Табула раса

Чистый лист, да? Такое заезженное клише, которое каким-то боком умудрилось стать классикой. Я его люблю, вы его любите, звучит красиво — латынь, все дела. К тому же несёт настолько непререкаемый положительный подтекст, что может начать подташнивать. Такая чушь.

Все вокруг используют «чистый лист» чтобы обозначить позитивные изменения, движение вперёд, новое начало, чистоту и непорочность очередного — и это важно — очередного момента жизни. Именно поэтому клише никогда не сработает.

Человек на эту чистоту и непорочность в любом случае перетащит весь свой мусорный опыт. Взрослого при первой же возможности захлестнут вьетнамские флэшбеки и раздавит волна разочарования, ребёнок получит свежие ожоги от недостатка знаний и незнания о недостатке знаний, а лялька испохабит всё первой же сменой подгузника.

Это так не работает, мешает сам концепт. Причём смешно то, что и весь надувной позитив здесь существует только на уровне концепта. Потому что когда «табула раса» становится реальностью — это страшно. Когда «чистый лист» перестаёт быть клише — вам захочется всё прекратить. Я испытал эту дрянь на собственном опыте и смогу пожелать подобное только врагу.

Вы думаете что это настигнет вас в милой и романтичной обстановке, на берегу ночного пляжа или в окружении неоновых огней на крыше высотки? Не-а. Меня зацепило во время сверхурочных прямо на рабочем месте. Пустой офис, потрескивание люминесцентных ламп на потолке, вторящий им гул кулера в системнике и тихонько тренькающий из дешевых колонок дарк-джаз.

Помню, первое, что я сделал — это вдохнул. Жадно, с громким хрипом, полноценный глоток воздуха взрослого человека, обделенного кислородом последние тридцать лет. Затем ещё раз. И ещё.

Ни малейшего представления кто я и где нахожусь, слепящий глаза свет, невыносимый шум офисной тишины. Лицо покрылось испариной, рубашка прилипла к спине а вес всего тела навалился на согнутые руки, облокотившиеся на стол.

Что-то било по телу изнутри, в груди появилось тянущее чувство боли. Вскрикнув, я ударил руками по столу и откинулся назад. Спинка офисного кресла обиженно скрипнула, а податливые колесики пришли в движение — я ударился головой о стену. Прижав ладонь к затылку, другой рукой я прикрыл глаза и снова часто задышал. Мне стало дурно, что-то подкатило к горлу, но резкие потоки воздуха при каждом вдохе заталкивали это назад.

В голове бешено крутились образы и слова, пытаясь сложиться во что-то внятное: «Что происходит? Где я нахожусь? Почему мне так плохо? Как моё имя?!» — меня захлестнула новая волна паники, я оторвал руки от головы и дёрнулся в попытке выйти из-за стола, но лишь с грохотом повалился на пол, сломав кресло.

«Что же это? Как? Должно же?» — хаотичные мысли сопровождали каждое усилие, с каким я пытался встать на ноги, которые совершенно меня не слушались. Оглядываясь назад, могу сказать что это было похоже на первую попытку встать на ледовых коньках.

Не с первого раза, но мне удалось и я выбежал из кабинета. Уборщицы уже давно закончили свою работу и погасили свет, поэтому я бежал по совершенно незнакомому мне тёмному тоннелю к единственному источнику света, который располагался на лестнице. Неуклюже сбежав вниз, постоянно спотыкаясь и облокачиваясь всем телом на перила, я добрался до холла. Очередное темное помещение и очередной оазис света — стол вахтёра. Помню как передо мной промелькнуло его старое и незнакомое лицо. Рванувшись в стеклянную дверь, я оказался на улице.

Меня обдало волной холода. Шёл конец ноября, с ночного неба неспешно падал снег. Почти на рефлексе я начал водить руками по одежде в которой был, пока не наткнулся на карман из которого извлёк прямоугольный кусок стекла.

«Это же… это для… как же… кто-нибудь…» — задыхаясь шептал я, грубо водя по телефону пальцами, скорее оттирая его от снега, нежели делая хоть какое-то подобие свайпа. В следующую секунду у меня подкосились ноги и я начал заваливаться назад, с громким выдохом рухнув прямо в сугроб. Снег тысячей игл вонзился в неприкрытые участки тела. Вместе с вылетающим паром изо рта, я успел заметить ночное небо. Затем темнота.

Очнулся я в больнице. Добрый дедушка-вахтер, затащил меня обратно и позвонил в скорую. Когда меня выписали, я поставил ему хороший вискарь.

Примерно так я вижу этот ваш «чистый лист». Именно так выглядит, когда человек «отбрасывает всё». Когда нет памяти и нет образов. Так выглядит ваша пресловутая «свобода». Стремитесь к этому, если хотите, а лично я — пас.