«Как же я ненавижу его!» — думал про Флейма мальчик, — «Просто не-на-ви-жу! Почему… у нас не может быть нормальной семьи?».
Мелтинг взглянул на фото, стоявшее на его столе. На нём были изображены сам мальчик со своими волосами, похожими на капли, его отец, и некая женщина, похожая на фитиль: особенно, её хвостик напоминал эту вещь.
«А, да, точно…» — мысленно закатил глаза Мелтинг, затем грустно посмотрев на пол, — «… Уики теперь же нет в нашей семье».
Уики была матерью для подростка, из-за чего именно благодаря ней и держалось их семейство. К несчастью, болезнь забрала её, когда Мелтингу было лишь одиннадцать.
Затем он добавил с печалью, задрав голову к потолку и вздохнув: «Не понимаю, как я постоянно забываю про неё».
Через какое-то время, пакет снаружи замёрз хорошенько: это было понятно по налёту из льда. Мальчик взял его, и, вынув воск, стал намазывать себе по локтю правой руки.
Мелтинг всегда хотелось, чтобы он как-то мог дать отпор Флейму. Он думал о том, как устал быть «грушей для битья» у своего отца. Мальчику просто не хотелось чувствовать постоянную безысходность и неспособность позвать кого-то на помощь. «Но разве я могу что-то сделать?» — злился на себя Мелтинг, — «Нет! Потому что стоит мне как-то взаимодействовать с моим отцом, как он просто сотрёт меня с лица земли своим палящим огнём, из-за того, что весь сделан из парафина! К тому же, мне лишь четырнадцать… Куда я без отца денусь?».
Рассуждая про это, мальчик наносил на размякший обожжённый локоть прохладный воск с улицы. Когда он убедился, что тот держится нормально, стал заниматься своими обычными делами: уроками, книгами и т.д.
И так было примерно каждый день: Флейму то-то не нравилось, он выпускал частицы огня, попадавшее на нужное место, а сын каждый раз восстанавливался физически и морально.