Стрекоза

— Ты, что совсем рехнулась? Дура! Какой второй ребенок. Тебе, что одного урода мало? – гремел голос отца, которого Идочка теперь очень боялась.

— Ида не урод! – плакала мама, — Она особенный ребенок, только и всего.

— Все бабы нормальных детей рожают, только ты, дура, особенных!

— Второй ребенок может быть совершенно нормальным!

— Ты, вообще, спасибо скажи, что я тебя вместе с ней из дома не выгоняю!

— Лучше бы выгнал, чем каждый день терпеть такое!

— Хватай свою особенную и проваливай!

— Сволочь! Ида — твоя дочь! – выкрикнула женщина, — Как ты можешь?!

— У нас в роду все нормальных рожали! Может ты нагуляла ее с кем-то!

— Ты сам урод! – мужчина получил пощечину.

— Тварь! – процедил сквозь зубы он. Послышался звук нескольких ударов, стоны мамы, а потом хлопнула дверь.

Папа не всегда был таким. Ида помнила, как он любил ее и маму, как волновался, что их девочка не разговаривает, не смеется, не шалит, как все дети ее возраста. Она просто очень внимательно смотрит, когда папа играет с ней, стараясь развеселить. Тогда ей нравился его низкий голос, который как эхо повторялся в голове. Одна волна догоняла другую. Они накладывались друг на друга, и где-то внутри маленькой девочки появлялось приятное дрожание, к которому та старательно прислушивалась. То, что видела Идочка, тоже изменялось от этого голоса. Она старалась больше рисовать, чтобы родителям было понятней. Из маленьких разноцветных кружков составлялись удивительные мозаичные картины. Только родители не могли понять, что же на них нарисовано. Однажды они долго ехали на машине, потом ходили по очень длинным и светлым коридорам, заходили в разные кабинеты. Везде было интересно, особенно Ида старалась запомнить одну из ламп, которая переливалась как крылышки стрекозы, что прилетала и садилась на листья дикого винограда возле ее окна.

«Аутизм» — таким красивым показалось это слово. Оно плавной волной прокатилось и вызвало легкое покалывание в кончиках пальцев. В тот день мама первый раз сильно плакала, долго разговаривала с белым человеком и ее голос иногда становился громким и резким, таким, что появлялась боль, где-то внутри головы. А потом домой пришла полная женщина с желтыми бусами и ругала папу, говорила, что всегда была против, чтобы он женился на этой дряни. А папа почему-то называл ее мамой. Почему? Ведь мама же не она. Все громко разговаривали, Идочку никто не замечал. Наверное, потому что она была маленькой, а все большими. И маленькая девочка решила подпрыгнуть. Получилось невысоко. Надо постараться еще выше. И она подпрыгивала, стараясь вытянуть при этом шею.

— Что это за идиотизм?! – кричала женщина в желтых бусах. От ее голоса сильно заболело в голове. – Как, ты, мой сын, можешь жить в этом дурдоме?!

Пришлось закрыть уши ладошками. Так было легче. И постараться подпрыгнуть повыше. Мама плакала, закрыв рот обеими руками. Солнце, что светило в окно, делало ее слезы переливающимися, как стрекозиные крылышки. Папа взял со стола бутылку с блестящей пробкой и ушел. Женщина в желтых бусах закричала на маму, что она испортила жизнь ее сыну. А мама взяла Идочку на руки, крепко прижала к себе и унесла в ее комнату на втором этаже. Потом долго качала как маленькую.

Папа перестал играть с дочерью. Теперь, когда он громко разговаривал, у нее все дрожало внутри. Казалось, что руки становятся совсем слабыми, даже карандаш не хотел рисовать кружочки. Не получалось встать и убежать. Оставалось только сидеть, слушать и ждать, когда эта дрожь успокоится.

Сегодня Ида долго сидела, глядя в окно. В зарослях дикого винограда пел сверчок, и песня его понемногу успокаивала. Усеянное звездами небо стало светлеть. Поднималось солнце. В его лучах летали друг за другом несколько стрекоз. Девочке показалось, что они зовут ее куда-то. Она забралась на подоконник. Оказалось, что решетка для плетей винограда совсем рядом, можно по ней спуститься и пойти посмотреть куда улетают стрекозы. Калитка легко открылась. Улица была пустынна. Вдруг послышался голос отца. Страх заставил искать убежища, и она спряталась за огромными кустами флоксов, что росли вдоль забора. Папа ее не заметил. Он шел, качаясь и разговаривая сам с собой. На белые и розовые зонтики цветов прилетали пчелы. Ида долго рассматривала как они целуют каждый цветочек. Тут большая тень закрыла ей солнце. Над ребенком склонился человек с белыми волосами и бородкой.

— Ида, доброе утро! Что ты делаешь здесь в такую рань? Мама знает, что ты гуляешь одна? Пошли-ка, детка, мы с Чапой проводим тебя.

На поводке он вел совсем маленькую, будто кукольную, собачку. Голос человека с белыми волосами понравился. Он протянул девочке руку и помог выбраться из ее убежища. Пока шли домой, что-то рассказывал, улыбался. Игрушечный Чапа бежал вперед, тянул за поводок. Когда большой человек нажал на кнопку у калитки, Идочка услышала голос папы:

— Спишь, что ли, ты, дура? Кто к тебе в такую рань шляется? Что, тот кобель пришел, с которым эту идиотку нагуляла?

— Совсем ум потерял… Ребенка разбудишь.

За воротами послышались быстрые легкие шаги. Отворилась калитка:

— Дядя Тимур! Доброе утро! Что-то случилось?

— Да, я, Неллечка, вашу Идочку… Ой, где же она? Только что здесь была, — он оглянулся по сторонам. – Вон она, за угол пробежала!

— Ида… спит еще…

— Вы уверены? Проверьте все-таки.

Женщина встревоженно оглянулась на дом, на окно второго этажа.

— Не может быть! – и поспешила в дом.

Детская была пуста. Одеяло откинуто. На полу, на подоконнике с десяток новых рисунков. Нелли подбежала к окну и выглянула наружу.

— Нет… Боже мой! Не может быть!.. Не может быть…

Она бросилась на улицу. Пьяный муж хотел что-то сказать, но только махнул рукой.

— Дядь Тимур, Идочки нет! Помогите! Ее надо найти! Надо что-то делать!.. Она же маленькая совсем… одна… Она же не говорит…

— Так, ты не паникуй! Я участкового сейчас наберу.

Уже через пару часов ориентировка была разослана, информация о пропаже ребенка разлетелась по всем соцсетям, подключились волонтеры. Поиски привели на окраину городка, где были засеяны поля. Часть волонтеров расспрашивали в городе. Остальные искали в районе посадок и лесополосы, отделяющей их от дороги. К вечеру обнаружили, что пропавший ребенок ел сырую кукурузу, судя по найденным початкам. Прочесали кукурузное поле. Безрезультатно. Смеркалось. Продолжать поиски в темноте не имело смысла. Совершенно обессиленная Нелли вернулась домой. Муж за день проспался, и мучась от тяжелого похмелья, изучал содержимое холодильника. Он мрачно глянул на жену:

— Где шлялась?

— Ида… весь день искали ее.

— Что ты городишь?

— Ида пропала. Здесь полиция была, пока ты спал.

— Чегооо?..

— Она вылезла в окно. В своей комнате. После твоего скандала.

— Моего, что?.. Не понял… Как она… Ей же всего пять.

— Видеть тебя не могу. Найдется Идочка, мы уедем от сюда. Только фингалов я еще не носила.

— Что выпить есть?

— Чтоб ты ею подавился! – она выставила на стол с четверть бутылки водки.

Поиски продолжились рано утром. Волонтеры придумали, как найти место нахождения девочки. Они прошли по всем полям и оставили еду для ребенка, бананы, йогурты, хот-доги, к которым были привязаны яркие воздушные шары. Кто-то из молодежи принес квадрокоптер с камерой. Оставалось только наблюдать. Пару раз дрон запускали, когда в небо взлетал воздушный шар, но это собаки утаскивали сосиски.

Идочка сидела в глубоком арыке, по обе стороны заросшем густой высокой травой. Воду пускали раз в несколько дней, поэтому было сухо. Мимо несколько раз проходили чужие люди. Они откуда-то знали ее имя и громко его кричали. От этого становилось больно в голове, и приходилось крепко закрывать уши ладошками. Как только боль отпускала, беглянка по глубокому арыку, как по тоннелю, перебиралась в другое место. Так здорово было тихонько сидеть и наблюдать, как солнечный свет пробивается сквозь траву, прилетают красивые бабочки и стрекозы. Один раз Идочка сидела так тихо, что большая стрекоза села совсем недалеко на прутик осоки и можно было даже разглядеть ее удивительные глаза. Наверное, такими глазами стрекозы видят все вокруг так же, как и она, будто из разноцветных зернышек. Интересно, стрекозы рисуют картинки? А откуда здесь шарик? Раздвинув траву и дотянувшись до ленточки, она обрадовалась, увидев привязанный банан. Очень хотелось есть, и не отвязывая шар, она очистила плод и съела. Шарик стал взлетать, потянул за собой кожуру, но та зацепилась. Идочке казалось, что она очутилась в сказочном мире, где на воздушных шарах прилетают разные вкусности, где бабочки и стрекозы не бояться подлетать совсем близко и хвастаться своей красотой. А там, далеко, где что-то блестит в конце этого сказочного коридора, должен быть тот волшебный мир, откуда они прилетают знакомиться. И очень захотелось туда попасть.

Нелли стояла в комнате дочери у открытого окна. Слезы катились по щекам. Муж подошел сзади и обнял жену за плечи.

— Мы найдем ее… — его губы слегка коснулись шеи жены.

— Не надо, Эдик! – она отстранила его руку и случайно смахнула рисунки дочери. Они полетели вниз и опустились на дорожку у дома.

— Стрекоза! — удивленно воскликнул он, глядя вниз.

— Что?..

— Она рисовала стрекоз. Посмотри!

На всех рисунках с такого расстояния стали видны стрекозы, большие и маленькие, много.

— Пруд! Она может пойти туда! Звони! Я к ребятам!

Через минуту хлопнула калитка.

Идочка выбралась на яркий свет из своего сказочного коридора. Поверхность воды переливалась в лучах утреннего солнца, по легким волнам прыгали солнечные зайчики. Недалеко, с другого арыка, по бетонному желобу в пруд стекала вода. Она приятно журчала. Этот звук можно было слушать бесконечно. На камышах сидели стрекозы. Их было много, побольше и поменьше, с оранжевыми, голубыми и синими крылышками. Они ждали свою гостью, и, сев в желоб Ида спустилась, как по горке к самой воде. Камыши оказались намного выше, чем виделось сверху. Босые ноги проваливались в пропитанную водой илистую поверхность. Стрекозы взвились в небо, поблескивая разноцветными крылышками, закружились над головой. Шаг за шагом, все дальше она продвигалась между камышей. Блестящая гладь поднялась уже выше пояса. И вдруг земля исчезла под ногами совсем, волна накрыла с головой. Сначала стало страшно, девочка забарахталась. Вода проникла в нос, в рот, с болью наполнила легкие. Открыв под водой глаза, она увидела, как по поверхности воды красиво поплыли пузырьки, заиграли отблески солнца, едва заметное течение медленно стало относить ее к середине пруда. А если раскинуть в стороны руки, наверное, они превратятся в такие же красивые крылышки. Где-то сверху что-то зажужжало и прилетела очень большая стрекоза. Немного странная, потому что у нее не было длинного хвостика. И… Ида превратилась в стрекозу. Она не могла увидеть, есть ли у нее красивые крылышки, но поднималась все выше и выше, разглядывая сверху искрящуюся поверхность пруда, маленьких рыбок, что сновали в глубине, стайку стрекоз с разноцветными крылышками, людей, которые бежали к этому сказочному месту.

Гигантская стрекоза зависла над водой, где в окружении пугливых рыбок, на самом дне, в центре, расходящихся по водной глади кругов, находилась Идочка. Почему все эти люди показывают руками на воду, ведь надо смотреть вверх…

Папа… Ему, наверно, очень жарко, если он пошел купаться в одежде. Он нырял много раз… и нашел свою дочку!..

Нелли увидела на берегу много людей. В центре, образованного ими круга, что-то происходило. Она приблизилась. Спасатели хлопотали над телом ребенка. Ее ребенка. Врач устало опустилась на землю и отрицательно покачала головой. Рядом, не смея отвести взгляд, на коленях стоял Эдик, мокрый с головы до ног. Он поднял на жену глаза, полные слез и отчаяния.

— Простите меня, мои девочки… Прости, моя стрекозка…