Сын

Граф Уриен Мори не любил интриг. Он совершенно отчётливо понимал, что не дотягивает до того уровня, чтобы интриговать достойно и не желал даже ввязываться. Но, к сожалению, сила обстоятельств жизни Уриена сначала сделала его единственным другом принца Мелеаганта де Горра (впрочем, в ту пору еще наследного принца), а позже и влюбила всё его существо в фею Моргану Корнуэл.

И вот уже эта пара интриговала по-настоящему, масштабно, подставляя жизни, если угодно и распоряжаясь чужими душами.

Уриен посмотрел направо, посмотрел налево, пожал плечами и остался помогать обоим, надеясь, что в интригах они не сгубят друг друга. Первый был ему другом, а вторая любовью, и отказаться от них он не мог.

Лучше всего в этом плане его понимал рыцарь Ланселот – единственный, наверное, друг Морганы, который, по мнению Уриена, имел реально железные нервы. Ланселот прошел с нею большую часть жизни, бывал в переделках и в интригах, и, хоть сам не одобрял их, но не мог оставить Моргану на произвол судьбы.

Самая масштабная интрига Морганы и Мелеаганта должна была принести мир и покой в земли королевства тем, что один из двух магических артефактов – одна из чаш Грааля, должна была отдать свою силу кому-то…

Силу первой влили еще давно в Мелеаганта. Он был ребенком и обрел магическое дарование. Но второго кандидата найти было сложно. Долгие споры спустя, решили остановиться на новорожденном ребенке, у которого еще нет убеждений и которого можно будет воспитать в нужном королевству духе.

Нашелся ребенок – внебрачный сын одного герцога и юной служанки. Служанка умерла родами, а герцог… его смерть была настолько случайной, но ожидаемой, что никто даже внимания не обратил. И Моргана тогда здраво рассудила, сказав, что в ней магическая сила есть, но нет своих детей (сказывался образ жизни, где были нищета, голод, отравления и болезни), значит, ей воспитывать ребенка.

Мелеагант не возражал.

Уриен к тому времени, наконец, сумел заполучить ответные чувства самой Морганы, и даже обрадовался:

-Он будет моим сыном…

-Он никогда не будет твоим сыном. Или моим, — возразила Моргана сразу же. Но граф не смутился:

-Я буду думать о нем как о своем сыне.

И с этим Моргана уже не могла спорить. Она дала ребенку имя Мордред и подумала, было, что жизнь пошла на лад. Впервые позволила себе так думать…

***

Уриен всегда мечтал о семье. Женившись, наконец, на Моргане, он обрел жену и даже ребенка, которого на самом деле считал своим сыном и дал ему свой титул. Мордред еще лежал в колыбели, а Уриен уже представлял, как будет с ним охотиться и как будет водить его на рыцарские турниры, которыми сам когда-то был заворожен. Он часто смотрел на маленькое тельце, и думал о красоте жизни, ощущал себя полностью счастливым, и не смел желать большего.

И граф не сразу заметил, что Моргана почти не подходит к колыбели. Она досадливо морщится от крика Мордреда, и словно бы боится взглянуть лишний раз на Мордреда. И даже не называет его сыном.

Уриен поделился своими мыслями с Ланселотом и тот вздохнул:

-Этого следовало ожидать. Взгляни на неё! Она советница, интриганка…Моргана знает, что делать со всем королевством, но не знает, что делать со своей жизнью. Не говоря уже про маленькую и беззащитную жизнь. Она отойдет, но со временем.

Уриен признал правоту Ланселота, однако тот решил переговорить и с Морганой на всякий случай. И вот уже сама Моргана отреагировала совсем иначе.

-Он всё время плачет! Почему он так часто плачет? – она обхватила голову руками, — у него постоянные слезы. Ну почему?

-Он ребенок, — напомнил Ланселот, — да и вообще…будь моими родителями те, что у него, я бы тоже рыдал, наверное! Но если серьезно, Моргана, Мордред ни в чем не виноват. Вы сделали его своей интригой, но это всего лишь ребенок!

-Нет, нет…- Моргана покачала головой. – Это уже не просто ребенок. Я слышу его мысли, я чувствую его силу и я боюсь его!

-Он же твой сын!

-Он не мой сын! И не будет им! – Моргана закрыла лицо руками, стыдясь своего признания и бессилия.

-Не придумывай! – обозлился Ланселот. – Он просто маленький мальчик, который нуждается в тепле, в родителях и в заботе. Всякий из нас нуждается в любви. Любовь меняет людей. Даже если он адепт зла и тьмы в чистом виде, с твоей помощью он может быть другим. Моргана, ну ты же умная! Пересиль себя. Будь умнее. Тебе не хватило тепла родителей, да, но ты же должна помнить, что это – пустота в сердце и провал в душе? Когда не к кому пойти, некому пожаловаться… представь, что Мордред будет переживать то же самое!

Ланселот хорошо знал Моргану. Он задел ее, пристыдил и она дрогнула.

Уриен лежал без сна поздней ночью, но не выдавал своей бессонницы, лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в тихую молитву Морганы, которая, думая, что он спит, тихо встала с постели и подошла к колыбели.

-Да не узнает он боли моей, Господи. Да не будет в его жизни зла, да пусть стерегут сон его, жизнь его, путь его три ангела…и шепчут они речи небес, и берегут от зла людского.

Уриен не видел прежде как Моргана молится. Она вообще имела очень напряженные отношения с церковью, предпочитая языческие поклонения природе, но сейчас пошла на уступок ради Мордреда. И Уриен, не выдавая себя, не желая смущать ее, повторял беззвучно следом за нею молитвы. А Мордред тихо спал, совершенно не зная ни этих молитв, ни своей судьбы.

***

Недолго длилось тихое счастье. Моргана всё еще робела и боялась приближаться к Мордреду, но теперь хотя бы пыталась сразиться с собою. А Уриен счастливо улыбался первым шагам своего сына, первым словам…именно так – сына. Случись что, он, рассказывая, объявлял:

-Мой сын сегодня улыбнулся, увидев меня. Он меня совершенно точно узнает!

А Моргана не рассказывала совсем ничего. ее иногда пытались спрашивать придворные дамы, и без того с опаской относившееся к ней:

-Как ваш сын?

И нарывались на неизменное:

-Всё хорошо.

Когда Мордреду исполнилось четыре года, Уриен заметил, что и его верный друг – Мелеагант де Горр тоже как-то мрачен. Если от Морганы граф готов был еще это терпеть, зная, что она старается, то от Мелеаганта было уже слишком.

-Что не так? – с вызовом спросил Уриен напрямик.

Мелеагант взглянул в глаза преданного своего друга и не стал скрывать:

-Кажется, мы совершили большую ошибку.

-А мне кажется, что ты обалдел совсем! – рявкнул Уриен. – Ты что говоришь? Он ребенок, он…

-В нем змеиная сила. тяжелая.

-В тебе такая же!

-Так разве я другой? – тихо спросил де Горр. – Я интриган и воитель. я выбирал методы меньших потерь, но суть одна. Кажется, зря мы все это…

Он недоговорил, махнул рукою.

-Прекрати, — попросил Уриен, — прекрати такие речи! Мордред мой сын и он будет прекрасным хранителем мира!

Мелеагант не стал спорить. Он приглядывался к мальчику, ища в нем некоторые следы тех явлений, что подозревал. Мелеагант знал, что ему нужно поговорить с Морганой, но не мог решиться.

Смешное дело! Моргана, которая была слабее его, была советницей его власти и женой его друга, поданная…и он не мог заговорить с нею и робел теперь в ее присутствии, не решаясь даже взглянуть.

Моргана была умна и заговорила тогда сама.

***

Она пришла к нему в поздний час и честно сказала то, что думал сам Мелеагант:

-Мы ошиблись. Мы все ошиблись. Дело не в крови, дело не в происхождении, дело в нас. Мы возомнили себя богами и распорядились за них. мы дали силу невинному существу, не научив прежде его этой силе сопротивляться.

-Мне дали такую же, — тихо напомнил Мелеагант, — но я стал другим.

С Морганой можно было быть честнее. Как бы ни был дорог им обоим Уриен, он не владел магией, и многое ему было непонятно.

-Ты искал одобрения отца, ты не упал в месть. Но не все так могут. Не все удерживаются от тьмы. Я пытаюсь его понемногу учить, но это страх…это липкий страх. Он смотрит на меня и мне хочется сбежать.

-А Уриен?

-Он называет его «папой», — Моргана печально улыбнулась сквозь выступившие слезы. – папа! Представляешь? А я…я не могу. Он не называет меня никем. Только смотрит. А я вижу провал в его душе. И с каждым моим взглядом этот провал все шире.

-Может быть, ему следует учиться у Уриена? – предположил Мелеагант. – Сама посуди. Он не чувствует к нему того, что чувствует к тебе.

-И чему он выучится? – поинтересовалась Моргана.

-Мечу, верховой езде, — Мелеагант не смутился. – Ланселот тоже не маг, однако, сколько раз был он тебе полезен?

Моргана примолкла.

-Моя жена тоже считает, что Мордреду лучше пока не лезть в магию, — продолжил Мелеагант.

Жена Мелеаганта была целительницей, из простолюдинов, но прибилась ко двору де Горр и не смогла уже расстаться с ним. Да и Мелеагант не смог. Но целительница имела характер и с Морганой у нее складывались сложные отношения. Женщины предпочитали не общаться, чтобы не провоцировать ссор, и все же…

-Ее забыла спросить! – огрызнулась Моргана. – Сама-то…ведьма лесная!

-Но! – Мелеагант щелкнул пальцами, напоминая Моргане, что он не Уриен и не Ланселот и не все стерпит. И добавил уже мягче. – Слушай, но если у него отношения с Уриеном лучше, может, правда, пока повременить с магией? Обучить всегда можно. А вот удержать от провала…это нужно найти момент. Тот самый момент, Моргана!

Она согласилась и с тяжестью, и с облегчением одновременно.

***

Мордреду пять. Уриен самозабвенно возится с сыном, пытаясь обучить его некоторым мелочам. Он даже дает ему «безопасный» кинжальчик, который давали ему, да и пожалуй, каждому мальчику для игр в войну.

Позже Ланселот находит Мордреда в крови и перьях на птичьем дворе, где мальчик с любопытством закалывает безопасным кинжальчиком куриц. Справившись с тошнотой, рыцарь не удерживается от подзатыльника ребенку, хватает его и уносит прочь, по пути рявкнув на перепуганную служанку.

Он отмывает Мордреда и идет к королю. Мелеагант выплачивает компенсацию птичьему двору и оба решают не говорить ни Моргане, ни Уриену про это. Никогда! Уриен не замечает подвоха, а вот Моргана как будто бы чувствует и во время ужина смотрит на него особенно пристально…

Мордреду шесть. Каждую ночь его мучают кошмары. Ему прописывают сонные зелья, но они не помогают. Уриен стоит всю ночь на пролет у его постели, держа маленькую руку сына. Моргана не молится и только сжимает зубы.

Мордреду семь. Он втыкает заточенное перо в ладонь учителя по чистописанию, когда тот поправляет нервный почерк Мордреда. Мелеагант выплачивает учителю компенсацию, и снова не доводит до Морганы и Уриена.

Мордреду восемь. Он обливает кипятком сына кухарки и мальчик умирает в муках. Мордред делает вид, что раскаивается, но выходит дурно. Моргана чувствует фальшь и не прикасается к его руке. Уриен ослаблен и верит в случайность. Мелеагант мрачно отсылает кухарку подальше от замка…Ланселот пристально вглядывается в мальчика.

Мордреду девять. Моргана учит его магии. У него все получается слишком хорошо, а особенно заклинания. В один из дней он залезает в книги Мелеаганта, и находит там несколько боевых заклинаний. Решает их даже опробовать на первом попавшемся на глаза всаднике. Лошадь разрывает на полном скаку изнутри, а всадник слетает на полном ходу и неудачно падает на землю, пропарывая ее уже мертвым телом.

Моргана снова много пьёт, как раньше, как во время всех интриг. У Уриена колет в груди. Ланселот мрачнеет, Мелеагант наводит на свою комнату три новых заклинания защиты и увольняет комнатных слуг, что клянутся будто бы не видели никакого ребенка. это наводит, однако, Моргану на одну мысль…

Поздним вечером она тихо проскальзывает в комнату сына и касается его, свернувшегося под одеялами. Ее пальцы хватают только подушки, уложенные на манер человека. Моргана даже не удивлена.

Мордред возвращается утром и застает своих родителей в комнате. впервые он не пытается изображать раскаяние.

-Где ты был? – сурово спрашивает Моргана.

-Гулял! – с вызовом отвечает Мордред.

-Сынок, — Уриен решает действовать мягче, но Мордред перебивает его:

-Ты мне не отец. Я тебе не сынок! А ты не моя мать!

Сердце Уриена пропускает удар, а Моргана отвечает:

-И слава богу, что это так…

И трещина больше не может быть скрыта.

***

Он неуправляем. он зачинщик самых жестоких игр, но попадается редко! Все знают виновника, но его сложно изловить. Тотчас, будучи даже пойманным, Мордред спихивает вину на первого попавшегося.

Это не он отрывал головы гончим псам, это волк. Какой волк? Так понятно же – лесной. Откуда взялся? Из леса. Куда ушел? Понятно же, что в лес!

Это не он украл сонного зелья у жены Мелеаганта и вылил его в кушанье своего нового наставника по магии, от чего тот не проснулся больше никогда. Это все кухарка – дура.

Это не он взорвал магическим огненным шаром строящуюся мельницу – это все гроза попала. Какая гроза в ноябре? Ну, вы же не видели, а она была! Куда смотрели, идиоты? сами и виноваты.

Это не он сжег сено. Это все не он…

Мордреда не сдерживают замки, и даже темница, в которую превращена его комната. Он находит лазейку. А однажды даже и пробивает магическую защиту Морганы.

-Чудовище…- шипит Моргана и пьет все больше.

-Он мой сын, — еще спорит Уриен, но в его чертах бесконечная усталость и мука.

Мелеагант и Ланселот уже не рассказывают многие деяния. Они таят смерти, которые множатся, которые невозможно предостеречь и отменить. Они становятся сообщниками.

Двенадцать лет, тринадцать… Мордред не скрывает своего желания занять престол. Мелеаганта это смешит – амбиций и силы у мальчишки много, но ума еще мало.

К четырнадцати годам решено сослать его на остров, прочь ото всех. Железная дисциплина монастырских стен, четко подобранный курс обучения Мелеагантом и тихое согласие Морганы, уставшей от дела рук своих.

Но Мордред предпочитает уйти. Уйти ото всех. Он устраивает скандал, вырывается от слуг и легко расшвыривает людей, что пытаются увести его силой.

-Сынок! – Уриен сам не замечает, что плачет, — покорись!

-Да пошел ты, ничтожество! – отвечает Мордред и ничего не меняется в лице его. Он отталкивает последнего стражника и выбегает прочь по ступеням, рассчитывая скрыться в дождливой ночи. У него уже есть план. У него есть в груди бесконечно бушующее пламя и ярость, с которой он не может сладить…

Моргана не выдерживает и выбегает за Мордредом. Она не была матерью, но значит ли это, что нет в ней материнских чувств? она оскальзывается на мокрой грязи, и падает – очень больно и очень страшно, и просит:

-Мордред…вернись, Мордред!

Но он даже не оглядывается на нее и скрывается в полумраке. А Моргану поднимает с земли Ланселот, укутывает ее в свой плащ. Не нужно слов…уже не нужно.

***

Мордреда ищут. Но уже не для темницы, а для суда. Тянется за ним кровавый след, он объявляется то здесь, то там, но нарочно держится тени, понимая с годами, что союз во главе с Мелеагантом, разнесет его в клочья. И даже Моргана не дернется, чтобы убить его. Да, она сама упадет замертво, не желая, наверное, жить с этим, но все же пустит все свои силы, чтобы стереть Мордреда в порошок.

Мордред не хочет этого.

Мелеагант старается не затрагивать этой темы ни с Уриеном, ни с Морганой. Но куда там… они и сами ищут его. Уриен все еще называет Мордреда своим сыном, помня те несколько месяцев из его детства.

Моргана ищет иначе. Она сходит с ума от вины и ярости, пытается понять, где совершила ошибку и когда все пошло не так, как было нужно.

Тот, кто ищет фанатично, находит. Мордред не был рад этой встрече и в доказательство оставил на ее спине новый шрам, но не убил.

-Ублюдок…- цедит Ланселот, пока Моргане залечивают рану.

-Он мой сын…- шепчет Уриен, хватаясь безотчетно за голову и не зная, как унять пульсирующую боль, разъедающую мысли. Потом граф падает на колени, не в силах выразить то горе, что держит его.

Рука Морганы скользит по его волосам в робкой ласке. Она редко поддерживает, и от этого так ценны эти мгновения.

Мордреда ищут. Но Ланселот знает, что его не найдут. У него прямой приказ Мелеаганта, и Ланселот уточняет:

-Искать, но…не рьяно?

-Да, — признает Мелеагант. – Мордред в будущем будет союзником. Он поумнеет. Его амбиции возрастут, но до будущего ему не дадут дойти, если его поймать. К тому же, как я буду смотреть в глаза Моргане? Это была наша общая интрига…а Уриен? Нет, Ланселот, не теряй его из виду, но не смей находить!

Этого не знает Уриен. Он верит, что его заблудший сын обретет раскаяние в сердце. Хотя в раскаяние не верит даже местный священник, который видел взросление Мордреда и как-то заявил:

-Нет там души. Один расчет! Нечему каяться.

А в покаянии священник знал толк. Он и сам был когда-то на бандитском Тракте, плутовал, воровал и мошенничал.

Моргана тоже думает, что Мордреда найдут. Она всегда смотрела в будущее, но теперь хочет лишь успокоить свою совесть. Попросить прощения у этого существа…и добиться его прощения.

-Я испортила ему жизнь! – жизнь идет, и Моргана учится жить с этой болью. Но вечерами она плачет. Уриен баюкает ее на коленях, гладит по волосам, пытаясь разделить свою боль с ее болью. Вдвоем легче!

Она засыпает в его объятиях, в его тепле, забывается тревожным сном раз за разом. И сам Уриен дремлет, и снова видит в тонкой грезе прекрасный образ: теплый светлый дом, Моргана с улыбкой…сын – еще маленький, улыбающийся. У него глаза Мордреда и все его черты. Ребенок сжимает маленький кинжальчик и говорит отцу:

-Я буду воином, когда вырасту! Воином как ты!

И Уриен соглашается с ним. И смеется, кружит сына по комнате, обнимает Моргану, и совсем нет слез и нет боли. И нет интриг! Не было их, не было! Нет никакой расплаты, нет никакой вины и никаких ужасов. Есть только семья из счастливого мужа, любящей и нежной жены и маленького сына…