Сукровица

Один из будних дней рабочей недели начался с абсолютно повергающей в шок новости – мой друг Илья найден мёртвым в своей квартире. Перед тем, как узнать о его кончине, несколько дней подряд я никак не мог дозвониться до него. В очередной раз за день я пытался связаться с ним, гудки томно сменяли друг друга на протяжении минуты, пока я ждал ответа, и в итоге связь просто обрывалась. Глубоко в душе я надеялся, что он просто отсыпается после очередной попойки, проводит время с новой девицей, с которой познакомился на Мамбе, или же просто бесцельно бродит где-то во дворах нашего района. Он частенько пропадал по той, или иной причине, но обычно это длилось не более суток, ибо Илья был подвязан со мной одним общим делом, из-за которого ему постоянно приходилось быть на связи. Этим делом был наш общий малый бизнес – перепродажа одежды. Всё что требовалось от него – каждую неделю бегать по районным секонд-хендам, и собирать во время завозов самые брендовые вещи. Моя же задача состояла в модерации нашего телеграм канала, а также отправке вещей покупателям. Так как мы живём в одном доме, Илья приходил ко мне сразу же после своего забега, и приносил мне пакеты с одеждой, которую я бережно отстирывал и вешал сушиться на вешалку. Но на этот раз, как вы уже догадались, всё пошло наперекосяк. Спустя трое суток застоя, я не выдержал и решил позвонить родителям Ильи, и поинтересоваться, не знают ли они о его местонахождении. Когда я дозвонился до матери Ильи, Светланы, наш с ней диалог выглядел примерно так:

— Здравствуйте, тёть Свет, вас Ваня беспокоит.

— Ой, здравствуй, Ванюша, столько времени тебя не слышала. Как поживаешь?

— Да вроде неплохо. Я вот по какому поводу звоню, Илья куда-то пропал. Я пытался звонить ему кучу раз, приходил долбиться к нему в квартиру, но всё бесполезно. Скажите, он случайно к вам не уехал?

— Очень странно. Я Илье звоню примерно раз в недельку, так что о пропаже только что от тебя узнала. Спасибо, что сообщил, думаю, что он шатается опять где-то.

— Он уже третьи сутки на связь не выходит, вот я и беспокоюсь. Тем более продажа из-за него застаивается.

— Ладно, ладно, сейчас будем разбираться. Если что, звони, Ванюша, я буду на связи.

— Хорошо, тёть Свет, до свидания.

— Ага, до свидания, Ванька.

По итогу, родители тоже не смогли дозвониться до него. Перед тем, как заводить дело о пропаже, на следующий день родители решили приехать на квартиру Ильи и проверить, не пустует ли она, так как у них были запасные ключи. Оказалось, что Илья разлагался в своей постели уже четвёртые сутки подряд. Разумеется, поднялся шум, соседи вышли из своих маленьких квартирок, и стали с интересом наблюдать за всей ситуацией. Позже приехал криминалист с полицией, а за ним патологоанатом с бригадой скорой помощи, и уже тогда по звонку Светланы пришёл я. Единственное, что я успел увидеть к своему приходу, это неутолимо рыдающую Светлану, которую успокаивал её муж Анатолий, отчим Ильи, толпу обеспокоенных соседей, и как выносят на носилках труп моего друга в чёрном пакете. Наверно, в какой-то степени я рад, что не увидел его раздувшегося лица, покрытого трупными пятнами, и мертвенного взгляда с высохшей роговицей. Но с другой стороны, всё произошло так быстро, что я совсем не успел осознать, что моего друга больше нет.

О причине смерти я узнал только после экспертизы, но, если быть честным, экспертиза не требовалась. Ибо родители Ильи сразу всё поняли, как только вошли к нему в комнату. Рядом с телом на тумбочке лежала стеклянная рамка с семейной фотографией, трубочка из ста рублёвой купюры, дебетовая карта, которой он чертил дороги, и зип-пакет с коричневатым порошком. Илья любил баловаться веществами, да и что уж греха таить, в моей жизни тоже был период употребления, когда я пробовал всё, что только попадётся в мои руки. Я рад, что в какой-то момент мой кураж прекратился, и я потерял всяческий интерес к наркотикам. Но Илья, он был другой. Он всегда любил вмазаться и хорошо провести время. Встать с утра пораньше и скурить жирный косяк, для него это было обычным делом. Я надеялся, что он не перейдёт границу и не станет переходить на тяжёлые наркотики, ограничившись травкой. Но мои надежды не оправдались. Скорее всего Илья решил убиться мефом, но в этот раз ему крупно не повезло, и курьер попутал содержимое пакетов. А может быть он целенаправленно хотел взять что-то потяжелее, об этом я уже никогда не узнаю.

Прошло несколько дней. Родители устроили похороны Ильи по церковным обычаям. Лето, тридцать градусов жары, открытое окно, через которое прилетали насекомые, и так четверо суток. Эти условия сильно разложили его тело, так что родители сделали своё решение, и похоронили сына в закрытом гробу. После были поминки, противный поминальный рис с изюмом, плачущие родственники, батюшка. Атмосфера была тяжёлой, я бы даже сказал изнуряющей. Во время поминок я мягко намекнул Светлане на то, что вещи, которые покупал Илья для нашего общего дела, всё ещё у него в квартире:

— Понимаю, что не время для подобного разговора, горе всё-таки, но…

— Я всё прекрасно понимаю, Ванюша, можешь больше ничего не говорить – вытирая слёзы платком, Светлана протянула ладошку, в которой лежали ключи, – держи, они от его квартиры. У вас же всё-таки бизнес, а нам эти вещи уже ни к чему. Да и в целом, забирай всё что хочешь, должна же остаться хоть какая-то память о друге.

Поблагодарив Светлану за её доброту, я спрятал ключи в поясную сумку.

— Но, есть одна проблема – дернув меня за локоть, продолжила Светлана – понимаешь, со всей этой суетой мы не успели вызвать клининг компанию в квартиру, так что…

— Не волнуйтесь, – перебив Светлану, продолжил, – я всё прекрасно понимаю, сам очень сильно измотался за это время, да и к тому же, я забегу не на долго, мне только пару вещей забрать.

— Тогда ладно, Ванюша, как только заберёшь что нужно – позвони, я приеду за ключами.

— Хорошо, так и поступлю.

Когда я сказал Светлане, что неубранная квартира — это пустяки, я нагло соврал. Сейчас я стою перед старой деревянной дверью с номером 43, и меня пробирает мелкая дрожь. Потому что я отчётливо чувствую, как на меня кто-то пялится с той стороны двери.

— Ну и глупости, – мои слова раздались эхом по подъездному тамбуру, – Ваня, ты взрослый мужик, тебе 24 года, чего тут бояться?

Набрав полную грудь воздуха, я провернул ключ, и опустив дверную ручку, открыл дверь. Оказавшись на пороге квартиры, я захлопнул
за собой дверь.

— Ну и срач, — с удивлением произнёс в слух.

Квартира была перерыта с ног до головы. Видимо следователи искали наркотики, посчитав, что у Ильи найдутся и другие вещества. Я знал один тайник Ильи с травой, которую он хранил за одной из книжек в шкафу, находившемся в гостиной комнате. Какого было моё удивление, когда, войдя в гостиную, я увидел огромную гору книг. Видимо, следователи не стали церемонится и просто вытрясли весь шкаф. Сам же шкаф криво стоял посередине комнаты, и зиял пустыми пыльными полками.
После гостиной я отправился на кухню, и вот что-что, а огромную гору посуды, заполонившую раковину и кухонный столик, частично покрывшуюся плесенью, нельзя было скинуть на дело рук следователей. Похоже, что подобный бардак на кухне происходил уже давно. Помимо посуды, на полу лежали разного рода полотенца, испачканные во что-то коричневатое. Запах стоял просто отвратительный, но это ещё полбеды. Почему-то окна в квартире были настежь закрыты, хотя, логичней было бы оставить квартиру на проветривание, ведь в ней несколько дней находился труп. Чьих рук это дело, родителей или следователей, я не стал размышлять, потому что, замерев на мгновение, заметил очень странную особенность. В квартире было невероятно тихо. Буквально, единственное, что я мог слышать, это собственное сбивчивое дыхание из-за стресса, и ничего более. Ни соседей, ни звуков проезжающих машин за окном, ничего. Планировка квартиры у нас с Ильёй была одинаковой. Живя в собственной квартире, я никогда не замечал настолько громкую тишину, даже по ночам. Да, именно громкую, оглушающе громкую, будто мертвец разрывается в крике тоски и боли, но связки окоченели, и крик его полностью беззвучен. После подобной ассоциации, возникшей в моём измождённом мозгу, меня бросило в жар. Единственное, что я хотел, это просто забрать вещи и свалить с этой отвратной квартиры.
И вот, я открываю комнату Ильи. Запах. Этот запах я запомню на всю жизнь. Он отличался от запаха затхлой плесени, который господствовал на кухне. Отличался от запаха гостиной, что имела советско-стариковский аромат. Комната Ильи пахла… Сукровицей. Знаете, когда в детстве вы случайно резали себе палец, или обдирали коленки об землю, ваша болячка через время покрывалась некой склизкой, прозрачной субстанцией, которая имела мускусный запах, отдалённо похожий на запах крови. Именно этот запах яростно ударил мне в нос, когда я переступил порог его комнаты. Позже, конечно, я почувствовал и иные выделения тела Ильи, что отчётливо сияли коричневым бесформенным пятном на его кровати. Не знаю, почему сукровица, но именно этот запах впился в мою голову гвоздем. Он казался максимально неестественным в данных условиях, ведь сукровица вырабатывается только у живых людей. Натянув кофту на лицо, чтобы не испытывать на себе всю палитру «ароматов», я быстрой поступью отправился к шкафу. Открыв его, я обнаружил… Ничего. В шкафу не было никаких вещей, также, как и не было ни единой пары кроссовок в прихожей, что подметил я не сразу. Но шкаф, как оказалось, не был пустым. Нижние ящики были доверху заполнены тряпками и бинтами ржавого цвета, такого же, как пятно на белоснежной кровати Ильи. Такого же цвета, как рваные полотенца, раскиданные по всей кухне. От всего происходящего, меня будто ударило по голове молотком:

— Что, сука, здесь вообще творится? – воскликнув у себя в голове, продолжил, — нужно сваливать пока не поздно, к чёрту эти вещи.

Я развернулся, чтобы отправится к выходу, но лучше бы я этого не делал. Комната полностью преобразила свой внешний вид. Из квартиры с аккуратным евроремонтом, она превратилась в подобие той самой кровати, на которой лежал Илья. С углов белоснежных обоев начала растекаться коричневая масса. Натяжной потолок начал раздуваться аки рыба Фугу, и сочится дождиком отвратительной массы из маленьких отверстий. В этот раз запах сукровицы перебил все остальные. Я больше не чувствовал запах кала и мочи, трупных останков и прочих выделений, нет. Я чувствовал только её запах. Белоснежные кроссовки, которые я не стал снимать, когда вошёл в квартиру, стали мерзко хлюпать при каждом телодвижении. Комната будто превратилась в болото, в которое скидывали трупы. С каждым мгновением уровень жидкости поднимался, и из-под отвратительной субстанции начали всплывать человеческие конечности и другие части тела. Я старался двигаться как можно быстрее, но чем активнее я двигался, тем сильнее увязал в этой жиже. В какой-то момент от происходящего безумства меня просто стошнило в кофту, которой я прикрывал лицо. Размякшие конечности всплывали на поверхность бульона, по которому я безуспешно пытался передвигаться. Глаза, органы, фрагменты черепа, мельком умудрился зацепить взглядом, раздувшийся от разложения в два раза мужской половой орган. Жидкость уже была мне по грудь. Чувствуя, как мои лёгкие снаружи раздавливает трупная масса, я понял, что начал слышать звук. Самый первый звук в этой изолированной бетонной могиле – звук моторной лодки. Ни сколько звук мотора, сколько звук, с которым лодка рассекает волны, проплывая по водоёму. И тут до меня дошло, что-то стремительно мчится ко мне по поверхности этого бульона. Выход был один, любой ценой пробраться к выходу, и открыть входную дверь, чтобы вся эта жижа вытекла в тамбур. Но не успев шевельнуть и пальцем, шум тут же исчез прямо рядом со мной. Оцепеневший от ужаса, в ожидании встречи с неизвестным мне существом, что так яростно рвалось ко мне сквозь это варево, я ждал. И тут из-за дверного проёма комнаты выглянул Илья. Но он был сам на себя не похож. Короткие волосы приобрели вид засаленной кухонной мочалки, кожа была цвета фарфора, покрытая синюшными трупными пятнами, которые так ярко выделялись на фоне белоснежной кожи. А глаза, боже, его глаза. Тот самый взгляд мертвеца, который я так боялся увидеть, когда его труп вывозили из квартиры. Глазные яблоки почти потеряли свою форму, больше напоминая потасканные временем, сдувшиеся футбольные мячики. Там, где раньше была яркая радужка карего цвета, теперь был один сплошной тускло-серый зрачок. Мышцы его лица окоченели, но ни с того ни с сего Илья стал давить самую ужасную улыбку, которую я когда-либо видел. Его губы уже не имели как таковой формы, а рот был лишь сплошной бездонной дырой с тёмными, гнилыми зубами. Но Илья на зло всему живому растягивал окоченевшую пасть, пытаясь имитировать человеческую улыбку. После этого, меня окончательно прибило, и потеряв сознание, я погрузился с головой в омерзительный водоём.

Очнулся я по среди комнаты. С паническим криком, я быстро вскочил на ноги, принимая стойку готовности к поединку, будто я боксёр. Но всё вокруг было абсолютно нормальным. Комната, покрытая белыми обоями, натяжной потолок, кровать с пятном и мятым одеялом, и наконец, закрытый шкаф. С осторожностью, я решил открыть его. На моё удивление, все вещи были на месте. Помимо пакетов из секонд-хенда, на вешалках висели личные шмотки Ильи. На секунду я подумал о том, чтобы забрать себе пару кофт бренда Stone Island из его коллекции, но через мгновение, собрав абсолютно все, что было в шкафу, спустил вещи в свою машину, и выехал за город.

У меня было немного бензина в багажнике, и так как я курю сигареты, зажигалок у меня распихано по две штуки на каждый карман. Я сжёг её. Его собственную одежду, и ту, что он должен был выдать мне на продажу. Я не верю в энергетику, религию и прочую херню. Не знаю, была ли это фантазия моего выжатого как тряпка разума, или же всё было взаправду. Главное, что пока тлела последняя сигарета из пачки в моих зубах, я наблюдал, как ткань разгорается тёмной копотью на концах пламени. Главное, что я знал причину, по которой я сжёг все эти вещи. Все они имели отчётливый, кисловато мускусный запах, так похожий на человеческую кровь.