Вишнепад (сказка)

Время после эпидемии вируса стало сложное и горожане стали покидать мегаполисы. В один горный аул переехала из города молодая женщина. Старейшины выделили ей заброшенный старый дом далеко от всех. Занялась она его ремонтом и постепенно привела его в жилое состояние, никого не просила помочь, поскольку с детства помнила, что лопата только в чужих руках легка, а платить было нечем. Людей не сторонилась, но и в подруги не навязывалась. Так и прижилась, обособленно от всех в своём неизвестном никому мире. Жила она одна. Ни укого не было такого хорошего вишнёвого сада, как у неё. Ухаживала она за деревьями, как за детьми и родили они много ягод. Но ягоды она никому не продавала и никого не угощала. Поэтому и заслужила прозвище Гизли Албали или Тайная Вишня. Иногда её спрашивали о таком странном почитании вишни, то она отвечала:

— А не из одного ли дерева икона и черенок лопаты?

Ее считали колдуньей. А как по другому было её назвать, если она в горной реке рыбу не ловила, а рыба всегда у неё была. Она приходила на речку, долго смотрела в небо выискивая глазами чаек. Она смотрела на высокое небо, кружилась в танце и пела радостные песни. Песни были о чистоте воды текущей рядом речки и запахах растущих в горах трав. Это были песни о полёте в высоте орла, который крыльями разгоняет серые тучи. В этих краях никогда не было морских чаек, но к ней они прилетали с далёкого Хазар денизи и из маленькой бурной реки ловили для нее целую корзинку рыбы, которая там никогда не водилась. У неё были и овечки, небольшие и воздушные, целое стадо. Но она их никогда не пасла. Это стадо у неё никогда во дворе или в сарае не ночевало, оно появлялось утром с рассветом, а вечером само пропадало, неизвестно куда. Молоко и мясо от овец у женщины были, была и шерстяная пряжа, из которой она вязала теплые вещи и продавала их на городском рынке. Их хорошо покупали, несмотря на то, что вязала их подозрительная колдунья. Свитера и кофты приносили тепло в сердце и в домах, где носили эти вещи, царил мир и покой. А может, эта женщина была доброй волшебницей? Об этом никто не думал, думать о соседке плохо, намного проще, чем доискиваться до причин непонятных явлений природы. Именно природа ей и прислуживала.

У женщины были серьги, совсем простые, но не совсем обычные. Они были из маленьких прозрачных вишнёвых косточек, которые следовали за ней повсюду. Они не крепились к ушам ни проволочкой, ни ниточкой, а висели в воздухе. Женщина с ними разговаривала на незнакомом никому языке. Иногда сердилась и тогда на небе появлялись тучи. Однажды на рынке один молодой мужчина решил подшутить и украсть её серёжки, чтобы потом посвататься, подкрался сзади и потянул их на себя. Женщина сидела закрыв глаза и молчала. Мужчина видит, что дело не удаётся и решил потихоньку уйти, но руки прилипли с вишневым косточкам. И чем сильнее он их тянул, тем грознее собирались тучи на небе. А женщина сидела с закрытыми глазами и тихо плакала от обиды. Она никому плохого не желала. Только люди её не принимали за свою. Вот и этот мужчина, позарился на то, что просто висит в воздухе, а не попросил ему их подарить. Она знала этого мужчину и он был ей симпатичен, может и отдала эти серьги. А он всё тянул и тянул за косточки вишни и из туч посыпались тысячи спелых ягод, они покрыли всю площадь и наполнили все корзины. Люди кинулись собирать вишни, но никто не помог женщине, у которой мужчина тянул вишнёвые косточки.

Когда вишнепад закончился, мужчина отлетел в сторону и убежал, став полоумным. А бездушные горожане в этот момент остались с полными корзинами вишнёвых косточек. Они через тысячи косточек слышали тысячи голосов и звонков, голоса звучали у них в головах и люди сходили с ума. Тогда старейшины подошли к Гизли Албали и попросили прекратить умопомешательство горожан. Она всё ещё сидела на рынке, в полном одиночестве, но ее серьги молчали. Она выслушала старейшин, кивнула в знак согласия и вернулась к себе в дом на окраине аула. Массовое умопомешательство закончилось, кофты и свитера перестали греть души и устраивать мир в семье, а женщину больше никто не видел выходящей из дома.