Какой-то темноволосый парень лет двадцати, одетый в черный костюм, стоял на крыше одного из самых высоких городских зданий, поминутно озираясь, будто бы высматривая кого-то. Стояла такая темень, что его практически не было видно. Шумом своих шагов человек в черном спугнул стайку птиц, скорее всего ворон, и они взлетели, громко каркая и хлопая крыльями.
Вдруг откуда-то вышел ещё один человек, страдающий весьма заметной сутулостью. Одеяние его было такое же черное, как у первого, может быть даже темнее. Лицо его, бледное-бледное, без проблем можно разглядеть даже ночью. Он явно направлялся к парню, спугнувшему стайку ворон: видимо, они договорились встретиться здесь после захода солнца, и, возможно, замышляли какое-то темное дело.
Подойдя к товарищу, сутулый пожал ему руку. Когда они приблизились друг ко другу, очертания их лиц стали более различимы: парень лет двадцати с прямым носом и с глазами, цвет которых очень трудно было разглядеть при таком освещении, выглядел усталым, но явно настроенным на серьёзный разговор. Орлиный нос сутулого, его прищуренные, будто бы выискивающие жертву, глаза и рот, искривленный в хитрой, даже где-то зловещей ухмылке, говорили сами за себя. Сухо откашлявшись, он спросил парня хриплым тихим голосом:
— Ну, что ты решил? Ты в деле?
— Я отказываюсь принимать в этом участие. – ответил ему тот, который помоложе. – Когда вы уже перестанете предлагать мне это дело?
