом зале, в котором проходил бал, огромная рождественская ель, высотой точно более 4 метров, стояла прямо по центру. Тут все было белым или в светлых тонах. Яркий огонь в двух каминах напротив друг друга делал теплую атмосферу. Украшенные столы и стены, золотые рамы с известными Малфоями на стенах… Мерлин, тут было волшебно! Во всех смыслах слова.

Едва я зашел, на меня все обернулись и стало тихо-тихо, как в склепе. Да, моего имени не было в списках. Так что — сюрприз! Это была моя идея заявиться на праздник, точнее любой следующий бал, организованный Драко, чтобы он там не изнывал от тоски в гордом одиночестве, но Кингсли посоветовал не вписывать имя в общий список, чтобы никто не прознал, иначе даже Малфой-мэнор бы не вынес такой толпы желающих появиться на празднике с героем. Я согласился, разумеется. Да и Драко по этой же причине не мог узнать о моем сюрпризе, ведь именно он утверждал официальные списки приглашенных.

Улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой, я сразу начал осматриваться. Меня мало волновало, что ко мне уже спешит пара журналистов и тройка министерских гадов. Я первым же делом отыскал шокированную блондинистую макушку, которая, разумеется, глянула на вход в зал, услышав о новоприбывшем госте. Малфой как раз стоял отдельно от гостей, отдавая какие-то распоряжения нанятому персоналу, так что сейчас рядом с ним никого «опасного» не было типо журналистов или политиков. Подойдя к нему как можно быстрее, чтобы никто не успел меня перехватить по дороге, я посмотрел в его удивленные глаза и начал говорить.

— Привет Драко, давно не виделись. Шикарное место. Ты не врал. Мэнор удивительный, — нахрен условности, лордом и со всеми почестями, я его лучше в постели назову, во время ролевых игр, а сейчас ему это было точно не нужно, как и мне.

— Гарри…

Не прогадал. Новоиспеченный лорд Малфой был в шоке. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами и едва ли сдерживал падающую челюсть, чтобы не выходить за рамки приличия. Но все же в его глазах было столько неприкрытой радости, что моя улыбка становилась все ярче и ярче, грозясь конкурировать с блеском рождественской елки прямо за моей спиной.

— С наступающим!

Едва я договорил, к нам подошел министр и подал мне руку.

— Гарри, рад тебя видеть. Отлично выглядишь!

— Да-да Кингсли и вы отлично выглядите. Рад вас видеть. Малфой? — продолжил я, снова переводя взгляд на все еще не отошедшего от шока Драко, — Я так понимаю, Нарцисса скоро появится? Приводит себя в порядок или как? Я бы хотел ее лично поприветствовать.

В зале все еще было тихо. Все были удивлены не на шутку моим появлением и вниманием к хозяину дома, хотя об отношениях с Драко в последнее время неоднократно заикался Пророк. В любом случае из-за могильной тишины, каждое мое слово было слышно всем. И разумеется, слова о Нарциссе не прошли мимо. Шепотки стали усиливаться, заставляя меня и ликовать, и беситься, поэтому перекрикивая несколько близко стоящих приглашенных, я все же повторил.

— Лорд Малфой! Хозяйка вечера когда появится? Мне самому пойти ее искать? — но Драко не реагировал, не зная как, ведь Нарциссы не должно быть на празднике и я как бы об этом знал.

— Думаю она должна спуститься с минуты на минуту, да лорд Малфой? — вмешался Кингсли, помогая поставить всех, включая Драко перед фактом. Взгляд слизеринского принца метнулся к министру, который одарил его ободряющей улыбкой, а потом снова вернулся ко мне. Я подмигнул ему и видимо до Драко наконец дошло.

Именно так мы с министром договорились, когда я заходил к нему за делами заключенных. Он единственный в министерстве был против травли Драко и его использования. Благородная душа, странно, что в политике еще держится. Но сам по себе Кингсли ничего не мог против министерской толпы, жаждущей крови и зрелищ, несмотря на свое положение. А вот со мной в паре — почему нет? Еще тогда я договорился о следующем приеме Малфоя, ставя перед фактом, что тоже там буду для поддержки, а также, чтобы вытянуть из тени Нарциссу. Если они используют его дом, то будут терпеть и леди Малфой, хотят этого или нет. А я в этом подсоблю.

Да, они под арестом, но учитывая мою защитную речь, которая в красках была расписана в папке с делом Малфоев, она выйдет из-под него. Я был уверен. И если раньше я сомневался, боясь ошибиться, не имея памяти о прошлом, то больше мириться с таким скотским отношением, был не намерен.

Вытащить Люциуса я пока не мог, да и просмотрев его дело понял, что это будет сложнее всего, если вообще получится, но вот его мать… Да она же даже спасла меня! Я видел заметку в папке! Нихрена не помнил, но заметка была. Написанная моим почерком она точно давала понять о том, чего именно я хотел до потери памяти. Не невинная, но невиновная настолько, чтобы не терпеть подобное обращение. А защита семьи — это благородное дело. По факту Малфоям даже выбора особо не давали во время войны. Их золото и мэнор были практически присвоены, никто не спрашивал их мнения. А идти против лорда… ну как бы все знают, чем это заканчивается.

Так что в этот вечер я хотел донести до всех, что отныне собираясь в Малфой-мэноре они будут играть либо по человеческим правилам, либо никак. А мое присутствие, присутствие их героя, делало свое дело лучше любого заявления в прессе.

— С вашего позволения потороплю ее, — тихо произнес Драко, смотря на меня странным взглядом и удалился.

Пока Драко не было, я познакомился с разными людьми зная, что уже к концу вечера их забуду. Но для виду нужно дружить со всеми. Это, как минимум, сейчас выгодно. А чтобы они понимали мою позицию, практически в каждом разговоре упоминал заслуги Драко и Нарциссы, включая и их благотворительность, о которой был в курсе из первых уст. Малфой о многом говорил, а о том, что он скрывал было не трудно выведать. И блять, это самокритичное чудо пыталось соревноваться с ангелами по количеству добрых дел и альтруизму. Да, скорее всего причина была в искуплении военных грехов. Но! То, как к нему сейчас относились эти уроды, меня бесило.

Стоило услышать шаги Нарциссы на лестнице, за которой наблюдал все время, как я сразу же к ней поспешил. Она шла под руку с сыном и мягкой улыбкой. Величественная осанка королевы, яркий взгляд, идеальный макияж, подчеркивающий ее статус и уверенность, а главное — потрясающее рождественское платье, которое заставляло ее сверкать!

Я был благодарен Кингсли. Именно ему было поручено купить от меня эту вещицу, которую выбирала Пэнси Паркинсон. А когда платье было выбрано, я «случайно» показал его Драко, говоря что Гермиона хочет его себе, чтобы понять его мнение. Он был в восторге и удивился ее хорошему вкусу, помня, что она не особо разбирается в моде. Но лишь предупредил, что такая вещь для более старших дам. И это сильнее уверовало меня в выборе.

На Нарциссе это зеленое великолепие сидело невероятно. Расшитое изумрудами и бриллиантами, оно сверкало, привлекая внимание даже тех, кто пытался игнорировать леди Малфой, затыкая за пояс любые колючие слова, что пытались сорваться с их языка. Она была поистине прекрасна на вечере. И я был благодарен, что она решилась надеть его учитывая, что знала точно, от кого подарок.

Но как бы я не пытался смотреть на эту великолепную женщину, взгляд постоянно возвращался к тому, кто ее вел.

Драко. Он светится счастьем изнутри. И его улыбка заставляла мое сердце трепыхаться, угрожая серьезными проблемами здоровью. Насколько же красивым он сейчас был! Похожий на ангела и демона одновременно, он бы заставил кого угодно умолять о том, чтобы просто быть рядом, стоять, слушать, даже не пытаясь быть услышанным в ответ. И он знал, как выглядит и каким оружием владеет.

Строгий, праздничный костюм, идеально обхватывал каждую часть тела. А брошка на мантии в виде какого-то цветка, дополняла образ, разбавляя светлый костюм насыщенными зелеными изумрудами, в тон тем, что сверкали на платье его матери. Он был как принц, настоящий, не слизеринский. И я совершенно неприлично залип на парне, даже забыв, что рядом с ним идет та самая хозяйка вечера. Но против моего окончательно сдавшегося сердца нихрена уже не работало. Кроме самого Драко, разумеется.

Лишь только, когда они спустились с лестницы и встали прямо передо мной, я наконец понял, что мое слизеринское проклятие стоит слишком близко, а потому и его мать видимо тоже. Оторвав глаза от счастливой улыбки Драко, которому явно зашла моя идея с вытаскиванием его матери в свет, я заставил себя повернуть голову к его спутнице.

— Леди Нарцисса! Рад видеть вас в добром здравии! С наступающими праздниками!

— Мистер Гарри Поттер! Наконец-то мы с вами встретились лично. Благодарю. Это честь, что вы нас посетили сегодня. Я думала в списках вас не было.

— Для героя все двери открыты, вы же знаете, — с лукавой улыбкой произнес я, ощущая, как веселится Драко.

— Уверены, что готовы растратить все возможности и блага, кои вам предназначены, именно таким образом?

— Все ради Драко, не так ли? Хочу почаще видеть его улыбку.

Драко стушевался. Нарцисса загадочно перевела взгляд с меня на него, а я весело улыбаясь посмотрел на чудо рядом, что усердно пыталось не смеяться прикусывая щеку изнутри. Да, я знал, как он выглядел в такие моменты. Он был счастлив и это очевидно делало счастливым меня.

Спустя несколько минут я понял, что Нарцисса освоилась и теперь не уйдет и никто не посмеет ее выгнать. Попросив Кингсли присмотреть за ней, я взял Драко под локоть и вывел «показывать мне поместье».

Оно оказалось огромным. Мерлин, да тут можно маленький город основать! И хотя планы были больше о другом, я шел вслед за Драко, оглядывая все вокруг с маниакальностью Гермионы в библиотеке.

— Зачем ты тут? Зачем все это сделал? Моя мама… — начал Малфой, едва мы дошли до какого-то извилистого коридора, не похожего ни на какие другие, что я видел раньше. Он буквально петлял, как ветки деревьев изогнутыми кривыми линиями.

— Я хотел увидеть тебя счастливым на этом балу.

— Гарри!

— Это правда. Мне не понравилось каким ты пришел с прошлого бала. Не понравилось отношение этих министерских снобов по отношению к тем, кто готовил мэнор к празднику, не понравилось к тебе отношение, твои кошмары перед этим чертовым балом. Короче. Я решил, что мое присутствие может это изменить. И оказался прав.

— Но как? Тебя не было в списках.

— Кингсли. Помнишь я ходил в министерство за делами?

— Да.

— Тогда и договорился, чтобы он меня вписал в список, но в тихую, чтобы другие не прознали, иначе отношение сразу было бы другим. А так их шок дорогого стоил. Когда все собрались, Кингсли послал мне Патронуса, чтобы я выдвигался и я пришел. Мэнор меня пропустил, а Тобби аппарировал в дом. Что еще интересует?

— Моя мама.

— Я не мог попросить спуститься твоего отца. Прости. За ним грехов поболее числится. Нарцисса, по сути, просто защищала ребенка, а он… Ты и сам знаешь. Но, я немало наговорил им тут всякого и про нее и про Люциуса, меняю настроение потихоньку, пусть привыкают к мысли, что они такие же члены общества, как и остальные.

— Гарри не говори так. Если все пойдет не так…

— Можешь не переживать. Не знаю успела она поведать или нет, но мы с ней уже неделю переписываемся. Она знала про мой план и очевидно, твой отец тоже. Так что для них это не стало шоком. Я не хочу, чтобы ты напрягался так сильно, Драко. Я же тебя вытащил? И еще нескольких, если верить тем делам. Нарцисса будет на свободе. Не сомневайся. Я не допущу, чтобы ее посадили. Я ей должен, как минимум, даже если тебя в расчет не брать. С отцом будет сложнее. Но я не собираюсь просто так сдаваться. В конце концов он мне сейчас с приютом помогает…

Малфой резко дернул меня удерживая за руку.

— Хватит! — ледяной тон выбил из колеи, словно водой окатили.

— Что?

— Гарри, ты понимаешь, что делаешь только больнее?

— Ты о чем? Я же говорю, все получится. Я не сдамся просто так. Я вытащу ее и его попробую, не бойся!

— Ты пытаешься защитить меня и их, но когда вспомнишь!..

— Малфой, блять, опять ты об этом?! — прорычал я срываясь на ярость. Эта память и самого меня пугала, такие моменты с Драко я не переносил на дух.

— Нет, послушай. Я не хочу этого. Не говори этого! Ты вспомнишь, возненавидишь, они сядут и я потеряю не только тебя, но и всю надежду. Понимаешь? Это убьет меня!

Терпение заканчивалось, а его внешний вид в сочетании с этим слепым отчаянием, добивал остатки самообладания. Пришлось вскрыть козыри, чтобы привести его в чувства.

— Я написал те защитные речи еще до того, как память потерял. Я планировал их защищать! Это тебе ни о чем не говорит?

— О чем, например?

— О том, что был к тебе неравнодушен!

— Что?

Малфой отшатнулся к противоположной стенке, смотря на меня глазами по пять копеек. А я прикрыл глаза вздыхая, чтобы сбалансировать дыхание.

— О чем ты говоришь?

— Я не уверен Драко, поэтому не говорил тебе этого раньше, но…

— Ты же не помнишь ничего! — заорал Малфой произнося вкрадчиво, почти по буквам и я помолился, чтобы тут были какие-то заглушающие чары самого мэнора, так как мы сами их не ставили, а скандал на празднике не входил в мой план, — Как ты можешь такое говорить? Как можешь кидаться такими заявлениями? Ты в своем уме? Тебе вообще плевать на мои чувства?

— Мне важны твои чувства, Драко! Это единственное, что реально сейчас для меня имеет значение, мог бы заметить уже! Но как иначе? Это же очевидно!

— Что, блять, очевидно, Гарри? Что ты меня вытянул? Не дал сесть в Азкабан подростку? Своему одногодке, с которым собачился по поводу и без, шесть гребаных лет? Да ты, наверняка, сделал это, потому что я тебя тоже спас тогда в мэноре, когда сделал вид, что не узнаю. Это благодарность, а не чувства!

— Да успокойся блять и подумай просто. Что-то не сходится!

— Что именно? — уже более спокойно спросил Драко делая пару вдохов и выдохов.

— С момента потери памяти моя интуиция меня ни разу не подводила. На третий день, когда меня отпустили из Мунго, Артур взял меня к себе на работу перед тем, как аппарировать домой. Там, в одном из коридоров, мне попалась Амбридж. Случайно. Мы столкнулись. Ее вели куда-то.

— И что?

— Я не раздумывая схватил палочку и направил на нее. Блять, да я даже не помню ее! И тогда не помнил. Но знал, что она опасна. Хотя одета была обычно, не как заключенный. И это повторялось неоднократно. По отношению к Пожирателям, которых видел в газетах, людям, которых встречал впервые и даже блять, к твоему отцу. Его фото в Пророке вызвало волну неприязни такой силы, что я даже тебе решил не рассказывать об этом. К матери твоей у меня этой неприязни нет, сразу оговорюсь.

— И что? Меня это как касается?

— Я не чувствую к тебе негатива. Никакого. Даже в первую встречу не ощущал.

— Ладно, давай по твоим правилам. Что было в первую встречу? Что ты ощутил?

— Ты мне понравился, — не раздумывая выпалил я, заставляя глаза Драко расшириться в удивлении, — Сначала только внешне. И мне стало интересно. Ты с первой секунды меня заинтересовал. Своими бесшумными шагами, красотой, голосом, который почему-то успокаивал, самокритикой, искренностью, историями. Я все время прокручиваю нашу первую встречу в голове, тот поход к Хагриду и не могу даже секунды беспокойства, страха или злости ощутить. Я не боялся тебя. Интуитивно я к тебе тянулся, а не наоборот, Драко. Если я ненавидел тебя раньше, этого бы не было. Я бы сбежал, напал, а не пошел с тобой гулять.

— А ты не думал, что причина в том, что тебе просто плевать на меня было? Может ты не ненавидел меня, а был безразличен, до потери памяти? А когда встретил… Ну что ж, не хочу казаться самоуверенным, но меня не просто так слизеринским принцем прозвали. На меня полшколы вешается все еще, при том, что я натворил во время войны. Так что банальная похоть Гарри, это была банальная, сука, похоть!

— …

— Что молчишь? В точку? Или не придумал ответ? — в его пусть и агрессивном сейчас голосе, было столько ледяной боли, отчаяния и грусти, что я не мог больше молчать.

— Я не ненавидел тебя Драко, но и не был к тебе равнодушен. И похоть тут совершенно не причем.

— Да с чего ты взял? Кто тебе этот бред сказал?

— Мои дневники.

— Что?

— Я узнал о них только через неделю после потери памяти. Рон показал. Он единственный, кто знает о них. Он открыл мне мой тайник и сказал, что там я писал только самое важное. Там все с середины первого курса и до судов. Но я описывал больше свои чувства, чем события.

— И что там про меня?

— В том то и дело, что там ты не упоминаешься.

— И это лишь доказывает, что тебе на меня всегда было плевать!

— Думаю все как раз наоборот, Драко. Потому что Гермиона и Рон там тоже не упоминаются.

— То есть? — кажется попал в самую точку. Драко замер, боясь сказать слово и я начал свой рассказ.

— Это лишь догадки, потому что я все еще не помню. Но я достаточно изучил себя прошлого, чтобы делать выводы. С первого курса я знал, что под прицелом. Что есть гад который хочет моей смерти. Я выживал Драко, каждый гребаный год. Паранойя — естественное развитие событий. Поэтому логично, что я и не упомянул вас в дневниках, чтобы никто не мог меня шантажировать. Там так туманно написано, что только Рон смог расшифровать. Дневники, по сути, про мою школьную жизнь, но там большие всего событий именно с тобой, по словам Рона. Ты расплывчато описываешься, без имени, внешности, только события. Рон долго не мог понять, что они означали и почему я вообще это записывал. Там есть самые простые рассказы, вроде наших ссор на уроках ЗОТИ или перепалок в коридорах. Рон несколько дней ломал голову над тем, зачем я это писал, пока не сообразил, что все эти события связаны с тобой.

— Почему ты не писал мое имя?

— Я уже объяснил. Может про Рона и Гермиону все знали, что мы дружим, но твое имя могло быть использовано против тебя или меня. Если бы кто-то узнал, что я к тебе неравнодушен, это было бы катастрофой во время войны. Скорее всего я боялся за тебя как и за них, поэтому без имени. Прости, мне пришлось читать дневники с Роном именно поэтому. Там было много записей казалось вообще ни о чем. Я не мог их ни к чему привязать, а Рон расставлял по полочкам с кем и почему все происходило. Но это дало мне понять, что ты был мне так же важен, как и они. Или даже важнее.

— Я не могу в это верить, прости Поттер. Я…

— Я и не прошу верить. Только принять то, что делаю. Сейчас моя цель тебе ясна. Меня бесит, что тебя используют. Малфой, да они же из-за меня это делают! Я дал им эту возможность своей амнезией. И не могу просто сидеть сложа руки. Не прогоняй меня, прошу. Я знаю, ты боишься, но и мне поверь не легче.

— О чем ты?

— Да каждый первый мне уже по ушам проехался своими угрозами, что когда вспомню пошлю тебя ко всем чертям. Думаешь приятно понимать, что это может быть правдой? Я вообще боюсь, что когда вспомню либо с ума сойду, либо расщеплюсь нахрен. Не понимаю я того Поттера, если он такой, как все говорят. Не я это. Я без тебя не смог бы!

— Гарри, хватит. Я просто не могу сейчас об этом. Ты хотел осмотреть мэнор, пошли, только Мерлина ради, давай сменим тему. Ссориться с тобой сегодня я не буду. У меня были другие планы.

— Какие?

— В Хогвартс вернемся, узнаешь.

И я узнал конечно. Мы снова ночевали в комнате Снейпа. И снова это было восхитительно.

Часть 18

Рождество мы с Драко провели вместе. Не знаю, как я проводил его до этого года, но мне кажется, что это был лучший. Еще 24 числа, вечером, мы сбежали в комнату Снейпа и предупредили всех, чтобы не искали нас на Рождество. Ну, а сам праздник провели только вдвоем. Я, Драко и комната Снейпа, где Тобби устроил все для празднования.

Когда мы пришли туда 24 числа, после ужина, там уже была праздничная елка, а камин украшала красивая гирлянда. Над кроватью летали зачарованные фонарики, окна обвивал волшебный остролист, а на кофейном столике между креслами у камина, стояло две чашки с горячим шоколадом, фруктовый кекс и засахаренные орешки.

Первые несколько минут я даже поверить не мог и оглядывался по сторонам решив, что мы зашли не туда, но потом заметил самодовольную улыбку Малфоя и запрыгнул на парня, практически заваливая его на стену. Благо парень крепкий у меня. Он удержал, расцеловал, и поздравил с наступающим праздником. Все же удобно, когда есть такой удивительный помощник, как Тобби! Малфой предупредил его за сутки, чтобы он все там подготовил для нас двоих, так что комната была полностью оснащена всем необходимым для нашей праздничной отсидки.

Сочельник был невероятным — камин, сладости, мы на коврике рядом с теплым огнем, несколько любимых журналов и книг, чтобы развлекаться спорами и обсуждениями. Время так быстро пролетело, что я и не заметил, как заснул. Проснулся, когда Драко поднимал меня с пола, чтобы передоложить на кровать.

А на утро я открыл глаза и увидел спящего Драко перед собой. И это было волшебное рождественское утро! Идеальное! Я улыбнулся, поцеловал и лежал рядом пока он не начал просыпаться. А когда Драко все же разбуркался, то сразу сгреб меня в охапку и начал осыпать легкими поцелуями. Щекотно, мило, сладко — чувства слились в единую кастрюлю наслаждения, множась с каждым моментом. Я же просто отдавался на волю его рук и губ, радовался тому, что получал, ведь это было наше первое совместное Рождество. Ну, с амнезией так точно первое.

Под елку для распаковки подарков мы попали не сразу. Вылезти из постели было непросто, когда там настолько уютно и хорошо. Но подарки стоили жертвы. Это была та часть Рождества, которую я почему-то ждал с особым нетерпением.

На столике рядом с нашими креслами, уже стоял легкий завтрак от Тобби — яичница, бекон и румяные тосты. В двух чашках дымился утренний кофе. К такому и привыкнуть не трудно!

Елка в комнате была небольшой, потому что потолки не позволили бы поставить дерево выше, но очень красивой. Украшенная серебряными и золотыми шариками, она гармонично смотрелась среди реторт и склянок в бывшей комнате зельевара.

Под елкой уже были подарки. Много подарков. Видимо эльфы их перенесли утром сюда, так как мы не ночевали в общих спальнях.

Я подошел к елке и сразу нашел на ветках два необычных украшения. Одно было моим — серая коробочка, перевязанная белой лентой для Драко. Вторую, подобную этой коробочке, только зеленую с серым бантиком сверху, снял с ели Драко. Видимо это подарок мне.

Парень протянул мне свой подарок. Легкий, но даже в закрытом виде, ощущалась сильная магия внутри. Я открыл ее и увидел красивый амулет на длинной цепочке. Он представлял собой сложное плетение колец разного размера, которые двигались сплетаясь, разъединяясь и казалось ни на миг не останавливаясь. Это был защитный амулет рода Малфоев. Он перенастроил его так, чтобы теперь он защищал Поттеров, то есть сейчас меня.

— Достало, что ты постоянно влипаешь в какие-то опасные ситуации. Если не поможет этот амулет, то уже ничего не поможет. Но я верю в него. Это самое сильное, что было в мэноре. А там, если верить отцу, собраны самые мощные артефакты Англии.

— Спасибо! Настолько боишься за меня, что пожертвовал родовым амулетом? Не слишком?

— Не обольщайся. Просто у меня на тебя большие планы, — в своей манере ответил Драко, но я умею читать между строк.

Мой подарок был похож на его. Это тоже было украшение, только немного другого рода и без какой-либо особенной магии. Мужской браслет, идеально гармонирующий с его тонким, бледным запястьем. Платиновый, с изумрудными вставками, в память о его слизеринской натуре. На внутренней стороне была надпись моей рукой, ради которой по факту и был создан этот подарок, на заказ у лучшего ювелира-гоблина в магической Британии.

«Навеки твой»

— Это…

— Не обручальный и без каких-либо обязательств для тебя, Драко. Не переживай. Скорее это мое обязательство.

— То есть?

— Думаешь я не вижу? Не только я, но и ты боишься, что я вспомню. Это мое тебе обещание. Кто бы ни был в этом теле после возвращения памяти, ты можешь быть уверен в том, что я теперешний — только твой. Всегда.

— Гарри, я не могу…

— Можешь. Я не знаю будущего или прошлого себя, но могу ручаться за меня настоящего. Мне больше никто не нужен, Драко. Тому мне, кто сейчас тут, перед тобой, без той чертовой памяти. Ты мне важен, нужен и этот браслет мое тебе подтверждение и обещание. Меня, ты никогда не потеряешь.

Он поцеловал меня, я ответил, а остаток праздника мы распаковывали подарки, если вкусности и наслаждались ласками друг друга в полном единении, в нашем мире на двоих.

С тех пор его защитный амулет неизменно висит на моей шее, оберегая от всего плохого, что может поджидать за углом. А на его запястье блестит платиновый браслет с зелеными изумрудами и фразой, о которой знают только двое.

Каникулы закончились и Хогвартс снова заполнился учениками. Радость от ввернувшихся Гермионы и Рона быстро менялась будничной нагрузкой на уроках.

Джини тоже вернулась и я поговорил с ней — все что мог на сегодняшний момент. Она была слегка опечалена все еще веря в наше совместное будущее, но пообещала с угрозами завязать.

Практически каждое утро я писал отцу Драко, получая ответы уже к вечеру. Он познакомил нас в тот самый вечер, в Малфой-мэноре, когда был рождественский бал. Его охранял аврор, большой и грозный, прямо у покоев, но разве это большая проблема, когда что-то сильно нужно, а хозяин, которого дом слушается беспрекословно на твоей стороне? Тайная дверь в покои Люциуса открылась бесшумно, впуская нас внутрь. И пока Нарцисса развлекала толпу министерских гадов, я знакомился с тем, от кого почему-то неприятно выкручивало внутренности. Да, я не ошибся, с этим человеком отношения у меня были не лучшими до амнезии.

— Мистер Поттер. Если бы Нарцисса сама не показала мне вашу переписку, не поверил бы никогда, что это вы все устроили.

— У меня свой интерес, — слишком резко отрезал я, удивляясь своему голосу. Тело не слушаясь тянулось к палочке, пока Драко не положил мне руку на плечо, расслабляя одеревенелые мышцы.

— Добрый вечер отец. Гарри хотел познакомиться и поговорить с тобой.

— Да, до меня дошли слухи о вашей очередной везучести. Попасть под Обливиэйт в комнате набитой аврорами, работниками министерства и вашими друзьями, которые за вас под Аваду бы бросились… Вы определенно слишком везучий. Или живучий.

— Даже спрашивать не буду, что это означает. Мистер Малфой, я может и не помню никого, но чутье мое сейчас орет связать вас и отправить в Азкабан напрямую, в самый отдаленный и темный угол этой чертовой тюрьмы. Не знаю откуда это, но думаю вы сами догадываетесь о причине. Так что даже не пытайтесь мне лгать или пытаться извернуться. Я пришел лишь потому, что вы можете быть мне полезны.

— Неужели? После такой тирады, прям не знаю, чем бы мог помочь. Разве что сдохнуть побыстрее.

— Отец!

Я сильнее сжал в ладони пальцы Драко, чтобы он не нервничал и снова вернулся к беседе.

— В последнее время Драко часто задавал вам разные вопросы. Наверняка вам было интересно, откуда такая тяга к юридическим проблемам, причем на конкретную тему.

— Так вы за этим стоите? Давайте тогда сразу к делу. Думаю времени у нас не так много.

— Я хочу открыть приют для детей. И я могу его открыть, это не так сложно. Упирается все лишь в то, что я не разбираюсь в юридических вопросах.

— Там не только эта проблема, вы же понимаете. Даже банально построить здание — не так просто. Это вам не Экспеллиармус в темных магов кидать.

— И вы можете мне помочь, — не обращая внимание, продолжил Гарри.

— Как именно?

— Вы бизнесмен и в министерстве были не последним человеком.

— И что я получу взамен?

— Одобрение сына вам хватит, к тому же это будет упомянуто на суде. Вы лишь консультант, не более. Вы помогаете, дергаете за ниточки, если нужно, подключаетесь активно в дело и строите этот приют со мной. Во имя искупления, если хотите. Лично вы, ничего с этого не получите.

— Думаете я соглашусь?

— У вас небольшой выбор. Но этот альтруизм может сыграть вам на руку, вы и так знаете.

— Почему я?

— У Драко не так много связей и знаний в юриспруденции. Нарцисса в этом не разбирается. Гермиона только учится. Остальные мои знакомые не могут отдавать этому так много времени, как мне нужно. Вы же сидите, ничем не занимаясь. Вот и сделайте благое дело.

В тот вечер все прошло хорошо. Люциус согласился, но тревога рядом с ним не отпускала. Это опасный человек и его принадлежность к Драко, меня коробила. Но вариантов у меня и правда было не много.

Так и началась моя переписка с Люциусом Малфоем. В ней не было ничего запрещенного или тайного, так что я разрешил аврорам проверять ее, без зазрения совести.

И это оказалось полезно, как я и думал. Люциус был бы идеальным компаньоном в любом бизнесе, не ощущай я от него столько желчи внутри. Но и так, он был для меня очень выгодным. Драко все перепроверял. Он знал, что на отца положиться можно, но еще знал, о его положении и боялся, что тот что-нибудь вытворит. Так что все бумаги, что подписывались или планировались, он проверял до того, как они попадали в мои руки. И я был очень признателен ему. А в министерстве ситуацию контролировали Билл, Артур и Кингсли. Теперь уже они все знали о моем плане и пытались, как могли контролировать Малфоя, который жал на все возможные рычаги, дабы закончить дело побыстрее. Ему это было выгодно. До суда, то есть. Чтобы скостить срок. И он лез из себя, лишний раз напоминая насколько правильный выбор я сделал.

Но спать в последнее время было сложно. Уроки, ТРИТОНы, друзья, приют, но главное — Драко. Последнему я старался уделять максимум времени. Благо он совмещался со многими другими делами благодаря тому, что мы были на одном факультете. А просто ощущая его рядом, даже если он сидел и ничего не делал — меня это до дикости умиротворяло.

Через несколько дней после окончания каникул, когда Драко вытащил меня на черное озеро отдохнуть, почитать Трансфигурацию и проветрить голову, мы лежали под деревом и мне, как всегда с опозданием вспомнился вопрос, который я так сильно хотел ему задать уже довольно давно.

— Когда ты обучился беспалочковой магии?

— Не могу сказать, что прям обучился. Просто знаю пару-тройку самых необходимых заклинаний.

— Ты никогда не показывал это. Скрытный, раздражающий Драко. Бесишь. Чего я еще о тебе не знаю?

— Слишком много говорить. Давай по ходу дела открываться.

— Ненавижу, когда ты такой.

— Не ври. Иначе тебя бы это не раздражало, — он повернулся ко мне и легко поцеловал в щеку, вызывая мурашки возбуждения.

— Так когда? — произнес я, снова начав дышать, — Зачем она тебе вообще нужна? У тебя же палочка есть.

— Помнишь я рассказывал о наших гостях в мэноре во время войны?

— Да. Это было для самообороны?

— Когда вас с Роном и Гермионой поймали и привели в мэнор, сбегая, ты забрал мою палочку. Если честно, отец учил меня беспалочковой магии еще с пятого курса. Но только оказавшись лицом к лицу с опасностью без защиты, начал прорезаться видимый прогресс с реально полезными заклинаниями. До этого только банальное Акцио получалось и прочее из бытовых чар. Знаешь, несколько аморальных извращенцев за дверью спальни — отличный стимул для развития беспалочковой магии.

Спину начало неприятно покалывать от того, как быстро она вспотела. Жуткие мысли резко вспорхнули в голове заволакивая разум и я с ужасом вперил взгляд в Драко.

— Блять, Драко, я действительно это сделал? Я не знал! Прости!

— За что? За то, что сам был без палочки, получил мою в честном бою или может быть за то, что спас нас всех?

— Ты остался перед ними без защиты. Мерлин! Я не… Я точно не знал, я бы не посмел… Они что-то?

От каждого нового слова в груди поднималась паника вместе с волосками на голове. В горле стоял ком. Страшно было не то, чтобы услышать ответ, а просто произносить это вслух. И я в ужасе высматривал в его глазах ответы, которых боялся услышать больше всего на свете. Но Драко лишь спокойно смотрел на меня, поглаживая свой браслет на запястье тонкими пальцами.

— Нет, не переживай, — ответил он с грустной улыбкой, — Мэнор… Вы все всегда забываете о мэноре. Родовой дом, да еще и чистокровного в энном поколении, древнего рода, не позволил бы обидеть его владельцев.

— То есть?

— Темный лорд выбрал это поместье просто из-за его красоты, роскоши, богатств, не подумав, что другим там будет туго. Мэнор не слушался даже Лестрейндж, хотя она сестра моей матери, про остальных молчу. Отец дал волю там только Темному лорду, потому, что не мог иначе. Остальные оказались словно в клетке. Тетушка не могла даже завтрак получить, без разрешения отца.

— А Нарцисса? Она же тоже не из Малфоев.

— Она имеет полный контроль в доме, как полноправная хозяйка, я как наследник, а теперь хозяин. Дом знает это и будет защищать нас пока род не прекратится. Так что они даже не могли дверь открыть в наши покои. Но жить в спальнях мы не могли все время. А идти в столовую на завтрак, боясь теней в коридоре — не очень приятно. Не говоря уже про сборища, когда нас вынуждали присутствовать. Палочка была возможностью выжить.

— Прости, — мольба в голосе Гарри была такой ощутимой, что даже Малфой прочувствовал его вину. Сильнее придвигаясь к Драко, Поттер практически залез на него с ногами, пытаясь казаться ближе. Боль от того, что могли сделать с этим человеком, прилипла, угрожая расплавить внутренности.

— Гарри, я же сказал — меня не тронули. Не успели. Даже Лорд не смог бы открыть дверь в мою комнату, если бы захотел. Дом защищал меня, а когда не дом — мать. У нее палочка была. Так что не переживай, пожалуйста.

Гарри упал на грудь Драко, отказываясь вести себя адекватно и прижимаясь, как к спасательному кругу всеми конечностями. Плакать не хотелось, а вот выть от беспомощности — легко.

— Знаешь. Сейчас оглядываясь на те события, о которых я читал, мне кажется у каждого война была своя, какая-то особенная. Кто родных защищал, кто мир, кто министерство, кто собственную честь. Это так странно…

— Это нормально. Не только в войну такое. Мы все время делаем выбор.

— Я просто думаю, сколько пострадало. И сколько еще пострадает. Невинных.

— Ты опять про этих сирот?

— Драко, я должен им помочь.

— Ты никому ничего не должен, Гарри! Хватит! Не хочу даже слышать этот бред. Понял? Еще раз услышу, что ты должен кому-то что-то от тебя лично, больше с тобой общаться не буду. Ясно?

Настроение изменилось. Драко чеканил слова льдинами, отдирая от себя Поттера и пытаясь подняться. Только вот последний уже с концами залез на Малфоя не давая ни встать, ни избавиться от него.

— Ты чего завелся?

— Того, что ты не помнишь! Ты не представляешь, как много отдал этой войне, сколько положил на счастье других людей, которых даже не знаешь! И снова что-то должен? Даже не помня нихрена продолжаешь шагать по тем же граблям, как невменяемый! Да сколько, блять, можно?

— Эй… Драко. Слышишь? Эй, успокойся, — Гарри повернулся к нему всем корпусом, чтобы видеть глаза и держать за руки, но тот упрямо их вырывал из железной хватки, делая себе больно, — Ладно, ладно, больше не скажу! Не должен я никому, ничего. Просто хочу. Хочу, чтобы у них был шанс выжить! Понимаешь?

Малфой ничего не ответил, только тяжело вздохнул и уткнулся лбом в плечо парня.

— Пиздец. Гарри ты просто… Я… Ладно. Будет тебе этот детский дом. Там вроде совсем немного осталось, насколько я понял из последнего письма отца.

— Строительство уже идет полным ходом и разрешения получены. Но остались некоторые другие вопросы, вроде разрешений для поселения в доме детей, инспекции всякие и прочие мелкие моменты. Там мне нужен будешь ты.

— Нахрена я?

— Ну, я подумал, что пусть твой отец и не получит ничего, кроме пункта в защите, ты можешь получить больше. Твоя репутация станет светлее на один приют и несколько благодарных детей. Пока что. А там может и еще домики подтянутся…

— Стоп! Гарри, ты только про один приют говорил. На этом пока и остановимся. Он еще даже не построен полностью! Понял? Так что больше никакой самоотверженности, и планов. Дай хоть этот осуществить.

Гарри обнял Драко и пересев рядом открыл книгу. Трансфигурация легко давалась Малфою, но вот Гарри в ней в последнее время постоянно путался. Он настолько напрягался этой науки, на фазе превращений, когда одна вещь переделывается в другую, полностью меняясь до неузнаваемости, что не двигался вообще ни в перед, ни назад. Только вот экзамены ждать не будут. Поэтому Драко решил подтянуть его хотя бы в теории, на пару с Гермионой, которая такому плану была только рада, находя новые точки возможностей в этой неожиданной близости парней.

Часть 19

Так прошел еще месяц. Весна уже во всю заявляла свои права, временами устраивая слишком яркие, солнечные деньки, как для февраля. Приют практически построили. Но вот с бумагами приходилось возиться каждый день. То новые законы, то инспекции, то комнаты слишком маленькие, то стандарты как для маглов, а надо для магов и наоборот. Короче — это был сущий ад, через который без Драко и его отца, я бы не пролез самостоятельно.

Наши отношения с Драко были оплотом тепла и света в этом бардаке из уроков, министерства и законов. Каждый день, вне зависимости от усталости, нагрузки или настроения, он ждал меня вечером в слизеринской спальне или комнате Снейпа, где мы просто сидели вместе, в тишине. Не надо было даже слов, только он. Это и был мой остров надежды.

Гермиона и Рон, разумеется тоже помогали. Рон — общением с отцом и министерством, а Гермиона разными нововведениями, поиском решений в сложных вопросах, когда это было нужно. Они круто разгружали меня, если сил вообще не оставалось и я был им искренне благодарен за это. Мы чаще встречались и гуляли теперь все вместе. Хогсмид стал вообще излюбленным местом для времяпрепровождения вне уроков. Маленький, волшебный городок манил магнитом и я задумывался о причинах. Может дело в будущем? Сколько нам осталось учиться? А что потом? Самостоятельная жизнь, в собственном доме, с любимой работой, утренним кофе набегу и едой на вынос под вечер, потому что нет сил на готовку.

Какая-то часть меня осознавала, что ждет впереди и даже рвалась туда, сломя голову. Отсюда, скорее всего, эта тяга к отдельным домикам со своей уже взрослой, самодостаточной жизнью. Только вот будет ли в этом будущем мой остров надежды, без которого я больше не люблю засыпать по ночам и просыпаться по утрам? Я погрузился в него слишком сильно и теперь боялся, что выплыть в одиночку просто не смогу.

Новая проблема подкралась незаметно, возможно даже из-за стресса. И теперь постоянно не давала спать по ночам. За последнюю неделю она появлялась в моей голове слишком часто, чтобы просто игнорировать. Поэтому я сдался, решив что только разговор поможет снизить уровень напряжения и страха.

— У меня к тебе просьба, — сказал я однажды, когда мы лежали в комнате Снейпа на кровати. Жаркий секс и приятный душ были позади и мы нежились в объятиях друг друга, глядя на зачарованный под звездное небо потолок — маленькое хобби Драко, вызывающее практически истерическое счастье.

— Какая?

— Эгоистичная, если честно. Очень. Наверное это самое эгоистичное, что я когда либо просил в жизни, но если не скажу, буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Что это?

— Просто послушай и не перебивай, ладно?

Я лежал на его груди, поэтому не видел лица, но наверное это было даже проще сейчас. Он кивнул и я ощутив его ответ, продолжил.

— Когда я все вспомню, то наверняка уйду. Просто сбегу, как трус. Мне захочется это сделать, хотя бы, чтобы принять, обдумать, понять, что делать дальше.

— Гарри…

— Если то, что говорят обо мне правда, о нас, о нашей вражде, соперничестве, ненависти… Я точно сбегу. Просто развернусь и уйду. Не стоит меня идеализировать, ты и сам это прекрасно знаешь. Даже, если моя теория верна и я действительно был небезразличен к тебе в романтическом смысле, я все равно захочу сбежать.

Малфой весь подобрался, словно отгораживаясь от Гарри и от своих же ощущений. Поттеру пришлось сесть, чтобы он смог подняться выше, на подушке. Разговор ему явно не нравился, но Гарри не мог больше держать это в себе. Малфой должен был знать и должен согласиться.

Драко облокотился на спинку кровати, нацепил ледяную маску слизеринского принца и… Сука! Стал еще красивей. Да как так-то? Гарри едва не завыл вслух, понимая свою обреченность.

— И что ты хочешь? — ледяным тоном спросил Малфой, — Чтобы отпустил тебя? Не переживай, я и так понимаю, что у нас прежних, шансов не было вообще. Нам бы даже в голову такое не пришло!

— Ты не забывал ничего, Драко. И ты допустил это. Тогда откуда знаешь, как бы все обернулось в этом году?

— Ты был слишком упрям и категоричен, Гарри. А я своей язвительностью лишь подливал масла в огонь. Сейчас было проще. Не было сопротивления с твоей стороны. Вот и все. Ты пропускал нападки и почему-то лип ко мне. Поттер из моего детства такого бы не сделал. И это если не считать твоего геройского «сейчас» и моего «темного» в прошлом.

— Именно поэтому я прошу тебя. Когда ты проснешься, а меня не будет рядом, значит я вспомнил. Не знаю когда это будет, но боюсь, что очень скоро, поэтому и хочу попросить.

— Ты начал вспоминать?

— Нет, просто это все чаще в голове, словно предупреждение. И я должен успеть тебя предупредить и попросить об этом.

— Что ты хочешь от меня?

— Найди меня. Найди меня в тот же день, в ту же минуту, как поймешь, что я понял, что вспомнил все. А потом поцелуй.

— Что? — удивленный Драко даже оторвался от спинки кровати, приближая свои изумленные глаза к Гарри, — Я так тебе надоел, что ты хочешь собственноручно меня пристукнуть? Наглости нет предела! Да ты же убьешь меня на месте!

— Знаю, что прошу много, ведь я могу и ударить, оттолкнуть. Но точно не убить, поверь, даже если ненависть была реальна, я не посмею. Я знаю, что это много Драко, но умоляю, если я хоть немного важен тебе, если ты хоть что-нибудь ко мне испытываешь на самом деле, пожалуйста поцелуй меня, когда найдешь. Один, последний раз.

«Или первый»— подумалось в голове, как продолжение фразы. Но озвучить я не решился.

— Зачем это тебе? — обреченно спросил Драко вглядываясь в зеленые глаза напротив.

— Это для меня. Для меня нынешнего, а не прошлого. Прощальный подарок, если я действительно окажусь такой скотиной, каким вы все меня описываете и решу расстаться с тобой.

— Мы не описывали тебя скотиной.

— Драко, если ты не можешь посмотреть на ситуацию с другой стороны. Если не способен просто подумать, а тупо следуешь правилу «черное/белое», ты не можешь быть хорошим человеком. Мир — это серое. Тут нет добра и зла, только угол обзора. Это я сейчас уже понимаю. Поэтому и лип к тебе, поэтому мне было плевать на все статьи и мнения. Я сейчас — настоящий, не обремененный воспитанием у маглов или Дамблдором. Не обремененный долгом или какими-то воспоминаниями о твоем отце, моих родителях. Я сейчас — просто человек, который видит и делает выводы. Свои. А тот, прежний Поттер был результатом того, что из него лепили. Я не хочу им быть. Но если стану… Тот Поттер который проснется однажды, может он и не захочет больше твоих поцелуев, но я теперешний — для меня это очень важно. Я буду ждать. Я буду ждать тебя и твой поцелуй. Обещаю.

Мягко обхватив голову любимого, Гарри посмотрел в серебряные глаза, словно в подтверждение своему обещанию. А затем приблизился и поцеловал мягкие губы. Мерлин, пусть эта память никогда не возвращается! Жить без этих губ — несправедливо. И он сдохнет без них. В этом Гарри ни секунды не сомневался. Без Малфоя он нежилец.

Часть 20

Утром меня разбудил Тео. Бесцеремонно, если честно, отчего и началась моя головная боль. Не каждое утро в живот подушка прилетает. Подорвавшись, как ошпаренный, я начал в испуге оглядываться, но сразу даже не увидел, а услышал его заливистый смех из соседней кровати.

— Ты бы видел себя, — ржала эта падла, едва выговаривая слова, — Как птенец шарахнутый.

Я же, пытаясь угомонить панический испуг, придумывал сто один метод кровавой расправы.

— Ты что творишь? — голос с трудом слушался, сердце выпрыгивало, голова раскалывалась и лишь начав вылазить из кровати, я заметил ощутимую дрожь в руках. Так и заикой недолго…

— Прости. Драко пытался тебя добудиться более слащавыми методами и меня чуть не стошнило, но у нас уроки через полчаса, а ты все дрыхнешь. Что ночью-то делал вместо сна? Хотя нет, держите ваши развлечения при себе, боюсь моя психика не выдержит.

— Идиот. Мы спали всю ночь, — и заметив его ухмылку добавил, — По своим постелям спали, в этой комнате. Мы не извращенцы, чтобы сексом заниматься у вас под боком, на соседней кровати.

Скривив недовольную моську, я двинулся в ванну замечая, что оттуда выходит мое счастье с пока еще мокрыми волосами, но уже одетое почему-то. Улыбнувшись, я потянулся его поцеловать, но он сразу же отшатнулся.

— Ты в порядке? Как будто дрожишь весь.

— Адреналин. Попроси Тео никогда в жизни тебя не будить. Хорошо? И меня в будущем тоже. Лучше уж проспать все уроки нахрен, чем такой подрыв.

Чмокнув парня в щечку, я поплелся в ванну, но Малфоя видимо не устроил мой ответ. Когда я вышел, он осмотрел меня, в поисках того, чего нет, а когда закончились первые две пары и мы дошли до Большого зала с предстоящим обедом, он спросил, почему меня все еще не отпускает утренний адреналин.

А ведь и правда не отпускал… Руки тряслись, сердце выпрыгивало, да и чувство, словно меня сейчас заавадят, никуда не делось. Про головную боль вообще лучше не вспоминать.

— Ты точно в порядке, может к мадам Помфри?

— Нет, не нужно, думаю просто приболел. Надо отдохнуть. Осталось две пары, отсижу как-нибудь. Не переживай пожалуйста, не люблю когда со мной носятся.

— Я не ношусь с тобой, а оберегаю свои активы.

— Что? Я твой актив? — серьезный тон Малфоя, заставил наконец улыбаться.

— А как же? Сколько сил уходит на твое перевоспитание — не представляешь! Одна одежда чего стоила! А обучить медленно есть, не спеша, как будто у тебя кусок отбирают? Гарри, ты просто не видишь, как я стараюсь!

Он все еще продолжал шутливым тоном аристократического засранца, только вот меня это реально навело на мысли. Ведь правда. Как мы начали встречаться, не только мой гардероб претерпел изменения, но и вкусы. Я начал пить хорошее вино, качественный огневиски, выбирал только хороший кофе, отказываясь от растворимого, купил несколько фирменных вещей, на смену тем, что висели на мне мешком. Почему? Он ведь даже не пытался заставлять или подталкивать? Видимо его внешний вид и поведение сами собой на меня влияли. Желание соответствовать? К хорошему быстро привыкаешь — вот уж где истина.

— Спасибо, что заботишься о своих активах.

Я наклонился к нему и поцеловал очень нежно, надеясь лишь, что моя зараза не передается воздушно-капельным. Хотя, если что — всегда есть бодроперцовое зелье, комната Снейпа и возможность валяться рядышком несколько дней, думая лишь о друг друге. Хм… А вариант с болезнью мне даже нравится.

Но Драко не отпустило после того разговора за обедом. Он продолжал за мной следить, хоть и «в тайне», типо пока я не замечаю. Разумеется замечал, только ему об этом знать не нужно. Кто будет жаловаться на заботу?

Надежда, что мне всего лишь нужно было нормально поесть для хорошего самочувствия, исчезла сразу после окончания Травологии, что была после обеда. Утренняя головная боль переросла в дневную и я уже действительно собирался идти в медпункт, но остался один урок на сегодня, так что можно потерпеть. Тем более урок смешанный с Гриффиндором, а заставлять нервничать Рона и Гермиону — плохая идея. Достаточно того, что Малфой с утра с меня глаз не сводит, словно боится, что я рассыплюсь внезапно. Этих двоих бонусом, я бы точно не вынес.

Профессор Макгонагалл приветствовала всех и мы расселись по местам.

— Сегодня будем повторять прошлый материал. У вас на партах камни, которые вы будете превращать в алмазы. Еще раз повторяю для тех, кто плохо слушал на предыдущих уроках. Эти алмазы не настоящие! Их легко распознать, как подделку, так что даже не пытайтесь использовать подобные камни для продажи! Это не просто неэтично, но и незаконно, тем более, что эффект длится не больше часа. Ясно? Это вас в первую очередь касается, слизеринцы! Я ясно выражаюсь?

Ряд Слизерина начал активно кивать и поддакивать, но при этом большинство учеников выглядело так, словно эти камни назад на стол преподавателя сегодня не вернутся. Это даже немного развлекало и отвлекало от головной боли.

— Я буду ходить по рядам и проверять вашу работу. Чем выше качество алмаза, тем лучше оценка.

Малфой сидел рядом, время от времени искоса поглядывая на меня. Я же слушал вполуха по совместительству директора Макгонагалл, откинувшись на спинку стула. Цель была простой — расслабиться. Драко всегда был для меня успокоительным. Так и сейчас. Тремор наконец ушел, сердце угомонилось. Только вот головная боль пульсировала, грозясь превратиться в шум колокола с минуты на минуту. Я решил отвлечься и начал глазеть на учеников.

Блейз крутил камушек, осматривая на наличие повреждений. Пэнси что-то искала в учебнике, Тео активно дирижировал палочкой, пытаясь улучшить блеск уже измененного алмаза. Гермиона втолковывала что-то Рону, который с детским, почти невинным взглядом смотрел на синий булыжник у него в руках. Нет, он определенно должен был меняться не в размерах и цвете, а в качествах, подумал я про себя.

Вдруг глаза сузились, залипая на Роне. Мне показалось, что я что-то такое уже видел. Только там были не камни, а кубки… Перед глазами всплыл Рон с мохнатым кубком в руках, который странно пищал и вилял хвостом.

«Нет!»

Я резко сел ровно, отрывая мгновенно вспотевшую под одеждой спину от стула. По телу прошли ужасающие мурашки. А волосы на загривке встали дыбом. Малфой испуганно посмотрел на меня, но я беззаботно улыбнулся в ответ, делая вид, что решил сесть поудобней. Пытаясь прийти в себя и видя, что Драко расслабился, я перевел взгляд на Минерву. Но вдруг и ее образ исказился. Красивая, полосатая кошка с отметинами вокруг глаз словно от очков, сидела на столе, пока весь класс что-то писал.

«Нет, нет, нет… Умоляю, нет…»

Этого просто не может быть! Это вымысел. Как говорила мадам Помфри, я просто придумываю. Это ложное, а не настоящее.

Отогнав страшные мысли, я начал вслушиваться, игнорируя камень перед собой. И только моя головная боль мешала. Краем глаза я ощущал, как Драко снова смотрит на меня, поэтому через силу выжимал из себя улыбку. Не хочу, чтобы переживал больше, а мое страдальческое лицо сейчас точно не порадует.

Макгонагалл решила продемонстрировать классу, как именно должен проводиться процесс обращения камня в алмаз, учитывая сколько косяков допустили ученики. И зная мои неудачи в этом предмете, она вызвала меня, чтобы проверить насколько дополнительные занятия с Гермионой и Малфоем дали результат.

Когда меня позвали для демонстрации, я встал из-за парты, проклиная головную боль, которая не давала сосредоточиться. Гул, как и предрекалось, превратился в колокол, делая голос директрисы приглушенным, словно под водой слушаешь. Я подошел к камням, что были разложены на тумбочке, стоящей перед классом и развернулся лицом к ученикам. Передо мной были только камни и класс. И я впервые так боялся поднять глаза.

Я ощущал взгляд Малфоя, чувствовал, как он скользит по мне, изучает, но пытался думать только о камнях. Обрывки и ужас в застывших глазах, обращенных к бесчувственным кускам гранита, должны были исчезнуть. Я игнорировал, но они словно утопающие в воде барахтались, пытаясь проскользнуть в мое сознание.

«Смех рядом с Хагридом, большой урожай тыкв на Хэллоуин, соплохвосты»…

Я поднимаю палочку и навожу на камни. Я знаю заклинание, делал это сотню раз за последние две недели. Только палочка дрожит. И я ощущаю, как Его цепкий взгляд замечает даже это. Мою дрожь, мой страх, словно перед глазами не камни, которые нужно превращать, а дементоры, пытающиеся сожрать мою душу.

Я претворяюсь, что сосредотачиваюсь на заклинании, шепчу его вслух, но не осознаю что делаю, потому что…

«Кубок огня перед глазами, тот самый, из которого вылетает клочок пергамента с моим именем. Первый полет на метле, что оказался даже более фееричным, чем я представлял. Букля, которая всегда радовала и отдала за меня жизнь. Свадьба Флер, смерть Седрика, первое письмо из Хогвартса, каморка в доме на Тисовой улице с дядей Верноном по ту сторону, поцелуй с Чжоу Чанг, первый Патронус, Дамблдор с лимонными дольками, улыбка родителей в зеркале Еиналеж…»

Они сменяли друг друга с такой скоростью, что желудок скрутился. Я вспомнил. Я все вспомнил. Память вернулась. Сейчас. Прямо сейчас…

Но главное… Малфой. Перед глазами стоял Малфой. Не тот, что сверлил меня сейчас убитым взглядом. Нет. Тот, что из детства. И каждая гребаная встреча, ссора, каждый взгляд, едкие слова, подколки, даже мысли о нем — все до последнего момента прямо перед глазами, в ушах и сердце оседало блестящими каплями, как дождем воспоминаний.

— Отлично мистер Поттер, превосходные алмазы. Садитесь, — раздался приглушенный под толщей воспоминаний голос Минервы Макгонагалл.

Но я не сел. Боялся. Боялся с места сдвинутся, боялся слово сказать, боялся больше всего на свете просто поднять голову. Я все вспомнил. И хоть перед глазами чертовы алмазы, сверкающие на этой чертовой табуретке перед классом, в глазах слезы, льются прямо мне на мантию, без остановки. Потому что, сука, я все вспомнил.

— Мистер Поттер? С вами все хорошо?

И снова глухо. Нет, я не могу сейчас его видеть, не сейчас, слишком страшно. Слишком много мыслей.

— Поттер, вам плохо?

Минерва схватила меня и повернув к себе немного потрясла, удивляясь потоку слез, который не хотел останавливаться даже на секунду.

— Мистер Уизли, быстрее, проводите его к мадам Помфри.

Друг встал из-за парты, приблизился, взял меня под руку и мы пошли. Мимо пошли, мимо того, кто все это время смотрел, не отрываясь. Не мог перестать смотреть. И я смотрел. Теперь уже не способен иначе. Я поднял взгляд на Драко, когда Рон подошел и просто смотрел на него. Серые глаза, серебристые, платиновые, они боялись сейчас. Боялись моего приговора. А я просто смотрел, проливая неугомонные слезы, шел, выворачивая шею и продолжал смотреть на него.

Едва мы вышли из класса, я вырвался из цепкой хватки Рона и просто сел. Сел на корточки, прижимая голову к коленям. Рон присел рядом, пытаясь растормошить и понять, что со мной происходит. Верная догадка не заставила себя долго ждать.

— Ты все вспомнил? — крик Рона испугал в тишине коридора и я дернулся вставая, отходя подальше от класса. Нет, сейчас никто больше не должен меня видеть.

— Да, — тихо, почти постыдно, словно накосячил по полной. В какой-то степени так и было.

— Правда?

— Да Рон, мне надо к мадам Помфри.

Я побежал, направляясь в больничное крыло. А Рон помчал следом. Через несколько минут мы были уже там. Целительница осмотрела меня, радостно улыбаясь, сказала, что все превосходно, состояние тела и памяти отличное, но дала укрепляющее зелье, чтобы быстрее восстановить общее состояние организма.

Она объяснила, что утреннее недомогание и головная боль были причиной именно того, что память возвращалась. И возможно, что именно утренний испуг стал катализатором подобного. В любом случае, головная боль отступила, как и все остальные симптомы. Только вот легче мне от этого не было.

Мадам Помфри решила долго меня не держать и лишь порекомендовала зайти к ней еще и завтра, но не успела встать, как прибежала Гермиона.

— Гарри, что с…

— Он все вспомнил! — с порога огорошил ее Рон. Или обрадовал.

— Правда? Гарри, это же потрясающе!

— Да, наверно, — тихо ответил я.

— Ты что не рад?

— Конечно рад. Приятно знать, с кем говоришь и кого встречаешь в коридорах. Да и вас, наконец, вспомнил. Простите, я был слишком холодным, наверное, все это время. И сейчас… Я просто немного не в себе еще, нужно время.

— Ничего, мы понимаем, конечно, Гарри.

Гермиона не могла нарадоваться, тряся меня как куклу и тиская, как подушку. Но не Рон. Друг смотрел ожидая.

— Говори уже, точнее спрашивай. Тебя же сейчас разопрет, — решил я упростить ему задачу.

— Что? Ты о чем?

— О Малфое. У тебя сейчас искры из глаз посыпятся.

— Его ты тоже вспомнил?

Рон ждал. Так опасливо ждал, словно мои слова могли пол поджечь.

— Вспомнил конечно, как и всех.

— И что?

— У меня к вам просьба будет.

— Какая Гарри. О чем ты? — спросила веселая Гермиона, все еще стискивая мою руку.

— Я хочу побыть один. Мне нужно разобраться в том, что было и есть. Сейчас такой бардак в голове, столько лжи и новых событий. Нужно по полочкам расставить все.

— Конечно, но…

— Когда встретите Драко, задержите его любыми способами, ладно?

— Драко? То есть? Гарри, зачем нам его задерживать? Почему ты называешь его по имени?

— Он будет меня искать, — проигнорировав все вопросы Рона, сказал я.

— Зачем ему тебя искать нужно? Теперь, когда ты вспомнил, Хорек не осмелится к тебе подойти, не после того, что сделал. Он же обманывал тебя все время! Этот трус наверняка из школы убежит поджав хвост. Не понимаю на что он рассчитывал?!

Рон наслаждался, а Гермиона мирно стоя рядом, продолжала сжимать мою руку. И только я был не тут. Настолько не тут, что даже не слышал всех слов друга.

— Я попросил его об этом. Найти меня, когда я вспомню. Но мне нужно время, совсем немного. Просто попробуйте задержать, если сможете, хотя вряд ли получится.

Я встал, высвободил руку из пальцев Гермионы и направился к выходу.

— У вас все кончено? Ты же вспомнил?! — крикнул Рон вдогонку. Но ответа не получил, потому что я уже вышел из медпункта направляясь туда, где мог просто подумать.

Часть 21

Такая гладкая. Темная, но кристальная поверхность, со своими секретами, тайнами. Она напоминала меня сейчас. Вроде просто озеро, в нем вода и водоросли, но для тех кто знает — такое многогранное, скрывающее кучу тайн и личин. Я также себя сейчас ощущал. Я настоящий — это какой? Тот кого вспомнил или тот, кем был никого не помня? Этот вопрос засел в голове еще в медпункте, когда поток воспоминаний иссяк и я начал соображать. И именно над ним я решил подумать в одиночестве.

Озеро было идеальным компаньоном для размышлений. Поэтому и пришел сюда. Я помнил, как плавал в этом озере, помнил, как это было страшно. Но не сейчас. Просто смотреть, сидя рядом с водной гладью, было легко и даже приятно.

— Поттер!

Я даже усмехнулся. И его тону с вызовом и тому, что окликнул по фамилии. Но главное, скорости.

— Быстро же ты меня нашел.

Сколько прошло после конца урока? Полчаса?

— Ты не оставил мне выбора. Не моя была идея.

— Знаю.

Малфой быстро подошел ко мне, пока я поднимался на ноги. Дерево, в тени которого я сидел, служило опорой. Все, что я вспомнил давило и не могло быстро приняться мозгом, ослабляя тело. Поэтому стоять было не легко. Я оперся спиной о ствол, чтобы быть наравне с Малфоем, который подойдя ближе, сверлил меня своим ледяным серебром в глазах. Видимо щиты подняты и за это его нельзя винить.

— Значит, все вспомнил.

— Ты понял это еще на уроке.

— И каков вердикт?

В его взгляде было сложно что-то прочитать. Ни грусти, ни боли, ни сожалений, ни даже страха. Маска. Такая знакомая. Мерлин, понимать его стало в разы проще! Я словно читал открытую книгу. И эта маска была мне знакома с детства. Он становился таким неприступным, когда боялся или опасался чего-то. Чего-то, что могло ему навредить. Чего-то, что нельзя было контролировать. И сейчас этим чем-то был я.

— Ты ради ответа пришел?

— Вообще-то нет. Ответ я и так вижу, по твоему поведению. Не хочешь, не говори. Но… Ты ведь понимаешь, что я не могу иначе?

Легкое беспокойство улавливалось в тоне. Не удивительно, он оградился, но не мог отказать мне в той единственной просьбе, которая не сулила ему ничего хорошего. Он изначально был против — это просто дань. Как поминки — почтить и проститься. Так что да, Драко знал зачем пришел и я знал, зачем он тут. И именно мое понимание, его нервировало больше всего, ведь все могло закончиться даже не начавшись.

— Конечно понимаю. Не страшно? Ты ведь был не особо рад моей просьбе.

— А у меня есть выбор?

— Я постарался его не оставить.

— Тогда зачем спрашиваешь? Только учти, что за твоим кулаком последует мой.

— Уверен, что посмеешь? — глядя прямо в глаза и с легкой улыбкой, просто, чтобы скрыть нервозность.

Это было даже забавно. То, с каким наигранным холодом он пришел, как говорил и даже действовал. Он боялся и это было не скрыть за одной из тех масок, что я уже изучил. И ему было больно. Что в принципе за маской спрятать невозможно никогда. Я же… Я просто ждал, понимая, что он должен выполнить мою просьбу. Ведь, я сам попросил его об этом.

Малфой сделал несколько миниатюрных шагов ко мне, словно боялся спугнуть оленя на охоте и я даже улыбнулся этому про себя. Он положил одну руку мне на талию, а вторую на дерево позади меня для опоры, заглядывая в глаза, пытаясь прочесть реакцию, но вряд ли получалось. Во мне сейчас менялось столько чувств, что прочесть хоть что-то определенное было сложно.

И он просто сделал это. Поцеловал. Поцеловал, как я и просил, тогда, в комнате Снейпа. Его губы легко и нежно, как всегда, коснулись моих. Совсем невесомо, словно боялся разбить хрустальную вазу.

Глаза закрылись. Сердце остановилось. Буквально, пропустило пару ударов. Такой нежности и легкости я не испытывал никогда прежде, даже во все предыдущие поцелуи с ним. Он не углублял поцелуй, не пытался добавить даже каплю страсти. А просто нежно ласкал мои губы своими — прощаясь. Прощаясь со своим Гарри.

И мне не понравилось.

Нет, не поцелуй, это как раз понравилось, а вот подтекст — нет.

И я не смог больше терпеть этого гадства. Этого противоестественного, противного, до боли раздражающего чувства, словно эта сволочь пытается попрощаться со мной! Как я и просил!

«Последний поцелуй».

К черту! Тогда в голове промелькнула другая мысль, вслед за первой и именно она сейчас согревала мою душу.

Первый. Не последний. Первый поцелуй! Наш первый поцелуй в этих новых реалиях, с моей полной памятью, с его полным принятием.

Я улыбнулся в его губы, ощущая заминку, осторожность, граничащую с безумием, ведь он понимал, что от меня сейчас ждать можно чего-угодно. И шанс, что это «что-угодно» будет позитивным для него, был слишком мал в его понимании.

Но я всего лишь притянул его сильнее к себе и впился в губы более страстным поцелуем, раскрывая его губы языком, проникая внутрь, пока он пытается прийти в себя, опомниться, сообразить, что же идет не по плану. А потом оторвался от дерева, крутанулся вместе с ним и прижав уже его к стволу, припер всем телом, заставляя поддаваться, трепетать и умирать от моих поцелуев раз за разом.

Но не долго.

Он оттолкнул меня! Вот этого я точно не ожидал.

— Ты чего? — опешил я, пытаясь словить равновесие.

— Я? Это ты что творишь? — взвыл Драко на повышенных нотах.

— Целую, а что нельзя?

— То есть? В смысле? Ты же вспомнил. Ты не?.. Ты все еще? Ты…

— Хватит тыкать, — улыбнулся я и приблизившись снова поцеловал, а потом едва оторвавшись от его опешеной моськи, но все еще прижимаясь к его лбу, прошептал с улыбкой и облегчением, — Оно не изменилось. Это чувство. Моя память, она не изменила моего отношения к тебе.

— Что?

— Ты нужен мне.

Видимо его шок я недооценил, потому что он не сразу отреагировал, но как только его руки настойчиво отодрали меня от себя, он посмотрел на меня с нескрываемым страхом.

— Что ты сказал?

— Ты мне нужен. Мерлин, как же ты мне нужен, Драко Малфой…

— Ты не можешь. Ты не злишься?

— Почему я должен? Ну то есть, да, причин много, но не на тебя. А все, что на тебя, это было до конца войны. Я все помню и наши школьные перебранки и все то плохое, в чем ты участвовал, но это неважно. Сейчас неважно. Для меня уж точно. Я все равно хочу быть с тобой. Я всегда хотел этого. Ненависти не было Драко, никогда, скорее страсть, желание, но не ненависть. Я не мог злиться на тебя, не получалось как ни старался, но мне всегда было больно, потому что думал, что ненавидишь ты.

— Ты не… Правда?

— Не веришь?

— Поттер, блять! То есть… Я тут мучаюсь уже час, а ты все это время меня просто изводил? Специально? Да что ты за человек такой?

— А нечего было мне не верить! Я же сказал еще тогда, в мэноре, что не безразличен к тебе был! Почему не верил? Вот тебе и ответочка!

— Иди нахрен! — рыкнул Малфой и попытался свалить.

— Драко! — я дернул его за руку, притягивая к себе и ощущая бешеное сопротивление. Мы упали и начали драться, попеременно прижимаясь, целуясь и снова возобновляя драку. Он не хотел сдаваться, а я просто хотел его. Всего. Навсегда.

— Да, твою ж! Отпусти Поттер!

— Ни за что!

— Сука, да пусти же! Ты мог сказать раньше! Я чуть не рехнулся на том уроке!

— Не мог, мыслей было слишком много. Я даже говорил с трудом у Помфри, все было спутано. Мне действительно нужно было время!

— Это ничего не меняет! Ты и здесь время тянул для чертового драматизма! Ненавижу!

— Нет, не ненавидишь! Ты хочешь меня, а я тебя. Драко, ты мой и я не отпущу тебя!

— Размечтался!

— Драко, твою мать! Да хватит вырываться, Хорек ты недоделанный! А ну, лежать!

Поттер резко придавил его всем телом, прижимая к земле. Бедра с силой сдавили ноги, торс обездвижил тело, а руки держали запястья, больно вжимая в грудную клетку.

— Ты не снял его, — прошептал Гарри, как только Драко угомонился, замечая браслет на тонком запястье парня.

— А должен был?

— Я думал ты решил, что я тебя брошу.

— Даже если бы бросил, этот браслет мой и мне его подарил не ты, а тот другой Поттер. Он был более деликатен и добр ко мне.

— Он просто не знал тебя настоящего.

— Твои проблемы. Пусти!

— Да что б тебя! Повторяю. Драко я ни за что не отпущу тебя! Ты полностью, весь, целиком и без остатка, принадлежишь Гарри Поттеру, что был до амнезии, во время и после! Запомни!

— Ты не он! Ты бросил меня в том чертовом классе!

— Он! И я предупредил тебя, что сбегу. Я знал, что так будет и сказал заранее, разве нет? Драко, я и есть тот Поттер, которого ты встретил в начале учебного года, кому рассказывал истории и нашем прошлом, с кем заново знакомился и впервые занимался таким невероятным сексом. Но я и тот, кто знает тебя с первого года в Хогвартсе, все твои косяки и недостатки, достоинства и самокритику. Я тот, кто послав любые предрассудки попер в суд и подписался на все последующие, потому что не мог позволить тебе оказаться за решеткой. Ты спас меня там, на войне. Если бы не ты и вечное желание быть наравне, видеть тебя рядом, соревноваться и злиться, добиваться и драться, я бы не вернулся в том лесу. Ты мой якорь, Драко. Всегда им был.

— Гарри, пусти…

Нежно, выстрадано, так желанно прошептал Драко, что я бы и сердце ему сейчас вынул и отдал, если бы попросил. И я пустил его руки, ослабляя хватку ног и приподнимая торс, чтобы было легче дышать. Я не хочу держать его силой. А он лишь зарылся руками в мои волосы и притянув к себе, поцеловал. Улыбка в поцелуй и я полностью отдался его рукам, самозабвенно и искренне, чтобы он поверил. Неважно что было — он единственный, кто мне нужен. Видимо единственный, кто мне всегда был нужен. Просто осознать я смог это лишь, когда перестал помнить и слушать всех вокруг. Когда остался совсем один и разобрал наконец в полной тишине, крик своего сердца.

— Какого ты творишь, Гарри?!

Крик Рона выбил из романтики и я оторвался от Драко, все еще прижатого к земле. Он сразу попытался убрать руки с меня, но не получилось — я поднял их, как было на уровень задницы, которую он прижимал к себе еще минуту назад.

— Прости, мне нужно поговорить с ними, — прошептал я ему в губы, а потом отстранился от любимого, помог ему встать и пошел к друзьям.

Малфой ушел. Он не любил лезть в наши дела, да и огнеопасно это, когда Рон вне себя от ярости, что было видно и по алому лицу и по неестественно синим глазам, которые должны быть просто голубыми.

— Какого вы творите?! Ты же сказал, что вспомнил! — начал атаку Рон, едва дошел до меня. Гермиона все еще бежала за ним, пытаясь нагнать непутевого любимого.

— Да, но это ничего не изменило.

— Но как?

— Рон, я не могу его ненавидеть. Я боялся говорить вам раньше, но я не ненавидел его до войны и во время… Не получалось. Ненависть была искусственной, а сейчас это тем более невозможно.

— Но все, что он сделал…

— Было в прошлом. Я тоже немало дел наворотил и вы с Гермионой, но я же не придираюсь.

— Это не одно и тоже.

— Почему? Если бы мы попали в его окружение и его семью — на его месте и с его решениями были бы мы, я уверен. Но нам повезло. Ему нет. Зачем сейчас питать ненависть учитывая, что война закончилась, все разошлись по углам и осталось только жить своей жизнью?

— Потому что он чертов Малфой!

— Не смей Рон! Можешь поливать грязью его отца, но не его. Ясно? Драко ничего не сделал плохого, он пытался выжить. И я благодарен ему сейчас, потому что иначе было нельзя. Если бы он не пытался, не делал то, что делал тогда, сейчас его не было бы в моей жизни.

— Гарри! — взвыл Рон с мольбой в голосе.

— Он нужен мне! И я прощаю ему все обиды и ссоры. Сейчас он нужен мне больше кого бы то ни было. Мне спокойно с ним, тепло, тихо и я просто исцеляюсь, поймите. Он делает меня счастливым!

— Но…

— Я же не против ваших отношений? Нет. Это ваш выбор — ваши решения. Тогда почему вы пытаетесь мешать мне?

— Мы беспокоимся, — сказала Гермиона, наконец догнав Рона и пытаясь хвататься за него, чтобы не упасть после быстрого бега.

— Не нужно. Он именно то, что мне нужно. Он такой же, как я. Даже сейчас. Я боялся, что когда вспомню — все изменится, что перестану его ценить, испугаюсь, сбегу, что как вы и говорили, как он говорил — возненавижу еще больше. Но не получается. Я вспомнил, осознал все прошлое и то, что делал без памяти, но все это кажется глупыми пустым, когда передо мной стоит он. Когда помню насколько тепло рядом с ним. Я не могу ненавидеть его. Поймите, прошу, вы дороги мне, но от него я не откажусь, ни за что.

После этого, я развернулся и пошел искать Драко. Сейчас быть рядом с ним казалось лучшим решением. Он мне нужен. Это аксиома, выбитая на созвездиях. Я просто не могу без него. И то, что я вспомнил, лишь доказало мои чувства, мои желания и надежды.

Я никогда не ненавидел Драко. С первой встречи он понравился мне, с того первого раза, в магазине мадам Малкин. Внешне, да, тогда лишь только внешне и своими странными, аристократичными манерами. Заносчивостью он может и напоминал Дадли, но не манерами. Да и язвительность этого парня всегда вызывала странные чувства — бить и падать, толкать и цепляться. Я просто не мог понять, потому что никогда не ощущал подобного ни к кому. Кто ж знал, что это больше дружбы, вражды и ненависти? Жажда — вот идеальное слово.

Но уже в Хогвартсе я понял — придется выбирать. В том коридоре, перед Большим залом, когда он протягивал мне руку, мир разделился на черное и белое — добро и зло. И именно тогда казалось, я потерял его бесповоротно, ведь Малфоев окрестили всем самым жутким и ужасным. А я весь из себя такой благодарный мальчик, которому дали шанс в жизни — ну как я мог выбрать зло? Нет. Благодарность — вот что управляло мной в те дни. Меня забрали от ненавистных родственников, дали волшебство, показали удивительный, новый дом — да я готов был на все ради этого. И стать этим чертовым героем тоже. Что я и сделал.

Все годы после этого — сплошной внутренний конфликт. Постоянное желание соответствовать стандартам добра, героя Дамблдора, которого из меня лепили и одновременно желание быть с одним единственным, которого забраковали эти самые «правильные», но к которому неукротимо тянуло.

Драко просто не мог надоесть, сколько бы не подкалывал, сколько бы мы не дрались. Он был моим извечным источником, из котрого невозможно напиться и который постоянно хочется все больше и больше. Я злился, сильно и вся злость выливалась в страсть, выраженную кулаками в коридорах Хогвартса, стоило Драко пройти мимо с надменной ухмылкой. Я злился, не потому что он ухмылялся, не потому что говорил, а потому что жаждал, как утопающий суши, но потерял безвозвратно, повел себя не так как хотел, а так как было «правильно» по мнению моих спасителей.

Эта амнезия стала моим благословением. Вот уж точно баловень судьбы. Беспамятство позволило не делить людей на касты по поступкам, а смотреть и делать выводы по тому, что есть сейчас, а не было когда-то. Мне дали второй шанс. Новая встреча, новое первое знакомство. Только в этот раз не было за спиной тех, кто спас и дал шанс на лучшую жизнь, кто за добро или за зло. Только платиновый блондин в коридоре Хогвартса, который своим бесшумным бегом вызвал интерес и так красиво выглядел, что дыхание сбилось. А потом так необыкновенно говорил, что задавалось слишком много вопросов, чтобы вслушиваться в каждый звук его откровенных ответов.

В этот раз словно весь мир снял маски, не было ради кого стараться быть хорошим или плохим. Послевоенный отходняк не только меня зацепил, но и Драко, сделав его более спокойным. Настолько, чтобы пройтись со мной к Хагриду, чтобы стать и ему другом, а не только мне. И Минерва… Эта женщина, казалось, все знала с самого начала и просто дала мне этот шанс, который я упустил много лет назад. И сейчас, она точно знала, меня уже не будут держать уроки мудрого профессора в очках-полумесяцах, лекции друзей или предрассудки общества, в попытке построить свое счастье и услышать желания сердца.

И как же я сейчас благодарен за этот второй шанс! Ведь теперь я точно его не упущу.

Часть 22

Открытие приюта «Альба» состоялось в мае, за месяц до окончания обучения в Хогвартсе. Мы специально подстроили время, чтобы за оставшийся период нанять необходимый персонал, помочь им освоиться и довести все оставшиеся дела до финиша. Например — определить, кто именно будет в этом самом приюте.

Желающих особо не было. Ну, кто сменит отчий дом на приют добровольно? Только вот выбора у многих не было. Из-за чего я вообще и затеял все это. За оставшийся месяц весь Хогвартс перетрусили, чтобы определить, у каких детей остался дом, а у каких — нет. Разумеется на улицу бы их не выбросили, только вот и в Хогвартсе жить весь год — не лучшая перспектива. Все же это школа, а не дом. Хоть я всегда и считал наоборот.

Как оказалось, детей, лишившихся семей, было больше, чем планировалось изначально заселить в приют. И это стало главной проблемой. Когда строилось здание для детей, цифра была иной. Но Визенгамот времени не терял, продолжая упекать за решетку виновников и правонарушителей периода войны. С февраля по май, цифра детей, требующих приюта увеличилась практически в два раза.

Это было шоком, но и тут выход нашелся практически сразу.

— Открыть второй приют будет намного проще. У вас все документы на руках. Продублируйте, заверьте, объясните и они дадут добро. Дело лишь за тем, где его построить и за самим строительством. Даже спонсоры после успеха первого приюта, найдут вас сами собой.

— Зачем вы продолжаете мне помогать?

— Ради Драко. Ему это важно. Я не сведу его метку и никогда не искуплю вины перед ним, но это я сделать могу. А ваша счастливая улыбка делает счастливым и его. Так что это не ради вас, мистер Поттер.

— Три года отец. Ты же продержишься? — вмешался Драко в наш разговор.

— Драко, ради вас я терпел свиту Лорда в мэноре. Думаешь меня Азкабан испугает? Тем более дементоров в моем крыле нет, так что это просто тюрьма. Главное выдержать время. Но терпения у меня предостаточно.

Да, стоило памяти возвратиться, приостановленным делам сразу же дали ход вне очереди. По той причине, что уже и так сильно задержали их. Но учебу никто не отменил. На носу ТРИИТОНы, а я по ночам в комнате Снейпа штудирую дела обвиняемых, которых собирался защищать или обвинять. Это было жестко — по 3-4 часа сна в сутки. Но зелья бодрости от Драко и его поддержка были неоценимы, как и помощь друзей.

Тот разговор расставил все по своим местам. Я не просил и не спрашивал, а ставил перед фактом — от Драко не отвернусь. И им пришлось теперь уже полноценно принять его в наш круг. Без вариантов, иначе бы мой круг сменился. Но объединить две компании оказалось не сложно. Ведь и до этого мы уже общались дружной, смешанной компашкой львов и змей. Блейз, Тео, Пэнси, Гермиона и Рон — теперь мы часто виделись вместе. Да, Рон был немного разочарован, что мой выбор — не Джинни, но я хотел только Драко.

Что до самой Джинни, то ей потребовалась неделя, чтобы поверить. Я все вспомнил, но не прибежал к ней каяться в слезах — это ее сильно смущало. Я пытался доказать, рассказывал истории из прошлого, но все об стенку, она просто отрицала. А когда дошло — ушла в запой на три долгих дня. Когда стадия депрессии закончилась, Джинни пришла в Большой зал как никогда красивая, с иголочки и села рядом с подругами, словно ничего и не было. Через пару недель, Дин начал с ней встречаться. Заново. С чистого листа и она дала ему этот шанс. И у меня от сердца отлегло. Я искренне желаю ей счастья, ведь так или иначе Уизли — моя вторая семья.

Суды начались спустя три дня после моего восстановления и я стал навещать судейский зал стабильно раз в два дня. Многих осудили, некоторых оправдали. Учитывая сколько людей посадили, Визенгамот даже был рад моим пламенным, защитным речам в некоторых делах, ведь посадить всех они просто не смогли бы — Азкабан не резиновый. Да и у людей бы возникли вопросы. Не стоит забывать — многие подростки из простых, любящих семей также становились не на ту сторону. И за них боролись в суде их семьи, те, кого пускали, утверждая, что оступиться может каждый. Так что да, во избежание бунтов, освобождение некоторых заключенных было для Визенгамота и министерства в частности — хорошими новостями.

Люциус Малфой получил три года, существенный штраф и запрет на использования всех боевых заклинаний на 10 последующих лет. Но как сказал Драко, без меня ему бы дали пожизненное. Все же помощь с приютом действительно сыграла на руку. Я и не надеялся на более мягкий вердикт, если честно. После отсидки, он возвращал себе все права и мог даже попытаться вернуть главенствующую роль в семье, упростив жизнь Драко, что он и планировал сделать. Просто были значительные ограничения в магии, но боевые заклинания не требуются в бытовой магической жизни, так что много ли он реально терял?

Нарцисса отделалась штрафом и условным сроком с обязательными общественными работами на протяжении года. Это было вообще волшебно, так как у нее уже было много планов на ближайшее время. Она хотела помогать мне с приютом, а также разработать программу психологической помощи для детей, что были лишены родителей на войне. Правда учитывая ее роль в войне, она боялась помогать напрямую, решив выбрать псевдоним или представителя вместо себя и действовать хотя бы первое время, за кулисами, так сказать.

Я был счастлив отплатить, наконец Нарциссе и Драко за помощь на войне. То что эти двое сделали… Они просто не понимали насколько помогли тогда. Ведь если бы не их поступки, я не смог бы выиграть. Не смог бы дойти до конца. Так что да, я был им должен и долг свой вернул, наконец вздохнув полной грудью. Именно этого я больше всего боялся в тот день. Я сожалел и грустил в те последние мгновения, что не смогу вернуть им долг, если заклинание из палочки того аврора, кинутое Элионом Гортейлом окажется фатальным. Но все сложилось даже лучше, чем я мог рассчитывать и за это я был благодарен даже Элиону. Его конечно же посадили тогда на 5 лет, больше от ярости за то, что сделал в суде, чем по фактическим обвинениям, но все же я добился для него лучшей камеры и более щадящих условий, передавая таким образом свое тайное «спасибо».

В целом, приговоры родителей Драко принял с благодарностью. Учитывая, что проблема решена, оплатить разовые штрафы было дешевле, чем продолжать плясать под дудку министерских скряг. Теперь Драко мог сам выбирать куда вносить деньги, в какие фонды жертвовать, что строить, а от чего держаться подальше. С моей опекой, Люциуса в Азкабане не тронут, а Нарцисса и без того на воле. И это давало возможность ему вернуться к Целительству, которое он все же учил весь учебный год, под моим чутким руководством. Я не позволил забросить, а Слизнорт наставлял в Зельях. И это был еще один правильный выбор.

Визит в Азкабан к отцу Драко был в мае, когда мы поняли, что наш приют не вместит всех. И выходя из Азкабана, мне хотелось только одного — проветрить голову. Поэтому мы аппарировали в Годрикову Впадину, чтобы пройтись по знакомым улицам и навестить моих родных. Учебный год не закончился. Нас отпустили к Люциусу в связи с таким непредвиденным событием, как недостаток мест и поиск решения. Остаток дня мы могли делать, что хотим и потому — моя родная улица была идеальным вариантом.

— Мам, пап, познакомьтесь, это Драко Малфой. Мой Драко Малфой.

— Здравствуйте, Джеймс и Лили Поттер, у вас удивительный сын. Спасибо, что подарили ему жизнь. Я обязательно сделаю его счастливым.

Я стоял, глядя на их надгробный камень, а он склонившись к нему, смахнул упавшую листву, провел палочкой чтобы убрать грязь и наколдовал букет нежнейших белых калл. Я обнял Драко и потянул за собой, вдоль по улице.

Мы зашли в кафе, чтобы купить кофе. Хоть и была весна, но день выдался прохладным. Пара круассанов и горячие напитки сделали свое дело — подняв настроение и улучшив состояние. И вот мы идем, он держит меня за руку и все кажется таким правильным.

— Где мы? Это…

— Мой дом… То, что от него осталось, если быть точнее, — с горькой улыбкой сказал я, глядя на руины некогда красивого дома Поттеров.

— Гарри… Зачем?

— Я был тут всего пару раз. Больно. Хоть и не помню ничего с того времени, слишком маленьким был. Режет сама мысль, что тут они были рядом, а теперь…

— Послушай, ты не можешь изменить это. Отпусти, тебе же будет легче.

— Это давит, как неподъемная ноша, Драко.

— Тогда сделай воспоминание светлым или само место.

— То есть? — не понимая, я поднял на него грустные глаза, готовые к любому решению.

— Когда мэнор был под властью Лорда — это было жуткое время, ужасное и сам дом также становился пропитанным тьмой. Там даже дышать было сложно. Но стоило тебе убить эту тварь, поместье вздохнуло свободой. Я занялся его восстановлением, как только вышел из суда. Прямо в тот же день. Просто зашел через парадный вход и сказал эльфам убрать в спальне, кухне, прихожей. Потом, потягивая виски для храбрости, заказал новую мебель и отделку в гостиную, где пытали Гермиону. На следующий день комната начала преображаться, как и весть мэнор. Конечно полностью уничтожить темный отпечаток за такой короткий срок невозможно, но я не оставлю это дело. Это, к слову, та самая гостиная Гарри, где проводился Рождественский бал.

— Слушай, а ведь точно! Я не подумал.

— Ты не помнил. Я изменил ту комнату. И потому изменилась атмосфера и даже ассоциации. Используй этот прием, измени это место.

— Приют…

— Я почему-то даже не удивлен, что ты именно об этом подумал, — сказал Драко сквозь легкий, обреченный смех.

— Но это же идеальное место для еще одного приюта! В честь моих родителей, на память о них. Они были бы рады!

— Я знаю. Так значит можно возвращаться и начинать оформление бумаг?

— Я люблю тебя, Драко!

Было так естественно и просто, словно я говорил это уже тысячу раз. Признавался каждое утро. Но нет. Это впервые. Вслух впервые. И его удивленные глаза напоминали мне сейчас об этом.

— Что?

— Я. Тебя. Люблю.

И все. И Гарри просто налетел на Драко чуть ли не заваливая его прямо на асфальт, потому что его переполняло слишком много благодарности и счастья в этот самый момент. Губы парня слишком настойчиво и пылко целовали бывшего врага. Он даже отстраниться не мог, чтобы ответить, чтобы сказать то, что сделало бы Гарри еще более счастливым.

Сколько длилось это безумие, с момента как Гарри сжал в своих руках свое сокровище? А есть разница? Когда он отпустил Драко, голова слегка шумела и от того, слова запомнились навсегда:

— И я люблю тебя, Гарри. Мой чертов Гарри Поттер. Только мой…

И теперь уже Гарри, ошалелому от прошлого поцелуя и услышанного признания, пришлось ловить баланс, чтобы не упасть, когда Драко прижал его к себе и поцеловал нежным, настойчивым поцелуем. И возможно именно в этот самый момент это место, бывший дом, руины или все, что осталось от прошлого, вздохнули с облегчением. Ведь теперь это уже не заброшенное прошлое. Не то, что осталось, а то, что будет. Станет оплотом, приютом, домом, дарящим тепло.

 

 Часть 23

Красивый дом. Большой, роскошный, но уютный. В нем живет два любящих сердца. Они полюбили давно, и как два отдельных деревца срослись, не понимая, можно ли вообще по отдельности.

Они нашли друг друга, нашли того, кто не прошел мимо, подарил покой и тишину, простую, счастливую тишину, когда можно сидеть и молчать, но при этом ощущать счастье. То самое, когда каждый новый поцелуй важен, каждый секс, как в первый раз и дарит массу удовольствия. Когда утро — восхитительно не потому, что новый день, а потому, что просыпаясь видишь его рядом, затем пьешь вместе кофе, а позже идешь с ним на работу или гуляешь в парке. А через несколько часов обед, ужин и снова вместе спать, в одной постели, потому что это и есть настоящее счастье. Когда больше ничего и не нужно — только он рядом.

Они нашли друг друга, чтобы пройти эту жизнь рука об руку, вместе, ведь так не страшно. Так чувствуешь тепло и поддержку даже в самые тяжелые времена.

И сегодня у них особенный день.

Гарри проснулся, как всегда позже Драко, но это было уже привычкой. И проснувшись увидел любимого, попивающего вкусный, свежезаваренный кофе и читающего газету.

Халат. Мерлин, как же Гарри любил видеть Драко в этом домашнем халате. Таком простом, в клетку, но таком уютном. Не потому, что он сексуальный в нем. Нет. Драко в любой одежде сексуальный, а без нее так вообще упасть и не двигаться. Или нет. Двигаться, много, жарко, до стонов и хрипа… Стоп, не туда понесло!

Так вот, халат. Этот халат… Это заземляло, помогало прийти в себя ото сна и улыбнуться, ведь Драко дома, в домашнем халате. Понимаете? Видимо это его дар, особенность Драко. Он и в школе заземлял его, всеми этими стычками и подколками Малфой буквально отрывал его от войны, предназначения, делая из будущего героя простого мальчишку, школьника, каким он и должен был быть в свои одиннадцать, двенадцать… Ну вы поняли. Теперь он заземлял этим халатом, каждое утро. А когда Драко надоест этот халат, Гарри купит ему другой, но похожий, чтобы тоже заземлял. Ведь иначе никак, живя с этим чудом в одном доме.

И сейчас Драко, как и в любое другое утро тут, за этим столиком, что Гарри поставил на балкон, в их спальне, чтобы просыпаясь видеть своего любимого, который встает по привычке на час раньше него.

— Доброе утро, солнце.

— Доброе, радость моя. Кофе остыл, нагреть?

— Ага.

Гарри поворочался на кровати, пытаясь проснуться. Потянулся и выпутался из одеяла, внимательно наблюдая за Драко. Последний поднял палочку, легко взмахнул и кофе в чашке на тумбочке, рядом с кроватью, снова стал горячим.

Гарри встал, взял свой кофе и подошел к маленькому столику, за которым и сидел Драко. Он сделал глоток, потом поставил дымящуюся чашку и придвинувшись ближе к любимому, поцеловал.

— Люблю тебя, мой ангел.

— И я тебя. Почему ты такой счастливый?

— Потому что ты тут в этом халате и с этим кофе. Я просто счастлив, честно.

— И причина вовсе не в том, что сегодня будет?

— Нет. Это будет потом. Сейчас причина только в тебе.

И Гарри не врал. Он перестал жить прошлым или будущим, концентрируясь только на «сейчас». Это помогло разобраться с воспоминаниями и с чувствами к друзьям, окружающим его людям.

Рон и Гермиона остались рядом, как и Пэнси, Тео, Блейз, разумеется. Слизеринцы всегда были рады за этих двоих, а гриффиндорцы… Гермиона осознала сразу, в тот самый день, когда Гарри вспомнил, прямо на уроке. Уже тогда она знала — Гарри Драко не отпустит. Уж слишком сильно он боялся поднять взгляд на того, без кого и часа не мог в школе прожить, во все предыдущие дни. Рон подключился чуть позже, после нескольких месяцев убеждений любимой, друзей, но главное пристальных наблюдений за Малфоем. И это сработало. Счастье Гарри было неподдельным. Такое даже амортенция неспособна сотворить, потому что это настоящая любовь, не искусственная.

Некоторые другие их друзья, также осознав, что Гарри свихнулся на Драко окончательно и этот любовный бред взаимный, просто приняли, радуясь их счастью. Но были и те, кто считали это глупым и временным. С такими они порвали почти все связи. Ведь жизнь слишком коротка, чтобы общаться с теми, кто пытается вмешиваться в твое счастье.

Родители Драко также приняли их решение быть вместе, жить вместе после школы, а затем и решение заключить брак, спустя всего лишь полгода совместной жизни.

С помолвкой кстати, забавно вышло. На Рождество, их второе совместное Рождество, они приготовили утку, установили громадную ель посреди их дома на Гриммо 12 и разумеется, все украсили. Гарри нашел кольцо случайно, когда убирал в гостиной, украшая камин. А Драко нашел кольцо за специями в кухне, когда готовил ужин. Обычно это делал Гарри, поэтому наверно и спрятал его там, не догадываясь, что любимый захочет сделать ему вкусный сюрприз перед праздником. В любом случае, было неожиданно.

На Рождество они оба достали свои подарки и уже зная, что им предначертано, ответили «Да» не успев вскрыть две заветные коробочки. Смех и радость на лицах, невероятный секс под елкой и обмен кольцами до удивительного похожими, запомнился на все последующие годы. Как позже выяснилось, они оба пошли к одному гоблину, который и сделал два удивительно похожих, магических, обручальных кольца для двух разных клиентов. Может он знал? Наверняка, ведь об их отношениях все гудели. И потому после Рождества он получил две лучшие бутылки гоблинского вина из запасов Блэков и Малфоев в благодарность за молчание и такой приятный сюрприз.

Что до приютов, то первый приют, «Альба», принял многих детей из Хогвартса, как только закончился учебный год. Там они должны были жить под присмотром воспитателей и учителей, которые наставляли и помогали, кто словом кто делом. Но кроме того, Гарри разработал программу для поиска временных семей, в особенности подросткам, которым до совершеннолетия оставалось лишь несколько месяцев. И программа активно работала. Уже в первый месяц пристроив в приемные семьи 15 детей.

Драко тоже приложил руку, создав другую программу, по улучшению навыков и знаний детей, которым в жизни повезло меньше, чем другим. Они получали уроки этикета и языков, танцев, фехтования, изучали политику и финансы, для того, чтобы в будущем было легче начинать жить с нуля, так сказать, без привычной для многих, родительской поддержки.

Приют в Годриковой Впадине, на месте бывшего особняка Поттеров, был построен спустя несколько месяцев после того, как им пришла в голову эта идея. Он принял тех, оставшихся, что оказались сиротами и нескольких новых детей, которые еще даже не учились в Хогвартсе, но также были из семей осужденных или погибших на войне магов.

Приют назвали «Сириус». Он принимал детей по сей день, потому как был намного больше предыдущего и дополнительно снабжен некоторыми волшебными особенностями. Учитывая опыт первого приюта, на втором они уже не совершали своих изначальных ошибок, делая его еще более совершенным.

Драко после окончания Хогвартса пошел учиться на Целителя. Гарри пока не спешил с поиском своего пути. Аврорат он отмел сразу, обдумывая вариант создания магического детективного агентства. Ему нравился адреналин, но снова плясать под дудку людей, которые скованны законами и общественным мнением, ему не улыбалось.

Съехались парни сразу, как только закончили школу. За неделю до выпуска, Драко нанял пару домовых эльфов и перетащил из мэнора свои вещи в новый дом. Вещи Гарри они также забрали из Норы, перепугав своим появлением слишком чувствительную мать семейства Уизли. Дом Гриммо 12 был полностью изменен под чутким руководством Драко. Именно он там все менял и переделывал. Его дом слушался даже лучше, чем Поттера и это бы злило, если бы не было слишком выгодно для Гарри.

И вот пролетело два года. Как пара дней, если честно. Ведь в счастье время не замечаешь. Глядя на Драко сейчас, сидящего напротив него, через этот миниатюрный садовый столик, Гарри не мог нарадоваться своему выбору и везению. Нет. Определенно. У него лучший муж в мире!

Через несколько часов, они уже стояли на улице, рядом с большим кирпичным зданием. В дверях им махала женщина невысокого роста с выразительными веснушками. И они держась за руки, пошли к ней на встречу.

— Здравствуйте, — в унисон сказали Драко и Гарри.

— Здравствуйте, рада вас видеть. Бумаги уже оформлены, все готово и он ждет вас.

Улыбнувшись друг другу, они зашли внутрь, ощущая, как приятные мурашки предвкушения шерстят по телу.

Шум и крики гулом стояли внутри, но их не волновало. Цель была самой важной сейчас и такой неукротимо близкой! Гарри не отпустил руку Драко, переступая порог этого места. Он только сильнее сжал ее, когда чудо с белыми волосами и зелеными глазами, вышло к ним на встречу.

Маленький Скорпиус. Ребенок войны, родители которого умерли два года назад. Он был один. Совсем. Ни родственников, ни родных. И когда однажды, гуляя по городу с мужем, Гарри увидел его, в сердце что-то защемило. Глаза как у него, волосы, как у Драко. Он был вылитой копией их обоих.

Поттер сразу свернул, заходя внутрь. И как и в любой другой день, приют «Сириус» встретил его приятным покалыванием во всем теле, словно здоровался. Ребенок играл с другими детьми. Драко даже не сразу понял, что случилось, но уже через пятнадцать минут Гарри брал список необходимых бумаг на усыновление. Он нужен ему, нужен им — Драко и Гарри. И он будет с ними! И неважно, что они никогда прежде не обсуждали возможность усыновления или даже вообще ребенка в их доме. Сейчас это просто было логичным. Слишком. Этот ребенок был ихним. Гарри ощущал это так же, как и то, что он любит Малфоя, как собственное имя, как чертово небо над головой.

Месяц оформлений, сбора бумаг и вот новоиспеченные родители стоят, держась за руки и смотрят на маленькое чудо, моргающее на них своими обворожительными глазками.

— Привет Скорпиус.

— Привет, Гарри. Ты сдержал слово?

— А мог иначе?

Скорпиус медленно пошел навстречу своему новому папе, с глазами листвы, пока второй папа пытался выжить под настойчивым давлением руки любимого. Гарри нервничал. Он понимал, что сейчас, когда возьмет его на руки — все изменится. Их жизнь, их «сейчас» станет другим. Но он хотел еще больше счастья, ведь они его заслужили!

Отпуская измученную руку Драко, он подхватил на руки маленького Скорпиуса и повернулся к любимому.

— Теперь мы родители, — дрожащим голосом произнес Гарри, глядя на Драко, — Теперь ты наш сын, — добавил уже более уверенно, глядя в зеленые глаза маленького мальчика.

— Правда? — с недоверием спросил малыш.

— Правда Скорпиус, а теперь, может пойдем гулять? Нам нужно многое обсудить, решить и сделать.

— Что?

— Ну, мы даже комнату тебе еще не оформляли, хотели, чтобы ты сам все выбрал — цвет стен, игрушки, кровать, — начал перечислять Драко, с восторгом глядя на любимого с теперь уже сыном на руках, глаза которых были практически идентичными.

— Честно? Мне можно выбрать? — неуверенно переспросил ребенок.

— Конечно можно. Но сначала гулять и кушать, хорошо?

Скорпиус перелез на руки Драко и вцепился в его платиновые волосы.

— У меня такие же! — гордо констатировал мальчик.

— Знаю.

— Почему? Ты мой родственник?

— Я твой папа. Так пойдет?

— Ага. Мы уйдем отсюда?

— Конечно — отозвались оба новоиспеченных родителя, выходя через парадный вход.

Два взрослых мужчины и один маленький мальчик, шли вдоль цветущей аллеи. Им было тепло, потому что солнце уже начало согревать весеннюю землю. Они были сыты, потому что уже поели в детском кафе и они были счастливы, потому что вместе.

Еще почитать:

Кровь ангела. — Приговорённые к Аду. Глава 24. Каменное сердце (18+)

Тёмные истории королевства 18+ — 16. Первый этап Суккуба

Строго 18 + — Трусики это препятствие или повседневность на кухне.

Реверс-гарем — Зарождение чувств.