Глава 2. Причина
Почему он называл их детьми? Все опять же до банальности просто. В их испуганных, покрытых маской слез, глазах он видел отражение маленького мальчика, боязливо смотревшего на взрослую женщину, потрепанную возрастом и излучающую аромат вчерашней попойки. Её глаза всегда были заплывшими, с синей окантовкой от бесконечных драк с собутыльниками. Он видел того мальчика, мальчика, который боялся своей матери. Матери, которая в очередной раз решила заняться воспитанием своего отпрыска с помощью раскаленной сковородки. Ооо, он любил оставлять ожоги на телах своих жертв, иногда даже рисовал узоры, но его дети, к сожалению, слишком быстро умирали от этого его хобби. Он сильно расстраивался и долго мучился после этой нелепой, на его взгляд, смерти, даже пытался привести их в чувства, оживить, отрезая некоторые части тел, но и это уже не приносило ему удовольствия. Они не кричали, не видели в нем бога, а лишь непричастно лежали. Да, они были беспомощны, но это вовсе не та беспомощность, которая дарила ему умиротворение.
В такие моменты он чувствовал себя вовсе не божеством. Ему казалось, что на мгновение он стал патологоанатомом, ковыряющимся в трупах. Он терял интерес, хотя изначально и это приносило ему успокоение, но позже, с каждой новой жертвой и каждым новым открытием, он понимал, что это моветон — ковыряться в телах не дышащих людей, у которых сердце перестает играть приятную мелодию. Это, казалось, делало его человеком, таким же как и эти женщины. А он не был таким. Никогда. Он всегда. Всегда был особенным.