Улыбка Моны

УЛЫБКА МОНЫ.

Это новелла о поколении бэби бумеров, которые построили Америку, сделали её богатой. У них не было высшего образования, занимались конкретным мелким и средним бизнесом, не доверяли акциям и чужим деньгам. Они создали рабочие места и ушли на пенсию. А новое поколение уже занимается денежными вариациями, а не конкретными рабочими местами. Их дети тоже капиталисты, в хорошем смысле слова, надеются на умы и руки людей, а не на компьютеры. Нынешний глобализм им не совсем понятен, но зеленые технологии они восприняли.

Немного всё преувеличено, но это для легкости чтения. Их понятия о красоте жилища, о семье, о застолье, могут вызвать улыбку, но это простые люди, которые своим трудом разбогатели и не постигали тонкости эстетики, а довольствовались традициями семьи. Это итальянская семья.

Мне жаль, но у меня не было возможности собрать материал о русской семье бэби бумеров в Америке. Думаю, что такие семьи тоже eсть. Действие происходит на Среднем Западе, штат Теннесси, Аппалачские горы.

Часть первая.

Солнце после полудня не припекало, небо было покрыто чуть дрожащей вуалью, похожей на сизую дымку, которая окутывала посёлок. Из этой дымки выступал большой красивый дом, увитый побегами мандевиллы с крупными розовыми цветами. На веранде этого дома, в большом мягком кресле дремал Антонио Галлуччи. Дыхание его было ровное, выражение лица спокойное и следы старости имели некоторое очарование.

Дождь собирался ещё с полудня, но так и не собрался. В воздухе витал эзотерический запах, который делал дыхание легким и успокаивал все душевные тревоги. Этот запах, как будто стекал с веток золотистого кипариса, он заполнял всю веранду, вытекал на улицу и растворялся в сизой дымке. Этот кипарис Антонио привёз из Аризоны. В отличие от своего Средиземноморского собрата, он не строен, ветви его редкие, но легкие и раскидистые. Ветки дают призрачную тень с удивительным запахом. Растёт он быстро, до фута в год и отзывчив на уход.

Ветви нависали над креслом, как будто прислушивались к мирным беседам Антонио со своей женой. Она частенько пристраивалась рядом в этом же кресле, гладила седые волосы мужа и прикладывала его ладонь к своей щеке.

Антонио любил запах кипариса не меньше запаха хвои. В саду у него была беседка, построенная в тени южных сосен с длинными иголками и огромными шишками. В начале весны, когда смола пахнет наиболее сильно, он в ней часто читает любимые детективы про итальянскую мафию. Антонио был законопослушный гражданин. Дед его был родом из Палермо и тоже не нарушал закона, но как все бывшие жители Палермо, имел чуточку мафиозной философии. Так всегда было и так всегда будет в итальянской семье, в какой бы стране она не проживала. Семья обеспечивает всех работой и достойным уровнем жизни. Времена мафиозных войн давно закончились, остались только семейные мифы и успешные бизнесы, построенные своими руками и своим умом.

Антонио любил свой просторный дом на окраине города Морнинг Сити в графстве Роквуд. В нём не было антикварной мебели и дорогих картин. В искусстве он слабо разбирался и не тяготел к созданию коллекций. Это было призвание его дочери Мэриголд, которая проживала в Париже. Зато в доме было несколько зелёных уголков с тропическими растениями, где под комнатными пальмами и бананами росли миниатюрные орхидеи. Один из таких уголков был в главной ванной комнате на втором этаже с прекрасным видом на горы через панорамные окна. Комната имела выход на террасу, где был небольшой мелкий пруд с золотыми рыбками и водными лилиями. Дом был спланирован по Гавайскому типу с широкой круговой террасой на втором этаже. На ней, кроме мебели для отдыха, были длинные цветники и в керамических вазах росли специальные сорта низкорослых фруктовых деревьев, которые обычно называют Patio tree. В холодное время года дом превращался в зимний сад под стеклянной крышей. Антонио сделал огромные окна в крыше, чтобы дневной свет струился со всех сторон.

Это был третий дом Антонио. Первый ему достался от родителей, второй он построил после женитьбы на Моне. В том доме они поставили на ноги троих детей. Этот же дом он построил после ухода на пенсию десять лет назад для себя и для жены. Проект дома сделал он сам. Комнат было немного. В последние годы Антонио увлекся идеями открытых пространств. Дом был спроектирован так, что дверей почти не было. Их заменяли повороты и углы стен. Воздух свободно циркулировал по дому и центральный кондиционер включали очень редко, обычно в холодную погоду. Жилая зона с обеденным залом была на первом этаже, а спальня на втором. Для гостей был построен рядом небольшой дом с просторной кухней и красивыми ванными комнатами. Окна трёх его спален выходили в сад. Обычно там останавливались сыновья или родители Моны. Только Мэриголд имела свою спальню в доме родителей. Но она жила там редко и они по ней очень скучали.

Выйдя на пенсию Антонио вставал с восходом солнца, работал в саду и ложился спать с закатом. Эта его новая странность пришлась по вкусу его супруге и она всегда возвращалась домой из бизнеса до наступления темноты. У всех богатых людей есть свои причуды. У семьи Галлуччи такой причудой был ранний отход ко сну. Супруги любили свой сад, там не было диковинных растений и деревьев, но их подобрали так, что цветение продолжалось месяцев девять. Осенне-зимняя гамма красок листьев и ягод на фоне вечнозеленой зелёной лужайке весной незаметно переходила в бело-розовые мазки, как на картинах импрессионистов. Эти мазки были в виде бутонов и звёздочек первых весенних цветов под кронами деревьев. Сад никогда не выглядел мёртвым или пустынным.

Зимой Антонио срезал несколько веточек кипариса, ставил их в баночку с питательным раствором и к весне получал ростки с корешками, которые высаживал вдоль ограды и по периметру дома. С какой бы стороны ни дул ветер, он доносил до соседей источаемый кипарисами запах и постепенно местные жители стали упоминать его дом как вилла Cypress air.

Узорчатые кованые железные въездные ворота и столбы были обвиты побегами желтого жасмина, запах его бесчисленных цветков притягивал бабочек и пчёл. Снаружи вход охраняли два больших куста гибискуса в керамических вазах на каменных постаментах. Их розовые цветы, размером и формой, напоминали шляпы датских гномов из сказок 18 века. Глиняные фигурки раскрашенных яркой краской гномов сидели по краям ваз спустив ноги. Каждое воскресенье, перед церковной службой, Антонио клал много конфет в блестящей обертке возле фигурок гномов для местной ребятни. Рядом маленький плакат приводил очередное изречение из книг Апостолов по поводу предстоящей службы. Хозяин дома не был сильно религиозным, но предпочитал поддерживать традиции, которые по его мнению, никогда не принесут вреда детям.

Когда мужчине перевалит за семь десятков и он доволен прошедшими днями и нынешними, то мудрость и покой приходят без одряхления. Отойдя от дел, Антонио редко вспоминал свои удачи и промахи в бизнесе, но всегда помнил о своей удивительной душевной привязанности и сорокалетней любви к маленькой девочке по имени Морнинг.

Он был еще крепкий мужчина и не чаял души в своей четвертой жене Моне, дочери своего давнего друга и партнёра по бизнесу Бена Силвермана. Мона родила ему дочь Мэриголд с золотистым цветом волос, как у лепестков ноготков, растущих весёлой стайкой возле калитки в саду позади дома. Позже появились сыновья погодки Агосто и Скотто. Сыновья отслужили в морской пехоте, один был на Окинаве, а другой в Катаре. Первый из них по совету отца стал финансистом, а второй юристом. Оба работали на Бена. Руководила бизнесом Мона. Антонио передал ей его ещё десять лет назад, совсем молодой женщине с хваткой бенгальского тигра.

Сам Антонио никогда не был наемным работником. Сразу после школы начал открывать один бизнес за другим. К тридцати пяти годам он был три раза женат и три раза брошен, но денег поднакопил много. Он никогда не изменял своим женам, просто не давал наличные деньги в руки сверх необходимой суммы для ведения хозяйства. Его обещаниям на лучшие времена они не верили и прожив пару-тройку лет покидали его.

К тридцати годам он близко сошёлся с Беном, который был отважный финансист и хороший политик. Бен взял под опёку первые крупные идеи Антонио, это щебёночное производство и бизнесс по розливу питьевой воды в бутылки маленького размера, по 10 унций, сугубо для любителей пробежек и диет. Помог запатентовать марку воды и сорт гравия под одним названием «Роквуд». С его помощью позже Антонио продал лицензии на производство этих брендов. Бен помог оформить покупку заброшенных земель и через местный сенат провёл строительство новой окружной дороги именно по этим землям. Дорогу строил Антонио. Огромное кольцо разгрузило столицу штата и соединило три федеральные дороги. Вдоль кольца Антонио построил склады, станции обслуживания грузовиков и жилые дома с очень умеренной ценой. Дома передал под управление муниципалитетов и обеспечил себе безоблачное будущее на десятилетия. После выработки карьеров оставались котлованы, которые заполнили водой и друзья построили курортную зону с каскадом рукотворных озёр, причалами для небольших парусников и ресторанами европейской кухни.

Часть вторая

Пати Силверман родила ребёнка только после нескольких неудачных попыток. Родня семейства Силверман хотела дать девочке еврейское имя Сара. Но вмешался Антонио и предложил назвать её Морнинг, поскольку девочка родилась утром, да и звучит словосочетание Морнинг Сильверман красиво. Пати была рыжеволосой ирландкой и поддержала Антонио, который позже стал крёстным отцом её дочери. Бен так был рад ребенку, что не стал перечить жене. С рождением Морнинг бизнес друзей стал неуклонно идти вверх, как восходящее солнце стремится к зениту.

Дома и в школе девочку звали на американский манер коротко, Мона. Она была трудный ребёнок. Заставить ее что то сделать было невозможно, на наказания она перестала реагировать очень рано. Правда её не били и не кричали на неё, лишение же игрушек у неё слёз не вызывало. Она редко играла в куклы. Основное занятие у нее было складывание на полу из кубиков и треугольников деревянного конструктора каких то фигур, которые она долго рассматривала, иногда даже засыпая при этом. Ещё она любила рисовать цветными карандашами круги и палки. К пяти годам говорила она хорошо, но редко. Мало чего спрашивала, а часто брала всё по своему усмотрению молчком.

Бен был обеспокоен таким ее поведением и пригласил хорошего врача понаблюдать за ребенком в домашней обстановке. Врач в течение недели приходил к ним каждый день, наблюдал за девочкой и общался с ней. Мона его не стеснялась и объяснила что она делает из кубиков и что рисует. В последний день за обедом доктор сказал свое заключение. Ребёнок здоров и ничего желать лучшего нельзя. Кругами она рисует людей, так как представляет их в трехмерном эллипсоидном варианте, а не как остальные дети в двухмерном. Девочка права, рисовать тело человека эллипсами учат в художественной школе. В кубики она играет с великим удовольствием, так как это ваш посёлок, по которому она сама гуляет. Она уже гуляла до озера. Более того, она знает количество домов до парка, до дома Антонио, до автозаправки, где ей покупают мороженое. Она умеет считать, но по своему и не переучивайте её, позже учителя пояснят в школе как принято считать. Считает она по пальцам на ладони. Когда вы ей предлагаете скушать одну ягоду, то она показывает большой палец, что означает «один», если даёте две ягоды, то показывает указательный палец, что означает «два». Разумеется, что три ягоды отображаются, как большой и указательный палец, а не три пальца. Точно также она считает по вилке и по веткам дерева. Кроме всего прочего, она умеет писать придуманными иероглифами. Рука с трехпалой ладонью означает шесть кустов на дорожке к дому. Два пальца нарисованные вниз означают, что она пошла с кем то гулять. Она слышала в саду пение птицы и таким же образом описала ситуацию количеством пальцев на двух ладонях, плюс звуки у нее ассоциируются с цветом карандаша. Каждая птица поёт своим цветом. Если она вспомнила пение птицы, то сообщает об этом рисуя цветные завитушки. Она очень наблюдательная девочка. В следующем году поясните ей «как взрослые считают и пишут», не говорите, что она делает не верно. Она делает абсолютно верно. Вы её не понимаете, поэтому она с вами мало общается.

У Антонио не было детей и он привязался к Моне. Девочка не слезала с его рук, когда он приходил к ним в гости. Мона показывала ему свои «каракули», складывала фигуры из кубиков, махала кусочками цветной бумаги и кружилась с ними по комнате. Он всегда с ней соглашался и хвалил, хотя понимал не более отца с матерью. Больше всего она любила с ним гулять по улице. Мона вежливо здоровалась со всеми его знакомыми, а потом спрашивала его, кем работал этот человек и почему он не бывает у них в доме. Мона рано уяснила, что работа настолько важное дело в жизни, что даже вечером папа и мама продолжают обсуждать дела, а не смотрят передачи по телевизору. Ей хотелось быть похожей на взрослых и она просила его рассказывать что нибудь о его работе. И он ей рассказывал.

В один из вечеров, когда Бен с супругой заговорили о проблемах разливочной фабрики, Мона подошла к ним и с серьезным видом сказала, что пора начать выпуск витаминных напитков для детей. Бена это заявление парализовало на несколько секунд. Когда он пришёл в себя, то позвонил Антонио и сказал о предложении дочки. Антонио не был сильно удивлен, так как эта мысль его уже посещала и он поделился сомнениями с Моной. Хотя поразился насколько грамотно и вовремя она это сообщила отцу. Он предложил построить новый корпус для детских напитков и назвать изделие «Morning Glory» с последующим патентованием нового бренда. Бен передал содержание разговора Пати, та заплакала, обняла дочку, гладила её по голове и говорила, что у ребёнка нет детства.

На все уговоры своих друзей и знакомых жениться ещё раз и завести своего ребёнка Антонио отшучивался, мол ждет когда подрастет Мона. Мона это слышала много раз и когда стала понимать, что это означает, искренне поверила в такое своё будущее. После этого она перестала называть своего старшего друга «дядя Антонио» и перешла на семейное «Тони». Родители несколько раз пытались ей объяснить, что она маленькая и не может его так называть, даже друзья называют его полным именем. Но девочка стояла на своём и заявляла, что для будущей жены это нормально. Сам Антонио ничего против не имел. Он любил, когда Мона забиралась к нему на колени, прижималась всем тельцем и шептала «на ушко» свои просьбы, в которых ей отказывали родители. Ходатайство ее большого друга папа и мама не отклоняли, хотя иногда сопротивлялись, заявляя, что он портит ребёнка. На что он отвечал, вполне возможно, с одной стороны он портит ребёнка, а с другой стороны он воспитывает в своей будущей жене веру в его безграничные возможности. Если бы Бен и Пати не были с ним хорошо знакомы, то сочли бы его за не совсем адекватного человека.

Антонио гуляя вместе с Моной всегда считал её за равную себе, не сюсюкался и не упрощал ситуацию. Если они проголодались, то вместе решали куда зайти перекусить. Будучи младшей школьницей она уже знала цену деньгам, что полезно кушать, а от чего лучше воздержаться. Однажды она спросила его, почему он предпочитает «вредную» Кока Колу модным «здоровым» напиткам. Он ответил, что это 100 калорий счастья в банке размером 8 унций, на котором построена Америка. Пока есть Кока Кола, Америка не исчезнет, а разработчики «здоровых » напитков и печений «Аткинс» и «Гербалайф» раньше времени сошли в могилу от болезней. Главное пить до чувства утоления жажды, а не до конца банки или бутылки.

-Для нас с тобой, Мона и одной банки на двоих достаточно, а если ещё лёд положить на дно стакана, то количество счастья увеличивается, при снижении общего количества потреблённых калорий. Никогда не съедай всю порцию в кафе, она очень большая. Размер порции это вопрос не голода, а ценообразования, рентабельности бизнеса и эстетики подачи блюда. Оно должно выглядеть красиво в трёх измерениях, воспринимаемых глазом человека, а потребности желудка могут быть много меньше. Каждое блюдо имеет свою культуру потребления, нарушение которой ведет к заболеваниям. Само по себе жареное мясо хороший продукт. Вред наносит неверно подобранный к нему гарнир, неверная очередность подачи блюд в заказе и переедание. С возрастом у человека меняется соотношение белков, жиров и углеводом.. У человека меняются энергетические потребности. Этому изменению и должна соответствовать еда , к великому сожалению, выработанные в юном возрасте привычки в еде с трудом меняются при взрослении. Поэтому люди на старости лет болеют, они едят не то, что требует организм.

Тут Мона заявила:

— Почему бы нам с тобой не открыть кафе возрастного питания?

Антонио обрадовался не столько идее специализированного кафе, сколько предложению партнёрства. После прогулки за ужином Антонио рассказал Бену и Пати деловое предложение Моны. Они подумали и решили организовать сеть утренних закусочных с соответствующим подбором блюд под названием «Good Morning». Как в случае с выпуском напитков «Morning Glory», девочке была выделена треть партнёрства.

Часть третья

Антонио выспался за полтора часа, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Он ни о чём не думал, а вслушиваясь в шорохи веток деревьев, пение птиц и ритмичные, как метроном, звуки небольшого пятилопастного ветряка на 1000 ватт, выдающего 24 вольта для теплицы с тропическими цветами. Ветряк компании Windmax обошелся ему меньше тысячи долларов. Крыша дома между окнами была покрыта солнечными 190 ватными панелями Sanyo с КПД 18%, которые окупились уже за 5 первых лет. Тогда они обошлись ему с установкой $1200 каждая и сейчас Антонио почти не платил за электричество. Антонио всегда был экономен. Но его экономия была особого рода. Он избегал кредитов, чтобы не платить процентов. Самыми разорительными статьями в его понятии были счета за коммунальные услуги. Вода у него была своя, от газа он отказался в пользу электричества, значительную часть которого он вырабатывал на своей крыше и ветряком. Не любил он и месячных платежей за телефон, интернет и телевизор. Он был богат и мог себе позволить купить хорошую аппаратуру, работающую с интернетом. Антонио платил только за скоростной интернет $30 в месяц. Телевидение, радио и телефонные звонки были были бесплатные через WiFi. Телефонный номер обходился всего $20 долларов в год. Кухонная электроплита Whirlpool была из серии «зелёных» мощностью всего 1200 ватт. Такими же зелёными были холодильник и посудомойка. Микроволновку в доме не имели. Еда готовилась на угольном гриле или в духовке. Как всякий итальянец, Антонио предпочитал домашнюю кухню и сам с удовольствием готовил. Количество сортов растительного масла и специй было не меньше, чем в хорошем супермаркете. Ему нравилось угождать предпочтениям жены. Мона любила сочные кусочки мяса, сложные ароматы приправ и зелёные салаты из своих овощей. Пасту и пиццу делали обычно к приходу Бена и Пати. Еду готовил он всегда на один раз. К сегодняшнему ужину всё уже доходило в духовке. Поэтому он позволил себе ещё немного полениться.

Мона уехала в аэропорт встречать дочку Мэриголд прилетевшую из Парижа. Дочка была инициативная и за всю сознательную жизнь не упустила ни одной возможности удачно вложить деньги. Её деловое кредо заключалось в следующем, главное не количество денег в прибыли, а величина в процентах. Низко рентабельные идеи её не интересовали. Она ведет бизнес на разнице стилей современного изобразительного искусства Америки и Европы. Кажется, что очень трудно найти свободную нишу в таком направлении, однако ей это удаётся. Она держит в Париже галерею, доходы от которой позволяют иметь свою квартиру в хорошем районе и часто летать домой в Америку. Своя квартира это выгодное помещение капитала, а оплата проживания в отелях или аренда жилья есть бесполезная трата денег, так её научил отец. По совету матери она купила небольшое кафе, примыкающее к галерее и после ремонта открыла девичью кофейню-клуб под названием «Нам по двадцать». Мужчины в клуб не допускались. Постоянно жить в Европе она не собиралась, ей просто нравилось вести там бизнес. Поскольку положение евро на валютной бирже колебалось, то рынок жилья снова стал привлекательным для экспатов американцев. В Италии она купила два агентства по продаже недвижимости. Её интересы в Америке представлял дедушка Бен, а в Италии двоюродный брат Джованни Галлуччи. Когда Антонио спрашивали почему так успешны жена и дочка, то он с улыбкой отвечал, потому, что они рыжие.

Часть четвёртая

Не без улыбки он припомнил празднование двенадцатилетия Моны, на котором он сделал предложение этой девочке и она его приняла. Стоял замечательный летний день. Бен собрал всех близких друзей и накрыл стол возле бассейна. Немного выпили и вкусно поели. Дети плескались в бассейне, женщины загорали, а мужчины сидели рядом в плетёных креслах и пробовали новый сорт виски «Moon light». Моне надоели игры в этом лягушатнике, она подошла к краю бассейна, стала смотреть на Антонио и ждала, когда он обратит на неё внимание. Антонио почувствовал её взгляд и повернул голову в направлении бассейна. Золотистые волосы подруги сверкали на солнце, а зелёные глаза были почти черны от тоски. Ему стало совестно, что он на время забыл о ней, в такой радостный для обоих день, извинительно улыбнулся и протянул ей руки навстречу. Взгляд её просветлел, она вылезла из бассейна, подошла к нему и пристроилась на коленях. Её тело было мокрое и прохладное. Чувство необъяснимой радости охватило его. Он прижал Мону к себе, встал и стал с ней кружиться, пока оба не свалились в бассейн. После того как они выбрались из воды и сели на край бассейна, Мона обняла его за шею, приложила губы к самому уху и прошептала:

-Тони, научи меня плавать.

При этом Мона закрыла глаза и блаженно улыбалась, предвкушая как они будут купаться в озере, до которого всего минут десять ходьбы. Антонио почувствовал приятное щекотание её губ, услышал тихий выдох в конце фразы и это подняло его на седьмое небо. Он понял, что любит Мону больше всего на свете. Улыбка Моны после каждой просьбы его всегда завораживала. После произнесения просьбы она предвкушала ожидаемое удовольствие, которое мог дать только ее старший друг Тони. Не было случая, что бы он ей отказал или не смог выполнить её просьбы. Она знала что просить и знала, что это обоим доставит радость. После произнесения просьбы у неё начиналось легкое головокружение и она крепко обнимала его за шею, как будто боялась сорваться с вершины своего радостного ожидания. Он был её волшебник.

Антонио сообщил Пати, что они идут на озеро учиться плавать. Та запротестовала, мол девочка простынет, может испугаться и в том же духе. Женщины ее поддержали. Мужчины заняли сторону Антонио. Дети повылезали из бассейна, стали прыгать и просить их тоже научить плавать в озере. Мамы сдались и велели папам бросить пить виски и идти на озеро учить детей плавать. Антонио взял Мону на руки и при всех друзьях спросил:

— Согласна ли принцесса Мона выйти за меня замуж после достижения совершеннолетия?

Мамы и папы улыбались и смотрели на Мону во все глаза. Для них игра в жениха и невесту не была секретом. Мона с самым серьезным видом сказала:

— «Да» и поцеловала Антонио в щёку.

Все весело захлопали в ладоши. Не весело было только Пати, она знала, что в 16 лет Мона уйдёт от неё к своему Тони. Антонио всех утихомирил жестом и торжественно сказал: -Этим летом я научу тебя плавать и стрелять, через три года ты будешь управлять собственным Кадиллаком, а после окончания колледжа передам тебе управление бизнесом.

Снова поднялся галдёж и все направились к озеру. Бен повернулся к жене и сказал, что не возражал бы если дочка вошла в дело. Бен в предстоящем браке тоже не сомневался.

Глава пятая

От воспоминаний его пробудил мягкий звук автомата открытия въездных ворот и последующий шепот мотора семейного Кадиллака. Из машины вышли Мона и Мэриголд. Мона катила маленький чемоданчик на колёсиках среди цветущих кустов азалий по полукруглой дорожке. Это была вся поклажа дочки. Они очень походили друг на друга, только у мамы была рыжинка в волосах потемнее. Мона родила дочку в 18 лет.

Завидев Антонио на веранде они оставили чемоданчик и весело застучали каблуками по ступенькам. Пока дочка обнимала папу, Мона вошла в дом, вынесла плед, укрыла им ноги мужа, затем присела на пол рядом, положив голову ему на колени. Мэриголд поговорила с отцом минут десять и вошла в дом принять ванну с дороги, а Мона, как всегда, устроилась в нему на колени, и прошептала на ухо:

-Тони, научи меня летать.

У Моны глаза были закрыты и блаженная улыбка озаряла ее лицо. В воображении она уже парила над над озером и пролетая над домом помахивала крыльями. Потом она поцеловала Тони в щёку и крепко обняла за шею. Он продолжал оставаться её волшебником. У них был лёгкий одномоторный двухместный самолет, купленный по случаю пару лет назад.

-Ты знаешь, что скажет твоя мама?

-Ты тоже знаешь.

-Это хороший повод встретиться и дать ей высказаться, она до сих пор не может мне простить, что тогда её не послушались, а не то, что я научил тебя плавать.

-Хорошо, возьмём Мэриголд с собой.

-Она тоже хочет научиться летать?

-Да, над Парижем!

-В таком случае, завтра едем записываться на курсы. Какой самолёт ты хочешь себе купить?

-Я хочу летать вместе с тобой, ведь вожу же я тебя на нашей машине.

-Прости Мона, я был не прав, завтра перепишу самолёт на твоё имя.

-За все годы нашей жизни ты ни разу мне ни в чём не отказал. Почему?

-Я боюсь тебя потерять, так как ты есть смысл моей жизни. Иногда во сне я тебя теряю, от страха просыпаюсь и вижу тебя рядом. Мне становится стыдно и больно за эту слабость.

-Ты меня никогда не потеряешь, Тони. Если ты не забыл, то я первая тебя поцеловала, когда сказала в 12 лет «Да». А ты до сих пор не вернул мне тот поцелуй. Это моя слабость, о которой я тебе никогда не говорила. Так что поцелуй меня сейчас и у нас не будет никаких страхов по ночам.

Тони заключил голову жены в своих ладонях, посмотрел на любимые черты лица и увидел девочку двенадцати лет, которая вылезает из бассейна и бежит в его раскрытые объятья. Потянулся к её губам и нежно поцеловал со словами

-Я люблю тебя Морнинг Силверман.

Наступила долгая минута молчания, глаза Моны увлажнились и она прижалась к груди Тони. Немного всплакнув она прошептала:

-Наконец то ты это сказал.

-Вроде бы как покаяние совершил, мне стало легче, видать Бог услышал.

-Мне тоже сейчас легко, как в детстве, я тебя тоже люблю Антонио Галлуччи, очень люблю. Теперь о делах, папа собирается уйти на пенсию и я покупаю его бизнес для наших сыновей. Не хочу, чтобы они совали нос в мои дела.

-Ты им уже сообщила эту новость?

-Нет Тони, это должен сделать отец.

-А что ты оставляешь для дочери?

-Свободу выбора, она умнее их обоих и у неё своё видение жизни, наш бизнесс её будет сковывать.

-Она об этом знает?

-Нет Тони, это ты ей сам скажешь.

-Хорошо, за десять лет, которые я не у руля, ты предлагаешь мне сказать всего пару фраз, думаю, что смогу это сделать.

Мона продолжала сидеть на коленях мужа и ласкалась к нему. На веранду вышла Мэриголд в коротком халате и мокрыми волосами.

-Ну о чем секретничали без меня?

-О твоём месте в бизнесе, дочка,-сказал Антонио.

-Папа, неужели ты хочешь загнать меня в этот лабиринт складов, дорог, карьеров и разливочное производство?

-Нет, Мэриголд, я предлагаю тебе основать глянцевый журнал и кабельный телевизионный канал под названием «Под крышами Парижа», подходит?

-Но я не хочу жить в Европе.

-Живи в Лос Анджелесе, Монреале, Нью Йорке, там где много выходцев из Европы, бизнес на ностальгии по привычной культуре очень привлекательный, открой сеть культурных центров в Канаде и США, сдай места в аренду домам моды нарождающихся брендов Старого Света, открой галереи, организуй трансатлантический арт круиз, реставрируй центр Монреаля…

-Ты прав, папа, это много интереснее, чем быть куратором, даже самого известного музея. Но это довольно сложное хозяйство.

-Братья тебе помогут, мама им передаст бизнес семьи своих родителей. Они будут вести и твои дела. Деньги семьи не должны уходить в чужие руки.

-Ты настоящий мафиозо, папочка.

-Каморра, дочка, не растёт вверх, она расползается во все стороны не без пользы для семьи, а вертикаль власти только собирает налоги и не создает бизнесы. Не рвись на Олимп, с него падали даже Боги.

Глава шестая

Пятнадцатилетие для Моны родители устроили дома. Пригласили её друзей и подруг, а для своих приятелей перенесли празднование на следующий день, который выпал на праздник за которым следовали два выходных дня. Среди приглашённых были два молодых парня, родственники её матери Пати. Мама старалась ослабить дружбу дочери с мужчиной, который ей в отцы годится. Мать можно понять и можно осуждать своего друга и партнёра по бизнесу, который продолжает играть в жениха и невесту. Надо отметить, что влияние Антонио было чрезвычайно велико на девочку. Научилась плавать, стрелять, водить автомобиль и получила юношеские водительские права. Она все три последних года прилежно училась. По всем предметам в школе Антонио с ней занимался почти каждый день и пояснял как эти знания работают в реальном бизнесе. Мона даже принимала некоторые решения в многопрофильном совместном бизнесе её отца и Антонио. При подготовке к торжеству Бен был откровенным с женой и сказал

— Наша дочка очень быстро станет хозяйкой сложного и запутанного хозяйства «Silverman and Gallucci Midstate services». Oна не тратит деньги, а размещает капитал, это очень большая разница. Успех от рекламного предложения для Кока Колы : «100 калорий счастья в 8 унциях Кока Колы можно почувствовать только в Роквуд», сделал ее самой богатой девочкой в штате. Курортная зона Роквуд 100% ее бизнес без партнёров. Антонио не успевает строить коттеджи для желающих отдохнуть или поселиться. Причём она сама ему платит за работу без кредитов банка. А сейчас я получил от неё заказ на патентование с Кока Колой нового бренда «Rockwood Cola». Талантливых подростков в стране много, особенно в программировании и интернет бизнесе, но наша девочка не занимается временными интеллектуальными химерами на основе новых микропроцессоров, а создает рабочие места, улучшает инфраструктуру штата, мечтает через несколько лет плотно заселить некогда безлюдную местность и создать новое графство «Rockwood» вокруг уже строящегося центра посёлка «Morning City». Я видел макет города, она его сделала из детского набора кубиков и треугольников, с которым когда то игралась часами. Только теперь мне всё понятно, там наклеены этикетки с названиями бизнесов «Rockwood Bank, Rockwood property, Hotel Rockwood Inn, Hospital Rockwood Medical, Rockwood transport» и жилой зоны » Good Morning, Morning Sun, Morning Breeze, Morning Sky». Всё это будет принадлежать ей, никаких сторонних капиталов. Она не лишена тщеславия и думаю, что это хорошо. Когда мои родители видят в новостях очередное сообщение о девочке инвесторе, то отказываются верить, что это их внучка.

К пятнадцати годам розлив воды в бутылки был в полном управлении Морнинг Силверман. Она давала поручения отцу от своего имени и проверяла каждый цент потраченный не на зарплату. Зарплату она распорядилась платить с добавкой бонусов за стаж работы и финансовые показатели компании. Зарплата была выше средней по штату. За каждое толковое предложение по улучшению производства и по расширению рынка сбыта, она выплачивала разовое вознаграждение в размере четверти полученной прибыли после уплаты налогов. Появились детские витаминные напитки и вошедшие в моду спортивные энергетики все под маркой Роквуд, это название горы из которой бил источник. Каждый день после занятий в школе Антонио отвозил ее на фабрику, где у неё был кабинет и секретарь. Табличка на дверях извещала, что за ними сидит Исполнительный директор. В день своего пятнадцатилетия Мона тоже после школы поехала в свой бизнес и провела там 4 часа руководя установкой новой разливочной линии. Её зарплата соответствовала должности. Когда она появилась дома, то все гости уже были в сборе, плотно покушали, танцевали на улице и встретили её бурей восторгов. Она была для них авторитет. Часам к 8 вечера все стали расходиться и Мона пригласила двух молодых парней, своих родственников в кафе поболтать о жизни за чашкой кофе. В кафе у неё был кредит и её бухгалтер раз в месяц посылал владельцу кафе чек. В 9 часов вечера ее Блэкберри издал мелодию, это звонил Антонио. После ответа на приветствие Мона сказала

-Тони, я уже не надеялась, что ты меня поздравишь.

-Виноват, дружок, я завертелся, приношу тебе извинения и подарок.

-Неужели машину мне купил, я ведь помню, ты обещал мне через три года личную машину и я сама не покупала, всё ждала.

-Она стоит под окном кафе в алюминиевой упаковке с бантиком из ленты цвета твоих волос. Ключи в отделении для перчаток, там же и регистрационное удостоверение и страховка на полное покрытие.

-Тони, я хочу тебя увидеть сегодня.

-Отвези ребят к своим родителям и езжай в аэропорт, там тебя встретят и проводят на самолёт моего приятеля, который доставит тебя на Багамы, где я тебя встречу в аэропорту, о машине не беспокойся, она будет нас ждать по возвращении.

-Тони у меня нет с собой купальника, а собирать сумку дома я и пояснять маме зачем у меня нет желания.

-Мона, я об этом уже позаботился, не волнуйся, я твои размеры хорошо знаю.

-ОК, Тони, мы выходим из кафе.

Возле тротуара стояли журналисты и репортеры местного телевидения. Парни развязали бантик и сняли алюминиевую упаковку. Под ней оказался белый Кадиллак с открытым верхом, на корпусе которого были нарисованы букеты цветов и надпись Мона Королева Роквуд. Когда она привезла парней домой, Пати уже видела прямую трансляцию получения дочкой подарка и с сожалением смотрела на своих племянников.

-Мона, теперь ты куда направляешься?-спросила она дочку.

-Тони ждёт меня на Багамах, мама, давай я тебя и папу поцелую и поеду в аэропорт.

Вышел папа, посмотрел на дочку и сказал:

-Ты уже стала взрослой и я даже не решаюсь тебе что то сказать. Антонио умеет держать слово, мы с ним вместе нажили капитал, да и воспитывал он тебя больше чем я, так что делить нам нечего, решай сама, а поперек твоего желания Антонио никогда не пойдет, езжай и не задерживай самолёт.

Пати всхлипнула, мол она пока ещё ребёнок, не рано ли ..

-Мама, ты права рано, остался один год, после которого мы подтвердим свое желание жить вместе, давай я тебя поцелую и поеду.

Глава седьмая

Мона попрощалась с парнями, села в машину и уехала. В аэропорту Майами самолет сделал остановку для дозаправки. Мона купила себе очки и шапочку для плавания и оказалась права, так как Тони про них забыл. От Флориды до острова Gorda Cay рукой подать. Самолет мягко приземлился в частном аэропорту и подрулил к зданию диспетчерской службы, которое заменяло зал ожидания и зал отправления, а точнее было укрытие от возможной непогоды. Подали трап, Мона вышла и увидела Тони, стоящего с букетом тропических цветов. Она поблагодарила экипаж за приятный полет и сбежала по ступенькам на лётное поле, повисла на шее своего друга и крепко его поцеловала. Цветы она похвалила, потом вернулась к самолету и подарила их стюардессе, с которой беседовала на сердечные темы весь перелёт. Молодая женщина была тронута и они расцеловались.

На машине ехали недолго. Фары выхватывали на поворотах огромные листья бананов, ночных насекомых стремившихся со всех сторон на яркий свет фар и куски южного леса, стоящего сплошной черной стеной из-за обилия лиан, сделавших его не только непролазным, но почти не продуваемым для ветра и непроницаемым для света. В таких местах чувствовалась влажность, так как ехали на джипе со снятыми дверями и откинутым верхом. Ночь была темная, небо покрыто облаками и единственным живым светом были отблески глаз животных, которых на такой скорости невозможно было выделить из темноты. Поездка походила на ночное сафари с направлением из ниоткуда в никуда. Темнота настолько плотно обволакивала пространство вокруг автомобиля, что светящиеся стрелки приборов на панели напоминали кабину маленького космического аппарата несущего своих обитателей в бесконечность вселенной. Наконец выскочили на побережье. Светлей особенно не стало, но духота исчезла, на смену ей пришел запах моря и ощущение свежести на лице. Через десять минут показались огни пирса. Они обозначали окончание поездки в ночи. Пирс был безлюден. До слуха доносились вздохи волн под его опорами и робкое постукивание катеров друг об друга в такт волнам. Море жило своей ночной жизнью, такой же непонятной, как и ночная жизнь леса.

Антонио поставил джип на парковку и повёл Мону к арендованному накануне катеру. Мотор был стационарный, а не подвесной. Работал тихо, как в автомобиле. Прожектор катера нащупал в полумиле небольшой остров и Антонио повёл судно в ту сторону. Волны были спокойные, ветер тихий и катер не прыгая скользил по воде. Возле острова Антонио взял круто вправо и по дуге обошел длинную косу и коралловый риф, за которым показалась бухта и небольшое бунгало с подсветкой от земли. Причал был празднично расцвечен и украшен фонарями. Пришвартовались без проблем. Мона соскочила с борта на помост, стала смеяться и кружиться.

-Тони, это самый романтичный день рождения в моей жизни. Такое придумать мог только ты и только для меня. Я не знаю за что тебя люблю, может за то, что ты мой. Мой навсегда.

Антонио обнял её, взял на руки и понёс в бунгало. На столе стояла бутылка розового французского шампанского Le Grand Courtage. Рядом была баночка черной икры, французские булочки, бельгийский шоколад Leonidas, трюфели, засахаренные дольки апельсина и ваза со свежими фруктами. У входа на гриле что вкусно пахло и судя по стоящей рядом бутылке Sauvignon Blanc, чудесный запах исходил от гусиной печенки, которую Мона очень любила именно с этим вином. Мона устроилась в плетеном кресле возле стола, а Антонио на низком стульчике возле её коленок. Девочка хорошо представляла, что она значит для своего друга. Больше половины заказов его застройщикам давала она. Никому другому Мона не доверяла свои проекты. Она всегда следовала советам Тони: «Работай без кредита, не выводи деньги из семейного бизнеса, не привлекай посторонних инвесторов, делай только то, во что сама веришь и не ставь себя выше других членов семьи.»

Антонио налил обоим шампанского и пододвинул столик с деликатесами. Выпили без тоста, просто подняли фужеры и сделали пару глотков. Мона откинула голову назад, закрыла глаза и на её лице появилась мечтательная улыбка. Не открывая глаз попросила:

-Поцелуй меня Тони.

Антонио подошёл к спинке кресла, нагнулся и почти невесомыми поцелуями покрыл её лицо. Немного остыв он предложил ей посмотреть остров во время восхода солнца. Они вышли из бунгало, когда начало светать, тени пальм укорачивались на глазах, появились пёстрые птицы и по воде углом шла маленькая волна от катера доставляющего рыбаков к месту ловли.

-Красивое место Тони, как счастлив хозяин этого острова. Кстати папа сказал, что я уже взрослая и что ты против моего желания никогда не пойдёшь. Так что через год готовься к свадьбе Тони. Я не шучу и подумай о свадебном подарке, можешь на кольцо не особо тратиться, вот если рудник прикупишь в дополнение к заводу, то я буду искренне рада.

-Я уже подумал, Мона,- сказал Антонио и протянул ей конверт.

Мона открыла конверт и достала несколько листов хорошей бумаги с подписями заверенными нотариусом и печатью губернатора Багам. Она повернула титульный лист в сторону лучей поднявшегося над горизонтом солнца и вслух прочитала «Остров голубого дельфина», далее следовало описание острова в географических координатах и указывалось, что им владеет Морнинг Силверман.

-Тони, а где этот остров, я хочу на него посмотреть.

-Ты на нём находишься, Мона.

-Тони, у меня нет слов, но скажи честно, почему тебя бросили три жены?

-Они мне не верили, а ты веришь каждому моему слову и твое доверие мне важнее любых денег. Деньги заработать легче, чем искренние чувства.

-Тони, мои чувства такие же, как в 12 лет, когда ты всем сказал, что на мне женишься и ждёшь когда я подрасту. Я тебе поверила и жду совершеннолетия, что бы ты мог сдержать данное мне обещание. Пошли в бунгало, у меня от избытка чувств разболелась голова, я хочу лечь, прижаться к тебе и заснуть.

Глава восьмая

К возвращению дочери из Парижа Антонио приготовил её любимый лосось на гриле, рис басмати и салат с авокадо. Несмотря на значительные доходы семья жила без излишеств, но комфортно. Антонио сам работал в саду, косил траву на газоне перед домом, покупал продукты в местном супермаркете, готовил завтраки и ужины для Моны. Раз в неделю приходили две женщины из агентства, они проводили тщательную уборку дома и стирку. Талант домохозяйки у Моны полностью отсутствовал, но свободное время она любила проводить дома и шумные компании не жаловала. В выходные после завтрака она шла в сад, срезала цветы и букеты размещала в каждой комнате дома. Бассейн у них был на три дорожки длиной 25 ярдов и в хорошую погоду супруги плавали в нём по часу, а то и более. Тони имел хорошую библиотеку детективов и читал их вслух Моне. Сами детективы Мону не интересовали, ей нравился спокойный голос мужа и она часто засыпала лежа на диване под его неторопливое чтение в лицах, положив голову ему на колени.

За ужином Мэриголд посетовала, что не может найти мужчину с масштабным мышлением. Большинство молодых людей, которые за ней пытались ухаживать, кроме создания крупного банковского счёта ничего в голове не имеют. К тому же европейцы чрезмерно раскованы и верность в браке для них как нулевое положение маятника Фуко, два раза за полный цикл качания.

-Доченька, тебе нужен муж девелопер,- сказал Антонио,-мужчина, который видит наперёд результат от реализации своих планов, а планы у него могут самые разные, с твоей стороны нужна самая малость, иметь неожиданное деловое предложение, которое даст кроме прибыли большое моральное удовлетворение от полезности дела, такие люди только в США и Канаде.

-Папа прав, Мэриголд, поезжай в Квебек, твой парижский говор там будет положительно встречен. Оцени во что выйдет реставрация участка улицы Сен Сюльписа от собора Нотр Дам до Городской улицы, которая идет вдоль парковой зоны набережной. Два блока одноэтажного пассажа с арт кафе, галереями, бутиками молодых дизайнеров, небольшим театром и концертным залом в стиле Петит Франсе . Подготовь проект, пригласи из Парижа молодых амбициозных дизайнеров-студентов пусть входят в современную историю толпой, а не по одиночке.

-Мне нравится такое предложение. Я его оформлю от имени своего бизнеса в Париже «Евроам модерн арт.»

-Я попрошу твоего дедушку Бена взять юридическое и финансовое оформление на себя,-сказал Антонио,- он уходит на пенсию, но такое дело ему будет интересным. Деньги Каморры никогда не уходят на сторону.

-Я предлагаю тост,-сказала Мэриголд,- за бессмертность нашей маленькой семейной мафии.

Все отпили немного из фужеров калифорнийского вина Вудбридж и направились в сад, где был небольшой летний кинозал, чтобы посмотреть старый хороший фильм «Унесённые ветром». Семья любила старые фильмы с человеческими чувствами, вплетенными в историческую канву Америки.

Мона проснулась среди ночи от того, что Тони не было рядом. Она полежала немного с закрытыми глазами и потом накинув халат встала и пошла его искать по дому. Нашла его на кухне вместе с дочкой. Они составляли план культурной оккупации исторического центра Монреаля. Мэриголд пошла вся в мать. Она не умела ждать, если в голову приходила толковая мысль и потихоньку разбудила отца, который всегда готов для обсуждение свежих проектов. Отец и дочь так увлеклись своим делом, что не заметили, что Мона уже с четверть часа тихо стояла в дверях. После такого как они её заметили Мона подошла к ним, закрыла собрание и отправила их в кровати. Мона положила голову на грудь мужа и он поцеловал её поочерёдно в каждую макушку. У неё было две макушки. Причёски её были простые, комбинация пробора с левой стороны с природными завитушками. Вторая макушка изредка доставляла ей беспокойство на больших деловых собраниях, где к идеальному бизнес костюму требовалась не менее идеальная причёска. Она любила свою правую макушку больше левой. Эта любовь выражалась в том,что она начинала массаж и мытье головы всегда с неё. Антонио пригрелся возле жены и быстро заснул. Мона не спала, а лежала с закрытыми глазами ни о чём не думая, просто муж и дочка ей перебили сон.

Глава девятая

Припомнился ей школьный учитель Майкл Колетти. Он к ней относился с сочувствием и пониманием трудностей переходного возраста. Все дети становились непослушными, а Мона взрослела на глазах. Они часто вели после занятий серьёзные разговоры о бизнесе и семейной жизни. Его поражала её уверенность в завтрашнем дне. Она знала кто будет её муж, когда они поженятся и осваивала руководство фабрикой, которая после окончания школы будет записана на её имя. Как то она ошарашила своего учителя тем, как распорядилась своим островом. Такой подарок девочке подростку его не особенно удивил, так как богатые люди частенько делают непредсказуемые поступки. В тот день во время ланча он поинтересовался как часто она отдыхает на своём острове. Его удивлению не было предела, когда Мона сказала, что там не была после своего первого визита. В глазах учителя был вопрос и она поделилась с ним своим видением пользы от этого острова. В пляжной зоне она построила 10 бунгало на расстоянии четверть мили друг от друга и открыла курорт для любителей подводного плавания. Тони помог ей с реализацией проекта, а потом девочка сама нашла военных и сдала остальную часть острова в аренду для постройки станции спутниковой связи, а сам коралловый риф с длинной косой был сдан в аренду лаборатории микробиологии моря, которая работает по грантам какой то комиссии ООН. Деньги вложенные Тони в остров обернулись хорошим постоянным доходом. Мона сказала учителю:

— Тони не всегда доволен моими решениями на фабрике, но никогда не мешает, а скептически поддерживает.

-Он ревнует тебя к фабрике.

-Недавно я ему сказала, что отказываюсь от производства бутылок и буду их закупать на стороне. Бутылка будет обходиться на два цента дешевле. Причины для такого решения три. Первая, получается чистая прибыль 20 тысяч долларов из миллиона бутылок, вторая, литьё пластмассы экологически грязное производство, а я собираюсь расширять курортную зону до соединения каскадов искусственных озер с главным озером графства и третья причина в том, что фабрика продаёт воду, а использование большого количества воды на технические нужды, наносит прямой ущерб идее разливочного бизнеса.

После такого рассказа Майкл увидел в ней разум неизвестного происхождения. Учитель знал, что в школе ей не скучно, что она старательно занимается всеми предметами и много работает дома. Плавает и стреляет получше многих мальчишек, но к соревнованиям равнодушна. Выкраивает время для частных уроков вокала и музыки, играет неплохо на скрипке и рояле. Это влияние мамы, Пати Силверман сама хорошо пела и играла на этих инструментах. Но времени на беззаботное детство у Моны никогда не было.

За три дня до своего шестнадцатилетия Мона подошла Майку Колетти и попросила ходатайствовать перед администрацией школы об освобождение от уроков в этот день. Майкл не раз слышал от неё, что она собирается скоро замуж за Антонио Галлуччи, но серьёзно к этому не относился. Одно дело баловать девочку, а другое жениться на ней. Видя, что учитель ей не верит, она позвонила Тони и тот по телефону заверил Майкла, что именно так и будет. Они с утра уедут в штат Кентукки к его другу пастору, который их обвенчает, а потом они вернутся домой и пообедают с родителями Моны. На следующий день она вернётся в школу. Майкл пообещал утрясти этот вопрос с администрацией школы не вводя их в детали.

После празднования шестнадцатилетия и венчания Мона на следующий день, как обычно, приехала в школу на своём Кадиллаке без кольца на руке и без сияющих счастьем глаз. Майкл спросил её, мол всё нормально, обвенчалась? Та утвердительно кивнула головой, рассказала коротко о празднике и как они после обеда до вечера катались с мужем на парусной лодке по озеру. Кольцо она носить не собирается, слишком много вопросов ей не нужны. Совершив обряд, она положила коробочку с кольцом в прикроватную тумбочку и, как оказалось, на долгие времена. К началу следующего учебного года она поменяет фамилию Силверман на Галлуччи и принесёт новые документы в школу. Майклу стало её жалко, он обнял Мону и тихим голосом пожелал ей счастья в жизни. После летних каникул Мона принесла в школу новые документы, но слух уже давно прошёл по коридорам школы и утих за летние месяцы.

Мона продолжала лежать на груди мужа и думала о том, потеряла ли она что то в юности из-за Тони или нет. Решила, что ничего не потеряла. Взяла ладонь мужа и легонько поцеловала каждый палец отдельно. Потом повернулась к нему спиной, прижалась, почувствовала его тепло и быстро заснула с улыбкой на лице.

Утром её разбудил луч света проникший через окно на крыше, она приподнялась, села на край постели и открыла ящик прикроватной тумбочки. Достала коробочку с обручальным кольцом и затихла. Она её не открывала с тех давних пор. Без колебаний достала кольцо и надела его на безымянный палец левой руки. Тони проснулся и увидел Мону сидящую с закрытыми глазами на крае постели. На руке блестело обручальное кольцо, а на лице была светлая улыбка. Улыбка его Моны, переживающей очередной прилив ожидания счастья. Мона почувствовала, что муж проснулся и наклонилась в его сторону. Тони привлёк её к себе и почувствовал, как она ему бесконечно дорога.

-Тони, за что ты меня полюбил?

-За твою счастливую улыбку, Мона.