Смерть с привкусом клубники

Как вы представляете свою Смерть? Какой, по-вашему, она должна быть? Смерть с большой буквы… Миссис Смерть… Мурашки идут при упоминании о Ней. От Нее ни уйти, ни сбежать, ни спрятаться. С ней можно играть, как мышка с кошкой. Она может вам поддаваться, хитро ухмыляясь, потому что знает — неоспоримая победа всегда за Ней. Даже, играясь с вами всю жизнь, все равно Она выйдет совершенным победителем, триумфатором. И вам об этом известно. Потому-то вас и пугает этот сильный и опасный противник. Потому что вы знаете, что рано или поздно, Она все равно возьмет над вами верх. Смерть неизбежна, Смерть — то, что положит конец всему. Она положит конец никчемной человеческой жизни, с ее ничтожными мелочными заботами, и ничего не стоящими страданиями.
По сути, человечество — это колосс на глиняных ногах. Человек думает, что ему принадлежит весь мир, но он лишь жалкая игрушка в руках Смерти. Он дрожит перед Смертью, как тростинка на ветру, как раб, перед суровой непреклонной госпожой. А что потом? Траурная процессия, скорбные маски, копошащиеся черви… Да, незавидная участь ожидает всех нас… А дух? Отлетит ли он на небо в рай, под землю в ад, растворится во Вселенной, или будет ждать своего перерождения? Кто скажет об этом наверняка?
Впрочем, находятся и такие, которые сами идут навстречу Смерти с распростертыми объятиями. У них есть одно преимущество — они могут сами выбрать свою идеальную Смерть. Смерть на любой вкус! Вы можете выпить яду, вздернуться на брючном ремне, спрыгнуть с крыши, вскрыть себе вены, лечь под поезд, вонзить в себя нож, пустить пулю в лоб, утопиться, наконец! Смерть многогранна, но итог у нее один — это конец вашего существования. По крайней мере, земного (на тот случай, если вы окажетесь религиозным фанатиком).
Герда сидела за столиком, на котором лежала пачка сигарет с надписью «курение убивает». В пачке оставались две тонкие сигареты с привкусом клубники. Она вытащила одну, поднесла ко рту, другой рукой взяла со стола зажигалку. Убивает! А есть ли на свете то, что нас не убивает… Порою мы сами себя убиваем и маленькими шажками продвигаемся навстречу Смерти. Медленное самоубийство с изысканным вкусом клубники…
Герда всегда мечтала умереть красиво. Не так, как умирает большинство. Лежать старой, никому не нужной больной и дряблой клячей, в окружении родственников, которые все никак не дождутся вашего конца, это ли не омерзение! Ждать, когда Она подходит медленными, неторопливыми шагами, растягивая свое удовольствие!
Герда всегда мечтала умереть молодой и красивой, самой выбрать свою идеальную Смерть и получить от этого удовольствие.
У Герды имелся брат, которого звали Кай. Этими известными именами из сказки Ганс Христиана Андерсена по неведомой причине наградила их бабушка, которая давным-давно проиграла в схватке со Смертью.
Они были двойняшками. Они были похожи. Брат и сестра. Иногда их трудно было отличить друг от друга. Иногда казалось, что это двое молодых парней, либо две миловидные девушки.
Они были любовниками. Осознание того, что инцест — запрет, возбуждало их еще больше. Хотелось нарушать все запреты, которые существовали. Хотелось вывернуть мир наизнанку.
Уже давно они играли в эти игры со Смертью. Каждый из них умирал по очереди. Другой же возвращал того, кто умирал, к жизни.
Считанные секунды. Каждая упущенная секунда может стоит жизни. Серьезная игра. Дразнить Смерть.
Герда с загадочной улыбкой смотрела на себя в зеркало, докуривая тонкую сигарету. Нервно взяла еще одну, последнюю, выпуская изо рта сладковатый дым. Пустая пачка упала на пол: «курение убивает».
Девушка что-то прикинула в уме и захохотала, покачиваясь на стуле. Белые локоны падали на плечи. Она схватила телефон. Пальцы с черным маникюром забегали по кнопкам.
— Кай? Я готова умереть!
— Где ты?
— В нашей башне. У тебя полчаса. Через полчаса я выброшусь из окна в море.
— Ты с ума сошла?! Там же высоко, ты наверняка убьешься.
— Игра ва-банк со Смертью. Я ставлю на карту все! У тебя полчаса, Кай.
Герда залезла на подоконник и открыла окно. Ветер ворвался внутрь, развевая платье. Лицо обдало каплями морских соленых брызг. Девушка посмотрела в окно. На воду падал свет дальнего маяка.
Морская пучина раскрывала объятия. Добро пожаловать, я ваша Смерть! Дерзнете встретиться со мною лицом к лицу?
Герда смотрела на море. Нервное возбуждение пробежало по телу. Ее возбуждало предвкушение собственной Смерти. Нет, это не было страхом. Это было интригой, приключением, вызовом серой обыденности, которая, по сути, страшнее самой Смерти. Не боится Смерти тот, кто не боится потерять Жизнь. Герда не боялась потерять жизнь. Что делать в ней? Искать несуществующий смысл? Каждый день делать одно и тоже, постепенно стареть, разваливаться от недугов и ждать Смерть, как жестокого палача? Не лучше ли самому кинуться к ней с распростертыми объятиями? Но сделать это красиво, утонченно, со вкусом.
Герда глянула на старинные часы, потом опять в окно. Осталось ровно пять минут. Ветер едва не снес ее вниз. Как заводит, как манит собственная Смерть! Еще минута и вот, она летит навстречу Ей из окна башни, подхваченная ветром, треплющим платье и волосы.
— Герда!! — закричал, успевший выбежать из машины, Кай.
Раздался громкий всплеск. Тишина. Только волны шумят. Кай вытащил фонарь и кинулся к морю.
— Герда!
Неужели Смерть выиграла на этот раз? Неужели море приняло жертву?
Кай разделся и кинулся в море.
Ее нигде нет! Утонула? Разбилась о скалы? Волны отнесли далеко от берега? Кай нырял вместе с фонарем, но ни Герды, ни ее трупа нигде не было. Потеряв надежду, он поплыл обратно. Она лежала возле берега.
— Герда, ты живая?! — Кай провел ладонью по мокрому лицу, на котором виднелись ссадины. При свете луны на лбу и щеках блестели капельки морской воды. Глаза закрыты. Мертвая? Губы Кая потянулись к ее губам. Искусственное дыхание может спасти ей жизнь. Через нсколько минут Герда принялась кашлять, изо рта побежала вода, Кай перевернул ее на живот.
— Я думал, тебе конец! Что ты не соберешь костей…
Герда злорадно засмеялась, тяжело дыша:
— Я выиграла у нее! В который раз!
— Ты ничего себе не сломала?
Герда пошевелила конечностями:
— Кажется, нет. И это действительно чудо! У меня только синяки и царапины!
— Я очень испугался…
— Глупости какие, чего бояться?
Смерть всегда у нас за спиной. А потерять эту жизнь боится только трус и ничтожество, хватаясь за нее, как за соломинку. Ты совсем голый… — она смотрела, как лунный свет обнимает его обнаженные мокрые плечи.
— Да… Я плыл за тобой… далеко и долго…
Она смотрела ему в глаза несколько минут. Дерзко, пошло, вызывающе. Пока он не накинулся на нее, разрывая мокрое платье.
— Это было мое любимое платье!
— Ты не боишься потерять Жизнь, но боишься потерять какое-то платье!
— Кто тебе сказал? Я не боюсь потерять ни то, ни другое! — Герда начала помогать ему разрывать платье, которое клочьями висело на бедрах. Из объятий Смерти, в объятья брата! Он прижал ее к песчаному берегу. Они предались животному, первобытному сексу.

— Нехристи! Гореть вам в гиене огненной! — сказал дед, забивая трубку. Он закутал ноги теплым пледом и плавно покачивался в кресле.
— О, святая инквизиция, вы отправите нас на костер? — Кай провел языком по губам Герды. Они засмеялись. Дед покосился в их сторону, с подчеркнутым недовольством и закурил трубку.
— Исчадия ада, вот вы кто! Черти, с рогами и копытами! Слава Богу, что Изольда, девочка моя, не дожила до этих позорных времен! Бог забрал ее душу!
— Наш Бог — это Смерть, — сказала Герда. — И мы ей поклоняемся без зазрения совести.
— Дед, может брэнди? — Кай подразнил старика, повертев перед его лицом бутылку. Дед недовольно отмахнулся.
Кай налил брэнди в бокал и поставил перед носом деда на старый рояль. Герда прижала Кая к стене и начала раздевать. Они были практически одинаковы, хорошенькие оба.
Дед краем глаза посмотрел на них и с отвращением отвернулся. Рука потянулась к бокалу с брэнди.
— Хочешь, я стану злым и холодным, как в той дурацкой сказке? А ты будешь искать меня и менять…
— Тогда, когда ты вздумаешь поиграть со Смертью, я не приду к тебе на помощь, — огрызнулась Герда.
— Тогда ты нарушишь правила.
— Это наши правила, и мы в силах их нарушать.
— Вы рождены самим Сатаной! — не мог угомониться дед.
— Кем же тогда были твои дети! — усмехнулся Кай и вышел из комнаты.
— Дерзкий мальчишка! Нехристь!
Герда знала, куда он пошел. Он пошел искать новый способ своей идеальной Смерти. Она улыбнулась и поднесла к губам бокал. Ссадины щипало. Смерть только оцарапала ее, а настоящие приключения еще впереди.
Герда подошла к окну. В голове звучал реквием Моцарта. Нет, она не относилась к Смерти серьезно. Это была игра.
Герда открыла старый рояль. Пальцы забегали по клавишам. Моцарт… Высокое искусство.
— Дед, мы просто другие… Мы, может, не настолько банальны… — Герда вышла, оставив горький шлейф цветочных духов.

Герда ждала звонка. Мертвого или живого будет целовать она сегодня?
— Я в хижине. Ты знаешь где. В тот момент, когда ты выйдешь, я толкну ногой скамейку.
Герда улыбнулась:
— Он вздернется, если я не успею.
Герда вспомнила повешенных из разных фильмов. Люди, которые дрыгают в воздухе ногами и мочатся себе в штаны. Фу, гадость. Нужно успеть. Интригует.
Девушка шла к машине и вертела на пальце связку ключей. Она зарядила пистолет и взяла острый нож на случай, если промахнется. Герда помнила эту хижину в лесу. Там произошел их первый любовный опыт лет в четырнадцать. Они познавали друг друга, не смотря на запрет родства.
В назначенное время Герда распахнула двери. Скамейка упала на пол, а Кай болтался на веревке. Она нацелилась и выстрелила. В десятку! Брат с грохотом свалился на пол, держась за горло.
— Живой ты мне больше нравишься! — засмеялась Герда, кладя пистолет в сумочку. — По крайней мере, от тебя больше толка.
— Нас с детства называли больными детьми, — сдавленным голосом проговорил Кай.
— А мы такие и есть! Покажи мне, как тебя возбудила Смерть? — Герда схватила его за веревку на шее. Послышался стук.
— Кто это стучит? — спросил Кай.
— Может дятел? — рассмеялась Герда. — Впрочем, меня это мало волнует. Тебя поцеловала сама Смерть, это не может не возбуждать. Хочу тебя. Я выиграла у Смерти очередную партию!
Пока они были заняты друг другом, подозрительный стук продолжался. Вскоре кто-то уже откровенно стучал по двери будто бы молотком.
— Кто это? — крикнул Кай.
— Сейчас узнаешь, выродок Сатаны! — послышался голос за дверью. Затем раздался треск.
— Поджигай! — сказал женский голос. Повалил дым.
— Что происходит? — Герда поднялась с пола.
— По-моему, Смерть решила взять реванш.
Хижина занималась пламенем. А за дверью слышались песнопения. Хор голосов читал молитвы нараспев.
— Что это? — Герда удивленно подняла нежно-голубые глаза на Кая.
— Предполагаю, что это какие-нибудь религиозные фанатики, вообразившие себе, что спасают мир от исчадий ада. И это наша последняя игра, в которой победит Смерть.
— Я не собираюсь гореть заживо, это неэстетично, мерзко, убого! — вскричала Герда. Она кинулась к двери, но дверь была заколочена.
— Ломись, ломись, Сатаница, мы тебя отсюда не выпустим! — захохотал кто-то снаружи.
— Жалкие фанатики, вот вы кто! — крикнула Герда. — Ваш Господь плевать на вас хотел! Все вы сдохните и вас сожрут могильные черви!
— Не слушайте ее, она вас проклянет!
— Избавим мир от диа-вола… — запел хор.
— Кай, мы здесь сгорим! — кинулась Герда к брату. — Сделай же что-нибудь!
— Что?! Нас заколотили наглухо, а я не могу разобрать бревна голыми руками!
— Погреб! — закричала Герда. — Он достаточно глубок! — она открыла деревянный люк. — Скорее туда!

— Знаешь, мне кажется, что на поджоге хижины дело не закончится, — сказал Кай. Он сидел в кресле, одетый в рубашку с черными кружевными манжетами и черные брюки. На его руку была намотана цепь, пристегнутая к лапке ворона. Птица искоса наблюдала за ним. — Как эти идиоты узнали про хижину?
— Возможно, они вовсе не идиоты и следят за нами. — Герда уселась к нему на колени, держа в руках бокал, наполненный виски с плавающими кусочками льда. Она дотронулась до него своими ледяными губами.
— Сегодня я твоя Снежная Королева. Заморожу тебя, Кай, не боишься? Маленькую льдинку тебе в сердце — и ты замерзнешь навсегда.
Она вытащила из бокала кусочек льда и положила брату за пазуху. Кай поморщился.
Ворон искоса продолжал наблюдать за ними. Ветер перебирал листы книги и трепал перья птицы.
— Холодно. Очень холодно в твоей груди. Теперь твое сердце изо льда.
Кай сжал ее руку до боли.
— Раз мое сердце изо льда, значит мне нет дела до того, больно тебе или нет!
Герда укусила его за шею. Кай захохотал.
— Смотри, сестра, видишь вот эту муху, сидящую на столе? Вот это — Жизнь! — он хлопнул кулаком по столу. — А вот это — Смерть! — он указал на размазанное на поверхности стола насекомое. Ворон встрепенулся и громко каркнул. Кай потянул за цепочку:
— Замолчи!
— Эта птица получше цепной собаки, — сказала Герда, — раз она подает голос, знает чует кого-то поблизости.
Герда поднялась с колен брата и подошла к окну. Ветер закрыл волосами ее лицо.
— Знаешь, я согласна с этой птицей. У меня предчувствие, что под окнами кто-то ходит.
Кай снова захохотал:
— Мне плевать! Я никого не боюсь! Я кидаю вызов Смерти! Кстати, ты уже придумала свою новую Смерть?
Герда загадочно улыбнулась:
— Пока нет, но скоро придумаю. Я хочу, чтобы ты заковал меня в цепи, как эту птицу, и занялся со мною сексом. Кстати, я, кажется, догадываюсь, кто это ходит! Наверняка это те жалкие сумасшедшие фанатики, которые хотели спалить нас живьем. Вот как они соблюдают Господни заповеди! «Не убий!», например. Они так стараются помочь своему ближнему, что готовы спалить его заживо! Мы — дети Сатаны! — она высунулась в окно: — Сатана! Сатана! — Герда пронзительно рассмеялась. Ворон снова громко каркнул. Кусты зашевелились. Что-то просвистело в воздухе. В комнату залетел горящий шар. Кай взял со стола графин с водой и затушил огонь.
— Вижу, что этих идиотов не оставляет в покое мысль спалить нас заживо, — сказала Герда. Она схватила пистолет и выстрелила в кусты. — Пошли вон отсюда, старые сумасшедшие пердуны! Пока не узнали, как умеют гневаться те, кто играют со Смертью!
— Браво! — хохотал Кай. — Ты подняла мне настроение и, пожалуй, я закую тебя сегодня в цепи.
Ворон притих и нахохлился.

Были люди, в жизни которых никогда ничего не происходило. Пресное однообразие, похожее на несоленый хлеб. Каждый шаг предсказуем, каждый день одинаков. Такая жизнь представлялась Герде хуже смерти. Накал страстей. Риск. Игра. Вот, что нужно было ей. Нарушать запреты. Делать все наоборот. Вывернуть этот мир наизнанку.
— Алло, Кай, я на перроне. Через полчаса будет проходить поезд, под который я брошусь.
— Полчаса?! Герда, я ведь могу не успеть!!
— Это твои проблемы, — в трубке послышались гудки.
Ветер трепал волосы. Смерть улыбалась где-то вдалеке, там, куда уходили железнодорожные пути. Она уже махала рукой, подзывая поближе. Скоро пронесется большой железный монстр и это может стать концом. Или началом чего-то нового… Герда равнодушно посмотрела на спешащих по своим делам людей и представила червей в навозной куче. Каждый из них был озабочен своими насущными проблемами. В сущности, всякой ерундой. Никто не видел дальше своего носа. Они толкались, не замечая друг друга. Им было плевать. Быстрее пролезть, быстрее добраться до точки назначения. Думал ли кто-нибудь из них, что где-то рядом, за их спинами бродит Смерть? Что в считанные секунды вся их ничтожная жизнь, со всеми проблемами, может сойти на нет?
Герда представила, что через несколько минут на рельсах может лежать ее раздавленное или обезглавленное тело, и залилась звонким смехом. То-то порадуются люди, что в их пресной жизни произошло хоть какое-то событие! Репортерам будет чем заняться. Люди любят смотреть в новостях, что происходит с другими людьми и пугают потом этим своих детей. В любом случае, ее смерть не будет напрасна.
Вдалеке показался скорый поезд. Один маленький шаг… Интригует: увидит ли она сегодня облака в небе? Впрочем, неважно, жребий брошен. Герда оттолкнулась от асфальта и почувствовала резкую боль. Кто-то схватил ее за волосы и с силой потянул назад. В лицо подул ветер. Поезд с шумом пронесся мимо. Смерть помахала рукой где-то наверху последнего вагона.
— Кай! — она обернулась. Какое же было удивление, когда перед глазами стоял незнакомый человек!
— Я знаю, в какие игры ты играешь, — сказал он. — Я играю в те же самые игры.
Герда презрительно ухмыльнулась.
— Суицидник-неудачник? Который делает вид, что хочет умереть, чтобы привлечь к себе внимание, а на самом деле боится Смерти, как огня!
— Не угадала.
— Тут нечего угадывать. Подумал, что я твоя родственная душа? Решил спасти? — она рассмеялась.
— Спасти? — он иронично улыбнулся. — Сейчас увидишь.
Он крепко схватил ее за руку.
— Куда ты тащишь меня?!
— Пойдем, — сказал он тоном повелителя. Они перешли на другой путь. Человек резко подхватил Герду на руки и швырнул прямо у носа проходящего поезда. Но швырнул так, чтобы она приземлилась достаточно далеко. Герда не могла опомнится. Она не ожидала такого поворота событий и подумала, что в этот момент ей действительно пришел конец. Лицо и руки были разбиты об асфальт. Она еле встала. Он не помог подняться, а стоял и ухмылялся. Герда уставилась на него. Поведение этого человека захватывало так, что по телу пошли мурашки.
— Кто ты? — тихо спросила она.
— Игрок. Теперь убедилась?
За спиной человек показался Кай с перекошенным раздражением лицом.
— Герда! Я думал, что никогда больше не увижу тебя, я думал, что ты мертва! Я попал в пробку, блин…
Незнакомец, тем временем, исчез.
— Где он, где он?! — повторяла Герда. Кай присел возле нее, помогая встать.
— Твое прекрасное лицо, оно все разбито!
— Где он? Где этот человек?!
— Какой еще человек?! Да пошел он к черту, этот человек! — Кай потянул ее к машине.
На машине виднелось надпись, написанная баллоном с краской: «Смерть вам, дети Сатаны!»

Кай смотрел на черное платье Герды с розовыми оборками и тонким кружевом. На длинные бусы, которые свешивались до самого пояса.
— Ты думаешь о том, что я опоздал?
— Нет! Я думаю о том человеке. Он способен на то, на что не способен ты!
Кай схватил ее за руку:
— Ты хочешь извести меня, замучить ревностью рассказами о придуманном тобою человеке?
— Этот человек стоял у тебя перед лицом, но ты никого и ничего не видел!
— Потому что я боялся навсегда тебя потерять, потому что я тебя люблю! Герда высокомерно оттолкнула его руку, которая плавно легла на колено.
— Любовь — ничто, Смерть — все!
Ворон каркнул. Он забегал по столу и цепь, прикованная к лапке птицы, зазвенела.
— Заткнись, мерзкая птица! — Кай начинал злиться.
Внезапно в комнату залетел дротик, пронзив игрушечного клоуна. Клоун завертелся, выстукивая ритм, будто метроном, разрезая тишину. Герда рассмеялась:
— Жалкие дурачки! Вы собрались напугать нас этим детским садом?
Ворон с диким криком собрался вылететь в окно, но цепочка была слишком коротка для этой цели. В окно полетели камни. Они были завернуты в бумагу с написанными на ней угрозами и проклятиями.
Герда сняла со стены ружье и принялась стрелять в пустоту. Вскоре все смолкло.
— Эти идиоты доконали!
Дверь приоткрылась.
На инвалидной коляске появился дед:
— Что тут происходит? Что за шум?
— Не бери в голову, дед, у нас ночная охота.
Дверь захлопнулась. Колеса инвалидной коляски заскрипели, проезжая по коридору.
— Все, я иду спать! — Герда вышла в спальню, захлопнув дверь у носа Кая.
— Одна?
— Да.
Кай недовольно фыркнул. Он схватил стоявшую на столе вазу и разбил ее об пол, но это не возымело никакого действия. Герда выключила свет и погрузилась в полную темноту. Она все думала о том человеке. Как хотелось еще хоть раз встретить его! Ссадины ныли, но это возбуждало еще больше. Этот человек действительно умел играть со Смертью. Кай по сравнению с ним казался слизняком.
Под окнами явно кто-то ходил. Герду просто вывело это из себя. Эти сумасшедшие фанатики обнаглели совсем! Девушка раздраженно схватила пистолет и тихонько вылезла из окна. Она собиралась подстрелить хотя бы парочку этих идиотов. Сзади кто-то набросил на шею удавку. Сдавили сильно. В глазах потемнело.
— Ты согласна продолжить игру со Смертью? Настоящую игру, а не понарошку?
Это был голос того человека! Он едва не удушил ее, но отпустил. Герда не могла говорить.
— Согласна?
Она закивала головой.
— Ты пойдешь со мной?
Она снова кивнула, переводя дыхание.
Незнакомец закрыл ей глаза черной повязкой. Он шел рядом и Герде было все равно, куда идти. По телу пробежала дрожь. Опасность и неизвестность возбуждали. Игры с Каем действительно уже наскучили. Захотелось чего-то нового. Достичь нового уровня игры. Более сложного.
Открылась дверца машины. Человек втолкнул ее в салон довольно грубо. Герда ударилась грудью о сиденье и было больно. Машина помчалась в неизвестном направлении. Герда не видела ничего, но почувствовала руку, скользнувшую по коленке. Она начала тяжело дышать, будто на шею снова надели удавку.
— Я возбуждаю тебя, — сказал незнакомец. — Тебе нравится неизвестная грубая сила и непредсказуемость во мне, — он так больно сдавил ей ногу, что захотелось кричать. — Смерть — слишком просто. Другое дело — Боль. Боль, завладевающая всем существом, дикая, нелепая, завораживающая…
— Куда вы меня везете? — спросила она. Незнакомец засмеялся.
— Страшно? Так кто из нас настоящий Игрок? Я могу развернуть машину обратно.
— Нет, — категорично сказала Герда. — Я поеду, — она все бы отдала, чтобы снова почувствовать его руку, сжимающую плоть до крика, но он, словно издеваясь, затих.
Машина подъехала и они вышли. Под ногами шуршали листья. Воздух обнял прохладой. Незнакомец схватил ее за волосы и больно дернул.
— Хочешь меня? Отвечай, хочешь?
— Да… — проговорила она, вся дрожа.
— Я знаю, — он усмехнулся, — ты будешь мучиться ожиданием и дрожать от каждого моего прикосновения. Будешь терзаться, предвкушая близость. Тебе ведь надоели ласки Кая… Ты ведь подсознательно ждала чего-то другого?
— Откуда вы знаете?!
— О, я много чего знаю… — он втолкнул ее в какое-то помещение. — Как тебе плеть, разрывающая плоть до мяса?
Герда простонала, когда плеть со свистом обожгла плечо.
— Пока хватит. Жаль уродовать такую нежную шелковистую кожу.
Он подошел, не развязывая ей глаз, и впился в губы, кусая их до крови. Его руки разрывали одежду едва ли не вместе с кожей.
— Ты — сама Боль… Ты — сама Смерть, — стонала она в безумном экстазе.

Когда все закончилось, повязку сорвали с глаз. Герда не сразу поняла, что происходит. Она лежала в объятиях…
— Дед?! Что это за шутки?!!
Дед принялся застёгивать ширинку:
— Твоя кожа и в правду слаще меда, дорогая.
До сознания Герды никак не могло дойти, что она только что совокупилась с собственным дедом.
— Ты же не ходишь?!
Он засмеялся:
— Это всего лишь игра, дорогая. Я люблю играть. Ты же любишь нарушать запреты, любишь инцест? Надеюсь, я удовлетворил твои извращенные желания.
— Нет, такого не может быть… — прошептала Герда, как помешанная. Рядом с дедом стоял тот человек, которого она встретила на вокзале. Тут находились и другие люди. Они расселись по своим местам, словно зрители в кинотеатре, пялясь на ее обнаженное кровоточащее тело.
— Сатана! — закричал кто-то и все дружно рассмеялись. — Смерть вам, дети сатаны!
— Не обращай внимания, дорогая, мы актеры и шутники. И немножко разыграли вас.
— Ты подстроил весь этот фарс?! — выйдя из себя, спросила Герда.
— Ну почему же обязательно я? Нас тут много. Добро пожаловать в наш клуб! Мы играем с Запретами, играем с Болью, играем со Смертью, с вами играем… Кажется, что ваши игры, по сравнению с нашими, просто ничтожны.
Герда принялась натягивать одежду. Слов у нее не было. Открылась дверь. Вошел Кай.
— О, а вот и еще один персонаж! — захохотал дед.
— Герда?? Что тут происходит?
— Наш старик помешан!
— О да! — сказал дед. — Вспомни, как ты только что стонала тут от удовольствия, которое никогда не доставлял тебе он, а доставил я!
— Что?! — вскричал Кай. — Чем вы тут занимаетесь, я придушу тебя!
— Спокойнее, внучок! Иначе, у меня и на тебя мужской силы найдется. Ты же любишь нарушать правила? А я-то как люблю! Сейчас начнется игра.
Послышался вой сирены. Кай почувствовал, что его куда-то тащат. Его спустили на веревках в неизвестное пространство.
— Герда! Что здесь происходит, черт подери?!
— Поиграем со Смертью, внучок? — захохотал дед.

Сколько времени Кай сидел в полной темноте, он не знал. Время здесь значения не имело. Зловещую тишину нарушала только капающая вода. Ожидание Смерти хуже самой Смерти. А здесь все превратилось в ожидание неизвестного, зловещего. Неизвестность томила, заставляя сердце биться чаще, а кровь сильнее циркулировать по жилам.
И тут раздался такой сильнейший грохот, что, казалось, голова сейчас оторвется и взлетит на воздух. Как контуженный во время войны, Кай закрыл уши руками и побежал вперед, крича не своим голосом. Так бежал он, пока не ударился об стену и не упал. Пролежав какое-то время на полу, здравый смысл постепенно начал к нему возвращаться. Кай вспомнил, что в кармане у него лежит зажигалка с фонарем. Он увидел, что стена, время от времени, на несколько минут приоткрывается. Раздвигаются острые, как ножи, прутья. Но, если пролезть туда, прутья могут изрешетить, не оставив живого места!
Через некоторое время Кай почувствовал, что ему стало нестерпимо душно и жарко. Пол накалялся с каждой минутой все быстрее. Он почувствовал себя цыпленком в духовке. Наверняка дед задался целью подшмалить ему зад. Будь ты проклят, хорошо шифрующийся сумасшедший! Кай понял, что еще минут пять и он запечется. Он Смотрел на раздвигающиеся и задвигающиеся прутья решетки. Пол накалился так, что сидеть было уже невыносимо.

На громадном экране, как в кинотеатре, крупным планом виднелось измученное и озадаченное лицо Кая, который решал, что ему делать.
— Давай, внучок, мы в тебя верим! — комментировал дед. Все остальные с интересом следили за Каем, будто смотрели фильм в кинотеатре.

Когда припекло как следует, Кай прыгнул между раздвинувшихся прутьев решетки. Еще пару секунд, и его бы навсегда пригвоздило к острым прутьям. Но Каю повезло, он только ободрал себе бок. Все это начало напоминать компьютерную игру, в которой герой переходит оз одного уровня в другой.
Кай обо что-то споткнулся и ему на голову упала сетка. Его поймали, словно птицу. Сетка начала опускаться все ниже и ниже. Кай увидел внизу яму, наполненную кипятком, от которой исходил пар. Он понял, что если его не удалось запечь, как цыпленка, то из него выйдет неплохой бульон.
— Господи! — воскликнул Кай. Сетка с каждой минутой опускалась все ниже и ниже. Нужно было срочно что-то делать. Кай ухватился за выступ стены пальцами и повис, как муха, запутавшаяся в паучьей сетке.

— Молодец, малый! Смекалистый! — восхищенно сказал дед. — Посмотрим, как он выберется отсюда. Знаете, — сказал он, обращаясь к залу, — жаль, что мы не научились считывать человеческие мысли! Бьюсь об заклад, что этот маленький засранец думает сейчас, что получает наказание от Бога, которого раньше ни во что не ставил и мысленно вымаливает у него прощение сам не зная за что! Это же как вилами по воде! Психология человека такова, что если случается что-то, то он думает, что это кара небес и начинает винить себя во всех смертных грехах сразу. Преступление и наказание. Не так ли, господа? Уж вам ли не знать! Уже сколько лет мы смотрим этот остросюжетный фильм, в котором меняются персонажи! — он взял в руки пульт. Картинка поменялась. Вместо Кая, висящего над ямой с кипятком, который силился, чтобы в нее не упасть, появилась Герда. Она кричала не своим голосом, потому что ее камера была полна крыс. Как и большинство женщин, Герда терпеть не могла крыс, они вызывали у нее жуткое отвращение.
— Крысы голодные, — пояснил дед. — Когда она перестанет кричать, они накинутся на нее. Ненавижу женские крики! С детства не люблю! Моя мать вечно визжала, как истеричка. Они вопят с таким усилием, будто их крик перевернет весь мир! Хотя на самом деле это лишь портит настроение и слух окружающих. Нет, вы только посмотрите, это же надо, так орать! Человек, который раскрывает объятия Смерти, дрожит, как от бубонной чумы, при виде маленького зверька, которого можно прикончить, раздавив ногой! Сил моих больше нет! Музыкальное сопровождение, господа! Герда с детства так красиво играла «Реквием» Моцарта на пианино, что я даже запись сделал. Сейчас это поддержит в ней боевой дух.
Раздался «Реквием» Моцарта. Герда перестала кричать и одна из крыс вцепилась ей в руку. От ужаса и отвращения девушка начала карабкаться по стене. Под музыку Моцарта это зрелище выглядело гротескно.
— Люди, как насекомые, вечно куда-то карабкаются, чтобы выжить, — пояснил дед. — Хотя за столько лет нашей практики выжить не удалось никому. Сюжет предсказуем и это становится скучно.

Каю удалось взобраться наверх. В камере взад и вперед качался огромный молот. С каждым разом он становился все ближе и ближе к Каю. Думать надо было как можно скорее.
— Ну же, включай мозги, внучок! А какая славная на улице погода, какое небо, какой ветерок, жить, да радоваться жизни, а не лезть Смерти на рожон, она и так возьмет свое!
— Старый помешанный дурак! — в сердцах крикнул Кай, когда молот пронесся совсем рядом от него. Он кубарем перекатился на другую сторону и пополз по узкому тоннелю. Ползти нужно было активнее, потому что время от времени из боковых стен вылезали острые ножи.
— Жить захочешь, не так еще перекатишься! — захохотал дед. — А как хочется жить, когда Смерть становится неизбежностью! Вот вам пример, господа! Люди думали, что Они играют со Смертью, а оказалось, что это Смерть играет с ними. Теперь они карабкаются, как жалкие сосунки, по стенам, и молят всех богов, чтобы те помогли им выжить. Как же легко загнать человека в тупик!
Ужас омерзения помог Герде долезть до самого верха, однако следующую камеру заполонили птицы. Их было множество. Они цеплялись за волосы, царапали руки, раздирали шею.
— Кар, кар! — передразнивал дед, истерически хохоча.
— Вон, вон, пошли вон! — отмахивалась Герда, изо всех сил жестикулируя руками. Она схватилась за огромный канат, так как он был единственным спасением в сложившейся ситуации. Взобравшись по канату, можно было запрыгнуть наверх. Герда едва не свалилась вниз, на пол, из которого торчали острые металлические колья. Желание выжить придало ей нечеловеческих сил.
Верхняя камера была наполнена змеями. Они кишели везде, кольцами извиваясь на стенах, свешиваясь с потолка.
Дед залился смехом безумного:
— Девочка моя, не переживай так, они не все ядовитые!

Кай попал в огромную мясорубку. Он понял, что сейчас его перемелют на фарш, и начал кричать.
— Как смешны в его ситуации крики о помощи! — философски сказал дед. — Посмотрим, что будет дальше, господа.
Одолеваемый безудержным страхом быть перемолотым заживо, Кай вцепился в прутья громадной машины и, слегка раздвинув их, сделал себе лазейку.
— Козырный ход, не правда ли, господа? — сказал дед.

— Кыш, кыш от меня, твари! — кричала Герда, швыряя змей в разные стороны.
— Прав был мой отец, когда говорил, что все женщины истерички, — спокойно говорил дед. — Давайте поможем даме избавиться от этих ползучих гадов? — он хитро прищурился. — Нехорошо кидать даму на произвол судьбы! — на пол стали падать громадные камни, давя не только змей, но едва не придавив Герде ногу. Герда прижалась к стене. С потолка, извиваясь, свешивалась здоровая змея.
— Чокнутый придурок, сколько лет никто из нас не замечал, что у тебя психическое расстройство! — кричала Герда.
— У нас в роду все чокнутые, — сказал дед. — Это семейное. Хотя где грань между нормальным и ненормальным? Согласитесь, господа, что это весьма риторический вопрос! Стоит выйти за рамки, установленные большинством, как ты уже чокнутый! Да каждый из нас по-своему чокнутый, разве нет? Чокнутый ли тот, кто вместо сахара сыплет в кофе соль просто потому, что ему это нравится? Или тот, кто любит черный цвет, когда все предпочитают красный и синий? Какая тоненькая грань между нормальным и ненормальным! А вы, сосунки, уставшие от серых будней, и возомнившие себе, что имеете право дразнить Ее величество Смерть, получите Настоящую Игру!
— Хватит, дед, довольно, заканчивай свои игры! — закричал Кай.
— Игра только начинается!
Плита на полу преподнялась и сильный толчок заставил Кая вылететь прочь, проломив некрепкую стену. Он приземлился в камеру, доверху наполненную какими-то игрушками, колокольчиками, звоночками, часами, клоунами и прочей белибердой. Звон стоял такой, что Каю показалось, что мозг его, пробив голову, улетел в другую галактику. Он застучал в стену:
— Дед, а дед, заканчивай свое представление, слышишь? Я больше ничего не хочу, ничего!
Дед, просматривая и прослушивая монолог Кая на экране, похихикивал. Он обернулся к зрителям — те тоже посмеивались.
— Как легко меняются люди! Стоит лишь включить им игру посерьезнее их собственных игр!

Герда попала в огромный крутящийся барабан. В нем, вместо рулетки, крутились четыре длинных остро отточенных ножа, через которые приходилось постоянно прыгать.
— Оп-ля! Как на скакалке! — хохотал дед. — Рано или поздно силы прыгать уже не будет. Так-то.
— Кай, я люблю тебя! — закричала Герда в отчаянии.
— А еще недавно говорила, что любовь — это ничто, а Смерть — это все! — захохотал дед. — Как же быстро люди меняют свои пристрастия!
— Герда! — закричал Кай. Он отчетливо услышал ее голос, очевидно, Герда была через стену от него. — Герда! Ползи наверх! Я вижу, сюда попадает дневной свет! Наверху люк!
— Неужели, вопреки нашим традициям, сегодня будет иной финал? — как бы размышляя, спросил сам себя дед, театрально разведя руки в стороны. — В воде не тонут, в огне не горят! Что ты с ними будешь делать! Если девчонка свалится вниз, придется начинать послематчевые пенальти. Готовьте ружья, господа!
— Давай руку! — Кай из последних сил вытаскивал сестру.
— Господи, белый свет, я превратилась в крота, которого пытались поджарить на медленном огне!
Кай осмотрелся по сторонам. Вокруг был лес, до которого только дотронулась осень. Кое-где валялись пожелтевшие листья.
— Вот что. Чокнутый старик на этом не остановится. Нужно делать отсюда ноги и как можно дальше!
— Кай, я еле иду, у меня нет больше сил!
— У нас нет выбора. Старик шутить не будет.
Через несколько минут его слова начали подтверждаться. Раздались выстрелы. Кай схватил Герду за руку. Пригнувшись, они попытались затеряться в кустах.
Дед прицелился:
— Герда, девочка моя, где же ты? Кобыла! Я опять промазал, зрение ни к черту. Прицельтесь вы, господа!
Люди в охотничьих зипунах достали свои ружья.
— Захотелось экстрима и разнообразия? Захотелось загадочного человека? Получай инцест с собственным чокнутым дедом! Вдобавок нас пристрелят, как дичь!
— У тебя еще хватает сил думать о подобных вещах? — прошептала Герда. Они пробирались по кустам, словно партизаны.
— Окружаем, господа, не даем им уйти далеко! Эх, как жаль, что сегодня у нас нет собак! — командовал дед. Пули свистели со всех сторон, будто во время войны.
— Сюда, сюда, — шептал Кай, — здесь кусты погуще. Главное — не шевелись! — брат и сестра замерли, как два загнанных в ловушку зверька. Они отлично видели профиль деда, который стоял в двух шагах от них. И кто бы мог подумать, что этот «несчастный калека» руководит целой группировкой сумасшедших! Столько лет притворяться инвалидом, чтобы в один прекрасный день открыть ТАКУЮ правду! Сколько раз он порицал их извращения, а сам был воплощением извращений!
Ноздри деда раздувались. Глаза прищурились. Он держал ружье наготове, высматривая дичь — собственных внуков. Лицо его было жестоким, непреклонным, Кай понял, что пощады не будет.
— Прочесываем лес! — скомандовал дед. Люди разбрелись по кустам.
— Тихонько, чтобы не наделать шума, бежим назад, в помещение. Там есть связь. Мы закроемся и позвоним в полицию, потому что отсюда живыми нам не уйти.
Герда не могла не согласиться. Иного пути не было. Из лесу им не выбраться — там просматривают каждый куст, а закрыться в доме и вызвать полицию было решением весьма разумным.
Когда люди отошли как можно дальше, Кай и Герда забежали в дом и заперлись на засов.
— Давай подопрем дверь всем, чем угодно, — сказал Кай. — Столы, стулья — тащи все.
Они забаррикадировали дверь. Кай принялся звонить в полицию. Герда осматривала помещение. Зрительские стулья, огромный экран, на котором зависла одна из камер подземелья. По-прежнему играл «Реквием» Моцарта.
— Это массовое помешательство, — сказала Герда. — Дед сумасшедший и нашел себе таких же сумасшедших, как и сам. Кто бы мог подумать, они чуть заживо не спалили нас, прикинувшись религиозными сектантами! А этот человек на перроне из этих же сумасшедших! Но даже, если бы я не поехала с ним, прельстившись неизведанным, они все равно заманили бы нас в ловушку, ибо зло было под боком.
— Смотри! — Кай указал на стену. На стене висели фотографии с надписью: «Ваша идеальная Смерть». На фото были Кай, Герда и их придуманные, неосуществившиеся смерти.
— Все это время они следили за нами! — воскликнул Кай.
— Интересно, как скоро они поймут, что мы вернулись в дом? Лес не так уж велик.
— Этого времени полиции хватит, чтобы приехать за этими чокнутыми кретинами, — ответил Кай и осушил бокал брэнди, стоящий на столе. — А дед и вправду отличный игрок! — он нервно рассмеялся.
Герда нашла в кармане пару сигарет. Все тех же, тонких, с привкусом клубники, и дрожащей рукой подкурила. Она молчала, находясь в состоянии нервного потрясения.
— Открывайте, полиция! — раздался стук в двери. Брат и сестра нервно вздрогнули. Кай потихоньку выглянул в окно — у двери стояли люди в формах.
— Мы спасены! — сказал Кай, убирая столы и стулья от двери.
— Где они?! — вошел в дом полисмен. У Герды закружилась голова — лицо полисмена показалось весьма знакомым. Оно до боли напоминало того человека на перроне, будто он был его братом-близнецом. В голову начали закрадываться смутные догадки. Это все показалось дьявольским бесконечным кругом, где все — обман и все — игра. Где нет выхода и обреченность зависла в воздухе.
— Кай, прекрати распинаться и что-то объяснять, — усталым голосом сказала Герда. — Мы проиграли…
— Как это? — озадаченно спросил Кай.
— Она разоблачила нас, господа, — сказал дед, — снимаем форму!
Кай присел на стул. Все вокруг давило на мозг.
Дед откинул прочь фуражку полицейского.
— Конечно же мы видели вас за тем кустом! — сказал он, будто общался с несмышлеными детьми. Мы прослушивали каждое ваше слово и пытаться бежать от нас было также глупо, как мыслить о бессмертии!
Кай исподлобья посмотрел на деда.
— Да я убью тебя, старый маразматик! — вскричал он, но добежать до старика так и не успел — дед нажал в стене кнопку, пол раздвинулся и Кай с Гердой полетели вниз.
— Добро пожаловать в ад! — злорадно засмеялся дед. — Игра началась заново! Итак, первый уровень…
Все удобно расселись на стульях перед экраном. В пепельнице одиноко продолжала дымиться тонкая сигарета с привкусом клубники. На столе небрежно валялась сигаретная пачка с надписью, что курение убивает.

На улице шелестела листва, пели птицы. На дереве одиноко сидел ворон, поглядывая по сторонам любопытным глазом. На лапке его болталась цепочка. Цепочка закрутилась вокруг ветки дерева и птица больше не могла улететь. Ворон оставался заложником этого дерева, этой цепочки, этих обстоятельств. Его ожидала либо голодная смерть, либо ещё одна перспектива — что грызун отгрызет ему лапку вместе с цепочкой. Либо… невероятно счастливый случай. Пока ворон не думал об этом, потому что еще не знал, что Смерть уже расставила свои ловушки.
Кай с трагическим сожалением посмотрел наверх. Туда, где из люка торчал краешек неба. Почему, о почему, не ценил он раньше этого простого неба, простого воздуха! Не ценил того, что можно просто выйти и пойти куда глаза глядят, наслаждаясь покоем и тишиной! Как далек, как желанен, как недоступен был сейчас этот краешек неба! Кай почувствовал себя изгнанным из рая. Жернова готовили свое дело — они были готовы перемолоть его каждую минуту. Танец на раскаленных углях. Каждую минуту приходилось выживать. Приблизительно так выглядит ад. Он нескончаем. Бесконечен. Отсюда нет выхода. Небо манило несбыточной надеждой. Кай было распростер к нему руки, но сильный толчок откинул его к стене. Небо пропало. Остался только мрак. Только безнадежность. Только стук жерновов — чудовищных механизмов.
— Герда!! — вскричал Кай.
Герда почти сдалась. Зачем карабкаться, подобно слепому щенку, чтобы выбраться наверх, когда снова попадешь в ту же самую яму и все начнется сначала! Три, четыре, пять — сколько еще раз делать одни и те же попытки? Не лучше ли просто умереть? Но острый клинок, пронзивший в руку, почему-то сказал об обратном.
— О-хо-хо! — хохотал дед. — Она зашевелилась! Ей снова захотелось жить, хотя в этом уже нет никакого смысла! Ха-ха-ха! Мы, как дети Сатаны. И мы знаем, как превратить вашу жизнь в нескончаемый ад! — он назидательно обернулся к залу. — Не играйте со Смертью, Смерть не любит заигрываний! Она не прощает шуток, Она вернется за вами, чтобы сыграть с вами в вашу последнюю игру! — на улице раздался крик птицы. — Бони! Он прилетел, мой мальчик! Бони, я уже иду! — дед вышел на улицу и через какое-то время вернулся с птицей на плече. Цепочку он намотал на руку. Ворону повезлу, потому что не пришлось умирать голодной смертью.
— Мои внуки — неудачники! Копаются, как черви в навозной куче, пытаясь сохранить свои жалкие вонючие жизни! А слышал бы их кто пару месяцев назад, сколько гонору там было! Они считали, что играют со Смертью и гордились этим. Глупцы, это Смерть играет с вами! — ворон каркнул. Дед провел пальцем по голове птицы и глаза ворона задернулись тонкой пленочкой. — Пойдемте спать, господа, однообразие серьезно утомило меня. Завтра в записи посмотрим, чем окончилось дело.
Все разошлись, зал опустел. Волна гнева и ярости завладела Каем. Он смотрел на недосягаемое небо и ему все больше и больше хотелось выбраться наверх.
— Будь ты проклят! — закричал Кай и полез наверх из последних сил. Еще одно усилие — он ухватился за край люка. Мимо проходил человек.
— Помогите! — вскричал Кай. — Помогите… — но сил больше не было и он с грохотом снова свалился в подземелье. Судьба давала ему шанс, ведь все спали и этот момент как нельзя лучше можно было использовать, чтобы спастись бегством. Но силы оставили так невовремя!
Человек прошел мимо, даже не заметив люк. Он выкинул в сторону пустую пачку из-под сигарет с надписью: «Курение убивает».
Кай снова смотрел на краешек неба, через приоткрытый наверху люк. Силы покидали его.
— Герда… — шептал он. — Герда…
Где-то за стеной, выбиваясь из сил, карабкалась наверх Герда, перебираясь из одной камеры в другую, что, собственно, было бессмысленным хождением по одному и тому же кругу. Во рту остался привкус сигарет со вкусом клубники.

2013