Три ночи.

Она вся дрожала.

Не от холода.

Окно было открыто и в квартиру задувал тёплый июньский ветер. Он танцевал легкой тюлью занавесок и щекотал кота, лениво наблюдавшего за птицами.

Она слышала вой. От него леденела кровь и тело покрывалось мурашками.

Она вновь непроизвольно поежилась.

Хотя она и жила недалеко от лесного массива — это были не звери.

Сирены.

Что звучали уже каждый день.

Как она ненавидела эти звуки! Больше, чем что либо.

Она сжала кулаки так сильно, что серебряное колечко с маленьким гранатом оставило следы на тонкой коже.

Это было невыносимо.

Больше часа, словно окаменев, она сидела на старом табурете в прихожей, который давно стоило выбросить.

Грубые почти армейские ботинки, короткое легкомысленное платьице в белый цветок и летний плащ делали ее образ совсем беззащитным.

И ранее стройная, сейчас она совсем исхудала. Большие серые глаза пугали своей безжизненностью и безразличием.

Самая яркая, веселая, красивая… за ней всегда ходили толпы. Не только мужчин, но и женщин, желающих стать частью свиты.

Потухла, сломалась.

Никто и не догадывался раньше насколько эта сильная девочка ранима.

Дерзкая выскочка, карьеристка, иногда даже аферистка.

Но нет.

Все было глубже.

Ей отчаянно была нужна любовь. Она хотела, чтобы ее оценили, заметили в ней тот огонёк, что видела мама. Ей нужно было, чтобы все они знали чего она стоит.

А ночами девочка открывала старые тетради, писала не всем понятные рассказы и взапой читала разные книги.

Глухой звук вдруг вывел ее из состояния транса. Это Вася спрыгнул с подоконника и пошёл проверять доставили ли уже положеный обед в его миску.

Нужно покормить кота.

Она открыла пачку и, все еще находясь далеко в своих мыслях, на автомате насыпала животному корм. Потрепала Василия по мягкой шкуре, взяла рюкзак и вышла, не закрывая дверь.

На улице пахло морем.

Она жадно хватала воздух, будто хотела надышаться им впрок.

Она подняла воротник плаща и пошла вниз по вечерней улице.

Без цели, без места назначения, и сегодня даже без надежд.

Она спустилась вниз по тенистой аллее и вдруг замерла.

Ее внимание привлёк мужчина.

Он тоже слышал сирены, но продолжал сидеть под большим каштаном, навалившись спиной  на могучий ствол и читал Бродского.

Такой же.

Он совершенно такой же — подумала она в тот момент.

Израненный.

Потерявшийся.

Безнадежный.

Она подошла к нему:

«Такие как мы пропадают. Мы видно глупые. Бесцельные.»

Он поднял на нее глаза и улыбнулся.

— А может совсем наоборот? Именно потому, что не преследуемы никакой целью — летим словно семена полевых цветов без вектора и направления. Свободные.

Девушка нахмурилась, явно обдумывая его слова.

— Интересно… а разве у нас не отняли ее? Свободу?

— А разве у нас отняли нас?

Изумился юноша.

— Может хочешь со мной до берега? Посмотреть на ночные воды?

— У меня кот.

— Понимаю. Это важно.

— Тогда давай я провожу тебя до твоего кота?

Она пожала плечами. Даже скорее передернула.

Было тепло и даже душно.

Но ей никак не удавалось согреться.

Он встал, сунул книгу в карман куртки и пошёл рядом.

Они просто шли и молчали. Каждый думал о чем-то своем.

Но вместе казалось легче.

Когда они дошли до ее дома, она подняла на него печальные глаза, и ничего не сказав на прощание, зашла в парадную.

Юноша прошел за угол дома и посмотрел наверх. В окне третьего этажа сидел кот. В квартире было темно, и животное можно было разглядеть лишь по упитанному силуэту. Почему-то, молодой человек сразу подумал о том, что кот должен быть чёрным.

Через пару минут в комнате зажглась тусклая лампа. Торшер.

Да. Это был самый чёрный кот. С таким же, как у хозяйки, абсолютно безразличным взглядом.

«Привет, Демон!» — помахал коту парень.

Кот презрительно отвернулся и исчез из виду.

«Естественно. У тебя и не могло быть иначе» — подумал он, криво улыбнулся и пошёл прочь.

В ту ночь она так и не ложилась.

Она смотрела из-за шторы, как ее новый знакомый уходит и скрывается в свете дальних фонарей.

Она ни на минуту не задумалась увидит ли его вновь. Ведь даже то, увидит ли она свое утреннее отражение в старом бабушкином трюмо — не было гарантией.

Убегать ей не хотелось.

Ей было стыдно.

Именно поэтому, она отключила телефоны, забыла пароли от всех виртуальных «офисов» и выходила на улицу лишь поздней ночью.

В остальное время…. она танцевала за плотно задернутыми шторами.

Включала душ на полную и пела любимые песни.

Она никогда не умела рисовать — но смело возила яркими красками по белым листам бумаги…

Ей отчаянно хотелось лишь одного — жить!

И кажется, что как никогда раньше!

И ей было невыносимо стыдно от того, что она такая…

Он проснулся совсем рано. Бросил взгляд на часы — ещё не было и семи.

Интересно, во сколько она кормит своего демона?

О чем это я?

Мысль пришла настолько стремительно и даже зря, что его испугало это обстоятельство.

Может стоит вернуться в кровать?

Еще пары часов, очевидно, не хватило, чтобы вернуть здравомыслие.

Весь следующий день девушка не вспоминала про любителя Бродского.

Она решила срочно избавиться от лишнего и яростно перетряхивала шкафы.

Она нашла старую мамину шубу из овчины, которые давно никто не носит. Калейдоскоп из ярко-оранжевой пластмассы, который дарил ей дедушка, и даже прокушеный Джеком мяч — собакой, которая была у них когда ещё был жив отец…

Он ушёл рано, и девочка совсем плохо его помнила.

На антресоли в коридоре она нашла ветхую коробку. Коробка была настолько старая, что картон разваливался прямо в руках.

В ней пожелтевшими фотографиями детства лежали воспоминания. А еще, мамина пряжа и начатые носки.

Она схватила спицы и начала методично собирать петли.

Мама научила ее, как можно с пользой занимать руки.

Оказалось, это занятие неплохо успокаивало.

Она погрузилась в вязальную медитацию и даже не заметила как за окном стемнело.

Очнувшись, она огляделась на бардак вокруг, смахнула прядь с лица и пошла на кухню позаботиться о коте, который уже настойчиво напоминал о том, что проголодался.

В этот момент она вспомнила, что тоже сегодня ничего не ела.

Она закрыла глаза и представила чего бы ей сейчас по-настоящему хотелось… она отчетливо ощутила вкус печёных яблок с корицей и запах чая с Мелиссой.

Но ни яблок, ни тем более душистых трав в ее доме давно уже не было.

Пришлось накинуть вчерашний плащ прямо на тёплую пижаму и выйти на улицу.

Она неторопливо шла к единственному в ее квартале магазину, который работал и ночью. Магазин был маленький, словно осколок советских времён. И находился почти у набережной.

Раньше она так любила эти места. Здесь открывались прекрасные виды на бескрайнее море и звёздное небо.

Теперь вместо звёзд она видела лишь огни военных кораблей и незнакомых ей объектов.

Она уже почти вошла в магазин, как вдруг, скользнув взглядом по берегу, заметила знакомую фигуру.

Сегодня любитель Бродского ловил рыбу. Удивительно, но ее так рассмешил этот факт, что она не сдержалась.

Подошла к нему и встала рядом, наблюдая как безмятежно покачивался бело-красный поплавок на чёрной глади вечернего моря.

— Тебе кажется это уместным?

Он ухмыльнулся:

— А почему нет? Мне надо есть, да и тебе тоже.

Он посмотрел на ее тонкие запястья.

Она была почти невидимой — настолько хрупким и безвесным казалось ее тело.

— Да, я как раз шла за яблоками.

Он рассмеялся.

— Ты называешь это едой?

— Хочешь, я угощу тебя?

Он показал на ведро в котором пока ещё весело плескалась рыба.

— Я не пойду к тебе.

— Ну, и не надо.

Он легонько потянул ее за рукав, и тут она увидела небольшой костёр рядом с которым был расстелен плед и валялся большой походный рюкзак.

Он быстро вытащил из него лимон, баночку каких-то специй, и что удивило ее больше всего — маленькую сковороду.

— Извини, вина не налью, зато у меня есть вкусный чай — моя бабушка так заваривала

И он протянул ей железную походную чашку с горячим напитком.

Она взяла ее в руки и они немедленно согрелись. Затем поднесла к лицу и с потрясением произнесла — мелисса…

Это был, пожалуй, самый вкусный ужин в жизни обоих.

Даже несмотря на то, что ветер, дувший со стороны моря, поднимал песок и рыбу приходилось есть вместе с хрустящими песчинками.

После ужина они ещё долго разговаривали о своих бабушках, сортах яблок которые они особенно любили и о сказках про морских чудовищ.

Не поднималась лишь одна тема.

Ведь все и без слов было ясно.

Они собрали за собой весь мусор, прихватив и соседское безобразие. На прощание она устало улыбнулась и пошла прочь, ни разу не обернувшись.

Это совершенно не входило в ее планы.

Привязанности в такое время — верх безумия.

К тому же, у нее есть кот…

Тревога вернулась, как только она переступила порог своей квартиры. В ней был все тот же беспорядок, что она оставила уходя. А Вася все также гордо восседал на подоконнике в ожидании заслуженного угощения.

«Да ну тебя!» — в сердцах воскликнула девушка и впервые позволила себе разрыдаться.

Из неё будто выливалось все, что копилось месяцами. Вся эта боль от потерь и ужаса происходящего, стыд, ненависть, страх — выходили наружу бесконечным потоком.

Она проревела всю ночь и заснула только к утру.

Открыв глаза, она не сразу поняла что происходит.

Почему за окном темно? Сколько я спала? Какой сегодня день?

Господи, бедный кот!

Она вскочила и бросилась на кухню извиниться перед Василием и дать ему самое вкусное лакомство, которое было в их доме…

И с ужасом поняла, что излюбленное место ее питомца пусто. Кота не было на подоконнике и вообще нигде.

Отчаяние захлестнуло ее с головой. Последний близкий кто оставался рядом — опять не уберегла!

И тут она поняла — казалось, единственный, кто еще мог спасти ее мир — рыбак, читающий Бродского.

Но в ней была та чрезмерная гордость, которую часто путали с высокомерием.

Мама всегда ругала ее за это, говоря, что это уже перебор и от нее веет надменностью.

Но она ничего не могла с этим поделать. Видимо, это качество она унаследовала от отца.

Конечно, она никак не могла заставить себя пойти искать его.

А он целый день не находил себе места.

Нет, он не пойдёт к ней. Но будет думать. Мысли о странной девчонке занимали его все время с момента их первой встречи.

Он возвращался к тому дереву.

Она тоже пыталась, но заставляла себя развернуться на пол пути.

Они ходили одними дорогами, но не пересекались.

Они чувствовали близость друг друга, и не поддавались.

Однажды, она оставила открытой дверь и выпустила Демона.

Ведь все когда-то должны отпускать своих демонов.

Он нашёл его случайно у старого Магазина.

В ту самую ночь, когда она не нашла его у окна.

Он пришёл к ней, принёс пропажу и больше не смог уйти.

Они ездили к морю, и в заброшенные яблочные сады… они танцевали за закрытыми шторами, и говорили обо всем на свете.

Он покупал ей тёплые носки, ведь у нее постоянно мёрзли ноги, а те мамины она так и бросила, не довязав…

Он воровал для неё персики за соседским забором.

Они даже решили, что им больше не страшно — ведь они есть друг у друга.

А потом прилетит снаряд….

И все кончится.

А демоны, выйдут из незапертых дверей и станут слоняться по миру.

Еще почитать:

Девочка.. 

Улица Детства конца СССР — Глава 1. Двор

Бред — Затопил дом говном

Торговец мыслями