Сон сценариста

Сценарист Александр Михайлович Свиридов проснулся в преотвратнейшем настроении и болезненном состоянии всего организма. В голову был забит кусок ваты, а лоб просто каменел и никак не хотел размягчаться не смотря на периодически стекавшие по нему горячие капли пота, находящие конечной своей точкой мохнатую гущу непричёсанных, мохнатых бровей.

Он просто не находил себе места. «Что это был за сон?» — бурчал он под свой шишкообразный нос? – «Это не может быть!», — Свиридов присел на край кровати и поправил влажную холодную подушку.

«Что за диалоги? Где сюжет? Будто это и не мой сон, а сон какого-то лавочника! Ужас! Коряво! Рвано! История, выдуманная девятилетним мальчишкой!», — Свиридов закурил.

«Ведь раньше были сны. Просыпался и сразу к печатной машинке, пока не забыл. Три книги написал. Да, не издали не одной, но, то по глупости и непонимания материала принимающей стороной, неготовности признания чего-то нового и не штампованного, не более. Какие там были диалоги. Какие персонажи. А сейчас?», — Свиридов поднялся с кровати и стал взад – вперёд расхаживать по комнате. «А что если это всё? Конец?!».

Обтекающий потом сценарист, но уже не от ужаса увиденного во время пребывания в объятиях Морфея, а от поднявшегося летнего солнышка, поднявшего температуру на пятнадцать – двадцать градусов, остановился, замолчал и задумался. На глаза попался будильник. Будильник показывал непривычные для творца шесть часов утра.

Концентрация. Осознание. Понимание происходящего! Вот оно!

«Точно! Это не конец! Это начало! Начало сна! Это сырая структура, которую я всегда пропускал? Та самая медленная фаза сна? Тот самый неглубокий, поверхностный сон, в момент которого и формируется скелет сценария, синопсис и даже поэпизодник! А уж потом, диалоги! Я же просто не успел!», — сценарист вспомнил, что вчера, распив на посошок, он отпустил своего школьного товарища и замечательного политолога, по мнению обоих друзей, — Виталия Петровича Трушина, — в районе начала первого часа ночи, а значит, — он отошёл от режима на час – полтора.

Ввиду того, что по своему обыкновению, его ежедневное состояние, не могло пробудиться ранее одиннадцати часов дня, за минусом шести часов утра, что подняли его «на попить», получается, что скорее всего… талант самого Свиридова не может никак скомпрометирован! Он просто проснулся в какой-то средней фазе!

Свиридов снова закурил, но уже радостно. Душа расправилась и приняла несколько рюмок водки. Но, не для устранения возможного похмелья, а для снотворного, которое должно, по мнению писателя погрузить его в состояние «доспать» и «дозавершить» начатое в ходе творческого эксперимента.

Было решено лечь спать и заняться сценарием, доведя его до логического конца, как это подобает профессионалу.
Свиридов выпил контрольные две рюмки, прилёг на влажную, но уже потеплевшую подушку, улыбнувшись, пару раз перевернувшись на кровати, сильно чихнул, выпустив чих с двух сторон и через не могу уснул.

Солнце уже хорошо прогрело небольшой городок, заставляя людей прятаться в тени, будильник с надеждой протрещал одиннадцать утра и даже заставил писателя пару раз дрыгнуть ногой, но предыдущие несколько рюмок водки победить так и не смог.

Александр Михайлович творил и спал, спал и творил. Он периодически морщил кустистые брови и мгновенно улыбался, показывая читателю, невероятную борьбу. Работа кипела. По лбу так же катились горячие капли пота, делая подушку ещё более влажной. Но, это никак не отвлекало профессионала от работы. Это был не просто сон, а доказательство мастерства! На кону стояла сама честь сценариста! И не зря!

Уже через каких-то пару часов, в прекрасном настроении Александр Михайлович Свиридов топал по улице, за квасом. «Вот это сон! Вот это диалоги! А главное – сюжет! Это не сюжет, — это просто бомба!», — торжественно вещал Александр Михайлович проходящим мимо прохожим – «Всё же три книги написал! Ещё могём, стало быть!».

Свиридов дошёл до бочки, одним махом опустошил кружку кислого, вкуснейшего кваса и снова похвалил себя за проделанную работу!

«Вот это сон! Всем снам сон! Жаль, что нихрена не помню! Но, чувствую, это была бомба!» — сладко крякнул писатель и влил в себя вторую кружку кваса. День однозначно стал лучше, — «Даже жить снова захотелось!»

Что говорить, — профессионал!