Темно-синий

Я шел по городу, словно одержимый. Мое состояние было на грани нервного срыва. Навстречу неслись люди, машины, толпы, пробки… Раздражало все, до мелочей. Я налетел на какого-то прохожего и тот выругался в мой адрес. Я ответил тем же. Муравейник, кишащий муравьями, спешащими в бессмысленной суете. Каждый день одно и то же. Стоять на светофоре, ожидая, когда можно будет прорваться сквозь поток машин на другую сторону, чтобы продолжить все тот же путь на работу. И такое каждый день! Ничего не меняется! Я встречаю по пути одних и тех же людей, которые идут по своим делам в одно и то же время. Надоевшие до тошноты стены офиса. Отчеты и таблицы, которые нужно во время сделать и отправить. Телефонные звонки, в которых абонент требует немедленно выполненной работы. Спасала сигарета, которую иногда успевал выкурить в перерыве. Я стал настолько нервным, что начинали труситься руки. Большинство людей всю жизнь проводят на работе, но не имеют возможности исполнить ни одну свою мечту. Это рабство, превращающее людей в роботов. Все расписано по часам. Во столько то надо быть там-то и там-то. Все по расписанию. Я не имею возможности вздохнуть полной грудью. Да и воздух вокруг слишком загазован. Спешащие вечно толпы. Каждый спешит, чтобы что-то успеть. Люди и машины начали раздражать меня до невозможности. Я ненавидел их. Терпение мое наконец-то взорвалось. Теория большого взрыва у меня в мозге. Доконало все. Я ни в чем не видел смысла. В душе зияли пустота и одиночество. Ненависть к миру начала заполнять пустое душевное пространство. Я смотрел на убожество людей. На их старость, жалкость, беспомощность. Я представлял свое «великолепное» будущее в старости в самых ярких красках. Изношенные тела, утильсырье, которые не сегодня-завтра превратятся в пыль. И зачем мне, спрашивается, дети, когда я вижу мир изнутри? Помимо ненависти, душу окрасил оттенок отвращения. Неужели я должен быть счастливым, только лишь глядя на калек? Безгранично радоваться тому, что не делю с ними их печальную долю? Зачем я здесь? Для того, чтобы каждый день разочаровываться и страдать? Жены у меня не было и заводить ее вовсе не хотелось. Я не верил ни в любовь, ни в дружбу, давным-давно успев в них разочароваться. Все слова — ветер, все обещания — пустота, никому не нужна ни честь, ни преданность. Я не был семейным человеком, мне было самому до себя. Нервное напряжение достигло пика. Я достал сигарету и дрожащей рукой черкнул спичкой. Ветер задул огонек. Мне казалось, что через меня пропускают электрический ток и я сейчас взорвусь. Прикрыв сигарету ладонями, мне все же удалось поджечь ее. Раздражение и ненависть затмили собой все. Я не понимал, что делаю в нем, не понимал, зачем другие люди заводят детей. Мир казался мне саркастической тупостью. Один из прохожих, в добавок, наступил мне на ногу и у меня появилось зверское желание накинуться и избить его. Я понял, что, если сейчас не ретируюсь в какое-нибудь безлюдное место, то способен кого-то убить. Природа прекрасна. И она не нуждается в том, чтобы ей восхищались. Мир людей убог и отвратителен. Большинство погрязли в своих мерзких пороках. Алкоголизме, разврате, обжорстве, мелочности. Всем наплевать друг на друга. Понимая это, злоба ко всему на свете закипала во мне. Я помчался по городу, едва не сбивая прохожих, пробегая под сигналящими машинами, я стремился вырваться из этого города, который душил меня, крепко схватив за горло. Звонил менеджер по продажам. Я схватил телефон и вышвырнул его в мусорный бочок. Пропади все пропадом! никакой работы, никаких условностей, я хочу вздохнуть свободно!
Хотя было лето, но под ногами валялись чрезмерно рано пожелтевшие листья. Природа казалась болезненной. Из-за этого создавалось впечатление, будто сейчас осень. Я молча шел, выкуривая сигарету одну за другой прямо на ходу. Свежий ветер остудил мое разгоряченное от быстрой ходьбы лицо, высушил испарину на лбу. Я спустился к морю давно знакомой тропой. Море — самый лучший лекарь. Ничто так не спасало меня в критический момент, как шум волн и одиночество. Море, камни, скалы — и никого. Можно было слиться с природой и выплеснуть негатив. Я удобно устроился возле воды и разулся. Волны раболепно лизали мне ноги. Я закрыл глаза и наконец-то расслабился. И вот… Услышал детские голоса. И тут я не один! Нигде нет покоя и спасения от надоевших людей. И откуда тут взялись эти дети! Злоба и раздражение снова вернулись ко мне, видимо, еще не успев достаточно далеко уйти. Я исподлобья взглянул на детей. Им от силы было лет по семь. Одна девочка и два мальчика. Они целенаправленно шли ко мне. Я подкатил глаза к небу. Нет, только не это… Этого мне сейчас как раз не хватало! Надоедливых глупых ребят! Я все сильнее и сильнее начал раздражаться. Они остановились напротив меня и молча изучали.
— Что вам надо, дети? — теряя терпение, спросил я. — Расходитесь-ка быстро по домам!
Первая со мной заговорила девочка:
— Доброго вам вечера.
Я удивился такой манере обращения, услышанной от глупых детей, которые шляются где попало, не слушая своих родителей.
— Кто тебе сказал, что он у меня добрый? — нехотя проговорил я.
— Он будет у вас добрым, — сказала девочка, как утверждение и посмотрела на меня большими голубыми глазами, в которых отражалось ясное небо. В этот момент что-то дрогнуло внутри моей души, но я спрятал это ощущение как можно дальше, на самое дно. А дети, тем временем, окружили меня и сели с разных сторон, поджав под себя ноги. Эти нежеланные, честно говоря, гости, разрушившие мою последнюю надежду на одиночество, еще больше дразнили мое раздражение.
— Дети, — сказал я, уже на повышенных тонах, — у меня нет ни малейшего желания играть с вами в игры, поэтому собирайтесь-ка вы лучше домой, пока я полицию не вызвал.
— Вы не сможете этого сделать, — с уверенностью сказал темноволосый мальчишка.
— Это еще почему? — с вызовом спросил я.
— Потому что вы выбросили телефон сегодня, — ответил он.
Точно! Я же выбросил телефон в мусорный бочок! Но им-то откуда это известно?! Следили за мной, малолетние хулиганы. Лицо мое стало еще более суровым.
— Убирайтесь отсюда, расходитесь по домам! — теряя последние капли терпения, ответил я.
— Мы пришли, чтобы помочь вам, — сказал мальчик, у которого были светлые глаза и волосы.
— Мне не нужна ничья помощь, тем более, ваша, — отрезал я.
— Вы очень нуждаетесь в помощи… — проговорила девочка.
— Да? Ну и как же вы поможете мне? Да и, собственно, в чем? — решил подыграть я.
— Вы совсем запутались… Вы теряете себя, свою душу, в которой поселились злоба и отчаяние. Вам нужно найти свое место в этом мире, понять, зачем вы здесь находитесь, свое предназначение. Жить в гармонии с этим миром и с самим собой.
Честно говоря, в этот момент мне стало страшно. Я от взрослых-то таких слов не слыхал, не то, что от семилетних детей! Я начал вглядываться в их лица. Все они были красивы. Большие глаза с трех сторон уставились на меня, светящиеся недетской мудростью.
— Это вас в школе таким словам учат? — поубавив свой пыл, спросил я.
— Нет, не в школе, — ответил светловолосый мальчик. — В школе такому не учат. Это идет изнутри, от души.
— В школе нам скучно, — добавил его приятель. — Потому, что все, чему нас там учат, мы уже и так знаем.
— Прямо вундеркинды! — сказал я. — А по-моему просто спесивые детишки.
— Спесь — это плохо, — ответил один из мальчиков. — Мы ничем не гордимся, мы такие, какие есть. Такие же, как и все, гости в этом мире.
Я еще раз удивился таким речам, которые даже начали в какой-то мере интересовать меня, потому что кроме глупых, эгоистичных, плаксивых и упрямых детей я не встречал больше никаких.
— Что значит «гости»? — спросил я.
— Мы в этом мире лишь прохожие, — сказала девочка. — Придет время, когда каждый человек оставит тело, чтобы освободиться и тогда частичка его энергии сольется с энергией Вселенной.
Мурашки пробежали у меня по коже. Как может семилетняя девочка говорить такое?! Это уму непостижимо.
— Сколько вам лет? — спросил я.
— Шесть.
— Шесть с половиной.
— Скоро будет семь.
— Кто вам рассказывает такие вещи? — поинтересовался я.
— Нам никто их не рассказывает, — ответил мальчик. — Мы это просто знаем и все.
— Это должен чувствовать каждый человек, — сказал другой мальчик, — что все мы частички единой Вселенной, и что, когда придет время, мы вернемся домой.
Шум волн и ветер окончательно успокоили меня и я задумался. Почему-то мне вовсе не хотелось, чтобы эти дети уходили. С ними я начал чувствовать какое-то спокойствие. Будто они понимали меня с полуслова, знали все, что творилось на душе.
Снова заговорила девочка.
— Злоба и ненависть разрушают сердца людей, этими негативными эмоциями люди сами разрушают себя изнутри. Что лучше? Разрушение или созидание? Разве тело и душа даны нам для того, чтобы мы разрушали их?
Я не мог больше произнести ни слова. Я впал в оцепенение, мне казалось, что я улетел в другую реальность. Кто эти дети? Или это видение, воображения, моего разыгравшегося мозга? Большие глаза девочки будто заглядывали в мою душу, они изучали некое приятное тепло, от чего на душе становилось легче.
Я не заметил, как на землю спустилась ночь. Засияли сотнями звезды, показался млечный путь. На море засеребрилась лунная дорожка.
— Вселенная таит в себе много секретов мироздания, — заговорил мальчик, — надо познать этот мир, познать себя.
— Но для этого нужно очистить душу от эмоций, которые разрушают ее, — добавила девочка.
Как хорошо, как красиво говорят эти дети! На моих глазах выступили слезы умиротворения, которого мне так не хватало все это время.
— Все возвращается бумерангом, какую энергетику пошлем мы, такая и вернется обратно.
Шум волн довел мое состояние почти до полного благоговения. Я начал думать, что эти дети пришельцы из космоса, или ангелы небесные, посланные, дабы спасти мою отчаявшуюся душу. Они созерцали звездное небо и казались не по годам задумчивыми.
— Каждый не просто так пришел в этот мир, — заговорил темноволосый мальчик. — У каждого своя миссия и свое предназначение.
— А какое оно у вас? — почему-то проговорил я.
— Созидать, — ответил он, — мы пришли в этот мир, чтобы нести свет.
Я почувствовал, что пьянею без вина. Все закрутилось вокруг.
— Кто вы? — слабеющим голосом проговорил я.
— Такие же дети Вселенной, как и вы, — услышал ответ будто издалека. Я взглянул на детей и увидел, как от них исходит сияние. Темно-синее сияние! Будто контуры их тел были очерчены этим светом!
Я потерял сознание.
Когда я проснулся, уже поднялось солнце. На душе было легко и свободно. Я улыбнулся солнцу, посмотрев на небо. Пожелал доброго утра деревьям, ветру, пролетавшим мимо птицам. Меня наполнило незнакомое прежде ощущение целостности и счастья. На песке прочитал надпись: «Ищи свой путь и ты найдешь его». Значит, эти дети были не плодом моего воспаленного воображения! Я бросился в море, совершенно забыв, что я в офисном костюме. Я смеялся, как ребенок, в первый раз в жизни испытав свободу и счастье, поняв, что можно радоваться каждому дню, и делать каждое утро добрым для себя и для других.

Волны разгонялись, с грохотом ударяясь о скалы. Светловолосый мальчик сидел на краю скалы и смотрел вниз, на пенящееся море. Ветер развевал его волосы, он ушел в себя и глубоко о чем-то задумался. Ему было лет 16. Легкое прикосновение руки на мгновение отрезвило его, он поднял голубые, как небесная лазурь, глаза.
— Райан… — пробормотал мальчик.
— Я нашел тебя, я знал, где тебя искать… — сказал темноволосый мальчик, внимательно смотря на него.
— Это было не сложно, Джеральд, тем более, для тебя… Ты волнуешься за меня, я чувствую твои вибрации.
— Я знаю, как тебе нелегко, — ответил Джеральд.
— Нам всем нелегко. Рано или поздно, каждый из нас ощущает себя приблизительно так же, как я сейчас. Белой вороной, не понятой никем в этом мире…
Джеральд взял его руку, будто желая, чтобы энергия спокойствия и гармонии передалась Райану. Он смотрел на него глазами цвета моря, таким, какое оно было в данный момент, сине-зеленым. Они были глубоки, как морские недры, таили в себе много мудрости и знания.
— Но мы то знаем, для чего мы здесь, — проговорил он.
Райан печально посмотрел на него.
— Мы знаем… Но кому это надо? Посмотри на людей вокруг, на наших сверстников, на школу. Все, что их волнует, это никчемные, порой абсурдные, мелочные проблемы. Иногда мне кажется, что человечество — низшая форма жизни… будто я наблюдаю за жизнью животных…
— Райан, ты не прав… Человечество шагает вперед. Посмотри, чего достигли ученые, какие появились новые технологии, о которых раньше никто и помыслить не смог бы…
— Это да. Но экология… Человечество медленно, но верно уничтожает Землю, свой родной дом, свою мать… — сказал Райан. Они замолчали. Райан посмотрел в небо, в котором парил орел. Он был горд своей особой и казался настоящим царем небесных просторов.
Джеральд отпустил руку Райана.
— В этом ты, без сомнения, прав… Но ведь мы здесь не спроста, мы здесь затем, чтобы все исправить…
Райан безучастно посмотрел вниз, туда, где плескалось море.
— Кто прислушается к нам? Им всем наплевать. Они живут иллюзиями. А мы — другие, мы для них белые вороны, предмет издевательства и насмешек…
— И завести, — добавил Джеральд.
— Посмотри на Полин, — продолжал Райан, — как страдает она из-за издевательств одноклассников. И этих людей уже не исправить. Они не поймут, не захотят… Мы зря пришли… Мы только страдаем из-за таких, как они…
— Не говори так, Райан, — Джеральд снова положил свою горячую ладонь на его руку. Его глаза стали совершенно зелеными. Они блестели, как две звезды. — Вспомни, как мы сидели здесь девять лет назад. Вспомни того отчаявшегося, загнанного в угол, человека… Мы смогли помочь ему, хотя нам не было и семи… Мы указали ему путь, он переоценил все, чем жил до этого… Не теряй надежды… Мы укажем путь тому, кто ищет его…
Райан посмотрел на Джеральда.
— Спасибо тебе, — проговорил он и обнял его. Будто бы энергия Джеральда, спокойная, умиротворяющая, разлилась по всему его телу. Стало хорошо и спокойно. Она ласкала, будто морские волны, уносила с собой все печали.
— Я знаю, что мы не одни такие, — проговорил Райан, — я знаю, что нас много, но мы разбросаны по всему свету. Однажды мы встретимся, нас станет больше, и мы сможем сделать что-нибудь вместе для этого мира, для людей, которые тонут в нем, запутавших в самих себе…
Джеральд улыбнулся.
— Как давно я ждал от тебя этих слов, Райан…
Они вместе посмотрели на первую звезду, которая зажглась на небе, полными глубинного смысла глазами. Абсолютная гармония охватила их души. Не было тревог, были только морские волны, бьющиеся о скалы и бескрайнее небо…

— Что вы думаете о Полин? — захохотала блондинка.
— О, Полин, это девочка не от мира сего. Она никогда не красится, не ходит на дискотеки и не встречается с парнями, — ответила подруга, разглядывая в зеркало свои прыщи.
— Ну как же, встречается, и сразу с двоими. Такие же чокнутые параноики, как и она сама. Она считает себя просветленной, посланницей небес! В школе ей скучно, потому, что она, якобы, уже все знает.
— Думаешь, это шиза? — спросила подруга, неудовлетворенная собственным отражением в зеркале.
— А что же еще! Какого черта она делает в школе, с нормальными подростками.
— Не говори, ее надо закрыть в психиатрической клинике или отдать в школу для подростков с психическими отклонениями.
Полин появилась в дверях.
— Джудит, — сказала она блондинке, спокойным тоном, — будь осторожна сегодня за рулем, не пей много.
— Ты это слышала, Мелани! — всплеснула руками Джудит. — Эта ворона еще смеет мне каркать! Вот мерзкая!
— У нее просто СДВ.
— Что это?
— Синдром дефицита внимания.
Джудит громко расхохоталась.
— Еще бы, ни один нормальный парень не обратит на нее внимания. Она же не красится никогда.
— Джудит, Полин очень красивая девушка, и ей не нужна косметика, — заметил Стив. — Не будь она чокнутой, все парни в школе были бы ее.
— Красивая?! Да что в ней красивого? Достаточно посмотреть на один ее безумный взгляд, в котором из каждых щелей сквозит сумасшествие.
Но Полин была права. Возвращаясь с вечеринки, Джудит изрядно перебрала и врезалась в дерево.
Полин тихо вошла в палату. Джудит открыла глаза.
— Какого черта ты пришла сюда, белая ворона? — пересохшими губами спросила Джудит. — Это ты накаркала мне беды.
— Я просто предупредила тебя, чтобы ты была осторожнее, я чувствовала, что с тобой может случится беда.
— Чувствовала, как же, Ванга.
— А пришла я сюда потому, что ощущаю твою боль и хочу облегчить ее.
— Лицемерка! Ты ненавидишь меня, чувствуя мое превосходство. Я всегда издевалась над тобой, унижала тебя и высмеивала. А ты теперь заявляешь, что пришла облегчить мою боль! Вот тебя я меньше всего желала увидеть.
— Я не ненавижу тебя, — ответила Полин. — Я всех людей люблю одинаково. Все мы дети одной планеты. Ты просто запуталась сама в себе и идешь неверным путем. Но у каждого человека есть шанс на исправление.
— Не подходи ко мне, изыди!
Полин села на краешек кровати и прикоснулась к руке Джудит.
— Тебе повезло, что я не могу пошевелиться, — ответила Джудит, — иначе я бы задала тебе хорошую трепку.
Полин молча посмотрела на нее лучистыми глазами цвета ясного неба. Эти глаза излучали столько энергии, что Джудит не смогла больше ничего сказать. Будто Полин была блоком питания и по всему телу Джудит разлилась энергия, приятное тепло и спокойствие. Боль ушла. Джудит закрыла глаза и погрузилась в спокойный сон.

— Почитайте, что Райан Оккер написал в своем сочинении на тему «Ваши первые детские воспоминания»! В полтора года он помнит произведения Моцарта, Шопена и Вивальди!
В классе раздался дружный хохот.
— Наш интеллектуал переходит все рамки.
— Наверное, он родился со скрипкой в руках.
— А кто из этих классиков играл на скрипке? Бах вроде.
— Паганини, — вошел Райан.
— О, ваше величество, мистер «не от мира сего»! Наверняка вы на горшке томами читали научную литературу, раз знаете все, чему нас тут обучают.
— Читаю с двух лет, — ответил Райан, — но все, что я знаю, берется изнутри.
— Подумать только! К вам теперь и на драной козе не подъехать! Гордитесь.
— Я ничем не горжусь, я просто констатирую факт, — ответил Райан. — Таким, как я, мог быть каждый. Кто-то выбирает алкоголь и наркотики, кто-то видит в этом мире что-то еще, помимо минутных иллюзорных удовольствий…
— Так-так, только морали нам тут читать не нужно! Не пытайся показаться умнее нас. Ты — изгой, ты не с нами. И твое мнение для нас ничего не значит, что бы ты не возомнил о себе…
— Что ж, каждому свое… — проговорил Райан, отсев на свое место. Он сидел на задней парте, в одиночестве, и посещал школу только ради родителей. Он ощущал полное одиночество и ему оставалось смотреть на происходящее со стороны, будто это было плохое кино. Он ощущал боль, но боль не за себя, а от того, что не было ничего в душах людей.
Он наблюдал за тем, как его одноклассники деградировали, спивались, скуривались, употребляли наркотики. Их волновал только секс и пьяные вечеринки. Они превозносили собственную тупость и невежество в самый высший ранг и ощущали свое ложное превосходство. Райан чувствовал себя здесь чужим, нежеланным гостем. Не было больше сил выдерживать этот кошмар. Он просто встал, собрал свои вещи и ушел, с полной уверенностью в том, что никогда больше не вернется. Он принял решение, которое принимается только один раз.

— Я почувствовал, что ты хочешь перемен… — тихо сказал Джеральд.
— Да, ты абсолютно прав, — ответил Райан, — я решил бросить школу и уехать куда-нибудь подальше, на поиски таких же, как мы.
— Бросить школу?! Это значить бросить Полин и меня!
Райан посмотрел на него долгим взглядом. Он положил руку на руку Джеральда:
— Поехали все вместе?
Джеральд задумался. Его глаза мерцали в темноте искрились, переливались, как изумруды.
— Ты знаешь, это была бы весьма хорошая идея…
Райан посмотрел на него долго и внимательно. Их глаза казались огромными, лучистыми солнцами, они проникали друг в друга.
— Я чувствую, что сейчас ты хочешь мне что-то сказать, — проговорил Райан, — что-то очень важное для тебя…
Глаза Джеральда вспыхнули.
— Да, ты прав… Важная для меня… Райан… Я хочу тебе сказать, насколько ты важен для меня… Я очень люблю тебя… Люблю больше, чем друга…
Его лицо оказалось совсем рядом с лицом Райана, но он будто потоком своей энергии отстранил Джеральда, поставил преграду.
— Джеральд, ты же знаешь, для чего мы здесь… — проговорил Райан. — И наша любовь может быть только на одном, вселенском уровне…
Взгляд Джеральда потускнел.
— Да, я знаю, прости…
Они устремили глаза к звездному небу и души их будто устремились в недры космоса, растворяясь в просторах Вселенной.

Темной ночью, собрав кое-какие вещи, и оставив впечатляющее письмо родителям, Райан, его кузина Полин и Джеральд стояли на трассе, тормозя какую-нибудь машину, чтобы уехать отсюда как можно дольше. И удача наконец улыбнулась им, машина затормозила.
— Боже мой, какие красивые дети! И куда это вы собрались на ночь глядя?
— Подальше отсюда.
— Так прыгайте скорее!
И машина помчалась, унося их все дальше и дальше от города.
— Что, ребятишки, видать хорошо вас достали родители, раз ночью отправляетесь в путешествие? Понимаю, сам таким был.
— Дело не в родителях, — ответила Полин. — Дело в нас самих. Я чувствую, что мы виделись с вами раньше.
— Виделись? Не припомню…
— 9 лет назад, на берегу моря, когда вам было очень плохо…
Водитель изменился в лице.
— Так это были вы?! Кто вы такие?! Я увидел, как ваши тела охватывает темно-синее сияние… Я подумал, что сошел с ума…
— Это наша аура светилась, — ответил Райан. — Она у нас такого цвета.
— Кто вы такие? Откуда вы?
— Мы — обычные дети, — ответил Райан, — рожденные от самых обычных родителей. Только наш духовный уровень, несколько выше, чем у обычных людей. Мы пример тому, какими должны быть дети нашего поколения. У нас своя миссия в этом мире, спасать тонущих в этой жизни людей…
— Как вы узнали о том, кто вы такие? — снова спросил водитель.
— Мы уже родились с этим знанием, — ответил Джеральд. — С этим и многими другими знаниями. Мы с самого рождения знаем, кто мы и зачем пришли в этот мир. Мы умеем читать людей, мы чувствуем душевную боль каждого человека.
— Но большинство людей пока еще не способны понять и воспринять нас, — сказала Полин.
— Я до сих пор вспоминаю ту встречу с вами, как чудо, — ответил водитель. — Тогда я был на грани и вы, малые дети, заставили меня задуматься о многом. Я переоценил свое отношение к миру. Ведь если каждый вместо злобы и раздражения начнет дарить всем любовь и терпимость, в мире будет гармония. И я, слепец, не задумывался об этом раньше. А ведь надо радоваться каждому прожитому дню, каждому мгновению, ведь жизнь — это бесценный дар и нужно принимать его с любовью и уважением. И принимать каждый вызов от жизни с достоинством…
— А мы знали это, уже родившись на этот свет, — сказала Полин.
— Я Грег, Грег Палмер, — сказал водитель. — Если вам нужна будет моя помощь…
— Если вам нужна будет наша помощь, — улыбнулась Полин, — я оставлю вам номера наших телефонов…
Они мчались по ночной дороге.
— Заверните направо, — вдруг сказал Райан.
— Нам ехать прямо, — ответил водитель.
— Заверните направо, — снова повторил Райан. И водитель сделал так, как сказал ему мальчик.
Впоследствии, они узнают, что прямо по дороге мчалась здоровая фура, за рулем которой сидел пьяный водитель. На дороге случилась авария.
— Как ты узнал? — спросил ошеломленный водитель, когда услышал обзор в новостях.
— Не знаю, — честно признался Райан, — я просто знал это и все. Сам не знаю, откуда.
Они находились уже достаточно далеко от собственного города.
— Что мы будем здесь делать? — спросила Полин. — В чужом месте.
— Вся Вселенная — родной дом для нас, ты ведь знаешь, — ответил Райан. Они были очень похожи с кузиной. Можно было подумать, что они родные брат и сестра. Такие же светлые волосы, такие же небесного света глаза, светящиеся недетской мудростью. Глаза, горящие, будто звезды. Райан и Полин с самого рождения знали, кто они такие. И узнали друг друга. Потом они познакомились с Джеральдом, и поняли, что все они — единые, что он такой же, как они, не просто так пришедший в этот мир. Больше в своем городе, подобных себе они так и не встретили. Но Вселенная безгранична, и они не теряли надежду встретить подобных себе. Джеральд иногда останавливал взгляд на Райане, с грустью и сожалением, вспоминая прошедший разговор. Но потом он снова становился собой, его глаза загорались отрешенной мудростью.
Они шли по ночному парку. Где-то в кустах кричала ночная птица, будто по пятам летела за ними.
— Вы чувствуете? — неожиданно обернулся к ним Райан. — Где-то здесь, неподалеку бродит зло. Джеральд был в замешательстве, но проговорил:
— Разве мы не пришли в этот мир, чтобы побеждать зло?
Полин промолчала. Она о чем-то напряженно думала, очевидно, тоже чувствуя себя в этом парке не особо уютно. Райан устремился вперед, в темноту.
— Райан, будь осторожен… — проговорил Джеральд, но того уже и след простыл. Джеральд взволнованно посмотрел на Полин:
— Где он?!
— Я не знаю, — почти испуганно ответила она. — Я не чувствую его.
Продолжала кричать ночная птица.

Райан вступил в темноту. Озабоченный предчувствием неизвестного зла, он совсем дезориентировался в своих способностях. Он не видел, как в темноте блеснули белки чьих-то глаз и кто-то схватил его за горло.
— Доброй ночи, хорошенький мальчик, — раздался хриплый голос. — Сегодня ты будешь сопровождать меня домой, как сопровождали другие, до тебя.
Райан потерял последние силы. Незнакомец сильнее сдавил горло. Голова закружилась. Звезды в глазах померкли, он отключился.

Райан медленно приходил в себя, пытаясь понять, что случилось. Он встретился глазами с маленькими глазками огромного пузатого мужчины, лицо которого было заросшее бородой, а на макушке блестела здоровая плешь.
— Как тебе пробуждение, мой мальчик? — захохотал он, обнажая наполовину беззубый рот. — Это хижина дядюшки Питта, добро пожаловать!
Сознание окончательно вернулось к Райану, он почувствовал, что руки его привязаны к поручням старого кресла тугими веревками. Райан внимательно изучал лицо мужчины, его глаза переливались, будто лучи солнца.
— Вы больны, — спокойно сказал Райан. — Вы серьезно больны и вас нужно лечить. Возможно, есть надежда на исцеление.
Ухмылка сразу же спала с лица «дядюшки Питта». Он не ожидал такого хода, привыкнув к слезам, стенаниям и мольбам о пощаде.
— Вон оно как, — театрально сказал дядюшка Питт. — Маленький мальчик возомнил себя доктором. Ну, малыш, и какой же диагноз ты поставишь мне?
— В вашей душе давно поселились черные вороны, которые своими крыльями закрыли весь свет, оставшийся в вашей душе, — Райан говорил, открыто смотря на мужчину своими лучистыми глазами. Говорил без страха, в абсолютном спокойствии, что бесило маньяка еще больше, ведь он привык чувствовать свое превосходство, питаясь чужим страхом. — Это произошло из-за боли, которая поселилась в вашей душе с самого детства. Когда отчим избивал вас и насиловал, калечил вашу психику. И свет в вашей душе постепенно превратился в абсолютную тьму. Вы хотели, чтобы такой мальчик, как я, и другие подростки, испытали то, что вы пережили сами. Вы хотели поменяться ролями с вашим отчимом. Чтобы он стал вами, а вы им. Вы обыгрываете всю ту же ситуацию, только с разными детьми, и все больше вязните во тьме, из которой скоро уже не будет выхода для вас…
Мужчина с бородой опешил, даже открыв от удивления слюнявый и беззубый рот. Ведь Райан попал в самую точку, он вскрыл его гниющую душу, как зловонный нарыв. Душу, которую он так тщательно скрывал от всего мира, пытаясь признаться даже самому себе в некоторых вещах. Его охватила вспышка гнева.
— Да как ты смеешь, щенок! — он схватился за топор. Райан напряг руки и ушел в себя.
— Вселенная, помоги мне… — прошептал он.
И веревки, связывающие его руки, лопнули. Он отскочил с кресла, в которое вонзился топор.
Неожиданно открылись двери и на пороге появилось двое подростков — светловолосая девочка и темноволосый мальчик. От них исходило темно-синее сияние, которое ослепило маньяка и он закрыл глаза руками.
— Кто вы, кто вы… О, нет, нет, уходите, Господи, Господи, спаси меня…
Впервые за долгие годы он произнес имя Господа.
— Пойдем, Райан, — сказала Полин, — это несчастное существо больше не причинит нам вреда. В его душе промелькнула полоска очень слабого света. Но она все же была. Выбор за ним — шагнуть вперед, к исцелению, либо навечно пропасть в пучине тьмы, унесенный водоворотом небытия…
— Господи! — закричал он страшным голосом. — Прости меня, Господи! Ангелы твои… Ко мне пришли твои ангелы.
Он кричал, плакал, бился головой об пол.
— Идем, — сказал Джеральд, подавая Райану руку, — наша миссия здесь выполнена.
Они ушли, а бородатый толстяк продолжал биться головой об пол, замаливая свои грехи.

— Где эти дети, давно пора разыскать их.
— Профессор, мы уже давно идем по их следу и следим за каждым их шагом. Осталось только дождаться благоприятного момента…
— За что я вам плачу! Вы только тянете время! Я бы уже давно начал свои исследования и изучил этих детей нового поколения.
— Очень скоро эти дети будут у вас…

— Райан, Полин и Джеральд сняли для себя небольшую комнату. Надо было как-то жить дальше и зарабатывать себе на жизнь. Они занялись скульптурой и рисованием.
Рисовали города и людей будущего, делали скульптуры и поделки. Картины выходили очень необычными, неземными. Таким работам еще не было аналога и люди с удовольствием покупали диковинные картины и вещи.
Одна девочка каждый день приходила к райану и что-нибудь у него покупала.
— Как тебя зовут? — однажды спросила она.
— Райан, — ответил он.
— Меня зовут Дебора. У тебя очень красивые глаза, Райан. И сам ты такой необычный…
— Я обычный, просто у меня другие цели и стремления, нежели у большинства людей.
— Какие же?
— Долго объяснять… Ты можешь не понять меня…
— Я попытаюсь понять, — ответила Дебора.
— Я знаю, зачем я здесь, четко и ясно. Я не мучаюсь дилеммой этого вопроса, как многие другие люди.
— И зачем ты здесь?
— Чтобы нести людям свет.
— Ты ангел? — улыбнулась Дебора.
— Нет, я просто человек, рожденный для того, чтобы пробуждать спящие души.
— Ты очень странный… И картины твои такие необычные.
— Некоторые из них рисовали мои кузина и друг. Это их видение будущего.
— Они такие же, как и ты?
— Да, — ответил Райан.
— Можно, я иногда буду приходить к тебе, чтобы поболтать?
— Если хочешь.
— Джеральд пристально посмотрел на Дебору, его глаза вспыхнули. Она смутилась и поспешила уйти.
— Эта девчонка приходит к тебе каждый день! — раздраженно воскликнул он.
Райан серьезно посмотрел на Джеральда.
— Ты начинаешь плохо контролировать свои эмоции, и поддаваться страстям. Не разочаровывай меня, Джеральд.
— Она нравится тебе? — вырвалось у Джеральда.
— Ты же знаешь, что я всех людей люблю одинаково. И это искренняя вселенская любовь, а не низменные земные страсти, которым, смотрю, ты начинаешь поддаваться, — с укором сказал Райан.
Джеральд не ответил. Он отвернулся и молча принялся собирать картины.
— Как бизнес? — спросила Полин.
— Я беру денег ровно столько, сколько нужно нам на проживание, ничего лишнего не надо.
Полин понимающе кивнула.
— Вы ничего не чувствуете за последнее время? — спросил Райан.
— Нет, — ответил Джеральд, продолжая собирать картины.
— А что? — спросила Полин.
— Над нами будто бы нависла угроза, — проговорил Райан. — Будто затишье перед бурей и должно что-то произойти неблагоприятное для нас…
— Ты накручиваешь себя, — ответил Джеральд.
— Если ты дальше будешь идти на поводу у своих страстей, — ответил Джеральд, — то скоро вообще потеряешь способность чувствовать.
— О чем это вы? — спросила Полин.
— Он знает, о чем, — ответил Райан. Они собрали вещи и отправились домой.
— Мне приснился сон, — сказала Полин, — о городе будущего. Он был чудесный. Я хочу нарисовать то, что видела в своем сне.

…Дебора продолжала приходить туда, где Райан продавал картины. Они болтали и Дебора засыпала его вопросами. Один раз, набравшись мужества, она сказала дрогнувшим голосом:
— Райан, я люблю тебя…
Он молча посмотрел на нее своими глазами, будто двумя мерцающими звездами.
— Почему ты молчишь… скажи хоть что-нибудь…
— Что есть любовь, Дебора? — спросил он. Она вспыхнула:
— Это когда… не можешь без человека…
— Разве радостна тебе, когда тот, кого ты любишь, весел и счастлив, даже, если ты и не ходишь с ним за ручку при луне? Разве не прекрасно, когда все люди счастливы, а твое сердце наполнено любовью к каждому, без исключения? Ты любишь всех людей, всех земных существ и мать-Вселенную. Вместо того, чтобы страдать и испытывать несчастье, ревность, злобу, обиду по отношению к предмету своей любви?
— Это ты меня так отшиваешь? — спросила Дебора и по ее лицу потекли слезы.
— Я рожден для того, чтобы страдать и испытывать несчастье, ревность, злобу, обиду по отношению к предмету своей любви?
— Это ты меня так отшиваешь? — спросила Дебора и по ее лицу потекли слезы.
— Я рожден не для того, чтобы мучиться низменными земными страстями. Есть такая любовь, которая выше… Но вряд ли ты сейчас поймешь меня. Да и не каждому дано понять…
— Уже поняла, — она развернулась и зашагала прочь. За ней отправился тип в темных очках, который уже несколько дней ошивался возле лавки. Сердце Райана сжала тревога.
— Что-то случилось? — спросила Полин.
— Моя подруга… За ней идет человек, который может причинить ей зло…
— Так немедленно идем за ними! — вскричала Полин. Они отправились следом. Когда все четверо были в безлюдном переулке, подъехала машина. Всех четверых затолкали внутрь.
— Что вам от нас надо, вы знаете, кто мы такие?! — вскричал Джеральд в порыве гнева.
— Отлично знаем, детки индиго, потому и везем вас куда надо! — ответил тип, глаза которого скрывали темные очки.
— Она не такая, как мы, — сказал Райан, показывая на Дебору, — отпустите хотя бы ее.
— Так мы вам и поверили. Такая, или нет, пусть с этим разбирается профессор, а мы только выполняем его волю.
— Профессор? — сказала Полин. — Вы везете нас на опыты?!
— Какая смышленая малышка точно из этих.
— Индиго… — как во сне проговорила Дебора, разглядывая свои руки. МАшина тронулась.

Профессор Гроссман не мог нарадоваться щедрой добыче. Всю свою жизнь он изучал детей с необычными способностями и тут такая удача!
— Для начала мы сделаем вам КТ головного мозга, дорогие мои дети!
— Вы думаете, что наш мозг чем-то отличается от мозга обычных людей? — презрительно хмыкнул Джеральд. — Это у нас внутри!
— Вот это мы и проверим, — ответил профессор, — а потом посмотрим, что у вас внутри. Видите себя тихо и спокойно и все будет хорошо.
— Вы мечтаете создать клон индиго искусственным способом, — сказал Райан.
— Блестяще! — сказал Гроссман. — Поразительные способности!
На них надели железные обручи и всем по очереди сделали КТ головного мозга.
Гроссман внимательно изучал снимки.
— Так-так… Компьютерная томография… Изображения супратенториальных структур мозга… Участков патологической плотности не определяется. Срединные структуры симметричны, не смещены. Базальные цистерны обычной конфигурации, не расширены. Ширина передних рогов боковых желудочков, третьего желудочка… Четвертый желудочек расположен симметрично. Наружные ликворные пространства не расширены. Турецкое седло обычной формы и размеров. Ретробульбарные пространства свободны. Зрительные нервы и их каналы без особенностей. Воздушность гайморовых, лобной, основной пазух сохранена. Костно-деструктивных изменений не определяется. Органических изменений головного мозга не выявлено… И вправду, ничего особенного.
Он внимательно посмотрел на подопытных.
— Вы выглядите вполне как обычные дети… Но… глаза… Выдают глаза! Нужно немедленно исследовать глазную сетчатку!
Но в этом обследовании профессор также не обнаружил ничего сверхъестественного. Гроссман провел полное обследование всех органов, но не выявил особенностей. Лоб его наморщился, на нем выступила испарина.
— В чем? В чем же секрет?
— Секрет вот здесь, — сказала Полин, и, скрестив руки, приложила их к груди. — Здесь, в наших душах, и ваши приборы не смогут исследовать их… — ее глаза мерцали, как звезды.
— Профессор сжал кулаки и снизил голос до озлобленного шепота.
— Вы никогда отсюда не выйдите, пока я не разгадаю ваш секрет! Я научусь клонировать индиго, чего бы мне это не стоило.
— Этого никогда не будет, — спокойно сказал Райан. — Можно клонировать тело, но душу клонировать невозможно.
— Это мы еще посмотрим! — сказал Гроссман. — Обо мне будет говорить весь мир, — с этими словами, водушивившись, он вышел из кабинета, повернув ключ в двери.
Дебора внимательно рассматривала ребят. Теперь они казались ей в другом свете. Она разглядывала их лица, волосы, руки. Все казалось неземным.
— Я сижу рядом с детьми индиго, — вырвалось у нее.
Джеральд смерил ее взглядом, в котором сквозило презрение.
— О да, мы же не такие, как все.
Райан посмотрел на Джеральда:
— В последнее время я замечаю в твоей душе слишком много темных оттенков.
Джеральд ответил на его взгляд. Во взгляде Джеральда затаилась боль и обида. Его глаза из зеленых стали совсем темными. Взгляд Райана был бесстрастен.
— Помни, для чего мы здесь, — сказал он. — И никогда не забывай об этом.
Дебора смотрела на Райана уже не просто, как на любимое существо, а как на ангела, как на что-то великолепное, сверхъестественное и недостижимое, с которым сидеть рядом уже огромная честь.
Джеральд нервно ходил по кабинету взад-вперед, скрестив руки на груди. Наконец, это ему надоело, он остановился, прислонился к столу.
— Чувствую себя мышью в клетке. Подопытной мышью… Нужно выбираться отсюда.
Полин посмотрела на решетчатое окно. Ночь спустилась на землю. Звезды на небе сверкали, как ее глаза. Она опустила взгляд на стену:
«Смерти нет» — было нацарапано на стене. Полин закрыла глаза, побледнела, схватилась за поручень кресла, чтобы не упасть.
— Это писал мальчик, который был болен лейкемией, — проговорила она, не открывая глаз. — Ему оставалось недолго… Родители не смогли смириться, что скоро потеряют сына и… профессор предложил сделать его клон…
Она вскрикнула и открыла глаза. Дебора смотрела на нее в немом изумлении.
— Может быть, скоро тут будут бегать и наши клоны, — сказал Джеральд. — Да только у них никогда не будет наших способностей. Этот умалишенный профессор готов расщепить нас на молекулы, но он никогда не узнает, почему мы другие.
— Как хочется помочь всем людям, как хочется, чтобы в мире больше не было боли и страданий… — прошептала Полин.
— Мы не боги, — ответил Райан, — но у каждого из нас своя миссия. Я надеюсь, что мы выполним ее достойно.
Никто из них не заснул в эту ночь, кроме Деборы, которая задремала, сидя прямо на стуле.
С самого утра Гроссман пришел с иглами и пробирками, чтобы взять у детей кровь. Он надеялся, что состав крови этих детей будет отличаться от состава крови других.
Лицо Райана не выражало никаких эмоций, когда острая игла вонзилась в его вену.
— Вы знаете, что тщеславие — это грех? — спокойно глядя на Гроссмана, спросил Райан. Его глаза лучились, как два солнца. Профессору стало не по себе, он не выдержал взгляда и отвернулся на пробирку, в которую стекала тоненькая струйка крови.
— Когда человек хочет любой ценой прославиться, — продолжал Райан, — чтобы о нем помнили в веках. Но люди должны славиться добрыми поступками, а не насилием над детьми.
Вас не любили в семье, считали неудачником, всегда ставили в пример старшего брата. Вы ощущали себя никем, душа переполнялась обидой и злобой. Вы мечтали доказать всему миру, что чего-то стоите, что стоите многого… И пытаетесь доказать это до сих пор, даже ценой насилия над другими людьми…
Гроссман уставился на мальчика. Внезапная вспышка темно-синего ореола вокруг него ослепила профессора. Он вскрикнул, взялся за глаза и выронил пробирку с кровью. Алая кровь разлилась по паркету.
Райан встал с кресла:
— Мы можем идти, путь свободен. Профессор ослеп на некоторое время. Но, прежде, чем уйти, мы должны освободить тех детей, которых он выкрал и держит для опытов.
— Но у нас нет ключей! — воскликнула Дебора.
— Они не нужны. Сейчас двери откроются сами.
И там, где они проходили, двери сами по себе открывались настежь.
— Дети, выходите, вы свободны, спешите домой, пока есть время!
— Как это возможно? — опешила Дебора.
— Мы не делаем ничего, — ответил Райан, — помогла энергия добра и справедливости.
Они вышли на белый свет.
— Можно… я пойду с вами? — спросила Дебора.
— Прости, но здесь наши пути разойдутся, — ответил Райан. — У каждого из нас свой путь.

В воздухе пахло осенью. Болезненная прохлада, кружащиеся листья.
— Знаешь, — сказала Полин, — все эти случаи не простые случайности. Я думаю, что они происходят с нами для того, чтобы совершенно падшие люди задумались над своим поведением, пока у них есть еще время что-то исправить.
— Да, я знаю, — Райан сжал руку кузины. — Все эти случаи — опыт и для кого-то уроки, а может быть и шанс все исправить.
Поднялся сильный ветер. Полин закуталась в легкий плащ с капюшоном. Джеральд шел сзади, о чем-то думая.
— Доброго вечера! — послышался голос сзади. Они обернулись. Стояли двое ребят, приблизительно их возраста. Их глаза сверкали. Полин и Райан переглянулись. Они почувствовали сильную энергетику. Ошибки быть не могло — перед ними темно-синие.
— Приветствую, — ответил Райан. — Неужели мы наконец нашли подобных нам?
— Нет, это мы вас нашли, — ответил парень с каштановым цветом волос. — И приглашаем посетить наш клуб, в котором собираются такие же, как мы. Вижу, вы озябли и устали, с вами случались не очень хорошие приключения. Вы можете пойти с нами в клуб прямо сейчас.
Все трое переглянулись, поняв, что хотят одного и того же.
— Мы были бы рады, — ответила Полин и они последовали за провожатыми, которые представились, как Эван и Роджер.
Для клуба был снят двухэтажный особняк, куда по вечерам приходили молодые люди «не от мира сего».
— Располагайтесь, будьте, как дома, — сказал Эван.
— Райан, у них сильнее энергетика, но она слишком мутная, что-то здесь не то… Я не уютно чувствую себя в этом месте… — прошептала Полин.
— Я тоже, — ответил Райан. — Но надо посмотреть, в чем тут дело, мне любопытно.
Официант разносил напитки, которые оказались крепкими.
— Благодарю, мы не пьем, — ответила Полин.
— Говори за себя, — сказал Джеральд, а я с удовольствием бы выпил, снял бы нервный стресс за последние дни.
Райан посмотрел на него, но ничего не сказал.
Гости начинали напиваться и мериться своими сверхъестественными способностями. Победитель получал бутылку дорогого виски. Слышался пьяный смех.
— Мы не такие, как все! — горланил пьяный парень, влезший на стол. — И в этом наше преимущество! Мы будем королями мира и другие смертные будут пресмыкаться перед нами, ибо слабее.
Райан скривился от отвращения, не в силах больше этого выносить, он вышел на балкон. Все внутри кипело от возмущения. Вселенная наградила этих людей таким щедрым даром, а они превратили его в фарс, пафос, показуху. Они ублажают свое тщеславие и гордыню. Как жаль, что бесценный дар Вселенной дается таким людям, которые тратят его на праздность и, возможно, зло…
Райан наклонился с балкона. Порыв ветра осыпал лицо осенними листьями. Молча наблюдала с небес луна. Кто-то резко схватил Райана за плечо. Не успел он обернуться, как губы Джеральда припали к его губам. Райан оттолкнул его.
— Что ты делаешь, опомнись!
— Я так давно мечтал сделать это… Райан, я люблю тебя с самого детства… Больше, чем друга…
— Джеральд, ты пьян! От тебя разит алкоголем!
— И что? Я молод и хочу развлекаться!
— У нас есть своя миссия, мы другие… — возразил Райан.
— Они тоже другие, — ответил Джеральд, — но одно другому не мешает.
— Ты хочешь уподобиться людям, которые растрачивают себя на пьянство и тщеславие? Которые возомнили себя повелителями мира и готовы использовать во вред другим то, что на самом деле должно быть благо?
— Мне плевать… — проговорил Джеральд. Он прижал Райана к стене и снова припал к его губам. Райан с силой оттолкнул его, пронзив взглядом. Он искал того Джеральда, к которому привык за столько лет, своего верного доброго друга. Но взгляд Джеральда был затуманен алкоголем. Прежнего Джеральда уже не было. Его дыхание разило спиртным и похотью.
— Не хочешь меня?! — спросил Джеральд, тяжело дыша.
— Что ты несешь! В своем ли ты уме? Собирайся, мы немедленно уходим отсюда!
Джеральд хмыкнул и, скрестив руки на груди, посмотрел на Райана сверху вниз.
— А кто ты мне такой, что будешь указывать? Возомнил себя самым главным среди нас? Ты мне больше никто и ничто, забирай свою сестру и проваливайте отсюда, святоши хреновы!
— Хорошо, каждый делает свой выбор, — ответил Райан, — да только тебе будет хуже от этого, запомни.
Он нашел Полин, которая с отвращением наблюдала за пьяной оргией и бахвальством молодых людей «не от мира сего».

— Почему Джеральд не пошел с нами? — спросила Полин.
— Джеральд больше не с нами, он стал слишком другим. И это его выбор. Я не могу ничего сделать.
Полин надвинула потуже капюшон, чтобы его не снесло ветром.
— Он одержим… страстью ко мне, — неловко проговорил Райан. — Не дружеской страстью…
Глаза Полин блеснули при лунном свете.
— Я давно заметила, что он любит тебя… не как друга… я это почувствовала…
— Давай оставим эту тему, не особо приятную мне, — ответил Райан.
— И эти ребята… Они ведут себя отвратительно, — продолжала Полин. Ее плащ развевался. — Неужели больше нигде нет таких, как мы? Тех, кто ищет свет?
— Где-то есть, — ответил Райан. — Знать бы где.
Они увидели силуэт человека, стоящего на обрыве и собирающегося прыгать вниз, на фоне полной луны.
— Стойте! — пронзительно закричала Полин. Человек обернулся. Встретившись с ним глазами, перед ней мгновенно донеслись события. Ночь. Больница. Ночное дежурство доктора Теппа. Среди ночи привезли мальчика, который истекал кровью.
— Доктор Тепп, на улице мы нашли мальчика, который в тяжелом состоянии…
— Вы нашли его родителей? Кто оплатит лечение? Я не собираюсь лечить беспризорников!
— Но доктор, мальчик может умереть…
— На этих беспризорниках все заживает, как на кошках. У нас не благотворительная лечебница.
Доктор Тепп непреклонен. В приемном покое маленький пациент умирает.
— Ладно, черт с вами, я посмотрю мальчишку. Но это в последний раз.
Через два часа доктор Тепп соглашается спуститься и осмотреть пациента. Но тот уже мертв. Слышится душераздирающий крик доктора. Мертвый мальчик оказывается его сыном. Полин упала в обморок.
Когда она пришла в себя, то увидела, что возле нее сидят Райан и доктор.
— Доктор Тепп… — проговорила Полин. Мужчина вздрогнул. Луна осветила его бледное, как мел, лицо.
— Откуда ты знаешь меня?
— Я знаю все… И то, что вы корите себя в смерти сына, и то, что утратили смысл в жизни и хотите умереть…
Тепп закрыл лицо ладонями.
— Нет… Молчи… Я ужасно поступил и заслужил самого сурового наказания…
Полин взяла его за руку. Доктор почувствовал живительную энергию покоя и умиротворения.
— Не время еще… — проговорила Полин. — Вы здесь для того, чтобы исправить свои ошибки… У вас будет шанс, чтобы исправить их… Живите ради этого…
Она снова погрузилась в забытье. Увидела маленькую беспризорную девочку, которая замерзала зимой на улице. Доктор Тепп на руках относит ее домой, в тепло. Он пытается искупить свой грех, спасая жизнь чужого ребенка, которого удочерит. Это будет в ближайшем будущем. Через пару лет. А пока ночь. Луна. Ветер. Осень…

— Райан, вчера я обнаружила в себе способность видеть не только прошлое, но и будущее, — проговорила Полин.
— Ты потратила много энергии и совсем ослабла, — ответил Райан. — Я замечаю, что мы некие проводники для людей. Мы помогаем им найти себя, найти свой путь, исправить ошибки, духовно очиститься…
— Да… Это так… А что Джеральд?
Райан помрачнел:
— Я потерял с ним ментальную связь. Я больше не чувствую ее. Он теперь с другими, с теми, которые используют дар во вред себе и людям. ОН духовно опускается все ниже… Но я знаю, что наша встреча неизбежна и она будет не из приятных.

Райан и Полин решили какое-то время пожить в лесу, чтобы Полин набралась сил и они вдвоем отдохнули от влияния материального мира. Ничто так не приводит к гармонии и спокойствию, как слияние с природой. Поразмышлять в тишине, слушая звуки леса, ветра, деревьев, падающих листьев. Полин шла, кутаясь в плащ? С деревьев сыпались разноцветные листья. Ярко-желтые, бордово-красные, ковром стелились у ее ног. Ствол каждого дерева давал силу и свежую энергию. Ночью можно было смотреть в звездное небо.
Они грелись возле костра.
— Природа дает мне свежие силы, — сказала Полин. — Но, Райан, новые способности, которые открываются мне, пугают меня.
Райан положил руку на руку кузины:
— Не бойся, значит так нужно, раз Вселенная одарила тебя этими чудесными дарами. Используй их во благо.
Полин задумалась:
— Да, ты прав. Вчера я долго не могла заснуть и смотрела в звездное небо. В моих ушах зазвучала какая-то космическая, неземная музыка. Я испугалась, что слышу такое. Ни у одного земного композитора не было аналога этой музыки…
— Возможно, подавали сигналы жители других цивилизаций, кто знает. ВСеленная хранит в себе много тайн и не раскрытых загадок. Сколько необычных способностей, возможно, откроются нам еще со временем. Все это нужно использовать во благо.
Полин посмотрела в звездное небо. Как далеки и как близки прекрасные звезды. Она чувствовала себя частицей мироздания.
— Хворост прогорел, — сказал Райан. — Я схожу принесу еще.
Полин кивнула. Она снова устремила взгляд в ночное небо. Кто-то обхватил за плечи. Она услышала пьяный смех.
— Джеральд? Ты пьян?
— Где твой кузен?
— Он…
— Ладно, раз я не добился его, почему бы мне не добиться тебя? — Джеральд расхохотался.
— Я не узнаю тебя, Джеральд, это уже не ты… Мы же все детство…
— Я, Полли, это я! — он обхватил ее за талию. — Я хочу тебя, нам никто не помешает. Мне отказал твой кузен, почему бы не поразвлечься с тобой, ведь вы так похожи…
Джеральд крепко схватил ее. Он был сильно пьян и справиться с ним не было никакой возможности. Взгляд Полин устремился в космос. И тут все ее существо наполнила та самая чудесная музыка, которую она слышала недавно. Эта музыка вливала в нее новые силы, которые переполняли. Джеральда отбросило в сторону от мощного потока энергии, будто от сильного разряда тока.
— Уходи, — сказал Райан. Он стоял сзади с охапкой хвороста в руках. Джеральд посмотрел на него, словно побитая собака, он сразу же протрезвел. Поднялся, вытрусил одежду от листьев. В глазах мелькнули злобные огоньки.
— Мы еще встретимся, вот увидишь.
он побрел своей дорогой.
— Как печалит меня Джеральд, — прошептала Полин. — Но теперь я знаю, что со мной ничего не случится, потому что вся Вселенная охраняет меня.
— Джеральд пошел не той дорогой, он забыл свое предназначение. Когда он поймет это, как бы не было поздно.
Райан подбросил хвороста в угасающий костер.
— Райан, что нам делать дальше? — спросила Полин.
— Идти своим путем и пробуждать души, которые еще можно пробудить.
— Одной из таких душ стал наш Джеральд, и, самое печальное, что обладающий знанием, превратился в слепца… — они замолчали. Хворост потрескивал в костре, ветер сорвал с деревьев осенние листья.
— Почему одни созидают, другие разрушают? — снова заговорила Полин. — И Джеральд стал тем, кто разрушает. Но, в свою очередь, они разрушают самих себя.
— Без разрушения не будет созидания, — ответил Райан, — эти две энергии идут рядом, бок о бок. Джеральд оступился, но он сам сделал свой выбор. Пока он этого не поймет, мы ничего не сможем изменить.
Порыв ветра волочил за собой вереницу листьев. Пламя костра наклонилось к земле.

Утром, Райан и Полин двинулись в путь, в город. Город кипел своей жизнью. Давали представление уличные фокусники. Райан узнал в толпе Эвана и Роджера.
— Ну, кто такое повторит? — кричал один из фокусников. — Есть смельчаки?
Эван и Роджер хохотали, ощущая свое явное превосходство.
— Ваши фокусы жалки, — ответил Эван. — И эта рука — копия вашей, только сделанная из резины! — он устремил взгляд на стакан, стоявший на полу, и тот отлетел в другую сторону, в толпу ахнувших зрителей от одного взгляда.
— Телекинез… — прошептала Полин.
— Ну, а из вас, знаменитых фокусников, кто-нибудь это повторит? — захохотал Эван.
— Как вы это делаете?! — прошептал подавленный морально фокусник.
— Этот дар написан у меня на роду, — горделиво сказал Эван, — приветствуйте полубогов, людишки!
Он впился взглядом в розу, торчащую в руке фокусника, и она улетела в ахнувшую толпу.
— Мне не нужно обманывать народ жалкими трюками, одним своим взглядом я сделаю много чего.
Цилиндр с головы фокусника сорвался и улетел, повиснув на ветке, под дружный хохот Эвана, Роджера и толпы зевак. Униженные разоблачением, фокусники поспешили скрыться.
Эван обернулся к Райану и Полин:
— А вы чем порадуете нас, друзья? Покажите людишкам ваши способности.
— Они не для того даны нам, чтобы похваляться ими напоказ на уличном рынке, — ответил на это Райан. — Вы забыли, для чего мы здесь и для чего даны нам знания, и растрачиваете их на праздную показуху, ощущая свое превосходство. Стыдитесь!
— Какие дерзкие речи! — сказал Роджер. — Кто ты такой, чтобы поучать нам и указывать? Ты — один из нас, но не с нами. А кто не с нами, тот против.
— Вы пошли не тем путем, который предначертан для вас, и рано или поздно упретесь в тупик, — сказал Райан.
Эван нагло усмехнулся.
— Вы глупы, если не тратите все, чем владеете, в свое удовольствие. Этот мир давно прогнил, как и души тех тонущих в нем, которых вы пытаетесь спасти. Глупое и бессмысленное занятье.
— Еще глупее растрачивать знания на бессмысленное бахвальство, не принося пользы ни себе, ни другим, — сказала Полин.
— А почему мы, собственно, должны приносить кому-то пользу? — с удивлением спросил Эван. — Кто думает о пользе для нас? В этом мире каждый сам за себя и выживает, как может. Вы глупы, если стараетесь для других. Вам не то, что не скажут спасибо, но еще и нагадят в душу.
— Мы делаем что-то не ради спасибо, — ответил Райан, — мы просто хотим, чтобы во всей Вселенной, в которой все мы живем, был мир и порядок, гармония и спокойствие.
— Утописты! — ответил Роджер с презрительной ухмылкой. — Никогда в этом мире не будет гармонии, ни спокойствия, пока существует человечество со своими низменными пороками.
— Но на каждый порок найдется добродетель, — сказала Полин.
— Не смеши! — ответил Эван. — На сотню пороков может и найдется одна добродетель, если не на тысячу.
И они с Роджером захохотали, Райан дернул Полин за плечо:
— Пойдем, им бессмысленно что-либо доказывать.
— Идите, идите, одуванчики божьи, — захохотали вслед Роджер и Эван, — вам явно с нами не по пути. Вы глупы и верите в утопию. Правильно сделал Джеральд, что покинул вас, давно пора было это сделать.
Полин напряженно думала.
— Знаешь, мне кажется, они во многом правы…
— Они посеяли в твоей душе черное семя? Предлагаешь уподобиться им?
— Конечно нет! — воскликнула Полин.
— Вот видишь, кузина, у нас свой путь, и мы должны пройти его, какие бы сомнения нас не терзали, ибо это единственно правильный путь. Боли и зла итак слишком много в этом мире, а мы рождены для того, чтобы сеять добро.
— Да, ты прав, — ответила Полин.
— Ребенок… У нее пропал ребенок! — вскричал Райан. Они поспешили к женщине. — Ваш ребенок затерялся в толпе, сейчас он сидит и ждет вас в зале ожидания, спешите туда!
Обезумевшая от надежды женщина, бросилась на вокзал.
— Кто вы такие? — спросили слышавшие этот диалог, люди. — Прорицатели?
— Мы просто дети Вселенной, как и все остальные, — ответил Райан и они поспешили скрыться.

Джеральд проснулся в жутком похмелье. Голова трещала. Луч солнца, проникавший в окно, играл на желтом, осеннем листе. Джеральд подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на себя. Его глаза потускнели. В них больше не было неземного солнечного света, они померкли, как солнце в затмение. Он вспомнил Райана и Полин, детство, проведенное вместе на берегу моря, скалы, свободный полет орла. Джеральд вздохнул. Он почувствовал щемящую в сердце тоску по чему-то невозвратимому, утерянному навсегда. Он знал, что стал другим и, что дороги их разошлись. Но почему? Почему он стал другим? Он не задумывался раньше. Это все страсть к Райану, которая точила его, как червь яблоко. Желание быть с Райаном и невозможность этого, равнодушный отказ преданного своему пути человека. Гримаса из презрения и сожаления исказила лицо Джеральда. Он присосался к бутылке со спиртным, но его тут же вырвало. Организм уже отказывался принимать алкоголь. Он выглянул в окно. Вдохнул осенний воздух, пробежал взглядом по желтым листьям. Охватили тоска и апатия. Будто бы смысл всего его существования был утрачен. Не хотелось уже ничего. Джеральд плюхнулся на кровать. Тело казалось разбитым, слабость охватила его. Он погрузился в размышления. И будто где-то в отголосках своего сознания услышал голос Райана:
— У тебя нет пути.
Джеральд закрыл уши руками и стал ворочаться.
— Да пошел ты! Я сам выберу свой путь, без твоих подсказок.
За дверью послышался смех.
— Я придумал новый прикол, — сказал Эван. — Буду смотреть на руль водителя в соседней машине. Посмотрим, как он офигеет, когда руль начнет крутиться в другую сторону. Он непременно во что-нибудь врежется. А те, в свою очередь, врежутся в своих соседей. Будет мега авария.
Роджер поддержал его веселым хохотом:
— Как хорошо быть полубогом!
— Богом! — сказал Эван и они снова захохотали.
Почему-то от этого разговора Джеральду стало противно. Но возвращаться к Райану и Полин он не собирался, особенно после последнего инцидента…

Райан всегда видел яркие сны, будто цветное кино на большом экране кинотеатра. Снова приснился город будущего. Огромнейшие диковинные дома, летающие тарелки вместо маршрутного такси. Можно спокойно слетать на любую планету солнечной системы. Роботы, выполняющие работу, которой раньше занимались люди. Он любил эти волшебные сны, как будто ментально попадал в будущее на машине времени сна. Когда он просыпался, тут же начинал рисовать то, что видел во сне. Картины получались чудесными. В этом сне все дети обладали такими способностями, как они с Полин. Были развиты духовно и интеллектуально.
— Райан, картина превосходна! — вскричала Полин.
— Эта картина — мой сон, — ответил Райан, добавляя красок. — Знаешь, где-то в глубине души, я встретил Джеральда… Будто бы он пытался выйти со мной на связь.
— И?
— Ему слишком плохо. Он слаб, он зашел в тупик. Но я ничего не смогу сделать. Пока он сам этого не захочет. А он не хочет…
— А у нас не осталось денег, чтобы существовать дальше, — сказала Полин.
— Давай отнесем на продажу мою новую картину, — сказал Райан.
Они отправились в город. На асфальте сидела девочка-художница, выставившая напоказ свои работы. Более странных картин Райан еще не видел. Они были написаны будто неземной кистью, будто сотканы из лоскутов сна и фантазий.
— Как это?! — вырвалось у Полин. Девочка посмотрела на нее яркими синими глазами. По этим глазам Полин поняла, что она такая же, как и они.
— Эти картины написаны слезами мира, — ответила она. — А люди считают меня сумасшедшей.
— Кто ты, откуда, где живешь? — спросил Райан.
— Меня зовут Карен, а живу я… Вся Вселенная дом для меня…
— Ты такая же, как мы, — сказал Райан. — Хочешь остаться с нами и вместе искать путь?
— Хочу, — ответила Карен.
— Вот ты где, — подошел мужчина в шляпе. — Ты уже здесь, девочка. Ты подумала над моим предложением и согласна работать на меня? Ты согласна рисовать картины для моих выставок?
— Нет, — ответила Карен.
— Нет?! — возмутился человек в шляпе. — Да кто ты такая, чтобы перечить мне и спорить со мной?! Я отдам тебя в приют для беспризорников!
— Отойдите отсюда, — спокойно проговорил Райан.
— Что?! Ты смеешь еще мне указывать, щенок?! — он занес над Райаном руку, но руку будто парализовало. Мужчина только лишь увидел тесно-синее свечение, окутавшее мальчика, как ореол и закричал.
— Такое происходит со всеми, кто хочет причинить нам зло, — сказал Райан. — Я не делаю этого специально…
— Пойдемте отсюда скорее, — сказала Полин, — пока он не пришел в себя.
Они быстро собрали картины и покинули это место.
— Расскажи о себе, — попросила Полин. — В школе и дома меня никто не понимал, все смеялись, считая меня чудаковатой и едва ли не сумасшедшей. В школе мне было не интересно, потому что я знала всю школьную программу и программу старших классов. Я ощущала себя белой вороной. Полное одиночество… Я — изгой. МЕня никто не понимает. Все смеются и издеваются надо мной. Родители отвели меня к психиатру и тот поставил диагноз СДВГ — синдром дефицита внимания, гиперактивность. Мне прописали риталин. Но от этого мне стало только хуже. Я ушла из дома, чтобы не мучить ни себя, ни других. Я зарабатывала на жизнь тем, что рисовала картины и продавала их…
— Ты не больна, Карен, — сказал Райан, — и не сумасшедшая. Ты просто другая, как мы. В этом нет ничего плохого. Нам предначертан свой путь, но мы вправе решать идти ли по нему, или свернуть, — он помрачнел, вспомнив о Джеральде. — Мы знаем и чувствуем больше, чем обычные люди, мы с рождения знаем многие истины, к которым другие идут годами…
— Я знаю это, Райан, — ответила она, — это в моей душе, в моем сердце.
— Ты даже знаешь мое имя, хотя я не представился, — улыбнулся Райан. — Мы хотели найти таких же, как сами, но те, кого мы встретили, очень опечалили нас…
— Роджер и Эван… Я знаю их, они хотели забрать меня с собой, но я отказалась. Мне не нравится то, что они делают… Теперь они возненавидели меня…
— Но есть мы, — сказала Полин, — и мы защитим тебя.
— Есть вещи, которые пугают меня, — проговорила Карен. — Иногда я боюсь сама себя и того, что чувствую боль людей и животных. Если эта боль всех людей и животных нахлынет на меня одновременно, она разорвет меня…
— Тебе нужно учиться справляться с этим, ничто не дано просто так. Возможно, кому-то из них ты сможешь помочь, и одной болью в этом мире станет меньше, — сказала Полин.
— Когда это находит на меня, я начинаю рисовать картины, чтобы выплеснуть эмоции. Я называю их «Слезы мира» и, мне кажется, что они нарисованы слезами тех, кому больно, — сказала Карен.
— Мы будем помогать тем, кому сможем помочь, — сказал Райан.
— Нет, вы будете делать то, что мы захотим, — сказал Роджер и они захохотали.
— Эй, вы, слизняки, выходите мериться силами! — закричал Эван.
— Мы не занимаемся подобной ерундой, — ответил Райан.
— А что, страшно? — продолжал хохотать Роджер. — Ну, покажите, что вы умеете.
— Вы растрачиваете свои таланты на зло, — сказал Райан.
— Да что вы, святоши! — Эван взглядом выбил картину из рук Райана.
— Над тобой сильно издевались в школе, — сказала Полин.
— Над нами всеми издевались в школе, ведь мы не такие, — сказал Эван.
— Ты бы мог спасти своего брата, но не сделал этого… Потому что считал, что брата любят больше, чем тебя… Но иногда, когда ты остаешься один, тебя начинает грызть совесть… Стэн… Его звали Стэн…
Эван на несколько минут изменился в лице.
— Эта сучка читает прошлое, — проговорил он сквозь зубы.
— Да, а еще я недавно открыла в себе способность читать будущее, и твое я вижу в сточной канаве… Вижу, как ты валяешься там пьяный…
Эван сверкнул глазами. Будто сильным ветром с Полин сорвало плащ и отшвырнуло в сторону.

Часть 2

Полин была удручена.
— Райан, мне так кажется, что сегодня я уподобилась им… Я стала на мгновение жестокой, я использовала дар, чтобы отомстить, уколоть его… Я не должна была этого делать. Мне стыдно и горько от собственного поступка…
— Никто не идеален, кузина, — проговорил Райан, — даже мы… Нужно стремиться стать чище, лучше, оставить после себя как можно больше добрых поступков. Чтобы можно было смело сказать, что мы пришли в этот мир не зря…
Карен уже некоторое время смотрела в одну точку. Через некоторое время из ее глаз полились слезы, она пронзительно закричала. Полин и Райан переглянулись.
— Карен? — тихо спросил Райан. — Ты слышишь меня?
— Там, — она показала в сторону домов, — там сейчас убивают! — ее руки тряслись. Она снова закричала.
— Умоляю… Умоляю вас, пойдемте со мной, вы должны остановить это безумие!
Взволнованные Райан и Полин устремились за Карен, которая уже скрылась в кустах.
На поляне несколько мясников собирались резать свинью. Животное визжало не своим голосом, в предвкушении жестокой расправы. Карен так бежала, что упала прямо перед мясниками, которые уже заносили нож над свиньей.
— Стойте! — закричала она. — Остановитесь!
Мясники опешили. Воспользовавшись моментом, свинья вырвалась и удрала в лес.
— Мать твою, откуда взялась здесь эта сумасшедшая! — выругался один из них. — Здесь не должна пролиться кровь!
Райан поднял Карен с земли:
— Пойдем, нам надо идти.
— Если она ощущает, как собираются убить свинью, что же с ней будет дальше, — проговорила Полин.
— Мне казалось, что я и эта свинья стали единым целым. я ощущала все то, что ощущала она в момент надвигающегося насилия… Это было ужасное чувства безвыходности и кошмарного страха…
— Успокойся, Карен, все позади, ты спасла животное, — ответил Райан. Полин подала родниковой воды.
— Карен, ты должна быть сильной, чтобы противостоять окружающему миру и бороться со злом. А в тебе заложена сила, как и в нас всех.
— Иногда мне кажется, что я просто не выдержу, что вся эта боль разорвет меня изнутри.
Полин положила свою ладонь на руку Карен. Тепло и умиротворение стали согревать измученную душу Карен и она наконец-то успокоилась…

Эван, Роджер и Джеральд стояли на обрыве. Эван с Роджером веселились и Джеральд молча смотрел вниз. Его охватила пустота и апатия, будто бы он утратил самого себя. Смысл своего существования.
— Эван пустил с обрыва цилиндр, который сорвал у фокусника. Но цилиндр не пролетел и половины пути, намагниченный взглядом Эвана, он вернулся обратно.
Эван злорадно захохотал.
— Да я Господь Бог! Я могу то, что не подвластно обычным ничтожествам!
Он схватил цилиндр в руку.
— Я могу давать сам свои уникальные представления, которые будут безо всяких подвохов!
Эван запустил цилиндр и тот улетел, но, контролируемый взглядом Эвана, снова вернулся, как бумеранг.
— Видали, как я могу? Джеральд, хватит уже нагонять депрес, давай веселиться!
Джеральд равнодушно посмотрел на Эвана:
— В последнее время мне кажется, что я совершенно пустой внутри.
— Пустой? Так наполни себя! — Эван протянул ему бутылку текилы. Но Джеральд покачал головой:
— Нет настроения.
— Ну и черт с тобой! Эти святоши здорово раздражают меня. И девчонка особенно. Надо устроить им сладкую жизнь.
Джеральд мрачно посмотрел на Эвана:
— Не трогай их.
— А если ты что-то имеешь против, то можешь отправляться к ним прямо сейчас.
Джеральд промолчал. Роджер долгое время смотрел на сухую траву. И вот, она начала загораться. Эван довольно посмотрел на своего друга.
— И кто рискнет сказать, что мы не боги? Манипулировать движение вещей, разжигать огонь, не имея спичек. Мы всесильны! Джеральд, покажи ему, что можешь ты.
— Иногда мне кажется, что я не могу ничего…
— Быть может ты из числа обыкновенных людей? — с улыбкой спросил Роджер.
— Оставь его, пусть дрессирует. Обычный пост алкогольный синдром, — сказал Эван, продолжая забавляться с цилиндром.

Райан чувствовал, что его тянет туда, где люди нуждаются в помощи. И он никогда не ошибался. Его тянуло на заброшенный завод, и Райан знал, что там есть тот, кому нужна его поддержка.
Шестнадцатилетний мальчик, которого звали Дейри, пытался покончить с собой, решив порезать руки из-за того, что его никто не понимал. Райан знал, что это не блеф и подросток вовсе не шутил, а собирался свести счеты с жизнью.
— Дейри! — крикнул Райан, ступая по высокой, наполовину желтой, траве, пробираясь к бетонной плите, на которой мальчик рассматривал свои запястья, держа в другой руке острый нож. Он пытался наметить место, на котором лучше всего будет сделать порез. Дейри даже не поднял на Райана головы:
— Тебя прислали мои родители или учителя? Лучше уходи и не мешай мне. Я вправе делато со своей жизнью то, что хочу. Это моя жизнь. Хоть в этом у меня есть право выбора.
— Меня никто не присылал, я пришел сам, — ответил Райан.
— Включишь психолога и будешь пытаться вправить мне мозги? Глухой номер.
— Зачем ты это делаешь, Дейри? Никому от этого не станет легче.
— Может никому и не станет, зато мне станет.
— Ты эгоист, подумай о родителях, о друзьях.
— У меня нет друзей. А, что касается родителей, то никто их не просил рождать меня. Из-за них теперь я должен жить и мучиться. Кто меня спросил, хочу ли я видеть убожество этого мира? Меня родили, на, получай, вот тебе «прекрасный» мир и ты будешь обязан играть по его правилам, хочешь ты того или нет. Но у меня хотя бы есть выбор выйти из этой нелепой игры.
— Мир — твое отражение, Дейри, это зеркало. В твоем подсознании затаились негативные мысли и обиды на этот мир, и все это возвращается к тебе через других людей. Настройся на позитивную волну, учись любить людей и прощать, и добро обязательно вернется к тебе. А негативные эмоции лишь съедают тебя изнутри.
Дейри поднял глаза на Райана. Его рука играла ножом, а на лице сияла презрительная усмешка.
— Ты, случайно, не Иисус? Позитивные эмоции, говоришь? Ну, для этого придется надеть розовые очки и ходить, улыбаться, как идиот, делая вид, что все прекрасно. Лицемерить самому себе и другим, делая вид, что все хорошо. Но все не хорошо. Посмотри вокруг — на калек, на старых, немощных, больных людей, на детей, брошенных на произвол судьбы родителями, на страдания вокруг тебя, но ничего никому не надо. Каждый старается извлечь свою выгоду. Всех интересуют только деньги, деньги, деньги! Какой прекрасный мир, побольше позитива! И еще скажи, что я не прав.
Райан печально опустил голову.
— Да, ты прав. Но, если каждый изменится, то мир станет куда лучше, чище.
— Но никто не изменится, — ответил Дейри.
— А ты начни с себя. Если каждый начнет меняться сам, то и мир вокруг изменится. Если мы начнем быть внимательными друг к другу, делать другим добро, то оно обязательно вернется к нам. И в сердце не будет места негативу. Некогда будет тратить время на суицид, потому что каждый день будет наполнен смыслом…
Дэйри смотрел Райану в глаза. Неожиданно, Райан почувствовал сильную слабость. Голова закружилась и он упал в обморок. Дэйри забыл о ноже и бросился к нему. Он действительно испугался. Дэйри положил голову Райана к себе на колени и начал хлопать его по щекам. Райан открыл глаза. Над головой виднелось голубое небо и пушистые, белые облака, которые по нему проплывали. Запах сырой, осенней травы.
— Что с тобой, чудной парень, с замашками проповедника? — спросил Дэйри.
— У тебя очень сильная энергетика, — прошептал Райан, — ты один из нас.
— Из вас? — удивился Дэйри. — Из кого это, из вас?
— Из тех, кто не от мира сего… — Райан схватил его за руку. Никогда Дэйри не ощущал такого. Спокойствия, ощущения целостности мироздания. Внезапно он почувствовал, что у него есть в этом мире предназначение и поднял глаза в голубое небо, чего давно не делал.

Джеральд чувствовал себя с каждым днем все хуже. Он будто не был ни там, ни здесь. Будто был бесплотной тенью, бесцельно блуждающей в этом мире.
Иногда Эван казался ему самим дьяволом. С каждым днем он все больше проявлял свою жестокость и циничность, свое превосходство. Однажды Джеральд просто не выдержал:
— Прекрати играть в Бога!
Джеральд ожидал бури, но Эван, на удивление, лишь спокойно улыбнулся и ответил:
— Так я и не играю, я и есть Бог.
Джеральд не нашелся, что ответить. «Как бы ты не слетел с небес», — подумалось ему.
— Мои небеса безграничны, — ответил Эван, словно читая мысли. — Бедняга Джерльд, ты так нуждаешься в любви, и я даже знаю в чьей, — он снова улыбнулся. Джеральд нервно отвернул от него лицо.
— Мы приходили в этот мир, чтобы лелеять свои пороки… — Эван взял его лицо в свою ладонь и повернул к себе. Его губы коснулись губ Джеральда.
— Что ты делаешь… — глухо проговорил Джеральд. Он стоял, будто парализованный, не в силах оттолкнуть.
— Я подарю тебе кусочек любви, похоти и порока, — его поцелуй стал более настойчивым, руки полезли под одежду. — Скоро мы завоюем этот жалкий мир. И тебе решать — с нами ты или против нас. Мы начнем играть в казино, мы поднимем большие деньги. Деньги и власть. Разделяй и властвуй. Мы будем делать все, что захотим.
— Зачем? — прошептал Джеральд.
— Затем, чтобы не быть дрожащей тварью, но, чтобы перед нами дрожали твари.

Ворот рубашки Эвана был небрежно расстегнут. В руке он держал бокал вина, которое постепенно выплескивалось. Он напоминал юного повесу, любителя попоек и кутежей. Глаза Эвана лихорадочно горели так, что становилось страшно.
— Я буду искать таких, как мы, — говорил он, посадив на белую рубашку пятно от пролитого вина, — я присоединю их к нам, вместе мы сильнее. Кто будет не с нами, тот будет против нас и сгниет в своем же дерьме! А я создам земной Олимп, которым будут править боги нового поколения и сам стану Зевсом!
Джеральд невольно усмехнулся. Самоуверенности Эвана можно было только позавидовать. Джеральд задумался. Он был на распутье двух миров. Ему было стыдно возвращаться в мир Райана, потому, что он ощущал себя грязным и порочным, в мире Эвана он чувствовал себя некомфортно, потому как от Эвана исходили сильные негативные эмоции. Пить больше не хотелось, но на душе было так тошно, что он взял бокал вина, как лекарство, и залпом осушил. Должно полегчать. Алкоголь притупит болезненное мироощущение, и ему станет все равно.
Пока Эван рассказывал о том, что скоро они будут взрывать джекпот в казино, Джеральд вышел на балкон. Сильный ветер гнул деревья, блистали молнии на небе, но дождь не шел. Вино ударило в голову. Джеральд почувствовал себя пьяным и презрительно усмехнулся. Своему душевному смятению, ситуации, миру. Он вышвырнул бокал на траву…

Дэйри шел за Райаном по пятам.
— Зачем ты сказал мне, что я один из вас? Кто такие «не от мира сего»? Ты ведь специально сказал это, да, чтобы я покончил с собой?
Райан остановился, обернулся и посмотрел на него:
— Ты же сам почувствовал то, чего не чувствовал никогда прежде. Зачем же обвиняешь меня во лжи?
— Откуда тебе известно, что я почувствовал?
— Я почувствовал то же, что и ты, мы обменялись энергиями, — ответил Райан.
— И что ты мне предлагаешь, идти и проповедовать, как ты? Какой прекрасный мир, наденьте розовые очки?
— Я не предлагаю тебе ничего, каждый сам выбирает свой путь. И я не проповедник. Просто я помогаю тем, кому могу помочь и кому нужна моя помощь. Что же касается мира, то он — всего лишь наше отражение. Если ты считаешь, что нам не по пути — иди своей дорогой.
Райан шел своим путем. Дэйри догнал его. Он молчал и просто шел рядом. Они пришли к дому, в котором ждали Полин и КАрен.
— Это Дейри, он один из нас, — сказал РАйан.
— Суицид, — вырвалось у Полин.
— Вы тут уже все в курсе?
— Она не знала о тебе, она тебя прочитала, — пояснил Райан.
— Как это, «прочитала»? Я что, книга?
— Разве ты не знал, что люди, как книги, и их можно читать? — спросила Полин. — Информацию, которая хранится в их сознании и подсознании, как в памяти компьютера? Я часто «читаю» картинками. Когда ты вошел, я увидела картинку — тебе на заброшенном заводе, с ножом в руке.
— Очень интересно, — ответил Дэйри. — Если я такой же, как и вы, я должен это уметь.
— Не обязательно, — ответила Полин. — У тебя может быть сильно развита интуиция, но ты можешь уметь другие вещи.
— Какие? Как мне узнать об этом?
— Ты сам должен к этому прийти, — сказала Карен, молчавшая до этого.
— Я ощущаю твою боль, боль никем не понятого человека, потерявшегося в этом мире… Тебе нужно обрести свой смысл, свое предназначение…
— Вспомни, что ты почувствовал, когда мы обменивались энергией, — сказал Райан.
— Будто я узнал о своем предназначении… Будто моя пустая душа наполнилась смыслом… Но что это за предназначение? Быть такими, как вы? Вы играете в воинов света?
— В некотором роде — мы — они и есть, — улыбнулась Полин. — Мы не зря появились на этой земле. Мы должны сделать мир чище, лучше, насколько это возможно.

Наутро к дому, в котором Райан снимал жилье, выстроилась очередь.
— Что здесь происходит? — спросил Райан.
— Кто-то сказал им, что здесь живут «всевидящие» дети, — ответила Полин.
Райан спустился вниз:
— Извините, но мы не делаем никаких приемов, вас дезинформировали.
К нему выбежала женщина:
— Пожалуйста, умоляю тебя, у меня болен сын…
Она так упрашивала, что невозможно было отказать. Налетели и другие люди.
— Хорошо, — сдался Райан, — заходите по одному.
Люди обращались с самыми разными проблемами, иногда с полной ерундой, типа: «Мне кажется, что мне подделала свекровь». Таких людей Райан отправлял с миром.
— Ищите проблему в себе, — отвечал он.
— Не могу найти душевного покоя, тоска, неуверенность и страх смерти постоянно одолевают меня, — жаловался один человек.
— Покопайтесь в себе, — ответил Райан, — а так ли вы живете? Чисты ли ваши помыслы? Быть может, вам пора в своей жизни что-то менять и измениться к лучшему? Быть может, именно поэтому вы испытываете негативные ощущения.
Денег Райан не брал, иногда люди оставляли хлеб и овощи.
Помогли найти двух пропавших людей. К счастью, вовремя, и они были живы.
Хуже всего было с Карен, она принимала боль людей на себя. Люди выходили бодрые и жизнерадостные, а она ведь весь вечер загиналась, мучаясь переполнившим ее негативом. Райан пока запретил ей принимать участие в сеансах.
— Не храните в себе негативнвные эмоции, — говорил Райан, — учитесь прощать. Все душевные и телесные болезни начинаются из-за этого. Плохие эмоции пожирают вас изнутри. Делайте другим добро и оно непременно вернется к вам.
Вошла женщина с больным мальчиком.
— Мой сын жалуется на сильные боли в животе…
И тут Дэйри подорвался. Он сам не понимал, что на него нашло. Дэйри приложил руку к животу мальчика и боль утихла. Так, он открыл в себе способностью лечить людей руками. Это очень обрадовало его, жизнь обрела смысл. Дэйри думал, насколько глуп был, когда хотел свести счеты с жизнью. Сколько пользы он сможет принести людям! Как хорошо, что на его пути встретился Райан!
Вначале Райан был не в восторге от приемов.
— Многие сами нашли нас, — сказала Полин, — значит, они нуждаются в нашей помощи. Для чего тогда мы здесь, на этой Земле, если откажемся помочь людям?
— Ты совершенно права, — наконец сказал Райан. — Это наш путь и мы не свернем с него. Я готов помогать всем, кому смогу.
Он посмотрел на Карен. Она лежала на кровати, накрывшись плащом и обхватив голову руками.
— Карен, — тихо обратился к ней Райан, — сходи к речке, посиди у воды, пусть она заберет всю твою боль…
— Подожди, — сказал Дэйри, — он приложил руки к голове Карен. — Твоя проблема в том, что ты не можешь управлять своими способностями, ты впитываешь чужую боль, как губка… Тебе надо учиться управлять ими.
— Надо же, — сказала Полин, — недавно вроде попал к нам, а уже соображает.
— Это же хорошо, — сказал Райан. — Вместе мы — команда. И мы будем делать этот мир чище и лучше.
Он приоткрыл дверь. Накрапывал мелкий осенний дождь. Листья ворвались в дом, мокрые от дождя, красные и ярко-желтые.
— Да, мы — команда, — ответила Полин, — и каждый из нас готов служить нашей цели…

С каждым днем работать становилось все невыносимее, ибо люди были глупы. Они толпами валили из-за всякой чепухи.
— Я не делаю приворотов, не снимаю порчи и не гадаю! — сказал Райан, совсем обессиленный.
Он чувствовал, кто и с какой целью к нему пришел. Многим людям он говорил:
— Вам не нужна моя помощь, — хотя те не успевали еще и рта раскрыть. Многим он помог дельными советами. Многим помогла Полин. Дэйри применял свой дар лечить людей руками. Карен упражнялась контролировать свои способности, чтобы чужая боль не переполняла ее, разрывая изнутри. Она училась абстрагироваться, нести людям позитивные эмоции и, облегчая людям боль, не впитывая ее в себя.
— Мы — дети будущего, — говорила Карен. — Возможно, когда-нибудь, все будут рождаться такими же, как мы.
— Вы — посланники небес! — говорила одна старая женщина, которой Дэйри помог вылечить варикоз, когда все остальные средства были бессильны.
— Да, задумался Райан, — это, наверное, действительно так.

А, между тем, Эван, Роджер и Джеральд сидели в казино. Джеральд сидел с отсутствующим видом, в полной апатии, глотая виски, как необходимое лекарство.
— Зачем он нужен нам? От него все равно никакого толку, — возмущался Роджер.
— Дай парню прийти в себя, — отвечал Эван. — Я вижу в нем большой потенциал.
— А, по-моему, он слизняк, не имеющий силы воли, — сказал Роджер.
— Он запутался. Всю жизнь провести с этими шизофрениками, внушающими мысли о мире и добре. Шутка ли. Если б я вырос в компании таких идиотов, я, наверное, давно бы убежал в лес и построил там отдельную хижину, чтобы никого не видеть и не слышать.
— Да, нам такого не понять, — согласился Роджер. — Вытянуть в жизни такой козырный билет, как эти бесценные дары, можно сказать, в рубашке родился, и тратить жизнь на такую ерунду, когда можно наслаждаться ею. А слышал, этот дурачок Райан открыл недавно к себе прием и даже денег за это не берет. К нему приходят старые пердуны, чтобы снимать порчу и сглаз.
Эван покатился со смеху.
— Это же надо так низко пасть, до такого докатиться! — он вытер слезы, выступившие на глазах от смеха. — Жалкий шут, нет желания бороться, покорять, брать жизнь в свои руки, быть лучшим из лучших! Червь… — на лице Эвана появилась гримаса отвращения.
Каждый вечер они выигрывали в казино очень большие деньги. Эван клал их на счет в банке. Он задался целью стать мультимиллиардером.
Он развлекался, как хотел. Одного его взгляда было достаточно, чтобы в зале погасли свечи. Роджер их мог зажечь снова без спичек и не вставая со своего места. Они упивались осознанием своего превосходства. Их шутки становились все более жестокими, изощренными и не знали границ. Джеральд с каждым днем морально засыхал, как оторванная ветка дерева, не имеющая своих корней.
Они шли по городу. Эван был пьян. Он вышел как раз из казино, держа в руках щедрый выигрыш.
— Деньги! — кричал Эван и хохотал. — Людишки, смотрите, сколько у меня денег! Завидуйте мне, дрожащие твари! — он начал разбрасывать деньги по городу. Люди бросились собирать, едва не передравшись друг с другом. Эван хохотал до упаду:
— Грызитесь, жалкие собаки, из-за костей, которые бросает вам ваш хозяин! Посмотрите, как они ничтожны, готовы валяться в пыли и глотки друг другу перегрызть из-за этих бумажек! Фу, как же мне хочется их всех уничтожить, всю эту мразь, и оставить только избранных — сильных, здоровых, красивых, одаренных, с которыми можно строить новое будущее.
— Ты рассуждаешь, как Гитлер, — заметил Джеральд.
Эван усмехнулся:
— Гитлер? Да кто он такой, в сравнении со мной? Разве мог он проделывать такие вещи, как я?
— Но он мог манипулировать массами людей и люди поклонялись ему, разве это не дар? — ответил Джеральд.
— Да мне скоро весь мир будет поклоняться! Я создам новый Олимп, новую расу сверхлюдей! А Райан и его сучки будут чистить мне ботинки! — он захохотал. Роджер молчал. Чрезмерное бахвальство Эвана начало раздражать даже его. Они проходили мимо цирка.
— Цирк! — хохотал Эван, хлебая виски из бутылки. — Сейчас мы покажем им представление! Все в цирк! — они завалились в здание цирка.
— Ваши билеты?
— Какие билеты! — вскричал Эван и швырнул ему в лицо пачку денег. — Вот вам, ваши билеты!
У билетера округлились глаза.
— Разойдитесь! — люди сильно раздражали пьяного Эвана, особенно, когда стояли у него на пути. Под куполом цирка показывали трюки воздушные акробаты.
Эван захохотал, показывая на них пальцем.
— Со страховкой, надо же! Сейчас я им покажу, как выступает настоящий Бог!
Эван, пошатываясь, полез под купол цирка.
— Эван! — крикнул Роджер.
— Отвали!
Работники цирка постарались схватить Эвана, но тот отпихнул их ногой.
— Как вы смеете прикасаться к Богу!
Эван залез наверх и с улыбкой завоевателя обвел взглядом зрителей.
— Ничтожные букашки, лицезрейте своего Бога! Да, я могу все, я умею летать! Смотрите все, пока у вас есть шанс видеть это!
С этими словами, Эван спрыгнул вниз. Джеральд закрыл глаза, а когда открыл их — увидел на арене цирка лежащего Эвана, который не шевелился. Кто-то из зрителей пронзительно завизжал, кто-то крикнул:
— Вызывайте скорую!

Эван действительно родился в рубашке. Упав с сумасшедшей высоты, он отделался лишь сотрясением мозга, и даже ребра остались целы.
— Что могло случиться с Богом? — высокомерно спросил он. Я был слишком пьян для того, чтобы летать. Виски! Я не буду болеть ни минуты! Сегодня в казино!
— Эван, остепенись! — сказал Джеральд. — В цирке тебе был дан знак, что пора укротить свой нрав, иначе ты можешь не подняться…
— Что?! — вскричал Эван, подскакивая с постели. — Да как ты смеешь это говорить! Пригрела змееныша на своей шее, убирайся вон, проваливай, куда угодно, чтобы и духу здесь твоего не было!
Джеральд как будто ждал этой фразы, на душе сразу стало спокойно и легко. Он вышел на улицу, вдохнул чистый осенний воздух, и, в первый раз за все это время, искренне улыбнулся. Он почувствовал свободу, будто тяжелые кандалы наконец-то упали. Джеральд шел, загребая ногами кучу осенних листьев, как в детстве. На него падал солнечный луч, слепя глаза. Казалось, что этот луч проникал в самую душу, освещая сырость, плесень и паутину, которые завелись в ней за это время. Джеральд схватил охапку листьев и подкинул их в воздух. Он смеялся, как ребенок, и, не понятно почему, чувствовал себя счастливым.

Эван и Роджер пошли в казино, но в этот же вечер проиграли крупную сумму денег.
— Как так?! — возмутился Эван, что это за шутки?!
— Ну, ты же у нас Бог, — не выдержал Роджер, — вот у себя и спроси.
— Ну конечно, — ответил Эван, — ведь все всегда держится на мне! А ты не можешь ничего, кроме как зажигать огни, тебе нужно выступать в уличных фаер шоу, а не срывать джекпот в казино!
— Ты тоже его сегодня не сорвал.
— Пойдем в другое казино.
Но в другом казино, они снова проиграли. Эван разозлился так, что захотел перебить все бокалы в заведении. Но… О ужас! Они не слушались больше его взгляда. Как в издевку, молодая парочка напротив подняла бокалы и раздался легкий звон стекла, когда один легонько стукнулся о другой.
Эван, как в кошмарном сне, понял, что потерял дар. Тогда он начал хватать бокалы руками, бить их и кричать не своим голосом, как умалишенный. Смотря на это, губы Роджера скривились в язвительной ухмылке. Он тоже понял, что сверхъестественные способности покинули Эвана. Перед уходом, он еще раз оглянулся на Эвана, который продолжал бить бокалы и орать, пугая клиентов.
— Прощай, Бог! — проговорил Роджер и вышел на улицу. — Я возвращаюсь домой…

Райан продолжал принимать людей. Он очень устал.
— Следующий, — сказал он, не поднимая глаз. — Говорите.
В ответ — тишина. Райан посмотрел на вошедшего.
— Джеральд?!
Джеральд бросился перед ним на колени, начал целовать его руки.
— Прости меня, прости… Возьми меня назад, я хочу, чтобы все было, как раньше, хотя и знаю, что не достоин…
— Джеральд, прекрати, поднимайся. Я же не Бог, чтобы стоять передо мной на коленях. Ты такой же, как и я.
— Ты святой, а я — падший… Нет мне оправдания…
— Да не святой я, — ответил Райан, — я обычный. Каждый может оступиться, ведь все живые люди, главное признать и исправить свои ошибки…
— Дай мне шанс стать прежним, мне было так плохо, я морально разлагался…- Джеральд прижал его руку к своим губам.
— Я знаю, я чувствовал тебя, — сказал Райан. — Поднимайся, у нас много работы, нас ждут люди. В моей команде двое новеньких. Отличные ребята. Один из них лечит руками. Мы решили попутешествовать, ведь в других городах тоже есть люди, которым нужна помощь. Хотел бы поехать с нами?
— Конечно! Ты еще спрашиваешь!
— Тогда милости просим домой, дорогой друг! — ответил Райан.

Эван ждал. Все, что ему оставалось, это ждать, ждать, ждать… Ожидание было мучительным. Эван понял, что утерянные способности больше к нему не вернутся. Джеральд и Роджер бросили его. На банковском счету оставалось все меньше денег, потому, что он проиграл крупные суммы в казино. Оставалось только пить.
Эван сидел в куче осенних листьев и пил. Остатки роскоши. Он стеклянными глазами смотрел, как желтые листья водят хоровод, поднятые в воздух ветром. Дьявольский задорный хоровод. А вокруг — пустота и одиночество. Темные улицы, тусклый свет фонаря и хмельной угар. Эван сделал еще один глоток спиртного и подняться на ноги уже не смог. Он свалился лицом прямо в листья, у сточной канавы. Почему-то на ум пришли слова Полин:
«Твое будущее я вижу в сточной канаве». Эван ударил кулаком по куче листьев, закричал, заплакал, захохотал. Из канавы вылезла здоровая крыса, обнюхала его и убежала прочь своей дорогой. Эван продолжал хохотать. Он все еще не мог поверить в свой крах. Еще вчера он чувствовал себя Ьогом, которому подвластно все, а сегодня валяется пьяный у сточной канавы, в куче грязных листьев. Эван то хохотал, то начинал рыдать, иногда его вопли напоминали волчий вой, так гармонирующий с вышедшей из-за полуобнаженных деревьев луной.

Возле берега моря сидели неподвижно пятеро, глаза которых были устремлены к звездам. Казалось, их взоры настолько глубоки, что способны заглянуть в космос. Эта тонкая связь с космосом, будто невидимые нити.
— Все, как раньше… — проговорил Джеральд. — Как же я скучал по этим временам…
— Твой взгляд почти стал таким, как раньше, — сказала Полин, — глубоким, сияющим, светом ярко-зеленых звезд.
— Я шел по пути, ведущем в тупик, и вот, теперь вновь вернулся на путь, предначертанный самими небесами…
— Так и должно было быть, — ответил Райан. Карен смотрела в небо, за последнее время она впервые в жизни начала чувствовать душевное спокойствие и научилась абстрагироваться от боли. Казалось, она вошла в транс и ее руки тянулись к звездному небу. Дэйри думал о том, как жил раньше, переосмысливал ситуацию. Он стал совсем другим человеком. Душевная пустота наполнилась глубоким смыслом и целью. Он и не подозревал, что может быть другим. Он ощущал себя единым целым с космосом. Неразделимым.
Джеральд думал, он тушил страсти в своей душе, как пожар. Сейчас он ощущал поразительное спокойствие, слушая шум волн, нарушавший безмолвную тишину. Страсти улеглись спать, давая пробудиться гармонии и умиротворению. Он забыл об Эване и пути, ведущем в никуда, словно о кошмарном сне.
Райан думал о предстоящей поездке. Он знал, что это — только лишь начало миссии, и что в жизни еще предстоит сделать очень много, встретиться со многими трудностями. Но он знал также, что родился именно для того, чтобы нести людям свет в помощь, и с благодарностью принял свою судьбу.
Полин смотрела на лунную дорожку, посеребрившую море. На звезды. Она думала о городах и детях будущего, которые снились ей в ее снах. Что все дети будут одаренными и высоко духовно развитыми. Что прогресс будущего достигнет небывалых вершин. Ей хотелось заглянуть в это удивительное будущее хотя бы во сне, походить по волшебному городу и увидеть чудеса техники.
Все они молчали. Каждый о своем. А, где-то там, пролетает по небу комета.
— Какая чудесная сегодня ночь, — нарушила тишину Полин. — Я чувствую, как дышит Вселенная. И мы дышим с ней в такт. Ведь мы — ее частички. Мы и Вселенная — едины.