Тоннель

–Только настрой всё как надо, а не как в прошлый раз! – напутствовал Джонатан Сильбер, – ну?

Форн даже не попытался спорить. Зачем? Всё равно не будет толку – Джонатан Сильбер не признаёт за собой ошибок, он ни в чём никогда не виноват, виноваты его помощники, и Форн, конечно, первый из них. Руки у него не оттуда растут! И бесполезно объяснять про то, что Форн и без того делает всё, что может, чтобы видео получилось качественным, но иногда эффекты от мест, куда они заваливаются, просто невозможно стереть без вреда для записи.

Зато Джонатан Сильбер платит, и платит хорошо. Лучше промолчать и продолжить выстраивать на камере свет и звук.

–Ну? – Джонатан был куда более нервным, чем всегда.

–Начинайте, – разрешил Форн.

Джонатан Сильбер, заученно улыбаясь в камеру и жестикулируя, принялся рассказывать о цели своего сегодняшнего спуска. Форн слушал вполуха, его больше занимал заряд на камере – он готов был поклясться, что заряда стало на треть меньше. Это было странно. С утра был полный заряд, а теперь…

А ведь он только включил утром, проверил заряд и выключил. Не страшно, конечно, эта камера у него не единственная, но незаметно заменить не получится, а значит – привет речам от Джонатана Сильбера о тупоумии Форна и его вопиющей неосмотрительности!

Между тем Джонатан Сильбер уже перешёл к краткой исторической справке.

–Со второй половины девятнадцатого столетия, в период Золотой лихорадки, сюда стекалось огромное количество переселенцев, желающих быстро и легко заработать.

Форн едва заметно усмехнулся – в этом плане ничего не изменилось, лёгкие деньги самые желанные. И он, и Сильбер тому очень яркое доказательство. Совершают же они преступления… мелкие, конечно, и скорее моральные, но всё же преступления.

–Здесь были эпидемии! – продолжал Джонатан Сильбер, нагоняя очередную жуть на камеру, – но этот городок был словно проклят. Эпидемии не были страшны, потому что с небес пришла настоящая господняя кара – два очень сильных шторма…

Форн знал историю этого города очень хорошо. Они с Джонатаном долго изучали её, свидетельства о всякой аномальщине в этих, может быть действительно проклятых краях, это изучение им было нужно, чтобы составить сценарий нового шоу Сильбера, чтобы решить, где и как расположить «необъяснимое».

А история городка была не нова. Нашли золото, ринулись люди, образовали семьи, жизнь, но городок не был рассчитан на большое количество проживающих. Здесь не были отлажены водосточные каналы и никто не ждал столько мусора и построек в опасной близи друг к другу. По плану здесь должен был быть небольшой посёлок, посёлок! Но вырос городок. А возможности остались посёлковыми. И когда пришли штормы и долгие дожди начались настоящие проблемы и городок стремительно губил жадных своих обитателей. Они бежали от воды по ступеням и этажам, а те не были рассчитаны на большое количество людей и вообще на испытания стихиями природы. Обрушивались здания, гибли люди, ставшие заложниками поспешных и некачественных строек, и вода всё прибывала, и плавали в воде трупы тех, кто не успел спастись или не смог…

Когда всё закончилось, над призраком старого города вырос новый, фактически похоронив под собой прошлое. Остались лишь тоннели и память.

Тоннели, кстати, быстро приспособили…

–Подземная часть города стала пристанищем беглых преступников, сатанистов, группировок и сумасшедших, – продолжал Джонатан Сильбер с нескрываемым вдохновением.

Форн чуть-чуть переместил камеру левее – так они договорились до начала съёмки, там, на стене тоннеля старого затопленного городка был начертан не то углём, не то ещё какой-то сыпучей дрянью знак перевёрнутой звезды со странными значками вокруг…

–Здесь видят призраков, призраков затонувших людей и замученных до смерти, – Форн вернул Джонатана Сильбера в центр съёмки, – слышат здесь бесплотные голоса, плач детей, поговаривают о крысах с красными глазами, ошивающихся здесь…

Тоже стандартный набор. Крысы, тени, призраки, шелест… Форн уже не в первый раз спускался с Сильбером в самые страшные и странные места и прекрасно знал, что все эти места лишь сборники легенд, или просто не желали появляться перед ним и Джонатаном. Словом, Форн не особенно верил. Он решил про себя, что поверит, если только увидит своими глазами.

–И сегодня мы спустимся в осколки памяти старого города, чтобы узнать, что за зло скрывается здесь! – Джонатан Сильбер перешёл на драматическую ноту и Форн выключил камеру.

Джонатан перевёл дух, потом спросил:

–Ну?

–Вполне, – одобрил Форн. – Только почему всегда плачи, стоны от призраков? Хоть бы один истерически ржал или травил анекдоты!

Джонатан рассмеялся – значит, был в хорошем настроении:

–Это идея, сделаем в каком-нибудь выпуске! Ладно, что у нас по плану?

Форн взглянул на часы:

–Через семь минут выходим в первую галерею, там Матеуш должен встретить нас по пути со зловещим скрипом и записью бесплотного рыдания. Я всё возьму на съёмку.

Джонатан Сильбер кивнул, спросил:

–Что ещё?

–В верхней галерее ребята разольют искусственную кровь с чернилами – будет выглядеть правдоподобно и мерзко, потом пустят проекции теней по стенам – но это через пятнадцать минут от скрипа Матеуша, потом пустят дымку…

Форн помнил всё, деликатно обходя самый главный вопрос.

–Что с крысами? – уловка не сработала. Сильбер помнил про поручение насчёт крыс.

Пришлось каяться:

–Взяли парочку больших, но глаза у них будут не аномально красными…

Форн думал, что Джонатан впадёт в ярость, но этого не произошло. Сильбер пожал плечами:

–Пририсуем?

–Можно попробовать, – Форн радостно схватился за идею, – а ещё можно снять со спин их. Ну, пустить перебегать. Они большие, будет жутко.

Сильбер кивнул:

–Отлично. Ну что? пора?

Пора. Пора обманывать! Форн кивнул и включил камеру, выбрал нужный режим, в котором все неровности их работы будут не так заметны. Двинулись в путь.

***

Джонатан Сильбер, если говорить честно, сделал своё имя на продаже лжи. Нет, это не было его злодейским планом ради славы и обогащения, просто так сложились обстоятельства и оказалось, что ложь продаётся куда лучше.

Джонатан Сильбер хотел исследовать, по-настоящему изучать аномальщину, дарованную этим миром. Его детство пришлось как раз на всемирный выплеск сообщений об НЛО, йети, перемещениях во времени, встречах с чудовищами. Джонатан Сильбер восхищался миром, который показывал многообразие загадок и мечтал о том, как залезет в каждую страшную пещеру, как отправится в лабиринты подземных городов, как встретит призраков домов и метров, как переплывёт озеро Лох-Несс, наберёт воды из Реки Дьявола, что по слухам мутит любой разум; поднимется на гору Страданий, ставшую обителью призраков войны за независимость а потом и секретной базой для изучения нереального, и прочее, прочее…

Его ум жаждал ответов, сердце искало буйств событий, а душа трепетала. Тысячи собственных историй он сочинял в уме, и каждая заканчивалась тем, что именно ему придётся и посчастливится встретиться с необъяснимым, принести доказательства в мир об этом необъяснимом, оставить свой след, и…

И на самом деле узнать с горечью: часть всех этих историй, заполонивших телевидение, газеты и интернет преувеличена. Он честно ехал, фотографировал, искал, донимал, плыл, но ничего не находил, кроме того, что либо можно было объяснить, либо не имело подтверждений. То ли потусторонние и аномальные силы презирали Джонатана Сильбера, то ли он был таким несчастным и невезучим, то ли всё, что он знал, было сказкой – итога не было.

Джонатан Сильбер честно пытался писать какие-то статейки, делать репортажи, но ничего не имело успеха. Заканчивались деньги, а его труды не принимали. Ответов не было, денег не было, признания и следа в истории тоже.

Неизвестно, чем кончилось бы всё это, но однажды один из редакторов «Fate», кажется, его звали Томом Хэйборном, в сердцах не выдержал:

–Молодой человек, ну мы ж этого не продадим!

Вот тут в голове Джонатана что-то щёлкнуло. В скором времени он стал очень продаваемым и знаменитым (пусть и в определенных кругах) и деньги потекли к нему. Нет, Джонатан Сильбер не набрёл на сверхъестественное, не отыскал чего-то (кого-то) непознанного. Нет! Он просто научился лгать и фальсифицировать.

Надо сказать, что у Джонатана была какая-то природная тяга к актёрству, и ещё – умение подбирать людей. Джонатан Сильбер из одиночки-неудачника превратился в специалиста с командой, в профессионала, в отпетого лгуна, вокруг имени которого разгорались дискуссии и множились враги, и всё же – это было хоть что-то. Джонатан Сильбер со своими людьми отправлялся в Нью-Мексико и запечатлевал исчезновение собственного фургона на камеру (привет профессиональной съёмке и дымовой завесе); проплывал над местом странно затонувшего лайнера «Андреа Дориа» и нанятое им судёнышко тряслось как в шторм и пузырилась, как бы закипая, ледяная вода (опять же – съёмка, звукозапись и несколько умело взорванных хлопушек); ехал в Эльфийский лес, где приносили в жертву людей и слышал и заснимал бродячие тени (многочисленные проекции фигур); посещал арабский городок, по преданиям заселённый джиннами и встречал странных существ (склеенных и спаянных из металла и прикрытых дымовой завесой), словом – всё, что угодно, кроме правды.

Множество историй, и все до одной лживы. Зато продаваемые. Сегодня Джонатан Сильвер навещал тоннели старого городка, когда-то смытого не только дожём, но пострадавшего и от алчности и недальновидности, и по сценарию он должен был встретить здесь аномальных крыс, несколько теней замученных душ и услышать бесплотный голос…

И со всем этим уже ждали ребята: Матеуш, Лорне и Кира на разных уровнях галереи, а Форн вместе с Джонатаном.

Идти, идти…

Мечтал ли Джонатан о встрече уже настоящей? Нет. Он разучился верить в настоящую аномалию, он мерил все свидетельства по своим и всех приравнял к лгунам и сумасшедшим. Он играл свою роль так долго, что уже забыл о том, как когда-то ему мечталось о поиске разгадок и ответах.

***

–Где звук? – возмущался Джонатан Сильбер. – А?

По плану уже три минуты должны были звучать скрипы и рыдания, но ничего не происходило. Они дошли до нужного места, и не слышали и звука. Вернее, слышали, но другое: где-то капала вода, что-то скреблось (может и правда крысы?), но это было не то, что нужно.

–Ну? Чего молчишь? – Сильбер гневно смотрел на Форна. Облачённый в тёмные удобные одежды, с рюкзаком за спиной он не выглядел грозно, но Форн тревожился. Не гнева его боялся, конечно, а тишины. Матеуш должен был вступить в действо уже три, нет, четыре, даже пять минут назад, а этот человек всегда был пунктуален. И эта тишина пугала.

–Всегда вас контролировать надо, бараны! – Сильбер расходился не на шутку, и тут Форн услышал тоненькое попискивание, и жестом попросил Джонатана замолчать. Надо отдать должное, у Джонатана сразу же упал уровень скандальности. Он прислушался…

Попискивание повторилось. Впрочем, в этом можно было разобрать не писк даже, а скулёж. Словно какой-нибудь щеночек, или ещё что-то маленькое и беззащитное.

–Это было в плане? – спросил Джонатан. Голос его изменился, стал каким-то хриплым.

Форн покачал головою. Он оглядывал с фонариком стены, испещрённые какими-то странными непонятными значками. Луч света выхватывал нарисованные глаза, треугольники, завитки, странные слова и отдельные буквы. Форн шарил по стенам и земле, ища источник звука и ничего не находил, более того, звук даже расходился, он не был сосредоточен где-то в одном месте, а был будто бы отовсюду…

–Снимай! – велел Джонатан, Форн покорился. О качестве речь не шла, лишь бы успеть захватить этот звук и все эти знаки.

Форн успел записать всего несколько секунд на видео, как звук оборвался. Напрасно Форн крутил камерой, напрасно Джонатан помогал ему фонариком – тщетно.

–Мы стали свидетелями странного явления. Звуковой аномалии, – Джонатан вернулся к своей роли, – может быть, это были крысы, но может быть и нечто большее.

Знак, Форн прервал запись.

–Я убью Матеуша! – пообещал Джонатан, – убью его! Непунктуально и непрофессионально!

И сердитый лжец зашагал вперёд. По плану его ждала встреча со смесью из чернил и искусственной крови. Если, конечно, Кира не подведёт и выльет правильно, притаившись в выемке, обнаруженной на плане раннее.

***

Кира не подвела. Даже больше того – перестаралась на славу! По замыслу, искусственная кровь и чернила должны были хлынуть по стене, прямо перед Сильбером и Форном, и лишь немного задеть их, а по факту эта дрянь обрушилась на них обоих.

Дрянь смердела. От неё несло тухлым и ещё…

Джонатан сообразил первым. Он отскочил в сторону и скрючился, опустошая желудок. Форн посмотрел на него с удивлением, а потом и сам осознал. Искусственная кровь, которую они использовали, делалась из красителя – мелких пластиковых шариков, сока и желатина. И всё это дело пахло химией, словно растворитель какой или средство для прочистки сантехники, а кровь, обрушенная на них, была настоящей. Она не имела примеси чернил, чтобы выгодно смотреться на экране.

–Какого…– Форн осёкся. Во рту появился мерзкий привкус. Форн сплюнул, стало легче. Джонатан Сильбер медленно разгибался. В свете камеры было видно, как он бледен.

Форн ещё не до конца понимал всего ужаса, и попробовал возмутиться:

–За всеми контроль нужен, бараны! Надо же, нашли настоящую…

–Ты сейчас серьёзно? – спросил Джонатан. Голос у него странно подрагивал, словно Сильбер хотел расхохотаться и из последних сил сдерживал себя. – Ты что…не видишь?

Форн проследил за рукою Сильбера, тот указывал прямо на землю, в лужицу мерзкой крови, настоящей крови. Там что-то блеснуло, отзываясь на свет фонарика.

Форн подошёл в нерешительности, готовый отпрянуть каждую минуту, готовый драться, если придётся, но драться не пришлось. Не с кем было. Но лучше б это была драка, лучше б это было действие, чем блеснувший в полумраке кулон – тонкий, серебряный кулон с лепесточком и буквой «К».

Кира. Кира! Форн сам выбирал этот кулон ей на день рождения, хотел удивить, сделать приятное девушке, ставшей такой же лгуньей, но не ради заработка, а ради возможности воплощать самые безумные свои идеи. Она от природы была очень смекалистой и ловко придумывала, как и что можно закрепить, как и что показать, как должен оборваться трос на камеру и как должно качнуть лодку…

Была. Была такой. Если она оставила свой кулон, то что это значит, кроме проклятого «была»? Кира, конечно, не от мира сего, но не станет же она изображать свою смерть и пугать их сверх сценария?

Форн медленно повернулся к Джонатану и увидел, как тот исчезает за поворотом, равнодушно швырнув рюкзак прямо на землю. Поганец бежал. Напугался? Так напугался, что бросил его здесь?

***

–Стрёмно как-то, – пожаловался Лорне, оглядывая гладкую площадку, на которой ему положено было сидеть, дожидаясь появления Форна и Джонатана. С их приближением он должен был запустить дымовую завесу, но не выдать себя. Всё было уже готово, и сейчас команда проверяла свои посты.

–Да брось! – отмахнулась Кира. Она была скептиком, каких ещё поискать, верила в науку и только в неё. Но ей нравилось работать на Джонатана, так как тот позволял ей творить, – что ты, страшных мест не видел?

–Мне здесь тоже не нравится, – Матеуш поддержал Лорне, но насмешничать Кире не позволил, – я пойду на свой пост.

–Ещё полчаса! – возмутилась Кира, но Матеуш не услышал. Он уже шёл к своей галерее. – Пунктуальный чёрт! Тьфу!

Кира фыркнула, закрепляя своё презрение к этому тревожному человеку. Он был спокоен в самых опасных местах, и равнодушно стоял с камерой в домах, куда люди боялись ступить без священника, но страшно тревожился о том, что может не успеть на свой пост или опоздать на работу. От того и приходил всюду заранее.

Кира этого не одобряла. Она считала, что человек разумный должен рассчитывать время точно, а опоздание в пять минут – это пустяк. Матеуш же, за каждую минуту опоздания мог всерьёз заболеть.

***

Матеуш не был виноват в том, что в этот раз пунктуальность его подвела. Он приготовился ждать, он держал часы у самого носа, напряжённый как струна, ожидая своей минуты, когда…

То, что здесь есть крысы, Матеуш знал. Но то, что они такие странные – нет. Матеуш только в раздражении повернул голову на повторяющийся шорох за спиной, повернулся, чтобы узнать, что его там пытается отвлечь, и увидел то, что уже не смогло его отпустить.

Крысы двигались к нему навстречу. И чёрт бы с ними, но как они двигались! Если смотреть со стороны, казалось, что это был человек, обвитый крысами. Крысы висели друг на друге, и шли к нему так, как шло бы двуногое существо. Они шевелились, они были одной страшной копошащейся массой, которая приближалась с беспощадной быстротой к Матеушу.

Он вскочил, не зная, куда податься, не имея возможности закричать (от ужаса стянуло горло), и попытался прорваться мимо, чтобы выскочить из страшной галереи, но это ему не удалось. Масса распалась, и стала крысиным потоком, который навалился на Матеуша, погребая его под собой, под сотнями ужасных лап и хвостов, под отвратительным крысиным запахом и какой-то гнилью…

***

А вот Кира нарвалась сама. Тень, вышедшая из стены, была принятая ею за проекцию от Лорне, и ей бы не обращать внимания, так нет! вздумалось поехидничать, поговорить. Кира подставила к фигуре рожки, посмеялась и крикнула в темноту:

–Лорне, гениально!

Темнота не ответила. Вместо этого она обрела лицо. Тень повернулась на её голос и Кира поняла, что сейчас произойдёт нечто страшное. Она бросилась бежать, но тень опередила её и оказалась перед нею. Она вышла из стены и стояла мрачным возвышением, без лица и тела…

–Я ничего не делала! – закричала Кира в отчаянии, но тень была неумолима.

Едкая боль, мгновение, кровавый туман в голове и пустота – вот и всё, что осталось от сознания Киры. Она была ещё жива, когда тень собирала её кровь – тёплую кровь, но уже отравленную местным смрадом и местной ненормальностью.

Равнодушное тело упало к ногам тени. Сама тень, непонятная и незамеченная исчезла в стене.

***

Лорне повезло больше. Его сердце успело разорваться от ужаса. Он ничего не видел и ничего не слышал, хотя отчаянно напрягал зрение и слух. Но ничего не происходило, и всё же…

Вокруг было темно. Лорне чувствовал, что эта тьма живая. И она смотрит на него, смотрит в него. Погас фонарик, но Лорне этого даже не заметил – темнота или то, что в ней было, пригвоздили его к месту, и он остался, остался чувствовать, как растёт, как ускоряется частота его сердцебиения. Потом боль, и спасение – пустота.

Его тело осталось нетронутым. Он просто остался сидеть на своём месте, напуганный до смерти тем, что пытался сымитировать для денег.

***

Форн даже не удивился бегству Джонатана. Если подумать, тот всегда думал только о себе. Надо было выбираться и Форн поспешил за ним, на выход, на свет, в жизнь. Поворот, ещё один поворот…нет, не туда. Обратно, тут тупик.

Стоп. Почему тут тупик? тут не было тупика! Тут был проход, тут был проход! Паника, сердце учащённо бьётся, глаза застилают слёзы, черт, черт!

–Господи! – Форн взмолился сам не зная как жалок. Он никогда и ни во что не верил, кроме денег и тут отчаянно прорвалось с его губ «Господи!»

Ему мучительно захотелось вырваться. Темнота давила его, наступала, выбивала воздух из лёгких.

И Форн даже не сразу понял, что это так. Закуток, в котором он отчаянно искал выхода, уменьшался! Стены смыкались, и Форн уже не мог вырваться, и сдавливало грудную клетку, и чудилось ему – надвигающиеся стены – это люди. Спрессованные люди, не имеющие возможности пошевелиться, но моргающие и улыбающиеся ему.

Стены смыкались, и уже поджимали его, стискивали, вдавливали в себя, в этот брусок из тел и глаз, в месиво улыбок и плоти. Живой ли? Мёртвой?.. вечной!

***

С тоскою, невыносимой тоскою и досадой Джонатан Сильбер смотрел на свою окровавленную ногу. До выхода оставалось всего ничего – просвет уже заманивал его к выходу, к свободе, и тут такое происшествие! Споткнулся, упал, обо что-то распорол ногу. Мало того что больно – это можно перетерпеть, так ещё неясно, что это за железка такая, что пропорола ему и ткань, и кожу, и продрала настолько глубоко! А если ржавая? Заражение же будет!

Ладно, чёрт с ним. Может будет, может не будет! Надо идти.

Сильбер попытался идти, но не смог. Боль была сильнее. Он оглянулся – страшными глазами темноты тоннель ждал его жалких попыток к свободе.

–Да пошёл ты! – огрызнулся Сильбер на молчание тоннеля, – ты всё равно ненастоящий! И тени у тебя дурацкие! И сам ты ничто!

Сказав так, Джонатан обрёл уверенность. Он перевернулся на живот и пополз, стараясь бороться со слабостью в руках и не замечать боль в ноге. Ничего, солдаты же как-то ползают? Так вот он и есть – солдат.

Солдат непрошенного фронта!

Ползти, ползти…и как заманчиво тянет прохладой, и как заманчиво блестит свет. Свет? Блестит?

Прохлада?

Джонатан Сильбер не верил до самого конца. Было нереально глупо проползти какие-то тридцать метров до свободы и оказаться в ледяной воде. Не свобода, нет, издёвка.

Джонатан Сильбер ещё пытался бороться. Но что ж, он сам читал о том, сколько трупов было в тот проклятый день, когда городок тонул, и выплыть среди мёртвых тел, одинаково равнодушно смотревших на него через полторы сотни лет, оказалось невозможно. Тела смыкались над его головой, не давали вынырнуть на свободу, ни в его веке, ни в том, своём, девятнадцатом. Смыкались тела, закрывая свет, оставляли ему светлые проблески воды и прохлады, спутанной им со свободой.

Позади чернел тоннель, впереди – мертвецы.

Какая нелепость! Какая грубость, пошлость! И последняя едва различимая мысль:

–А этот выпуск хорошо бы продался, снял бы его кто-нибудь… кто-нибудь живой.

(Рассказ принадлежит к новой запланированной вселенной «Морок»)