Усадьба

Хмурое утро постучалось тяжелую дверь заброшенной усадьбы, но ему ответила лишь тишина опустевшего и покинутого здания. Ветер проникая вглубь осиротевшего строения, блуждал по окутанным безмолвием комнатам, где полы были усыпаны мертвой листвой спящей природы, окружавшей усадьбу. Дом жил своей одинокой жизнью, храня в себе воспоминания о семье, которая столетие назад в спешке собрала вещи и навсегда покинула его, оставив на съедение безжалостному времени.

Сад окружавший имение, разросся и обезумел от пустоты, к которой так и не смог привыкнуть, поглотив некогда аккуратную, извилистую дорожку к усадьбе, разрушив беседку и качели, оставив лишь слабую тень в память о них. Лишь пение редких птиц успокаивало сад то тех пор, пока гости не улетали дальше по своим крылатым делам.

Стены усадьбы снаружи обвивали своими тонкими пальцами лозы, которые прорывались сквозь кирпичную стену и поглощали дом изнутри, блуждая по комнатам.

Входная дверь все еще встречала каждое утро солнце и провожало его на закате. От старости она не могла двигаться как прежде и лишь изредка, когда ей удавалось пошевелиться тяжело скрипела, запуская бурный поток ветра в гости.

Пол время от времени жалобно стонал под тяжестью ветхого строения, его украшали листья, залетевшие случайно или нарочно через пустые глазницы окон.

Стены были изуродованы временем, обнажая свою кирпичную душу и плоть. Кое-где виднелись огрызки, потерявших цвет, обоев, которые из последних сил держались на своих местах, в надежде сохранить часть былой красоты дома.

Некогда массивная. Витая лестница иссохла и лишилась надежности ступеней и перил.

Кое-где в усадьбе можно было встретить брошенную на своих местах мебель: истлевшее пианино, украшенное заляпанными воском медные подсвечники; кресла стоящие напротив окна, потрепанные от времени и окрашенные слоем пыли; по полу были разбросаны обрывки фотографий, писем и нот. Все вокруг было наполнено тоской по живой жизни.

Так забытый и брошенный дом доживал свой век. В ожидании конца своего исчезновения.