Тех.поддержка парка "Щучипала"

Я иду по широкой каменной дороге к воротам, которые вдали стоят между двух каменных округлых колон. Ворота приделаны к колонам не на тяжелые болты или крепкие шарниры, они в них вбиты.

Приглядевшись, я заметил, как железная вертикальная полоса, из которых состоит основа ворот, слегка выглядывает из трещины в колонне. Помотав сами ворота, я удостоверился в расшатанности – в некрепкой фиксации в колонне. Слава солнцу расшатаны лишь правые ворота.

Две высокие калитки ворот связаны между собой короткой цепью, на цепи замок с мой кулак, отверстие для ключа доходит до краев замка. Ключ находится у меня в кармане. Странно, не помню, чтобы знал до этого, что у меня есть ключ, который дал мне один пожилой человек неопределенного пола. Но я вставляю ключ в отверстие и пытаюсь повернуть то в левую, то в правую сторону. Ответ меня едва рассмешил, надо было потянуть ключ назад, чтобы открыть замок.

С небольшой усмешкой я убрал цепь и пролез между ворот. Цепь намотал обратно и надел на неё замок. Вот потеха. Ведь тому, кто придёт с той стороны ворот придётся просунуть руки и нащупать отверстие для ключа, чтобы убрать цепь. Я отворачиваюсь от ворот и иду дальше.

Табличка « Парк «Щучипала» ». За ней парк. Жаль, что я не вижу весь парк, ведь он скрывается в тени. Жаль, что я не вижу травы, ведь у неё мой любимый цвет – красный. Жаль, что луны сейчас нет, она скрывается за чем-то неизвестным, неизученным — за белыми пятнами разных размеров висящих высоко в небе. Эти пятна пугают. Иногда они собираются все вместе и меняют цвет на тёмно-чёрный, из-за этого приходит луна, которая забирает цвет у синего неба, делая его таким же чёрным, как собравшиеся пятна. Тёмный цвет пугает, но даёт желание спать. Я люблю спать. Но почему я здесь ночью, когда я хочу спать? Что самое обидное, иногда луну накрывают тучи, из которых та явилась. Безлунные ночи – это вообще жопа, полный мрак и неестественность. В такие ночи самые близкие люди могут показаться незнакомцами.

Фонари на тонких столбам освещают несколько десятков скамеек, идущих вдоль аллеи. Их спинки и подлокотники сделаны из шершавого камня, — по которому приятно елозить рукой и шеей, — и грубой ткани на которую когда садишься, есть вероятность сразу уснуть. Я сразу захотел сесть на скамейку и обо всём забыть. Но на скамейке лежал пятнадцатисантиметровый червь.

Червь посмотрел на меня, у него появилась человеческая челюсть и он, словно в дешёвом мультфильме, начал им шевелить в четыре кадра. Четыре повторяющихся кадра и голос: рот открывается, скалит зубы, выпячивает губы и замыкается; а голос грубый и гнусавый, и ещё иногда червь шепелявил.

— …пошли, надо пройтись по списку. – Договорил червь, когда я начал его слушать.

Парк состоял из большой аллеи, где мы и встретились и нескольких идущих от неё других аллеи, по карте, которую я увидел, пока мы шли по одной из этих аллеи, я понял суть парка. Суть в том, что парк – это большая ветка белого цвета. А если ветка белая то это берёза.

Мы дошли до восьмиугольного цилиндра, высотой с трёх меня. Червь сказал, чтобы я подождал его тут, и начал с такой же скоростью, с которой мы шли к этому цилиндру, ползти по нему. Я стал ждать. Прождал час – червь поднялся на десять сантиметров. Прождал ещё час – червь поднялся на двадцать сантиметров. Прождал ещё два часа – червь поднялся на сорок сантиметров. Прождал ещё два часа – червь поднялся на шестьдесят сантиметров. Прождал ещё час – червь поднялся на шестьдесят пять сантиметров и попил чаю. Через ещё четырнадцать часов червь поднялся на уровень моих глаз. Ещё через сорок два часа червь добрался до ребра цилиндра.

Прошло десять минут, и восьмиугольный цилиндр стал механическим движением двигаться вниз. Чуть выше моей головы его ребро остановилось. А под моими пятками послышался быстрый ход воды.

— Запрыгивай, — скомандовал червь.

Я подпрыгнул, зацепился, залез на цилиндр. Оказалось, что он полый. Оказалось, что это колодец. Зелёная вода поблескивала внизу своим мягким оттенков, если отключить мозг или забыть что это колодец, казалось, что там вовсе не вода, а шёлк.

— Я пошёл, — сказал червь и залез в какую-то щель.

Прошло пять минут, и я устал ждать, я написал в записке, что пойду и разберусь с остальными неполадками и мысленно прикрепил записку на ребре восьмиугольника.

Аллея напоминала кирпичную стену – оранжевые кирпичи и затвердевший бетон, даже подтеки бетона уходили поперёк кирпичей, так что можно смело сделать вывод, что аллея состоит из стен, осталось только найти вход в эти стены.

Я шёл и шёл, луна надо мной то появлялась, то исчезала. Мне стало так скучно, что я решил посчитать шаги между её появлением и исчезновением. Пять шагов – луна появилась, пять шагов – исчезла. Семь шагов – снова появилась, пять шагов – исчезла. Девять шагов – появилась, пять шагов – исчезла. Я понял — это антарктида и её долгие ночи, а шаги это месяцы или даже годы. Луна вновь появилась, она сверкнула мне и больше не исчезала.

Под ногами кирпич поменял кладку, теперь он был не поперёк моего шага, а шёл вдоль скамеек, то есть он показывал кромкой туда, куда я иду. Бетон в нём так и не поменял направления свой подтеков, он каплями указывал всё так же вниз, мне за спину. Значит это стена, кирпичи которой складывали вертикально.

Аллея сужалась, ещё несколько шагов и меня нельзя было бы обогнуть сзади без моего ведома. Человеку, который шёл бы быстрей меня, пришлось бы меня окликнуть, чтобы я дал ему пройти, но ещё несколько шагов и места не хватало даже на разворот тела.

Как и планировалось, аллея сузилась до трёх вертикально поставленных кирпичей. Словно кошка, мне пришлось переставлять ногу перед ногой, чтобы нормально идти, а не упасть. Так продолжалось, пока не остался один вертикальный кирпичик.

Я сел на него, свесил ноги. Ботинки на толстой подошве я снял, связал их шнурки и повесил на шею, дальше я шёл в носках.

Кирпичик никуда не исчезал и после сотни шагов, Над головой луна, которая иногда поддёргивается вниз-вверх, словно хихикает. Я решил её насмешить, я встал на руки, согнул ноги в коленях и продолжил путь. Я согнул руки, дав ботинкам свободное пространство. Они стали раскачиваться на моей шее, имитируя робкий шаг. Я задёрнул голову, луна перестала двигаться.

— Тебя такое не веселит? – Спросил я луну.

Ответа не последовало, хотя луна не прямолинейна, она или что-то задумала, или даёт намёк, который я не понимаю. Но она продолжала просто висеть в тёмных облаках.

Я понял, чего она хочет. Я остановился, быстро перебрал руки и пошёл животом вперёд. Моя рубашка выползла из пояса брюк и упала мне на подбородок. Видимо я похудел пока шёл.

А кирпичик не менялся, я задернул голову и увидел как на мою спину едет собака на уницикле. Милая овчарка с палкой, которую она держит двумя лапами, а на её шее ошейник. Собака перепрыгнула меня на и встала спереди, я развернулся к ней.

— Апорт! – Рявкнула овчарка и бросила передо мной палку.

Палка упала ровно на кирпичик, её концы не шатались, она стояла ровно. «Сейчас я повеселю луну» — подумал я и стал опускаться к палке, разинув рот. Кисло-сладкая на вкус палка торчала из моего рта, я подскочил к задним лапам собаки и положил ей в переднюю лапу палку.

— Апорт! – Рявкнула овчарка и перебросила палку надо мной.

Когда я рефлекторно стал задирать голову на палку, рука моя соскользнула, и я приобрел вертикальное положение снизу под кирпичиком. Овчарка уставилось на меня, а луна снова задёргалась вниз-вверх, засияла мне в глаза.

Конечно же, ну конечно же! Я упал! Моя вторая рука запотела и соскользнула. Я сначала летел вниз, в ногах словно зашевелился кислород, грудь сжалась и перекосилась, я забыл как дышать. Потом я поплыл вниз.

Желеобразные водоросли с мягкой, покрытой желеобразной субстанцией оранжевого цвета, плёнкой, похожей целлофан, окутывали меня. Медленно я катился по ним вниз. Иногда руки и ноги кололо, можно подумать, что колючки, но после выяснилось, что в такой среде я по-другому чувствителен. На самом деле на некоторых местах водорослей пленка была плохо смазана, её поверхность была прилипающей и жёсткой. Я записал это в блокнот, вспомнил, что не записал, что ворота расшатаны, и записал их после водорослей. Надо будет не забыть при сдаче отчёта, что сначала надо сказать про ворота, а потом уже про водоросли.