То, как Снейп быстро сориентировался в ситуации, и тут же целенаправленно отправился в сторону ниши, можно было с уверенностью утверждать, что он об этой нише знал. И то, как он профессионально проскользнул в нее, не потревожив гобелен, тут же затерявшись в его тени, застыв неподвижно, подтверждало предположение о том, что он не только знал о существовании ниши, но и не раз пользовался ее услугами.

Из размышлений Дора вывел цокающий звук шагов человека, явно спешащего по коридору. Он еще успел подумать, что с таким звуковым сопровождением Снейпу необязательно было так старательно соблюдать тишину. 

Через несколько минут из-за поворота вынырнул человек, в котором Дор узнал Джеймса Поттера. И сразу после этого ему стало понятно поведение Снейпа и его реакция на запах человека. 

О вражде между ними не знал только ленивый и причиной этого была не только в Эванс. Дор считал, что даже если бы ее не было, то они нашли бы какую-нибудь другую причину для выражения друг другу обоюдной неприязни. Когда они встречались лицом к лицу, и если это происходило в присутствии феникса, бедная птица буквально захлебывалась исходящими от них волнами негатива. 

Если бы Дор мог, то он, от предвкушения предстоящего развлечения, злорадно бы ухмыльнулся. Поттер, с букетом цветов, явно спешил на свидание, и, сидящий в засаде, Снейп сейчас качественно подпортит ему всю малину. 

Пижон был одет весь с иголочки. На его лице блуждала идиотская улыбка, он весь светился от радостного ожидания встречи с Эванс. Не застегнутая мантия развевалась за спиной словно крылья, пуговицы на камзоле ярко сияли, белый носовой платок выглядывал из кармашка. Теперь становилось понятно, почему его было слышно издалека. Видно, чтобы произвести дополнительное впечатление и полностью завершить привязку к себе Эванс, он не только оделся парадно, но и нацепил на себя ботинки с металлическими набойками. И как это ему могло помочь в охмурении Эванс, Дор не понимал. Но зато ему прекрасно было видно, что Поттер едва сдерживается, чтобы не перейти с быстрого шага на бег с громким гиканьем и дикими прыжками. И, похоже, только опасение за букет, который он держал в руках, не позволял ему пуститься во все тяжкие. 

Легкое движение палочкой из засады, и враг кубарем летит на пол, сдирая руки в кровь, стараясь спасти букет. Для этого Поттер изворачивается, стараясь упасть на спину, но это у него не получается. Попытка извернуться приводит к тому, что он хорошо прикладывается головой о стену. Несколько минут дезориентации, а после Поттер, не стесняясь и не сдерживаясь, принимается в полный голос исторгать из себя замысловатые нецензурные конструкции, при этом стараясь подняться на ноги. Ему удается встать на колени, и он обозревает букет, который после падения скорее напоминает веник. И замирает, когда из-за его спины раздался голос ненавистного для него человека. 

— Потти*, ты наш глиняный! И куда же ты так спешишь? Нужно быть поаккуратней и смотреть под ноги, а то глина — она такая хрупкая! Смотри, еще чего доброго разобьешься, кому тогда твои прихлебатели будут жопу лизать? Они до этого дела жутко охочи. 

— Нюнчик, что ты тут делаешь? — после минутного ступора воскликнул Поттер, быстро разворачиваясь на коленях к Снейпу лицом. 

В планы Поттера сейчас совершенно не входил любой конфликт и уж тем более со Снейпом. Мало того, возникшая ситуация мешала ему поскорее встретиться с Эванс, поэтому он даже не заметил оскорблений в свой адрес. И вместо привычной агрессии к Снейпу в его голосе, помимо растерянности, проскользнули едва уловимые нотки страха. 

— А ты как думаешь? — прорычал Снейп, но не увидев в его глазах понимания, а лишь растерянность и тщательно скрываемый страх, по-звериному оскалился: — Тебя ждал, Ночной Потти. 

Но вместо того, чтобы взбеситься от того, что Снейп в очередной раз позволил себе назвать его Ночным Горшком, и как всегда в ярости наброситься на него, Поттер лишь облегченно выдохнул. 

Столь нетипичное поведение врага немного сбило агрессивный настрой Снейпа, поэтому он едва не пропустил момент атаки Поттера, который, как только понял, что появление соперника в коридоре, ведущего в больничное крыло, не связано с Эванс. После этого быстро очухался, и тут же попытался напасть на него, не поднимаясь с колен. 

— Ступефай! — крикнул Поттер, бросая заклинание. 

Используя звериное чутье, Снейп буквально за секунду до того, как заклинание было готово врезаться в него, без проблем плавно перетек в сторону с траектории его полета. Молниеносно выхватив свою палочку, в ответ послал встречное заклинание: 

— Экспелиармус! 

Глядя на то, как Снейп единым слитным движением ушел от его заклинания, и как после этого, с несвойственной ему грациозностью, достал свою палочку, тут же посылая в ответ заклинание, а потом ловко едва уловимым движением поймал рукой прилетевшую к нему его палочку, Поттер со всей неприкрытой очевидностью понял, что за изменения произошли в его враге. Это открытие буквально заставило его застыть на месте от ужаса. Этот новый Снейп со звериными повадками вызывал в нем панический страх, и даже спасительная мысль о том, что когда магом полностью овладевает зверь — он не в состоянии членораздельно говорить, не помогло ему справиться с возникшим у него ступором. 

Снейп, почувствовав страх Поттера, теперь уже точно перед ним, тут же с предвкушением снова оскалился и небрежно отбросив подальше палочку врага, чтобы у него не появилось ни шанса ее себе вернуть, глядя на застывшего Поттера с презрением, он с садистским удовольствием нарочито медленно начал поднимать свою палочку для удара, как вдруг застыл, устремив свой взгляд в пустоту, явно о чем-то задумавшись. 

Когда Снейп перестал прожигать Поттера своим злым, звериным, парализующим взглядом, тот смог немного прийти в себя. Правда, лишь настолько, чтобы смочь подняться с колен, и опереться плечом о стену, а потом обреченно застыть, покорно ожидая своей участи. 

Мысли в его голове текли медленно-тягуче. Этот Снейп пугал его до ужаса и хотя умом он понимал, что по всем признакам зверь не подчинил Снейпа себе, тогда, по сути, ему ничего не угрожает. 

Но страх поколений магов перед теми, кем овладевал в человеческом виде зверь, пробудился у него на генном уровне, парализуя разум и волю. Помимо этого его плачевное состояние усугубляло осознание того, как много у Снейпа накопилось негатива и претензий к нему и все они были не безосновательными. Сейчас, в шаге от смерти, он смог себе признаться в этом. Да, он хорошо попортил жизнь Снейпу за эти годы учебы и поэтому не ждал ничего хорошего для себя. Наоборот, он был уверен, что сейчас Снейп его обязательно убьет и при этом сможет запросто избежать наказания за убийство. 

Это же так просто — убить. А позже, в свое оправдание сказать, что это с ним произошло под действием зверя, а после, когда увидел кровь на себе, очнулся и победил зверя, тем самым остановив безумие, в которое он впал. И ему поверят. Были такие случаи, когда у мага от вида крови или осознания совершенного убийства получалось победить своего зверя. 

И никто не усомнится в сказанном. Он, на месте Снейпа, так бы и поступил, если бы ему представилась такая возможность, чтобы без последствий для себя прикончить ненавистного врага и соперника. 

Мысль об Эванс заставила его сердце болезненно сжаться. Как он мог забыть про то, что теперь, после того, как вчера напоил ее этим жутким приворотным зельем, ее жизнь напрямую зависит от его жизни. Поэтому, если он сейчас погибнет от руки Снейпа, то она уйдет вслед за ним, сгорит за несколько дней и никто не сможет ей помочь. Почти полная привязка по всем параметрам к нему уничтожит ее гарантированно. 

Как только мысли об Эванс пронеслись в голове Поттера, как неожиданно Снейп от странного раздумья, в которое он погрузился до этого, тут же перешел в режим готового к прыжку хищника. Глаза его ярко сверкнули, притягивая к себе внимание Поттера, а тот не отдавая себе отчета, что делает, словно завороженный, уставился в них, тем самым позволяя Снейпу проникнуть в свое сознание. Ментальный удар был столь сильным, что Снейп при проникновении даже не заметил артефакта ментальной защиты, надетого на Поттера, который мгновенно разрушился в попытке защитить своего хозяина. 

Но не успел Поттер испугаться того, что Снейп так лихо проник в его сознание, по пути разрушив неслабый артефакт, сделанный его предком для ментальной защиты разума. Как тот, со стоном схватившись за свою голову, вынужденно покинул его сознание. Это происшествие заметно приободрило Поттера, потому у него появилась надежда на то, что раз Снейп не успел его выпотрошить и узнать, что он совершил с Эванс, у него появился шанс на выживание. 

Если бы Дор мог, то он бы в который раз за эти несколько часов, что наблюдает за Снейпом, удивился. Но чего он не мог, так это испытывать эмоции, поэтому он только отстраненно подумал: 

Ментальное воздействие Альбуса на сознание Снейпа — это раз. Ментальное самоистязание — это два. Теперь, вдобавок, ментальное проникновение без подготовки и заклинания в чужое сознание — это три. Без предварительной деактивации артефакта защиты — это четыре. А когда Снейп убрал руки от головы и взглянул на Поттера осмысленным взглядом, Дору ничего не оставалось как подвести итог увиденного: Снейп — уникум, его возможности в менталистике превосходят все известные в мире приделы на данный момент. Но Альбус об этом никогда не узнает, по крайней мере от него. 

Радость Поттера длилась недолго до того, как он почувствовал, что после проникновения в его голову, исходящее до этого от Снейпа желание его убить резко угасло, и на его место пришла тоска. Даже он смог это почувствовать. Из этого следовало, что Снейп все же смог прочитать его мысли. 

Поттер не знал, что ему делать. То ли бояться еще больше, потому что узнав, что он опоил Эванс, тот может сорваться. То ли радоваться, что теперь Снейп, узнав, что их жизни с Эванс связаны, его не тронет. 

А Снейп тем временем не мог понять, что собственно, с ним произошло. Он почувствовал исходящее от Поттера что-то странное и важное, и это было важно для него лично. И поэтому он сам не понял, как ворвался в голову Поттера, но нахлынувшая сильная головная боль вынудила его убраться из сознания Поттера так ничего и не узнав. 

Хотя нет — оборвал он сам себя. Новым для него звериным чутьем он смог почувствовать то, что теперь он не может убить Поттера, чтобы не навредить близкому для него человеку. А кто этот близкий ему человек, гадать не нужно. Единственным близким для него человеком в мире, после матери, была только Лили. 

Этого было достаточно, чтобы отказаться от желания его убить. Поэтому Снейп быстро убрал свою волшебную палочку в чехол, чтобы избежать искушения убить врага. И пусть он по каким-то неведомым ему причинам не может убить Поттера, но зверь требует крови и он ему пообещал кровь врага, когда уловил запах Поттера. Да, и он так же жаждет его крови. Но кровь можно пустить и не убивая, и потому, повинуясь новому, незнакомому ему чувству, с какой-то бесшабашной радостью, Снейп кинулся на Поттера. 

Дор наконец-то понял, что произошло со Снейпом. Если бы он мог, то искренне бы восхитился им. Потому что, как и все до него, с кем происходило пробуждение их внутреннего зверя, он к этому также был не готов, при этом получив не одну, а сразу две психологические травмы. Но в отличие от многих других, он смог, у него получилось не просто победить зверя. Нет, он смог совершить невозможное — он начал слияние со своим зверем. 

Все маги знают о такой возможности, как проявление зверя в человеческом виде. Знают, но ничего с данной проблемой не могут сделать. Потому что такое с магами происходит тогда и только тогда, когда они переживают очень сильное потрясение. Снейп такое пережил вчера. И пусть он этого и не помнит, потому что ему стерли память об этом, но… 

Память то можно стереть, но вот полностью убрать или даже как-либо уменьшить последствия пережитого потрясения — невозможно. А к вчерашнему потрясению с утра добавилось еще одно и это еще больше усугубило ситуацию настолько, что в нем пробудился зверь. В большинстве случаев маги, как правило, находясь в столь плачевном угнетенном состоянии, терпят поражение от зверя. Со Снейпом этого не только не произошло, но зверь принял его, как равного. Это могло произойти только в том случае, если зверю понравился его человек, но помимо этого он еще должен быть очень сильной личностью. Случаи слияния человека с его внутренним зверем тоже известны, но их было еще меньше, чем случаев, когда маг побеждал своего зверя. 

Тем временем нанесенный Снейпом удар был страшен. Подпитанный силой зверя, с разбега он буквально впечатал Поттера в стену. От столь мощного удара Поттера, неудачно для Снейпа, развернуло, а его поднятая в защитном жесте правая рука по инерции с разворота врезала Снейпу по лицу. Но это его не расстроило, а наоборот, раззадорило, и он, прижав Поттера к стене, не давая ему упасть, начал наносить удары руками, не жалея костяшки пальцев. 

От повторного удара о стену головой Поттер поплыл, в глазах потемнело, слабость и безразличие накатили на него. Он понял, что сломался. Страх перед новым Снейпом теперь не позволит ему даже смотреть в его сторону, не то, что нападать. Потому, после нескольких безуспешных попыток сопротивления, Поттер, все что смог сделать, так это сползти на пол и, обхватив голову руками, свернуться в позу эмбриона. 

Когда Поттер сполз по стенке на пол, Снейп еще с большим энтузиазмом, чем у него был до этого, принялся пинать Поттера ногами, стремясь попасть по более уязвимым местам. 

Зверю нужна кровь — будет ему кровь! — блуждали отстраненные мысли в его голове. Мысль о том, что подло бить лежачего, даже не возникла. По стойкому убеждению Снейпа, выстраданному им за годы его травли, к Джеймсу Поттеру никакие гуманные понятия не применимы. Потому что он мастер бить из-за угла, совершать различные пакости, прятаться от наказания за спинами своих друзей. И никогда в их стычках он не был один, когда нападал на Снейпа. Поэтому ни о каком благородстве и чести с таким, как Джеймс Поттер, не могло идти и речи. 

Снейп отыгрывался сейчас на Поттере за все годы унижений и избиений. Магловская драка, по неведомым ему причинам, привносила в его душу покой и умиротворение. Еще Снейп откуда-то точно знал, что Ночной Горшочек никогда больше в жизни не нападет на него. Но Снейп также понял для себя со всей очевидностью, что только сегодня, один раз, он позволит себе отвести душу, и после этого никогда больше не позволит себе напасть на Поттера, чтобы не уподобится Ночному Горшочку, и не стать таким, как он. 

Мысль о Лили заставила сердце Снейпа болезненно сжаться. Он не понимал, как это было возможно, но он, прорвавшись в голову Поттера, четко почувствовал, что нанесенный вред Поттеру как-то отразится на Лили и поэтому он теперь никогда больше не сможет нанести физический вред Поттеру. 

Снейп избивал Поттера резко и зло. Бил за все перенесенные им годы унижений, которые ему пришлось претерпеть от этого подонка и его прихвостней. С каждым новым ударом из него уходила злость и ненависть к этому ничтожеству. Вид его крови из разбитого носа был дополнительным бонусом к его сегодняшнему триумфу. И пусть убить врага нельзя, но этот враг морально раздавлен и поэтому больше опасности для него не представляет.** 

— Молодые люди, что вы тут устроили? 

Неожиданно раздавшийся возглас заставил Снейпа оперативно отскочить от Поттера. При этом изогнуться в прыжке так, чтобы в итоге приземлился не только лицом к новой опасности, а уже заранее быть готовым к возможной атаке, держа в своей руке волшебную палочку. 

Но едва Снейп успел приземлиться, как к нему тут же пришло узнавание нового действующего лица, и это принесло ему хоть какое-то понимание происходящего. Похоже, мадам Памфри куда-то отправилась по своим делам и по пути своего следования случайно наткнулась на них. 

Нападать на нее Снейп не собирался, но и позволить себе проявить неосмотрительность не мог, предварительно не выяснив отношение этой женщины к нему новому. Поэтому он неподвижно застыл, позволяя хорошо его рассмотреть. В ожидании ее реакции он не только не опустил волшебную палочку, но и не позволил себе даже на секунду расслабиться. 

Слегка опешив от столь необычной реакции на свой возглас, целительница все же не растерялась. Она очень хорошо знала эти симптомы и причины появления их у мага. Поэтому она не менее оперативно выхватила свою палочку, чтобы направить ее в свою очередь на возможно опасного для нее человека. 

Только после этого она позволила себе вглядеться в его лицо, чтобы с испугом признать в нем Снейпа. По мере того, как она выхватывала своим взглядом все новые и новые произошедшие в нем изменения, тем сильнее в ее глазах разгоралась тревога и страх за него. Но при этом палочку она не опускала, а наоборот, еще сильнее сжимала в своей руке, готовая ко всему. 

Как только Снейп убедился в том, что она прекрасно поняла, что с ним произошло и при этом всем она не попыталась на него напасть, то он решил, что ему следует сделать первый шаг на встречу. Потому что он не может себе позволить потерять единственного человека, помимо Лили, который все эти годы в школе помогал и поддерживал его. Ответить мадам Памфри черной неблагодарностью, разрешив своей звериной сути продолжать пугать ее — для него это было немыслимо. Поэтому он заставил свою звериную часть отступить вглубь настолько, насколько было возможно в его состоянии. После того, как у него это получилось, он, с несвойственной ему до этого грацией, склонил голову в изящном поклоне, и с едва слышными рыкающими нотками в голосе, произнес: 

— Мадам Памфри, рад вас видеть в здравии. 

От столь изысканно произнесенного приветствия, и кем? Снейпом! Который умудрился давно прославиться на всю школу своей нелюдимостью и ершистостью. Она настолько растерялась, что вместо ответного приветствия продолжила возмущаться, даже не поняв этого: 

— Как вам, молодые люди, не стыдно устраивать потасовки возле больничного крыла? — хоть женщина и постаралась в этот момент выглядеть строгой, чтобы пристыдить Снейпа за его поведение, у нее это плохо получилось. А когда до нее все же дошло, что она слышит от человека, у которого явно пробудился внутренний зверь, нормальную человеческую речь, то она вовсе тут же поспешила опустить палочку, а ее глаза буквально засияли от радости. Но не успела она что-либо сказать, как Снейп покаянно произнес: 

— Приношу вам, мадам Памфри, свои искренние извинения за столь не учтивое поведение. Мы с мистером Поттером не сошлись во мнении по одному очень важному вопросу, и поэтому, эээ… скажем так, немного потеряли связь с реальностью. 

Да, одержимые зверем такие изысканные перлы не выдают — констатировал Дор, наблюдая за происходящим. И если бы он мог, то получал бы от этого действа истинное удовольствие. Но так как он этого не мог, то просто продолжил свою мысль: в таком состоянии все одержимые зверем способны только рычать и бросаться на всех подряд.

___________________

Примечания:

*Potty(агл.) — горшочек.

**Дорогие читатели, приношу вам свои искренние извинения и прошу вашего снисхождения и понимания за столь не прописанною сцену потосовки между Снейпом и Поттером.

После множественных попыток я вынуждена была признать то, что, чтобы описывать любые вооруженные конфликты, даже такие небольшие, как описанная мной в этой главе драка, нужен специальный склад ума. Который, как вы уже смогли понять, напрочь у меня отсутствует.

Все, что я могу ещё сказать, так это то, что я буду стараться. Может, со временем и вооруженные конфликты хоть как-то смогу описывать, а пока будет так примитивно, как у меня получилось. (Прим. Автора)

Интерлюдия 1.1

Нет, это надо же! Все, что угодно ждала, ко многому себя готовила, но только не к столь откровенной подставе, к которой, понятное дело, оказалась полностью не готова!!! И от кого? От самого близкого мне существа?! От Фоукса?!

А он, зараза, в свое оправдание, монотонно талдычит в моей голове, посылая один образ за другим, что совершенно в случившемся не виноват!!! Потому что, оказывается, изначально, это было моим потаенным желанием, а он всего лишь его добросовестно выполнил. Просто, наконец-то, через много лет у него появилась возможность донести до меня то, что я когда-то так опрометчиво пожелала.

А он-то тут причем?! Не причем. Поэтому в данный момент его совершенно не волнует то, что к этому событию я отнеслась крайне отрицательно. 

В итоге все свелось к одному: сама пожелала — сама и получай! Если мне не нравится такой результат, то делай выводы на будущее: не нужно такое желать, тогда и не придется такое получать. Только вот существует такая маааленькая, буквально малюююсенькая проблемочка, которая состоит в том, что я совершенно не могу вспомнить, чтобы я что-то подобное ЖЕЛАЛА. 

Хотя, нужно признаться самой себе: я не совсем понимаю отчего так разозлилась, что даже на Фоукса наезжаю. Мне прекрасно была известна простая истина: сколько не готовься, все равно невозможно все предусмотреть. Так и чего я, собственно, разозлилась? До такой степени, что не могу до сих пор успокоиться? Вот это мне совершенно не понятно! 

Может, из-за того, что до этого события про эту истину я просто знала, а теперь бешусь, потому что смогла убедиться в актуальности ее существования на личном опыте?! Может быть! Все может быыыть! 

Но, почему-то мне кажется, причина не только в этом, но и в чем-то другом. Поэтому мне стоит на время отвлечься от данной проблемы, и попытаться занять голову чем-то другим. Эта светлая мысль показалась мне чрезвычайно здравой, и я тут же поспешила воплотить ее в жизнь. 

Ах, вначале все было прекрасно и удивительно! Возникшая идея осчастливить Гарри своими воспоминаниями о прошлом, после не долгих раздумий, показалась мне здравой. Уточняю: я была твердо убеждена в том, что Гарри, ну просто жизненно необходимо узнать о закулисных интригах Альбуса, совершенных им в прошлом за спиной Гарри. 

И вот я, на следующий день, вся такая окрыленная, с предвкушением потирающая мысленно руки, приступила к просмотру своих воспоминаний, чтобы уже через несколько часов выяснить, что у меня имеются очень большие проблемы с моей памятью. И с сожалением признать тот факт, что теперь, прежде чем приступить к реализации своей идеи, мне требуется выяснить, с чем связана причина моей частичной амнезии. Потом найти решение: как, с помощью ментальной магии, восстановить имеющиеся у меня в голове пробелы. А уже потом, напоследок, все просмотреть, и выработать свое мнение к происходящим событиям в скрытых от меня до сель воспоминаниях. 

Сознание, память — это настолько сложные объекты для изучения и познания, что даже с помощью магии, на решение всех проблем со всем выше перечисленным, мне потребовалось несколько лет. Поэтому, было возникшая идея сделать выборку своих воспоминаний для Гарри, вскоре благополучно растворилась в сожалениях о том, что если бы не эта глупая идея, я бы так и не узнала о моих проблемах, и мне бы не пришлось так страдать и мучиться во время устранения последствий моего открытия. 

Но, по мере работы с восстановлением памяти, мои сожаления уходили, а на их место приходило все более четкое осознание того, что мне крайне повезло с тем, что я смогла узнать о своей проблеме с памятью. Но вот желание делиться с Гарри своими воспоминаниями ко мне не возвращалось, и поэтому я решила, что тогда у меня просто возникла, а потом быстро растаяла, эмоциональная вспышка сиюминутного желания. 

Годами и десятилетиями я наблюдала за Альбусом и за его поведением. Изучала его характер, мировоззрение, отношение к жизни, как к таковой, так и к различным мелким и не очень мелким жизненным событиям. Также особенно внимательно я следила за тем, какие последствия он получал за то или иное совершенное им деяние. 

Полученные мною наблюдения я собирала, сортировала, после подвергла тщательному и глубокому анализу. Так я смогла, например, опровергнуть для себя одно из непоколебимых убеждений брата: «… только дураки платят за блага, получаемые от жизни, а умные и изворотливые берут их бесплатно…». 

На основании всей полученной информации по этой теме, я сделала вывод: «За все блага, которые ты получаешь от жизни, нужно платить, и лучше это делать самому и добровольно — дешевле обойдется. 

Если человек не хочет в категоричной форме платить, то его долг начинает накапливаться. И в один «непрекрасный» день, с человека, за все сделанные им по жизни долги, начнет взиматься плата. Правда, многие люди взимание с них долгов воспринимают как наступившую черную полосу. 

И тогда уже неважно: наступила черная полоса или не черная, человек в этом случае полностью лишается возможности ни умом, ни хитростью, то есть любыми другими способами, которые у него до этого работали безотказно, избежать или предотвратить постигшую его расплату…». 

Поэтому, чем дольше я разбиралась с проблемами моей памяти, тем сильнее во мне зрела убежденность в том, что у меня перед Гарри вырисовывается долг, который требуется отдать, хотя помощь и была получена мною от него не напрямую, а косвенно. Но долг есть долг, и его нужно, в любом случае, вернуть, и это не обсуждается. 

Потому, несмотря на мое полное нежелание вновь возвращаться к созданию выборки воспоминаний для Гарри, я все же решила поговорить с ним об этом, и выяснить у него лично, нужные ли ему знания о тайных делах Альбуса, и уже потом решать, что делать дальше. 

Как же я обрадовалась, когда Гарри в категорической форме заявил, что он отказывается знать что-либо о тайных делах Альбуса. А так, как перед встречей с Гарри я заранее рассматривала возможность развития такого варианта события, поэтому была к нему готова. Как только он отказался, я тут же поспешила преподнести ему, в знак своей благодарности, подарок. 

В тот момент для меня было совершенно неважно, что он не знает истинную причину моей щедрости. Мне было достаточно того, как восторженно загорелись глаза Гарри как только он увидел в моих руках артефакт из другого мира. 

После того разговора с Гарри прошло чуть больше года. Поэтому я успела благополучно позабыть о возникшей когда-то у меня странной идее. 

Но вот однажды проснувшись утром, и не успев даже толком как следует разлепить глаза, я вдруг четко ощутила, что должна, и не просто должна, а обязана сделать для Гарри выборку своих воспоминаний о прошлом. Со всеми вытекающими для меня последствиями. 

Но в этот раз я решила поступить более мудро. Дать себе время на подумать и выяснить для себя то, для чего, собственно, и почему я вновь должна пытаться заниматься воплощением этой идеи в жизнь. 

В первый раз, когда эта идея посетила меня, после долгих размышлений на эту тему, как мне тогда показалось, я прекрасно поняла глубинную причину возникновения этой идеи. Так мое подсознание, таким своеобразным образом, привлекло мое внимание к проблеме с моей памятью. 

В этот раз все оказалось не так просто. Это я поняла, как только в памяти всплыл мой давний разговор с Хель. Где она, в ответ на мой вопрос: как мне лучше будет расплатиться с Гарри за его помощь в моем освобождении из заточения в теле Фоукса, и получении возможности жить в человеческом теле? Четко дала понять то, что когда придет время, все, что для этого надо сделать, я без проблем сразу почувствую и пойму. 

И вот это свершилось. Я, наконец-то, смогу освободиться не только от висящего на мне долга, но и перестать жить в постоянном ожидании этого события. И самое главное: я смогу освободиться от страха, который периодически все эти годы терзал меня: а, что если вдруг я не смогу выполнить то, что от меня потребуется! 

Поэтому к работе с воспоминаниями я приступила, испытывая небывалое воодушевление и подъем. В тот момент я была по-настоящему счастлива. Никуда не торопясь, не позволяя возбуждению взять над собой верх, я делала выборку воспоминаний очень вдумчиво. Медленно и тщательно анализируя каждое просмотренное мной воспоминание на предмет важности и ценности его для Гарри. 

Честно признаюсь в том, что эта работа давалась мне не так уж и просто. Все же это были мои воспоминания, и мне от их просмотра порой становилось очень больно. Приходилось заново проживать страшные моменты своей жизни, но я не позволяла себе раскисать и впадать в уныние. Успокаивая себя тем, что, может, я еще что для себя важное обнаружу, что не увидела или не поняла, когда работала с ними в первый раз. 

Однажды, в процессе работы, меня посетила очень интересная мысль: а что, если первое возникшее у меня когда-то желание поделиться с Гарри своими воспоминаниями, было вызвано не только стремлением моего подсознания помочь мне, но это было и по воле Хель? 

Ведь, как интересно получается: долг, который от меня в итоге потребовали вернуть Гарри, как раз и связан с воспоминаниями о прошлых событиях. И если бы тогда у меня не возникла та идея, то мне бы, вначале, пришлось приступить к приведению своей памяти в порядок. А, так получается, я уже наполовину готова к предстоящей работе. 

Ох, я немного забежала вперед, как всегда избегая вспоминать о самом страшном отрезке моей жизни. Тогда мне пришлось пережить самую большую боль и унижение в моей жизни. 

Итак, продолжаю. Когда охватившая меня дикая необузданная радость от осознания того, что я наконец-то смогу избавиться от долга, висящего на мне вот уже несколько лет, пошла на убыль, а ко мне вернулась возможность рассуждать и думать здраво, в тот же миг передо мной встала, во весь свой немалый рост, нравственная дилемма. 

Чем дольше я изучала ее с разных сторон, тем больше погружалась в отчаяние. Потому что ее невозможно было решить так, чтобы обе стороны, в нашем случае я и Гарри, не пострадали. 

Действительно, получалась крайне неприглядная картина. Если я возвращаю Гарри свой долг с помощью выборки своих воспоминаний о прошлом, то этим самым я создаю для него очень неприятную, во всех ее проявлениях, ситуацию. Потому что Гарри в жесткой форме заявил мне в открытую, что не желает знать все, что-либо связанное с его прошлым. 

Отчаяние, чувство вины, проснувшаяся совесть, которая принялась нещадно меня грызть… и мысли, мысли, мысли… о том, что: а если с Гарри что-то произойдет, потому что он не сможет справиться с тем, что ему придется узнать из моих воспоминаний? И тогда в произошедшем с ним, буду виновата я. 

И как тогда я смогу, интересно, после такого жить? Как я смогу простить себя за то, что вместо чистой, искренней благодарности за мое освобождение, я отплачу ему болью и страданиями? Я ведь прекрасно понимаю, что Гарри придется пережить после просмотра МОИХ воспоминаний! Также я знаю, что на долгие годы он может лишиться спокойной и размеренной жизни, которой сейчас живет. Так что уж говорить о наших с ним сложившихся хороших и теплых отношениях. После такого с моей стороны он может от них отказаться, и будет прав. 

Когда я полностью осознала в какую сложную ситуацию я попала, и какой мне предстоит сделать тяжелый выбор, я подумала, что перед тем, как принять окончательное решение, мне следует хорошенько поискать другой вариант выбора. Желательно такой, чтобы он включал в себя одновременно отдачу мною долга, и при этом, чтобы Гарри ни каким образом не пострадал, даже в мелочах. 

Встав на путь поиска, я настолько этим увлеклась, что не заметила, как перешла ту незримую грань, за которой мое простое желание найти другой вариант выбора, превратилось крайнюю степень одержимости этой идеей. 

Это привело к тому, что вскоре я перестала осознавать, что как заведенная раз за разом перебираю в уме по кругу уже не раз рассмотренные с разных сторон варианты. При этом полностью убежденная в том, что если я еще раз попытаюсь, сделаю еще одно усилие, то в этот раз у меня точно получиться. 

В таком невменяемом состоянии я провела несколько дней и ночей, хотя где-то глубоко в душе я уже давно знала, что такого идеального варианта не существует. Но была не готова это признать. 

Я не знаю, в какой момент моих бесконечных попыток у меня зародилась идея: если я не могу найти, так желаемый для себя, вариант выбора, то тогда я могу в виде протеста, из-за столь страшной дискриминации относительно себя, вообще отказаться делать какой-либо выбор. Затуманенное одержимостью сознание рисовало, что это и есть самое лучшее решение моей проблемы. 

Не знаю, и знать не хочу, до чего бы я смогла дойти в своей одержимости, если бы Госпожа не вмешалась, и не остановила меня. Спасая тем самым меня от совершения самой страшной ошибки в моей жизни?!

Интерлюдия 1.2

Мне потребовалось еще раз очутиться на грани безумия, прежде чем я решила задаться, уже ставшим для меня, в тот момент, сакраментальным, вопросом. Почему, каждый раз, как только я встаю перед выбором, вместо того, чтобы просто его сделать, я начинаю сходить с ума? Отличным стимулом, чтобы основательно заняться поиском ответа на данный вопрос, явился страх, что поселился в моей душе из-за опасения, что неконтролируемый приступ, произошедший со мной вот уже дважды, вновь может повториться, когда я, в очередной раз, окажусь перед выбором. При котором варианты этого выбора будут мне не по нраву. 

В процессе начавшихся поисков, в одном из трудов, я наткнулась на такое понятие как одержимость. Не могу в точности сказать, что конкретно привлекло мой интерес к этому понятию, но я захотела его удовлетворить, озаботившись добычей информации по этому вопросу. 

Начать изучать тему одержимости я решила с магов. Вернее, будет сказать, что для меня в приоритете стояло лишь одно: выяснить отношение магов к одержимости. Информации в этом направлении получилось найти немного, но все же я смогла выяснить, что по понятиям магов, одержимость — это продукт глупых суеверий маглов, возникших на основе религиозных верований. 

Правда, нашелся маг, что в своих трудах написал «…допускаю, что у маглов, такое понятие как одержимость, возможно, возникло не на пустом месте…». Но, он, тут же, без дополнительных объяснений, уверял читателей в том, что: «…для магов, такое явление, как одержимость, совершенно не опасно, потому что с магами не может произойти случайный захват никакими духами, по причине того, что они маги». 

Упоминание в книгах религиозных верований маглов, определило дальнейшее направление моего поиска. Достав нужную литературу, я немедленно приступила к изучению магловских религиозных учений по одержимости. И тут меня ждало большое разочарование. Потому что единственное доступное для моего разума объяснение этого понятия, было, скажем так, странным: «одержимость является следствием греха, вызывающая аномальное состояние у человека, охваченного падшим духом, находящегося под демоническим воздействием». 

С одной стороны, данное религией объяснение одержимости не дало мне ровным счетом ничего, в плане понимания того, что есть одержимость. Но, с другой стороны, я смогла понять причины, которые позволяли со стопроцентной уверенностью заявить о том, что: «…для магов, такое явление, как одержимость, совершенно не опасно, потому что с магами не может произойти случайный захват никакими духами по причине того, что они маги». Мне стало понятно следующие: магия по магическим каналам пронизывает все тело мага, а следовательно, не позволит, чтобы сосудом, в котором она прибывает, овладел какой-то там непонятный падший дух. 

Руководствуясь советом, данным мне Гарри, после религиозных трудов магловских священников по вопросу одержимости, я приступила к изучению мнения по этому же вопросу, теперь уже магловских ученых. А вот тут меня ждал сомнительный успех. Потому, что данное ими определение больше всего соответствовало моему случаю: «Одержимый (обезумевший, помешанный) — это человек, частично или полностью потерявший рассудок. Который, движимый неадекватной, нереальной, а порой несуществующей целью или мотивами, желанием, потребностью стремиться к их достижению, невзирая на любые обстоятельства». 

Прям, все как про меня, не правда ли? И я также считаю, что тогда моей неадекватной целью стало стремление любой ценой найти третий вариант выбора. Не желая ни в какую смириться с тем, что такого варианта попросту не существует. Что в итоге и привело меня к одержимости из-за моей зацикленности на достижение несуществующей цели. 

Но по мере накапливания разнообразных знаний, связанных с одержимостью, со временем я узнала еще такой нюанс. Одержимость возникает у людей на основе одного из двух состояний. Одно из этих состояний, которое и возникло у меня, является зацикленность. Это когда у человека одна доминантная мысль вытесняет все остальное, и чем дольше он ее гоняет по кругу, тем меньше у человека шансов не впасть в одержимость. 

Второе состояние является зависимостью. Это не только просто пагубная привычка. Это навязчивая потребность в чем-то или в ком-то с неконтролируемым стремлением удовлетворить болезненную тягу. Зависимый человек в своем стремлении к своей цели не способен контролировать свое поведение, даже если оно опасно для здоровья и жизни самого человека или окружающих. В итоге я свела все к единому понятию: «Одержимый — это зацикленный, зависимый на какой-то мысли, идеи, цели, объекте, человек, полностью отрицающий доводы разума, отказывающийся руководствоваться в своих действиях любыми социальными нормами, отрицающий все существующие законы ради достижения желаемого им». 

А так как знания о том, что происходит с людьми, когда ими овладевает одержимость, я обрела позже, гораздо позже. И поэтому, когда Хель вернула меня в коттедж, в ту же самую гостиную в нем, из которой она меня и выдернула к себе, я не владела данной информацией. 

Не передать словами, что я испытала, увидев почти полностью разгромленную гостиную, в которой я появилась. Сначала увиденное повергло меня в шок, который плавно сменился сильным испугом. И на то была веская причина. Исходя из увиденного, смело можно было предположить, что в коттедж проникли незваные гости, и разгромили его, пока я отсутствовала. Но в тот момент проблема для меня состояла не в пострадавшей от злодеев обстановке, а в том, что после пережитого приступа одержимости я была в столь плачевном состоянии, что и от мухи не смогла бы отбиться, не то что от разумных, которые устроили погром в коттедже. 

Не знаю, чтобы было со мной, и как бы моя психика, перенесшая буквально только что тяжелейшее потрясение, пережила бы еще одно, если бы не вмешательство Фоукса, заблокировавшего мои чувства. И как вовремя он это успел сделать, тем самым пресекая зарождающуюся у меня истерику. А уже после послал мне видеокартинку нетронутого защитного контура, который мы вместе с ним устанавливали, как только прибыли в коттедж. К этой информации он добавил сведения о том, что уже просканировал весь коттедж, и что я должна перестать попусту волноваться. В коттедже нет никого, кроме нас. 

Блокировка чувств принесла свои плоды. Я без проблем вникла в суть информации, которую мне сбросил Фоукс. Равнодушно поблагодарила его за то, что он отключил мои чувства, заодно и за переданную мне информацию по защите и коттеджу. Затем ненадолго задумалась. Мозги работали словно компьютер, анализируя данные, подводя итоги и без проблем принимая решения. Когда выбор был сделан, последовала незамедлительная реакция по немедленному приведению выбора в жизнь. 

Найденное мной в без эмоциональном состоянии решение было необычным. Я добровольно запирала себя в глубинах феникса до тех пор, пока не приведу себя в норму, и не буду готова к новым испытаниям, которые мне настоятельно, вот уже второй раз, порекомендовала пройти Хель. Все также равнодушно дала задание Фоуксу не выпускать меня из себя до тех пор, пока он не почувствует, что я готова к продолжению жизни без истерик. Посоветовала ему воспользоваться случаем и хорошо вволю оторваться за нас двоих. И только после этого дала добро на смену тела. 

Здесь мне лучше будет дать пояснения: мы с Фокусом, после того, как преодолели ряд проблем, связанных со взаимопроживанием, в конечном итоге заключили между собой договор. День, по большей части — это мое время, а ночь — его. 

Так вот, днем я, в человеческом теле, занимаюсь своими делами, а ночью феникс, в своем теле, летает по своим. А уже после смены тел можно не только прекрасно отдохнуть, но и выспаться под надежной охраной другого, не боясь, что кто-то может потревожить твой сон. Такое положение дел нас полностью устраивает, тем более в любой момент можно поменяться временем суток, если в этом возникнет необходимость. Так вот, Фоукс, после целой ночи полетов, крепко спал, потому и пропустил момент начала моего помешательства. Когда он почувствовал неладное, было уже поздно. А так как время было упущено, для помощи мне Фоуксу потребовалось время, чтобы в начале найти лазейку, накопить силы, и дождаться подходящего момента для нанесения удара, который должен был привести меня в чувство. 

Итак, у Фоукса все получилось: в чувство он меня привел, и все разрешилось к общему удовлетворению. Ну, а я, сразу после нашего с ним спасения, постаралась спрятаться от мира и от жизни, но не просто так. Мне нужно было время, чтобы привести себя в порядок. Еще было о чем подумать, и принять решение: как мне жить дальше. Если честно, после произошедшего со мной, я боялась. Я очень сильно боялась, что оказавшись в человеческом теле, и при очередной попытке сделать выбор, я опять могу слететь с катушек. А так Фоуксу будет легче за мной приглядывать, потому что в своем теле феникса он может, при моем согласии, взять надо мной полный контроль. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что на это я дала ему свое согласие. 

Все то время, что я была оторвана от жизни, пролетело для меня как один миг. Получилось оно, на удивление, очень плодотворным. Потому что у меня, помимо всего прочего, получилось разобраться еще и с возникшим у меня вопросом: кто навел такой изумительный порядок в коттедже, больше напоминающий нашествие варваров?

И вот, казалось бы, что может быть проще: все лежит на поверхности. Имеется лишь единственный подозреваемый и это — я, как бы прискорбно это для меня не звучало. Неопровержимые доказательства, указывающие на это, имеются. Первое из них: это когда мы с Фокусом появились в коттедже. На тот момент взломщиков в нем не было. Второе: это когда проверка защитного контура показала, что он по-прежнему отлично выполняет свою защитную функцию, и никаких сторонних воздействий на него не осуществлялось. 

Но на поверку оказалось не все так просто. Мне, чтобы признать столь очевидный вывод, пришлось пройти все этапы принятия. А все из-за небольшого нюанса. Когда я узнала от Фоукса о том, что прежде чем покинуть коттедж, он его весь облетел и выяснил, что практически все помещения в нем подвергались разрушению, но фишка заключалась в том, что все эти разрушения были совершены без применения магии. 

Тут я и закусила удила, как говориться. Я принялась все отрицать, аргументируя тем, что: да, я — маг и почему вдруг, круша коттедж, я решила это делать своими слабыми руками, а не с помощью магии? Значит, это сделала не я. 

Потом перешла к следующему отрицанию: я не могла такого сделать, потому что я воспитанный и, весь такой, культурный человек, и не могла совершить подобный акт вандализма. И под занавес просто: я не могла подобного совершить и точка. 

Потом перешла к гневу. И скажу вам, гневалась я долго и со вкусом: на себя, на свою жизнь, на судьбу, на обстоятельства. Да, на много чего, даже Фоуксу за компанию досталось. Так что продолжала я гневаться до тех пор, пока не выдохлась и не перешла к торгу. 

Торг был восхитительный в своей беспринципности, но по своей сути он больше напоминал шантаж. От Фоукса, в жесткой форме, не подразумевающей отказа, потребовала признать, что он мог лохануться и не увидеть того места, где был нарушен защитный контур. Если он в этом в тот же час не признается, то его жизнь я превращу в кромешный ад. Не достигнув нужного мне результата с помощью жесткого воздействия и запугивания, я перешла к его уговариванию. Обещая, что не буду на него сердиться за этот ляп, сулила все блага мира, пыталась подкупить всем, чем только можно. Но он, гад такой, отлично держал оборону, все отрицал, не ведясь ни на какие провокации с моей стороны, курица общипанная, легко игнорировал любые мои грязные инсинуации. 

На этом можно было бы и успокоиться, но мне было суждено познать весь спектр абсурдности и мерзости, на которую я могу только пойти, чтобы отбелить себя. Для этого я была готова перевести стрелки на кого угодно. Следующим, кто стал моей жертвой, был Дор. Я упрашивала, умоляла, я подкупала, заискивала, лишь бы только Фоукс согласился с моими доводами о том, что это был Дор. Он тайком появился в коттедже, и устроил весь этот разгром, так как пройти нашу с ним защиту не потревожив ее, он мог запросто. 

Почему я вдруг решила переключиться на Дора? Да, все просто. Потому что единственным, кто знал о моих намерениях укрыться в уединенном месте в полном одиночестве, был Дор. Но при этом я полностью игнорировала тот факт, что единственной информацией, которой он обладал: это какой мир я выбрала для реализации своей цели. 

Вспоминая этот торг или все же шантаж, а больше мои действия в этот период напоминали что-то среднее между торгом и шантажом. Но дело не в этом. Я попробовала мысленно представить себе подобную ситуацию, в которой Дор вдруг бросает свой пост, который ему надолго покидать было нельзя, и начинает прочесывать весь мир в поисках меня. И все только для того, чтобы заняться вандализмом в коттедже, в котором я поселилась. Да, это было бы смешно, если бы не было так грустно. 

Ну, а потом тяжелая депрессия накрыла меня с головой. Я всячески жалела себя, скуля и стеная, и пребывала в этом депрессивном состоянии до тех пор, пока на меня не снизошло принятие. Да, я смогла принять то, что моя неспособность сделать выбор привела меня к тому, что я полностью потеряла связь с реальностью. В итоге все это вылилось в то, что я впала в неудержимое буйство, и принялась направо и налево крушить все, что ни попадя. 

Кто бы мог подумать, что когда ты не просто принимаешь, но сверх того еще и примиряешься с реальностью, произошедшей с тобой, то за это, оказывается, можно получить бонус. У меня таким, скажем так, не совсем приятным бонусом, стало всплывшее из глубин моей памяти воспоминание. 

Началось для меня все резко и неожиданно. Вдруг перед моими глазами возникла мутная пелена, закрывавшая весь обзор. Все, что можно было через нее разглядеть, это только светлые и темные пятна. Я напряглась, не понимая, что происходит, но не успела как следует испугаться, как услышала звук удара обо что-то твердое, боль в ноге, а следом скрежещущий звук, сдвигаемого предмета. И я, не удержавшись на ногах, падаю. Адская боль в правом локте, от которой на миг темнеет в глазах, но зато после… О, чудо! Пелены больше нет и я могу нормально видеть. 

Прижав к себе больную руку, я аккуратно села, и только после этого позволила себе оглядеться. Упала я в холле, налетев на пуфик, что было неудивительно, потому что данный пуф стоял фактически посередине помещения. Но не успела я разобраться в том, что, собственно, происходит, как моя интуиция взвыла сиреной, извещая о грозящей мне опасности. Это заставило меня насторожиться и не зря. Я смогла заранее почувствовать, как во мне вновь просыпается уже знакомый мне гнев и жажда разрушений. И тут все стало на свои места: сильная боль в локте очистила, на короткий миг, мое сознание, а теперь, по мере утихания боли, и, отступившие было безумие, вновь возвращается ко мне. И все, что у меня получилось сделать, перед тем как пелена вновь заволокла мое сознание, с помощью затухающего разума, запустить магическое усиление своего тела, дополнительно к этому усилив и кожу. 

Просмотр воспоминаний в своем же сознании с полным погружением, скажу прямо, такое я испытала впервые. Мне этот опыт очень не понравился и пережить еще раз что-то подобное я бы не хотела. Но, с другой стороны, после этого многое стало понятно. Первое — это, почему, разнося коттедж, я фактически не пострадала, что было совершенно невозможно, потому что некоторые из деревянных изделий были буквально разнесены в щепки. Второе — почему, когда я пришла в себя, в наличии имела полное магическое истощение. Но при этом в помещениях коттеджа, где я буйствовала, не осталось следов от ее применения. Все оказалось до банальности просто: использование магического усиления любой части тела, включая кожу, магических следов в помещении не оставляет. 

Но все эти события произойдут со мной уже после моей эпической встречи с Госпожой. Но чтобы наша с Хель встреча состоялась, для этого нам с Фокусом потребовалась очутиться на краю пропасти. 

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, если бы не слияние моей души с сущностью феникса, я не пережила бы этого срыва. Бедный Фоукс! Не представляю, что ему пришлось пережить за то время, когда одержимость правила балом в моей душе и в моем сознании. И совершенно не представляю, как он смог сделать то, что он сделал. В какой-то миг ему удалось прорваться сквозь обволакивающую меня пелену безумия и нейтрализовать ее, пусть и на время. 

Этот миг навсегда запечатлелся у меня в сознании. Теперь я в любой момент с легкостью могу припомнить его мельчайшие детали, стоит только о нем подумать. Вот, все еще пелена сумасшествия окутывает мой разум, а потом — раз! Словно по щелчку она спадает, а мое сознание и разум резко пробуждаются, а я, бредущая в неизвестном направлении, резко останавливаюсь, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Минут пять, я еще оставалась недвижима, а потом на остатках сил, едва передвигая ногами, делаю два небольших шага к ближней из стен, а после уже просто стекаю по ней, опускаясь на пол. От дикой слабости меня слегка покачивает из стороны в сторону, несмотря на то, что я сижу опершись спиной о стену, а мое самочувствие ужасно. И поэтому я не решилась сама провести диагностику своего тела, а обратилась за этим к Фоуксу. 

Да, уж! Полное магическое и физическое истощение, сильное обезвоживание. Не удивительно, что мне так хочется есть и пить. Сухость во рту настолько сильная, что даже язык прилип к небу, а губы потрескались так, что малейшее движение, как из них начинает сочиться кровь, в довершении всего голова разрывается на части. 

Испугавшись того, что скоро из-за головной боли я не смогу нормально соображать, я поспешила послать Фоуксу мыслеформу, что нам стоит с ним произвести смену тел. И после, уже следуя моей задумке, он немедля должен отправиться за помощью к Дору. Но не успела я порадоваться своей находчивости, как от Фоукса пришло сообщение, в котором он ставил меня в известность, что функция смены тел, с момента моего помешательства, не работает до сих пор. 

Это был приговор! Я в отчаянии закрыла глаза, не зная, что еще можно сделать в данной ситуации, невольно прислушиваясь к себе, чтобы тут же получить подтверждение тому, что я почувствовала с первого момента, как только пришла в себя. Точно, так и есть. По мере возвращения ко мне жизненных сил и магии, во мне снова пробуждается безумие, и я с этим ничего сделать не могу. Это подтверждало мои самые худшие опасения, что мы с Фокусом гарантированно обречены на медленную и мучительную смерть. 

Поэтому, напоследок пользуясь тем, что еще могу связно мыслить, я попросила у Фоукса прощение за то, что из-за моей тупости я погубила не только себя, но и его, а потом тепло попрощалась с ним. В ответ от него пришел посыл к тому, что не стоит сдаваться, нужно продолжать бороться, и тогда у меня получится справиться со своим срывом. На что я ему в ответ послала образ, что я как раз все это время и не сдавалась и как могла, боролась. И к чему в итоге это меня привело? Ответа на это не последовало. 

От осознания того, что я скоро умру, мне почему-то не было страшно. А вот от мысли, что я умру безумной, меня аж всю передергивало. Вдобавок к этому я не могла позволить пережить Фоуксу весь тот ужас, страдая рядом с ненормальной в ожидании смерти. 

И тогда я всей силой своей истерзанной души взалкала, обращаясь к Хель. Если нам и суждено умереть, то в этом случае Госпожа Смерть может быть проявит милосердие, и примет нас в свои чертоги уже прямо сейчас.

Интерлюдия 1.3

Панический страх перед новым приступом безумия заставил меня продолжать неистово взывать к Хель, не прерываясь, и не останавливаясь ни на секунду. Столь глубокая сосредоточенность на одном действии, в итоге, привела к тому, что я не заметила, как мое бренное тело что-то подхватило и куда-то понесло. Вернуться в реальность и узнать об этом мне помогла ночная прохлада. Но так как на тот момент я была полностью вымотана, как эмоционально, так и физически, я никак не среагировала на мое откровенное похищение: апатия полностью поглотила меня. 

Неизвестно откуда-то взявшийся на мою пятую точку магический поток, на данный момент уже аккуратно изъял меня из коттеджа, и плавно нес прямо в окно портала, расположившегося в десяти метрах от центрального входа в коттедж, зависнув в воздухе над дорожкой, ведущей к калитке, на высоте двух метров. 

Как многое меняется в твоем восприятии в отношении ко многому, когда ты стоишь на пороге смерти. Пусть я и была магически полностью истощена, но не почувствовать эманации смерти, исходящие от потока, было невозможно. Но не это привлекло мое внимание, на миг вырывая меня из пелены апатии. А то, что я не ощущала того дискомфорта, какой я всегда испытывала раньше, даже от едва уловимых эманаций магии смерти. Сейчас мне до неприличия было уютно находиться в нем. Осознав сей факт, с безразличием констатировала для себя, что это может значить только одно: моя смерть не за горами. При этом отстраненно наблюдая, как перед порталом поток слегка замедлил свое движение, а потом просто взял и забросил меня в него. 

Вылетела я с небольшим ускорением, с легкостью преодолела расстояние, отделявшее окно портала от стоящего напротив его светового столба, который в своем объеме имел диаметр не меньше метра. Но как только я влетела в него, моя скорость резко снизилась, и по итогу я застыла в нем недвижимо, словно муха в янтаре. Потому, что на поверку оказалось, что свет, по своей структуре, был вязким и достаточно плотным, что и остановило мое дальнейшее продвижение, хотя, при этом, проблем с дыханием у меня не возникло. Разглядеть что-либо по пути к столбу я не успела, уж слишком быстро все произошло, да и легкую дезориентацию после прохода никто не отменял. А после у меня уже и не имелось такой возможности это сделать, потому что свет плотно застилал мне глаза. 

Прикрыв глаза от слишком яркого света, я, с полным безразличием, принялась ждать, что последует за этим дальше. И, как говорится, дождалась на свою голову. Позднее, вспоминая все, что со мной тогда произошло, я каждый раз задаюсь вопросом: а если бы не мое апатичное состояние, подвергли бы меня такой жестокой экзекуции? И что-то мне подсказывает, что — нет. И что именно это состояние апатии, в котором я тогда пребывала, спровоцировало дальнейшие события. 

А произошло следующее: в какой-то момент бесцельного нахождения в столпе, краем сознания я уловила, что подвергалась сканированию. Но не успела я даже о чем-либо задуматься, как мою душу, мое сознание, мою личность и мое «я», как мне тогда показалась, у меня изъяли. А, может, мне и не показалось, а, может, так и было на самом деле. Это теперь уже не важно, как все было: изъяли их или нет. Главное, все мои составляющие качественно разложили, тщательно рассмотрели и изучили с разных сторон, а потом все собрали и вернули на место. 

А так как апатия, охватившая меня, продолжала владеть мной, поэтому я с полным безразличием наблюдала, словно со стороны, за происходящим со мной. И даже когда мою душу, личность и «я» подвергни всестороннему рассмотрению, то это никак меня не задело в эмоциональном плане. Да, я помнила, что это должно быть больно, неприятно и унизительно. Но я просто об этом знала, но совершенно ничего не испытывала. 

Помимо всего прочего, если бы могла, я бы тогда порадовалась тому, что у меня апатия и меня никак не задевает то, что со мной происходит. Наивная дурочка! Тогда я искренне уверовала в то, что нашла идеальное душевное состояние, которое дает, и в будущем будет давать и дальше мне идеальную защиту от любой душевной боли. Позже, анализируя и размышляя над этой и многими подобными ситуациями, и не только своими, я четко выяснила для себя, что совершенной защиты от душевной боли, в принципе, не существует. Мало того, каждый раз, как только разумный верит в то, что — все, он больше не уязвим для душевной боли, как с ним происходит соответствующие событие, которое гарантированно срывает броню, которой он отгородил себя от окружающей его обстановки. 

И вот осмотр моего внутреннего мира завершился, и тут же мое тело утратило неподвижность, и я медленно заскользила вниз. Как только мои ноги достигли пола, свет, до этого удерживающий меня, погас. Общая слабость, мелкий тремор, боль и головокружение — все это привело к тому, что оставшись без поддержки, мои ноги предательски подломились. Миг — и боль пронзает мои колени. Вскрикнув, я падаю вперед лицом, но все же в последний момент успеваю подставить руки и тем самым не позволяю моему лицу познакомиться с каменным полом. 

Несколько крайне слабых, безуспешных попыток подняться убеждают меня в бесполезности предпринимаемых мной усилий, и все, что получается у меня добиться, это, едва опираясь на согнутые руки, поднять немного выше голову над полом и осмотреться. Я не ошиблась в своих предположениях. Находилась я в тронном зале, распластавшись прямо напротив трона Хель. А почему я так уверена в том, что не ошибаюсь? Так, все очень просто: я уже была в этом месте, поэтому без проблем узнаю, как и само место, так и этот трон. И только одно мне приносит облегчение: Хель, сидящей на троне, не наблюдается, и, вообще, похоже, в тронном зале я нахожусь одна. 

Повернув голову на бок, я опустила ее на пол, а потом, закрыв лицо рукой, в голос разрыдалась. Вся моя хваленая непробиваемая защита рухнула, как карточный домик, стоило только мне очутиться распластанной на полу в положении полного бессилия. А мою апатию легко смыло от понимания того, что в любой момент может появиться Хель, и увидит меня в столь удручающем положении. 

Как бы это странно не звучало, но когда истерика пошла на убыль, я вдруг осознала, что с одной стороны я испытываю презрение к себе из-за того, что так опозорюсь перед Хель, а с другой — я рада, что так все получилось, потому что, раз я здесь — это значит, что я кому-то нужна, что обо мне не забыли. И пока мои мысли прыгали в голове, словно зайцы, а я судорожно пыталась их поймать, что не заметила, как в зале появилась Госпожа. Потому, что прокатившаяся по мне волна магии, стала для меня полной неожиданностью, но от этого не менее желанной. Она подарила мне не только излечение, но и принесла тонизирующий и бодрящий эффект. 

Ощутив в себе значительный прилив жизненных сил, я поспешила тут же подняться с пола, и не поднимая глаз на Хель, произнесла хриплым из-за пересохшего горла, голосом: 

— Приветствую вас, Госпожа! — и присела перед ней в реверансе. 

— Встань! — сухо скомандовала она, что я и сделала с великой радостью, потому что мои ноги уже предательски начали подрагивать. Я мысленно выругала себя за то, что решила выпендриться с этим реверансом. Пусть и с опозданием, но смогла понять то, что сил мне дали лишь только на предстоящий разговор, а не на какие-то там светские кульбиты. 

Выпрямившись, я застыла, неподвижно устремив свой взгляд на туфли Хель, выглядывающие из-под ее платья. Как бы мне не хотелось взглянуть на Госпожу, но я никак не могла заставить себя это сделать, при этом отлично понимая, что именно это она сейчас и ждет от меня. Как мне тогда показалось, воцарившиеся молчание длилось вечность, потому что отпустившая меня апатия обнажила все мои чувства, сомнения, вину, страхи, которые в едином порыве впились в мою душу не хуже самого свирепого зверя, и с новой силой начали рвать ее на части, а утонувшее было безумие вновь начало медленно поднимать свою голову. Но так было до тех пор, пока Хель не заговорила со мной, и это было похоже, скорее, на настоящее чудо. Стоило ей произнести мое имя, как безумие тут же свернулось, и срочно куда-то заныкалось, сознание прояснилось, а мои взбудораженные чувства и мысли мгновенно угомонились. 

— Ариана! Ответь мне, пожалуйста, дитя, что ты такое необычно-интересное учудила, что смогла почти в одночасье потерять не только свое бессмертие, но и жизнь за одно? 

Прозвучавший вопрос послужил для меня триггером, слова сплошным неудержимым потоком полились из меня. Во время своей проникновенной исповеди я часто путаясь, перескакивала с одного на другое, съедала слова, повторялась, но с упорством барана взахлеб продолжала свое повествование о том, что я пережила, и что во время всего этого я чувствовала, что думала, за что переживала, и что, в итоге, так и не смогла принять. 

Все время, пока длилось мое повествование, из моих глаз, почти безостановочно, лились слезы. Но в истерику я так больше и не впала. Чего я так боялась, из-за чего так сильно переживала, и чему, в итоге, я была бесконечно рада. Возможно, мой рассказ изобиловал излишними подробностями, но мне было важно выговориться, поделиться своими проблемами, я просто жаждала этого, и всеми фибрами своей души чувствовала необходимость в этом. 

Рассказ свой начала с того самого события, когда однажды проснувшись утром, я почувствовала, как и в каком виде лучше всего будет отдать свой долг Гарри. Но уже в процессе своего повествования мне показалось, что будет слишком мало просто рассказать, и потому я тут же полностью открыла для Хель свое сознание и душу, чтобы она могла сама все увидеть и узнать, убедится в том, что я ничего от нее не скрываю и как-либо не пытаюсь ее обмануть. 

На всем протяжении моего рассказа меня поддерживала надежда, что как только я умру, все былое станет для меня неважным, как говорят русские: мертвые сраму не имут. И эта надежда на такое близкое забвение не позволяла мне о чем-либо сожалеть. А вера в то, что как только я завершу свою исповедь, смерть примет меня в свои объятия, дарила мне дополнительные силы для того, чтобы продолжать и дальше выворачивать свою душу на изнанку. 

Конечно, умирать не хотелось, но еще одна светлая мысль о том, что если я умру, то мне больше никогда в этой жизни не придется делать какой-либо выбор, грела мне душу, наполняя ее экстазом, помогая мне принять смерть как избавление. Потому, что я к тому времени отлично осознала то, что для меня сама мысль о том, что мне еще раз придется предстать перед выбором, пугала меня больше, чем сама смерть, а что уж говорить о самом процессе этого самого выбора. В итоге получалось, одно: для меня, в тот момент, предпочтительней была немедленная смерть, чем в очередной раз предстать перед каким-либо выбором. 

Неожиданно произошедшая активизация моего второго пласта сознания лишь на секунду сбила меня с мысли. После я смогла уже достаточно быстро сориентироваться и направить данный ресурс на сканирование моего внутреннего состояния. Следующей поставленной перед ним задачей было: на основе полученных данных произвести анализ всего происходящего со мной на данный момент. 

Результат не заставил себя долго ждать. Выяснилось то, что по мере моего повествования, мне, с каждым следующим произнесенным мной словом, становится все легче и легче, все спокойней на душе. А безумие, которое от присутствия Хель спряталось где-то на задворках моего разума, оказывается, благополучно развеялось, освободив из своего плена второй пласт моего сознания. И это было прекрасно, потому что позволяло вздохнуть с облегчением и порадоваться тому, что умру я все же не будучи сумасшедшей. Также приятным сюрпризом, правда с ноткой сожаления и печали, было то, что связь с Фокусом, почти разорванная безумием, полностью восстановилась. 

После выполнения задания, когда второй пласт освободился, мне представилась уникальная возможность, теперь уже с его помощью, хорошенько обдумать все, произошедшее со мной с того момента, как Фоукс привел меня в чувства, при этом одновременно все также продолжать излияние своей души Госпоже, используя, как и раньше для этого, свой первый пласт сознания. 

И вот, копаясь в своих воспоминаниях, я добралась до того момента, когда я, после пространственного перехода через портал, влетаю в световой столб и застреваю в нем. А после подвергаюсь сканированию, которое, по сути своей, больше было похоже на расчлененку. Только в моем случае вместо тела насилию подверглись моя душа, мое сознание, мое «я» и моя личность. И тут я тупо зависаю в непонимании того, зачем Госпожа сидит и внимательно слушает все мои сопливые излияния? Если в ее случае она уже и так обо всем знает после того-то сканирования? И даже могу предположить, что она знает обо мне даже больше, чем я ей рассказываю о себе, потому что, как бы я не старалась, невозможно что-либо не позабыть. Так, спрашивается: зачем ей это? И тут же приходит осознание, стоило мне для этого поглубже задуматься, и захотеть это понять: это нужно не ей, а мне. 

Чувство искренней благодарности к Хель затопило меня. Но, как всегда бывает у разумных, долго оно не продлилось. Ему на смену пришли сомнения, а они были рождены на основе того мнения, которое бытовало среди магов о Высших Существах. Все они поголовно, по понятиям магов, были высокомерны, равнодушны, жестоки, нетерпеливы, взбалмошны, предвзяты и поэтому проблемы простых смертных, которых они считали слабаками, им были совершенно безразличны. 

И вот спрашивается: где это все? Я тут старательно, заливаясь слезами, выворачиваю свою душу перед Высшим Существом, но ничего подобного и близко не наблюдаю? И вот из-за этого несоответствия возникает вопрос: почему и откуда у магов могло возникнуть такое мнение о Высших Существах, настолько далекое от истины? 

— Это все потому, что все души, пораженные смертным тленом, в любом своем воплощении, вместо того, чтобы познавать и учиться у тех, кто в своем развитии уже достиг определенных высот в сохранении своих душ от поражения смертным тленом, они, с упорством, раз за разом, старательно, всеми доступными способами, приписывают Высшим все свои пороки, свои понятия, взгляды, отношение, восприятие, мировоззрение. То есть, попросту опускают Высших в своих глазах до своего уровня, чтобы не развиваться самим. 

И это было бы полбеды, если бы разумные, с душами, пораженными смертным тленом намного сильнее, чем другие представители их расы, любой ценой не стремились бы навязывать, исподволь или силой, другим разумным свое видение, восприятие и мнение о Высших Существах и Богах, как о недостойных чему-либо у них учиться. 

Внимательно вслушиваясь в то, что мне говорит Хель, я недоумевала: с какой целью она описывает мне нормальные человеческие отношения, и чем, собственно, она недовольна? Да, это нормально, когда имеющие такую возможность одни из разумных унижают и угнетают других, и тем самым за их счет самоутверждаются, получая от этого процесса удовольствие. Да, это нормально, когда угнетенные кричат о справедливости, о недопустимости унижений и угнетения одних другими. И да, это нормально, что как только униженные и угнетение получат возможность, они тут же забывают о справедливости, за которую они так яростно боролись, и начинают также, как и угнетатели до этого, получать удовольствие от угнетения и унижения других, тех, которые не смогли, в отличие от них, вырваться из слоев разумных, подвергаемых угнетению. В чем, собственно, состоит проблема? 

И только намного позже я смогла понять, что Хель тогда пыталась до меня донести. Со временем, за тысячелетия от почитания Высших Сущностей и Богов, разумные постепенно отказываются, бессознательно скатываясь, от уважения к Высшим к таким же отношениям, что приняты за норму между разумными, при которых все всех унижают и угнетают, получая от этого удовольствие. И что при таком-то вот раскладе разумные не только никогда не будут учиться чему-либо у Высших Сущностей и Богов, но также постепенно в душе у них начинает зарождаться презрение к ним за якобы неподобающие, по их мнению, отношение Высших к ним, смертным. И что они даже на секунду не задумаются над тем, соответствует ли это истине или нет, потому что они уверены в своем праве судить по себе Высших Сущностей и Богов. 

И уж тем более их не интересуют последствия происходящих изменений в своих душах в отношении к Высшим. Как и то, что как только такое отношение к Высшим закрепляется на бессознательном уровне, становясь нормой для доминирующего большинства разумных в мире, тогда-то и наступает трындец в виде апокалипсиса. Ну, это же такие недоказуемые мелочи, не правда ли?

  Интерлюдия 1.4

Так, стоп, дорогая! — сказала я сама себе. Если останусь жить, что сомнительно в моем положении, тогда вот и подумаю над возникшей проблемой в отношениях между смертными и Высшими, как и над причинами ее возникновения. Заодно и над тем, что можно будет с этим сделать?! И можно ли будет, вообще, с этим что-либо сделать? Потому что, как говорил мой брат Альбус: разумные, независимо от расы, в большинстве своем не заинтересованы что-либо менять в своих отношениях к чему-либо или к кому-либо, и уж тем более самим меняться. И вообще, я не святая и не мать Тереза, чтобы думать об этой проблеме, которую почти все разумные как проблему-то и не воспринимают, особенно глупо это делать сейчас, когда моя смерть не за горами. 

Остановив свои размышления в этом направлении таким незамысловатым образом, я получила возможность спокойно задуматься над словами, сказанными Хель, которые привлекли мое внимание. Но не успела я даже начать это делать, как с моих губ уже сорвался ряд вопросов: 

— Госпожа, а разве душа не бессмертна? А разве бывают смертные души? А если бывают, то как отличаются смертные души от бессмертных? 

Отвесив себе мысленно оплеуху, в первую очередь, за поспешность, а вторую — за глупость заданных мной вопросов, я этим не удовлетворилась, и поэтому в дополнение к оплеухе, выписала себе еще и наказание: заставила себя поднять глаза, чтобы встретиться со взглядом Госпожи. 

Сейчас я уже точно не помню, что я до этого ждала, чего боялась, из-за чего я так долго оттягивала этот момент, но в глазах Хель я не нашла ничего такого, что думала найти. В них не было ни презрения ко мне, ни приговора. Осознав это, я с облегчением выдохнула, отводя свой взгляд от ее глаз, мимоходом окидывая внимательным взглядом все пространство вокруг Госпожи, как и ее саму, чтобы тут же застыть в немом изумлении. 

И было от чего, потому что за время моей исповеди все вокруг подвергалось различной степени изменениям, как и образ самой Госпожи. Не могу сказать, что эти изменения я не замечала. Замечала, еще как замечала! Даже несмотря на то, что они происходили медленно, едва заметно. Просто я решила не заострять на этом внимание, потому мне показалось, что это не так уж и важно. В итоге получилось то, что я ошиблась в оценке ситуации, иначе мне бы не пришлось пребывать от увиденного в шоке, когда до меня полностью дошла истинная причина для возникновения происшедших изменений. 

Но начну я все же свой рассказ с самого важного для себя. О том, что когда Сестры: Хель, Магия и Судьба от моей несчастной души, соединенной в единое целое с сущностью феникса, отделили Дора, который являлся тогда еще крестражем Альбуса. Оказалось, что после проделанной над нами операции, наша с Фоуксом судьба повисла на волоске, о чем я, честно скажу, не только не знала, но даже и не догадывалась, как и о причинах возникновения данной угрозы не только нашей судьбе, но и нашей с фениксом жизни. 

Все это узнать у меня получилось совершенно случайно во время общения с Госпожой, когда я во второй раз посетила ее чертоги. Оказалось, что вопрос нашего с Фоуксом существования возник по той простой причине, что когда Альбус проводил ритуал слияния сущности феникса с моей душой, она, моя душа была поражена смертным тленом, в этом-то и заключалась основная проблема. Потому что по Законам, которые неукоснительно соблюдают все Высшие Сущности, включая и Богов, душа, пораженная смертным тленом и бессмертие — это, скажем так, совершенно несоединимые сами по себе понятия. И вот какая в итоге возникла проблема: моя душа, пораженная смертным тленом, из-за слияния с сущностью феникса, почему-то приобрела бессмертие, вдобавок еще получила дополнительную плюшку: после смертельной раны в человеческом теле, через феникса, из пепла, возрождаться вновь. 

Поэтому-то Высшим Существам срочно пришлось решать вопрос: как быть с возникшей аномалией. Итак, я, с душой пораженной смертным тленом, получила бессмертие, тем самым автоматически став на одну ступень с Высшим, что было недопустимо, потому что это нарушало Законы, по которым они живут. И вот казалось бы, что выбор Высших очевиден: полное развоплощение и точка. Но вот незадача: во всем в этом имелось одно, такое маленькое, «но»… 

Вот это «но» и стало камнем преткновения в решении нашего с Фоуксом вопроса. И это «но» заключалось в том, что я, для приобретения бессмертия, не нарушала никаких Законов, по которым живут Высшие Сущности и Боги. И поэтому получалось следующие: если они нас с Фоуксом убьют, то этим самым действием они сами нарушат один из Законов, которые они все неукоснительно блюдут. 

И вот незадача: убить нас с Фоуксом нельзя, не нарушая Закон, но и позволить нам просто жить — тоже недопустимо. А все потому, что пусть я, из-за своего полученного бессмертия, теперь отношусь к Высшим, но по их-то Законам жить не могу, потому что не умею, а вариант — просто взять и выучить эти Законы, оказался невозможен. Потому что, к познанию Законов, по которым живут Высшие, можно прийти только добровольно, бессознательно найдя свой путь, и потом уже, через преодоление различных испытаний, развиваться, постоянно меняясь в процессе познания этих Законов. 

И можно было бы подумать: все — это конец. Но у Высших, оказалась, имелась одна лазейка: если я смогу сделать искренний выбор, такой как взять и начать учиться жить по Законам, по которым живут Высшие, то у меня появится шанс. Но чтобы я могла сделать этот выбор, мне требовалась помощь со стороны. А так как перед ритуалом слияния моей души с сущностью феникса, я, на тот момент, уже была мертва, то получалось так, что моя душа с тех пор полностью принадлежит Хель. Из-за этого небольшого нюанса, уже перед Госпожой, встал выбор: взять на себя ответственность за нас с фениксом, тем самым предоставив нам второй шанс, либо запереть нас навеки, неизвестно где, как опасную аномалию. Не нужно, наверное, объяснять, какой выбор сделала Хель, за что я ей, теперь, безмерно благодарна. 

Не буду вдаваться во все подробности о том, что со мной творилось после встречи с Хель во второй раз. От количества и важности полученной информации я приходила в себя очень долго, уж слишком много всего на меня тогда навалилось, одна встреча с Хель сама по себе чего стоит. А та вся информация, что я от нее получила? Это, вообще, отдельная тема для размышлений. А что уж говорить о предстоящем выборе? Либо вечное заточение незнамо где, либо развоплощение. Тут, оказывается, я сама могу выбрать одно из двух. Ну или либо искренний выбор начать учиться познавать Законы, чтобы очистить свою душу от поражения смертным тленом. И как, спрашивается, я должна была этот выбор сделать, если мне легче умереть, чем сделать какой-либо выбор вообще? 

По совету Дора, которому я, как на духу, все выложила, когда с ним встретилась, немедленно делать какой-либо выбор не стоило до тех самых пор, пока моя психика не придет в норму после перенесенной психологической травмы, полученной из-за владевшего мной недавно безумия. Так что в итоге восстановительный процесс у меня прилично затянулся на долгие годы, которые я провела во временном кармане, созданным Дором, и это было здорово, потому что в реальности для меня прошла всего одна неделя. 

Первое время, проведенное мной во временном кармане, я предавалась неге, отсыпалась, валялась на белом песке возле лесного озера, купалась, либо бездумно часами бродила по чистому, ухоженному, светлому лесу. Все это время я ни о чем не думала, ни о чем не вспоминала, в категоричной форме запретив себе это делать. А если все же меня начинали одолевать тяжелые мысли, либо воспоминания, я тут же принимала дополнительные зелья к основному, индивидуально прописанному мне курсу. 

Заботиться о чем-либо насущном мне не требовалась. В небольшом деревянном доме, где я жила, у меня было все, что нужно для удобства: душ, ванная, стазисная камера, под завязку забитая различными готовыми блюдами, выпечкой и много чем еще, большая мягкая постель и прорва свободного времени. 

Когда последствия от перенесенного мной потрясения стали сходить на нет, я потихоньку приступила к разбору своих воспоминаний, подвергая их тщательному анализу, как и полученную от Хель информацию, и уже после обработанное мной, я стремилась усвоить, заодно вписывая все это в свое мировоззрение. Вопреки моим ожиданиям, что данная информация будет плохо влиять на мое еще не совсем приведенное в норму психическое состояние, не оправдалось, и даже, наоборот, чем больше я ее усваивала, тем более адекватной, спокойной и уравновешенной я становилась. 

Конечным итогом моей работы с усвоенной информацией стало то, что используя ее словно призму, я, в начале, через нее пересмотрела свое поведение, отношение, восприятие к некоторым важным для меня вещам и разумным. И только уже после я приступила к переоценке всех тех важных событий, которые произошли со мной с того момента, как нас с Фоуксом отделили от Дора. 

Полностью согласна с тем, что это был поистине Сизифов труд, но я ни о чем не жалею, потому что проделав его, я многое смогла по-новому увидеть, понять и почувствовать. Самым важным из всего осознанного мной, стало понимание всего того масштаба и сложности проделанной Хель работы по спасению меня от самой себя. Особенно восхитило меня тогда и до сих пор продолжает восхищать то, как она, используя столь малое средство, как постановка передо мной банальной на первый взгляд задачи, это создание выборки воспоминаний для Гарри, она смогла добиться именно того результата, который она и хотела получить. 

Судите сами: взяв надо мной шефство, Хель не пустила все на самотек, и зная наверняка, что смертный тлен в моей душе обязательно спровоцирует меня на действие, которое приведет меня к самоуничтожению, она решила не дожидаться этого момента, а просто взяла и сама меня на это спровоцировала, заодно давая мне возможность узнать всю важную для моего выживания информацию. 

И поэтому, на основании всего вышеперечисленного, позже у меня родилось одно предположение, что в мою первую встречу с Хель, она, похоже, вложила в мое сознание что-то наподобие ментальной закладки. Возможно, это было что-то другое, точно я не берусь утверждать, потому что я не знаю возможностей Высших. Но главное состоит в том, что меня до сих пор не покидают сомнения в том, что возникшее у меня вдруг желание облагодетельствовать Гарри своими воспоминаниями, возникло у меня просто само по себе. 

Дополнительным подтверждением моей теории может служить то, что после того, как я выяснила, что у меня есть проблемы с памятью, спонтанно возникшее было желание отдать Гарри свои воспоминания, полностью исчезло, словно оно и не возникало. В довершении всего стоит также упомянуть о том, что моя восстановленная память точно играла важную роль в дальнейших планах Хель. И, похоже, это-то и стало моим первым испытанием на пути к выбору в познании Законов. 

Думаю, следующим моим испытанием смело можно считать мою проверку на готовность чувствовать и воспринимать информацию из информационного поля мира, которую, как неудивительно, мне удалось пройти. И поэтому, проснувшись однажды утром, я смогла четко почувствовать и понять то, как я могу и должна отдать свой долг Гарри, как и то, что в таком способе отдачи долга очень заинтересована Хель. 

А вот следующее испытание я провалила. А все из-за моей полной неготовности делать какой-либо выбор. Но с другой стороны я даже рада, в какой-то степени, такому развитию событий. А все потому, что я получила реальную возможность, так сказать, наглядно, на собственном опыте, убедиться, а затем и прочувствовать, и осознать всю глубину опасности поражения моей души смертным тленом, воочию, так сказать, испытать на себя все последствия этого. 

Как выяснилось позже, я не была оригинальна в своей этой дури, потому что проблема с выбором, оказывается, встречается у смертных через одного. Как и, например, патологическое стремление смертных к войнам, к насилию, к предательству, ну и ко многому другому, все за раз и не перечислишь. А вот истинная причина этих низменных проявлений у смертных одна — это просто последствия поражения их душ смертным тленом. 

Ах, да! Чуть не забыла еще об одной проблеме, на которую я бы хотела обратить ваше внимание. Это несбыточная мечта о получении бессмертия, которая будоражит умы и души всех без исключения смертных на протяжении жизни. Но эта мечта по-прежнему остается и останется для смертных миражом, недостижимым желанием до тех пор, пока они не решат свою проблему со смертным тленом, разъедающим их души. 

А в том, что это является истиной, я могу с уверенностью утверждать, потому что на данный момент являюсь наглядным примером не только реальности существования, проявления и влияния Законов на жизнь и развитие разумных, но также я еще являюсь доказательством реальности существования поражения смертным тленом душ разумных. 

Кто бы мог подумать, что для потери бессмертия, заодно и жизни, мне достаточно всего одного простого события, которое нужно было просто не принять, наотрез отказавшись делать выбор, идя у своего смертного тлена на поводу. И уже, тем более, трудно было заранее вообразить все последствия, которые обрушатся на меня из-за этого. И откуда мне было знать тогда, что смертный тлен в моей душе, лишенный сдерживающего фактора в лице Дора, настолько незабываемо ярко проявит себя для меня во всей своей первозданной красе. 

Конечно, можно было бы возмутиться и обвинить Хель в том, что она меня подставила со своим этим заданием. И уже после наивно думать, хлопая глазами, о том, что если бы не она, тогда бы мне не пришлось предстать перед лицом столь страшной для меня проблемы, такой как выбор. Как и о том, что тогда я точно бы не впала в безумие, но, как говориться: история не терпит сослагательного наклонения. 

Потому что эти умозаключения с частицей «бы» являются великим самообманом и мечтой, потому что я точно сейчас знаю, что не произошло бы это событие с выбором в моей жизни, так произошло бы что-то другое, и мне даже страшно представить на сколько другое событие могло бы быть для меня более разрушающим. Потому что смертный тлен в душе своими повадками напоминает вирус. Он также, как и вирус, попав в благоприятную среду, начинает безостановочно размножаться. И единственным сдерживающим фактором для быстрого распространения смертного тлена в душе разумного, как не прискорбно мне было бы об этом вам сообщать, являются травмирующие ситуации, проблемы, несчастья и, в конечном итоге, смерть разумного. 

Но не это является самым страшным для разумных, в ситуации с поражением их души смертным тленом, а самым страшным является то, что смертный тлен — это не нечто инертное, аморфное и полностью безразличное к своей судьбе. Нет, поверьте мне, он живой и у него есть инстинкты, которые направлены на сохранение, защиту и развитие себя в душе разумного. И поэтому он непрестанно бдит за тем, чтобы у разумного не возникало не нужных ему поползновений в сторону познания Законов. Потому что это является единственным средством, которое может нанести смертному тлену вред: через познание Законов, очищая душу от его засилья и воздействия. 

И как восхитительно получается у смертного тлена увести мысли, желания разумного от возникновения вопросов, которые могут заставить смертного разумного задуматься и не просто задуматься, а еще и начать искать ответы на свои вопросы. А так как единственное, что не может смертный тлен сделать, это перекрыть канал познания, связывающий разумного с информационным полем мира, поэтому смертный тлен всячески старается направить мысли, чувства и желания разумного на получение удовольствия в любой форме, без каких-либо ограничений, исподволь подталкивая смертного: давай, давай! Ты этого достоин. 

Хочу еще дополнительно на личном примере показать всю опасность для разумных поражения их душ смертным тленом, пусть воспоминания об этом и причиняют мне каждый раз невыносимую боль и стыд, но о таком лучше помнить, никогда не позволяя себе о таком забывать, как бы больно от этого не было, потому что не забывая об этом, я, тем самым, не позволю себе свершить что-то подобное вновь. 

Начну с того, что вот, казалось бы, поняв и оценив сколько добра сделала для меня Хель, я должна была бы испытать к ней безмерную благодарность, но не тут-то было. Не могу сказать, что я совершенно не испытывала к Госпоже благодарность за то, что она помогла мне узнать, как нужно было меняться, чтобы не потерять свой второй шанс на жизнь, за помощь, за полученный урок, за то, что я не потеряла бессмертие. Но если честно, благодарность, которую я испытывала тогда к Хель, была, по моим ощущениям, не очень уж искренней, и еще она, моя благодарность, тогда старательно притаилась где-то там глубоко на задворках моей души. 

Итак, что, собственно, такого страшного со мной произошло? В ответ я бы хотела вам просто махнуть рукой, и сказать: да, так, ничего такого особенного, не берите в голову. Действительно, что может быть особенного и необычного в стандартной реакции, которая присуща всем разумным, чьи души порождены смертным тленом? Ни…че…го. 

И поэтому скажу прямо и без затей: у меня к Хель, под воздействием смертного тлена, подавляя и так не очень сильную и искреннюю благодарность, из глубин души прорвалась прорва негативных эмоций и чувств. И, что самое ужасное во всем этом было то, что испытывая их, я, в тот момент, была полностью согласна со всем тем, что из меня тогда к ней перло. 

Вы спросите: а где, на тот момент, была моя совесть и чувство справедливости? Отвечу так: когда они попробовали призвать меня к ответственности за свои чувства, опомниться и не пороть горячку, как были тут же безжалостно подавлены превосходящими силами противника, и посажены в темницу на цепь с намордниками, чтобы не зудели над ухом. Так-то, вот. 

Да и что они могли? Если я себе тогда больше напоминала взбесившуюся фурию, брызгающую слюной во все стороны, на чем свет стоит поносившую Хель, мечтающую в будущем обязательно ей отомстить, обвиняющую ее во всем, в чем только можно было бы ее обвинить. 

Но если моя претензия в том, что Хель, не спрашивая моего согласия, устроила мне испытания, этим самым причинив мне уйму боли и неудобств, которые довели меня до безумия, хоть и с натяжкой, но имела право быть. То вот обвинение ее в том, что она не забрала мою душу к себе, тем самым могла бы одним махом избавить меня от всех имеющихся у меня проблем, и какого хрена она так утруждала себя, чтобы провести меня через все те муки и страдания, что я по ее воли, прошла — эти претензии, по-моему, уже скорее напоминали полный бред. И таких, полностью лишенных какого-либо здравого смысла, обвинений в сторону Хель у меня было много, непозволительно много. 

И поэтому Дор, выслушав весь тот вздор, что я с радостью, и не ограничивая себя в выражениях, поведала ему, объявил мне свое решение, что не выпустит меня из временного кармана до тех пор, пока я не приду в норму, перед уходом обязав меня пропить еще один курс зелий. 

Не знаю уж точно, что именно помогло. То, что Дор заточил меня, а может, пропитый курс зелий или, может, все это вместе, но в какой-то момент ко мне в голову пришла светлая мысль: а что, если меня на эту агрессию к Хель подначивает смертный тлен. 

Не передать словами, как мне после этого полегчало и мое выздоровление поначалу пошло семимильными шагами, но как только мой негативный выхлоп в сторону Хель пошел на убыль, меня переклинило в другую сторону. И вместо наездов на Хель я переключилась на себя. Самобичевание, чувство вины, буквально разрывающие меня на части, а с испытываемым мною стыдом перед Госпожой за свое поведение — это было вообще нечто. И вот мне уже казалось, что я снова подошла к краю саморазрушения. Еще шаг — и пропасть. Как мою голову вновь посетила все та же мысль: а может все, что я сейчас испытываю к себе, тоже спровоцировано смертным тленом? 

Не буду рассказывать о том, что я пережила, когда это предположение оказалось верным. Но точно могу сказать, что после такой откровенной подставы от смертного тлена для меня сделать выбор в пользу познания Законов, по которым живут Высшие, оказалось очень просто. А вот начать жить, изучая и познавая эти Законы, как и самих Высших, оказалось намного, намного труднее. Пылая возмущением и желанием во что бы то ни стало избавиться от смертного тлена в своей душе, мне, на начальном уровне познания Законов, по силам оказалось уразуметь разницу между тем, что значит иметь бессмертие тела, и что значит быть по-настоящему бессмертным, то, что это, по своей сути, совершенно разные понятия. 

Кажется я немного отвлеклась! Так, на чем я, собственно, остановилась? А, вспомнила! На том, что, когда я проанализировала и осознала все, что со мной произошло, я искренне восхитилась возможностями Высших. Тому, как Хель, с помощью простейшего задания, смогла так много полезного сделать для меня, помогла вернуть мне память, узнать о Законах, по которым живут и которым подчиняются Высшие, мимоходом сохранить мне жизнь и мое бессмертие, а, главное, подвергнув меня простейшему испытанию, с помощью которого создать такую ситуацию после, при помощи которой я смогла без обычных проблем, с моей стороны, сделать выбор, что я начну познавать Законы, добровольно и искренне. 

При этом всем Хель еще и получила для себя бонус: с помощью моих воспоминаний помогла своему потомку, в лице Гарри, отпустить свое прошлое. 

Ах, да, у магов бытует ошибочное мнение, что Хель, якобы влюбившись в смертного, спустилась в мир, где он жил, и от их связи у нее родились дети, которых она оставила жить в мире их отца, после его смерти. На самом деле это не так. Все оказалось проще и сложней одновременно. Так вот, один из ее детей отказался жить по Законам, и для него последствия не заставили долго ждать: он тут же потерял бессмертие. Ну, а дальше, понятно, что произошло с ним. 

Так вот, после этого, Хель, много веков, а может и тысячелетий, наверняка утверждать не берусь, как я выяснила, приглядывала, приглядывает, думаю, и дальше будет приглядывать за своими потомками. Как я поняла, она до сих пор не теряет надежду на то, что однажды в одном из них вдруг пробудится желание очистить свою душу от поражения ее смертным тленом, и после начнет свой путь наверх, учась жить, познавая Законы.

Интерлюдия 1.5

Самым большим потрясением для меня стало осознание того, что сделать выбор — это ничто, по сравнению с тем, что будет происходить в процессе воплощения в жизнь этого самого выбора. Как вы понимаете, эту незамысловатую истину я познала на собственном опыте, сразу же, как только отошла от шока, возникшего у меня от той легкости, с которой у меня, в конце концов, получилось сделать этот выбор. 

Понимание всех тех сложностей, трудностей и проблем, что ждут меня в будущем из-за сделанного мной выбора, навалилось на меня со всей своей неприглядностью. Как только я задумалась над тем: а, что, собственно, теперь мне дальше-то делать? Как теперь нужно поступать, чтобы учиться познавать Законы, которыми руководствуются Высшие в своей жизни? 

Поиски ответов я решила начать с изучения инструкций, данных мне Хель. И чем дольше я их изучала, мысленно прокручивая в голове, тем страшнее мне становилось. Потому что инструкции, которые я получила, на поверку оказались столь расплывчатыми, неопределенными, что для следования им мне требовались дополнительные инструкции, чтобы понять, как ими пользоваться. И, как вы понимаете, у меня никаких других дополнительных инструкций к ним не было. 

Судите сами: «… Ариана, слушай меня внимательно и старательно запоминай. Устремляться к познанию Законов нужно искренне, всей душой желая принять всю ту информацию, которая тебе когда-либо может поступить из информационного поля мира или вселенной. 

При этом всем принять ее нужно в свою душу всю, без остатка, не давая предварительной оценки. А вот уже после того, как она будет принята тобой, ее всю нужно познать. И уже только после того, как ты ее познаешь, опираясь на свой выбор и желание, в процессе этого руководствуясь своими индивидуальными особенностями и своим стремлением к достижению поставленной для себя цели (в моем случаи это познание Законов), бессознательно, интуитивно отсеивать все то, что не даст для тебя наибольшего развития. А то, что тебе подойдет, следует приспособить для своих нужд так, чтобы изменения в твоей душе через полученную информацию происходили как можно обширнее и глубже…» 

Сколько нервов и крови из меня вытянули и выпили эти самые инструкции — не передать словами! Но все же, по итогу, я с ними справилась. Хотя, если честно, времени и сил у меня на них ушло непозволительно много. А все потому, что поначалу я совершила грубейшую ошибку: поступила так, как было принято у разумных: долго и безуспешно умом пыталась понять инструкции. А, в довершении всего, мое неправильное отношение к ним полностью сводило на нет все мои, и без того безуспешные, попытки. Как я ни старалась, но перестать воспринимать инструкции, как извращенный бред воспаленного разума, у меня совершенно не получалось. 

Но и отказываться от сделанного мной выбора я не собиралась, и потому, с упорством барана, дальше продолжала пытаться их понять. Когда мне в корне надоело совершать одно и то же действие, в надежде получить другой результат, со мной произошло что-то непонятное. Потому что я, ни с того ни с сего, вдруг запретила себе дальше пытаться, через сознание, понять полученные от Хель инструкции, мотивируя это тем: раз у меня уже столько времени никак не получается это сделать, то следует просто остановиться и попытаться найти к ним другой подход. 

Таким образом, взяв тайм-аут, я решила расслабиться, переключив все свое внимание на другое. Тогда-то я и занялась подготовкой к заданию, полученного мной от Хель. Как ни странно, но именно это помогло моему отдохнувшему разуму извернуться так, что в мою голову смогла прийти столь странная идея: воспользоваться инструкциями от Хель, для понимания этих самих же инструкций. 

А именно, мне следует взять и искренне пожелать бессознательно принять информацию, содержащуюся в инструкциях в свою душу так, как прописано в этих самых инструкциях. И главное, проследить за тем, следуя всем тем же инструкциям, чтобы у меня больше не возникло ни какой-либо оценки этих самых инструкций. А в завершении всего поставить себе цель: устремиться к тому, чтобы, также бессознательно, интуитивно, постараться познать их после того, как приму. 

Зная о своих проблемах, связанных со своей неустойчивой психикой, а также свою склонность к излишней эмоциональности и истеричности, которые в любой момент, как я выяснила на собственном опыте, могут кинуть меня в пучину безумия, поэтому отлично понимая, что если я позволю себе просто сидеть и ждать, когда в моей душе как-то и совершенно непонятно будет происходить пресловутое принятие и познание инструкций, я могу просто и без затей спятить из-за того, что буду все это время пребывать в бесконечных сомнениях и переживаниях. 

А в моей голове безостановочно будут крутиться вопросы: а действительно ли в моей душе происходит это бессознательное, таинственное и загадочное принятие и познание? А может, я напрасно надеюсь на что-то там? А может, я напрасно жду неизвестно что? А может, я из-за этого бессмысленного ожидания упускаю возможность для себя и Фоукса остаться живыми и бессмертными? 

Чтобы не допустить подобного, я приняла такое решение: пока в моей душе не завершится этот таинственный и загадочный процесс принятия и познания инструкций, полученных от Хель, все это время я буду заниматься изучением Высших и Богов, пока единственным и доступным для меня способом: получением информации из книг и от тех разумных, которые, в силу своих увлечений, занимаются исследованиями, поисками информации и знаний о Высших и Богах. 

Но так как список для изучения различных Высших Сущностей и Богов был слишком огромен, поэтому я решила ограничиться поиском и сбором общей информации о всех них. Но также, по здравому размышлению, я решила добавить сбор информации, конкретно, только о своей покровительнице. 

Определившись с направленностью своей поисковой деятельности, я с энтузиазмом приступила к добыче информации, а имеющаяся у меня возможность путешествовать по различным мирам, значительно увеличила количество и разнообразие полученной мной информации. А это, в свою очередь, привело к тому, что постепенно поиск и получение информации превратилось для меня в одно удивительно захватывающие приключение, порой сложное и опасное. 

Но помимо этого, незаметно для себя, я увлеклась изучением и сопоставлением информации не только об отношении, в целом, к Высшим Сущностям и Богам, но и к Смерти, в частности, не только разных рас одного мира, но одной и той же расы, но проживающей в разных мирах. 

Эта исследовательская, аналитическая работа настолько сильно захватила меня, что я и думать позабыла о том, продвигается ли у меня или нет мое бессознательное принятие и познание инструкций, полученных от Хель. Забегая наперед, скажу прямо: бессознательное принятие и познание инструкций у меня, в итоге, все же свершилось. И это долгожданное событие произошло настолько просто, что я испытала, в первый миг осознания этого факта, легкое разочарование, которое тут же потерялось под напором изумления и шока от понимания того, что инструкции, которые раньше казались мне бредом больного разума, после произошедшего со мной удивительного изменения, теперь воспринимались мной простыми и полностью понятными. А чуть позже, как я ни старалась припомнить, чтобы понять, что, собственно, раньше мне в них было непонятно, у меня, так и не получилось это сделать. 

Ну, не будем больше отвлекаться на мои переживания. Итак, в процессе своих долгих и кропотливых изысканий у меня получилось узнать очень необычные сведения. Например, о том, что Госпожа Смерть является второй по силе, могуществу и власти во всем мироздании, сразу после Любви. Любовь же находится вне конкуренции. Потому что Любовь, по своему происхождению, не относится ни к Высшим Сущностям, ни к Богам. Она есть Дитя Хаоса и Порядка, а также Создательница мироздания и всего сущего в нем, и в это число входят как Боги, так и Высшие Сущности, которые были созданы Ею, как Ее помощники для поддержания и распространения Ее Законов для всех живущих. 

Думаю, у вас тут же возник закономерный вопрос: почему, спрашивается, Хель открыто не обозначила мне чьи Законы я должна буду учиться познавать, который возник и у меня сразу же, как только я узнала о том, что Законы, которыми руководствуются и живут Высшие и Боги — это есть Законы Любви. Оказалось все до банальности просто: Хель не смогла сказать мне все, как есть, просто из-за выработанных множеством поколений разумных стереотипов, связанных с таким вот понятием, как «любовь». 

Приведу три примера самых распространенных реакций на слово «любовь»: у разумного это либо будет связано с религиозными понятиями «любви», либо с фейерверком позитивных эмоций и чувств, либо с плотскими совокуплениями, а, следовательно, если бы Хель сразу сказала мне правду о том, чьи Законы я должна буду познавать, то непременно бы мое неправильное отношение к понятию «любовь», не позволило бы мне даже начать путь в познании Ее Законов. 

Важные сведения, что я смогла найти о Смерти, я поведаю вам чуть позже, так как они требуют отдельного разговора. А сейчас другой, не менее необычайный эксклюзив. Та-там! Представляю на ваше обозрение общую информацию о Высших Сущностях и Богах, все то, что у меня получилось выудить из той горы инфы, что я собрала за время ее поисков по различным мирам. 

Начну с простого, с того, что все Высшие Сущности и Боги без исключения живут в других измерениях, которые полностью отличаются от измерений смертных. Появляются же они в наших измерениях только в виде своих копий. На одно наше измерение приходится по одной копии всех существующих Высших Сущностей и Богов. Их копии ничем не отличаются от своего оригинала, кроме силы и мощи, которых у копии во множество раз меньше. Такое ограничение вызвано тем, что любое трехмерное измерение смертных может не выдержать и разрушиться от полного проявления в себе их вместе взятых сил и могущества. 

Хотите узнать в чем заключается сакральный смысл появления Высших Сущностей и Богов в нашем измерении в виде копий? Хотите? Отлично! Все очень просто: мы все для них, в целом, как общество, как и каждая отдельная личность, являемся прекрасным средством для перехода на следующий уровень в их познании и их развитии по Законам Любви. 

Когда я это осознала, то в ярости от такой несправедливости, подлости, мерзости со стороны Высших и Богов, так мне тогда казалось, чуть не отказалась от сделанного мной выбора учиться познавать и развиваться по Законам Любви. Тогда, искренне негодуя, я никак не могла понять: в чем заключается их хваленая «любовь» к смертным, если они к нам, как к «средству» относятся? 

И я неимоверно рада тому, что у меня все же не получилось совершить столь опрометчивый поступок, руководствуясь сиюминутными чувствами и эмоциями. Потому что, когда я разобралась в деталях, то поняла, что в действиях Высших и Богов нет ничего унижающего в отношении к нам, а так же как и подлости, как и какой-либо корысти вообще, а есть только Любовь. Да, именно так, с большой буквы, и никак иначе, судите сами. 

Любой Бог любого мира все равно Любит своих подопечных, даже если это полностью опустившийся разумный, даже если это маньяк, насильник или убийца, уточняю для верности. То есть, Бог их не презирает, не проявляет к ним ни толику какого-либо негатива и совершенно их не судит, а только с Любовью позволяет им и дальше совершать свои ошибки, в надежде на то, что когда-нибудь данная душа, вступившая на путь насилия или убийства, бессознательно познает весь тот ужас, на что его толкает смертный тлен в его душе, у которого он добровольно и, с радостью на данный момент, идет на поводу. Познает и бессознательно отречется от всей той мерзости, творимой ею в прошлых воплощениях. 

И если вот в такой зачерствевшей душе, даже в ее малой толике, вдруг возникнет желание измениться и очиститься от всего того смрада, источающей ею, вот тогда-то Господь его мира будет рядом с ним, всячески поддерживая и помогая такой душе в деле познания Законов Любви. И никогда, поверьте мне, никогда он не упрекнет ее за творимое зло в прошлых воплощениях, не подведет, не отвернется, и будет до конца, вместе с ней, биться за ее спасение. 

Вы можете представить себе на каком уровне нужно уметь Любить, чтобы зная все то, что творила когда-либо пропащая душа, не отвернуться от нее, и не попрекнуть за прошлое, и не стремиться наказать ее за всю ту боль, которую она причинила своим жертвам? 

А теперь представляете, что со мной было поначалу, когда я узнала, что значит Любовь с большой буквы? Меня всю выворачивало наизнанку от отвращения, когда я, даже мысленно, пробовала представить такую картину в своей голове: как я прощаю таких вот индивидуумов, и учусь Любить таких вот асоциальных членов общества, особенно магловских? 

Думаю, вы прекрасно меня понимаете! А многие из вас, убеждена, даже будут возмущаться от такой «любви» к таким разумным, вставая на защиту их жертв. И я вас прекрасно понимаю, потому что тоже через это прошла, и снова из-за того, что считала, что жертвы насильников или убийц не заслужили всего того, что выпало на их долю, побывала на грани, вновь желая отказаться от сделанного мной выбора жить, познавая «законы» такой вот «любви». Где, спрашивается, в этом «высшая любовь», да еще с большой буквы? Когда «любящий» Бог, из «любви» к жертве, беспрепятственно позволяет ей идти в руки маньяка или насильника, исходя из «законов» такой вот «любви»? 

И знаете, что больше меня потрясло во всем этом? Это даже не то, как все, без исключения, Боги относятся к пропащим разумным, а то как они относятся к их жертвам. Вы спросите: и как? А так же как и к их убийце или насильнику, позволяя жертве из «любви» пройти свой путь, познать всю ту боль, которую ей причинят. Потому что, по понятиям Богов, любая жертва, не меньше палача, виновна в данном инциденте, каждая их жертв, без исключения, также добровольно и с радостью, до встречи с маньяком, шла на поводу у своего смертного тлена, а, следовательно, она получила то, что сама и заслужила. 

В итоге я поняла следующее: для любого Бога разумные вообще не отличаются друг от друга: будь это маньяк, либо его жертва, священник, либо пропойца, разумный, наделенный властью, либо бомж, до тех пор, пока любой из них не начнет бессознательно устремляться к познанию Законов Любви. 

Для того чтобы принять и понять такое вот отношение Богов к смертным, мне пришлось немало измениться, чтобы суметь понять и принять, что, действительно, любые действия и поступки Богов, как и их отношение к смертным, исходят из Любви к ним, как бы жутко это не звучало, и как бы ужасно все их действия не выглядели со стороны. И что такое понятие как «средство» для поднятия уровня в развитии по Законом Любви, для них это не банальное принесение смертных в жертву своему могуществу, силе и власти, как я думала изначально. 

Почему я так в этом уверена? Да потому что, если бы у любого Бога было бы на самом деле такое отношение к смертным, как я им приписывала, то вот такое отношение полностью бы противоречило Законам Любви, а, следовательно, если бы любой Бог такое себе позволил, как тут же пошел бы на перерождение в смертного, и третьего не дано. Признаюсь вам, я так до сих пор и не взяла эту высоту, но я стараюсь, как могу, надеясь на то, что когда-нибудь у меня получиться научиться Любить. 

Теперь мне следует немного разъяснить вам, что помимо поднятия своего уровня в жизни по Законам Любви, чем еще заняты Боги в измерениях смертных. 

Итак, полностью материализовавшись в измерении смертных, копия Бога берет на себя ответственность за существование, хоть какое-то, пусть и примитивное, скажем так, на уровне плинтуса, но развитие разумных в подведомственном ему мире или мирах. Ах, вот что забыла поведать: от уровня развития самого Бога по Законам Любви, ему определяется соответственное количество миров под его ответственность, и этот разброс может быть от одного мира смертных, до нескольких миллионов, но точно утверждать не берусь, короче, много. 

Итак, чтобы разумные в процессе своего существования в своем мире, по-быстрому не поубивали друг друга, для этого Богу требуется сложная система контроля за всем происходящим на планете, как и еще одна система помощи тем разумным, которые встанут на путь познания Законов Любви. 

Ах, да, чуть не забыла рассказать о главном: свобода выбора у разумных — это не пустой звук. Если разумные всей планетой решат самоубиться, то им это спокойно позволят. Потому что Боги не всемогущи, они не могут спасти разумного от его самого, от его выбора жить полностью под воздействием смертного тлена, который со временем приведет его к тому, что он совершит поступок или действие, которые в конечном итоге обязательно приведут его к смерти, и это без вариантов. 

Зачем, в таком случае, Богам нужен контроль за существованием разумных, если они никак не вмешивается в их жизнь? Да, действительно, напрямую влиять на выбор разумного Боги не могут, от слова совсем, но вот что Боги могут себе позволить, так это опосредованное воздействие, опять-таки только в том случае, если его косвенное вмешательство не приведет к нарушению какому-либо из Законов Любви. 

Самым наглядным примером такого вмешательства может служить случай с Темным Лордом Волан-де-Мортом: чтобы спасти мир от его мировой экспансии, по воли Бога родился Гарри Поттер, который с самого своего рождения стал знатной занозой в … ну, вы знаете где, для Темного Лорда. 

Ладно, не будем больше о грустном, есть еще некоторые сведения, которыми я хотела бы с вами поделиться. Начну с того, что смертные могут проживать только в трехмерных измерениях. Как я выяснила, это все из-за смертного тлена. Он, смертный тлен, начинает разрушаться от самого своего присутствия в четырехмерном пространстве, и уже тем более в мирах с еще большей мерностью, своим разрушением нанося непоправимый вред душе, в которой он паразитирует, а это, по Законам Любви, недопустимо. 

Правда, я узнала несколько других теорий на этот счет. Так вот, исходя из одной такой, Высшие Сущности и Боги ввели такое ограничение невозможности смертными посещений их измерений специально, чтобы без проблем контролировать и управлять их перерождением, чтобы иметь возможность влиять на них при жизни. 

Другая же теория гласит о том, что Высшие Сущности и Боги боятся заразиться от смертных их свободолюбием и непокорностью, и поэтому перекрыли им доступ в их измерения. 

А по моему мнению, совершенно неважно по каким причинам возникло такое ограничение для душ, пораженных смертным тленом, важно другое: что у смертных есть возможность переродиться или перейти в более высокие меры измерения, просто начав познавать Законы Любви. И, спрашивается, зачем искать какие-то заговоры, если доступ в измерение Высших и Богов через познание Законов Любви у смертных никто не перекрывал, не перекрывает и никогда не перекроет? Это риторический вопрос, если что. 

И еще, о чем бы мне хотелось вам поведать, так это о том, что поражение души смертным тленом происходит для разных душ в разной степени: у кого-то в большей, у кого-то в меньшей. Так вот, этот параметр влияет на то, в какой расе произойдет следующие воплощение души, а разброс колоссальный: от короткоживущих, у которых средний срок жизни начинается от двадцати пяти лет жизни до пятьсот, до долгоживущих, а их средний срок жизни начинается от пятьсот лет до несколько тысяч, для каждой расы средний срок жизни свой. 

Думаю, что вы и сами догадались о том, что чем меньше уровень поражения души смертным тленом, тем больше продолжительность жизни душа получает при ее воплощении в смертном теле долгоживущего, и, наоборот, чем больший уровень поражения души смертным тленом, тем меньшую продолжительность жизни душа получает при ее воплощении в смертном теле короткоживущего.

Интерлюдия 1.6

Не знаю наверняка, но все же позволю себе предположить, что у вас, как и у меня в свое время, уже возник, а может, вскоре возникнет закономерный вопрос: существуют ли какие-либо отличия между Высшими Сущностями и Богами? И если — да, то в чем эти отличия заключаются?

Как вы уже наверняка поняли, что себе на беду, я решила задаться данным вопросом. Почему на беду? Да, потому что, как мне тогда казалось, найти ответ будет проще простого. Например, в одной из того множества книг, что я собираюсь изучать в будущем. А если у меня все же не получится найти ответ в книгах, то его всегда можно будет узнать у разумных, кто занимается изучением Высших Сущностей и Богов. Итогом моих усилий стало полное разочарование, потому что за все то время, которое я посвятила поискам в познании Высших, ответа на данный вопрос я так и не нашла. Из всей той, полученной мной во множестве миров, информации, выходило следующие: отличий между ними не существует.

Судите сами: все Высшие Сущности, как и Боги, живут в своих измерениях, начиная от четырехмерных. И каким количеством мерности они ограничиваются — я не ведаю. А может этого ограничения по количеству мерности измерений для них вообще не существует. И никто, насколько я смогла узнать, данной информацией не владеет, а Высшие Сущности, как и Боги, не пылают желанием с нами этой информацией поделиться.

Продолжаю: Высшие Сущности, как и Боги, для поднятия своего уровня в устремлении к жизни по Законам Любви через работу со смертными разумными, посыпают свою копию в трехмерные измерения смертных. Не говоря уже о задании, полученном ими всеми от Любви, которое, что для всех Высших Сущностей, что для всех Богов, звучит совершенно одинаково.

Всем им, что Высшим Сущностям, что Богам, приписывается, в силу своих возможностей, обязательно помочь разумным уяснить, понять и хорошенько проникнуться тем, что без Законов Любви они все обречены на вечное перерождение в смертных телах. Как и помочь им хорошенько прочувствовать то, что они, в череде своих воплощений, порой влачат жалкое существование не потому, что Любви жалко им что-либо дать через Богов или Высших Сущностей, а потому что они сами обрекли себя на это, отказываясь не только жить, руководствуясь Ее Законами, но и в категоричной форме не желая как-либо признать для себя существование Ее Законов. 

Вы спросите: и как, спрашивается, оказывается та помощь смертным разумным в познании «законов любви»? Как я уже говорила раньше: исподволь и ненавязчиво, минуя сознание, вводя в душу такие нужные для них понятия, которые напрямую связаны с принятием Законов Любви. 

Правда, для осуществления такой вот загрузки в душу, даже ее небольшой частички, для множества из душ требуются миллионы перерождений и проживание не по одному разу крушение цивилизаций, прежде чем они смогут принять в свою душу главный постулат Закона: женское и мужское начала полностью равны по своей сути, и для того, чтобы начать жить, руководствуясь Законами Любви, никакое негативное отношение между этими двумя началами недопустимо. 

Силовым усилием заставив себя признать тот факт, что между Высшими Сущностями и Богами я не только до сих пор не нашла четко выраженных отличий, но, похоже, никогда их и не найду, поэтому мне лучше будет успокоиться и обо всем забыть. Даже если мне не дает покоя до банальности простой вопрос: если между Высшими Сущностями и Богами нет никаких отличий, то почему, в таком случае, они зовутся по-разному? 

Так что, по итогу, я все же приказала себе перестать заниматься бесполезными поисками, а вместо этого все усилия направить на изучение и познание Законов Любви, заодно начать более плотно учиться жить, ими руководствуясь. И вот, как только я смирилась с тем, что данная загадка останется для меня неразгаданной, как ко мне, из глубин моего подсознания, пришел пакет информации, а точнее, знания о том, какие различия между Высшими Сущностями и Богами существуют, и в чем эти отличия заключаются. 

По мере того как я разбиралась и познавала полученную информацию, незаметно для себя, у меня получилось понять причины, почему данные о том, в чем заключаются отличия между Высшими Сущностями и Богами, невозможно найти в доступных источниках. 

Все дело в том, что ответ должен быть не только выстрадан и заслужен разумным — его можно только почувствовать. Только после этого ответ можно будет понять, и это все будет возможно только на интуитивном уровне. Поэтому любые попытки выразить данный ответ словами, устно или письменно — обречены на провал. Из-за того, что любым разумным они будут восприниматься так, словно ему не отвечают на вопрос, а тонко над ним издеваются или могут воспринять как бред сумасшедшего, но никак ни нормальный ответ на заданный вопрос. 

Поэтому я и переживаю за то, что у меня может не получиться объяснить вам все так, чтобы сразу стало понятно, в чем заключаются эти пресловутые отличия. Так что, прошу вас, тот, кто выбрал себе сокращенное имя Ри, не пытайтесь и дальше все, что будете узнавать от меня, воспринимать умом. Советую вам, Ри, расфокусировать свое внимание, приглушить сознание и попытаться, не давая оценки получаемой вами информации, вначале принять ее всю без остатка, а затем постараться познать ее в себе. И, возможно, тогда у вас, Ри, будет шанс ее почувствовать. Не думайте, пожалуйста, что я ошиблась: именно ни осознать, ни понять, а почувствовать и прочувствовать ответ на этот вопрос. А я, в свою очередь, постараюсь построить свое повествование так, чтобы у нас с вами все получилось. 

Самое первое потрясение, постигшее меня в процессе поиска и познания информации о Высших Сущностях и Богах, ждало в одном из миров, совершенно не относящихся к ветке развития мира Земли. Знания, которые я получила в этом полностью магическом мире, в корне изменили мои представления о самой Магии и ее влиянии на миры. 

Но зато они дали мне возможность понять причинно-следственные связи, которые четко прослеживаются от поступков мага до его расплаты за них. Я имею в виду, Ри, такую расплату для мага, как: магический откат, родовые проклятия и, самое страшное из всего этого — предательство своей крови, или можно сказать: предательство своей магии. 

Пусть магия в теле мага формируется в магическом ядре, а перемещается по телу по магическим каналам, но это не значит, что магия не пронизывает каждую клеточку его тела, а самое высокое содержание магии, после магического ядра и магических каналов, в теле мага приходится на его кровь. Поэтому издревле повелось, что у магов, в ауре которых появляется жуткая отметина от Матери Магии, сообщающая о предательстве этого мага, называть предателями крови. Как бы говоря, что они предали не только свою магию, но и самих себя, свою кровь, а, следовательно, и свой род. 

Так о чем это я… а, вспомнила! Так вот, в том, полностью магическом мире, я узнала, что сущность феникса, как, собственно, и все остальные магические представители флоры и фауны, кроме разумных рас, даже тех, которых создала сама Мать Магия, являются копиями-помощниками Матери Магии. 

Вы, Ри, можете представить себе постигшее меня потрясение? Я думаю, что — нет. Но это и неважно… Понять, что я пережила, можно только тогда, когда вашу душу соединят с копией-помощником Высшего Существа. 

Почему я считаю, что данная информация является истинной? Дело в том, Ри, что сразу после операции, во время которой от моей души, слившейся с сущностью феникса, отделили крестраж Альбуса, я получила возможность жить дальше в человеческом теле без каких-либо жестких ограничений и требований от Высших Существ. По-моему, это было не совсем нормально, и поэтому я, после обретения свободы, задалась логичным вопросом: а почему так? 

А уж когда Хель пошла на такие странные ухищрения, чтобы получить возможность довести до моего сведения, что если я дальше хочу жить, то должна выбрать путь познания Законов Любви, вместо того, чтобы просто и без затей, прибрать мою душу к себе в наказание за то, что я не смогла сделать выбор, нужный ей. После этого я еще больше уверовала в то, что такое необычное отношение ко мне образовалось неспроста. 

Так вот, данная информация полностью подтверждала мои умозаключения о том, что такое трепетное отношение к моей персоне вызвано, действительно, серьезными причинами. И этой причиной оказалась частичка души Матери Магии. Думаю, не нужно объяснять, что уничтожение даже малой части Высшего Существа без веских причин, чревато большими проблемами с Законом Любви. 

Так, хватит об этом! Главное, Ри, вы поняли, что я хотела до вас донести, а теперь следует немного уделить внимания изучению первичных копий Высших Сущностей и Богов, как и об их действиях в измерении смертных, чтобы вы смогли получить представление о них. 

Пожалуй, начну с первичной копии Богов. После того как первичная копия любого Бога, появляется в трехмерном измерении смертных, то ей, для работы с разумными, чьи души поражены смертным тленом, требуются помощники. И вот тогда для выполнения своей работы первичная копия Бога создает в одном конкретно взятом мире своих разно-уровневых копий-помощников в количестве от несколько тысяч до несколько миллиардов. Эта цифра копий-помощников зависит от количества разумных, проживающих в данном мире. 

Итак, разно-уровневые копии-помощников Бога отличаются друг от друга не только объемом своей силы и мощи, но и уровнем развития, количеством и качеством имеющейся у них информации. Наглядным примером такой классификации копий-помощников у Богов нам может послужить известная у маглов Земли иерархия ангелов: высший ее уровень, в который входят копии-помощники: Серафимы, Херувимы и Престолы, их создаваемое количество на мир зависит от сложности развития разумных в нем. Итак, Серафимы стоят на одну ступень ниже первичной копии Бога, уступая ей всего лишь на один уровень не только в мощи и силе, а также в своем развитии и объеме имеющейся у Серафимов информации. 

Но и это еще не все. Самым важным моментом, по-моему мнению, является то, что все копии-помощники Богов лишены свободы воли, выбора и наличия своего мнения. И пусть все они созданы от одной первичной копии Бога и поэтому полностью разделяют его взгляды, выбор и решения, принимаемые первичной копией Бога, но они, подчеркиваю, полностью лишены возможности вносить какие-либо изменения, даже не существенные, в главную линию развития, определяемую для смертных первой копией Бога для мира. 

А первичная копия Бога, в свою очередь, хоть и имеет свободу воли, как и свободу в своих действиях, но только до тех пор, пока не решит, что ей надоело жить и развиваться по Законам Любви. Если такое произойдет, то первичная копия Бога тут же будет развеяна оригиналом, как и все его копии-помощники. 

Далее рассмотрим, как распространяется иерархия на высшем уровне ангелов: на одну ступень ниже от Серафимов стоят Херувимы, а за Херувимами на ступень ниже идут Престолы, с таким же ступенчатым понижением в силе, мощи, и в их развитии, как и в объеме имеющейся у них информации, соответственно. 

Со средним уровнем все обстоит также: первыми на этом уровне идут Господство, на один уровень ниже от Господства находятся Власти, а уже за ними Силы. 

Ну, а за средним уровнем идет низший уровень, с той же ступенчатой иерархией на понижение: первые идут Начала, затем Архангелы, а на последней ступени находятся Ангелы. 

А вот об Ангелах нужно упомянуть отдельно, потому что уровень у Ангелов зависит не только от уровня Архангела, но и от состояния души их подопечного из смертных. По Законам Любви любой Ангел, в своем развитии, должен быть выше своего подопечного только на одну ступень. А, следовательно, для разумного, чью душу почти полностью поглотил смертный тлен, если Ангел, находящейся всего лишь на одну ступень ниже Архангела, приблизится к такому разумному на небольшое расстояние, на которое прописано ему находится от своего подопечного, то таковая душа не выдержит его присутствия, и разумный тут же отдаст Богу душу. 

И что, у таких разумных нет своего Ангела? Почему, есть. Ангелы — единственные из всей иерархической цепочки имеют возможность создавать свои копии в таком количестве, чтобы последняя из его копий соответствовала предъявляемым ей требованиям, то есть была всего на одну ступень по своему развитию выше своего подопечного. Ангелам из-за этого приходиться настолько уменьшатся посредством своих копии, чтобы не нанести вред разумному, что от последней копии Ангела остается лишь название, потому что в таком виде они не в состоянии как-либо помочь своему подопечному, их сил хватает лишь для наблюдения за подопечным, но не на что более. 

Но если смертный тлен в душе разумного не переходит определенную грань захвата души смертного, то это дает возможность Ангелам на тонком плане бытия постоянно присутствовать рядом с разумным в нормальном своем состоянии без дополнительных копий, имея возможность без проблем и сложностей помогать своему подопечному, незаметно направляя и порой оберегая, подсказывая. 

Правда, даже помощь от нормального Ангела может осуществляться только в том случае, когда подопечный, не осознавая этого, готов ее принять, то есть он не выбрал путь во всем безоговорочно слушаться смертного тлена в своей душе. Потому что смертный тлен может вмешиваться в бессознательное восприятие разумного, тем самым не позволяя ему прислушиваться к Ангелу, как и не позволять разумному принимать от Ангела помощь. 

Теперь рассмотрим имеющиеся отношения между Богами, ну и, естественно, такие же отношения бытуют между первичными копиями. Их отношения строятся всего на двух формах: учитель и ученик. А затем, после выпуска или, вернее, достижения Богом соответствующего уровня развития, отношения между ними перетекают в другую форму. Ученик, завершивший свое обучение, пускается в свободное плавание самостоятельно, но в сложный момент своей деятельности он всегда может обратиться за поддержкой и помощью к своему бывшему учителю, ставшим для него, теперь уже, наставником. 

Рассмотрим сие на примере: у Бога, отвечающего за один только мир, есть Бог-учитель, который на своем уровне достиг уровня личной ответственности для около десяти миров. А у него, в свою очередь, есть Бог-наставник, на своем уровне достигший ответственности уже за сто миров разом. Как-то так строятся отношения между Богами. 

Так вот, у Высших Сущностей отношения между ними другие: никто из них не поучает друг друга, не навязывает свою помощь, не лезет в деятельность другого. Получается, что они полностью лишены возможности насильственно вмешиваться в дела других Высших Сущностей. И не потому, что им кто-то что-либо запретил, а потому, что такое вмешательство будет расценено со стороны Любви как нарушение Ее Законов. Высшие Сущности, как я поняла, учатся и развиваются через саму Любовь. Но как это происходит — мне неведомо. 

Но и это еще не все. У одной, отдельно взятой Высшей Сущности, на одно измерение смертных приходится по две первичных копии. Например: бог и богиня войны, бог и богиня охоты, бог морей и богиня реки… И таких примеров можно привести множество. А у Богов дело обстоит так: один Бог — одна первичная копия на одно измерение смертных. 

Ах, да! Чуть не забыла упомянуть один немаловажный нюанс: все первичные копии, как и копии-помощники Высших Сущностей, в нашем трехмерном измерении имеют материальную форму воплощения, а вот у Богов все их первичные копии, как и копии-помощники, всегда бестелесны. 

Также следует упомянуть и о том, что у Высших Сущностей их копии-помощники жестко заточены под их нужды. Приведу такой пример: фениксы, по своей природе, могут беспрепятственно перемещаться в любое, требуемое для первичной копии Высшей Сущности, место. Что они и делают, чтобы добыть информацию. И не просто взять и принести нужные сведения, а через общую связь всех своих копий-помощников, первичная копия Высшего Существа может слышать и смотреть их глазами. Также все копии-помощники Высших Сущностей, помимо наличия физического тела в мире смертных, имеют собственную свободную волю и свободу действий, то есть они в открытую могут вмешиваться, как в дела смертного, так и воздействовать на него и его выбор. 

Так и чувствую, Ри, как у тебя вертится на языке вопрос. Не буду тебя мучить, и постараюсь, как могу, на него ответить. Как я смогла для себя уяснить, это действительно так. Первыми богами для разумных в начале развития их цивилизации, а также после апокалипсиса, если в нем остались выжившие, выступали, выступают и будут выступать Высшие Сущности в роли различных богов. Перед такими богами стоит первостепенная задача: на бессознательном примитивном уровне вложить, вдолбить в души и сознание первобытных или одичавших разумных понимание, знание о существовании Высших сфер бытия. 

Свой непосредственный контакт Высшие Сущности с первобытными или одичавшими разумными осуществляют с помощью своих мелких копий в виде различных животных, растений. Что дает таким богам возможность быстро, можно сказать мгновенно, реагировать на те поступки первобытных или одичавших разумных, которые ведут к нарушению Законов Любви в виде жесткой, а порой и жестокой расправы. В итоге это приводит к тому, что первобытные или одичавшие разумные вынуждены признать для себя существование богов, как и существование их законов. Что может быть лучше для усвоения: нарушил закон бога, не выполнил его волю — быстро и неотвратимо получил заслуженное наказание. И, главное, наглядно для других разумных. Это очень быстро учит неразумных дикарей считаться с законами природы. 

Правда, есть побочный эффект — фанатичное, бездумное поклонение богам. Но на этих двух этапах разумных: в начале развития их цивилизации, а также после апокалипсиса, если в нем остались выжившие, у которых стерлись понятия бога, приходиться с этим мириться. Да, Ри, вы правильно все поняли: Высшим Сущностям в роли богов, что Богам единобожия, тупое поклонение разумных совершенно не требуется, потому что, живя по Законам Любви, они сами для себя зарабатывают энергию любви, а не получают ее с верующих, как думают разумные в пик развития цивилизации: боги живут за счет получение энергии от поклоняющихся им. Я точно знаю, что это не так. Высшие Сущности, что Боги, ни в каком виде не используют энергию поклонения, хотя бы потому, что для них энергия поклонения — это чистейший яд. 

Ибо энергия поклонения — это есть растерзанная, смердящая, изувеченная, изгвазданная, загрязненная смертным тленом энергия любви. А вот смертные, чьи души поражены смертным тленом, уважают поклонение, потому что для смертного тлена в их душах энергия поклонения — наилучшее, наивкуснейшее угощение. 

Как я уже упоминала ранее, энергию любви Высшие Сущности и Боги получают за то, что работают с разумными, вкладывая в их души не осознанное чувствование, знания того, что Бог есть и есть его законы, пусть и на самом примитивном уровне познания. 

В таком случае, спрашивается: зачем все так сложно? Сначала Высшие Сущности в виде множества разнообразных богов, а затем, буквально насильственное, приведение разумных к единобожию? А тут все просто и сложно одновременно. Не знаю, обратили ли вы, Ри, внимание на такой нюанс: Высшие Сущности, в роли языческих богов, имеют возможность наказывать провинившихся, а также то, что им не требуется скрываться от разумных, и они имеют возможность вовсю проявлять свою божественную силу. 

Так вот, такой подход к разумным требуется для того, чтобы насильственно ввести в души первобытных или одичавших после апокалипсиса разумных знания о существовании богов, как и о существование их законов. Но это невозможно будет сделать с разумными без насилия. Разумного, чья душа поражена смертным тленном, невозможно как-либо убедить, без насилия упросить считаться с чем-либо или с кем-либо, если это мешает ему совершать то, к чему у него лежит душа, пораженная смертным тленом. 

Поэтому от Высших Сущностей требуется выдрессировать, так сказать, натаскать разумных на то, что если они нарушат закон местечкового бога, то за это неотвратимо получат свое наказание. Такой подход дает свой результат в душах разумных на бессознательном уровне на несколько тысячелетий, и продолжает сохраняться неосознаваемая ими боязнь перед богами. Хотя объяснить причины такого странного отношения к понятию бога у разумных, их ученые не могут до сих пор. 

Напоминаю, что Боги, в отличие от Высших Сущностей, могут только исподволь помогать, подводя к нужным знаниям и понятиям, а потом им остается только ждать и надеяться, что разумный примет все то, что Бог ему пытается дать. И на этом все. 

Почему так? Очень просто. Высшие Сущности, можно сказать, выступают в роли сеятелей, насильственно засевая в души первобытных семена веры в богов и в их законы, а после, Боги, приходя на смену Высшим Сущностям, берут на себя роль сборщиков урожая. Как-то так. 

Зачем так сложно? А потому, что разумный может встать на путь устремления к познанию Законов Любви только добровольно, выбрав этот путь самостоятельно. Вот и получается: насильственно можно вложить знания, понятия о законах и Богах в душу разумного, но насильственно заставить разумного выбрать путь устремления к познанию Законов Любви, и тем более идти по этому пути — невозможно. Поэтому Любовь и разработала такую сложную систему работы с душами разумных. 

Когда в души разумных вкладывается подчинение законам и веру в богов до определенного уровня, языческие боги начинают медленно уходить, а на смену им приходит Бог единобожия. Возникает закономерный вопрос: а зачем нужно вводить для разумных понятие единобожия, если Богов великое множество? А это нужно для того, чтобы через принятие единого Бога, минуя сознание, разумные могли принять то, что в мироздании, для всех без исключения существ, есть единый и нерушимый Закон Любви. 

Думаю, мне стоит поведать вам, Ри еще и о том, как Высшие Сущности приводят магов к единству в их верованиях. Если рассматривать в общих чертах, то можно смело говорить, что с этим все обстоит почти так же, как и у маглов, только с небольшими отличиями. 

Итак, магические способности у первобытных разумных проявляются рано, и первыми ее проявлениями, как правило, является магическое зрение, которое позволяет такому разумному видеть не только магические потоки мира, но и духов, окружающих их становище. Поэтому возникновение самого первого направления в магии является шаманизм, который не только дает возможность первым шаманам отгонять зловредных духов от мест обитания разумных, но и через общение с добрыми духами позволяет им узнать о существовании богов, их законов, ну и о том, что нужно делать, чтобы боги согласились оказать какую-либо помощь тому становищу, где живет шаман. 

Когда проявление сверхъестественных способностей у некоторых разумных в первобытном становище становится нормой, постепенно в их рядах начинают появляться маги со способностями к стихиям, по одной на одного разумного. А после уже им Высшие Сущности начинают прививать такие понятия, как: если хочешь получить знания по магии, узнать ее законы, научится пользоваться своими магическими силами, а также если есть желание ее увеличить, то за этим нужно обращаться к богине или богу-покровителю своей стихии, которая проявилась у разумного. 

Приведу пример: есть бог огня, правда в зависимости от развития магии в мире, вместо бога огня может быть богиня огня, но это уже не значительные детали. Ну а дальше по аналогии: бог или богиня воздуха, воды, земли и т. д. Вот к ним первобытные маги и должны обращаться за знаниями. 

Так вот, все эти стихийные боги для магов являются теми же, что для маглов являются языческие боги. А вот дальше, если у маглов на смену языческим богам приходят Боги единобожия, то у магов на смену стихийным богам и другим богам, покровительствующим различным направлениям в магии, таким как некромантия, ритуалистика, зельеварение, темные искусства, приходит Мать Магия. И потому с появлением веры в единую Магию, в мире начинают рождаться маги-универсалы, для которых все направления в магии становятся в полной мере доступны для ее изучения и использования. 

Ну еще об одной небольшой детали мне следует поведать: пусть Мать Магия и представляет единство магии, замещая собой всех магических богов разом, но при этом всем она продолжает являться Высшей Сущностью и поэтому не занимает в своей деятельности выжидательную позицию, как Боги единобожия. Мать Магия, за нарушение ее законов, спокойно продолжает наказывать магов магическим откатом, проклятиями, накладыванием печати предателя магии, а также прописывать множество других, не менее неприятных наказаний за нарушения ее законов.

Интерлюдия 1.7

Так и чувствую, идущее от вас, Ри, возмущение, переполненное непониманием: как я могла не разглядеть столь очевидных различий в отношении к смертным Высших Сущностей и Богов? А вот как-то так! Позже, размышляя по поводу своей, столь вопиющей, близорукости, я пришла к выводу: на мое восприятие, как и на мои умственные способности, повлияло отсутствие ключевой информации, без которой все те сведения, которыми я, к тому времени, владела о Высших Сущностях и Богах, по-большему счету, были бесполезны. 

Получить недостающую информацию мне помог случай. Однажды, во время проживания в межмирье, дела Гарри потребовали его присутствия на Земле, поэтому он быстро собрался и покинул нас. Мы же, с Альрусом, посоветовавшись между собой, решили взять перерыв, устроив себе небольшой, незапланированный отпуск. Первое время все так и было: выбрав новую локацию для своего отдыха, мы предались ничегонеделанию. 

Так вот, в один из вечеров нашего отпуска, после того, как я уложила спать свою дочь Лоту, я, по-обыкновению устроилась на веранде дома, где мы все вместе проживали. В тот злополучный день, с самого раннего утра я испытывала иррациональное беспокойство, и как бы я не пыталась найти и понять причины, его вызывающие, у меня это никак не получалось. Поэтому я решила, что мне, в данном конкретном случае, небольшая доза спиртного не помешает. А, может даже наоборот, поможет освободиться от, скребущего весь день душу, чувства. 

Как долго я сидела на веранде, медленно потягивая вино — не знаю. Честно скажу, я по этому поводу не напрягалась, потому что Альрус, устав от безделья, закрылся в лаборатории, и не показывался на глаза вот уже несколько дней. Я его совершенно не тревожила, зная наверняка, что за его питанием присматривают домовые эльфы. В тот вечер я твердо была уверена в том, что даже если немного переберу с вином, то в таком виде он меня вряд ли сможет увидеть. 

Но, как всегда, и бывает в жизни, мои надежды незаметно напиться, разбились о жестокую реальность. В какой момент в тот вечер Альрус присоединился к моим посиделкам, я так и не вспомнила… а узнала о его присутствии только тогда, когда он негромко поинтересовался: 

— Ариана, что у тебя случилось? 

Если бы я к тому времени так не набралась, то точно бы изрядно испугалась, получив инфаркт. А так все обошлось: я только вздрогнула всем телом, а после, медленно повернув голову, тупо, с минуту, на него пялилась, а, узнав, растянула губы в пьяной улыбке: 

— Ааа… Аль… Альрус… это ты?! — протянула я. (Позже, в своих воспоминаниях, смогла увидеть себя пьяную в тот вечер.) — Доб…рый вечер! 

— Добрый, он может быть и добрый, только не вечер, а уже давно как ночь. — слегка улыбнулся он. — Так, что у тебя стряслось, Ариана? От тебя веет такой печалью, что я не смог дальше работать, поэтому решил узнать: что, все же, случилось? Может, тебе требуется моя помощь? 

После этих слов я вся подобралась, напряглась, как пружина, и с не свойственным мне вызовом, злым шипящим голосом выдала перл: 

— Заладил как попугай: что случилось, что случилось?! — я посмотрела на него с презрением, слегка затуманенным взором. — Если бы я знала, что случилось, то, как ты думаешь, стала бы я тут так надираться? И как ты можешь мне помочь? 

Правда, на Альруса мое выступление не произвело должного впечатления. Полностью проигнорировав брошенный ему вызов, он, с присущим ему спокойствием, вновь уточнил: 

— И все же? — при этом он так по-снейповски изогнул бровь, что на меня накатила ностальгия по этому человеку. Только вот, вместо кривой презрительной улыбки Снейпа, я получила мягкую, слегка ироничную, но все же очень теплую улыбку. И я сорвалась: 

— А ты, Альрус, знаешь, что с помощью ритуала, проведенного Альбусом, моя душа слилась с сущностью феникса? 

— Да. — тут же последовал лаконичный ответ, который меня выбесил неимоверно, что заставило буквально прорычать следующий вопрос: 

— А ты знаешь, какие последствия имеются у нас с Фокусом от этого слияния? А? 

— Думаю, ты мне об этом сейчас поведаешь? 

— Правильно! Ты ничего об этом не знаешь, а лезешь помогать! — заорала я во все горло, сверля Альруса бешеными глазами. Но в ответ получила полный сострадания взгляд и это меня слегка отрезвило. 

В раздражении отбросив от себя полупустой фужер с вином, откинувшись на спинку кресла, и закрыв лицо руками, я расплакалась. Когда же накал рыданий пошел на убыль, сквозь всхлипывания и периодические сморкания, из меня, сплошным потоком не замутненного сознания, на Альруса полились все мои переживания, страхи и фобии, которые были напрямую связаны со слиянием моей души с сущностью феникса. 

Находясь в таком неадекватном состоянии, впервые я смогла поведать ему о том, как все мои переживания, фобии и страхи в несколько раз усилилось, как только я узнала о том, что сущность феникса — есть малая часть души Высшего Существа. В моем случае — это малая часть души Матери Магии. Как и о моем полном непонимании того, как моя душа женщины могла слиться с мужской сущностью феникса?! 

Захлебываясь рыданиями, я попыталась обрисовать Альрусу все мои провальные попытки узнать хоть что-нибудь о подобных слияниях, как и том, что я ничего и нигде не могла найти, даже незначительного намека о возможности такого слияния. И только муж знал о моих терзаниях, но ничем, кроме моральной поддержки, помочь не мог, хоть и использовал все свое влияние Короля, чтобы найти нужную информацию. 

А потом я позволила себе всласть, со злорадством, поиздеваться над Альрусом, над его предлагаемой помощью. В красках поведала о том, что если даже Король одной страны, имеющий в несколько раз больше возможностей, чем имеется у Альруса, не смог ничем помочь, то что уж говорить о нем. В завершении проговорилась о моем самом большом страхе: что до ужаса боюсь того, что по незнанию могу совершить какую-нибудь ошибку, и тем самым нанести непоправимый вред сущности феникса. Как и случайно проговорилась о том, что я уже буквально довела нас с Фокусом до смерти из-за смертного тлена в моей душе. Если бы не вмешательство Хель, то неизвестно чем бы это для нас завершилась, ведь я буквально чуть не погубила частичку души Высшего Существа, навсегда связанную с моей душой. 

Альрус внимательно слушал, не перебивая, не кривясь и вообще никак не реагируя на мои сопливые откровения, а со вселенским терпением ждал, когда я успокоюсь, не предпринимая даже малейшей попытки меня как-то успокоить, остановить или прервать. Вскоре это дало отличный результат: мои всхлипывания пошли на убыль. Первым делом, как только успокоилась, я очистила и высушила заклинаниями носовой платок, который все это время терзала в руках, а после поспешила стереть с лица остатки слез, и заговорила спокойным, почти равнодушным голосом, как бы подводя итог всему вышесказанному: 

— Так вот, Альрус, меня очень беспокоит, как такое могло произойти, что душа, пораженная смертным тленном, могла слиться, пусть и с небольшой, но частичкой души… — тут я запнулась. До моего затуманенного сознания вдруг дошло, что я собиралась сказать. Не то, что это тайна, но и кричать об этом на каждом шагу не стоит. А потом я вспомнила, что вроде уже об этом Альрусу проговорилась. В общем, пока я находилась в подвешенном состоянии, не зная, как мне дальше поступить, а пьяная голова мало способствовала этому, как Альрус произнес: 

— Ну что ты, Ариана, замолчала? Я знаю, что сущность феникса — это копия частички души Матери Магии, и узнал об этом факте я задолго до того, как ты мне об этом сейчас рассказала. 

Лишь кивнув в ответ на его заявление, словно это норма, что разумный владеет такой информацией, я продолжила: 

— За сто, с лишним, лет своей жизни к кому только я не обращалась — и все без толку. Все в голос твердят одно: такого слияния не может случиться, по определению. А что уж говорить о получении информации, связанной с последствиями такого слияния: я их не нашла, и не знаю места, где о них можно было бы узнать. 

— Так, что ты, конкретно, хочешь знать? 

— Все!!! — взорвалась я, в мгновение теряя только что, с таким трудом, обретенное спокойствие, и развернувшись к нему, подалась вперед всем своим телом настолько сильно, что чуть не перевернулась через ручку кресла. 

— А поконкретней как-нибудь можно? «Все» — это слишком растяжимое понятие. — раздалось насмешливое предложение. 

Занятая тем, чтобы удержаться и позорно не выпасть из кресла, перевернувшись вверх ногами через подлокотник, я не смогла сразу среагировать на последнее заявление Альруса. А пока барахталась, сражаясь за свое право и дальше остаться в кресле, я немного подостыла и вынуждена была признать, что он прав в том, что такое понятие, как «все», оно, действительно, далекое от конкретики. И поэтому, как только у меня получилось утвердиться в кресле своей пятой точкой, я, уставившись в пустоту, высказала вслух самое потаенное мое желание: 

— Конкретно сейчас я бы хотела узнать, что именно произошло с моей душой во время слияния. 

— Ясно! — это все, что произнес Альрус и в меня полетело заклинание. Не успела я даже дернуться, как оно меня настигло, и по всему телу прокатилась приятная волна, очищающая организм от алкогольного дурмана и проясняющая сознание. Не успела я что-либо сообразить, как в меня врезалось следующие. Погружаясь в сон, я успела понять, что второе заклинание — усыпляющие. 

На утро я проснусь довольная, потому что чувствовала себя прекрасно. Последствий вчерашнего возлияния не ощущалось, что было неудивительно: отрезвляющие заклинание — это вещь! Только об этом подумала, как мое прекрасное, радостное настроение тут же поползло вниз, начав мгновенно портиться: я вспомнила кому обязана наложению на меня этого заклинания. 

Быстро поднявшись с постели, и приведя себя в порядок, сразу же приступила к просмотру своих вчерашних воспоминаний, а начать я решила с того момента, как появилась на веранде. То, что я увидела, повергло меня в шок, стыд, ненависть и презрение. Это не весь список того, что я к себе испытывала после просмотра. Но так как переполняющие меня негативные чувства не могли помочь мне решить проблему моих взаимоотношений с Альрусом, то я заставила себя думать более конструктивно, но все было тщетно. Я никак не могла взять в толк, как мне теперь с ним себя вести, после того, что произошло вчера. 

В глубине души надеясь на то, что Альрус, как и было до этого, еще на несколько дней будет занят своими изысканиями, значит, мы с ним еще не скоро сможем увидеться, и у меня будет время решить, как мне себя с ним вести. Но моим надеждам не суждено было сбыться. Вечером того же дня, как только я устроилась на веранде, раздались шаги. Весь день Альрус, как я и мечтала, не показывался из своей лаборатории, но стоило только наступить вечеру, как он появился, и сейчас явно двигался в мою сторону. Я замерла, не имея возможности пошевелиться, заливаясь краской стыда. 

Альрус остановился в проеме двери, и начал пристально меня разглядывать. Так как мой взгляд был устремлен в пол, это я поняла, потому что по моему телу забегали испуганные, паникующие мурашки. Но вот наваждение схлынуло, и он, не здороваясь, внес предложение, которое я уже никогда в своей жизни не надеялась услышать: 

— Я могу тебе помочь, Ариана! — после того, как до меня дошло то, что он сказал, я забыла обо всем, что меня беспокоило. Я вскинула голову, с надеждой в глазах встретилась с ним взглядом, а он просто взял и светло улыбнулся мне, не отводя своего взгляда. 

— Как? — одними губами прошептала я. Мой голос куда-то делся, но Альрус меня понял и, слава Мерлину, не стал меня мучить, мгновенно ответив: 

— Я знаю ряд ритуалов, которые помогут получить данные с твоей души, и какие нужно провести расчеты с помощью полученных данных, чтобы выяснить все, что тебе нужно. Но если этого будет недостаточно, я всегда смогу внести в расчеты соответствующие коррективы, так как имею в этом огромный опыт. 

Я смотрела на него и не могла поверить в то, что сейчас услышала, а в голове набатом билось только одно: вот так все просто?! Не может быть! Такого не может быть! Из этой истеричной прострации меня вывел голос Альруса: 

— Так что, Ариана, тебе мое продолжение интересно? 

— Да. — выдохнула я, перепугавшись того, что я могла задеть его своим молчанием. 

Как вы понимаете, Ри, я не стала приставать к Альрусу с расспросами о том, где он приобрел этот опыт. Я испугалась того, что если узнаю правду, то у меня могут возникнуть сомнения. За то время, что мы провели в межмирье, Альрус показал себя знающим и компетентным человеком, а своими расспросами и сомнениями я боялась обидеть его. Я не хотела упустить свой шанс, поэтому без лишних раздумий и сомнений согласилась на предложение Альруса. 

Для проведения всех нужных ритуалов требовалось несколько дней: в один день можно было провести только один ритуал. Мы успели впритык: в последний день, вечером, вернулся Гарри. И мы, все вместе, продолжили, прерванную из-за его отсутствия, работу. 

Поначалу я очень сильно нервничала и, даже не знаю, чего я боялась больше: того, что у Альруса обещанное им получится или того, что у него все же это не получится. Время в ожидании тянулось долго, мучительно долго. Но постепенно я успокоилась и, что удивительно, перестала ждать, а полученное тогда обещание стала воспринимать как прекрасный сон, который, после моего пробуждения, развеялся легкой дымкой. 

Поэтому, когда в один из обычных дней, с самого раннего утра, у меня в душе вдруг возникло какое-то необъяснимое волнение, возбуждение и еще какой-то странный азарт, я это состояние с обещанием, данным мне Альрусом, никак не смогла связать. И на то была уважительная причина. Так как, помимо моего непонятного душевного состояния, по моему телу то и дело пробегали табунами мурашки, а еще меня периодически потряхивало, так, словно в меня каждый раз запускали заклинанием «Баубиллиус» (разряд молнии), что не способствовало нормальному мыслительному процессу. Поэтому тогда я больше была склонна допустить мысль о возможном заболевании, чем подумать о том, что это связано с Альрусом или, вернее, с его данным мне обещанием. 

Итак, как я ни пыталась, но у меня совершенно не получалось на чем-либо сосредоточиться — все происходящее вокруг было как в тумане. Чтобы не пугать дочь своим невменяемым состоянием, я, сославшись на плохое настроение, в одиночестве отправилась бродить по парку. 

Вначале я очень сильно испугалась того, что со мной происходило, но чем дольше это состояние продолжалось, тем быстрее мой испуг сменился предвкушением, наполненным непоколебимой уверенностью в том, что скоро узнаю что-то очень важное для себя. И поэтому, уже под вечер, притомившись от длившейся целый день ходьбы, я смогла отбросить от себя всякую осторожность, и, с азартом первооткрывателя, твердо решила принять все то, что должно произойти со мной. Как только я сделала этот выбор, что ни за что не откажусь от того, что меня ждет, как мои ноги, помимо моей воли, понесли меня в сторону дома. 

Когда я вышла из парка, то на тропе, ведущей в сторону дома, я обнаружила стоящего лицом ко мне Альруса. Увидев меня, он светло улыбнулся своей той удивительной улыбкой, при виде которой у меня на душе всегда становилось тепло, но не в этот раз. Сейчас мое дыхание сбилось, а сердце на миг остановилось, а потом пустилось вскачь, гулко забившись о ребра, норовя так и вырваться из груди. Но когда он, в дополнение к улыбке, протянул ко мне навстречу руку, я мгновенно поняла все: на этой тропе он оказался не случайно, меня здесь явно поджидали. 

Догадаться о причине, по которой Альрусу потребовалось искать встречи со мной вне дома, было несложно. По-моему мнению, настоящей и единственной уважительной причиной для его поведения, могло служить только одно: данное мне больше полугода назад, обещание. От осознания того, что я смогу сегодня, уже буквально сейчас, получить ответы на мучающие меня так долго вопросы, меня пробил озноб, мои руки мелко затряслись, а от невозможности нормально дышать из-за волнения, в моих глазах потемнело от нехватки воздуха, а накатившая волна слабости, сломила мою волю, и мои ноги предательски подкосились. 

Наверное, не стоит упоминать о том, что если бы не Альрус, я бы кулем свалилась на землю, но он не позволил этому случиться. Мгновенно среагировав, он буквально растворился в воздухе, и за доли секунды преодолел разделяющие нас пространство, успев меня подхватить, тем самым не дав мне позорно упасть. 

Сквозь туман, окутавший мое сознание, с трудом, но я смогла почувствовать, что в мои онемевшие губы тычется горлышко флакона. Я слегка, как могла, приоткрыла рот, и мне в горло полилось успокоительное зелье, которое я мгновенно опознала по его не очень приятному вкусу. Минута томительного ожидания и я начала ощущать себя буквально висящей на руке мужчины, которой он обхватил мою талию. Глубокий вздох и вот в легкие потек такой восхитительный воздух, еще одна минута и я уже смогла встать на подрагивающие ноги. Дрожащим от волнения голосом, заглядывая ему в лицо, я поинтересовалась: 

— Альрус, я правильно поняла, что ты закончил с теми расчетами, которые обещал сделать для меня? 

— Все верно, но я теперь не знаю как мне поступить после твоего такого неожиданного приступа слабости? 

— Уже все нормально! Ты же видишь, что зелье на меня уже подействовало. Я не думаю, что мне стоит объяснять прописные истины о действии принятом мной успокоительном — я сделала небольшую паузу, которой давала возможность Альрусу среагировать на мое заявление, на что он лишь негромко хмыкнул. 

— Но я все же скажу, чтобы тебя успокоить. Так вот, чтобы ты мне сейчас не поведал, я останусь совершенно спокойной, и думаю, что действия зелья мне вполне хватит на то, чтобы хорошо обдумать полученную от тебя информацию без лишних эмоций. 

Я ненадолго задумалась, а потом кивнув сама себе, решительно заявила: 

— Ну, а если со мной случиться что-то непредвиденное, то всегда можно будет выпить еще успокоительного. 

— Ты уверена в том, что нашу беседу не стоит отложить? — с сомнением в голосе уточнил Альрус. 

— Да! — подтвердила я, с твердостью во взгляде, смотря ему в глаза, а потом, не ожидая подобного от себя, жалобно добавила: — Ну, Альрус, честно, я не могу больше ждать! Тем более тогда, когда я оказалась в шаге от такой нужной и важной для меня информации, и я боюсь, что в этом случае даже огромная доза успокоительное мне не поможет спокойно предаться ожиданию. 

— Тебе виднее. — ответил он, сдаваясь. Встряхнув головой, словно отбрасывая сомнения, добавил, сгибая руку: — в таком случае позволь отвести тебя в дальнюю беседку. Я же правильно тебя понял: ты же не желаешь, чтобы мой отец узнал, о чем мы будем беседовать? 

— Все верно! — подтвердила я его предположение, подхватывая его под подставленный мне локоть, мысленно благодаря его за это: физическая поддержка сейчас, ох как мне была нужна! 

И вот я снова возвращаюсь в парк под сень деревьев, легкий ветерок активно перебирает листья, поэтому сквозь них еще можно увидеть отблески заходящего солнца. И только тут ко мне приходит понимание того, что из-за своего невменяемого состояния, похоже, я целый день блуждала по парку, и теперь не удивительно, что мой желудок всеми силами привлекает к себе внимание голодным урчанием. 

На миг я замираю, чтобы решить что делать. Миг преступной слабости проходит, и я принимаю решение: наполнение желудка едой может подождать. Я не смогу заставить сейчас себя повернуть обратно к дому, чтобы устроить ужин. Поэтому решительно вскидываю голову, и уже не так сильно опираясь на руку Альруса, с уверенностью двигаюсь в выбранном им направлении. 

Дальняя беседка называется так, потому что она дальняя, до нее, таким неспешным шагом, которым перемещаемся мы сейчас, будет около получаса. Поэтому у меня есть время подумать над тем, почему Альрус для нашего общения выбрал именно ее. И не надо мне говорить, что только потому, чтобы, пока мы будем общаться, не попасть на глаза Гарри. Думаю, имеется еще, и не одна, причина для такого выбора. 

Альрус удивительно тонко чувствующий и все понимающий разумный, очень сильно выделяющийся на фоне других мужчин, которые, в общей своей массе, предпочитают бравировать своим недалеким и ограниченном чувственным восприятием, с презрением относящихся ко всем женщинам за то, что они живут чувствами. А вот Альрус, вопреки принятым понятиям, что настоящий мужчина — это тот, кто отрицает и отказывается от чувств, в открытую ими пользуется. Но навряд ли в мире Земля сможет найтись «настоящий мужчина», который отважится обозвать его слабаком или геем за то, что он позволяет себе пользоваться и жить чувствами. 

Так, размышляя, я и не заметила, как мы подошли к беседке, которую едва ли можно было разглядеть сквозь буйно разросшуюся возле нее растительность. Если бы мы точно не знали о ее существовании, то могли бы просто пройти рядом, даже не заметив ее. Поэтому к ее определению «дальняя», смело можно добавить — «тайная». Но, так как мы с Альрусом знали о ее местонахождении, поэтому сейчас, сойдя на едва заметную тропинку, двигались к ее входу, который находился со стороны реки. 

Альрус галантно помог мне преодолеть несколько ступенек, ведущих в беседку, в которой вовсю хозяйничал полумрак. Поэтому я не сразу смогла разглядеть стоящий в ней небольшой столик на котором под чарами стазиса был накрыт ужин на двоих, от вида которого мой желудок среагировал громогласной радостной руладой. От чего я вздрогнула, и залилась краской, а Альрус тихо рассмеялся: 

— Я так и думал, что ты будешь голодная, потому что весь день где-то пропадала. Думаю, о еде ты даже не вспомнила. Так что, вначале — ужин, а потом — разговор. Голодный желудок очень плохо влияет на внимательность и концентрацию, поэтому любые возражения не принимаются. 

На что я вяло возразила, так, для проформы, а не потому, что я была не согласна с мнением Альруса: 

— Полный желудок также плохо влияет на внимательность и концентрацию человека. 

— Тоже верно, но при данных обстоятельствах у тебя есть одно средство. 

— Какое? — заинтересовалась я, присаживаясь на стул, отодвинутый для меня Альрусом. 

— О, это средство очень простое! — он заразительно рассмеялся. 

— Что за средство? — поддерживая игру, патетически вопросила я, заламывая руки, заодно отмечая про себя, какое же отличное успокоительное средство дал мне Альрус: отлично успокаивает, но при этом полностью не лишает всех, без исключения, чувств. 

— Все очень просто: нельзя позволять себе переесть!

Примечания:

Дорогие читатели! Всвязи с непредвиденными обстоятельствами следующая Интерлюдия 1.8 выйдет в июле, а не в июне, как планировалось ранее.

Интерлюдия 1.8

Россыпь разноцветных магических огоньков степенно плавала под крышей нашей беседки. Они вспыхнули, как только моя нога ступила на последнюю ступеньку небольшой лестницы, ведущей в беседку. Сейчас, когда вечерние сумерки начали сгущаться, подкрадываясь со всех сторон, к огонькам присоединились мотыльки, закружившись в незатейливом танце.

Но сегодня мотылькам не суждено было преждевременно погибнуть, сгорев от магического огня. Казалось бы, что тут такого: мотыльки — такая мелочь. Но Альрус не забыл, позаботиться и о них, заключив огни в удивительно эластичную, прозрачную защитную оболочку. Поэтому, сейчас несколько мотыльков в отчаянной попытке безуспешно штурмуют огни, стремясь во чтобы то ни стало приблизиться к ним вплотную, грудью бросаясь на их защиту. Но, в результате отчаянной атаки, оболочка лишь слегка прогибается от их напора, чтобы через секунду вновь вернуть себе прежний контур, при этом мягко отталкивая мотыльков от себя. И так по кругу, раз за разом. От непрерывного мельтешения мотыльков под потолком возле магических огней приятный ровный свет в беседке сменился на загадочно-обманчивое мерцание.

Совершенно невозможно было понять, какими такими причинами руководствовался Альрус, создавая оболочку для огней, невольно придавая еще больше романтичности и без того бесконечно романтичной обстановке? Версий было много: пожалел мотыльков? Пожалел наш с ним ужин? Или решил не портить аппетит добавкой в виде сгоревших трупиков насекомых? А может, решил еще больше усилить мое впечатление от тщательно созданного антуража? Но, какая из этих версий верна? Как понять? А может, все они верны одновременно? Но тут в моей голове возник еще один вопрос, вернее предположение: а может сегодня он вдруг в романтику ударился?

На столь дикий пассаж я мысленно хмыкнула: Альрус и романтика — это крайне несовместимые понятия, и мне доходчиво это объяснили. Ну, об этом моем неприятном разговоре с Альрусом я поведаю чуть позже. А сейчас все, что я могу сказать: любая другая женщина на моем месте, попав в столь романтичную обстановку наедине с мужчиной, которую он сам создал для совместного их времяпрепровождения, обязательно решила бы, что за ней ухаживают или соблазняют. Если бы на месте Альруса был любой другой мужчина, то я тоже бы так подумала, а так…

Пока мы неспешно двигались в сторону беседки, я постаралась припомнить всю доступную мне о ней информацию. Раньше я не понимала, зачем Фоукс, каждый раз, после смены локации в межмирье, облетал ее всю, скрупулезно исследуя, а на утро сбрасывал мне сжатый пакет информации, в котором содержалось все интересное. Ну, по его субъективному мнению.

Казалось бы, зачем, спрашивается, мне знать о старой перекошенной с протекающей крышей беседке, насквозь пронизанной множеством ветвей, к которой невозможно подойти ни с одной стороны? Или, например, сведения о том, что в нескольких метрах от этой разрушающейся от времени беседки проходит граница локации? И вот, что получилось: сейчас эти сведения мне, как нельзя кстати, пригодились!

Ну, да, я сейчас очень рада тому, что заранее знаю, что из себя представляла беседка и местность вокруг нее до того, как Альрус внес изменения. Ну да, из-за этого я уже заранее вся переполнена ожиданием чего-то необычного, что заставляет меня замереть в предвкушении чуда. И я могла бы смело сказать, что очень жду романтичной обстановки. Но Альрус с таким утверждением в корне не будет согласен и ответит так:

— Ариана, романтика совсем тут ни причем. В любых ситуация я всегда руководствуюсь объективной реальностью. Поэтому все мои действия и поступки всегда рациональны, то есть, как правило, заранее взвешены и хорошо продуманы.

Но, как я ни пытаюсь понять то, что он имеет в виду, у меня это плохо получается, хотя я очень стараюсь. Поэтому, сейчас я заставляю себя успокоиться и помнить, что Альрус и романтика — это несовместимые понятия, и готовлюсь не захлебнуться восторгом от того, что увижу.

Тропа петляла под нашими ногами, словно заяц, все ближе приближая к границе локации. Так мы и продвигались по ней вперед, пока на пути нашего следования не обнаружился малый красный круг, который слегка выступал над поверхностью тропы. Как только мы приблизились к кругу, мне была предложена сильная мужская рука, на которую мне следовало опереться, чтобы я могла без проблем подняться на круг, что я незамедлительно и сделала.

Альрус тут же последовал за мной. Встав в середину круга, он вытащил из кармана пульт управления и, вытянув вперед руку, последовательно нажал на несколько кнопок. После этого действия окружающее нас пространство подернулось рябью, а после, поплыло, смешивая воедино не только краски, но и реальность. Я замерла, завороженно наблюдая за тем, как Альрус, с помощью малого переносного пульта управления, впервые на моих глазах, меняет реальность на небольшом участке местности.

Сделаю небольшое отступление, чтобы объяснить, что, собственно, происходит. Не так давно Альрус от отца узнал о том, что для того, чтобы внести любые изменения, даже малые, в окружающую нас действительность, требуется полная перезагрузка всей локации. Надеюсь, вы понимаете, что для этого требуется очень много энергии. Вот тогда-то Альрус и загорелся идеей решить данную проблему. Он уже говорил нам с Гарри, что у него получилось сделать переносной малый пульт управления. По его словам, осталось только провести кое-какие испытания. И вот, похоже, Альрус их уже провел, раз решил внести изменения в окружающий нас пейзаж.

С любопытством и искренним интересом я наблюдала за тем, как бесформенное «нечто» за границей круга в свете заходящего дня, клубясь, переливалось, потом, на какой-то миг замерло, а после, начало медленно, словно с неохотой, равномерно расходиться во все стороны, освобождая захваченное им пространство, оставляя за собой идеально ровную изумрудную траву.

Когда это «нечто» удалилось от нас на приличное расстояние, Альрус подхватил меня под локоть, и помог покинуть безопасную зону. Как только мы отошли от круга, он тут же начал опускаться вниз, уходя под землю, а на этом месте стала возникать в точности такая же, как появившаяся до этого, трава.

Понаблюдав за тем, как быстро и аккуратно затягивается место разрыва травой, я подняла глаза, чтобы успеть увидеть, как сквозь бесформенное «нечто» начали проступать контуры беседки. Еще несколько минут, и все завершилось. И вот, перед моими глазами, на фоне темной зелени листвы, белея, словно красуясь, стоит тонкая изящная беседка, горделиво возвышаясь на каменном постаменте. А за ней, на небольшом расстоянии, словно бдительные охранники, возвышаются исполинские деревья, и их густые ветви, от корней до верха, надежно перекрывают не только обзор, но и возможность незаметно подойти к беседке.

Раздавшийся за моей спиной шум реки заставил меня, сперва, испуганно вздрогнуть от неожиданности, отрываясь от разглядывания беседки, а затем, резко развернуться, прижимая руки к груди, чтобы застыть в немом восхищении от увиденного. Начну с того, что буквально в нескольких шагах от меня, преодолевая многочисленные пороги, с рокотом, несла свои воды бурная горная речка, только что появившаяся в реальности по задумке Альруса. Но не это поразило мое воображение, а открывающийся за рекой вид горной долины.

Древние, величественные скалы, надежно обступившие долину, буквально со всех сторон, устремляли свои многочисленные пики в небо, грозно темнея на голубом, чистом от облаков, небе. Но не это вызвало у меня восхищение, а то, как отовсюду со скал множественными водопадами вниз срывалась вода, в полете сверкая разноцветными бликами под ярким полуденным солнечным светом. Таких различных по своей ширине водопадов было несметное количество: от тонких ручейков до широких потоков, и все они, в едином порыве, устремились вниз, чтобы в конце своего пути с грохотом…

«С грохотом, с грохотом…», — на этом слове меня, словно, заклинило. Я так и эдак вертела его в своей голове. Никак не могла понять, что — не так, при этом, неотрывно и внимательно рассматривая долину. Пока меня не осенило, что грохот от такого количества падающей с высоты воды, даже на таком расстоянии, должен оглушать, но этого не было! Все, что я сейчас слышала, это шум воды в реке, которая с завидной целеустремленностью, бурля, преодолевала многочисленные пороги на своем пути.

Как только у меня получилось найти первое несоответствие наблюдаемой мною картины с реальностью, так тут же я смогла найти и второе: скалы, что вокруг долины, все до единой заканчивались острыми пиками, стремящимися ввысь. Спрашивается: как и откуда на них могла взяться вода, да еще в таком количестве? Но, даже понимая то, что все, что я вижу, невозможно в природе, долина водопадов, да, ее смело можно так называть, не стала от этого для меня менее прекрасной. Ну, а затем я нашла третье несоответствие: там, в долине, солнце находилось в зените, а тут — на другом берегу реки, где я сейчас стояла, на землю начали опускаться вечерние сумерки.

Ах, да, что еще я приметила необычного, о чем стоит рассказать, это то, что свет от полуденного солнца не уходил дальше противоположного от меня берега реки, словно там проходила невидимая граница…

«Граница, граница…», — я снова и снова повторяла теперь уже другое слово, пытаясь ухватить ускользающую от меня мысль… И, о, чудо! Я поняла, что горной долины нет, Альрус ее не материализовал, как я подумала вначале. Он просто взял и превратил границу локации в экран, как у маглов в кинотеатре. И получилось, что вид горной долины — это обыкновенная трансляция живого изображения.

Сразу этого я понять не смогла, потому что, вода, падающая со скал, у их подножия собиралась в озеро, которое выплескивало из себя избыточную воду с помощью трех, небольших, но быстрых и яростных в своем напоре, рек, с боем прокладывающих себе путь на свободу через лежащие на их пути обломки скал, перекрывавшие выход из долины. И вот сейчас, одна из этих, берущих свое начало из озера, рек, протекала рядом со мной. И она была материальна, я это точно знаю: я только что опускала в ее воды руки.

Глядя на все это восхитительное великолепие, я уловила промелькнувший вопрос: и почему Альрус продолжает утверждать, что он не романтик? Мысленно скривившись, я погрузилась в воспоминания, чтобы напомнить себе почему…

Поскольку Альрус, по договоренности со мной, должен был стать магическим крестным моей дочери, я захотела узнать его получше. Для этого я начала ненавязчиво, исподволь наблюдать и изучать его, периодически как-либо провоцируя, задавая порой неудобные вопросы или отвешивать сомнительные комплименты, а затем наблюдать за его реакцией на мои слова или поступки. Так было и в тот раз:

— Альрус, ты настоящий романтик!!! — в искреннем восхищении воскликнула я после очередной разыгранной им сказки для моей дочери. Для этого он оживил куклы, которые не просто делали несколько закольцованных движений, а разговаривали и двигались, как требовалось по сценарию.

— Да-а-а — протянул он, почесав в затылке — так меня еще никто не о… — не закончив предложение, он резко оборвал себя.

«Не обзывал или не опускал», продолжила я мысленно за него. Но то, что я точно успела узнать о Альрусе за это время, так это то, что он предпочитает тут же, не откладывая в долгий ящик, выяснять все недопонимания, и с радостью ждет этого от других. Поэтому, с наигранным испугом, я воскликнула:

— Альрус, я что-то не то сказала, или невольно тебя обидела?

— Нет, Ариана, ты меня не обидела, но… — и тут мне прочитали небольшую лекцию, которая, поначалу, ввергла меня в ступор.

— Сначала давай выясним общепринятые у немагов характерные черты, свойственные романтизму, и заодно выясним, что из себя представляют романтики. В первую очередь, романтизм связан с неприятием действительности, стремлением к идеальному миру. Также, романтизму присуща безосновательная идеализация прошлого, будущего или придуманного мира. Да много чего эти романтики идеализируют, перечислять можно до бесконечности, потому что, каждый разумный, по своему усмотрению, самостоятельно, независимо от других, выбирает объекты для своей романтической дури.

Итак, подведем итог: кто такой, по своей сути, романтик? Это мечтатель и идеалист. А теперь вопрос к тебе, Ариана: все вышеперечисленное имеет ко мне отношение?

— Нет! — протестующие воскликнула я, даже не задумываясь.

— Ну, вот видишь, мы выяснили, что я не романтик, потому что ни одно из приведенных мной определений романтизма ко мне не относится от слова «совсем».

На это я мысленно с ним согласилась. Что-что, но сказать, что Альрус — идеалист и мечтатель, бегущий от реальности, я точно не могу. И тут я припомнила, что именно меня царапнуло в его словах:

— Ты привел общепринятые характерные черты, свойственные романтизму, у маглов. А что у магов?

— Ну-у-у — протянул он, и тут я увидела, как в глазах Альруса проскочило сожаление. Я предположила, что это из-за того, что он позволил себе среагировать на мой комплимент. Но, я также поняла, что не отступлю, пока не узнаю, что он скрывает или хочет от меня скрыть. Похоже, он это тоже просек, и потому, с сожалением махнув рукой, буркнул:

— У магов с романтизмом все обстоит так же, только в отличие от немагов они не превратили романтизм в культ, и не поклоняются ему все поголовно.

— Хорошо! — произнесла я, не желая так сразу отступать. На минуту задумавшись, я все же решилась и задала ему личный вопрос:

— А что ты? Конкретно ты, Альрус? Что ты думаешь о романтизме? Каково твое мнение по данному вопросу?

— А ты уверена, Ариана, что хочешь знать ответ на свой вопрос? — вместо ответа спросил он, пристально глядя мне в глаза, в которых четко читалось его полное нежелание отвечать на заданный вопрос.

— Да. — твердо ответила я, не отводя взгляда.

— Ну, хорошо! Слушай! А потом не обижайся на меня. — и так зловеще это прозвучало, что по моей спине пробежал табун мурашек. Но отступать я не собиралась, лишь зябко передернула плечами, когда он заговорил:

— Сознание и чувства — это инструменты, данные разумным при рождении для того, чтобы они могли без проблем пользоваться ими для познания и изучения окружающего их мира. Да и потом они нужны для лучшего усвоения полученной информации от, опять-таки, этих самых чувств и сознания. Они нужны и для того, чтобы иметь возможность развиваться и меняться, проходя через ситуации и проживая различные события. Поэтому, без таких инструментов, как чувства и сознание, разумному невозможно не только полноценно развиваться и меняться, но и усваивать информацию, развиваться как личность… да и не только это. Сказав все это, он замолчал.

— Альрус, пожалуйста, продолжай! — воскликнула я, когда поняла, что он решил заделаться партизаном. А потом я выдала такое, чему сама безмерно удивилась. Обычно мне не была свойственна такая наглость и упертость. — Так и знай: я от тебя не отстану!

На такое наглое заявление Альрус лишь хмуро посмотрел на меня, потом поиграл желваками, а затем все же заговорил:

— Мое личное мнение, — сказал он, подчеркнув интонацией произнесенные им слова, таково: романтики — это разумные, которые, не желают принимать действительность такой, какой она является, и, вместо того, чтобы попытаться измениться самим так, чтобы окружающая их действительность изменилась, они начинают прятаться от реальности с помощью чувств…

— Поясни, как это — перебила я его, а затем процитировала — «…прятаться от реальности с помощью чувств…»? — но вместо ответа получила встречный вопрос:

— Как или, вернее, с помощью чего разумные осознают, что они счастливы?

— С помощью чувств! — даже не задумываясь, ответила я.

— Вот! — сказал он и поднял вверх указательный палец. — И какой из этого следует вывод?

— Какой? — тут же отозвалась я встречным вопросом, потому что мгновенно поняла, что никакой вывод сделать из сказанного я самостоятельно не то, что не смогу, но даже приблизительно не соображу куда клонит Альрус.

— А такой, что такого понятия как «счастье», в том виде, как его себе представляют разумные, не существует.

— Как это? — ошарашенно произнесла я.

— А вот как-то так! — произнес Альрус, пожав плечами.

— Объясни! — попросила, нет — потребовала я. Почему-то я решила, что он мастерски соскочил с неприятной для него темы.

— Счастье — это состояние души разумного, которое соответствует наибольшей внутренней его удовлетворенности условиями своего быта, полноте и осмысленности его жизни, а также, это — возможность осуществления им своего призвания, полной самореализации. Ну как, с таким определением счастья, ты согласна, Ариана?

Несколько раз мысленно прокрутив в своей голове все сказанное Альрусом, в ответ я лишь согласно кивнула.

— Отлично! — произнес Альрус, радостно потирая руки, и это мне не понравилось. Честно скажу, я сразу почувствовала подвох и, притом, огромный. Мне тут же захотелось прекратить этот разговор, я уже не желала знать, что он еще мне скажет. Но я не позволила себе эту слабость и поэтому, не выказав каких-либо чувств, я спокойно продолжила смотреть на него, всем своим видом демонстрируя, что жду продолжения.

— А что ты, Ариана, ответишь мне на такое заявление: что маньяки, различные виды извращенцев, бандиты счастливы от той жизни, которую они ведут? Более того, определение счастья, которое я тебе только что озвучил, полностью и идеально подходит и к ним тоже?

— Но это неправильно!!!

— Что именно, неправильно?

— Иметь такое счастье!!!

— А вот это уже не важно. Важно только то, от каких чувств разумный испытывает состояние счастья. Как и не важно то, что от чего они получают свое «счастье», и что это все вызывает у тебя отвращение. Повторюсь, важно лишь только то, что маньяки, бандиты, насильники счастливы от той жизни, которую они ведут. Как и то, что они через свои действия и поступки полностью самореализуются и находят в этом свое призвание, что по понятиям всех разумных есть большое и огромное счастье, от которого, как и все, они не готовы отказываться.

Мне стало плохо не от слов Альруса, а от осознания правдивости им сказанного. Я никогда не допускала даже мысли о том, что маньяки и насильники могут от своей деятельности испытывать счастье, потому, что считала, что от такого, априори, неправильно и аморально быть счастливым. Но маньяку, насильнику и бандиту от этого ни холодно, ни жарко — они счастливы, а мы, разумные… Но додумать мне не дал Альрус, заговорив:

— По-моему мнению — он вновь интонацией выделил эти слова — состояние «счастья» у разумного полностью связано с чувствами, которые возникают у него от того или другого состояния, объекта, времени и т. д. И поэтому, романтики, чтобы вызвать у себя чувства, которые позволят им ощутить себя счастливыми, выдумывают миры, купаются в мечтах, идут на что угодно, даже на преступление, чтобы хотя бы на миг возбудить в себе те чувства, которые делают их счастливыми.

В итоге, разумные совершенно не осознают, что таким образом, они превращают чувства, из обыкновенного инструмента, призванного помогать им в их развитии, в объект поклонения, вознося их на пьедестал. А любое поклонение требует от поклоняющегося жертвы, и поэтому, романтики живут в постоянных поисках топлива для подпитывания своих «счастливых» чувств. И вскоре, некоторым из них становится не важно то, что, для того чтобы оживить свои чувства, и почувствовать себя счастливым, им требуется отринуть моральные и этические законы общества.

Но даже, если романтик и не пускается во все тяжкие, все равно разумный, вознесший чувства на божественный уровень, превращается в их раба. И это приводит к тому, что все разумные, склонные к романтизму, живут полностью под властью и управлением чувств, то есть инструмента, которому они сами себя отдали на растерзание.

— Спасибо, Альрус! — наконец-то я поняла причину его нервозности. Я поспешила объясниться: — И ты напрасно боишься, что я обижусь на тебя за то, что ты мне сейчас поведал! Я полностью согласна с твоим отношением к чувствам. Я всего лишь хотела узнать твое мнение по этому поводу, потому, что это для меня важно. Ты же скоро станешь магическим крестным моей дочери, и я хотела понять, что ты за человек, поэтому была настолько излишне настойчива.

— Я рад, что мое отношение к чувствам и романтике не станет камнем преткновения в наших с тобой отношениях.

Согласно кивнув, я поспешила прикрыть глаза. Мне нужно было срочно принять в свою душу и усвоить полученную только что от Альруса информацию. Но, если на момент разговора я уже знала о том, какая опасность грозит магу, в случае, если он решит поклоняться чувствам, то вот о том, что романтизм — это высшая степень поклонения чувствам — о таком я была не в курсе, так как до этого считала, что романтизм — это искреннее, открытое стремление разумного к добру и к чистой, светлой любви.

Когда-то Альбусу в руки попала старинная книга. Продираясь сквозь ее языковой архаизм, он не сразу понял о чем в книге идет речь, и поэтому, я, вместе с ним, успела ознакомиться с теоретическими выкладками этого мага:

«…поклонение чувствам наносит непоправимый вред магу, делая его слабым волшебником. Потому, что сила мага заключается не только в количестве магии, вырабатываемой его магическим ядром, но и в качестве создаваемых им заклинаний. Потому, что для этого магу требуется выработать у себя умение сосредотачиваться в любой неблагоприятной обстановке, и уметь поддерживать высокую степень концентрации в любых экстремальных ситуациях. Чего невозможно достичь в случае, если магом будут править чувства, которые стали для него важнее всего на свете.

И поэтому, последствия поклонения чувствам всегда одни: если маг — раб своих чувств, то управлять своими чувствами он не сможет. И тогда, совершенно невозможно будет предсказать, в какой момент и какие из его чувств возьмут над ним верх, и что они заставят его выкинуть в следующую минуту. Все вышеперечисленное приводит мага к тому, что он теряет возможность плести заклинания, даже в нормальных условиях, чтобы не пойти у своих чувств на поводу, а что уж говорить о стрессовых…».

Когда у Альбуса получилось осмыслить написанное, то, в раздражении, он закрыл книгу, зло выплюнув:

— Столько времени впустую потратил! Все, что в ней пишется — это полная глупость и ерунда! Мужчинам это не грозит. Поклонение чувствам — этим могут страдать только женщины.

Как вы понимаете, Ри, полностью изучить эту книгу я не смогла, потому что тогда еще не имела человеческого тела. Но теоретические выкладки этого мага я крепко запомнила. Может, потому, что сильно обиделась на Альбуса за то, что он считал, что жить чувствами — это прерогатива женщин, как и поклонение им.

Возможно, эти знания так и остались бы для меня ненужным багажом, если бы в свое время, когда я получила человеческое тело, я не смогла ознакомиться с историей одного мира. Вот тогда-то я, на ужасном примере, выяснила, что поклонение чувствам — это не просто теория одного мага, а это — реальность. Опасная реальность для любого разумного.

Но начну я свой рассказ об этом, пожалуй, с того, что, путешествуя по мирам и изучая их, я обратила внимание на одну очень важную закономерность. Вне зависимости от того, в каком мире мы находимся (чисто магическом, техно-магическом или чисто техническом), из всех событий, происходящих в них, одно событие является для всех миров обязательным. Суть этого события заключается в том, что, сколько бы, в любом из миров, ни имелось различных рас, и сколько бы «Священных писаний» для каждой расы ни возникло, неизменно всегда одно: появление среди них одного писания, в котором главным лейтмотивом является история о создании женщины из какой-либо части тела мужчины.

Но, чтобы было понятней то, о чем я хочу вам поведать, Ри, сначала я буду вынуждена коротко озвучить свое видение того, что, по-моему мнению, произошло с момента создания Богом Адама для мира Земли до момента его грехопадения.

Итак, создав Адама, Господь сказал ему, чтобы он жил и учился познавать мир, который Он создал. Ну, и Адам приступил к изучению мира вокруг себя, а когда он, в азарте изучения и только изучения, ничего такого не подумайте, начал пристраиваться под хвост кентавру женского пола, появился Бог и погрозил Адаму пальчиком, дескать, такому изучению и обучению следует предаваться только с себе подобными. Ну, и для того, чтобы познание мира Адамом шло в верном направлении, Бог создал женщину, пару-партнера по имени Лилит.

Тут следует сделать небольшое отступление, и рассказать вам, Ри, о том незамутненном стремлении священнослужителей, во всех ветках миров Земли, скрыть, спрятать от своих прихожан информацию о факте создания Богом Лилит, чтобы не смущать умы этих самых прихожан ненужной им, по мнению священнослужителей, информацией.

Но, по моему мнению, священнослужители, когда принимали решение не вносить в Библию упоминание о Лилит, всего лишь стремились скрыть свою несостоятельность в соответствующих способностях и возможностях учиться познавать замыслы Бога. Но это — полбеды. Они не допустили информацию о Лилит в Библию еще и по другой причине: чтобы вообще не заморачиваться в будущем своим развитием в познании Бога и Его замыслов. А вот мне почему-то кажется, что, как только разумный становится на путь служения Богу, так его стремление к познанию Бога и Его замыслов должно являться его обязательной работой. Но, не будем о грустном. Повторюсь, это только мое мнение, на котором я не настаиваю, потому что в вопросах веры каждый должен решать сам за себя.

Итак, вернемся к нашим баранам. Верхушка священнослужителей взяла и, сильно не заморачиваясь, объявила Лилит «неправильной» женщиной, а факт ее создания Богом — Его ошибкой, о которой не стоит упоминать, чтобы не позорить Бога в глазах прихожан, и не подорвать их веру в Бога. Цитирую: «… Бог есть Чистейший Все Совершеннейший Дух, выше и совершеннее Которого никого и ничего нет, и быть не может…».

Как, спрашивается, Бог, имея такое определение (Его Внутренней Сути), смог совершить ошибку? Вроде, получается, что не мог. А что это может значить? А это может значить только одно: либо определение Внутренней Сути Бога — не верно, во что я не верю, либо Бог, при создании Лилит, не допускал ошибки. В защиту своей теории, что Бог не совершал никакой ошибки, могу привести один пример: по версии священнослужителей, Ева является «единственно правильной женщиной», которую создал Бог. Но как, в таком случае, получилось, что такая «правильная» женщина Ева, подбила Адама на грех? Так, что же получается: соблазн Адама — не грех, в этом и заключается замысел Бога?

Ну да ладно, сейчас речь не об этом. Адам увидел Лилит, и со всех ног бросился к ней, в целях ее изучения. А вы о чем подумали? То-то же. Но, что-то у Адама с изучением Лилит не задалось: она же была ему ровной по интеллекту и развитию духа, и поэтому, вот так, с кондачка, подступиться к ней не получилось. Хоть спереди, хоть сзади. Ей, видите ли, сначала нужно узнать и изучить его, зачем-то с ним познакомиться, какие-то там отношения начать с ними выстраивать, и только потом, по ее мнению, можно приступать к более близкому знакомство и натурному изучению друг друга. Цаца какая выискалась!

И вот, Адам, не выдержав того, что его, в столь непочтительной форме, ущемляют в правах изучения женщины, побежал жаловаться, восклицая: Господь, она мне в изучении себя отказывает, не хочу и не буду с ней водиться! Я дал ей отставку! Так-то, вот!

Что, в этом случае, оставалось делать Богу? Только одно: наслать на Адама сон, и из его ребра сделать «правильную» женщину, которая не будет требовать развития души, и, по первому желанию, позволит изучать себя везде и как угодно, без возражений.

Свое видение ситуации, произошедшей с Адамом из мира Земли, я вам вкратце осветила. Теперь можно смело поведать и о… эээ, наверное, первом разумном, созданном Богом из земного праха другого мира, историю которого я хочу вам рассказать. Буду называть его Адамом II, чтобы не плодить лишних сущностей.

Итак, до того момента, когда рядом с Адамом II, подстраивавшимся, в целях изучения мира, под хвост кентавру женского пола, появился Бог, развитие всех событий у обоих Адамов происходило совершенно одинаково. Но вот, с этого конкретного события, как раз, и начались резкие расхождения в их историях.

Продолжаю… Итак, на чем я остановилась? Ах, да, вспомнила! Адам II среагировал на появление Бога, на грозящий ему пальчик, и на последующую за этим нотацию, своеобразно: вместо того, чтобы покаянно покачать головой, в знак согласия с Богом, как сделал наш Адам, этот — взбесился, и со злости, из-за того, что его прервали на самом интересном месте изучения, высказал Богу все, что он о Нем думал. Ну, и сообщил Тому, куда Тот должен пойти вместе со своими законами.

Выпустив пар, Адам II пришел в себя, и со священным ужасом осознал, что он, собственно, натворил, с Кем и как он разговаривал. После этого, он впал в истерику и расплакался навзрыд. Наплакавшись от души, он снова впал в ярость, теперь уже на себя самого за то, что расклеился и позволил себе — мужику реветь, как девчонка, а после потребовал от Бога, чтобы Тот полностью лишил его чувств, которые делают его слабаком.

Похоже, в той ситуации у Бога не было другого выхода, кроме, как напустить на Адама II сон, и разделить его сердце на две половинки: одну часть оставить Адаму II, а из другой создать Еву II. Почему — сердце, спросите вы? Потому, что для разумных, в каком бы мире они ни жили, к какой бы расе они ни принадлежали, сердце всегда было, есть и будет олицетворением чувств. А Адам II отказался от чувств, и поэтому, у него было использовано именно сердце.

Если же, Земной Адам, после создания из его ребра Евы, еще долго жил в Эдеме, пока Ева его не ввела в грех, то вот Адаму II из другого мира так не повезло: их с Евой II тут же из Эдема выкинули… Но, не нужно думать о Боге плохо, якобы Бог не оставил им и шанса на спасение. Это не так.

Но, все по порядку. Попав на грешную землю, Адам II быстро выяснил для себя, что в своем категорическом желании избавиться от чувств, которые, по его мнению, делали его, мужчину, слабым, он упустил такой маленький нюансик, как интуицию. Да-да, я не ошиблась! Именно интуицию, которой, оказалось, можно было пользоваться только с помощью определенного инструмента, то есть чувств, ведь сознанию интуиция не подчиняется. А если разумный, независимо от пола, полностью отказывается от чувств, то у него нет и не может быть интуиции, как и чувства самосохранения.

И как, в таком состоянии, идти на охоту? Интуиции нет, чувство самосохранения отсутствует, в чем Адам II быстро убедился на своем опыте. И, если бы, не абсолютная защита, данная Богом, то он бы уже погиб. Но, ведь и зверя Адам II убить не может, так как защита этого сделать не позволяет. И, в результате раздумий, у него вырисовывалась безрадостная картина: погибнуть он не может — защита не дает, но, эта же самая защита не даст ему убить зверя, а значит, что они с Евой II могут погибнуть от голода. Как быть? А еще и эта проблема с Евой II: разумения у нее с гулькин нос, ее всему нужно учить, пристально следя за каждым ее движением. И в лагере ее одну не оставишь — усвистает, от великого ума, в неизвестном направлении, ищи ее потом.

И вот, когда Адам II, не зная, что ему делать, пригорюнился, к нему явился Архангел, который посоветовал ему обратить свое внимание на Еву II, на ее непревзойденную интуицию и отличное чувство самосохранения. И порекомендовал ему учиться все свои дела делать совместно: его ум плюс ее интуиция. Так у них получится выжить. Заодно и просветил его: если они совместно будут охотиться на зверя, то и зверя получиться убить. Уходя же, добавил: пока они будут пытаться учиться совместно жить, не разделяя дела на женские и мужские, защита на них останется до тех пор, пока они в этом хорошенько не поднатореют, и только после этого она с них спадет. Также Адам II узнал, что если они не будут учиться совместно вести свой быт, тогда защиты от этого они просто лишаться.

Когда такое вот общество женщин и мужчин доросло до того времени, когда выживание вида перестало зависеть настолько сильно от общих взаимодействий мужчины и женщины, вот тогда в мир и пришла беда, откуда ее не ждали. Независимо друг от друга, в мире зародились два культа поклонения: один культ поклонения сознанию, а другой культ поклонения чувствам.

Поначалу, все было не так плохо. Да, эти два культа: один — мужской, а другой — женский, враждовали между собой. Каждый превозносил свой инструмент над другим. Но кто, образно говоря, первым нажал красную кнопку, история умалчивает. Но то, что эта раса, в итоге, самоуничтожилась, погибнув в междоусобице, это точно. Так что, делайте, Ри, выводы из этого сами!

P. S. Ну, и в завершение. Надеюсь, вы, Ри, обратили свое внимание на небольшой нюансик: как произошло грехопадение Адама II? Заметили, что, в его случае, не требовалось соблазнять его на грех? Он и сам, без помощи женщины, смог это сделать просто замечательно.

Интерлюдия 1.9

Холод вод горной реки, словно голодный зверь, впился в мою несчастную руку, безжалостно обжег кожу и стремительно пробрался до самых костей. Это было восхитительно прекрасно! Потому, что возникшая боль в руке помогла разорвать пелену воспоминаний, которая так надежно пленила мой разум.  

Но не успела я как следует перевести дух, выяснилось, что для освобождения из плена, замерзающей руки, оказывается, мало. И вот, казалось бы, уже отступившие воспоминания, через короткий миг, стремятся вновь вернуться, чтобы завладеть мной. 

Но, так как я, всем своим естеством, в тот миг, не желала этого, поэтому, поспешно вынув из реки руку, и слегка стряхнув с нее воду, приложила ее к своему лбу, а после к одной из своих пылающих щек, а затем и к другой. И о, чудо! Это дало результат. Мой разум освободился от призраков прошлого…

После того как я, таким экстремальным образом, привела себя в порядок, я позволила себе подняться с колен, на которые упала в отчаянии на берегу реки, когда четко поняла, что не могу остановить бесконечную череду, всплывающих в моей голове одно за другим, воспоминаний. 

Сейчас, глядя на долину водопадов невидящим взглядом, мне предстояло принять нелегкое решение: как мне поступить дальше. В идеале, мне нужно было бы незамедлительно, тут же, еще по горячим следам, провести расследование, чтобы выяснить то, что только что со мной произошло. А также мне желательно узнать еще и причину: почему, погрузившись в свои воспоминания, я потерялась в них, чуть ли не растворившись. 

Возможно, в любой другой ситуации, я обязательно бы так и поступила. Но в данный момент я прекрасно понимала то, что Альрус не будет ждать меня до бесконечности, пока я разбираюсь со своими тараканами. И это не учитывая того, что разговор с ним больше нужен мне, чем ему, как и та информация, которую он для меня добыл по моей же просьбе. 

Поэтому, при таком раскладе, мой выбор был очевиден: расследование придется отложить. Но, все же, прежде чем продолжить общение с Альрусом, мне следует… 

Глубокий вдох, а затем я решительно разворачиваюсь лицом к мужчине и произношу:

— Прошу прощения, Альрус за нечаянную задержку! Залюбовавшись этой красотой, — провожу рукой в сторону долины водопадов — я не заметила, как потеряла связь с реальностью. 

— Я так и понял! — хмыкнул он, а встретив мой негодующий взгляд, в котором так и читался вопрос: «что он смешного во всем этом нашел?», он просто ответил: — Твой уход от реальности, Ариана был таким глубоким, что ты даже не заметила голодного негодующего урчания своего желудка. 

После этих слов Альруса все мое лицо, а заодно и шею, залило румянцем. «Как же неудобно получилось» — подумала я. То я его всячески, как могу, поторапливаю, то вдруг, надо же, в воспоминания ударилась. Но, не успела я как следует себя отругать за небрежение, как мой желудок взвыл раненым бизоном. От этих звуков я впала в оцепенение. Но не Альрус. Он же сделал ко мне шаг и, подставив согнутую в локте руку, с теплотой в голосе, произнес:

— Не переживай так, Ариана! Сейчас мы решим твою проблему. В беседке нас ждет восхитительный ужин!

У него отлично получилось отвлечь меня, переключив мое внимание на насущное. Я, позабыв о своем смущении, устремила голодный взгляд в сторону беседки, чтобы убедиться в том, что в ней, действительно, уже стоит накрытый на двоих стол с двумя стульями, которые расположились с одной стороны стола так, чтобы во время еды мы могли с комфортом безвозбранно смотреть на долину водопадов. 

Я, с неподдельным энтузиазмом, но чинно, с Альрусом под руку, прошествовала до беседки, буквально вспорхнула по ступенькам, чтобы вступить под ее сень, а уже в ней, обогнув накрытый стол, я опустилась на подставленный Альрусом стул, и дождавшись, когда он сядет, пожелала ему приятного аппетита, после чего приступила к трапезе. 

Но не успела я и первую ложку поднести ко рту, как отовсюду полилась музыка. Тихая, нежная. Она была восхитительно-прекрасна, и не только своим завораживающим звучанием, но и тем, как она виртуозно вписывала в себя все окружающие нас звуки: жужжание насекомых, шелест трав и крыльев мотыльков под потолком, легкий шепот деревьев и даже неумолчный шум реки, с редким уханьем совы. 

Льющаяся музыка мягко меня окутала, трепетно успокоила и таинственно куда-то позвала. Моя душа, поддавшись ее очарованию, встрепенулась и потянулась за ней. Да так прытко, что я, словно маленький ребенок, чуть ли не сорвалась с места и не рванула вслед за ней. 

Резко подавив в себе столь неподобающий для леди порыв, я постаралась сделать вид, что ничего необычного со мной не произошло. И поэтому, я, как ни в чем ни бывало, продолжила не только прием пищи, но и слушать музыку, а также с интересом рассматривать различные иномирные пейзажи, которые начали транслироваться вместо изображения долины водопадов. 

С удовольствием вкушая восхитительный ужин, я не забывала чутко отслеживать степень наполненности своего желудка. Что-что, а с Альрусом я была полностью согласна в том, что голодный желудок, что до отказа набитый едой, не только не способствует мыслительной деятельности, но и очень сильно снижает внимательность, заодно и критичность суждения. И поэтому, едва у меня возникло чувство легкого насыщения, как я тут же отложила столовые приборы и, промокнув рот салфеткой, откинулась на спинку стула, перед этим подхватив хрустальный стакан с соком. 

Ах, да, чуть не позабыла упомянуть, что на столе полностью отсутствовали какие-либо горячительные напитки. Это было безусловно правильно, потому что во время предстоящего нашего с Альрусом общения от меня потребуется не только не затуманенное алкоголем сознание, но и сосредоточенность с внимательностью. А вот Альрус отказывался от алкоголя из-за своих твердых убеждений, которые заключаются в том, что не следует будить лихо, пока тихо.

Восхищалась, восхищаюсь и, похоже, каждый раз с восторгом буду восхищаться тому, как у Альруса получается заранее найти и просчитать будущие проблемы, а после виртуозно их обойти или решить. В данный момент я имею в виду те проблемы, которые могут возникнуть в отношениях между разумными, в независимости от их пола и воспитания. Как он мне объяснял, что незачем плодить ненужных проблем на ровном месте своими же руками, если можно их избежать. Для этого всего лишь следует немного, просто на досуге, хорошо все обдумать, как может развиваться ситуация, а потом и продумать свои будущие действия. А для того, чтобы было понятней, Ри, что имеется в виду, разберем это на примере добровольного отказа Альруса от алкоголя во время нашей встречи. 

Все дело в том, что если бы Альрус начал употреблять алкогольные напитки при мне во время нашего общения, а я при этом вынуждена была бы отказаться от них, у меня обязательно бы возникла к нему обида, даже вопреки здравому смыслу и моему искреннему желанию не обижаться на него. И даже понимание того, что я сама, по доброй воле, отказываюсь от приема алкоголя, не спасло бы меня от появления обиды. И это неопровержимый факт, который для Альруса не подлежит сомнению, ну а теперь и для меня. 

И вот, казалось бы, что такого? «Такая мелкая, бессознательная обида» — многие так могут подумать. И думают. А многие даже, не задумываясь, отмахнуться: «что такого? Это же такая мелочь, на которую не следует обращать внимание!»

Но все не так просто. Потому, что если бы Альрус не побеспокоился заранее, то возникшая у меня обида, в будущем, привела бы к тому, что между нами возникло бы напряжение, которое со временем привело к возникновению проблем в наших с ним отношениях. Что было бы нежелательно, если помнить о том, что в скором времени он станет крестным для моей дочери. 

О существовании такого незримого феномена, как обиды на пустом месте, ведомо многим народам, населяющих Землю. Они даже по этому поводу сложили немало притч, анекдотов, вся суть которых сводится к одному: «…ложечки-то нашлись, а вот осадочек остался…». 

Надеюсь, не нужно объяснять очевидные вещи, что такой же осадочек появился бы и остался у меня после той нашей встречи. Только вот досадно, что разумные знают и говорят, пишут и даже юморят об этом, но никаких выводов не делают. Они не вводят заранее соответствующие понятия в свою душу: чтобы не причинять по мелочам лишнюю ненужную боль разумным своего близкого окружения, не стремятся это заранее прочитать и не допустить. Хотя, о чем это я? Я, как и все, собственно, также ко всему этому относилась, и поступала соответственно… до знакомства с Альрусом. 

Так уж получилось, что с самого начала моего знакомства с Альрусом, мне как-то сразу бросилось в глаза его необычная для большинства разумных предусмотрительность, дотошность, направленная на построение и развитие ровных отношений с любыми видами разумных, с любой ее возрастной категорией, и независимо от социального положения разумного. Приведу пример: его желание к построению и развитию нормальных отношений у него распространяется даже на домовых эльфов. 

Но больше всего меня в данной ситуации задевало то, что таким чутким разумным оказался представитель мужского пола. Они, я имею в виду мужчин, как правило, в любых отношениях ведут себя как слоны в посудной лавке. Зачем им стараться, если женщины, в своем большинстве, все им простят, лишь бы не быть одинокими?!

Странное, необычное, выбивающееся из принятых норм, поведение Альруса, не давало мне покоя. Нервировало с одной стороны, но и в то же время привлекало, притягивало своей уникальностью, неповторимостью. И, что самое невероятное, не позволяло мне махнуть на все это рукой, а, наоборот, в душе зрело непреодолимое желание научиться этому, понять, как у него так получается. И все это вместе заставляло все внимательней и внимательней, со все возрастающим интересом, присматриваться к нему, наблюдая за ним. 

Вместе со всем этим в моей голове плодились и размножались с устрашающей быстротой вопросы к Альрусу. Спрашивается, зачем он так заморачивается, напрягается, уделяя столь пристальное внимание мелким, незначительным, на мой взгляд, деталям? Старательно все продумывает наперед, проигрывая в уме различные варианты будущих событий? Как и своих действий в этих будущих событиях. Зачем после этого разбирает различные варианты реакции того или другого разумного? Зачем он так тщательно выясняет для себя все возможные последствия, которые могут возникнуть после тех или иных его действий? И, уж тем более, непонятно, зачем ему нужно столь сильно напрягаться, чтобы в итоге всегда выбрать вариант с наибольшим показателем компромиссного разрешения ситуации? 

Вопросы-то у меня были, а вот ответы у меня никак не находились. Потому, что тогда я искренне считала, например, что поисками компромиссов, как правило, заморачиваются только те разумные, которым больше делать нечего. Или, что этим они хотят подкупить своего оппонента для получения больших дивидендов. А также то, что разумные, говорят о компромиссах много и со вкусом для того, чтобы получить положительную репутацию в глазах других. Я ни раз наблюдала, как только таким разумным представляется реальная возможность пойти на компромисс, как тут же выясняется, что компромисс в их понимании был, есть и будет только в доминирующим отклонении в сторону их интересов и никак иначе. 

Что меня бесконечно удивляло, так это то, что такое поведение не свойственно Альрусу. Он не проповедует и не рассуждает о компромиссах. Он просто старается найти такое решение проблемы, где интересы каждого участника ситуации одинаково были учтены, как и одинаково ущемлены. 

Так и чувствую исходящее от вас неверие, что такое возможно достичь и получить!!! Раньше полностью была бы согласна с вами, Ри. Только вот Альрус просто делает так, не напрягаясь и не дергаясь. Для него достижение компромисса в любой ситуации также естественно, как и дышать.

Такое поведение для Альруса является нормой! А все потому, что он просто по другому не может… нет, нет! Не совсем так… он всегда поступает так, как он сам решит, и делает все так, как должно быть сделано по его мнению, в независимости от обстоятельств и количества прилагаемых им усилий. Он полностью независим от кого-либо или от чего-либо в своем выборе. 

Так, стоп! Похоже, я увлеклась дифирамбами Альрусу! Это неправильно. Вы, Ри должны относительно его сложить свое непредвзятое мнение, поэтому забудьте, что я вам наговорила. Пожалуйста!!! Хотя, любое мнение должно быть сформировано разумным независимо от мнения других. Так что, удачи вам, Ри!

Вот, казалось бы, очень просто: у тебя есть вопросы и есть возможность задать их тому, кто может на них ответить. Но наработанный опыт в общении с другими разумными, который сводился к одному варианту развития: либо пошлют, либо проигнорируют, долго не давал мне возможности пойти по этому пути.  

По итогу, зря переживала. Альрус не может не удивлять. Без жеманства и создания ореола загадочности вокруг своей персоны, просто ответил. Правда, признаюсь: его ответ для меня перевернул весь мир, разрушил все мои понятия и мировоззрение, заставил на все происходящее со мной взглянуть по-другому: 

— Ариана, поверь мне, мелкие детали очень важны в любых существующих отношениях между разумными. Особенно, мелкие детали играют важную роль в развитии отношений между родными и близкими. Поэтому-то я и считаю, что мелочей в развитии между разумными не существует, а существует лишь категорическое нежелание разумных заморачиваться этим. 

Только каждый раз у меня возникает вопрос, когда разумный, говоря о своей неземной любви к своей паре, не замечает и совершенно не стремиться замечать, что он или она после слов любви причиняет боль возлюбленному или возлюбленной походя, даже не замечая этого? А все на основании того: раз я люблю, значит не могу нечаянно причинить боль. А потом разумные не могут понять: куда любовь делась? Куда она ушла? Поэтому, Ариана, я считаю, что если не стремиться сохранять, заботиться о любви в отношениях, как и о самих отношениях, то любовь исчезнет между влюбленными, выпитая ими досуха через мелочные обиды и недопонимания. 

После этого разговора с Альрусом я бесилась, но освободится от власти слов, сказанных им, никак не получалось. Они жглись, а я еще больше злилась на Альруса, потому что, исходя из сказанного им, получалось, что я никогда не любила своего мужа, ибо не заморачивалась мелочами, когда делала ему больно. И, даже чувствуя порой ту боль, я на это не обращала внимание. Как верно он заметил, у меня всегда шло: раз он меня любит, значит, простит. 

Желая опровергнуть, доказать Альрусу, что он заблуждается, я с решимостью и злым азартом приступила к пересмотру своих воспоминаний о моих отношениях с мужем. И чем больше их просматривала, тем больше и больше получала подтверждений правоты Альруса. И такое поведение было свойственно не только мне, но и моему мужу. 

Как мне было больно, кто бы знал! Нет, не так. Мне было не только невыносимо БОЛЬНО, но и СТЫДНО за то, что разумные так пренебрежительно относятся к такому дару как любовь. Пусть мне и было больно и стыдно за себя, перед собой, но с другой стороны я узнала и поняла важное для себя, что о любви, как и об отношениях, нужно заботиться, и нужно менять отношение к любви с того: раз любовь возникла, так она на века и останется. Это же любовь! Она сильная, большая, всепоглощающая, ее нужно только пить и не бояться, что она иссякнет. На другое: пусть любовь и сильная, но она хрупкая и если о ней не заботиться и не поддерживать, то она уйдет, оставив после себя лишь осколки и разочарование.

Еще почитать:

Десять ночей со Стариком Холом — Пиццерия четвёртая ночь

«Яман и его семья»Глава первая«Знакомство с героями. Часть 6. — Название рассказа или главы

Найди меня еще раз….

Реверс-гарем — Я никогда не забуду тебя