Старые клячи

Когда расстроилась моя свадьба, я была в полной прострации и, защитив диплом, попросила распределение «куда подальше».
«Куда подальше» оказалось небольшое село в горах, довольно далеко от благ цивилизации, где мне предстояло проработать ближайшие пару лет в местной малокомплектной школе. Меня, молодого учителя, поселили квартировать у одинокой местной старушки.
Раушан тате* всю жизнь проработала в больнице и давно была на пенсии. Её хозяйство — единственная корова. Даже мне, человеку крайне далёкому от животноводства, было ясно, что корова по возрасту тоже давно достигла пенсионного возраста.
С хозяйкой мы сразу «сошлись характерами». Кроме того, что пожилая женщина, к своим восьмидесяти годам была очень активной, самостоятельно вела всё хозяйство, при этом ещё и очень образованным и начитанным человеком.
Не ладили они только с соседкой Темиргуль*, молодой женщиной, матерью троих детей, ожидающей рождения четвертого. В течение года я была свидетелем бесконечной ругани соседки по поводу и особенно без повода. Если Темиргуль начинала ругаться, крик её, наверное, было слышно от подножия гор до снежных вершин. По словам скандальной женщины, причиной всех её бед была корова Раушан тате. И мычала она не вовремя, и копытами пыль поднимала, когда та развешивала сушить белье, и цветы возле забора объедала, и много ещё чего вменялось несчастному животному. На одном дыхании Темигуль могла орать минут тридцать-сорок, и каждая её речь заканчивалась «когда вы уже обе, старые клячи, сдохните». Раушан тате никак не реагировала на дикий ор. Когда я спрашивала, почему не приструнить соседку, или хотя бы пожаловаться её свекрови, пусть угомонит невестку, моя хозяйка махала рукой и говорила «ит үреді, керуен жүреді»*.
— Раушан тате, Ваша Майка, правда, очень старая, молока совсем немного даёт, — как-то сказала я.
— Қызым*, на всём свете из близких у меня только Майка и осталась. А молока много ли мне старой надо?! Так и будем с ней вдвоём доживать.