Театр самоубийц

Прочитали 37

18+








Содержание

Кровь текла по моим запястьям. Веки тяжелели. В голову бил пронзительный звон, а моя тянущаяся хрипота слабела с каждой секундой. Я смотрел на мои онемевшие руки с нервной улыбкой. Такие тонкие и благородные. Жаль, что так никто и не оценил их красоту по достоинству.

Моя дорогая надежда, мне так не хватает тебя. Ты была моей обителью, моей опекой, моим утешением, и все же, к моему несчастью, ты покинула меня. В этот заключительный момент моей жизни, когда я остался один и впал в отчаяние, и некому меня обнять.

Уходя в забвение, я все-таки найду тебя. Ту странную особу, что была рядом, но не проронила и слова. Ты станешь мне добрым спутником на пути вечности, и никому больше не придётся страдать.

Все закончится. Этот тусклый мир сможет отдохнуть от меня.

Ни прикрасы этого мира, ни доброта, ни любовь теперь мне не нужны. Всю свою жизнь я жадно вдыхал ароматы этих фальшивок, а они, напротив, избегали меня как чуму. Я жил в тени тех слепцов, чья улыбка не сходит с лиц в серые дни. Людей, которым не знакома ноша страданий. Тех, кому нет до меня дела. Я ничтожен для них, а они бесполезны для меня. Они так и не узнают как мне тяжело. А я не познаю этой детской наивности перед лицом тяжкого бремени. Но познать смерть придется каждому. Так зачем оттягивать неизбежное? Пусть оно случится, пусть исполнится то, для чего мы рождены — смерти. 

Я не оставляю предсмертной записки. Мне не с кем прощаться. Кроме тебя, мой дорогой разум. Тебе я говорю — «Прощай».Меня охватила слабость.

И как по морскому течению, мое сознание понеслось прочь из моей головы. Я оказался в полутьме, которая медленно расширялась, захватывая уголки моего разума все сильнее и сильнее, а я лишь смотрел на это со стороны словно сторонний наблюдатель, и задавал себе вопрос: «Ну когда?».

Приглушённые звуки играли в моей голове. Они убаюкивали меня и пьянили мой разум.

Я чувствовал, как слабеет мое тело, но во мне росло спокойствие. Уже не было страшно. Почти. Неужели, это тот самый момент?

И вот, чёрная пелена проглотила всё вокруг, включая меня, и я нырнул в пустоту. Мгла. Ни звука, ни времени, ни пространства. Только бескрайний покой. Наконец-то. 

Моя новая кукла такая милая. Я открыл глаза. Мигом мне в лицо ударил ослепляющий луч света, и я закрыл глаза обратно. Я попытался встать, но тело меня не послушалось.

Что-то не так. Где я?

Я хочу обратно… туда где покой. Но постойте-постойте… чей это голос я только что услышал?  Что-что, тебе жизнь не мила? Я увидел перед собою улыбающееся лицо. Оно было так огромно, что закрывало собою весь горизонт. Мое сердце сжалось. Мне хотелось кричать, но мое тело не слушалось меня. Длинные руки этого гиганта протянулись над моей головой. Мое тело резко задергалось, оно впало в неистовый пляс. Я увидел нити, что соединяли мои конечности с пальцами этого гиганта.  Танцуй же для меня, голубчик, танцуй! Может это тебя развеселит, а?

Мои глаза бегали по сторонам. Я не знал, как реагировать на происходящее. Что происходит? Как я тут оказался? Что я тут делаю? Как бы я не пытался, я не мог остановить свой танец. Безумный хохот шляпника сопровождал меня, и я поднял к нему свою голову.

— Кто ты? — спросил я, дрожащим голосом, — За что ты так со мной?!

 — ТАНЦУЙ!

Он ударил меня чем-то тяжелым. Моя спина согнулась вдвое и по моему телу прошлась ужасная боль. Мои глаза бегали в ужасе, и я пытался осознать тяжесть моей ситуации.

Я поднял взгляд и увидел, что это был длинный язык Кукольника, как кнут извивающийся из его широко открытого рта. Язык этот кружился над его головой и хлестал меня без остановки.

Пока тело мое выполняло приказы этого чудища, я зажмурился. Ужас охватил меня и я не мог ни о чем думать. «Это лишь сон, это лишь сон, ведь так? А может… это всего лишь моя предсмертная агония?» — в голове промелькнула мысль как искра, но я не мог никак подтвердить догадку.

И вот, будто длившийся вечно, мой танец был окончен.

Пальцы над моей головой сделали движение. Я снял со своей головы появившуюся невесть откуда шляпу и сделал поклон. И наконец, я поднял глаза к залу перед собой. Передо мной сидели ряды гигантов в черных одеждах. Их безумные глаза были уставлены на меня. С лицами растянутыми в зверином оскале, они объедали меня своими взорами. Мое нутро чуть не вывернулось наизнанку от внезапного ужаса.

 Прошу аплодисменты, господа!

Грохот оглушил меня. Всё вокруг меня задрожало. Казалось, сама земля извергается из своих недр.

Мне хотелось раствориться в темноте и уползти в никуда. Но сотни глаз зрителей так и впивались в меня своими голодными взглядами, а я все еще не мог двигаться. Аплодисменты грохотали долго. Мое тело полетело в корзину и безжизненно обмякло. Вдалеке слышался голос кукольника, но я не мог различить его слов. Он говорил несколько минут, затем заиграла музыка. Она звучала какое-то время, и в корзину упало еще одно тело. Женская кукла с золотыми волосами. На ней было темное прозрачное платье с пришитыми к подолу золотыми монетками.

Я окликнул её:

 — Эй, кто ты?

Молчание. Она и не взглянула на меня.

 — Где мы?

Мой вопрос остался без ответа. В ответ она лишь издала звук похожий на тяжелый вздох. Может быть она плакала, но как я мог понять, плачет ли кукла? Ведь у кукол нет слёз.

 — Ты в порядке?

Она закрыла свои фарфоровые глаза. Дальнейшие минуты я провел в полной тишине. Она даже и не взглянула на меня. Я не сразу заметил, как голоса и звуки снаружи затихли.

В корзину один за одним падали другие куклы, но они все как и первая кукла сохраняли молчание. Кто-то также отводил от меня взгляд, а кто-то, напротив, разглядывал меня с любопытством.

В скором времени, корзина заполнилась до краев. Я был на дне и едва ли мог разглядеть что снаружи. Я пытался смотреть сквозь прорези корзины, но всё было тщетно. Как только я подумал, что просидел в этой корзине целую вечность, то почувствовал какое-то движение сверху. Послышались голоса. 

— Ощутить бы снова вкус еды.

— Да-а-а, как же я хочу попробовать что-нибудь сладкое… хотя бы еще разочек. 

— Может кому-то из нас даруют милосердную смерть?

 — Я так не думаю…

Куклы, что были сверху начали выбираться из корзины. Я последовал за ними, карабкаясь по сетчатой стене корзины. Выбравшись, я оглянулся по сторонам. Площадь подо мною была сделана из дерева. Её края резко обрывались, и в темноте нельзя было увидеть дна.

Неподалеку стоял двухэтажный дом. Часть её картонной стены отсутствовала, оголяя внутренности. Внутри домика были видны силуэты кукол. И я был такой же куклой, как и все они. Удивительно.

Мои ноги подкосились от страха — меня кто-то окликнул со спины. Это была кукла поменьше меня, в синем пиджаке и только с одним глазом. 

— Ты новенький? Заходи в дом, не стой снаружи.

— Что это за место? — Спросил я в ответ.

— Мы сами не знаем, — печально улыбнулся мне мальчик без глаза, — Кто-то говорит, что это преисподняя для всех тех, кто покончил с собой. 

— Нет смысла гадать, — вмешался кукла с плюшевой бородкой, — Мы тут заперты. Еще один кошмар в твоем жизненном пути.

— Сам решай для себя, что это за место. Тебе никто не ответит. Но! Никогда не беси кукольника, — предупредил меня мальчик.

— Почему? 

— Он садист.

 — Что, а? Я… не знаю… Почему я здесь оказался? — ответил я, хватаясь за голову.

Кружилась голова, и горечь била в глотку. Что это за место? Как это вообще возможно? Я не должен был быть тут. Я ведь искал…

— Мы все ждали вечного покоя. — сказал бородач, словно читая мои мысли. — Но, вместо этого мы оказались здесь. Поверь мне, худшее еще впереди, так что побереги силы.

— Худшее впереди, — прошептал я, пытаясь прийти в себя.

— Пойдем, посмотришь на наш дом.

— Дом?

— И ты его так назовешь, поверь. Это наше убежище. Только там мы можем отдохнуть и подготовиться к грядущему выступлению.

— Будут еще выступления?

— Да. Они проходят каждый второй день подряд. Дрянь неприятная, да.

— А кто все те, что на меня смотрели в зале? — спросил я. 

— Кто знает? Тебе тут никто не скажет. — сказал одноглазый мальчик.

— Единственное, что мы знаем об этих созданиях, то что им абсолютно нет никакого дела до того, что куклы, на которых они смотрят — живые, — ответил бородач.

— Да, и они должно быть очень сильно любят эти выступления, потому что эти зрители никогда не меняются.

— И сидят они всегда на одних и тех же местах.

— У них до жути мерзкие лица. 

— Ты когда-нибудь думал, что они хотят тебя съесть?

 — Было такое. 

Мы подошли к двери, которая как оказалось была сделана из плотного картона. Одноглазый мальчик отодвинул ее руками и провел меня жестом внутрь. Бородач стоял позади.   Я вошел в коридор. Вся внутреннее убранство также было сделано из картона и папье-маше. Я повесил свою плюшевую шляпу и пальто на крючок.

И что мне делать? — спросил я, — отсюда есть какой-то выход?

Убить себя не получится.

Если пробовать сбежать, то Кукольник отправит тебя в анатомический музей, — дополнил кукла с бородой и тяжело вздохнул.

Как мне не хватает Шмеля, — одноглазый мальчик помрачнел.

Эх, мне всегда казалось, что он слишком жизнерадостен для человека, который свел счеты с жизнью.

Да… но теперь это не так. Давай не будем о нём.

То есть вы хотите сказать, — прошептал я блеклым голосом, — что мы тут заперты навечно?

Не знаю. Что такое вечность?

 И как ты узнаешь когда закончится сон? — спросил другой.

Я не мог поверить в происходящее. Я схватился за голову, нервно шагая из стороны в сторону.

Кто провел больше всего времени в этом месте? — спросил я.

Звездочет. Если кто-то и провел здесь больше всего времени, так это он. Но зачем он тебе?

Просто хочу разузнать больше об этом месте. Всему должно быть логическое объяснение.

Мы куклы. За нами наблюдают гигантские люди, нашими телами управляет кукольник-садист. Тут нет ничего нормального, ты не поймешь ничего, потому что тут нет логики… только наказание и боль.

Я узнаю, что на самом деле здесь происходит. — мой голос звучал слабо, но я говорил искренне.

Брось это дело. Тут ничего не поделаешь. Ты бессилен. — Мальчик махнул рукой.

Мне бы пригодилась помощь, знаешь?

Ты хоть слышишь себя? Смириться — единственный путь, другие пути ведут к еще большим страданиям, поверь.

Не знаю, может Кукольник затуманил твой разум, но я все еще в здравом рассудке и найду отсюда выход.

И это твой трезвый рассудок привел тебя к самоубийству?

Что? Я… ты не поймешь.

Не забывай, мы все такие же. Сначала ищем, разнюхиваем по поводу этого места, но после первого же наказания кукольника, мы ломаемся, как спичка. Потому что мы и так сдались в прошлом мире. Мы тут все самоубийцы.

Я не сдался. Я выбрал Смерть.

Как и все мы.

Не может быть, чтобы здесь не было смерти. Ведь у нас есть физическая оболочка. Что будет если повредить наше тело?

Кукольник залатает твое тело обратно.

А что если уничтожить свое тело полностью? Допустим, сжечь себя?

И где ты отыщешь огонь? Мы и выйти за пределы этого стола не можем.

Почему?

 Невидимая преграда вокруг. Проверь сам.

Одноглазый мальчик остался, а мы вместе с бородачом мы вышли из кукольного дома и подошли к границе стола. Я попробовал просунуть руку, но она остановилась так, словно перед ней стояла прозрачная стена.

Это не может быть правдой. Я ничего не вижу. Тут ничего нет, тогда что…?

Ты должен привыкнуть к тому, что здесь не работают законы старого мира, из которого ты себя умертвил. Тут свои правила. Как они работают? Да кто его знает.

И чем вы тут живете? Должно же быть тут какое-то занятие?

Тебе мало этих выступлений с музыкой и плясками? Каждый развлекает себя сам, но мы, в основном, просто валяемся в первом удобном месте, которое найдем.

А ночью?

 Ночью мы спим.

Кажется, будто мои вопросы иссякли, как и мое желание узнавать что-то новое об этом месте. Чтобы я не узнавал, это оказывалось отвратительным, либо жестоким, либо, на худой конец, утомительным.

Может сон поможет мне? — сказал я, без уверенности в своем голосе. — Мне кажется, я потеряю рассудок, если не посплю.

Да, сон это единственное, что помогает нам не сойти с ума, — ответил бородач. — Мне часто снится моя летная академия. Знаешь, нет ничего, чтобы могло сравниться с чувством полета.

Ты был пилотом?

Я посвятил этому всю свою жизнь. — он переменился в голосе, — Прошлую жизнь.

А как ты попал сюда? — расспрашивал я его.

Ты всех тут допрашиваешь? — улыбнулся он, — Ведь ты имеешь виду, как я убил себя?

М-м-м, да. — кивнул я, смутившись.

Ну, наверное, тут большинство — такие как я, кто оборвали свои жизни из-за любви. И я не исключение. Был молод, был сильно влюблен. Готовился жениться на ней. Думал, что это моя судьба, и я отыскал подлинное счастье.

Что случилось?

Мне трудно об этом сейчас рассказывать.

Почему?

Потому что мне нет прощения.

Разве мы не все тут такие? Расскажи.

 Так и быть, ты сам спросил, но могу повергнуть тебя в уныние. Измена — вот что произошло. Моя девушка осталась на ночь с другом по учебным делам… сейчас уже и не важен контекст, но через какое-то время я обнаружил, что она беременна, а я никогда не был с ней… в постели. Так и узнал. Она решила оставить ребенка и вышла замуж за того парня. Мое сердце было разбито, мною овладело безумие.

Он тяжело вздохнул, посмотрев на меня, и отвернулся. Через минуту размышлений, он продолжил:

Я никогда не пил спиртного в своей жизни, но в тот день я был пьян от горя. Я забрался в наш местный аэропорт ночью, нашел самый мелкий самолет, который там был, и сел за его штурвал. Набрав высоту, я парил в небесах как ласточка, рыдая как ребенок и позабыв обо всем в мире. Отпустив штурвал, я открыл окошко своей кабины и наслаждался бьющим мне в лицо ветром, пока земля не обняла меня в обнимку вместе с моим самолетом. Тяжелое чувство

— осознавать, что не можешь жить дальше. Хотя, кому я этой говорю, у тебя должна быть похожая судьба!

Что было потом?

Я очнулся на этом месте, но уже в другом самолете — сделанном из картона. Кукольник до сих пор частенько пытает меня головокружительными полетами в нём, в своих выступлениях.

Как давно это было?

Мы не ведем счёт времени. Но я был одним из первых среди прибывших. Нас было совсем

мало. Звездочет обучил меня нескольким методам медитации, и я сумел лучше переносить эти испытания. Без его помощи, я бы валялся в анатомическом музее, наверное, потому что я еще долго был не в себе.

И ты рад тому, что пришел в себя? — горько усмехнулся я, — Учитывая новую реальность?

Да, хоть я и заслужил наказание, но пытаюсь простить себя, и постепенно начинаю понимать ценность жизни. Как я рад, что никому не навредил в тот день, а лишь только себе. Я мог бы совершить гораздо большую ошибку, если был бы мстительным человеком…

Ценность жизни? С трудом верится, в таком-то месте.

Да. Это тяжело объяснить, но это так.

 Я никогда не смогу ценить жизнь, — вздохнув, сказал ему я, — каждый миг дается так тяжело.

Минуты тянутся как часы, и я не знаю как держаться дальше…

Слезы сами навернулись на мои глаза, что было удивительно, учитывая мое плюшевое тело. Но я не замечал этого. Я упал на колени и закрыл руками глаза.

Почему… так больно, так тяжело. Не хочу дышать, не хочу думать, не хочу быть!

Да ну тебе, хватит. — Бородач наклонился ко мне и улыбнулся. — Всё будет хорошо.

 Пожалуйста, помоги мне…

Он поднял меня своими сильными руками.

Пока он нёс меня к кукольному дому, я равнодушно смотрел в пустоту, а моя рука безвольно болталась, свесившись вниз. Я не мог думать. Каждая мысль жглась как кипяток. Я просто ждал пока всё кончится, медленно восстанавливаясь от происходящего.

Бородач отворил дверь дома. Я увидел несколько кукол, с которыми я когда-то лежал в корзине. Они поприветствовали бородача и с удивлением посмотрели на меня.

 Новенький, — коротко кивнул им бородач и понёс меня в спальную комнату, находившуюся на втором этаже.

Он положил меня на постель.

Поспи. Постарайся ни о чем не думать. И дай знать, когда придешь в себя.

 Спасибо, — ответил я, отвернувшись от него.

Сон незаметно окутал меня в свои объятия. Все невзгоды и беды испарились, но только на время.

Пробудившись, я не сразу понял, что нахожусь в кукольном доме. Отдых восполнил мои силы, а ужасы этого места будто временно ушли из моей головы.

Я оглянулся. Куклы-бородача не было рядом.

Другие куклы заполонили весь дом. Так как, мебели было очень мало, то большинство кукол сидели на полу дома. Каждый проводил безделие по-своему: одни разговаривали друг с другом, другие лежали в полусне, не желая быть потревоженными, другие погрузились в свои мечты и дремали наяву.

Я встал с кровати. Было непросто осознавать тяжесть своей ситуации — оказаться на вечность в этом месте… незавидная судьба, как ни посмотри. Можно ли тут найти счастье? Почему я был сюда послан? Как найти смысл во всем этом? Я усмехнулся тонкой иронии моей ситуации — оказаться в таких же сомнениях и раздумьях, в каких я был в прошлой жизни.

Я решил занять себе каким-то делом, чтобы отвлечься от дурных мыслей, и пошел на поиски

бородача.

Обыскав все комнаты кукольного домика, я так и его не нашел. Где же он был?

Выйдя наружу, я увидел небольшое скопление кукол. Одним из них был мой прежний знакомый — бывший пилот, которого я наименовал «бородач» по незнанию его настоящего имени. Они сидели в кругу и что-то обсуждали.

Группу возглавляла кукла с длинными седыми волосами из белых нитей. Я медленно подошел к ним и прислушался.

Ничто не бывает бессмысленно — даже падение капли росы на голую землю, — молвил старичок.

— Ведь во всем есть свое предназначение. Но, помните, иногда, оно не должно быть произнесено вслух.

Почему? — спросил кто-то в толпе.

Потому что бывают банальные вещи, непостижимые словами людей. Мы обмануты сложностью этого мира, и не признаем простоты. И хоть это звучит противоречиво, но порою простое затмевает сложное. Никому не достичь покоя, усложняя действительность сомнениями разума.

Звучит как клише, — сказал я, почесав затылок. — Ощущение, будто слушаю психологическую телепередачу. Много красивых слов, но никакой пользы?

Мы не знакомы. Я не видел тебя раньше. Как тебя зовут? — поинтересовался старик.

Разве это важно? Вы все знаете, как я тут оказался. Точно также, как и вы все.

 В этом ты прав. Что касается твоего замечания, то я не готов его оспаривать. Если у тебя есть дельная мысль, то будь добр, поделись со всеми нами. И я это говорю без всякого глумления. Мы тут все нуждаемся в душевной помощи.

Спокойный и меланхоличный голос старика вызвал у меня странное чувство вины, но гордость моя не позволила мне извиниться.

 Ты Звездочёт? Старик молча кивнул.

Почему тебя так кличут?

Я не знаю кто придумал это имя. Я люблю изучать небеса, и это приносит мне радость. Хоть и отсюда ничего не видно на черном куполе театра, но я люблю представлять в своей голове картины лучезарных звёзд. Я могу часам сидеть так, забывшись в своих мечтах. Посему, здешние куклы нарекли меня этим странным именем. Это прозвище гордости во мне не вызывает, — Звездочёт скромно улыбнулся, — но я к нему привык. Мы все равно не используем настоящие имена, так как не можем их вспомнить, поэтому любое прозвище подходит. А у тебя, как? Есть прозвище?

 Как может быть какое-то прозвище у такого ничтожества, как я?

Звездочет удивленно раскрыл глаза от моей откровенности, и порицающе покачал головой.

Не будь так критичен к себе, мой мальчик. Это ненависть к себе вынудила тебя убить самого близкого тебе человека… самого себя. Обдумай то, как ты к себе относишься, иначе, не сможешь построить из себя что-то стоящее.

Я не испытываю к себе ненависти, но это объективная правда — я ничтожен, и не могу ничего с этим поделать. Мои усилия всегда безуспешны, и я так беспомощен! Моя жизнь тому доказательство. Я в клетке своей некомпетентности, и она убивает меня. Я не могу ничего изменить, когда все мои усилия заканчиваются болью и поражением.

Ни один ребенок не начинает ходить с первого раза. — Звездочет прищурил глаза. — Он падает, и

не один раз, прежде чем научиться ходить. Какие же мы странные существа! Мы забываем о цели, когда обжигаемся о неудачу. Причина этого — в нашей торопливости. Мы хотим всего и сразу, но не так построен этот мир. Нужно иметь терпение, идти по пути к цели старательно и не сдаваться.

 Вот поэтому, я и избрал смерть. У меня нет цели. И я не хочу никуда идти? Я хочу, чтобы меня оставили в покое от постоянной боли и унижения! Почему я должен мириться с таким положением дел? В моей жизни не было ничего хорошего, я только мучился и не мог ничего поделать! Я так хотел забвения и утешения! Знал бы я, что попаду в это место… ах! Тут все также плохо, как и в прошлой жизни!

Тут неожиданно голос подал бородач.

Я словно слушаю самого себя из прошлого, ха-ха!

 Твой прогресс идет быстрее, чем я думал, Бром, — Звездочёт тепло улыбнулся ему.

Я повернулся к бородачу. В первый раз слышал его имя. Бром?

 Во мне было много ненависти к самому себе — сказал Бром, приподнявшись. — Но я простил себя. Теперь я — сам себе близкий друг. И я предпочту компанию моего друга любой другой компании. Я делюсь мыслями и переживаниями сам с собой и бережно храню самого себя, как стал бы хранить своего верного друга. Так мне стало спокойнее. Ведь мой друг — всегда со мной, и он бережно относится ко мне.

«Как наивно» — подумал я и тяжело вздохнул.

 Мы зачастую не замечаем, как сильно вредим себе самокритикой, — произнёс Бром обеспокоенно, — Постоянные атаки в свой адрес — как это может не вызывать тревогу и отчаяние? Так нельзя! Ни с чужим человеком, ни, в особенности, с самим собой.

Бром говорил искренне, от своего чистого сердца, но почему-то я не мог принять сказанное им. Произнесенное казалось полуправдой, необдуманным до конца.

Я заметил пристальный взгляд Звездочета. Казалось, он читает мои мысли.

Похоже, тебе не нравится то, что говорит Бром. У тебя есть какие-то возражения?

Не знаю, — ответил я, застигнутый врасплох. — Возражения? Нет, но просто…

Ты думаешь, что он не прав?

 Не прав? Я не уверен, не могу сказать точно, — я потупил свой взгляд в раздумьях. — Но могу сказать точно, что я не люблю самообман. И это похоже на самообман. Если в голове есть голос, который ругает тебя, то скорее всего на это есть дельная причина. Проблема, которую надо исправить. Вина, которая осталось незаглаженной. Этот голос в голове не появился из вакуума, на то была веская причина. И надо бороться с причиной возникновения проблемы, а не своей реакцией на неё.

Услышав мой ответ, Бром помрачнел и опустил голову. Звездочет взглянул на него с тоской, а потом обернулся ко мне:

Что же, это суровая, но, возможно, правда. В таком случае ты сам должен найти, то что поможет тебе, мой мальчик. Для меня это были звёзды, а вот Брому надо научиться любить себя. — Звездочет с жалостью посмотрел на Брома, который, отвернувшись, глубоко ушёл в свои мысли. — И у тебя должен быть свой путь. Возможно, твой прагматизм поможет тебе в этом, но знай, что он не помог мне.

Уже поздно искать свой путь. Я ведь мёртв в своем мире. А это место не похоже на школу жизни, уж простите.

Если ты всегда сыт, то не узнаешь каково быть голодным. И не познаешь добра в полной мере, не испытав на себе зла.

Но это не оправдывает зло в нашем мире.

 Но мы должны стремиться к добру, ни смотря ни на что. В этом кроется человечность.

Этот странный сеанс кустарной терапии оставил горечь на моем языке. Я решил продолжить слушать молча, не влезая в разговор. Я просто кивнул Звездочету и присел на небольшом расстоянии.

Диалог кукол продолжался уже без меня.

В основном, говорил Звездочёт — его тихий и монотонный голос заполнял окружающих странным спокойствием и умиротворением. Я лишь пытался отогнать вину и горечь из моей груди.

Время прошло незаметно, я увидел, что освещение над нами совсем ослабло, моих спутников было уже не разглядеть в темноте.

Спокойной ночи, мои друзья. — сказал Звездочет и улегся на землю.

 Спокойной ночи — ответили ему другие куклы и тоже стали готовиться ко сну.

Мне было не до сна. Бром тоже сидел в отдалении и смотрел в пустоту. Я не осмелился подойти к нему и отошел на дистанцию от группы, решив бесцельно побродить по округе.

После того, как мне наскучило, я направился к кукольному дому.

Придя к дому, я увидел огромное количество кукол, улегшихся на полу. Было сложно пройти сквозь них и не наступить на кого-то, но у меня таки получилось.

Кровати были заняты, и я прилёг, опершись о стену, но все ранво не мог заснуть, мысли плодились быстрее, чем я от них избавлялся.

Я вышел наружу, побродив около дома, изучая окрестности, пока мне не надоело. Я сел у двери дома и поднял голову наверх к пустоте.

Что же такого там увидел Звездочет? Ведь там нет звёзд.

На улице было светло. Меня разбудил какой-то звук вдалеке. Какая-то кукла бежала к дому и пыталась всех оповестить о чем-то.

 Люди! Просыпайтесь! Звездочета нету! Его отпустили!

Куклы начали просыпаться, по толпе прошелся шепот. Я решил взглянуть, что произошло, и побежал к месту, где вчера находился Звездочет.

Я увидел Брома, который держал в руках одежду Звездочета, и плакал. Другие куклы окружили его. Самого Звездочета нигде не было.

«Что случилось?» —спросил я.

Кукольник сжалился над нашим старым другом, и отпустил его. Звездочёт в лучшем мире теперь, где он может увидеть настоящее звёздное небо, — Бром поднял глаза вверх. — Мы будем помнить о тебе, наш верный учитель, и постараемся продолжить твое доброе дело.

В смысле, “отпустил”? Что с ним стало?

Его вернули в свой мир, — вздохнул Бром, вытерев слезы. — Получил второй шанс. Звездочет рассказывал нам о редком событии, которое он звал “милосердием”. Он рассказывал, что иногда Кукольник проявляет сострадание к той кукле, что исправилась от своих пороков. И это, наверное, произошло с ним. Он считал, что мы все должны работать над собой и помогать нашим друзьям, чтобы заслужить второй шанс, но мы ему не верили. До этого еще никто не был отпущен!

Зачем Кукольнику возвращать нас в свой прежний мир, если мы ушли из него добровольно? —

спросил я в ответ с горечью в голосе.

С такими мыслями милосердие не скоро коснется тебя, мой друг, — печально улыбнулся Бром. — А вот я мечтаю вернуться, и снова сесть за штурвал моего самолета и бороздить облака. Но я не знаю, есть ли для меня искупление? Я совершил непоправимую ошибку в тот день, и не знаю смогу ли я найти прощение.

Если вернешься, то что насчет твоей бывшей?

Я простил её, после того как осознал, что привязался к ней — только из-за страха остаться наедине с собой. Я ведь даже не любил её, а любил только тот фальшивый образ, что создал у себя в голове. Люби я себя в тот день, всё бы свершилось иначе. Но ничего, теперь я уважаю себя и имею достоинство. Я не сломаюсь, если окажусь под ударом, будучи уязвимым перед человеком, что мне близок. Ведь я забочусь о себе в первую очередь. И это всё благодаря моему учителю, который покинул нас. Мне будет не хватать тебя, мой Звездочет.

Не боишься, что впадешь в самовлюбленность, с такими-то мыслями? — спросил я, озадаченный его ответом.

Это маловероятно, ведь как говорил Звездочёт: “у каждого свой путь”. И мой путь заключается в том, что я не ценю себя в должной мере. Я всегда волновался за других за счёт собственного здоровья, как телесного, так и душевного. Для меня впасть в такую “самовлюбленность” почти невозможно, так как я склонен… скажем так, к самопринижению, и моя самооценка низка.

Возможно, человеку, который склонен к самовлюбленности, стоит иметь противоположный мотив жизни, да. Но это не про меня.

Знаешь, ты очень откровенен.

Это правда, прости, Звездочет открыл меня как бумажную книгу, и мне теперь трудно закрыться обратно. Я, наверное, уже всем наскучил этими разговорами. Я… я ведь не надоел тебе?

Э, нет… не знаю, — я сощурился, пытаясь подобрать ответ.

 Приношу мои извинения. Я иногда могу быть надоедливым. Ладно, нужно отнести одежду Звездочёта в дом. — Бром посмотрел на меня грустными глазами и отправился в сторону дома.

Я остался стоять, смотря ему вслед. Толпа вокруг начала уменьшаться, куклы возвращались к дому. Может быть, Звездочёт был прав насчет поиска собственного пути к исцелению.

У Брома есть проблемы, которые он тщательно пытается исправить. Мне нужно определить мои собственные и исцелиться. Но не для того, чтобы вернуться в свой прошлый мир, нет, но для самого себя.

Мне сказали, что выступление проходит каждый второй день. Это означает, что завтра будет следующее выступление. Как же мне подготовиться к нему? Может я могу его избежать, спрятавшись от кукольника или надавив ему на жалость?

Я решил поискать ответа у других кукол, и тоже направился к дому.

Внутри было неспокойно. Куклы нервно переговаривались друг между другом насчет произошедшего со Звездочетом.

Я нашел Брома медитирующим в одной из комнат. Он сидел уткнувшись в угол стены и шептал про себя:

 Ты мне дорог. Очень дорог. Я ценю тебя. Не завись от мнения чужих людей. Главное, чтобы ты был сам доволен собой…

Я хотел было окликнуть его, но меня остановила рука одноглазого мальчика. Он схватил меня за плечо и провел в соседнюю комнату.

В чем дело? — спросил я удивленно.

Оставь его наедине.

Почему?

 Ему нужно время чтобы придти в себя и подготовиться к выступлению. Обычно он очень стойкий перед испытаниями кукольника, — он положил руку мне на плечо, — но боюсь, что после ухода Звездочёта, его сила воли может покинуть его. Дай ему время придти в себя.

Я согласился с ним, а затем спросил его:

А как мне подготовиться к грядущему выступлению?

Ух, тяжелый вопрос. Если бы я только знал… — он задумчиво почесал голову. — Завтра грядет мое десятое выступление, и я все равно в ужасе.

Ты еще не привык к этому?

Кукольник очень изобретателен. Как только ты привыкаешь к одному испытанию, он выдумывает другое, то, к чему ты не подготовлен.

И как он испытывал тебя?

Ну, сперва мне надо рассказать о себе… меня зовут Азимут. Это мое здешнее имя, а настоящее не могу вспомнить. Прозвище придумал Бром, но это другая история. В прошлой жизни у меня были большие проблемы, и… я утопился. В мои первые выступления Кукольник бросал меня в огромный бассейн с водой.

И что потом?

Как только я научился плавать, он стал привязывать меня к тяжелой гире, чтобы я тонул каждый раз. Так что, я задыхался и тонул в той темной воде. Если ты заметил, то мы дышим и ощущаеем боль. В нас очень много качеств живых существ, кроме непосоредственно внешнего вида и, как мне кажется, бессмертия. Потому что хоть я и задыхался, но не умер, но может, это был хитрый трюк Кукольника, я не знаю.

Я и не замечал, что мы дышим, — ответил я, проверяя свое дыхание в груди.

Как видишь, это правда. — ответил Азимут, изучающе глядя на меня.

Как ты справляешься с этими испытаниями?

Никак. Каждый раз, это пытка. Но потом, когда всё кончается, вся боль забывается, а потом по приближению следующего дня выступления, ужас возвращается… и вот мне опять страшно сейчас.

Боже. — Я схватился за голову и издал короткий стон.

«Я не хотел тебя пугать, — прошептал Азимут, — но тебе лучше знать правду, и поэтому я попросил не беспокоить Брома». Ему надо подготовиться.

Ах… — я присел на колени, и закрыл лицо руками. — Ну, почему всё так плохо!

 “Вечный покой после смерти”, — Азимут медленно покачал головой. — Мы поплатились за то, что поверили в чужую ложь. Невежды думали, что после смерти ничего нет. И мы даже не подвергли это сомнению. Поэтому мы здесь. Это наше наказание.

Я смотрел в сторону и погрузился в свои мысли. Что теперь делать? Как быть?

Наверное, стоит просто дождаться начала выступления, и пусть Кукольник делает со мной что хочет.

Тогда и мне нужно подготовиться. «Оставь меня», —сказал я ему с болью в голосе.

Хорошо.

Он кивнул мне и вышел из комнаты. Я лег на пол и закрыл глаза. Впереди ждали мучения грядущего

выступления, и я не знал, как подготовиться. Может сон дарует мне силы?

Меня разбудило биение моего плюшевого сердца. Оно стучалось так быстро, что готово было вырваться из груди.

Тьма покрыла мой взор. Ничего не видно. Вскочив на ноги, я начал бежать в случайном направлении.

Вдруг, я столкнулся с невидимой преградой и упал навзничь. Боль прошлась по моему лицу. Я лежал, ворочаясь и охая.

Я услышал раскатистый гром, который оглушил мои ушные перепонки, и я схватился за голову. Звук ослаб, и я услышал хохот толпы. Я трогал свои глаза, пытаясь узнать причину моей слепоты.

 Представляю вам нашу новую куклу! Совсем новая, не такая измученная и испуганная, как другие куклы! Ну что, как вам она? Нравится?

Я опустился на колени и провел ладонью по полу. Это был жесткая и шершавая поверхность, в которой я нашупал сколы — это был деревяный пол. Должно быть, я на сцене, где выступал в прошлый раз.

 Сегодня будет новая форма развлечения для вас, мои дорогие гости! Мы поместим нашу куклу в лабиринт, из которой есть только два выхода. Один из них ведет к выигрышу и окончанию выступления… а другой — к более интересному результату!

Вдруг, Кукольника резко прервал чей-то ужасно басистый голос:

 ХОЧУ ТРОГАТЬ.

Меня, вдруг, подняло что-то огромное. Я попытался сохранить равновесие, но упал на бок, и мне в лицо начал дуть ветер.

Что? Вы хотите его потрогать? Но моих кукол трогать нельзя! — голос Кукольника прозвучал злобно.

Я НЕ ЛОМАТЬ.

 Отпусти его! Куклы не для продажи, они актеры и их выступлению нельзя мешать, да и кто вам сказал, что их можно трогать! Уйдите!

Я услышал тяжелый треск дерева. Прозвучал громкий стон, а затем большой грохот от чьего-то падения. Я упал обратно на стол.

БОЛЬНО, А!

 Я изгоняю тебя, нарушитель! Вкуси расплату!

Прозвучали крик и болезненные взвизги. Что-то прошипело, как кипящее молоко. Когда шум затих, послышался голос Кукольника:

Диво дивное! Вы не должны были вставать, мой гость, да и как это возможно? Что? А ну-ка, сидеть на своих местах! Не вставайте, нет! Да что же вы все…

Я ХОЧУ ЭТУ КУКЛУ.

И Я!

 Я ТОЖЕ.

Я задрожал от страха при появлении новых голосов. Тяжелые шаги приближались ко мне. Это конец? Меня сейчас разорвут на части? Я не мог дышать.

Меня резко что-то хлыстнуло по бедру. Острая боль прошлась по моей нижней части тела. Меня

окутало что-то большое и длинное. Оно подобрало меня и понесло меня в неведомом направлении. Ветер ударил мне в лицо, я слышал учащенное дыхание гиганта. Меня несли куда-то.

Кто ты, кукла? Почему мои зрители так странно реагируют на тебя, а? — прозвучал встревоженный голос кукольника. — До твоего появления, всё было тихо и весело!

Что…? — я начал заикаться, не зная что ответить, а по моим глазам текли слёзы.

Звери! Вот как они ответили на мое гостеприимство! Проучу их! Они у меня поплатятся!

Мои глаза…

 Что-что?

До моего лица что-то дотронулось, и тут же мое зрение вернулось ко мне.

Кукольник держал меня в своих руках. Он бежал со всех сил, нервно оглядываясь назад. Вокруг было темно, и я сумел лишь различить запылившиеся стены театра.

Но как? — спросил я.

 Тихо! — прошипел кукольник.

Вдалеке, за нами был слышен протяженный вой. Гигантские чудища с уродливыми лицами, чьи широкие рты раскрылись в озлобленном крике. Они гнались за нами.

Я начал задыхаться от страха, видя как они медленно приближаются к нам.

Они уже близко!

 Молчи!

Послышался тяжелый удар — кукольник вынес дверь перед собой и вбежал в комнату с белыми стенами.

Он положил меня у стены, в которой была большая трещина с глубоким проходом внутри.

Возвращайся в дом. Скажи остальным, что выступлений больше не будет.

Но…

 Ты меня услышал. А теперь, иди! — Кукольник разозленно толкнул меня пальцем, нервно оглядываясь назад.

Вскочив на ноги, я забежал внутрь. Проход был погружен в темноту и мне пришлось идти вслепую. За моей спиной слышались крики и стоны, но я и не посмел смотреть назад.

Прошло минут двадцать моего продвижения в темноте, но конца прохода так и не было видно. Казалось, что этот туннель уже никогда не кончится.

Но тут выскочил лучик света впереди, и я наконец-таки вышел наружу.

Я забрался на медную трубу, ведущую вниз. Она была прикреплена к обветшалой стене стальными шурупами. Уже отсюда можно было увидеть наш кукольный домик. В нем были видны куклы, занимающиеся своей вечерней рутиной.

Я медленно спустился по трубе и добрался до промежутка, с которого можно было спрыгнуть прямиком на стол. Высота была немалой, но мое плюшевое тело не должно было получить от такого падения повреждений.

Разбежавшись, я спрыгнул с трубы.

Тяжелый удар дерева прошелся по моему телу. Я лежал, охая от боли и держась за руку, у которой

отошли швы.

Ко мне издалека подбежали куклы, одной из них был Бром.

Что с тобой случилось? И как ты забрался так высоко? Я думал это невозможно.

Я сам точно не знаю… но мне кажется кукольника больше нет.

Почему?

 На него напали “зрители”. Я не знаю, что их так рассердило, но похоже Кукольнику не поздоровилось.

Я опустился на пол, схватив свою поврежденную руку.

Что? Правда? Значит больше не будет никаких издевательств и мучений с его стороны? — на лице Брома появилась улыбка.

Да.

 Какая прекрасная новость! Вот это да!

Мне хотелось рассказать о произошедшем поподробнее, но Бром схватил меня за руку и поднял на ноги.

 Пойдем, залатаем тебе руку. В доме есть игла с ниткой.

Я отправился в след за Бромом в сторону дома.

Войдя внутрь, Бром собрал вокруг себя толпу. Пока мне зашивали рану в руке, Бром обратился к толпе громким басом:

 Слушайте все! Кукольника больше нет. Выступлений больше не будет!

По дому прошлись радостные возгласы. Куклы оглядывались друг на друга улыбаясь. Одна из кукол озадаченно смотрела на Брома.

Получается, мы тут застряли навечно?

 Я… не знаю, друг. — голос Брома помрачнел. С уходом Кукольника теперь и шанса на милосердие нет.

Вдруг, дверь открылась и внутрь дома вошел Азимут. Он выглядел обеспокоенно.

Барьер снят.

Что значит снят? — встревоженно спросил Бром.

 Мы теперь можем выйти за пределы нашего стола.

Мы все вместе подошли к границе стола.

Мог ли этот барьер служить нам защитой? — спросил я, вспоминая тех ужасающих тварей, что напали на Кукольника.

Защитой от чего?

Не знаю, от внешних угроз?

Знаешь, вполне может быть.

Зрители попытались силой схватить меня со сцены. — рассказал я, вздрагивая от страха при упоминании этих монстров.

Правда? Зачем?

Не знаю, но я больше не хочу встречаться с ними.

Интересно. Я хоть и предполагал, что они опасны, но не знал, что они угроза самому Кукольнику.

 Мы ведь тоже тут уязвимы на открытом пространстве…

Бром замолчал и сильно сощурился, вглядываясь в темноту помещения.

 Что это был за шум?

Я прислушался.

Вдруг, из темноты над нами возвысилась черная фигура с белым лицом и отвратительной безумной улыбкой.

 ТАК-ТАК, КТО ТУТ У НАС?

Белая крючковатая ладонь фигуры метнулась в нашу сторону, пытаясь схватить нас.

 Бежим! — крикнул Бром и метнулся бежать прочь.

Я отпрыгнул от несущейся ко мне руке, которая с треском впилась в дерево, и побежал следом.

Неожиданно, рука хлестко схватила одну из кукол рядом со мной, которая тут же разразилась душераздирающим криком.

Чудище подняло куклу над своей головой, и разорвав жертву, выдавило его внутренности себе в рот.

«Куда нам бежать?» —в панике прокричал я.

Домой! — крикнул Бром. — Он должен нас защитить!

 ЕЩЕ! ВКУСНО! ДАЙТЕ МНЕ ЕЩЕ ОДНОГО! — слышался скрипучий голос гиганта, который начал дико и судорожно бить своим лицом по столу от злости, отчего в дереве оставались вмятины.

Пасть чудовища была широко раскрыта и от каждого удара головой по столу из его рта вылетали грязные слюни и остатки от последней сьеденной куклы. Его руки царапали по столу и медленно приближались к нам.

ЕЩЕ! ЕЩЕ! ДАЙТЕ ЕЩЕ!

 Все в дом! Все в дом, прячьтесь! — кричал Бром, несясь в сторону кукольного дома. — Там безопасно!

По всей округе шел отчаянный крик кукол. Они всей толпой устроились у входа в картонный дом и пытались попасть внутрь, расталкивая друг друга, пока гигантское чудовище пыталось схватить меня.

Мы не успеем. Нужно выиграть время! — сказал я Брому и начал идти к противоположному краю стола. — Я попробую отвести его от дома!

Стой! Он ведь тебя убьет!

 Иди к дому! Мне нечего терять.

Бром остановился на несколько мгновений, смотря на меня, но затем продолжил свой побег.

Эй, ты! Уродливая морда! Сюда! — крикнул я гиганту заикаясь от страха и отступая к границе стола.

ЧТО-О? — Произнесло это чудище, поворачивая голову неестественным образом в мою сторону. — КТО ЭТО ТУТ У НАС?!

Этот гигант забрался животом на стол и начал барабанить своими ногами в воздухе как рыба

хвостом, отчего весь стол начал трястись, и он медленно приближался ко мне таким нелепым образом.

 КАКОЙ АРОМАТ! КАКОЙ АРОМАТ!

Его костлявая рука понеслась ко мне, и если бы не мой прыжок в сторону, то схватила бы меня своей цепкой хваткой.

Я упал на бок, и увидел это чудище прямо перед собой во всем его уродстве.

Оно возвышалось надо мной как гора, и я знал, что не смогу убежать. Чудище приближалась ко мне, и я был уже готов пропасть навсегда, но тут резко из глаз гиганта потекли кровавые слёзы и он схватился за голову.

 НЕЕЕТ!! НУ ПОЖАЛУЙСТА! ТОЛЬКО ОДНОГО!

Вдруг, он перенес вес тела на другую сторону стола, который начал резко пошатываться. Стол качнулся и резко плюхнулся на пол так, что его ножка отлетела в сторону, роняя дом и орущих внутри кукол.

Меня откинуло дальше всего, и я лежал неподвижно, а моя голова смотрела в сторону упавшего стола. Мне было больно, и я не мог пошевелиться.

Дом разломался на несколько частей от падения. Куклы были разбросаны повсюду, был слышен крик и плач раненных.

Чудище лежало и билось в болезненных судорогах, извергая изо рта пену.

За моей спиной послышались тяжелые шаги какого-то гиганта. Я замер в ужасе, прислушиваясь к приближающимся шагам.

Оно переступило через меня своей большой ногой и я увидел его. Кукольник.

Он держался за свой окровавленный бок одной рукой, а другой направил свою трость в сторону монстра.

Зря ты пришел сюда, странник.

 НЕТ-НЕТ! НЕ НАДО! — чудовище корчилось в предсмертных муках. — Я ИСПРАВЛЮСЬ!

Кукольник подошел к чудовищу и вонзил трость ему в грудь.

 Слишком поздно.

Вокруг нас лежали обломки дома, труп чудовища и сломанный стол.

Мы с Бромом собрали всех уцелевших кукол и организовали помощь раненным. Мне тоже требовалось лечение — у меня отошли швы во многих местах, но в приоритете были тяжело раненые, и я ждал своей очереди.

Кукольник сидел далеко от нас, занимаясь лечением своей раны в боку.

Куклы опасливо смотрели в его сторону. Никто не забыл всю ту боль, что он нам причинил. Мы боялись, что он мог резко перемениться в рассудке и напасть на нас без предупреждения.

Тем не менее, сейчас он был тих и малоподвижен. Тут ко мне подошёл Бром:

Мне нужно, чтобы ты следил за ним. Я послал несколько кукол на разведку соседних комнат, чтобы у нас было направление для побега. Этому садисту нельзя доверять, мы сильно рискуем

нашими жизнями, оставаясь тут рядом.

Но он спас нас от этого чудовища.

Все равно. Будь начеку. Если он хоть дернётся в нашу сторону, дай сигнал. У нас есть шанс сбежать отсюда, и я его не упущу.

Хорошо. Как там раненые?

В основном, смертей удалось избежать. Конечно, не считая одного, которого убило то чудище. Ах, будь у нас сила и возможность дать им отпор! Но мы так беспомощны сейчас!

Может Кукольник даст нам какое-нибудь оружие?

Ты с ума сошел? Не приближайся к нему!

И чем я рискую?

Нет, постой! — Бром схватил мою руку, — Ты навлечешь беду на всех нас!

 Мы уже давно в беде. С того момента, как попали сюда, — я оттолкнул его.

Я пошёл в сторону Кукольника, несмотря на озлобленные крики Брома в мою спину. Приблизившись, я поднял голову к Кукольнику. Он возвышался надо мной как гора. Он так и сидел, заматывая рану у себя в боку какой-то тряпкой, и не замечал меня.

Эй, ты! — крикнул ему я, и он обернулся ко мне своей гигантской фигурой.

Что тебе надобно, кукла моя? — его голос звучал безэмоциально. — Я занят.

Что будет дальше? Что нам делать? Что вообще это за место?!

 Не знаю. — Кукольник тяжело вздохнул, — мне нужно подумать. Уходи.

Я встал, скрестив руки на груди. Кукольник вопросительно взглянул на меня:

Почему ты не уходишь? Иди, пока я тебя не заставил.

Нет.

Ты это взаправду? Удивительно. — На лице Кукольника появилась улыбка. — А ты храбрая кукла. Первый раз вижу такую. Хорошо, можешь остаться. Я не против компании, тут как раз становилось слишком тихо.

Ну так что?

Да?

Ты привёл нас в это место… зачем? Как? Кто ты такой?

Всему свое время, кукла. И сейчас не время для таких ответов.

А для чего время сейчас?!

Одолеть гостей и изгнать их туда, где они не смогут навредить нам.

Но как?

 Я как раз об этом думаю.

Кукольник завершил обработку своей раны, и переменившись в лице, нагнулся ко мне головой.

А ты любопытный малый. Мне нравится. — он улыбнулся, разглядывая меня. — Но у нас мало

времени. “Гости” могут нагрянуть в любой момент, и я не смогу остановить их в одиночку.

Давай что-нибудь придумаем.

Ого, кукла! Не припомню, когда мы успели стать друзьями, но этот поворот мне по душе.

Нет, я еще не простил тебя. Ты монстр.

Я монстр? Это я убил себя, навлекая горе и боль на своих близких? Ты когда-нибудь задумывался, скольким людям ты причинил боль своим поступком?

До меня нет никому дела! Они лишь делали вид, что им не все равно. Они быстро позабудут меня.

Ах, иллюзии и самообман!

Но это правда!

Признайся, мы оба злодеи. — сказал Кукольник угрюмо. — В Театре Самоубийц нету благих душ.

Но я не пытал никого как ты!

 Скажи это своим родителям, что потеряли тебя.

Я схватился за лицо и опустился на колени.

Не говори о них… прошу.

Как скажешь, кукла. Но не делай вид, что мне о тебе ничего не известно. Напротив, я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Но как?! Почему? Ответь мне! Я хочу знать!

Всему свое время. Время для ответов не наступило, но наступило время завершить этот цикл боли и страданий. Нам нужно остановить гостей. Они источник большого зла. Идём.

Зря ты привел его сюда. «Он хочет обмануть нас», —говорил Бром недовольно. — Ты даже и не подумал послушать меня. Поставив под риск всё наше существование и нашу свободу!

В чем смысл свободы, если мы бездушные куклы? Это и жизнью то не назовешь. Лучше послушать Кукольника, и, быть может, он нас отпустит из этого заточения!

Я ему не верю. Он мучал нас так долго… и что, теперь я должен ему довериться? Ни за что!

Без его помощи мы бессильны против этих чудищ! Они просто пожрут всех нас, ты этого хочешь?

Мы можем от них спрятаться в местах, где они нас не достанут! Вентиляции, трубы, мебель. Наш размер является преимуществом хотя бы в этом.

 Разве мы крысы, чтобы…

Наш спор перебил Азимут, который подошел к нам с опечаленным видом:

 Ребята, ваши крики очень беспокоят нас. Не могли бы вы… успокоиться? Пожалуйста?

Мы с Бромом удивленно оглянулись на кукол, что обеспокоенно смотрели на нас. Оказывается, они слушали всё. что мы говорили.

Хм, хорошо. Так и быть. Но вы должны знать, что мы хотим наилучшего для всех! — сказал Бром, поворачиваясь к толпе. — Мы пытаемся поступить как можно мудрее. Это решение предопределит нашу судьбу!

 Вы не сможете легко придти к взаимопониманию. Может проведем голосование? — предложил

Азимут.

Бром и я согласились. Мы провели час, собирая и подсчитывая голоса кукол.

В итоге, большинство заняло позицию Брома, и моя позиция была отвергнута. Видимо, они успели настрадаться от выступлений гораздо больше чем я, и предпочитали не иметь никаких дел со своим прошлым мучителем.

Бром собрал всех кукол в отряды и двинулся в путь на кладовку, которую недавно обнаружили разведчики. Там было много ресурсов, ограниченное пространство, где у чудищ будет меньше места для маневра, и система вентиляции, в которой можно было спрятаться в случае опасности.

Кукольник отпустил их всех без всякого возражения.

Я смотрел в след уходящим куклам, озадаченный моим собственным решением остаться тут.

«Ты поступил верно», —говорил мне Кукольник. — Жаль, что больше никто не остался. Но я не виню их. Они достаточно настрадались. Я тоже не могу смотреть на собственное отражение в зеркале.

Я слышу вину в твоем голосе? Странно. «Я думал у тебя нет души», —сказал я тоскливо.

 Моей вины нет ни в одном преступлении… я лишь хотел помочь всем. Но нам нужно идти, мы и так потратили много времени впустую.

Кукольник схватил меня и положил меня в нагрудный карман своего пиджака. Я схватился за толстую ткань и пытался сохранить равновесие.

И тут, он резко понесся в какую-то сторону.

Он прошел через череду неосвещенных комнат Театра. В темноте я сумел лишь разглядеть сломанную мебель, запылившиеся бетонные стены, испачканные копотью манекены и потрескавшиеся зеркала.

Это место выглядело заброшенным и пугающим. Иногда мне казалось, что в дальних коридорах театра мелькают сутулые фигуры чудовищ, но я не мог довериться моему пугливому зрению, и решил попросту ничего не замечать.

Мы оказались в небольшой пустующей комнате с диковинной металлической дверью, запертую большим вентилем.

Кукольник схватился за вентиль и начал медленно поворачивать его. Вдруг, сзади нас послышались чьи-то протяженные крики.

Быстрее! — крикнул я ему обеспокоенно. — Они рядом!

 Я не глухой, кукла. — пробормотал Кукольник, отворачивая дверь.

Он вошел внутрь открывшейся комнаты, и запер её за собой. В неё тут же начали бить и скрести руками.

НЕ ТЯНИ СВОЮ СМЕРТЬ!

 МЫ ПОЙМАЕМ ТЕБЯ!

За дверью слышались хриплые голоса чудищ и удары.

 Что это за место? — спросил я, оглядывая это место.

Вся комната была облита сталью. Стены и пол были окантованы узорами.

Это место напоминало музей, везде были расставлены витрины и постаменты, заполненные разной

утварью и оружием из разных эпох истории человечества.

 Хранилище, — отвечал Кукольник, изучая витрины и постаменты, — здесь я храню артефакты, которые добыл во времена своих странствий…

Комната расширялась вдоль, и предметы были рассортированы по временным эпохам.

У входа в хранилище были развешены каменные копья и щиты из прутьев, луки и мечи разных эпох средневековья.

Чуть дальше, за множеством других рядов, уже стояла артиллерийская пушка, пики и набор мушкетов.

Уже ближе к концу, стены были развешены современным оружием: пистолетами, винтовками, гранатометами.

Дальше начинались предметы, предназначение которых я понять не смог. Тут было оружие, которое я раньше никогда не видел и другие технологически сложные инструменты которые как казалось были не из нашего времени.

Было странно наблюдать за всеми этими вещами в качестве маленькой куклы. Все эти предметы были огромны по сравнению со мной.

Чтобы собрать такую коллекцию и одной жизни не хватит, — сказал я, дивясь увиденному.

Трёх достаточно.

А? Как скажешь… а что мы ищем?

Трансформатор материи, — ответил Кукольник, сняв со стены металлический шар со странными вырезами. — Вот он.

И что он делает?

Из человека куклу, например.

Но как? Это невозможно!

Ты много чего не знаешь, кукла. Этот мир сложнее… необычнее, чем кажется людям.

Получается, ты превратишь меня обратно в человека? — спросил я.

Хмм, нет. Зачем это мне? Устройство не действует индивидуально, оно затрагивает большую группу лиц. Да и чем ты поможешь в одиночку, кукла моя?

Так ты хочешь что-то сделать с этими монстрами?

Мои “гости” не монстры, но да, собираюсь. К сожалению, я не могу их уничтожить, поэтому мне придется сравнять наши шансы, превратив их в куклы.

И что тогда?

Мы сразимся с ними, — сказал Кукольник, шевеля шестерёнки в своем шаре.

Разве ты сам не справишься с ними сам?

Нет, я тоже буду превращен в куклу. Настройка переделки людей заняла у меня пять лет. У меня нет времени на настройку трансформатора в этот раз, поэтому эффект затронет всех живых существ Театра.

Хмм, интересно. Получается ты тоже человек?

Я и сам уже не знаю.

Вдруг, всю комнату охватил яркий розовый цвет.

Мы находились в вентиляционной трубе, где куклы успели обустроить свой лагерь.

Все было усеяно палатками, а также разными предметами, которые разведчики сумели добыть в экспедициях вглубь Театра.

Также было освещение от нескольких свеч.

Ты хочешь сказать, что чудовища теперь тоже куклы? — спросил меня Бром.

Да, Кукольник уравнял наши шансы таким странным образом.

Но стали ли они слабее чем мы?

Я сомневаюсь.

 А где сам Кукольник?

К нам подошла рыжая кукла в старой потертой шляпе.

Здравствуй, Бром. — прибывшая кукла улыбнулась нам.

Что? Кто ты? Откуда знаешь мое имя?

Я знаю всех моих кукол.

О боже, так ты и есть… — Бром ошарашенно схватился за голову.

Во плоти. — Кукольник схватился за шляпу и приветственно кивнул ему. — Или должен я сказать — “в тряпье”?

 Ах, ты!

Бром бросился на Кукольника, сбил его с земли, и начал бить его по лицу.

Я ждал так долго чтобы расквитаться с тобой, Кукольник! За всё мучение и горе, что ты принес мне и моим друзьям!

Не думай, что став куклой, я потерял свои способности, — отвечал Кукольник равнодушно, принимая удары по лицу. — И побереги силы для предстоящей битвы.

 Ага! Как только закончу с тобой!

Я попытался остановить Брома, но Кукольник остановил меня жестом. Казалось, что Кукольник не чувствовал боли, и спустя небольшое время уставший Бром отпустил его.

«Утолил свою жажду?» —спросил его Кукольник.

Нет, но я найду способ насолить тебе…

Хорошо, а тем временем нам нужно одолеть наших врагов. Они убьют тут всех, если мы не победим.

Мы готовы, — ответил я ему.

 Тогда за дело.

Следующие часы мы провели в подготовке.

С помощью наводки Кукольника мы нашли немалый запас иголок, чтобы использовать в качестве холодного оружия. Азимут с несколькими другими куклами соорудил арбалеты, стреляющие зубочистками. Несколько других кукол были отправлены на разведку, чтобы найти расположение наших врагов.

Тем временем, Кукольник собрал всех кукол вокруг нас, и готовил нас к предстоящему бою:

Помните, они двигаются непредсказуемо. Им непривычно в этих телесных оболочках, поэтому они совершают множество несуразных движений. Тем не менее, у них избыток энергии и поэтому они очень шустры.

«Их тела им не принадлежат?» —спросил Бром. — Но как?

Это тела самоубийц.

Что? В смысле? То есть наши?

Не перебивай. У меня нет времени всё тебе разжёвывать.

Ты хочешь сказать, что там в Театре какая-то тварь управляет моим телом? И я должен биться с армией, которое состоит из наших тел?! На такие пояснения должно найтись время, ты, маньяк!

Ты слишком много переживаешь о своем теле в то время, как ты должен беспокоиться о собственной душе, глупая кукла!

Душа? Чего? Ты серьезно…

 Тихо! — Кукольник угрюмо оскалился.

Бром тяжело вздохнул и взглянул на меня. Я лишь покачал ему головой, мол, не надо. Кукольник тем временем продолжал:

 Нам нужно ударить как можно быстрее, пока они не пришли в себя после внезапного перевоплощения, иначе, боюсь, наши шансы не велики… их уязвимое место в груди, как в прочем и у вас, так что бейте туда.

Кукольник еще несколько минут вёл устную подготовку к бою.

Но тут нас перебили: к нам пришел разведчик и сообщил о нахождении врагов. Мы всё поняли. Бой уже был совсем близок.

Мы шли всей группой в сторону зрительского зала — места, где мы ранее всегда были жертвами, но не в этот раз.

Мы двигались вереницами, разместив наших стрелков позади нас.

Как и остальные куклы, я был вооружен стальной иглой. Мы не знали, насколько такое оружие будет эффективно против врага, но у нас не было другого выбора.

Мы приблизись к проходу в зрительский зал.

Войдя внутрь зала, мы отправили несколько кукол по нашим флангам чтобы сберечься от удара в тыл.

Мы шли, готовясь встретиться с противником.

В центре зала была непривычная картина: стулья, на которых ранее сидели, эти создания были разломаны. В обломках стульев можно было рассмотреть копошащихся кукол в длинных черных балахонах и с белыми лицами.

Они были выше нас ростом и крайне худощавы, но тем не менее двигались с необычайной скоростью и прытью.

Мы услышали их безумные вопли. Они медленно собирались в группу, глазами изучая нас.

Не бойтесь смерти! Ведь мы смотрели ей в глаза прежде! — крикнул Бром и понесся вперед с иголкой наголо.

По всей округе прошелся громогласный крик нашей толпы. Мы помчались вслед за лидером,

позабыв о страхе.

Шум стих. Бой был закончен.

Я лежал в останках убитого мною чудовища, и с ужасом оглядывал последствия битвы.

Вся комната была усеяна трупами. Казалось, тут все замерло, хоть и ранее тут бушевал гром битвы.

У собранных в кучу тел стоял в одиночестве Бром. Весь его костюм был разорван и помят. Лицо было мрачно как пепел.

Мы победили?

 Если это можно назвать победой… Бром сжимал в руках обломок своей иглы.

Я обыскал все тела, но не могу найти его…

Кого?

 Азимут. Где же он? Он не мог погибнуть…

Бром упал на колени и спрятал лицо руками. По его глазам шли слёзы. Я подошёл к нему и похлопал его по плечу.

 Все будет хорошо…

Вдруг, я услышал зов из далеких обломков.

Вышла большая толпа наших стрелков во главе… с Азимутом! Я тут же крикнул его имя вслух и побежал в их сторону.

Азимут! Ты жив!

 Конечно, я жив. Я сумел добраться до их предводителя и одолеть его в честном бою!

Тут нас догнал Бром, чье лицо еще не высохло от слёз. Он кинулся к Азимуту и начал его обнимать.

Ты здесь! Живой! Я не думал больше тебя увидеть.

Со мной все хорошо. Мы с ребятами одолели большую часть врагов… мы оказались очень способны к бою, даже самим не верится.

А где кукольник? — спросил я Азимута.

 Ты мне не поверишь, но он разговаривает с трупом чудовища, которого я убил. Я всегда знал, что он ненормальный…

Я пошёл глубже в зал, оставив друзей позади.

Тела и обломки лежали повсюду. Трупов врага было больше, но каждый раз натыкаясь на тело нашей куклы, мое сердце сжималось от грусти.

В конце зала стоял Кукольник. Он возвышался над трупом чудовища, которое своим видом ничем не отличалось от остальных. Тем не менее, Кукольник видел в нем разницу и вёл монолог, смысл которого мог понять лишь он.

… и всё. Закончен твой срок. Не будет больше угнетения. Мы теперь все свободны от тебя и твоих злых преспешников.

Я подошёл к Кукольнику.

Кто это?

Наш с тобой враг, которого уже не стоит бояться…

Столько погибших. Утрачено так много. — мой голос едва ли не ломался от печали.

«Их жертвы не напрасны, — сказал Кукольник, — они спасли человечество, хоть и само человечество об этом никогда не узнает».

А можем ли мы вернуть погибших к жизни обратно?

Я не волшебник. Может кого-то я и сумею вылечить, но не стоит надеяться на чудо.

Значит эти куклы все-таки нашли свою смерть.

Да, и они погибли как подобает героям.

 Я не успел их узнать поближе…

Мы так простояли несколько минут, молча вглядываясь в горизонт.

А теперь, думаю, настало время для твоих вопросов, — сказал он уставшим голосом. — И моих ответов.

Хм, мне бы придти в себя… но ладно. Наверное, первый вопрос — кто ты?

Я существо из другого мира, того, что за звездами. И наши враги тоже, хоть и незнакомого мне. Я прибыл на Землю очень давно и случайно. И полюбил эту планету с первого взгляда. С того дня, у меня две радости — ваша Земля и… звёзды.

Хм, странно. Но зачем нужно было устраивать этот театр… с живыми куклами?

Принято считать, что любовь — сильнейшая эмоция в человеке, но это не так. На самом деле, сильнейшая эмоция в человеке — отчаяние. Вот почему, мои “гости” из другого мира так любили его. Это их любимое лакомство, ради которого они готовы на всё. Их жажда человеческого отчаяния была настолько велика, что они заключили соглашение со мной. Пощада вашей Земли в обмен на толику человеческого страдания. И пока я развлекал их выступлениями, они были готовы позабыть о Земле. Ради спасения человечества я был готов на всё. И жертвой я избрал тех, кто погрязли в отчаянии сильнее всего — тех, что готовы оборвать свои жизни от преисполненности отчаяния. Самоубийц. От них исходит наивысшая степень этого чувства и никому нет до них дела. Мои “гости” полюбили эти выступления. Каждый раз, когда я пытался довести куклу до самых вершин отчаяния, то не сокрушал их разум до конца, давая время на передышку. Мне было жаль кукол, но я не сожалею о содеянном в данный момент, ведь угроза казалось такой непреодолимой. Сейчас я вижу ошибку, и понимаю, что должен был поступить иначе с самого начала.

А зачем ты отправлял кукол в анатомический музей?

Это мои неудачи. Туда я отправлял кукол, что все-таки были сокрушены отчаянием, чей разум уже нельзя было восстановить. В какой-то мере, можно сказать они превратились в полноценных кукол, ни эмоций, ни чувств, словно во сне. И как бы сейчас это не звучало цинично, но я не упускал ни одной возможности утолить жажду моих “гостей”, и использовал даже этих сломанных кукол для своей цели, тем самым отдаляя конец человечества ещё ненадолго. Я знаю, как бесчеловечно это звучит, но тогда я был убежден, что у меня нет попросту другого выхода.

Выход был всегда — не играть по их правилам.

Это бы означало утрату всего человечества.

Может быть, оно того заслужило?

Не знал, что ты настолько циничен, но на то твое право. Я с тобой не согласен.

Как тогда получилось, что мы победили?

Если честно, я и сам не верил, что мы победим. Как же хорошо оказаться неправым. Я недооценил доблесть… людей.

Получается, угроза для человечества полностью устранена?

Да, всё благодаря вам…

А Звездочет? Что ты сделал с ним?

Я и есть Звездочет. Это было моим прикрытие, чтобы отслеживать состояние кукол.

Так ты и есть Звездочет? Но зачем было притворяться?

Хоть я и принес много боли и страданий, но я был готов помочь куклам между выступлениями. Можно сказать, сострадание не покинуло меня до конца, но в этом была и практическая польза

— не давать куклам сломаться.

То есть ты всегда был здесь, с нами?

Когда не было зрителей, то театр пустовал, и мне было нечего делать. Так что, да, я всегда был вместе со своими куклами.

А что насчет исчезновения Звездочета? “Милосердие” — это всё выдумка?

“Милосердие” — моя попытка даровать немного надежды куклам. Говорят, люди могут пережить огромные испытания, когда надежда горит в их сердцах. А что касательно моей личины в виде Звездочета и её исчезновения, то это было сделано из крайней нужды, так как я не мог игнорировать нависающую угрозу от “гостей”. Я видел, что они замышляют какое-то предательство. Но не думал, что они окажутся так глупы, чтобы атаковать меня во время выступления, когда я нахожусь в готовности к любой опасности. Соверши они нападение в момент моего перевоплощения в Звездочета, мне бы не поздоровилось, и мы бы сейчас не вели этот разговор.

Я разузнал что хотел… пока.

Рад был просветить.

Что теперь?

 Реабилитация. Мы излечим души больным и вернем всех домой.

Я остался один.

В пустом кукольном доме.

Гнетущая тишина… ни голосов, ни смеха, ни движения ветра. Ничего. Одинок, тут, в этом странном месте.

Дни сменялись ночью. Мысли в моей голове крутились повторно уже который день. Рутина, эта хищная глубоководная рыба, поглотила меня, и я растворился внутри её чрева.

Кукольник поменялся. Его лицо уже не скрывало грусти и усталости.

Однажды, ночью, когда я спал на кровати в кукольном доме, я услышал громкие шаги приближающегося Кукольника.

Его гигантская фигура гордо смотрела на меня свысока. Зная, что он хочет сказать, я остановил его своим тонким голосом:

Ни за что не вернусь обратно! Мне и тут хорошо!

Пора, мой мальчик, пора, — его голос был беспокоен.

Но почему? Мне там не нравится, я хочу жить здесь! С тобой!

Разве ты не видишь, что ты остался последним? Ты мне уже надоел, если быть честным. Все уцелевшие куклы вернулись в свои миры. Теперь настал и твой черёд.

 Нет!

Кукольник тяжело вздохнул. От его вздоха затряслась крыша дома.

Пойми, это место — лишь промежуточное звено. Здесь никто не должен оставаться надолго… другие вернулись, но не ты. Почему?

Я… не знаю, — ответил я неуверенно. — Мне некуда возвращаться.

Ступай. Твой дом не здесь. Он там. Иди, не бойся. Шагни на встречу переменам, какими бы они не были.

 А ты будешь рядом? — мой голос прозвучал тихо, со слабой надеждой.

Кукольник протянул ко мне свою огромную руку, и я пропал в его хватке.

 Всегда.

Я шёл по ночному парку.

По всей округе летела опавшая листва, а фонари ярко освещали дорогу окропленную влагой дождя.

Здесь было необычно много народу, но я не мог найти себя в этой непроходимой толпе. Я шёл мимо нескольких выставок с яркими вывесками и брошюрами, но ничто не зацепило мое внимание. Всё было блеклым и тусклым, как и встречающиеся лица людей на моем пути.

Мои одинокий путь продолжался до тех пор, пока я не наткнулся на худощавого мужчину с рыжими бакенбардами. На его тонком теле красовался старый помятый костюм с заплатками. Его пыльная шляпа с отошедшими швами неровно сидела на его голове.

Он разыгрывал маленький спектакль на небольшом столике для собравшихся вокруг детишек. Он широко улыбался, шутил и с нескрываемым удовольствием вёл представление.

Разыгрываемая сцена была между плюшевыми куклами на шарнирах. Мужчина управлял ими спрятавшись за маленькими бархатными кулисами, зацепленными на картонки.

Маленькие зрители смеялись и веселись, ведь куклы были такими неловкими и глупыми! Но я видел все иначе, через другую призму: герои этой истории были одиноки. Они пытались найти в себе силы противостоять трудностям жизни.

Я смотрел на этот спектакль и в душе у меня что-то ёкнуло. Казалось, я увидел что-то очень знакомое, что-то, чего разум не давал вспомнить. А сердце моё было неспокойно и, не переставая, билось быстро как крылья бабочки.

Сцена завершилась, и юные зрители остались в восторге. Они окружили мужчину кучкой и начали расспрашивать его о нелегкой профессии кукловода. Тот смущенно улыбался и пытался ответить каждому как только мог, но тут, неожиданно, он увидел в толпе мою худую фигуру. Улыбнувшись, он дружелюбно помахал мне рукой.

Хоть я и видел его в первый раз, но почувствовал, как тепло раскатилось по моему животу. Будто бы это был мой родной человек, которого знаю много лет.

Я кивнул ему в ответ, и не желая мешать более, пошёл дальше по своему пути.

Мне больше не было грустно, даже отчаяние незаметно пропало из моей груди. Я жадно вдыхал влажный воздух, и на моем лице сияла улыбка.

Что-то кольнуло меня в моей памяти. В голове так и крутились ноты какой-то мелодии, но её было тяжело разобрать.

Я поднял глаза к небу, и передо мной открылся чудесный вид на звёзды. “Так вот что ты в них нашел,” — промелькнуло у меня в голове.

И я забылся в красоте этого мира.

Еще почитать:
Другой взгляд
Дмитрий Уваров
Исчезнувшие
Synonym
Глава 5. Via (RaiSter)
Koss Atka
Мелони в Стране забытых людей.
Kristia Belly
11.12.2024


Похожие рассказы на Penfox

Мы очень рады, что вам понравился этот рассказ

Лайкать могут только зарегистрированные пользователи

Закрыть