В плен не с пустыми руками

В ПЛЕН НЕ С ПУСТЫМИ РУКАМИ

Легенда

Иванов сморщил нос. Кто-то хмурит брови, кто-то кривит рот, Иванов же, когда сердился или волновался, морщил нос. Тогда он становился похожим на малыша, которого поманили леденцом, но не дали его.

— Что же еще за чучело огородное?

Перед ним стоял невысокий мужичок в полинялой военной форме, прожжённой в нескольких местах, и дурацкой кепи, на которой он, наверно, больше сидел, чем носил ее на голове.

Ремень у него был застегнут на последней дырочке и между ремнем и пузом можно было затолкать еще одного бойца скромного телосложения. Дурацкий наряд дополняли сапожки гармошкой, которые бы постыдился обувать последний парень на деревне.

На небритом лице этого чучела огородного, как совершенно верно выразился командир, сияла благостная улыбка, как будто его собирались потчевать блинами с забористой медовухой. А еще глаза добрые и доверчивые. Такие глаза бывают у детей, когда их гладят по голове и потчуют пирожными. А еще у отъявленных мошенников, для которых улыбка и глаза такое же оружие, как и вкрадчивый голос.

— Сдался в плен, товарищ командир, — сказал красный боец.

— Оно и понятно. Разве можно представить это чудо в перьях, бегущего с винтовкой наперевес в атаку?

Бойцы представили и дружно рассмеялись.

— Кто таков? – строго спросил командир.

Тот подбросил руку к виску.

— Йозеф Швейк, рядовой австро-венгерской армии, пан командир.

Рука командира потянулась к эфесу сабли. Он вынул саблю на треть из ножен. На солнце хищно блеснула сталь.

— Еще раз назовешь меня паном, и твоя глупая башка…

Командир не закончил, как Швейк уже радостно кивнул.

— Так точно!

— Я тебе товарищ, а в будущем, возможно, друг и брат, хотя последнее у меня вызывает сомнение, — произнес командир. – Почему сдался в плен?

— А зачем мне воевать за немчуру против своего брата славянина?

— Так ты…

— Так точно! Чех.

— А что ты держишь, братец, за спиной?

Швейк держал курицу.

— Так ты еще и мародер. А ты знаешь, что у нас за это в Красной Армии ставят к стенке?

— Никак нет, товарищ командир! Это мой боевой товарищ курочка Ряба.

— Ты что идиот? Как курица может быть боевым товарищем?

— И курица, и Шарик.

У ног Швейка сидела дворняжка и, подняв голову, внимательно слушала разговор.

— Плохи дела у императора, если идиотов стали брать в армию.

— Никак нет, товарищ командир! Саперы мы.

— Что ты городишь?

— Вместе со своими боевыми товарищами мы разминируем.

— А где же твой миноискатель?

— Так вот же!

Швейк поднял курицу. Шарик тявкнул.

— Товарищ командир, — сказал боец Петров. – Давайте проверим, какой он сапер! Вот перед нами пустырь, который заминировал противник.

— Это хорошая мысля, красноармеец Петров. Ты понял, рядовой Швейк?

— Так точно, товарищ командир!

— Тогда чего стоишь?

Швейк щелкнул разбитыми кирзачами.

— Шарик!

Дворняжка подняла уши.

— Ищи!

Шарик бросился на пустырь. Носом он водил почти по земле то слева, то справа от себя. И продвигался вперед. Вот остановился, сел на задние лапки и звонко затявкал.

Швейк опустил курицу, та встряхнулась и стремительно понеслась к тому месту, где сидела дворняжка. Остановилась возле нее и стала широкими движениями разгребать землю. Сделает несколько гребков, поклюет видимых только ей жучков или кого там еще.

— Кажется, готово, товарищ командир!

Швейк пошел к тому месту, где были дворняжка и курица.

— Товарищ командир, можете подойти!

Иванов подошел.

— Блин!

Он сдвинул папаху назад.

— Мина!

— Остается только вывернуть взрыватель, — сказал Швейк.

Он ловко обезвредил мину.

— Всё! Прикажите продолжать дальше?

— Блин! Рядовой Швейк! Да тебе же цены нет!

Командир обнял его за круглые плечи.

— На передовую рядового Швейка не отправлять! Беречь его как зеницу ока! – приказал он. – Обедать будешь со мной!

Иванов хлопнул себя по кобуре.

— Сколько я бойцов потерял! И каких бойцов на этих проклятых минах! Ты просто клад! Теперь у меня бойцы не будут взрываться на этих железяках. Тебе за это памятник надо поставить. А знаешь, прямо на этом месте и поставят памятник тебе и твоим боевым товарищам. Улица Дубравная, 101/103. Найдем тебе молодую курица. А эту старую общипать и в котел!

—

Вот такая легенда или миф, дорогие товарищи.

— А почему у Гашека этого нет?

— Ну, Гашек не закончил свой роман о бравом солдате Швейке. А, может быть, Швейк не успел ему рассказать эту историю. Но сами же понимаете, зря памятники не ставят.