Трагедия

Серая пелена укрывала двор, словно окно занавесили плотными жалюзи. Было промозгло. Анна поежилась, под накинутым изношенным покрывалом. ее худое тело покрыли мурашки. Ночью снова не спалось. Иногда, проваливаясь в тревожную дремоту, она слышала голос дочери, но каждый раз что-то не давало ей забыться. Это продолжалось уже давно, сколько – она не помнила. Часы показывали половину шестого, и холодный утренний туман все плотнее укутывал маленький домик.

На кровати, в тяжелом, грустном сне пребывал Роберт. Они познакомились, когда ей не было еще и двадцати. Статный, крепкий, загорелый, с вьющимися черными волосами и умным, добрым взглядом, он сразу захватил ее разум. В юной наивности, она верила в любовь с первого взгляда, и потому нисколько не удивилась, позволив себе наслаждаться каждой секундой томительного чувства.

Сейчас Роберт напоминал лишь тень себя былого – волосы отросли, но поредели. Лицо, изможденное, худое, впавшие глаза – все это невероятно состарило его. Ему было тридцать два, на целых семь лет старше нее, но сейчас он выглядел как старик. Она и сама сильно сдала, каждый раз отражение, мельком виденное ею, напоминало об этом.

Вся их жизнь разделилась на «до» и «после». Когда было это «до», после которого случилось «после», она забыла. Помнила только, что оно было. Страшное мгновение, молнией ударившее в самое ее нутро, перевернувшее внутренности и медленно расползшееся по телу. Она знала, Роберту пришлось не легче. Анна даже не могла сказать, случилось это днем или вечером. Помнила только, как держала Синди за руку.

Они были втроем – Роберт, Анна и их пятилетняя дочь Синди. Они вырвались в отпуск. Из захолустного Огайо, на стареньком «Бьюике», по дорогам своей Великой страны, они добрались до Нью-Йорка. Этот сентябрь, когда Роберту наконец-то дали выходные, должен был стать особенным. Синди еще никогда не была в большом городе, никогда не видела всего того великолепия, порожденного человеческим трудом, упорством и верой в себя. Каждая минута, проведенная на забитых людьми авеню Большого Яблока, восхищала ее.

Они проходили по деловому центру, когда первый самолет ударил в вершину башни и земля содрогнулась. В толпе никто не догадался поднять голову наверх, все стали озираться по сторонам, ища причину страшного удара. А потом сверху полетели стекла. Сплошной мерцающий дождь, в еще чистом воздухе, разлетался миллионами искр под пронзительными солнечными лучами. Странно, но это Анна заметила. Где-то в подкорке, на уровне первобытного инстинкта, трубил горн: «Опасность! Спасайся!». Потом пыль начала стремительно оседать, к тонкому звуку бьющегося стекла добавились скрежет, грохот и крики. Толпа начала двигаться, как огромная, лишенная очертаний масса, она, воздев глаза вверх, стремительно рванула в сторону. Из руки Анны выскользнула ладонь Синди, девушку дернуло в сторону, потом что-то больно ударилось в спину. В окружающем хаосе, полностью дезориентированная, она не смела сдвинуться с места, стараясь полуослепшими глазами отыскать в человеческой массе родные лица. Спустя бесконечно долгие секунды, стоя под оглушающим набатом разрушающегося небоскреба, она тщетно звала мужа и дочь, а перед глазами мелькали перекошенные ужасом лица.

Роберта она нашла уже позже. Уставший, постаревший на глазах супруг, стоял прислонившись к карете скорой помощи. Его отсутствующий, полный отчаяния взгляд, нервно сплетенные руки, влажные глаза, молотом ударили по сознанию вымотанной женщины. Не нужны были слова, чтобы донести страшную весть – ребенок пропал. В суматохе, в этом страшном броуновском движении людских тел, под осколками западного мира, летящими с небес, словно кара божья, рука дочери последний раз коснулась ее. Еще не добравшись до мужа Анна рухнула наземь, и провалилась во тьму.

Сознание мучительно долго возвращалось. Медленно, текуче, в голове прояснялись последние события. Страх, безмолвный ужас захлестнул ее, когда цепочка событий предыдущего дня восстановилась. Она дернулась, но тело не слушалось. Стало больно. Прибежала сестра, довольно грубо, но заботливо уложила девушку обратно на кушетку. Анна отчаянно старалась подняться, вырваться из оков этого больничного каземата, бежать обратно, искать дочь. Но вместо этого, по телу стала растекаться жидкость, погрузившая ее в беспамятный сон.

На третий день пришел Роберт. Его сильные плечи поникли, глаза казались глубоко впавшими, потому что следы от слез и бессонных ночей создавали этот эффект. Мужчина старался держаться сильным, но горе не отпускало его. Глубоко вдохнув, тихим голосом он рассказал, что Синди числиться в списках пропавших без вести. Он рассказал, что случилось. Рассказал все, но Анна была равнодушна. Ее дочь, самое главное сокровище, пропала. Провалилась в бесконечную тьму, растворилась в жутком круговороте.

На пятый день ее выписали домой. Роберту продлили выходные, и они тщетно оббивали пороги полиции и службы спасения, по крупицам собирая информацию о ходе поисковых и спасательных работ. Они были не одни – сотни, тысячи людей стояли в очередях, надеясь узнать о судьбе близких и родных. Долгие, изматывающие часы они не чувствовали ни голода, ни жажды, только острое желание знать. Каждый день Роберт и Анна просыпались с рассветом и брели на информационный пост службы спасения, чтобы снова уйти ни с чем.

Спустя десять дней раздался звонок. Человек на обратной стороне телефонной трубки неразборчиво сообщил, что их приглашают в местную больницу. Роберт и Анна стремглав выскочили из номера и уже через пятнадцать минут были на месте. Хмурый медицинский сотрудник вел их коридорами, петляя, с лестницы на лестницу, пока они не оказались возле сплошной белой двери, не имеющей номера. Проводник повернул ручку…

Как ни старалась, Анна не могла вспомнить, что же было за этой дверью. Никаких эмоций, чувств, даже далеких, едва уловимых ощущений у нее не возникало. Где-то в глубине души она знала – ответ на все ее вопросы был сокрыт за той дверью. Но сам ответ она не могла вспомнить. Вообще, она многое не могла вспомнить. Странно, но следующее ее воспоминание уже было связано с этим домом. Они с Робертом спят в этой сырой, неуютной комнате. Их двое, и где Синди она не знает. На дворе весна, но вот все какое-то не такое. Телевизора нет, а окна выходят на старый, поросший сорняком пустырь. Из одежды – белый халат, такие же брюки и туфли. У Роберта все похоже, но есть еще старая бейсболка «Янкис», затертая сзади. Из-за головных болей Анна не может сосредоточиться. Зачем она тут? Она же знает, знает!

— Робби, милый, — окликает она супруга. Он поворачивается к ней лицом, глаза приоткрываются. С усталых губ слетает тихое приветствие, — зачем мы тут?

— Ани, сегодня нужно снова идти в службу. Может быть они скажут, прояснилось ли с Синди?

Синди. Среди импульсов боли Анна видит четкую мысль – нужно идти в информационную службу. Там им скажут, что сегодня Синди возвращается из какого-то телевизионного турне и назначат место встречи. Странно, Анна никак не может понять, почему их дочь отправили куда-то участвовать в репортажах, а они остались тут.

— Они обещали, что она вот-вот должна вернуться!

— Они много что обещали. Но пока она не с нами. Помнишь, какая она была красивая в том репортаже о слонах? Никак не пойму, и как мы оказались такими смелыми, что разрешили ей поехать так далеко?

У них нет еды. Это озадачивает Анну, но, кажется, Роберт чувствует себя уверенно и это ее успокаивает. Они выходят на улицу и медленно, неуверенно двигаются в сторону автобусной остановки. Денег у них нет, и это еще больше удивляет девушку. Наверное, они истратили все, чтобы отправить дочь в поездку. В любом случае, кажется, что уже недалеко.

В автобус сесть не удается, испуганный кондуктор закрывает двери, и уставшая пара бредет на единственный адрес, засевший у них в памяти. Прохожие оборачиваются на них, краем глаза Анна замечает, что постовой тут же передает что-то по рации. Ее напряжение растет. Нет, она не сомневается в себе или Роберте, но какая-то животная тревога начинает подступать прямо к горлу. Муж выглядит слегка напряженно, но шага не сбавляет. Они проходят один поворот, сворачивают за угол дома, еще несколько шагов. Они не могут узнать место и вынуждены искать указатели. В этот момент рядом останавливается черный седан, из него выходят трое – женщина средних лет и два молодых человека, оба в футболках местной бейсбольной команды. На женщине тоже толстовка бейсболистов. Анна вскользь подмечает, что под толстовкой проглянул джемпер, похожий на форму медсестры.

— Сэр, мэм! – окликают их. Они с Робертом останавливаются, глядят с подозрением, — мистер и миссис Смит?

— Да, — несколько грубо отвечает ее муж. Вообще он очень спокойный и отзывчивый человек, никогда не хамит. Но уличная встреча застает их врасплох.

— Сэр, мэм, — по очереди женщина обращается к ним, — я из Службы. Меня просили встретить вас. Дело касается вашей дочери.

— О, Боже, — восклицает Анна, — с ней все хорошо?

— Все также, миссис Смит. Мы здесь, чтобы доставить вас к ней. Садитесь. Пожалуйста, к нам.

Они продолжают смотреть с подозрением на эту странную компанию. Но Служба еще не подводила их, и они верят. В конце концов, на улице зябко, и они устали. В машине каждому предлагают хот-дог и горячий кофе, укрывают теплыми одеялами. Анне кажется, что эти одеяла ей до боли знакомы, но никак не может вспомнить, где же она их видела. У Роберта становится умиротворенный взгляд, он теряет концентрацию и засыпает. Анна чувствует тепло внутри, ей больше не хочется никуда бежать, идти. Хочется только спать. Сквозь сон, едва уловимые ухом, она слышит слова женщины: «Все хорошо, мы их нашли. Живы, везем.».

Анна снова в комнате. Рядом Роберт. Комната напоминает зал ожидания в аэропорту, только гораздо меньше. На ней снова белая одежда, она чистая и мягкая. Голова больше не болит, тревог нет. Тишина. Роберт похорошел, ушла напряженность. Он очень внимательно всматривается в телевизор. Каждого сидящего обходит молодой человек в больничном костюме и предлагает выпить из стаканчика. Анна не знает, что там. Да ей и не хочется знать, просто так нужно. Их привезли в Службу, и теперь они узнают, когда смогут встретиться с дочерью.

По телевизору мелькают в кадре животные: слоны, тигры, буйволы. Потом появляется ведущая – молодая девушка, почти что ребенок. Сидящие в комнате встречают ее приветственным гудением, а Роберт подмигивает, мол, наша девчонка!

— На этом на сегодня все, уважаемые телезрители! С вами была Синди Смит, увидимся в Кении! – девушку сменяют кадры финальной заставки, потом начинаются титры.

— Ну, значит после Кении она вернется, — многозначительно говорит Анне Роберт, пытаясь приветственно махнуть рукой. Но его руки связаны за спиной…