СНОВА В СССР

(Рассказ о концерте «Битлз» в Москве 28 июня 1966 года)

– Представь себе, Пол! Я поднимусь прямо на мавзолей!
Джон подхватил свой «Эпифон Казино» ладонью снизу за деку, положил его грифом на левое плечо, словно винтовку, вытянулся вверх и, делая правой рукой неуклюжую отмашку, принялся поочередно задирать ноги вверх, «чеканя шаг».
– Я им крикну оттуда: «Вся власть народу!» Он приблизился вплотную к Полу, улыбка до ушей, в глазах, как всегда в таких случаях, сверкали искорки.
– Они сразу же схватят тебя и отправят в тюрьму на Северный полюс. Или, как минимум, сдадут в Московский зоопарк, – парировал ему Пол.
– Это ещё почему? Я – парень из рабочего квартала. Такой же, как они.
– О, да! Герой рабочего класса на «роллс-ройсе»! И не обольщайся, Джон, Советы не дадут добро на наш приезд. Пойдём, Джордж и Ринго уже устали ждать нас. Чёрти что – одну песню записываем третьи сутки.

***

Леонид Ильич вышел из ванной комнаты своей квартиры на четвёртом этаже дома номер 26 на Кутузовском проспекте. Он был в белой майке и тёмно-синих тренировочных штанах. Вытер лицо лёгким полотенцем, накинутым на шею, проследовал в просторную столовую, подошёл к зеркалу и, взяв мельхиоровую расчёску, принялся тщательно зачёсывать назад волосы, что-то негромко напевая при этом.
Виктория Петровна, разливавшая в этот момент чай, расслышала только «йе, йе, йе» и удивлённо приподняла бровь:
– Что это ты напеваешь, Лёня?
– Это… «Битлз», Витя… Великобританский ансамбль… – смутился Леонид Ильич.

Быстро позавтракав, он подошёл к телефонному аппарату, снял трубку и, со своим обычным южным «гэканьем», сказал:
– Алло! Соедините с Громыкой! Андрей Андреич, я скоро приеду к себе в кабинет, машина уже внизу. Ты заедь. Есть разговор. Да.

Генеральный секретарь расположился в кресле своего просторного, но аскетично убранного кабинета номер 6 на Старой площади.
– Значит так, Андрей Андреич, ты мне скажи, что ты думаешь про английскую эстраду?
– Как министр иностранных дел или как простой гражданин?
– Как министр, естественно. Гражданина… я бы на улицу вышел спросить.
– Ну, кое-что слышал в начале 50-х, когда был послом… Для чего Вы спрашиваете, Леонид Ильич?
– У них есть ансамбль, называется «Битлз». В данный момент… номер один в мире. Вот так… Говорят, и в наших московских подворотнях молодёжь их песни поёт. Я посмотрел, послушал. Ничего! Один солист у них, темноволосый такой, на молдаванина из наших похож. Симпатичный. Поёт хорошую песню, про вчера. О любви! – выражение лица Леонида Ильича стало романтичным, – А другого зовут Джон, это по-нашему Ваня, мне Суходрев сказал. Может дадим им выступить в Москве? Дин Рид же выступал.
– Выступал.
– Елизавета Вторая им орден Британской империи вручила. У нас орденов тоже хватает, подберём! С Сусловым и Андроповым я переговорю, с Косыгиным тоже. Щёлокову скажу, пусть обеспечит порядок… Вот Семичастный меня беспокоит, председатель КГБ… Это Шелепина человек, а ведь он сам на моё место метил…
Генсек, задумавшись замолчал, затем продолжил:
– А как ты думаешь, Подгорный не будет против? Председатель президиума, как-никак…
Громыко улыбнулся половиной улыбки.
– В настоящее время, после полёта Гагарина, и прочих достижений Советской власти, несмотря на некоторые, хм… аспекты деятельности Никиты Сер…
Леонид Ильич, нахмурившись, кашлянул. Громыко продолжил фразу, так и не произнеся до конца отчество предшественника:
– …в мире сложился довольно привлекательный образ Советского Союза. Вон и Де Голль, принял решение о выходе из НАТО, приехал к нам.
– Сейчас он в Ленинграде… принимает участие в мероприятиях, завтра едет в Киев… Да… 29-го июня вернётся к нам, в Москву, – прокомментировал Брежнев.
– Есть определённое улучшение с ФРГ. Симпатизирует Италия. Собираемся подписать договор с «Фиатом». Торговые контакты расширяются. Это действительно благоприятная для нас ситуация, которую надо использовать. В данный момент существует хорошая возможность отодвинуть железный занавес дальше на запад, ещё очевиднее показать капстранам и всему миру преимущества социалистической модели. В этом свете культурные контакты, теоретически, тоже могут быть средством достижения…
– Давай оставим теоретику, Андрей Андреич, не люблю я её. Хорошо, что ты согласен с генеральным секретарём. Ты видишь, мне всё приходится делать самому, за всем смотреть. Нигде нельзя внимание ослабить, работёшка такая… да… – Брежнев вздохнул, – Тут надо подключить твоё министерство. Дайте им ответ: приезд одобряем. По сведениям нашего гидрометцентра, с 27-го по 29-е … над Японскими островами будет бушевать тайфун. Пусть садятся в Москве.
– Хорошо, Леонид Ильич!
– Александрова позовите мне! Андрей, займись этим делом! Подготовьте концертный зал во Дворце Съездов. Отправьте за артистами правительственный ЗИЛ с водителем и сопровождением. Подключите молодых ребят из горкома комсомола, но не тех… а надежных, своих… Чтобы английский на уровне!
– Сделаем, Леонид Ильич.
– Составьте список приглашенных, мне потом на утверждение… Гагарина надо позвать! Он сейчас как раз на отдых в Крым собирается. Магомаева пригласите…

***

– Москва ответила. Они готовы нас принять, – Брайан Эпстайн нервно водил в воздухе сигарой, золотые запонки поблескивали в электрических огнях аэропорта Хитроу. – Они говорят, над Японией скоро начнётся тайфун, и мы не сможем сесть в Токио, предлагают переждать в Москве. Один концерт. В Кремле.
– Прямо в Кремле? Вот это сюрприз! А размещение?
– Размещение там же. Сказали, специально подготовят апартаменты. Не хотят давать шанс фанатам. После Германии, признаться, я тоже не хочу. Хотя, откуда фанаты там, где не было ни одного выступления, и где мы не продали ни одной пластинки? О да, и они заплатят за выступление в пять раз меньше, чем предлагают японцы. В пять раз! Они говорят, что и так платят больше, чем советским народным артистам, никаких обсуждений. Прими или забудь! Альтернатива – лететь в Анкоридж и ждать там. Это на Аляске.
– Я не взял теплого белья, – прохладно прокомментировал Джон.
– Аляска? Это, где эскимосы? – устало спросил Ринго.
– Говорят, в России девушки красивые, – мечтательно произнёс Джордж.
– Я поддержу Джона. Не люблю холод, – решительно подытожил Пол.
Эпстайн резким движением выбросил сигару в никелированную урну, ему не нравились оба варианта.
Ближе к обеду 27 июня самолет Японских авиалиний с ливерпульской четверкой и их командой на борту поднялся в воздух и взял курс на Москву.

***

В небольшом прокуренном кабинете монументального здания на Лубянской площади сидели трое суровых мужчин в серых гражданских костюмах – двойках: один в кожаном кресле за столом, двое других на стульях перед ним.
– Они вылетели, – сухо произнёс тот, что в кресле. – Есть распоряжение сверху – не спускать с объектов глаз на территории, и особенно, вне её. Если попытаются выйти, обеспечить проход. Коменданта в известность не ставить. Выйдут, вести группами, не светиться. При первой возможности – задержание, в процессе разрешено немножко потрепать.
– Задержим, а дальше?
– Дальше не ваша забота.

***

На взлётно-посадочном поле «Битлз» и их команду ожидал эскорт из пяти автомобилей, у трапа встречала русоволосая, голубоглазая девушка с косами, как колосья пшеницы.
– Здравствуйте! Маргарита Сергеевна! – она протянула вперёд руку, – Можно просто Рита. Добро пожаловать в Москву! Я – секретарь Московского горкома комсомола. Меня «закрепили» за вами! Буду во всём вам помогать! – И очаровательно улыбнулась, задорно тряхнув головой.
Пол воодушевлённо присвистнул. Джон несильно наступил ему на ногу, и вырвавшись вперёд, преувеличенно галантно пожал комсомолке изящную ручку. Пол вслед за ним также подержал девушку за руку, сделав лучший вариант «щенячьего взгляда», смущённо кивнул ей Джордж, просемафорил улыбкой Ринго. По дороге все четверо прильнули к окнам: вот он, СССР!
Тяжёлый правительственный ЗИС въехал на территорию Кремля. Открылась массивная задняя дверь, из неё показалась голова Джона, за ним вылезли и остальные битлы.
Брайан собрал всех в номере Джона и Ринго, чтобы обсудить предстоящий концерт.
– Они просят лиричную программу, по возможности без рок-н-роллов.
– Давайте тогда вообще не будем петь, поиграем им Моцарта, – предложил Джон. Он был вызывающе серьёзен.
– Они не запретили барабаны? – преувеличенно осторожно поинтересовался Ринго.
– Ну просто у них другие традиции и культура, – примиряюще произнёс Пол.
– Парни, просто скажите, что играть. Брайан, у нас остался скотч? – небрежно спросил менеджера Джордж.
– Ещё вполне приличный запас.
Джордж поднял вверх большой палец правой руки. Эпстайн продолжил:
Я предлагаю, давайте чуть-чуть потрафим им, наденем белые рубашки, узкие красные галстуки – это будет даже стильно. Там у них в зале много красного…
– Красный очень подойдёт сейчас к нашим глазам, мы спим по четыре-пять часов в сутки, – прокомментировал Ринго.
Эпстайн не ответил ему, но посмотрел на Леннона и сказал:
– Джон, и пожалуйста, без этих твоих фокусов! Мы можем не улететь отсюда. А нас ждёт «Ниппон Будокан» – крупнейшая крытая арена Японии. Все билеты проданы! Вечером вам проведут экскурсию по Кремлю. А потом всем отдыхать!

***

Зал не был полон. Такого никогда не случалось на выступлениях Битлз в последние годы. Нетипичным был и возраст большей части аудитории: молодежь определённо была в меньшинстве. Это было во всех смыслах крайне исключительное выступление. Все четверо нервничали, не говоря об Эпстайне.
Открыть концерт вышел диктор центрального телевидения Игорь Кириллов:
– Товарищи! Сегодня на этой сцене перед вами выступает вокально-инструментальный ансамбль из Великобритании – «Битлз»!
– Леди и джентльмены! Уважаемый генеральный секретарь! – Джон, улыбаясь, поднял руку приветствуя Брежнева. Тот улыбнулся и кивнул в ответ.
– Товарищи! Мы приветствуем вас! Не так давно мы были в Букингемском дворце, а теперь оказались здесь, в Кремле. Это большая честь.
Кириллов озвучил перевод. Раздались осторожные, сдержанные аплодисменты.
– Им бы не мешало постричься, – прошептал Суслов Андропову.
– Ну дела! – подумал про себя Подгорный, поправляя очки, и перевёл взгляд со сцены на генерального секретаря.
– Здесь три месяца назад проходил съезд ЦК! А теперь вот этот балаган! – возмущенно пробубнил директору ТАСС Дмитрию Горюнову Александр Шелепин.

Джон подмигнул Ринго.
– Раз, два! Раз, два, три, четыре!
И тут произошло то, чего в концертном зале Дворца съездов не ожидал никто – Джон лукаво улыбнулся и выдал песню, которой не было в утверждённой программе – один из самых мощных своих рок-н-рольных боевиков – «Я увидел, как она стояла там»:
– Семнадцать лет было ей…
Лица членов политбюро окаменели. Комсомольская молодежь, попытавшаяся было двигаться в такт, покорно притихла под взглядами старших товарищей.
Пол на автомате дергал струны своей скрипичной бас-гитары, с недоумением глядя на удивлённого Джорджа, и на Ринго, который как ни в чём не бывало колошматил по барабанам. Единственными движущимися предметами в зале были члены группы, а также Брайан Эпстайн, в отчаянье метавшийся за сценой.
– О чём… это? – спустя минуту спросил Леонид Ильич Суходрева.
– О юношеской дружбе… Леонид Ильич… – Суходрев судорожно сглотнул.
– О дружбе, да? Хорошо…
– Забросили десант капиталисты… – ругнулся про себя Шелепин. – Достукались!
По окончании песни зал безмолвствовал.
– Веди мою машину! – невозмутимо объявил Джон первую в утверждённом списке концерта песню. – Раз, два, три!
– О чём поют? – Леонид Ильич развернулся к Суходреву, – А, про машину? Очень хорошо! А эта… – Леонид Ильич покрутил в воздухе пальцами, – с «йе, йе, йе»?… Будет?
Суходрев кивнул. Виктория Петровна покосилась на супруга.

Сыграли «Она любит тебя». Генеральный секретарь начал слегка двигаться в такт музыке. Вслед за ним слегка расслабилась и остальная публика. Затем Пол запел «Вчера». Остальные битлы отошли вглубь сцены. Глухо звенела акустическая гитара, мелодичный голос солирующего Пола плыл по залу, вдруг потерявшему свою строгую официальность, казалось, что этот чистый, искренний голос проник в каждое сердце, не оставив равнодушными даже членов политбюро. В один момент Виктории Петровне почудилось, что глаза мужа на мгновение стали чуть влажнее обычного. По щекам и вискам самого Пола в это время обильно катился пот. Песня закончилась, и в зале снова повисла тишина, на этот раз совершенно другая по характеру. Её прервал Леонид Ильич, энергично захлопав и одобрительными кивками призывая присутствующих поддержать его. Зал постепенно загремел аплодисментами. Остальная часть концерта прошла «без фокусов», как и просил Брайан Эпстайн. Битлз исполнили «Билет на поездку» и «Человек ниоткуда». За обеими последовали уверенные аплодисменты. Джордж сменил «Эпифон» на «Рикенбекер» и начал петь «Если бы мне понадобился кто-то». В рядах комсомольских активисток началось заметное оживление.

Чтобы закрепить успех, сыграли «И я люблю её», которую обычно не исполняли на концертах.
Финальной песней прозвучала мелодичная «Нет ответа».
Продолжительные аплодисменты, сквозь которые Джон крикнул по-русски:
– Спасибо!
Снова овации. По окончанию концерта почетные гости стали постепенно переходить в банкетный зал. Пол через Риту обратился к Леониду Ильичу:
– Леонид Ильич, мы видим, что в зале находится Юрий Гагарин. Вы позволите нам сфотографироваться с ним и с Вами? Юрий не будет против?
Гагарин был с супругой, которая взглядом одобрила предложение, он согласился. Пол передал фотоаппарат личному фотографу Брежнева Владимиру Мусаэльяну. Сначала он сфотографировал четверку с генеральным секретарём, вставшим с краю, рядом с Полом. Затем снял четвёрку и Гагарина в центре. Эта фотография обойдёт потом первые полосы всех ведущих мировых газет, и будет названа одной из самых значимых в истории. Пол без проблем уступит на неё права Мусаэльяну, который мгновенно станет фотографом — мировой знаменитостью. Юрий Гагарин в белой рубашке, в строгом чёрном костюме и узком тёмно-бардовом галстуке с белой полоской наискосок, волосы зачесаны назад. Битлз в костюмах и рубашке таких же цветов, и в своих узких красных галстуках, волосы на лоб. Пять знаменитых улыбок на одной фотографии, будто излучающей свет.

Банкет, по условию Эпстайна, был коротким. Но, по кремлёвской традиции, изобильным. Перед банкетом прошла короткая официальная церемония награждения. Леонид Ильич встал из-за стола, на котором лежали четыре небольшие коробочки, и зачитал по бумажке:
– Дорогие товарищи! Разрешите мне, выполнить почётную обязанность и наградить знаками «Заслуженный артист СССР» товарищей Маккартни, Леннона, Харрисона и Старра. Надеюсь, что они через культуру помогут нам укреплять добрососедские отношения между нашими странами.
И пригласил первым на награждение Пола. Фотография с советскими наградами, сделанная Робертом Уитакером, официальным фотографом «Битлз», впоследствии тоже вызовет бурю обсуждений в западной прессе.
На банкете всё было расписано поминутно, официанты в чёрных бабочках сменяли блюда: целиком запеченных поросят и осетров, красную и черную икру, цыплят табака и перепелов, всевозможные салаты. Брежнев любил, когда стол сервировался щедро, хотя сам был достаточно неприхотлив в пище.
Выпить «Столичной» согласился только Ринго, чем заслужил одобрительные восклицания от членов политбюро.
– Настоящий ударник! – пошутил кто-то.
Эпстайн продегустировал дагестанский коньяк. Остальные ограничились грузинским вином. Тосты следовали по протоколу, с равными интервалами.
В какое-то мгновение лицо Джорджа перекосило, во взгляде появилась растерянность.
– Пол, не ешь это, ради Бога! – с трудом произнёс он. – Там, под свеклой, внизу – селёдка!
– Селёдка в салате? Ты шутишь?
– Да, и вон ту штуку, похожую на желе, которую мажут горчицей, тоже не пробуй ни в коем случае!
Наконец подали кофе, на стол поставили хрустальные пепельницы. Ринго и Джордж достали сигареты. Ринго заметил заинтересованный взгляд Леонида Ильича и протянул ему открытую пачку марки «Кент», Джордж вслед за ним предложил французские «Житан».
Леонид Ильич вытянул из первой пачки одну сигарету и, прикурив её от протянутой Ринго перламутровой зажигалки, затянулся дымом.
– Ничего… – произнёс он, выдыхая, – Мягкие!…
Джордж протянул свою пачку сидящему неподалёку Магомаеву.
– Спасибо! – произнёс Муслим Магометович по-английски, элегантно вытаскивая сигарету из пачки. – И спасибо за музыку! – добавил он.
После концерта и банкета, обессиленные участники группы разошлись по своим апартаментам для отдыха. Им катастрофически не хватало сна.

***

На следующее утро Джон проснулся первым и по мягким кремлёвским коврам отправился будить Пола:
– Пол, я хочу выйти за стену, хочу увидеть всё сам. Мне хочется увидеть мир с их стороны, какой он есть. Хоть на час! Ты со мной?
– Не могу сказать, что мне действительно нравится эта идея, но одного я тебя точно не отпущу. Леннон-Маккартни, так ведь?
– Брайану ни слова. Возьмём с собой Нила, да? И Мэла, на всякий случай, с ним спокойнее. Ты попросишь товарища Риту провести нас через охрану? – Джон ехидно хохотнул, – позвонишь ей прямо сейчас?
Взгляд Пола слегка затуманился, на лице появилась улыбка.
– Конечно! Какой разговор!
В дверях появился сонный Джордж, а затем недовольный Ринго.
– Так не пойдёт, мальцы, – сказал он и поправил перстень на мизинце правой руки.

Все вместе они вышли на Красную площадь. Джон и Пол в кепках и в тёмных очках. Ринго укутался в шарф, несмотря на тёплую погоду. Джордж надвинул на глаза шляпу. Впереди Рита и Нил Аспиналл, Мэл Эванс – замыкающий.
– Ощущение, что находишься на вершине холма, – Джон запрокинул голову вверх, – и небо так низко… Пол, сделай мне кадр на фоне надписи «ЛЕНИН»!
– Джон, у тебя слишком счастливое лицо, это же склеп! Прояви уважение, – Пол направил на него свой «Пентакс». – Ты не находишь, Леннон и Ленин звучат практически одинаково? Хе, хе…
– Смотри, обязательно построй мне потом такой же, только белый. И напиши просто «ДЖОН».
– А давайте, я вам нашу самую большую библиотеку в стране покажу? – решилась предложить Маргарита Сергеевна, – а чтобы действительно узнать Москву, надо побывать на Арбате! Это близко! И всё по пути!
После гастролей в Германии, на пике битломании, где от фанатов защищали сотни полицейских с дубинками или овчарками, было здорово просто пройтись по улице, как обычные люди, за которыми никто не гонится. Утреннее солнце поднимало настроение. Библиотека впечатлила гостей своими размерами. Осмотрев её, они отправились дальше по проспекту Калинина.

Бело-синий автобус ГАЗ-651 резко вывернул с проспекта Маркса. В нём, помимо водителя, находились восемь крепких мужчин в серых и чёрных гражданских костюмах.
– Приготовиться! Вот они!
– Что делает этот идиот? Откуда он взялся?!
Комментарий относился к сержанту милиции, который как раз в этот момент подходил к четвёрке музыкантов и их сопровождению.
– Сержант Перцев! Предъявите документы, граждане! – милиционер приложил руку к фуражке.
Это английские артисты, – выступила вперёд Рита. – Я – секретарь горкома комсомола, сопровождаю их.
Нил и Мэл настороженно переглянулись.
– Ансамбль в бегах, – хихикнул Джордж.
– Послы рок-н-ролла, – добавил Ринго.
– Прогулка окончена, Джон… – вздохнул Пол.
В этот момент сержант милиции застыл, уставившись на Леннона. Потом перевёл взгляд широко раскрытых глаз на Маккартни, и уже совсем ошарашенно разглядывал Харрисона и Старра.
– Джон Леннон!… Пол Мак… Так это что? Это же – Битлз?! – обратился он за поддержкой к Маргарите Сергеевне. – Здесь, в Москве!!! Вот это дела!
– Товарищ сержант, вы лучше проводите нас до Арбата, мало ли что, – нашлась Рита. – Как Вас зовут?
– Так я… мне… меня… Конечно провожу! Алексей!… Иваныч!
– Чёртов придурок! – разочарованно стукнул по двери автобуса увесистым кулаком стоявший в передней части салона руководитель группы. Водитель угрюмо посмотрел ему в ответ.

Дальше, уже в сопровождении милиции, неспеша пошли в сторону улицы Арбат.
– А у Вас, Алексей, девушка есть?
– Да какой там! У нас в отделении прямо клуб одиноких сердец! Один майор Васильченко женатый, так он это давно уже!
Рита заливисто рассмеялась, задорно затряслись её косички.
– Почему Вы смеётесь? – поинтересовался Пол с улыбкой.
– Да вот, сержант Перцев забавный такой: говорит, у них в отделении милиции – клуб одиноких сердец.
– А вы откуда их музыку знаете?
– Так у нас столько их пластинок прошло через отделение, на костях, на рентгеновских снимках в смысле, настоящие тоже были, фирменные, изымали у фарцы… Я на обложках там их и увидел. Ну а пластинки-то послушал, интересно было. Очень понравились их песни!

На Арбате начиналась жизнь. Из открытого окна на втором этаже развевались белые занавески и по радио звучало бодрое:
– Здравствуйте, ребята! Слушайте пионерскую зорьку!
В переулке им встретилась небольшая группа студентов, собиравшихся в поездку за город, с гитарами и рюкзаками. Студенты быстро поняли, кто встретился им июньским утром. Четверку окружили, и с разной степенью успеха, в зависимости от уровня английского, попытались общаться.
– Что это там происходит? – Пол указал Рите на Джона, стоящего рядом с изящной темноволосой девушкой.
– А! Джон познакомился с Люсей Чхеидзе. Студентка из Грузии с глазами, как у горной лани. Она поэтесса, пишет удивительные стихи про свою Родину: у неё там сплошные цветы, мандариновые рощи, и бриллианты вместо звёзд в небесах.
– Эй, Пол, там парень, он все наши песни знает по дате выпуска, все альбомы, все тексты. – Джордж вытянул руку, указывая в сторону, где стоял кудрявый парень лет двадцати, в глазах у него был восторг.
– Он говорит, из Ленинграда приехал вчера. Зовут Коля. Не верит, что это действительно вы. – рассказала Рита.
– Серьёзно, приятель? – улыбнулся Пол. – Подойди сюда! Скажи-ка мне: когда вышел альбом «Вместе с Битлз»?
– 22 ноября 1963 года. 14 песен. 1-е место в Британском хит-параде в течение 21 недели подряд! – без промедления выпалил парень.
– Потрясающе! Как насчёт первого альбома?
– 22 марта 1963 года на лейбле Парлофон.
– Чудеса! Вы посмотрите на это! Я уже забыл! Джон подойди!
– Понимаете, вы как Иисус, только в творчестве, и вас четверо! Вы своими песнями несёте свет, меняете людей к лучшему. Может быть, вы – начало новой религии… Голос его заметно дрожал.

С окрестных переулков, вслед за быстро распространяющейся вестью, всё тянулась и тянулась молодёжь, преимущественно студенты и подростки. Ринго сфотографировался с двумя девушками, и выстроилась целая очередь желающих. Вторая линия выстроилась к Полу, который и сам сделал несколько кадров.
– Сыграйте, пожалуйста! Сыграйте, хоть одну песню! – Студенты распаковали гитары.
– Чего они хотят?
– Просят вас исполнить хотя бы одну песню.
– Какую?
– Им всё равно. А вот, «Девушку» говорят.
– Ладно! – взглянув на остальных, сказал Джон. – Сделаем, парни?
– Только одну, хорошо? – согласился Джордж, критически вращая в руках неказистый инструмент. Джон запел:
– Я хочу вам рассказать, как я любил когда-то. Правда это было так давно… Помню часто брёл я ночью по аллеям сада, чтоб шепнуть в раскрытое окно…
И уже всем Арбатом подхватили припев. Казалось, даже листья на деревьях дрожали…
Песня ещё звучала, когда поблизости остановилась колонна из трёх больших автомобилей, в середине – знакомый чёрный ЗИС. Из него вышел Эпстайн.
– Джентльмены, вы доставили мне несколько очень неприятных минут!
Щёки у него горели.
– Пройдите в машину!
Толпа разочарованно замерла.
– Пока, ребята! – крикнул напоследок Пол. – Рита, ты можешь сказать им?
– Вы – отличная аудитория! Спасибо! Мы молоды! Нам всем что-то нравится, неважно, если у нас разные идеи! Они всё равно могут где-то сойтись: в одежде или в музыке, или ещё в чём-то. Если постараться, подойти правильно, мы можем понять друг друга! Было здорово провести с вами немного времени! Удачи! – перевела Рита.
В машине Джон сказал Полу:
– В Америке нас воспринимали как модный товар, во Франции и в Германии все хотели на нас взобраться, или хотя бы дотронуться, что-то от нас оторвать, хоть лоскут, хоть кусочек, а здесь что-то другое… Тот парень там, он сказал, что мы для него как Иисус… Им нравится наша музыка, очень похоже на то, как это было дома, особенно в начале. Они внешне скованы, но кажутся искренними, настоящими…
– Да, как было в начале, Джон! Тогда мы были группой музыкантов, и отличных музыкантов! А последнее время из нас делают марионеток, – добавил Джордж с досадой.
Ринго барабанил кольцами по стеклу автомобиля Марш тореадора из оперы Кармен.

***

В штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, ожидали нового хозяина офиса. Но работа не прекращалась. Те, кому поручено было бдеть за происходящим на американском, а также других континентах, бдели, не смыкая глаз даже ночью:
– Меня начинает беспокоить этот Леннон. Какой чёрт его понёс в Москву! И вообще вся их четвёрка начинает приобретать уж слишком много влияния! Этот парень играет с огнём. Возьмите его в разработку. Если он и его дружки, скажем, начнут выступать против войны во Вьетнаме, или другой политики Вашингтона, последствия могут быть самые серьёзные. Проклятые коммунисты!

***

Битлз готовились к отъезду. Леонид Ильич тоже приехал в Кремль – готовить встречу с Де Голлем. Он подошел к четвёрке и их сопровождающим:
– Маргарита Сергеевна, ну как наши герои? Мы всё МВД на уши подняли. Я Щёлокову чуть строгий выговор не влепил… И не только ему!
– Всё в порядке, Леонид Ильич! Ребята очень хотели Москву посмотреть!
– Ну и как? – Генеральный секретарь очень пристально посмотрел на Джона. Рита перевела.
Джон понял значимость момента.
– Фантастика! – сказал он. – Широкие проспекты, намного просторнее, чем в Лондоне. Жаль не получилось проехать в метро! И ещё: у вас интересная молодёжь.
– В следующий раз прокатитесь! Организуем! – улыбнулся Леонид Ильич. Он по-отечески посмотрел на Пола, и добавил, кивнув на Леннона:
– Вы там берегите его! Бедовый он у вас.
– Товарищ генеральный секретарь, сэр… Пожалуйста, дайте миру шанс! Ведь, всё, что нужно – это любовь! – добавил Джон.
– Постараемся, – вдруг задумавшись, медленно произнёс Брежнев. – До свиданья! Как это по-английски? – он наклонился к Суходреву. Тот шёпотом ответил, и Леонид Ильич повторил эту фразу на английском языке, и там фрикативно «гэкая» по южному, а потом по-русски добавил:
– Приезжайте к нам снова, в Советский Союз!

– Рита, Вы замечательная! – произнёс Пол сжимая её руку в своих ладонях.
Рита пыталась найти подходящие слова, но они всё не находились, безнадёжно затерявшись среди изученного в школьные и университетские годы вокабуляра… Она просто смотрела на него своими голубыми, как московское небо, глазами. Было физическое ощущение, что в воздухе вокруг раздавалось громкое тиканье…
– До свиданья!
Через четыре часа самолёт Японских авиалиний вылетел из Внуково в токийский аэропорт Ханэда.