Терпение

Рыцарь Ланселот был очень добрым человеком по своей сути, однако, обстоятельства жизни подпортили ему эту самую суть. Он был приемным сыном одной травницы, погрязшей в амбициях, и сбежал в подростковом возрасте, не желая более сносить ее оскорбления, а надеясь заслужить королевский меч и посвящение в рыцари. В скитаниях встретил фею Моргану, где «фея» было явной ошибкой, а вот «ведьма» было бы вернее, потому что судьба ее оказалась изломана, но как будто бы ей было этого мало – она все дальше и дальше утопала в боли. Прошло время прежде, чем Моргана открылась ему и они продолжили путь, полный опасностей, вместе. Многое было свершено прежде, чем Моргана вернула когда-то отнятый свой титул, заслужила место в жизни и сам Ланселот обрел своё сердце.

Он верил когда-то в преданность, пока не полюбил жену своего короля и не полюбил ее взаимно. Несчастная Гвиневра металась, но сделала выбор в его пользу.

Он верил когда-то в долг, пока не желая избавиться от препятствия в лице мужа Гвиневры, досадного препятствия – этого бастарда – короля Артура Пендрагона, не принял все интриги Камелота.

Он не думал, что будет рыцарем на самом деле, после свершенного, но остался им после прихода нового короля – Мелеаганта де Горра, давнего противника рода Пендрагонов, благодаря заступничеству Морганы, для которой Ланселот был самым близким и верным другом, а сама Моргана пережила бы всё, что угодно.

Ланселот был добрым человеком по своей сути, но и у него иногда кончалось терпение к той жизни, что обрушивалась на него, заставляя выбираться и выбирать, то между честью и желанием, то между умом и сердцем, то между сторонами…

Было обычное тихое утро, когда Ланселот проснулся в дурном расположении духа. Его решительно все вдруг раздражало, накопившись за долгое время.

И Моргана, которая никогда не умела жалеть себя и убивалась в работе, не думая о том, что разрушается, и даже желая этого разрушения, всеми силами отвергавшая всякий свет в жизни…

И Мелеагант де Горр, король, интриган, властелин необычного вида магии, уверенный в том, что все вокруг понимают его интриги и не желающий понять, что большая часть людей просто соглашается с ним и умеет вовремя сделать умное лицо или подстроиться…

И ближайший друг Мелеаганта – граф Уриен Мори, который вздыхает по Моргане уже так шумно, что слышно в другом коридоре замка, но никак не может сделать решительного шага, чтобы сломить ее…

И королева – Лилиан, травница, воспитанная той же интриганкой, что и Ланселот, но не знающая интриг, простолюдинка, прибившаяся когда-то к Мелеаганту и не сумевшая покинуть его, раздражающая вдруг Ланселот тем, что в очередной раз схлестнулась с Морганой (нашла же с кем!)…

И все, все вдруг стали не теми в мыслях рыцаря!

Ланселоту стало тесно. В один миг мир вдруг выцвел. Все лица, окружавшие его, показались какими-то не теми, чем-то обманным, чем-то даже ненавистным.

Впрочем, может быть, раздражение Ланселота относилось к самому себе? К тому, что совесть сдавила его окончательно, и он сам видел, как желая быть незаметным в истории, так или иначе оставил куда больший в ней след, чем желал?

***

Первой досталось Моргане.

Она сидела в обеденной зале и лениво ковыряла двузубой вилкой картофель. По лицу ее, хранящему следы недосыпа, было видно, что ей бы хотелось больше вина, чем еды. Противиться желанию Моргана не стала и поспешно хлебнула из кубка. Ланселот появился вовремя.

-Опять не спала? – хмуро спросил он.

Моргана хорошо знала Ланселота, а потому увидела в его лице ту самую редкую вспышку…

У него были крепкие нервы, но и его прорывало. И Моргана, прикинув в уме, когда это было в последний раз, испугалась. Сама она не умела сдерживаться и не желала, предпочитая сию же минуту обрушивать весь гнев на несчастного.

-Всё в порядке? – Моргана не стала издеваться над Ланселотом или отшучиваться, что сделала бы в любой другой день. Даже как-то присмирела.

-У меня? Да. А вот у тебя…нет, — Ланселот хмуро оглядел ее. – Ты посмотри на себя! Бледная, круги под глазами! Тени. Еще и пьешь! Сколько ты можешь так продолжать? Про отдых слышала? Чего ты пытаешься доказать? Кому?

Речь Ланселота привлекала внимание двора, собиравшегося на ранний завтрак. Высказать Моргане могли немногие, даже если хотели куда больше. Из страха же – молчали.

-Я…это…- Моргана смутилась, покраснела. Она знала, что с Ланселотом в таком состоянии спорить нельзя. Он размажет силой своей добродетели. Впрочем, таков был их дружеский дуэт. Она обрушивалась н анего постоянно и зачастую несправедливо, а он…его прорывало лишь иногда.

-Что «это»? ты съела хоть что-нибудь? А вчера? Ну-ка, марш спать!

-Я…- Моргана поднялась, кивнула, стараясь не смотреть на него.

-Спать! – гаркнул Ланселот и Моргана, не желая развязывать дальнейшего скандала, почла за благо убраться. Правда, не в спальню. Она уже давно присмотрела себе в коридоре скрытый закуток, где припрятала пару бутылок любимого фландрийского. Там она пряталась от Уриена Мори и совета. Туда и направилась.

***

Королева не вовремя появилась на пути Ланселота. Она была спокойна, как и подобает королеве, и, хоть не носила Лилиан короны, свет трона озарял ее. Рядом с Мелеагантом она и вовсе смотрелась ангелом. Так как от короля несло темной силой, а Лилиан несла надежду и мир. Может быть, поэтому ее и не отпустили от двора Мелеаганта?

Но Ланселот знал Лилиан еще ребенком. Они росли вместе.

-Лилиан, — позвал Ланселот, — ваше величество, можно вас?

-Разумеется, — Лилиан не удивилась и сделала знак служанкам оставить ее.

-Скажи-ка, — Ланселот был в явном раздражении, — не просил ли я тебя не ругаться с Морганой?

-Просил, — признала Лилиан и покраснела, — прости, пожалуйста, но я не выдержала. С ней невозможно разговаривать!

-Так не разговаривай! – предложил Ланселот. – Я прошу тебя, нет, я умоляю тебя, снова и снова – не спорь с ней! Тебе было в жизни тяжело, но ей тяжелее. Она не способна воспринимать мир нормально! Она не верит никому и ни во что. Не связывайся!

-Ты что, мне решил мораль прочесть? – поинтересовалась Лилиан.

-Нет, воззвать к твоему рассудку! Она советница твоего мужа, советница королевства. И мой друг. И ты мн етоже друг. Так сделай милость, ваше величество, и не ставь меня на выбор между вами!

-Мы просто немного поспорили об астрономии…- Лилиан в изумлении взглянула на Ланселота. – я даже не…

-Вот и не надо! – ответствовал рыцарь. – Вообще не надо. Не спорь. Лучше вообще не говори. Она друг, который верен, и враг, которого ты точно не захочешь иметь!

Неизвестно, чем бы закончилась эта гневная отповедь, но Ланселот увидел за спиной Лилиан приближающегося графа Уриена Мори…

***

Уже приближаясь, граф Уриен понял, что сейчас ему ввалят. Пока не понимал за что, но чувствовал. Он был хорошим воином и другом королю, но не сомневался в том, что чутьё его не подведет.

И не подвело.

-Граф! – тоном, не предвещающим ничего хорошего, окликнул его Ланселот, отвлекаясь от Лилиан и та, радуясь смене обстоятельств, сама стыдящаяся своего несдержанного слова не связываться с Морганой, улизнула по коридору.

-Ага…- обреченно вздохнул Уриен. – Что не так?

-Что? – поинтересовался Ланселот. – Ты мне скажи что! Ты любишь Моргану?

Уриен поперхнулся от неожиданности.

-Любишь? – наступал на него Ланселот.

-Всем сердцем! – искренне ответил Уриен, сдаваясь.

-Тогда какого же черта ты не с ней?

-Я? – Мори даже обиделся. – Я говорил ей о своей любви. Я много раз говорил, я…

-Я, я, я! – передразнил Ланселот, скривившись. – Слушай сюда, граф! Ты умный человек на вид. А на деле – идиота кусок! Не ценит Моргана слова! Ты сделай что-нибудь. Ходить и вздыхать, что тебя она не понимает и не принимает – ума не надо. Или тебе что, пострадать захотелось?

К сожалению или к счастью – этот разговор проходил в том самом коридоре, где Моргана пристроила себе логово. Она едва сдерживала кашель, поперхнувшись вином. Слова Уриена ей были приятны и хотелось бы поверить им, но Моргана не могла себя заставить…

Сейчас же, слушая, как отчитывает Ланселот Уриена, она улыбалась против воли, хоть и жалела несчастного Мори.

-Но я…- попытался вклиниться несчастный граф Уриен, но был перебит.

-И снова «я»! что слова твои? Нет, для девицы они и сойдут, но Моргана не такая, она…

-Ланселот? Вы ли это? – этот голос Моргане был знаком лишь смутно. Какой-то из полководцев, из рыцарей.

-Так, Дору! – Ланселот перешел на новую жертву, — вы не видите, что я разговариваю?

-Я просто хотел пожелать вам хорошего…- Дору понял, что сделал что-то не то, но что именно еще не понял.

-Вы, прежде, чем желать хорошего, видимо, готовы дать мне отчет о последнем маневре? Почему на учениях ваша конница вела себя столь разрушительно для самой себя?

-Я, я…- Дору даже заикаться стал от нервов.

-Подумайте пока, — разрешил Ланселот, — до вас мы дойдем, а вы, граф…

Он осекся. Графа в коридоре уже не было. Уриен остолбенело смотрел на среагировавшую и спрятавшую его от гнева Ланселота Моргану.

-Тихо, — прошипела она, плотно запирая за собой каморку.

-А это ты как? – Уриен все еще обалдевал.

-А ты что, в первый раз? – хмыкнула она, распечатав фландрийское и отпивая с горла. – Будешь?

Уриен все еще ошалело кивнул. За дверью Ланселот с удвоенной энергией распекал попавшегося под горячую руку Дору, но ля графа все это уже не имело большого значения – Моргана была рядом.

***

А в Ланселота вселился бес. Он попытался навестить Моргану, чтобы убедиться, что она легка спать, но обнаружил пустую комнату и перепуганную служанку, после чего обрушился уже на девушку, но та лишь хлопала глазами…такой Ланселот был ей незнаком и она не знала, что делать.

Пропавший Уриен подпортил еще больше настроение рыцаря. Он почти расслабился, однако, встретив вдалеке священника Мэтта Марсера – когда-то воришку, шулера, уличного поэта и сочинителя оскорбительных песенок, пришедшего к раскаянию и рясе. Но именно в это утро Мэтт решил разогреть свою противоречивую натуру вином и неторопливо попиваю его из кубка, шел по коридорам.

В отличие от многих, Мэтт повидал уже и не такое на своем веку, а потому ориентировался очень быстро.

-Вы еще называете себя священником, — процедил Ланселот, — вы, призванный спасать души, пьете с самого утра, губя ее!

Мэтт рассеянно моргнул и твердо возразил:

-Окстись, сын мой! То водка в кубке моем!

При этом постарался не демонстрировать содержимое кубка рыцарю. Но тот железным движением развернул его руку и нарочито тряхнул кубок. Мэтт искренне удивился, перекрестил рот и потрясенно сказал:

-О господи…ты снова сделал это!

После чего перекрестил кубок и ответствовал:

-Это надо отметить!

-Я поговорю с королем на ваш счет, — пообещал рыцарь в ярости.

***

Мелеаганту донесли о ярости Ланселота. Королю не престало бояться рыцаря, но он не желал и конфликтов. К тому же отсутствие Морганы и Уриена – двух его опор, тихая печаль и покаяние Лилиан, а также пьяный священник не способствовали здравому размышлению. Мелеагант торопливо оставил кабинет за пять минут до появления в дверях Ланселота.

Через десять – король уже втиснулся в каморку к хмельным Моргане и Уриену.

-Ты как нас нашел? – обалдела Моргана.

-Это мой замок, — напомнил Мелеагант и добавил, коснувшись стен, — я здесь когда-то от отца прятался.

-На, — решил Уриен, протягивая бутылку Мелеаганту, — нам хватит.

-За себя говори! – возмутилась Моргана и героически съехала по стене вниз.

-Докладываю, — Мелеагант приложился к вину, — Ланселот напугал казначея, трех полководцев, кораблестроителя Маттео…

-Он же испанец! – сообразил вдруг Уриен. – Маттео испанец. Как Ланселот мог ему…что он ему сказал?

-Аль грано, ратас де мар! – хихикнула Моргана, — к делу, морские крысы!

-Поздравляю, — Мелеагант многозначительно взглянул на Уриена, — ты умеешь выбирать!

Уриен не понял. Или не пожелал понять.

-Слушай, Моргана! – вдруг вспомнил Мелеагант, — часто у Ланселота такие приступы? Нормальный же человек!

-Нормальных здесь не будет, — помрачнела Моргана. – Ох…ну, раз в шесть-семь месяцев. Ты привыкнешь.

-Нет уж, спасибо!- возмутился Мелеагант, — я, конечно, ценю его службу и дружбу, но мне психи не нужны. Своих хватает. Могу посмотреть в зеркало, если что!

-В прошлый раз, — продолжала Моргана горячим шепотом, — он взбесился, когда я заболела. Нашипел за то, что я без плаща выскочила на снег. Потом на казначея наорал. И на конюха. И еще на двух-трех людей.

-Я вообще не знал, что Ланселот может орать, — пожаловался Уриен и Моргана расхохоталась:

-О! тебе предстоят большие открытия! Он таких мне однажды прописал…

Она осеклась. Это была страшная ночь. Постыдная для Морганы. Она поддалась слабости и попыталась отравиться. Ланселот спас ее, а потом от испуга, со слезами на глазах, долго выговаривал ей, кричал…и Моргана тоже плакала. Плакала от стыда за слабость, за то, что заставила его переживать. За свою неправоту!

Моргана поежилась. Ей показалось, что она снова лежит в лихорадке, раз за разом сваливаясь, не замечая признаков болезни. А Ланселот неизменно сидит у ее постели с супом, кормя с ложечки и уговаривая держаться.

Моргане пришло в голову, что без него она не продержалась бы и дня. Не дошла бы до этой каморки!

Она поднялась вдруг и пошла из каморки.

-Ты куда? – не понял Мелеагант.

-Спать, — просто ответила Моргана, Уриен вскочил, подхватил ее за талию, и впервые не был отвергнут:

-Я провожу тебя, пойдем.

***

Утром Ланселота отпустило. Он проснулся снова готовый тихо и спокойно доносить свою точку зрения до окружающих. Многие от него, правда, помня о вчерашнем, отшатывались, но это было временным явлением – немного погодя к нему снова возвращались люди, даже если недавно еще эти люди получали по первое-второе-третье числа.

Первой встретила его Моргана. Старательно избегая напряженности в голосе возмутилась:

-А кто вчера плохо отужинал?

Ланселот взглянул на нее с удивлением:

-Ты что, пьяная с утра?

Моргана отвесила ему легкий подзатыльник:

-Это кто тут выражается?

До Ланселота запоздало дошло, он сконфуженно улыбнулся:

-Прости, я не знаю, что на меня вчера нашло. Смотрю на всех вас и так жалко. Что же вы делаете? С собою, с другими?

-Не надо, — попросила Моргана. – Я тоже сначала обозлилась, а потом отпустило. Даже вину почувствовала…веришь? Ты ведь не от зла. Ты никогда мне его не делал. Верный друг моей неверной жизни…

-Ну всё, я сейчас расплачусь, — Ланселот ткнулся в тарелку, — умеешь ты, зараза! От тебя такое ценнее, потому что редко.

-Смотри, — Моргана ткнула пальцем в тихо скользнувшую тень священника. Мэтт явно старался пройтись тенью, но не тут-то было. – Святой отец!

-Я? – испугался Марсер. – Я не то, чтобы очень…кхм. Да, дочь моя?

-Трапезничать идите, — Моргана махнула рукой, указывая на пустую сторону скамьи рядом с собою. Сконфуженный священник приблизился и хотел, было, нырнуть к Моргане, как обнаружил препятствие в виде графа Уриена.

-Идите сюда, — пригласил его Ланселот.- — И это…простите за вчерашнее.

-Бог простит, — отмахнулся Марсер, — теперь я знаю, что ты с причудами, теперь не страшно.

-Тебе чего? – спросила Моргана, взглянув на Уриена. – твое место подле…

-Тебя, — не смутился Уриен. – Пошли, надо поговорить.

-Мне не надо, — мгновенно ушла в отказ Моргана.

-Это не предложение, а факт. – граф был настроен воинственно.

-Придушу, — одними губами прошептала Моргана, взглянув на Ланселота. Тот усиленно делал вид, что его нет и внезапная решимость Уриена не имеет к нему отношения.

Это Ланселот еще не знал, что многие из вчерашних его жертв готовятся дать ему подробный отчет при встрече и последующие две недели его будут вылавливать в коридорах и залах, чтобы, преданно глядя в глаза, ответствовать о состоянии прежде неудовлетворительного дела…