Интерлюдия 4

Я слегка притормозила, чтобы с достоинством вступить в длинный и прямой, словно стрела, коридор. Это предпоследнее препятствие на пути к кабинету моего любимого мужа. Я слегка злюсь, потому что не могу позволить себе перейти на бег, так как этот коридор заканчивается залом ожидания для посетителей, которые хотели бы получить аудиенцию у Короля. А вот почему в зале ожиданий не предусмотрена дверь, я так и не смогла понять. Видно, я ещё достаточно человек, чтобы полностью принять и понять психологию джеллисов.

Вот я и иду, старательно сдерживая себя, ибо будет неуместно, если меня увидят за таким неприличным занятием для королевских особ, как бег по коридорам. Поэтому, выпрямив спину и вздернув подбородок, я старательно передвигаюсь, следуя этикету. Хм. Правда, я это делаю быстрее, чем должно. Но, тсс… этого нельзя понять со стороны до тех пор, пока не приблизишься к залу на две трети от общего расстояния.

Вообще-то, когда я никуда не тороплюсь, я не отказываю себе в удовольствии пройтись по этому коридору прогулочным шагом. Мне нравятся его большие, до самого пола арочные окна, обрамленные тяжелыми портьерами. Каждое второе окно из имеющихся забрано витражом. Сделаны витражи с помощью магии и потому по изяществу исполнения они не уступают картинам, висящим на противоположной стороне. А вот их сюжеты, по ним сразу видно (только не мне), что созданы они во времена глубокой древности.

В промежутках между окнами стоят удобные банкетки, а напротив расположились вазоны с живыми цветами, оформленными в различные, очень красивые композиции, зачарованные таким образом, что они долго не вянут.

На мягких банкетках приятно посидеть, рассматривая картины, особенно в тёмное время суток. Висящие между картинами магические светильники дают особенную подсветку, которая оживляет (в прямом смысле этого слова) картины и разумный может посмотреть мини-фильм о произошедших событиях, запечатленных на картине со звуковыми эффектами, которые может слышать только тот, кто смотрит. Данные светильники включаются, когда разумный начинает внимательно рассматривать картину и только тогда просмотр начинается. Способ изготовления таких вот изумительных светильников храниться в строжайшем секрете и принадлежит расе джеллисов.

Для освещения коридора в сумерки имеется полностью магически созданная люстра, которая включается, как только разумный входит в коридор, и выключается, как только он его покидает. Она представляет собой одну сплошную композицию, тянущуюся от одного конца коридора до другого. Если описывая ее, оперировать Земными понятиями, то ближе всего подходит лоза, со свисающими гроздьями спелого винограда.

Какое счастье, что ковровая дорожка, покрывающая весь коридор, с густым ворсом, и она полностью заглушает шаги. Это дает возможность не привлекать внимание ждущих аудиенции разумных к себе намного дольше.

Я сильно тороплюсь, потому что странное, терзающее меня чувство, которое возникло четверть часа назад, буквально вопит о том, что мне нужно немедленно взять дочь и как можно скорее отправиться в межмирье, если я хочу узнать и понять что-то важное для себя и своей дочери. Возникшее стремление, потребность буквально парализует другие мысли в моей голове. Но уйти, не сообщив и не предупредив лично мужа, я не могу. Вот поэтому, отбросив некоторые условности, я двигаюсь непростительно быстро для королевской особы.

Но вот наконец-то я добралась. Медленно вплыла в зал ожиданий, стоящие и сидящие на удобных кушетках разумные подскочили. Все, почти синхронно, склонили передо мной головы, приветствуя меня. Нацепив дежурную улыбку, мне сейчас было не до любезностей, я ответила легким кивком.

И тут же, не позволяя никому приблизиться и заговорить со мной, я двинулась в сторону двери, возле которой по обеим сторонам стоял почетный караул. Когда я приблизилась, мне отдали честь, как и положено, и открыли передо мной обе створки двери, пропуская в приемную.

Я с достоинством продефилировала в открытые для меня двери и замерла, ожидая звук закрывающихся дверей за моей спиной, и только после этого позволила себе расслабиться и с теплом поприветствовать секретаря моего мужа. Несмотря на молодость, он уже успел заслужить доверие мужа и поэтому входил в наш с ним ближний круг.

— Король занят? — спросила я отстраненно. У стен есть уши и наши с ним тёплые отношения не для этих самых ушей.

— Сейчас, моя Королева, я узнаю.

Он постучал в дверь кабинета и открыв ее, вошел. Вышел он буквально через несколько минут, придерживая дверь и жестом приглашая меня пройти.

Тепло ему улыбнувшись, я стремительно вошла в рабочий кабинет. А когда за моей спиной снова закрылась очередная дверь, муж за это время уже успел отключить переговорное устройство. Поднявшись мне навстречу, он, обогнув стол, подойдя, нежно обнял меня. Здесь можно было не бояться и быть самими собой, кабинет мужа был дополнительно защищен от любого вида прослушивания и подглядывания артефактами, сделанными по технологии Земли. Так-то вот.

— Ариана, что-то случилось? — мужу очень нравится мое Земное имя.

— И да и нет.

— Ммм…?

— Я почувствовала, что мне нужно срочно отправиться в межмирье вместе с дочерью, что это важно для меня и Лоты. Ах, да! Видящая, при последней встречи, настоятельно рекомендовала верить своему сердцу и интуиции.

— Хорошо, милая, раз Видящая рекомендовала… — он тонко улыбнулся, и став серьезным, спросил: — двойники для вашей замены уже готовы?

— Да, как только я войду в детскую, тут же будет произведена замена. Из детской выйдет уже мой двойник, а в кроватке дочери будет лежать ее двойник. Ты не будешь прощаться с Лотанариэ?

— Хотелось бы! Ведь неизвестно сколько времени все это займёт. Но я не хочу привлекать лишнего внимания и поэтому просто буду с нетерпением ждать вашего возвращения.

— Я тоже буду с нетерпением ждать, когда мы сможем снова встретиться. Я уже по тебе скучаю.

— Я знаю, любимая, я знаю. Просто держи меня в курсе, по возможности. Хорошо?

— Обязательно, Анри! Я знаю, как ты переживаешь за нас. Пожелай нам удачи, любимый. Я пойду, желание оказаться в межмирье с каждой минутой становится все нестерпимей. — и поцеловав мужа в губы, я развернулась к двери.

— Ари, как долго вы будете отсутствовать? — вопрос догнал меня, когда я взялась за ручку двери. Услышав этот вопрос, я повернулась, чтобы ответить.

— До тех пор, пока у Лоты не появится… — поморщившись, я не решилась сказать вслух: пока моя дочь не станет рабой.

Это было больно осознавать каждый раз. И даже мысль, что хозяин моей дочери будет жить в другом мире, не спасала. К своему рабству я привыкла, Гарри был хорошим хозяином, ни разу за все время не воспользовался своей властью. А каким будет его сын? Заглянув в глаза мужа, почувствовала, что он понял все, о чем я сейчас подумала, потому что сам испытывал подобные же чувства. Но ничего изменить было нельзя, либо знакомое зло, либо… лучше об этом не думать. Поборов нахлынувшие на меня так не вовремя чувства, я закончила:

— Пока все не решится, мы не вернемся.

— Желаю удачи! Я буду ждать вас, моя Королева. — и Анритуэль изящно поклонился.

— Да, мой Король — ответила я и присела в неглубоком реверансе. Поднявшись, я тепло улыбнулась и послав воздушный поцелуй, выскользнула за дверь.

Выйдя из кабинета мужа, я бросила все силы на то, чтобы двигаться достаточно быстро, но при этом не потерять своего королевского достоинства. Если честно, у меня это уже совсем плохо получалось. Хорошо, что придворные привыкли, что я периодически нарушаю этикет, поэтому сейчас не особо привлекала к себе внимание, как было по началу.

***

И все же у меня получилось добраться до спальни дочери, в конец не разрушив репутацию царственной особы. Войдя в неё, я тут же, не терпящим возражений голосом, приказала многочисленным нянькам:

— Выйдите все, я хочу побыть со своей дочерью наедине.

Как только за последней нянькой закрылась дверь, я позволила себе расслабиться и кинулась открывать потайной проход, в котором меня уже ждали. Мари, с младенцем на руках, за которой стоял мой двойник, одетый так же, как я сейчас.

Мы с Мари еще раз тепло поприветствовали друг друга. За эти прошедшие сто лет с момента нашего знакомства в Священном Лесу, мы стали близкими подругами.

Положив малышку на уже освободившееся место, она кинулась помогать мне. Совместными усилиями достали из потайного отдела переноску. После я забрала дочку у своего двойника и положила ее в переноску-артефакт, который будет надежно фиксировать и защищать мою дочь во время перемещений в пространстве.

Обняв Мари на прощание, я обратилась фениксом, подхватив переноску с дочерью. Миг. И я уже переместилась в пещеру, находящуюся высоко в горах, где брат открыл портал, ведущий из межмирья.

Аккуратно опустив переноску с дочерью на пол, я приняла человеческую форму и, достав дочь из переноски, подошла к порталу. И тут меня накрыл панический страх. Я вдруг поняла, что боюсь! Я панически боюсь того, что меня ожидает за порталом.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы справиться с захватившим мой разум страхом, затем с бьющимся сердцем подошла к порталу. Глубоко вздохнув полной грудью, буквально провалилась в него, чтобы не дать себе время передумать, перед этим введя код доступа, выданный братом, чтобы он мог не отвлекаться на случай, если я появлюсь неожиданно, а он будет в это время занят.

На другой стороне портала клубилась плотная серая мгла. Когда-то, как мне объяснил Гарри, эта мгла была специально создана им для пассивного поглощения магии. Потому что расход магии для создания и существования локации требуется огромный и чтобы не испытывать нужду, вся магическая энергия, испускаемая магическим источником в пространство, тщательно собирается и отправляется в специально для этого созданные накопители.

Очутившись в серой мгле, я не рискнула куда-либо двигаться. Поэтому прислушалась и к своей радости услышала какой-то звук. Чтобы не мучатся различными догадками, я просто набросила на себя чары для усиления слуха. Все верно, вот раздался голос брата так, словно он находится рядом со мной.

— Не буду скрывать от вас, Альрус, того, что увидев яйцо феникса, меня захлестнуло всеобъемлющее желание заполучить его любой ценой. Я хочу вам признаться в том, что до этого события, в свои пятнадцать лет, я нашел тайник отца, где лежала книга, а также дневник отца, который содержал расчеты, как изготовить крестраж из живого магического существа, перед этим соединив его сущность с душой мага, желательно, не достигшего своего совершеннолетия. В своем дневнике он писал, что лучше всех для этого подойдёт душа невинного ребенка, и лучше это будет близкий по крови. Это нужно для того, чтобы чистая душа прикрывала агрессивные, давящие эманации, исходящие от крестража.

Я вся заледенела, наконец-то я точно узнала о том, что мой отец, мой родной папа хотел использовать мою душу для изготовления крестража для себя. Из намеков и оговорок, оброненных Альбусом, я догадывалась об этом. Но одно дело догадываться и надеяться, что ты ошибаешься в своих предположениях, а другое знать.

Мне захотелось взвыть, как раненому зверю, но благодаря желанию сохранить инкогнито как можно дольше, я смогла справиться и вначале накинуть на дочь чары тишины, чтобы моя истерика ее не напугала, а затем уже на себя, присовокупив к ним для чего-то ещё и чары невидимости своей модификации. И только после этого дала волю чувствам.

С одной стороны я была в отчаяние от услышанного, а с другой ко мне пришла здравая мысль, которая меня вдруг успокоила. В таком случае, что нормального можно ждать от детей такого отца?!

Но все же было до обидного больно, как он мог так поступить с нами? Из оброненных при жизни намеков от Альбуса, я смогла понять, что его психику отец надломил еще до школы. При этом говоря ему, что Аберфорта он не трогает в назидание ему, потому что он умеет почитать родителя в отличие от него. Зато, когда отца посадили в Азкабан, Альбус отыгрался на Аберфорте за все хорошее.

С другой стороны, вместе со слезами из меня уходила боль, вымывая охватившее меня разочарование. Теперь я поняла почему моя интуиция торопила меня, чтобы я успела к данному моменту. Собравшись с силами и откинув ненужные сейчас переживания, я стала внимательно вслушиваться в разговор.

— У нас с Грин-де-Вальдом возникла спонтанная дуэль. Сестра попыталась нас остановить, встав между нами и поэтому попала под одно из заклятий, которое мы посылали друг в друга.

Угу, встала между ними по доброй воле, под Империо. Под ним все сделаешь, как от тебя хотят, с радостной улыбкой на устах. И Аваду приняла с радостью и счастьем.

— Одно из заклятий ее и убило, Грин-де-Вальд испугался произошедшего и тут же трансгрессировал, забыв впопыхах яйцо.

Как я поняла из воспоминаний, подсмотренных у Дора, как только я упала, Альбус попытался активировать какой-то мощный артефакт, а Грин-де-Вальд, не будучи дураком, смылся, пока было можно.

— Как только я понял, что сестра мертва, тут же накинул на неё заклинание, привязывающие душу умершего к телу и стал готовиться к ритуалу. Я повторюсь, в то время я не мог отказаться от такого подарка Судьбы, отдавшего в мои руки, одновременно, смерть сестры и яйцо феникса.

Вот какого Мерлина ты несёшь, Дор! Ты этого не делал, я знаю. Ты до последнего боролся, чтобы остановить самого себя, хотя и проиграл в этой схватке.

— После провел ритуал, соединивший душу сестры и магическую суть феникса, а уже следом провел ритуал отделения части своей души, создавая тем самым крестраж. В своё оправдание хочу сказать, что я пошёл на этот шаг не только потому что хотел бессмертия, но и для того, чтобы Ариана могла жить, ведь без моей части души у неё не получилось бы жить в форме феникса и окончательно не сойти с ума.

Какая восхитительная чушь! Я могла бы жить и без тебя, Дор, а сойти с ума мне не грозило, на тот момент я уже была сумасшедшей.

После я ещё какое-то время слушала Дора, о его любви ко мне, о муках совести. Вернее сказать не Дора, а Альбуса, которого Дор полностью копировал, вплоть до интонаций, повторяя все то, что Альбус периодически произносил перед фениксом, когда я была заперта в нем.

Потом Дор почему-то резко замолчал на полуслове. А затем раздался незнакомый мне голос, который меня заворожил и насторожил одновременно. И поэтому я прибегла к своим особым способностям, которые у меня появились из-за слияния моей души с сущностью феникса. Эта способность дает мне возможность, слушая голос любого разумного, почувствовать его истинную суть, как и чистоту его помыслов.

Этот голос мне нравился, от него в душе разливалось тепло. Суть этого разумного была… ммм… это ощущение нельзя передать словами. Я купалась в этом голосе, от его тембра меня покидал страх и в душе рождалась неясная надежда. Разумному, с такой восхитительной сутью, определенно можно доверить своего ребёнка. Погрузившись в ощущения, я не заметила, как пропустила часть разговора. Возникшая пауза вернула меня в реальность, а последовавший за ней вопрос помог мне сосредоточиться на разговоре.

— О чем таком важном ты хотел поведать мне, отец, останавливая Дора?

— Наверное, больше хочу предупредить о том, чтобы ты был осторожен в отношении Дора.

— Не совсем понимаю, что конкретно ты имеешь в виду?

— Видишь ли, сын, по началу, когда Сестры привязали душу Дора к этому месту, сделав его смотрителем, я считал, что для этого осколка души это не наказание, а награда, и был недоволен Их решением.

Если осколки души Риддла к Хель поступали периодически в течение нескольких лет и, как я выяснил, Вечная Госпожа их собрала и только после этого выписала собранной душе наказание — вечное служение Ей в самых мрачных местах, то с двумя частями души Дамблдора она поступила следующим образом. Первая часть души, попавшая к Ней, уже сорок лет как отрабатывает своё наказание. По Ее оговорке у души Риддла просто рай по сравнению с душой Дамблдора.

Вау, интересная информация, а мне ты, Гарри, об этом не говорил, всячески избегая даже упоминания об Альбусе. Как же вовремя я появилась здесь.

— А вот эта часть души, что сидит перед нами, — продолжил свой рассказ Гарри — по мнению Хель, не участвовала во всех махинациях своей первой части и потому к ней другой подход, как впрочем, и к той части Риддла, из тетрадки, сделанной им в шестнадцать лет.

Поэтому Сестры решили одним выстрелом убить двух зайцев. Оказывается, Они уже давно хотели создать в межмирье место для порталов. Для чего? Не знаю. Мне были лишь даны четкие инструкции как все это организовать, чтобы Они смогли создать это место и привязать к источнику смотрителя, то есть вторую часть души Дамблдора.

Но постепенно, несколько лет наблюдая со стороны за Дором, я понял, что для такого человека, что из себя представляет Дамблдор, что первая, что вторая его часть, жить в таком месте, где ты сам открываешь порталы в разные миры, видеть столько разумных, живущих в них, и совершенно не иметь возможности ими манипулировать, для Дора это полноценный ад, без всяких прикрас.

Гарри, Гарри! А я тебе с самого начала об этом говорила, но ты меня и слушать не захотел, только злился на меня и Дора. За что, спрашивается? Не мы приняли такое решение и не мы виноваты в том, что это решение Сестер тебе не понравилось.

— Поэтому его желание самостоятельно провести с тобой, Альрус, переговоры, меня напрягает. Я, конечно, могу воспользоваться своей властью и узнать всю подноготную такого вот желания, но мне не хочется лезть в его душу, после этого чувствуешь себя, словно в дерьме извалялся.

— Не нужно этого делать, отец. Я понял о чем ты хочешь меня предупредить и этого достаточно. Со всем остальным я сам справлюсь, уже не маленький.

— Вот и отлично, ты меня успокоил. Продолжу. Сестры даровали Ариане жизнь, только разделить ее с фениксом не смогли. Теперь она человек с анимагической формой феникса, и как выяснилось позже, передающаяся по наследству.

Что ещё тебе нужно знать? А, вот что! Мы, то есть я, а теперь и ты, являемся смотрителями за смотрителем, как-то так. Когда Хель меня этим известием обрадовала, то после этого я разработал программу контроля за Дором. Это, как ты можешь видеть, одна из ее возможностей, а о других возможностях я тебе позже подробно все объясню и покажу.

О, ты, Гарри, оказался не так прост! Я все боялась, что у Дора получится как-нибудь тебе навредить. После того страшного ритуала для него все, что он готов оберегать, есть только я. И даже моя дочь для него ничего не значит, он запросто принесёт ее в жертву своим планам.

— Хорошо, потом, так потом. Ну, а насчёт того, что я тоже стал смотрителем за Дором, ты меня этим не удивил, отец, я уже что-то подобное изначально и предполагал.

А ты мне, Альрус, все больше и больше нравишься! С каждой минутой мне все легче смириться с тем, что придется доверить тебе самое дорогое, мою доченьку.

— Понимаешь, — продолжил говорить Гарри — я наивно думал, что если создам программу контроля за Дором и покажу ее Хель, то мне больше не придётся за ним присматривать, но я ошибся, Хель меня похвалила, но и только.

— А, Ариана, она как, где?

— Я думаю, Дор тебе все и расскажет, когда будет с тобой договариваться.

— Ясно, тогда включай его, пусть продолжает. Ну и занудный он. Он таким был всегда?

— Да. Порой даже хуже, а сейчас он себя сдерживает из-за того, что старческое брюзжание и молодое тело как-то не очень сочетаются.

— Сочувствую тебе. А, кстати, он не поймёт, что ты его выключал?

— Нееет, после подключения у него минуты три будет рассеянное внимание. В его сознание дополнительно внедряется мысль, что все то, что происходит вокруг, правильно и нет ничего такого, на что бы стоило обращать внимание.

Как бы потом при общении с Дором мне не проболтаться об этом. Я не хочу подставлять Гарри.

— Замечательно, в таком случае приступим.

После этих слов Дор продолжил свой монолог, словно его и не выключали. Я уже думала, что он никогда не остановится, но Альрус, выбрав подходящий момент, смог аккуратно вклиниться в его монолог.

— Дор, я так и не могу понять, к чему ты это все рассказываешь? Можно как-нибудь поконкретней?

После возникла непонятная мне пауза, затем раздалось покашливание:

— Кхе, кхе! Дор, ты о нас не забыл?

— О, простите меня, Альрус, я немного задумался. Когда Вечная Госпожа с Сёстрами…

Снова странная пауза, что-то определенно происходит с Дором. Почему он вдруг начал зависать, позже об этом нужно поинтересоваться у Гарри.

— Альрус, а вы знаете, что маги Земли, оказывается, обладают не верной информацией о Сёстрах? — с пафосом, который можно было есть ложкой, произнёс Дор.

— Да. — и на столько же лаконичный и без эмоциональный ответ.

— Что, да? — теряя пафос, в растерянности переспросил Дор.

— Я знаю, что три Сестры — это Жизнь, Смерть и Магия, а не как принято считать на Земле — Судьба, Смерть и Магия.

— А может вы еще и знаете, Альрус, — с обидой в голосе спросил Дор — почему Сестру Жизнь, заменили на Сестру Судьбу?

— Ответ на этот вопрос находится в корыстном отношении разумных ко всему в этом мире. Потому что на наличие или отсутствие жизни у разумных, как бы люди этого не хотели, но повлиять на этот фактор они не в состоянии. Жизнь либо есть у мага или не мага, либо ее нет.

А вот со судьбой можно и поиграть и если, например, взять и возвысить ее над жизнью? Что будет, если начать ей поклоняться, то может, она станет более благосклонна к разумному? Чем может быть продиктовано такое решение в отношении судьбы, как только неприкрытой корыстью? Вот так, в стремлении урвать у судьбы плюшки для себя и привело к тому, что многие разумные забыли о прямой зависимости судьбы от жизни.

Я такой интересной трактовки о взаимосвязи жизни и судьбы не слышала. Ох, и непростой ты разумный Альрус, ох, и непростой…

Оборвав мысль, я стала внимательно слушать, что он скажет дальше.

— … если у разумного, не важно, у мага или не мага, не имеется возможности жить как-либо, о какой судьбе может идти речь? Так что, можно свести все к одному, если есть жизнь — есть судьба, а если нет жизни — нет и судьбы.

Возникла пауза, потом Гарри прокашлялся и произнес:

— Как все просто, а мы с Дором голову ломали над этим. А также над тем, как же так получилось, что маги ошиблись в определении Сестер.

— Интересная идея, надо над ней подумать. Если позволите, Альрус, я все же продолжу.

Ох, Дор, как тебя это задело, что кто-то знает больше, чем ты. Сейчас ты из штанов выпрыгнешь, лишь бы хоть как-то уесть Альруса.

— Как я уже говорил, когда Вечная Госпожа с Сёстрами отделили часть моей души от души моей сестры, выяснилось, что отделить сущность феникса от души моей сестры невозможно. Но ей был дан второй шанс за муки, которые она претерпела, будучи фениксом, так что сейчас моя сестра стала человеком с анимагической формой феникса.

Сколько пафоса и патетики, словно это ты освободил меня и дал второй шанс, а не Сестры.

— Позже выяснился ещё такой нюанс. Моя сестра может быть человеком в любом мире, кроме нашего. В нем она может жить только в виде феникса, поэтому я открыл для нее порталы в разные миры.

Угу, вот так просто взял и сам решил! Давай-ка я пооткрываю порталы в разные миры для Арианы!

После последних слов Дора серая мгла во всем зале и вокруг меня рассеялась. И я мысленно представила, что было бы сейчас, если бы я в расстройстве не накинула на себя чары скрыта.

Вот сейчас было бы всем весело! Так, и дальше продолжаем находится под скрытом, хочу услышать все, что сегодня тут произнесут.

— В одном из открытых мной миров она встретила свою любовь. Альрус, вы ведь знаете, что силы зла никогда не дремлют?

Ну, началось! Любимый прием Альбуса: все сводим к добру и злу. Так надоело это слушать, что прошло уже сто лет, а меня по-прежнему от этих пафосных воззваний выворачивает.

— Так получилась, странствуя по открытым мной мирам, Ариана встретила мужчину и полюбила его. На тот момент встречи он был просто аристократом. Много позже выяснилось, что в их мире королем становятся после прохождения определенных испытаний.

Так вот, во время прохождения испытания и произошла их встреча, когда испытания завершились, он был выбран королем. После его коронации и принятия дел, они поженились по законам их расы, заключив магический брак. И ещё он оказался не просто королем, но и очень сильным магом. В их мире маги не прячутся от маглов, а правителем может быть только маг.

Вот, спрашивается, зачем Альрусу сейчас все эти подробности, а, Дор? После поговорим об этом неуемном словесном извержении. Нет просто взять и коротко, по существу, сообщить разумному о моей просьбе к нему. Вместо этого море совершенно ненужной сейчас информации. И чего этим ты хочешь добиться, Дор?

— Власть — это всегда опасность для короля и его близких, я думаю вам, Альрус, не нужно объяснять связанные с этим проблемы?

Получив утвердительный кивок от Альруса, Дор продолжил:

— Недавно у них родилась дочь, но как я уже говорил, силы зла не дремлют и поэтому их дочери угрожает опасность. Так уж получилось, что в мире, где Ариана нашла своё счастье, есть ритуал, с помощью которого можно подчинить феникса, без его на то согласия.

В самом начале их совместной жизни, мы с твоим отцом произвели независимые друг от друга расчеты, которые показали, что ребёнок Арианы получит по наследству анимагическую форму феникса и поэтому ребенка Арианы можно будет сделать рабом через эту анимагическую форму, проведя соответствующий ритуал.

— И поэтому, Альрус, — торжественно провозгласил Дор — мы просим тебя…

— Кхе, Кхе…

На мгновение на лице Дора возникла гримаса злости и тут же исчезла, а на ее месте снова появилась маска одухотворенной невинности и всеобъемлющей доброты.

Это все влияние печати и вместо Дора я вижу Альбуса. Дор, он не такой, он хороший. Как же тяжело смотреть на него такого.

— Ну, хорошо, хорошо. Я прошу вас, Альрус, стать хозяином для анимагической формы ребёнка…

Не поняла, почему ты просишь за мое дитя от себя, а не передаешь просьбу от моего имени? Ну, Дор…

…чтобы никакое зло не смогло совершить злодеяние насильственно, без согласия ее родителей, взяв невинное дитя в рабство. Вы же совершите доброе дело, осчастливив своим деянием сразу многих людей.

— Нет, я категорически с этим не согласен, меня такие…

Он не хочет помочь! Как я могла так ошибиться в нем? Что же теперь делать? Как же быть? Нужно успокоиться и хорошо подумать. Может, Гарри согласиться стать хозяином для моей дочери.

— Да как ты смеешь, мальчишка!

Но когда голос Дора разнесся по залу, а его магическая сила устремилась к Альрусу, я тут же забыла про обиду, которую испытала к Альрусу за его отказ помочь моей дочери и с ужасом ждала чем все закончится. Усугублял ситуацию Альрус тем, что даже не попытался выставить защиту.

— Мальчишка! Как ты посмел отказать Мне! Мне!

Не поняла, братик, а ты тут причём? Альрус отказал мне и моей дочери, а не тебе! Нужно срочно вмешаться, а то с таким помощником еще и с Гарри отношения испорчу.

Как такое может быть?! Как можно остановить магию без магии? Кто ты такой, Альрус Лорд Принц?!

— Сядь и вначале послушай меня.

От того с какой интонацией это было сказано, я чуть не шлепнулась на пол. И поспешно передумала, решив, что и дальше пока не стоит открываться им.

Не зря моя интуиция требовала явиться сюда как можно быстрее! Скажи кто, что есть во Вселенной сила, способная остановить магию, я не за что бы не поверила. И как мне теперь к такому относиться?

— Я не отказываюсь помочь ребёнку…

После этих слов Альруса, я вздохнула с облегчением:

Слава Душе Мира Валларии! Еще не все потеряно, есть на что надеяться!

… меня категорически не устраивает вид этой самой помощи.

— И чем же, позволь узнать?

Тебя, в другой ситуации, дорогой брат, я бы полностью поддержала в твоем интересе, только не в этот раз…

— Всем.

— Давай пока отложим разговор о моей племяннице.

Как это, отложим? Ты совсем с катушек съехал, Дор?! Ведь речь идёт о твоей племяннице. Да, о чем это я… это же нормально для Дора, он и себя забывает полностью, движимый заложенной в него Альбусом программой.

— Что это за сила, которую ты использовал против меня?

Меня тоже интересует этот вопрос. Ладно, ради этого, я прощаю тебя, Дор.

— Я? Против тебя? А ты, часом, ничего не путаешь, Дор?

Ха-ха! Ты мне все больше и больше нравишься, Альрус Лорд Принц!

— Ну хорошо, хорошо! Я неправильно выразился. Что за сила тебя защищала?

— А если я скажу, что это просто любовь, ты мне поверишь?

— Нет, не поверю!

— И почему же? Позволь узнать.

— Потому что понятие любовь придумали те, кому нужно было удобное средство для манипуляций над доверчивыми идиотами, насаждая иллюзию любви в их тупые головы, посредствам этого получая над ними полную власть. А они и рады верить в любовь, лишь бы ни о чем не думать, получая наслаждение от того, что есть кому за них принимать решения и думать.

Вспомни, Дор! Ты же так раньше не думал. Это все последствия ритуала. Будь он проклят!

— Ты всегда так относился к любви?

— Нет! Было время, я искренне, вместе с Альбусом верил в силу любви, но проходило время, а мы так и не получили реальных подтверждений существования ее и ее силы.

Дор замолчал, а я знала, какую боль он сейчас испытывает. Пусть ритуал и запечатал у него чувства, разрушил личность, но бессознательную память о потерянном он запечатать не смог. Из-за этого бессознательная память постоянно его тревожит, причиняя боль. Поэтому у Дора есть одно спасение от боли: оно в вере, что с ним все хорошо! Но это лишь иллюзия, а когда она разобьётся, то что с ним станет? Я каждый раз задаюсь этим вопросом, не позволяя себе на него ответить. Заговорил Дор так тихо, что даже при усиленном магическим слухе, я едва его услышала:

— Шло время, а сила любви никак себя не проявляла. Потом как-то Альбус заметил, что люди становятся более податливые для любого воздействия на них, если вскользь обронить о любви и о ее силе.

Постепенно вера в силу любви и желание найти подтверждение, что любовь действительно существует и ее сила превосходит всё, что есть во Вселенной, отошли на задний план. А Альбус получил для себя ещё один нескончаемый источник наслаждения. С помощью того, что создавал иллюзию у разумного, что он знает, что такое любовь и что он знает, как жить любовью, тем самым получая полную власть над ним. В процессе наблюдения за разумными им было установлено, что на это велись иногда даже и те люди, которые сознательно считали, что любви не существует, это просто удобная сказка, придуманная в глубокой древности для воздействия на чувства разумных.

— Теперь мне все понятно.

Да, Альрус, я очень хочу узнать, что тут можно понять из всего сказанного.

— Что тебе понятно, позволь узнать?

— А ведь Альбус был на верном пути, просто не совсем правильно понял некоторые моменты.

— И в чем же Альбус ошибся?

— В том, что нужно стремиться любить, проявляя свою любовь к окружающему миру через свое к нему отношения и через поступки, а не верить в то, что от веры в силу любви, любовь станет доступной для ее использования.

Вот так все просто?! Нет, все не просто. Это как понять: «Вера в любовь сама по себе, без добровольного желания, стремления разумного самому любить, не поможет ему испытывать эту любовь к кому-либо» или, правильнее спросить, как это сделать?! Самому любить, а не верить в любовь, в ее силу?!

«Я верю, что люблю!» Или так: «Я люблю!»

«Я верю, что я люблю!» Или так: «Я стремлюсь любить!»

Кажется, поняла. Вера — это абстрактное понятие. И от того, что разумный просто верит в то, что любит, ничего для этого не делая, от этой слепой веры в нем любовь не воспылает. Альбус — прекрасный пример. Он верил в любовь, в силу любви, но сам не пытался любить.

— Поэтому-то светлая вера Альбуса в силу любви, с помощью которой он думал решить все свои проблемы, окончилась его разочарованием.

Сильно сказано! А я тоже молодец, все правильно поняла.

— Ты был прав, Альрус, все сказанное тобой мне не интересно, давай закончим с этим.

Все логично, по-другому, Дор, ты поступить и не мог. Мой любимый братик, не смотря ни на что, ты так запрограммирован, что как только возникает опасность для печати, ты сразу должен отступить, защищая ее.

— Поэтому предлагаю перейти к обсуждению другой темы. Готов ли ты, Альрус, стать хозяином анимагической формы для моей племянницы, чтобы защитить ее чистую душу от происков зла?

Знакомый приём. Если не получилось с первого раза добиться своего, нужно повторять это до тех пор, пока оппонент не устанет и не уступит, соглашаясь с тобой.

— И ещё раз нет. Такой вариант, где разумный и даже полу разумный будет моим рабом, меня совершенно не устраивает.

Хм! Похоже Альрус этот же прием использует в обратную сторону. Интересно, кто кого? Похоже, Дор, в этот раз ты встретил достойного противника.

— Но вы с ней будете жить в разных мирах и ты не сможешь пользоваться своей властью над ней. Если ты из-за этого переживаешь.

Ага! В ход уже пошли аргументы. Что будет следующим?

— Это не имеет значения.

— А что имеет?

— Если у меня появится раб, уже будет неважно, буду ли я пользоваться этой властью над ним или нет. Как и то, какими благими побуждениями я руководствовался, соглашаясь стать рабовладельцем. Значение будет иметь лишь то, что я согласился сделать из разумного раба, а это значит…

— Это будет значить, что я отказался от самого себя. Поэтому решение вопроса с помощью появления у меня раба даже не рассматривается.

Жестко сказано, но зато доходчиво! Я прощаю тебя, Лорд Принц! И прошу прощения за свою невольную обиду к тебе. Даже если ты откажешься от того, чтобы стать хозяином для сущности феникса дочери, я не откажусь стать тебе другом. И я принимаю твой выбор, каким бы он не был.

— Но как же теперь быть? Она дочь короля и в любой момент ей может грозить опасность. Я специально рассчитал ритуал для активации ее анимагической формы под присмотром взрослых, и чтобы потом можно было совершить привязку. Надеюсь, тебе не надо объяснять все последствия непредсказуемого стихийного оборота?

О! Похоже, Дор, я была плохого мнения о тебе, прости! Ты все же переживаешь за мою девочку.

— Я прекрасно понимаю, что будет если ребёнок обернётся не при том разумном, как и то, что в мире, где сейчас живет Ариана, это опасно для неё. Но даже из-за этого я не откажусь от своего выбора. Еще раз повторяю: у меня не будет никаких рабов, даже в виде фамильяра в другом мире.

Небольшая пауза позволила убедиться в том, что я искренне принимаю выбор Альруса, и не держу на него зла.

— Рано впадать в отчаянье. Я же не отказываюсь помочь. Я одного не могу понять, почему мне все это не сообщили заранее, чтобы я мог спокойно подумать и найти выход из создавшегося положения?

— С меня взяли слово, что я ничего не расскажу тебе, сын, до встречи с Дором, так что с меня спрос небольшой.

Какой же ты гад, Дор! Что тебе стоило позволить заранее переговорить с Альрусом. Может быть он и правда что-нибудь бы придумал вместо рабства.

— Это невозможно! Я уже перебрал множество разных вариантов.

Альрус на это заявление лишь хмыкнул, встал с кресла, обошел его и размеренно стал ходить из стороны в сторону, что-то обдумывая. Я вся замерла, почувствовав в своем сердце зарождающуюся надежду и поэтому неотрывно принялась следить за ним взглядом.

Пожалуйста! Пожалуйста, Альрус, придумай то, что устроит нас всех! Я в тебя верю! Нет, неправильно. Я чувствую, я знаю, что ты можешь это сделать.

— Я придумал! Правда, такого ритуала пока ещё не существует, но это не проблема. Единственная проблема, которая мне видеться, это то, что ритуал должен быть построен и рассчитан по законам того мира, где родилась и будет жить девочка, следовательно, нам нужна литература их мира.

— Это не проблема. Ариана, когда мы виделись в последний раз, уверила меня в том, что будет предоставлена любая помощь в пределах разумного, — ответил Гарри — только желательно знать, что ты придумал, чтобы определиться с нужными для нас книгами.

С бешено колотящимся сердцем я наблюдала за тем, как наша с дочерью «надежда», перекатываясь с носков на пятки, размышляет и затем спокойно, словно это ничего не значит, роняет в возникшую тишину фразу:

— Я могу стать крестным отцом…

— Нет! Это не подойдёт!

Кто сказал, что не подойдёт? Еще как подойдет!!! Я убью тебя, Дор! Вот как только соберусь, так сразу и убью!

— … а привязку ее анимагической формы встроить в ритуал, закрепив ее к символу крестного отца.

Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Что это даст, кроме того, что ты перестанешь быть ее хозяином?

— Я ещё раз повторю, я не буду ее хозяином, только это имеет для меня значение. Но ты прав, это даёт ещё одно преимущество.

— И какое, позвольте узнать?

— Отец, Ариане, после твоей смерти, придётся искать новую привязку к хозяину своей анимагический формы?

— Да.

— Воот! Если я стану крестным отцом с привязкой анимагической формы на меня, как крестного, а не как хозяина, то всем известно, что даже после смерти крестного, он остаётся крестным своему крестнику.

Так что я так и останусь для девочки крестным отцом и после моей смерти, и ей больше не нужно думать о проблемах с ее анимагической формой.

После такого заявления воцарилась ошеломляющая тишина и у меня тоже не было слов.

И почему, спрашивается, мы, такие все умные, не могли найти такое изящное в своей простоте решение? Ох, и непростой ты, Лорд Принц, и это мне нравится и я рада, что именно ты станешь крестным для моей дочери!

Полностью осознав все, что сейчас было сказано, я всхлипнула, уткнувшись лицом в дочь, лежащую на моих руках и из моих глаз потекли слёзы.

Так просто, привязать сущность феникса к крестному отцу, и не надо больше переживать за дитя и никакого хозяина, имеющего так много власти над привязанным к нему фамильяром.

— Ариана, почему ты здесь?

— Ариана, что случилось?

Похоже меня услышали и увидели, потому что на периферии своего сознания я услышала обращенные ко мне вопросы. Видно от испытанного мной потрясения наложенные чары слетели.

Но я на это никак не отреагировала, для меня в тот момент существовал только он. Я подняла голову и встретилась взглядом с глазами Альруса. А мои губы шептали снова и снова только одно слово: спасибо, спасибо, спасибо!

В его глазах вначале отразилось изумление, затем понимание и сочувствие. Потом, не разрывая зрительного контакта, я протянула ему дитя, прося принять и защитить. А он, почти бегом, преодолел разделяющее нас расстояние, принял дочь, как-то буднично положил ее на одну руку, а другой подхватил меня, не позволяя упасть.

Увидев или может почувствовав, что Дор тоже подхватился с кресла и собирается подойти, я быстро смогла справиться с одолевающими меня чувствами и посмотрела на брата.

Похоже взгляд, которым я его одарила, был очень, ну очень выразительным, потому что его буквально пригвоздило к полу, осознание этого факта и привело меня в чувство. Я, уже сожалея о содеянном, едва слышно, прошептала:

— Я все равно люблю тебя, братик. Как бы я хотела, чтобы ты освободился от печати и стал прежним, каким был до ритуала.

В эти слова я вложила всю свою любовь, которую испытывала к брату, пусть он и сделал сегодня все, чтобы как можно больнее меня задеть. Я не хотела ему отвечать тем же. Что это за любовь, если на зло отвечаешь злом, но и вторую щеку для ответного удара я никогда никому не подставлю.

С этими мыслями я, держась за локоть Альруса, вошла в портал.