Часть первая. Базилика.
Когда мне плохо на душе я прихожу в Базилику Матери Неустанной Помощи, что на 5 авеню в Бруклине. Я подхожу к иконе и начинаю ей рассказывать о том, что меня беспокоит. Потом долго стою на коленях и слушаю, что она мне говорит. Я её благодарю за совет и ухожу. Пастор долгое время за мной наблюдал, затем подошёл и спросил:
— Я могу тебе чем нибудь помочь?
— Нет спасибо.
— О чём ты беседуешь с Марией?
— Обо всём, она кузина моей пра-пра бабки. Не удивляйтесь, мы из разных колен Израиля.
— Она тебя узнаёт?
— А как же, я же два последних месяца её беременности жил в их деревне у её тётки.
Пастор решил, что я больной на голову и собрался отойти, но потом задал вопрос:
— А ты кто?
— Наверное, путешественник во времени.
Пастор улыбнулся.
— Не верите?
— Нет.
— Вы помните девочку Милли девяти лет, а вам было тогда десять?
— Помню.
— Хотите я к ней схожу и скажу, что вы стали пастором?
— А она живёт рядом? — оживился пастор.
— Я схожу в ваше время и принесу вам от неё, ну…хотя бы записку. Вы же с ней переписывались и клали записки под камень на аллее.
— А вы не дьявол?
— Можете меня перекрестить, я не исчезну.
Пастор меня перекрестил и прочитал молитву. Я не исчез.
— Ну успокоились. Не вызывайте полицию, толку не будет. Они меня не арестуют. Я тут и одновременно в другом времени. Не верите? Дотроньтесь до руки.
Пастор дотронулся.
— Удостоверились, что я материальный?
— Да.
— Теперь опять дотроньтесь.
Рука пастора прошла сквозь место до которого он минуту назад касался.
— Так будет и с полицейскими. Меня можно убить в этом времени, а я возникну за три дня до убийства и снова приду, даже будучи похоронен. А могу прийти к Марии и через три недели и все меня будут видеть в полном здравии.
— А если вас убьют на улице, а не у иконы?
— Тогда я умру.
— И больше не придёте?
— Не приду, я буду у Марии.
— Значит Базилика стоит на святом месте?
— Можно и так сказать.
— А если я вас закрою своим телом от иконы?
— Не знаю, попробуйте.
Пастор встал между мной и иконой, потом взял меня за руку и засмеялся.
— Зря смеётесь, вы стали проницаемы.
Я провёл руку через его грудь. Пастору стало плохо.
— Вам теперь никто не поможет. Вы мертвы для людей.
Я повернулся и ушёл, а пастор долго стоял и на глазах у всех стал медленно исчезать, превращаясь в воздух. Невидимый пастор нагнал меня на улице и спросил:
— А как мне вернуться?
— Помолитесь Марии. Можете попросить вернуть вас в детство к Милли. Может у вас и по другому жизнь сложится. Это же здорово, прожить две жизни не умирая.
— Нет, у меня через два часа проповедь, мне нужно вернуться в своё время и в своё тело.
— Пошли обратно, успеем.
Мы пришли, народ уже стал собираться. Мы подошли к иконе и поклонились и я сказал:
— Мария, Матерь Божия, я сейчас стану к тебе спиной, ты забери меня в свой мир, а пастора верни для проповеди. Я тебя очень прошу, сделай милость, верни меня в твоё детство. Я буду два месяца жить у твоей тёти, а ты приходить к ней в гости. Я так скучаю по тебе.
Я стал исчезать на глазах у всех, а пастор появляться.
Я почувствовал, что меня кто-то сильно трясёт. Открыл глаза и увидел пастора. Я тупо смотрел по сторонам, потом поднёс крестик с изображением Марии к губам и сказал:
— Прости грехи мои, Мария, мне плохо, прости меня. Зачем мне такое наказание.
Потом мне пришло облегчение и я поднялся. Рядом были три санитара и двое полицейских.
— Что со мной было?
— Ты почти умер, мы тебя спасли, сделав укол в вену, — сказал мед работник.
Я посмотрел на руку, там была повязка.
— А зачем спасли? Я же сам пришёл сюда умирать, к Марии. Мне было очень хорошо, а вы вернули меня в этот страшный мир.
Я дал свою водительскую лицензию и санитары оформили все документы, я их подписал и поехал домой, крепко сжимая в руке крестик с изображением Марии.
Часть вторая. Ресторан Фушими
Я сидел в ресторане Фушими и беседовал с хозяйкой. Обсуждали наши текущие дела. Пока всё шло удачно. Я доставал морепродукты довольно дёшево у знакомых моряков и это давало небольшую прибавку к прибыли. А в дела самого ресторана я не вникал. Языковый барьер, да и технологию приготовления японских блюд я не знал.
Все соусы и специи поставляли из Японии, эти же люди дали и деньги на открытие ресторана. Так мне сказала Акико, хозяйка. Она расплатилась за кредит. Да и Фукушими известная сеть ресторанов, снабжать сеть проще. Те, кто были вне сети, скидок не имели. А таких много. Честно говоря, посетители не сильны в тонкостях японской кулинарии. Знают 2-3 названия и им хватает. Я тоже такой, суши, сашими и хибачи.
Вошёл служащий и что-то сказал хозяйке. Та кивнула и в комнату вошла хозяйка японского ресторана, который рядом с моим домом, на углу Ридж бульвара. Я там бываю, но редко. Звали её Кана. Она посмотрела на меня, а потом на Акико. Акико сказала:
— При нём можно всё говорить.
На сколько я понял, она не успевает платить кредит. Но кредит ей дали европейцы. У неё высокая себестоимость продукции и только один работник из Японии, остальные китайцы нелегалы. У нас же все с постоянным видом на жительство и работают добросовестно. Социальных лифтов у нас нет и не будет, но зарплата позволяет работникам неплохо жить, иметь машины и оплачиваемые отпуска. А в ресторане Каны этого нет, хотя у неё три ресторана и все три по такому образцу. Плюс народ не очень ходит, много мусульман и мексиканцев. Акико сказала:
— Поговори с ним,- указала на меня,- он мне морепродукты поставляет и охлаждённый лосось с Аляски, русская компания делает доставку. Никаких красителей или гормонов в рыбе нет, да и цена ниже рыночной, чем на Фултон рынке в Нью-Йорке. Может он согласится и тебе поставлять. Это его часть бизнеса. Я к ней отношения не имею.
Я поставками морепродуктов занялся, так как работы не стало. Политики перетасовали свои взгляды и работа контрактора потеряла престиж, ну и зарплата стала не ахти какая. Пару раз нанимали европейцы, но выходило себе дороже. Последний раз просто кинули, хотя наверху у них американцы.
— Ты можешь мне помочь? — Спросила Кана.
— Мне надо сначала ресторан посмотреть и определиться с объёмами поставок. Так обещать я не могу. Может быть это будет выше моих возможностей.
— Зайди завтра, ты же ходишь пить чай.
— Хорошо, — сказала я и добавил,- спасибо за компанию, я оставляю вас, можете говорить по японски, ха, ха.
Дамы заулыбались, я повернулся и вышел из комнаты. На следующий день я был рано у ресторана и смотрел, как они прибывают, оказывается, всех привозят на микроавтобусе с номерами штата Нью-Джерси. Я узнал во сколько они помещение открывают, когда начинают готовить и когда появляются посетители. Хозяйка приходит к полудню, это я и раньше знал. Когда они начали готовить. Это часов в 10 утра, я вошёл, хотя до открытия было ещё много времени. Из-за стойки вышел худой парень японец и довольно грубо сказал:
— Ресторан закрыт, уходи.
— Вас вежливости не учили, уважаемый.
Все насторожились.
— Иди вон, — сказал парень, — толкнул меня в грудь.
Мне это понравилось и я улыбнулся. Ситуация как на тренировке в спорт зале. Я перехватил его руку и сжал так, что он замяукал. Потом откинул. Парень принял стойку карате. Мне не с руки с мальцом драться. Я достал электрошокер и он улетел в другой конец зала. Все молчали.
— Продолжайте работать, я посмотрю, что вы делаете.
Работники приступили к своим делам, как будто ничего не произошло. Делали неплохо, но рыба была из заморозки, а не со льда. Минус шесть градусов или ноль градусов, это большая разница для рыбы. Пол с утра не мыли. По мелочам много набралось. Это культура производства не японская, а китайская. А подошёл к одной девушке и попросил сделать мне зелёный чай. Минут через пять она поставила передо мой стаканчик с зелёным чаем. Чай был не самый лучший. Я это тоже отметил и сделал запись в телефоне. Японец очухался и позвонил хозяйке, та приехала через двадцать минут. Вошла и увидела меня.
— Это ты его электрошокером, да?
— Я мог и кулаком этого каратиста успокоить, но тогда бы пришлось его в госпиталь везти. Всё нормально, парень не умеет себя вести, он воспитан не для ресторана.
В это время девушка подошла и стала убирать чашку и сервисную тарелку. Парень её ткнул и она уронила поднос, чашка разбилась.
— Вот сама видишь, какие у тебя порядки с утра, заодно посмотри, какие я нарушения выявил, — и показал ей запись нарушений, записанных на телефоне.
Парень всё ещё стоял нахохлившись.
— Мой тебе совет. Вычти разбитую посуду из его зарплаты и за хамское поведение сегодняшний день не оплати.
— Я хозяйка бизнеса и я решаю, что делать.
— Совершенно верно, скажи ему, что бы он извинился перед девушкой за хамство на работе.
Кана молчала минуты две, думала, как поступить, потом посмотрела на людей и поняла, что такие выходки не первый раз. Она что-то жёстко сказала по японски парню, тот ей поклонился и извинился перес девушкой.
— Кана, когда устранишь все недостатки, мы снова встретимся и поговорим о поставках, хорошо?
— Я согласна, может ты по утрам будешь смотреть, как начинается работа, я не могу приезжать рано, даже, как сегодня. Только после двенадцати.
Я попрощался и вышел. Меня догнал парень, посмотрел мне в глаза и извинился за хамское поведение. Потом сказал:
— Если хозяйка вычтет сегодняшний день, я не смогу заплатить за квартиру, у меня болеет жена. Одной зарплаты очень мало для жизни в Бруклине. Просто сегодня надо платить, а я ничего не отложил.
— Ты поэтому нервный?
— Да, жена болеет третий месяц, а денег на лечение нет.
— Какая твоя ставка?
— $50 в день.
Я открыл кошелёк и достал три двадцатки:
— Бери, успокойся. Киято ты старший и должен держать себя в руках, а не унижать других.
Парень сказал спасибо и начал кланяться.
— Перестань, мне это не надо. Мне нужен порядок в ресторане и рыба не мороженная, а охлаждённая. Иди работай, забудь о неприятностях. Всё наладится.
Через две недели всё исправили и я сделал первую доставку лосося из Аляски. Кана была довольна и спросила, сколько стоит моя работа, так как она не получала счёт стоимость перевозки.
— Кана, я с тебя ничего брать не буду, только стоимость рыбы, у тебя и так бизнес идёт слабо. Когда раскрутишься, тогда и я счёт буду выставлять.
— Этого никогда не будет.
— Почему?
— Люди, которые дали мне кредит, заставляют отмывать деньги.
— Много?
— В этот месяц больше выручки. И людей они поставляют и меняют, я ничего не знаю о тех, кто у меня работает.
— После первой налоговой проверки тебе грозит тюрьма.
— А что делать?
— Закрыть ресторан.
— А как?
— Я договорюсь с пожарным инспектором, он придёт, найдёт недостатки и даст срок на исправление. Опечатает помещение. А срок будет большой, денег надо будет вложить много. Ты выставляешь ресторан на продажу, его покупают. С этих денег и выплатишь кредит. А что с другими ресторанами делать, я не знаю.
— Надо подумать.
— А от чьего имени работает твоя “крыша”?
— Не знаю, но раз слышала фамилию Тоу, кажется. Он В Париже.
— Он меня тоже кинул на крупную сумму. Он махинатор международного класса. Недосягаемая личность.
Как обычно, я с утра сидел в ресторане и увидел новую девушку. Судя по всему, она не имела опыта работы в таком заведении. Киято её представил, как Ли Ванг Мейли, или коротко Мейли.
— Спасибо, Киято. Мейли, сколько тебе лет?
Девушка испугалась этого вопроса.
— Ей нет 18, — сказал Киято.
— Я всё понял, когда она прибыла?
— Неделю назад в Калифорнию, там их рассортировали и её направили к нам. Я не знаю стаж её работы.
— Стажа нет, я вижу.
Через неделю Мейли уже ловко делала работу. О зарплате я и не спрашивал. Без этого было ясно, что её еле-еле хватает на жизнь.
Позвонил Грег и спросил где я.
— В ресторане рядом с пирсом.
— Через 15 минут будем на пирсе с Валиусом, приходи, есть разговор, правда неприятный.
Я сказал официантке:
— Моя фея, Сюнь Ли, мне надо на пирс, потом вернусь.
Девочка заулыбалась, им никто не говорит комплиментов. Местная публика высокомерна.
Пирс 69 для такого разговора место хорошее. Хорошо просматривается и прослушек нет. Настроение прескверное, давно так не кидали. Симон не зря предупреждал. Нельзя связываться с европейцами. В их контракте запутаешься и себе дороже выйдет. Нет влез. И сейчас веду приятную беседу о не полном выполнении контракта. Охраняемый пожаловался. Официально всё красиво, даже разоружать не стали. Значит моя потрёпанная жизнь уже ничего не стоит. А в свободе передвижения не ограничен. Значит скоро ликвидируют. Не проверил рекомендации, не выполнил главный закон в Америке. Сам виноват не на кого пенять. По ходу дела меняю тактику.
— Ну, что же, друзья, давай покушаем в японском ресторане Фушими. Я понимаю, что решение приняли не вы и не стоит с вами обострять отношения. Если будет шанс, снова поработаем вместе, идёт?
— Идёт Альварес, мы знали, что ты надёжный парень, сегодня не твой день, а завтра, может быть день не будет нашим. Хотя, конечно, от тебя мы бы таких предложений никогда не услышали, другая школа, прости друг.
Только собрались ехать, как подбежала Сюнь Ли:
— Алехандро помоги, два парня скандалят и не хотят платить.
— Подождёте или составите компанию?
— Составим компанию, — сказал двухметровый Валиус.
Через пару минут были в ресторане. Парни возмущались, что им не так приготовили соус, они знатоки восточной кухни. Грег подошёл к их столу, взял суши и обмакнул в соус. Парни оторопели.
— Хороший соус, зря из себя повара изображаешь.
Взял его за грудки и вынул из кармана кошелёк. Достал кредитку и кинул официантке.
— Оформи платёж.
Та сама испугалась, провела карточку и принесла распечатку.
Валиус взял распечатку, обмакнул в соус и приказал парню сожрать. Тот трясся от страха, но съел. Потом всё повторили со вторым возмутителем спокойствия и тот скушал распечатку.
— Ну, что чай будете пить или сами уйдёте? — спросил Валиус.
— Уходим.
— Не забудь спасибо сказать и дать чаевые, — сказал я.
Парни достали кошельки, я их взял, вытряс всё, включая мелочь.
— А теперь кланяйтесь на японский манер и говорите АРИГАТО, только громко, а то я плохо слышу.
Парни простучали зубами, я отступил от двери и они полетели в разные стороны, как чайки над заливом. Пятеро посетителей сидели с открытыми ртами и боялись даже дышать. Про этот случай они расскажут всем своим друзьям. Думаю, посетителей не уменьшится, но хамов и любителей пожрать на халяву не будет.
— Спасибо, выручили, может покушаете, — сказала Сюнь Ли.
— Спасибо, девочка, мы сейчас к Акико идём.
Повернулись и вышли. Приехали в Бенсонхёрст, а там уже все в курсе дела, что произошло. Сарафанная почта работает быстро. Нас усадили, мы хорошо покушали и немного выпили. Мы не имели зла друг против друга, на которое люди в Европе рассчитывали. Распрощались, обнялись на прощание. Может кого Бог и приберёт до следующей встречи.
Часть третья. Клоун
Я встретился с Каной на предмет того, что моё присутствие уже не требуется, Киято стал хорошим управляющим.
— Странный ты человек, Альварес, сначала чуть не убил парня, а теперь его хвалишь.
— Читай Дейла Карнеги, он написал книгу о том, как завоёвывать друзей. Именно завоёвывать. Я теперь знаю о твоей фирме не меньше тебя, твои мальчики и девочки в безвыходном положении, это современная работорговля. Никто им помочь не может. У них нет никаких документов. В самом лучшем случае их депортируют домой, а там та же банда. Я бессилен. Недавно привезли девочку на работу, она быстро вошла в курс дела, но ей нет 18 лет и она уже замужем.
— А ты откуда знаешь?
— По её фамилии и имени. У китайцев первое слово девичья фамилия, второе слово фамилия мужа, третье её имя. Её продал муж. Я думаю, что она у него не первая и не последняя жена.
— Ужас.
— У Киято жена болеет уже не первый месяц. Я ему доплачиваю $20 за каждый день и он стал настоящим управляющим. Если ты можешь, назначь его управляющим и повысь зарплату, хотя бы до $70 в день. А я буду ему платить квартальный бонус.
— Из каких денег?
— Из своих.
— Хорошо, но это ничего не решит в их судьбе.
— Рано или поздно, следствие займётся твоей крышей и я найду ключи к мистеру Тоу.
— Тебя быстрее убьют.
— Я знаю, но Бэй Ридж мой район, я тут живу 20 лет. Мне помогут, даже деревья в нашем ботаническом саду. Я, как игла в заднице у наших копов, но они доводят дело до ума, если я его разрабатываю.
— А ты кто?
Я показал ей жетон вспомогательной полиции.
— Меня тоже посадят?
— Я не знаю, ты пострадавшая, я так считаю, и тебе придётся сотрудничать со следствием.
— А оно уже идёт?
— Да. Не делай глупостей, ты натурализованная гражданка. Это формально хорошо, но вышлют очень легко и тебя найдут в Японии те, кто крышует.
— Я всё поняла, спасибо за помощь. Теперь ты будешь обычный посетитель.
— Об этом я тебя и просил.
Кана подозвала Киято и сказала, что я ухожу и он будет управляющим, она повышает ему зарплату до $70 в день. Парень поклонился и поблагодарил. Я протянул ему конверт и сказал, что там его квартальный бонус. Парень даже открыл рот от удивления, как и Кана.
— Кана, тебе придётся платить и бонус.
— Я тебя ненавижу.
— Взаимно. Рыбу будешь покупать на Фултон Маркет. Я больше сюда ничего не доставляю. Я обычный посетитель.
— Это подло.
— Это честная конкуренция. Я тебе помог наладить бизнес, как и обещал. У меня много других дел.
Я повернулся и вышел не прощаясь. За мной выскочила Сюнь Ли, догнала и спросила:
— Ты уходишь? А я, как буду без тебя?
Надо сказать, Сюнь Ли действительно ко мне привязалась особенно после того, как я заказал домой четыре праздничных обеда. Мне позвонила дочь и сказала, что приедет с дочками, она проездом в Бруклине и сегодня же уезжает домой в Нэшвилл. Сюнь Ли сама вызвалась нести обеды, мне не доверила. Киято ей сказал, что бы она показала класс настоящей гейши и она это выполнила. Внучки были в восторге от гейши, а дочь спросила:
— Она твоя женщина?
— Нет, пока нет. Я ничего ещё не решил. Мне надо время подумать.
— Опять уезжаешь?
— Да, через неделю в Гондурас, там двух туристов взяли в заложники. Не волнуйся, я вернусь. Это моя работа.
Через неделю военный джип подкатил к ресторану и из него вышли я, Симон и Педро. Мы зашли в ресторан попить чайку на дорожку. Сюнь Ли, как увидела меня в камуфляже, так заплакала. Потом подошла, прижалась к груди и сказала:
— Я буду тебя ждать. Помни о “сопливой косоглазой”.
Я так её сгоряча раз назвал, но она меня простила и превратила моё хамство в шутку. Пока друзья пили чай, она сидела со мной рядом, плакала и гладила по щеке.
— Я вернусь через неделю, девочка, я вернусь к тебе и ты мне приготовишь чай, хорошо?
Она хлюпнула носом и убежала на кухню. Подошёл Киято и пожелал удачи, я ему первый раз пожал руку, как мужчина мужчине.
Я не вернулся через неделю, ни через две недели. На лечение ушло три месяца. Я зашёл с палочкой, сильно исхудавший и с потухшими глазами. Я должен был зайти к моим друзьям и сказать, что я жив. Посетителей было много, но все сотрудники ресторана ко мне подошли и поздоровались поклоном.
— Мы тебя ждали, мы все тебя ждали, — сказал Киято.
Посетители очень удивились, а когда Сюнь Ли выскочила и прижалась, то захлопали в ладоши. Мне это было приятно. Киято отпустил Сюнь Ли до завтра и сказал проводить меня домой, так как я с трудом передвигался. Заодно дали три пакета с едой. Ха, ха и денег не взяли. Кана их растерзает за убытки. Дома Сюнь Ли осмотрела рану, было прострелено лёгкое, прострелено навылет и воспаление ещё не закончилось. Она попросила денег и пошла в китайскую аптеку на 5-й авеню за лекарствами. Потом промывала рану, делала настой из какой-то вонючей травы и заставляла меня его пить.
Через месяц девочка меня поставила на ноги. Каждый день она ходила на работу, а после шла ко мне. Но лёгкий кашель у меня остался на всё жизнь. Однажды Джим, смотритель дома, встретил меня в коридоре и спросил:
— Может Сюнь Ли внести в список жильцов?
— Внеси.
Жизнь людей моей профессии всегда приносит несчастье членам семьи. Они выступают в виде “щепок”, когда лес рубят. Настало время и Сюнь Ли. Она пришла домой заплаканная и избитая. Лицо было опухшее и в синяках.
— Прости меня Сюнь Ли, это из-за меня ты пострадала. Кто это сделал?
— Наш водитель.
— Понятно, больше ничего не рассказывай. Рассказ синяки не уменьшит. Сейчас помоешься, покушаем, попьём травяного чайку и ляжешь спать. На работу не пойдёшь.
— Хорошо.
Утром я рано встал, достал маску клоуна и хим гранату. Вылез через окно ванной на пожарную лестницу и спустился на землю. Я знаю, как выезжает на BQE микроавтобус, впритык к настилу пляжа и съезда на Шоре Роуд. Я прошёл под колоннадой съезда и стал ждать. Погода хорошая, прохладная, жара будет позже. Водитель поедет, как всегда, с открытым окном. Появился микроавтобус, но в нём было два человека. Кто был второй мне не известно, может и водитель стажёр. Окна были открыты у обоих. Я на секунду поднялся из кустов, кинул в кабину гранату и исчез в кустах. Раздался хлопок и удушающий газ сделал своё дело. Машина завиляла и выкатилась на красный свет. В неё ударил на полном ходу мусорный трак.
Я пошёл на пляж, вымыл в заливе маску, присыпал её песком. Наверняка её подберут дети, помоют ещё раз и напялят на себя. Моих следов ДНК не будет. Вернулся я тоже по пожарной лестнице и стал готовить завтрак. Сюнь Ли пока спала. Когда она проснулась, то завтрак был на столе. Мы сели кушать. Раздался звонок в дверь. Я поднялся и открыл. Там был Мэтью, следователь и два полицейских.
— Проходите, сейчас вместе будем завтракать.
Они зашли, Мэтью глянул на мои кроссовки, на них был песок.
— Я в них бегаю по пляжу, жир сгоняю, а на улице ношу другие Найк. Они рядом.
— Когда ты был последний раз на пляже?
— Вчера и сегодня собирался, да вы проходите, арестовать всегда успеете, я от властей не убегаю.
Все прошли в комнату и Сюнь Ли накрыла на стол. Положила сделанные мной сырники с голубикой, сметану и налила зелёного чая.
— Это здоровая еда, без химикатов.
Служивые люди попробовали сырники и одобрительно покачали головами. Сырники, да ещё с манкой и яйцом, другой реакции я не ожидал. Они поблагодарили, потом Мэтью достал телефон и показал запись, которая была сделана камерой на доме, что напротив ресторана. Камера наблюдает за пирсом, она вращается и захватывает дом справа и слева. Там был момент, как появился на секунду клоун, а потом исчез. Что он делал не видно, его закрыл микроавтобус. Когда машина прошла, клоуна не было. Потом машина завиляла и выехала на красный свет. Два трупа.
— Куда ты дел маску? — Спросил Мэтью.
— Вся коллекция масок на месте, могу показать.
Я прошёл в кладовку, кое-что переложил и принёс стенд с масками.
— На маске нашли следы моего ДНК?
— Нет, её носили человек пять, за два часа. Твоих следов нет. Так, не для протокола, зачем ты это сделал?
— Сюнь Ли, принеси мне влажную салфетку, пожалуйста, — сказал я.
Сюнь Ли принесла и стала рядом.
— Садись, дорогая, они не кусаются, это полицейские, они не за тобой прешли.
Девушка села, я взял её лицо в руки и стал смывать макияж. Проступили синяки и отёки стали явными.
— Это сделал водитель микроавтобуса вчера после работы. Я не стал жаловаться. Вы мою девочку депортируете, а бандита выпустите под залог и он исчезнет из нашего города. Время то либеральное.
У копов вытянулись лица. Мэтью подумал и сказал:
— Сюнь Ли, принеси нам ещё чаю, пожалуйста.
Когда она вышла Мэтью посмотрел на копов, те отрицательно покачало головами и Мэтью сказал;
— Ты правильно всё сделал, к тебе претензий нет. Надеюсь на камерах входа и выхода из дома тебя нет?
— Нет.
— Они от тебя не отстанут.
— Я знаю.
— До чего дожили, ничего не можем сделать даже с ворами из магазина. Отпускаем всех. Могут вызвать на автоаварию, приедем, а в нас стреляют из двух угнанных машин.
Сюнь Ли принесла свежий чай, мы его пригубили, похвалили хозяйку и копы собрались уходить. Девушка, с изуродованным лицом, прижималась к моей руке и со страхом смотрела на гостей. По её щекам текли слёзы.
Часть четвёртая. Очередная неприятность.
Дела в Фушими шли неплохо. Но забот для меня хватало. Ещё не было поздно и я решил пойти домой. Лил дождь. Дождик был, скорее Питерская морось, а не дождь Нью-Йорка. Так, чуть пыль прибил. Я пошёл на паркинг, где стояла моя машина и заметил следы другой машины, которая стояла поперёк моей. При мелкой мороси это выглядело, как абстрактный рисунок с полукругом. Я посмотрел на следы. Да, здесь делали остановку. Машина с передним приводом, колёса небольшие размером 185/65. Машина старая, сейчас все колёса 205/55. Значит бедные люди, ездят на старой тачке, которой лет 10. Не профессионалы, на стёртых колёсах ездят только наёмные бандиты, которых нанимают на один раз. Даже если их взять, ничего не узнаешь, пешки. Значит меня решили убрать.
Потом уберут Акико и ресторан отжат. Мне не хочется сделать полёт на небо. Фушими это сеть ресторанов хорошего класса. Моё дело свежие морепродукты для этой точки, а связь с центром поддерживает Акико. Кто-то из Якудза контролирует, но здесь они слабые. В Европе они почти хозяева теневого рынка. Надо их просить о помощи, отжимать будут у них, мне одному в Европе нечего делать.
Я похлопал по карманам, как будто искал ключи, потом подошёл к охраннику парковки, взял у него ключ со словами, что надо кондиционер погонять, а то в кабине, видимо, сыро и душно и метров с 10 завёл дистанционным пультом. Мотор заработал, значит поставлена радиоуправляемая мина, если сразу не взорвалась. Я открыл дверь и не стал садиться, а подошёл к парню дать пятёрку чаевых.
— Друг, я забыл зонтик в ресторане, подгони машину к навесу, пожалуйста.
Лицо парня побелело и он с места он не сдвинулся.
— Не волнуйся, парень, укажи глазами в какой машине сидит «контролёр». У тебя есть шанс остаться живым. Я тебя не трону, а он свидетеля уберёт. Кино про шпионов смотрел, наверное, а?
— Через дорогу стоит Вольво серого цвета, внутри двое, показали карточки какой-то федеральной службы, я не силён в этом.
— Держи пятёрку, ты заслужил её. Это цена твоей жизни в глазах тех двух мужчин в Вольво. Пусть машина работает, а я пойду в ресторан за зонтиком.
На входе встретила Майко:
— Ты не уехал?
— Я не успел попрощаться с тобой моя любимая гейша, проводи меня в зал самураев, пожалуйста.
— Но он пока не обслуживается. Только ближе к ночи.
— Очень хорошо, дверь то не на запоре или ты не хочешь со мной попрощаться?
— Хочу, но меня накажут.
— Не волнуйся, позови хозяйку.
Пришла Акико и поклонилась:
— Чем ты озабочен Альварес, почему вернулся?
— Прикажи открыть окно в подвале с видом на четвёртую авеню, там меня ждут двое в машине Вольво.
— Ты хочешь пригласить их в зал самураев?
— Нет, я их хочу пригласить в рай.
— Только не из моего ресторана.
— Мне нужно выйти через подвал к мусорным бакам итальянской кондитерской и всё.
— А твоя машина на моём паркинге?
— Заминирована этими двумя с карточками федералов.
— Охранник парковки знает?
— Его жизнь стоит $5, которые я ему уже дал, не совсем надёжный парень.
— Я его уволю.
— Акико, его убьют и тебе не надо будет платить выходное пособие. Убьют сегодня коллеги этих двоих.
— Хорошо, ты мне больше чем друг, я тебе верю. Майко! Прикажи наш грузовик подогнать под окна зала самураев. У тебя есть глушитель?
— Нет.
— У тебя тот же калибр?
— Конечно.
— Три минуты и ты его получишь, как грузовик подкатит, я открою угловое окно на двадцать секунд, стреляй с улицы, что бы запаха гари не было в зале, а Майко с метлой прикроет от прохожих твою руку и подберёт гильзы. Помни всего 20 секунд.
Выходить через подвал к мусорным бакам не пришлось. Эти двое нервничали и опустили окно со стороны водителя когда подкатил грузовик и закрыл выход и окна ресторана. Двадцати секунд не потребовалось. Я вышел с зонтиком через главный вход, открыл багажник, достал брезент и залез под машину. Из под переднего крыла достал «подарок» и отнёс его в мусорный бак кондитерской напротив.
Потом вернулся в ресторан, нашёл Акико:
— Дорогая, у меня безвыходное положение. Пошли кого-нибудь забрать Сюнь Ли с работы, прямо сейчас и пусть по пути водитель бросит записку для техника смотрителя моего дома, я там напишу, что поставил все расходы на карточку с автоматическим переводом, в том числе и квартплату. Когда вернусь не знаю.
— Не волнуйся, я девочку сама заберу и она будет жить до твоего возвращения в квартире Майко, а Майко я дам тебе в помощницы, она будет на связи с нашими людьми. Ты поедешь в Париж, там все загвоздки и твои и мои. Будь осторожен, якудза убирает свидетелей, Майко как экран. Её партнёра не тронут.
Я достал связку ключей, отстегнул два и протянул Акико:
— Банк Чейз на 5 авеню и 75 улица, это ключи от моего сейфа, завтра возьмёшь всё и держи у себя. У тебя в правом ящике стола лежит моя коробка. Там твоя водительская лицензия штата Коннектикут на имя Мидзуи Кумико, она внесена в лист владельцев и покажешь мою водительскую лицензию на имя Жан-Батиста Де Ла Вернье, то же этого штата, она тоже в этой коробке. Если будет нужда в деньгах пользуйся на своё усмотрение. Если не возьмёшь, то заберут коллеги тех двоих, у них хватит нахальства и потом последуют вопросы, на которые я не знаю ответы. Мы пробудем в Париже неделю или две. Деньги у меня там есть. Постарайся продать ресторан и переедем в Кейп Мэй. Нам пора отдохнуть от дел. Мои бывшие евро хозяева решили нас всех ликвидировать. Сейчас меня, потом тебя. Звони своим друзьям, они нам нужны. А я поеду с Майко в Европу и буду ждать указаний от тебя. Ни земли в Африке, ни денег нам не дали, да ещё решили убрать. Мне это не нравится. С уголовниками надо поступать по их законам. Ваши люди сильнее в Европе и я надеюсь на их помощь. Потом отработаю эту услугу.
— Альварес, ты не боишься, что тебя привлекут за смерть этих двух с карточками федералов,- спросила Майко.
Акико насторожилась, Майко впервые за три года задала вопрос, что-то не ладное с девочкой происходит.
— Не волнуйся моя любимая гейша. Я уважаю федеральные органы, это оплот порядка в стране и нашей с тобой безопасности, я никогда даже плохого слова о них не сказал и не скажу. Они лучшие из лучших и очень честные. Они никогда не нарушают закон, даже если это угрожает их жизни. Они никогда не подложат мину в машину, что бы смотреть со стороны как её хозяин взлетит на воздух. Мало, кто может удостоиться чести, из нарушителей закона, которым федеральный агент представится и покажет своё удостоверение. Разве ваш смотритель парковки настолько опасная для государства персона, что бы два агента показали ему свои карточки и сами установили мину? Это бандиты. Видишь, даже полиция не приехала, всё столь грязно выглядит, что ни один прохожий их не вызвал. Если операция проводится федеральной службой, то здесь будет не толпа прохожих, а космический вакуум и они наперёд позвонят и предложат вариант, который устроит всех.
Я махнул смотрителю парковки и тот перегнал мне машину под козырёк ресторана. Получив свои очередные $5 долларов он довольный бегом побежал в своё укрытие. Мы с Майко сели в мою Хонду и повернули на север, проехали два блока и повернули на 86-ю улицу, где заняли место в очереди на парковку в модный магазин «Двадцать первый век». Я вылез из машины и попросил Майко сесть за руль и потихоньку двигаться в потоке очереди на место для паркинга. Открыл зонтик и, как все, бегом заскочил в магазин, затем пересёк его и вышел через второй ход с противоположной улицы, там был другой корпус этого магазина и тоже со вторым выходом. Я раскрыл зонтик, ливень усилился и народ бежал по улице, прячась от ветра. Прикрываясь зонтиком я подошёл к Вольво со стороны открытого окна. Парни лежали тихо, крови не особо видно. Коробка передач автомат, мотор работает. Сделал вид, что беседую, дождался пока с красного светофор переключился на жёлтый, протянул руку в кабину и включил передний ход. На зелёный свет машина подкатила к перекрёстку и потихоньку набирая скорость по широкой четвёртой авеню покатила под зелёную волну. Проводив её взглядом я вернулся в магазин модной одежды. Там купил несколько мелочей себе и Майко для поездки и пару маленьких чемоданчиков на колёсах, какими пользуются стюардессы. Их можно положить на полку и не сдавать в багаж и легко передвигаться по городу. Наша очередь на парковку ещё не дошла, я с кульками запрыгнул на пассажирское сидение и велел Майко ехать не в аэропорт Кеннеди, где меня тормознут для беседы, а на стоянку частных самолётов в Тетерборо.
Туннель в Нью-Джерси проскочили без помех и через пол часа подкатили к зданию аэропорта. Дежурный посетовал на непогоду и сказал, что мало кто захочет лететь в такой ветер.
— Послушай друг, скажи пилоту, что управлять самолётом буду я, а он будет в кресле штурмана, а девушка пассажиром сзади.
Дежурный позвонил и передал сообщение пилота о стоимости такой забавы. Я показал наличные и пилот через двадцать минут уже стоял перед нами. Наряд гейши его привёл в восторг и он спросил откуда я родом.
— Друг, ты слышал наверняка о «новых русских», вот я один из них и взял в аренду гейшу, что бы погулять по ночному Вашингтону под дождём.
— Вас там ждать в обратный рейс?
— Нет, мы от туда полетим на ранчо Буша младшего.
— Ты тоже нефтяник?
— Угадал.
Через два часа мы были в аэропорту Вашингтона и пилот получил изрядные чаевые с обещанием дать часть дежурному и молчать, так как охрана Буша должна получить сюрприз.
Часть пятая. Канары.
В аэропорту мы купили билеты на испанские Канары. Майко переоделась, а свой наряд положила в чемоданчик. Заодно купили в магазине “Duty Free” товары для отдыха на море. Полёт был сложный, сильный ветер ударял в борт тяжёлой машины и мы чувствовали, как хорошо и надёжно сделан самолёт. Через два часа прилетели в земной рай. В аэропорту заказали комнату в отеле Las Palmas, почти на берегу, всего сотка за ночь и 4 звёздочки сервис. Машину за нами прислал отель. Мы поселились на неделю отдохнуть и ждать команды от Акико, она сама решит, что делать дальше.
За завтраком любовались видом гор Гранд Канари, потом плавали в бассейне и на машине отеля поехали развлекаться в San Mateo. Завтрак с 9 до 11, а обед с 2 до наступления темноты. Меню вполне приемлемое, без экзотики. Правда, местный садик, он же парк, чуть маловат, но прогуляться пешком есть где и за пределами отеля. Собственно этот отель на американский манер «B&B», а не зона отдыха в стиле люкс.
Комната располагалась на втором этаже и мы имели балкон. Балкон выходил в сад с цветущими деревьями и кустами, запахи в комнате кружили голову. Настоящий юг. Бассейн был небольшой, но чистый с лазурной водой, так, что на море можно было ходить вечером и любоваться закатом, слушать шум набегающей волны и бродить по колено в воде под звёздным небом.
В San Mateo покушать довольно дорого, собственно не денег жалко, а сервис не уровне, хуже мексиканского в Cancun. Всё же курорт мексиканский и спроектирован американцами для американцев в закрытой зоне. В один из романтических вечеров Майко меня спросила:
— Как ты относишься к Акико?
— Я её люблю и боюсь одновременно. Иногда мы живём неделю или две, всё хорошо, как в солнечный день без единого облака. Потом утром она говорит — “Уходи, ты мне надоел своей лирикой, ты не самурай”. Ха, ха я не обижаюсь и ухожу. Я знаю, что я не самурай и никогда им не буду. Когда она соскучится, то опять позовёт.
— А какие отношения у тебя с девочкой Сюнь Ли?
— Как у папы с дочкой. Я о ней забочусь. У неё нет будущего в этой стране. Что бы оформить брак с американцем, нужен любой документ, пусть и не паспорт. А у неё ничего нет. Может и наступит когда амнистия для нелегалов, но и там нужен документ, не фальшивый, а настоящий. Вопрос нельзя решить не нарушив закон. Мне её безгранично жаль.
— А если бы у неё был документ, то тогда?
— Я женился бы без всяких сомнений. Она меня после ранения выходила. Я ей обязан жизнью.
— А со мной?
— С тобой?
— Да?
— Ты самая сладкая из всех женщин, которых я знаю. Ты можешь ночью меня сделать безгранично счастливым. А когда я прихожу в себя, я становлюсь безгранично несчастным, так как понимаю, что ты меня обманываешь. А почему Акико допускает эту связь, я не знаю.
— Ха, ха спасибо за откровенность. А я знаю. Она сама мне приказала держать тебя при себе.
— Зачем?
— Ты её надежда на последние годы, которые вы проведёте в Кемп Мэй. Она не хочет тебя терять.
— Я ничего не знаю о прошлом Акико.
— Я тоже.
Часть шестая. Люцерна.
Через пять дней получили сообщение от Акико — «Lake Soppen, Eleonora”.
— Ого-го, кассир?!
— Да, Майко, через неё проходит всё хорошее и всё плохое.
Заказали билеты на Вену с пересадкой в Бильбао. Самолёт компании Iberia, вылет по окончание отдыха.
— Майко, надо отоспаться. Из Вены прямиком в Люцерну, получим инструмент, сделаем дело и в Париж на автомобиле.
— Ни о чём не беспокойся, нас прикрывает Якудза.
Перелёты и переезды закончены, мы на маленьком озере, совсем крохотное в треть квадратного километра с маленькими, почти игрушечными яхтами богачей. Узкие улицы Люцерны очень чистые и аккуратные, полно кафешек и антикварных магазинов. Все в стиле 18 века, как декорации Голливуда. В нашем распоряжении фольксваген Поло с немецкими номерами, принадлежащий компании по аренде автомобилей Sikst, всего двадцать пять баксов за день. Отход на БМВ 7er группы NAVI EXDAR. Аренда стоит двести баксов в день. Страховка включает неограниченное число километров, угон, уничтожение при аварии и стоит 530 баксов в день.
На дисплее нашей навигационной системы мы видим передвижение объекта в виде синей стрелки. В 9 вечера запланирована гулянка на палубе. На территорию виллы вход невозможен. Из багажника достали надувной плот с бесшумным электромотором, подплыли к яхте и поставили с обеих сторон пластит с детонатором, управляемым сигналом с мобильника. Я забрался на палубу, а Майко отплыла в тень, падающую от соседнего судна. Минут через 10 на палубу вышла хозяйка в красивом платье. Вкус у Элеоноры всегда был хороший. Даже наша армейская форма на ней сидела, как ни на ком другом. Она сама её подгоняла. Её сопровождал дородный мужчина. Сразу видно, что не охранник. Скорее, ищущий её расположения. Но мадам не так проста. С таким брюхом её расположения не получить. Да, при нынешней фигуре и мне ловить нечего. Совсем обрюзг.
Элеонора была вне видимости Майко и мне пришлось изменить план действий. Я вышел из-под козырька рубки и поздоровался.
— Ты, откуда взялся, уж не Святым ли Духом сюда доставлен?
— Мне надо с тобой поговорить, дорогая, давно не виделись и без свидетелей,- после этих слов я пустил её спутнику пулю в лоб.
— Альварес, я подневольный человек, ты это знаешь. Когда мне сказали, что покушение обернулось большими проблемами, то я поняла, что ты найдёшь концы. Но, чтобы так быстро. У меня не было выбора. Я не могла предупредить. Прости меня.
— Я тебя не виню, у тебя должность такая. Молчать надо.
— Это моя ликвидация?
— Нет, всей группы. Кто дал команду на мою ликвидацию?
— Кен.
— Он в Париже?
— Да. Будь осторожен, Хино независимый контактор, чистильщик. Он вас уберёт после окончания, Деньги уже переведены.
— Элеонора, а помнишь, как мы познакомились в Гвадалахаре, как любили друг друга. Разве можно тогда было предположить такой финал?
— Да, ты писал мне стихи и пел солдатские песни:
Мы долго выходили из пустыни
Уставшие, голодные, с потухшими глазами.
Жевали финики с песком, а так хотелось дыни.
И смерть уставшая брела там рядом с нами.
Я знаю, что с яхты не выйду. Прости Альварес, я ведь тебя не забыла. Обними меня напоследок. Я хочу снова быть счастлива с тобой, пусть и в свою последнюю минуту.
Я её обнял и мы подошли к борту. С минуту любовались отражением луны в озере, а потом Майко выпустила из духовой трубки стрелку. Стрелка воткнулась Элеоноре в шею. Полный паралич и с улыбкой на устах дама свалилась за борт.
На яхте было человек десять обоего пола, все пьяные, громко играла музыка. Я спустился к боковому трапу и почувствовал, что плот уже под ногами, надо было уходить. В это время из рубки капитана высунулась чья то пьяна я морда и я её тоже прострелил. Но гулянка продолжалась. Мы уплыли к машине.
— Грязно я сработал, моя милая гейша.
— Бывает хуже, но пока шума нет.
Мы выпустили воздух из плотика и положили его в багажник. Только тронулись, как послышался вой полицейских сирен и машин скорой помощи.
— Пока телефоном не пользуйся,- сказала Майко.- Тут Европа, засекут.
Через десять минут мы увидели свою семерку, мотор уже работал. Мы в неё сели и в заднее зеркало я увидел, как двое парней сели в фольксваген и уехали. Въехали на мост, Майко нажала кнопку на мобильнике и бросила его в воду из окна. До нас донёсся звук взрыва и столб пламени на несколько секунд озарил пейзаж маленького озера.
— Альварес, давай я поведу машину, ты устал; я вижу, что переживаешь за копов, медиков, зевак и всю эту евро мразь, которая собиралась нас прикончить. Не виноватых людей нет в принципе,- я её послушался и пересел на заднее сидение, принял таблетку и уснул. Таблетка стирает во время сна всё за последний день. Можно подвешивать на дыбу, пытать электрошоком, но химия сделает своё дело даже если поймают и начнут допрашивать, действие препарата не остановить. Навигатор показывал путь. Этот прибор был перепрограммирован и компания, сдавшая машину в аренду, не видела её передвижение, а кто-то из своих направлял нас посылая сигнал. Утром я проснулся от того, что мы остановились. По запаху воздуха я понял, что Майко решила заправить топливо. Я открыл глаза и увидел, как она собирается платить кредиткой.
— Стой!. Только наличные.
— У меня нет.
— Держи кошелёк,- я кинул ей кошелёк и меня прошиб пот. Как кредитку засекут, так наша миссия и закончится
Поставили машину на стоянку и я сходил в туалет, потом послал её. Настала её очередь стирать память и она уснула с превеликим удовольствием. От Люцерны до Парижа километров 450, а спидометр показывал, что отмахали около шестисот. Навигатор помигивал и предлагал ехать дальше. Фантастика, сон на яву. Я остановился, что бы посмотреть на своём андроиде где мы находимся, но стрелка на навигаторе замигала и раздался писк, который означает «надо двигаться». Я поехал и на табло высвечивалась рекомендуемая скорость, которую надо соблюдать. Новые хозяева, новые правила, но выполнять надо всё чётко. Через лобовое стекло сделал снимок своим андроидом и получил ссылку, что это Нормандия.
Через час получил указание свернуть с основной дороги и запарковать у мотеля напротив двери номер 17. Я выполнил команду, открыл заднюю дверь и на руках перенёс Майко в комнату. Положил на кровать и выключил кондиционер, так как было довольно прохладно. Посмотрел по сторонам и тоже завалился спать, предварительно приняв таблетку. До Парижа оставались 350 км, надо спать, спать, спать..ещё не известно каким путём туда поедем. Засыпая взгляд уронил на окно и заметил, как нашу машину отогнали и поставили другую, но какую, я уже не воспринимал, надо стирать память, таковы правила работы.
Часть седьмая. Париж.
Такого дерьма, как автомобиль Фиат 500 я не видел. Европа старая, склочная и скупая старуха, которая кичится своим прошлым, а на сегодняшнюю свою сморщенную рожу в зеркале смотрит с умилением и вытирает шёлковым китайским платочком следы афро арабских мух со своего провисшего носа. У меня будет радикулит на две недели после езды на таком станке для геев и онанистов.
— Майко, моя милая гейша, сядь за руль этого дерьма, пожалуйста, я его продезинфицировал и сам помыл сидения после получения из прокатной компании. Моя милая гейша, я умру от клаустрофобии, это же заточение в карцер.
В Гавре заехали покушать. Заказали truite au bleu- жареную форель. К рыбе подали бутылку местного белого вина. Потом не спеша поехали. Вечером уже сидели в Булонском лесу на террасе павильона какого-то французского короля к имени которого добавлен номер римскими цифрами. Их генеалогические шарады я не воспринимаю. В моей памяти только два француза: Наполеон и Де Голь. Остальные либо якобинцы, либо социалисты, то есть политическое дерьмо, которое одинаково воняет почти триста лет. Нам предложено отдохнуть три дня и, слава Богу, без этого фиата 500.
Я соскучился по Америке. Там настоящие автомобили, которые делают человека человеком, а из сопляка за сотню миль сделают мужчину.
— Альварес, почему ты бесишься?
— Майко, ты меня знаешь давно и хорошо, можешь называть меня расистом, фашистом, националистом, фундаменталистом, радикалом и самыми последними словами, но наши новые «косоглазые» хозяева меня превратили в кусок мяса, ходящего мяса без мозгов и половых органов. Я столько дней рядом с тобой, моё сокровище, а у меня ни разу не возникло желания даже тебя обнять. Ты понимаешь, что мне не нужны никакие деньги, если у меня нет желания к женщине. Эти таблетки …
— Эти таблетки консервируют твою энергию и после определённого периода времени препарат выйдет из организма и ты будешь ещё благодарен этим «косоглазым», что я буду извиваться в экстазе от каждого твоего прикосновения. Поверь мне, я тоже ничего не чувствую. Мне хуже, чем тебе, так как сдвинут месячный цикл.
— Майко, сделай насилие над своей природой и поцелуй меня в Булонском лесу. Это же Париж, самое развратное место на планете. Если ты этого не сделаешь, я пойду сниму двух, нет трёх проституток. Они рассосут действие этого консерванта. У меня уже болит башка от всего, что я вижу.
— Хорошо, но давай сначала на лодке по озеру покатаемся, мне надо настроиться, поухаживай за мной немного, а то мы поругаемся, я тоже устала от этих дел.
Майко не сказала ничего лишнего, но в её голосе я почувствовал желание перемены в нашей напряжённой жизни. Все три дня мы никому не звонили и нас никто не тревожил.
С трудом затянул Майко в Нотр-Дам де Пари. Хорошая она девочка, но ничего в детстве не читала. Кое-что ей рассказал, но это её не впечатлило. Зашли в собор, посмотрела, но без энтузиазма, без вдохновения. Другое поколение и у него свои ценности.
Нотр-Дам де Пари! Я вижу тебя Мария, слышу как дышишь.
А вокруг топот ног, словно шум от бегущего стада коней.
Замри Майко, не дыши и может увидишь, услышишь,
Как мелькнёт силуэт Эсмеральды у закрытых дверей.
Нотр-Дам де Пари! Мои раны посыпаны солью,
Тело старое и давно уж седа моя голова.
Я сегодня с Майко стою тихо, молюсь, с болью.
Мария, святая, не могу подобрать для тебя я слова.
Я поцеловал свой крест с изображением Марии и мы пошли дальше бродить по великому городу. Дошли до своего отеля, он располагался на правом берегу реки Сена. Сели за столик на тротуаре кафе Le Jardin du Roy и взяли бутылку сухого вина Pouilly-Fumé, которое отдавало мускатом и дымком. Это вино с виноградников Бургундии. У нас его продают по $25-30 за бутылку с доставкой на дом. В Америке строгие законы по распитию алкоголя на улице. Могут задержать даже за банку пива, если она не в бумажном пакете.
К нам подсел молодой японец и представился мистером Хино. Он извинился за вторжение. На Хино был хороший серый костюм в полоску, прекрасная рубашка, но удивительно скромный, если не дешёвый, галстук. Не продуманный камуфляж, сказал я себе. Показуха. Мы его пригласили разделить с нами трапезу, он согласился и с удовольствием маленькими глотками пил вино. Потом, когда подали кофе с коньяком, он сказал, что страшно нам завидует, потому, что мы покинем эту противную Европу. Мистер Хино приехал он на роскошном итальянском авто с откидным верхом и преложил нам показать Париж в тех местах, где нам предстоит работать.
— Когда мы должны вернуться в Америку? — спросил я
— Вчера, мой друг. Здесь не всё так просто.
Мы кружились по улицам города и он не давал никаких рекомендаций. Мы просто смотрели и запоминали. Потом он подвёз нас к гостинице, посмотрел на часы и вздохнул.
— Альварес, достань из отделения для перчаток пакет, он упакован в пластиковый мешок модного магазина, там все инструкции и микрокарта с пояснениями того, что вы сегодня видели на прогулке. Возьми из багажника большой букет и до свидания.
— До свидания.
Мы поднялись в номер и приступили к изучению материалов. В букете была спрятана в разобранном виде снайперская винтовка не известной мне модели. Но для Майко она не представляла секрета и я понял, что ей и придётся ею пользоваться. Вечером раздался звонок по телефону:
— Говорит Гарри Ельдерсон, друг мистера Хино. Я жду вас в машине Ситроен серого цвета в двух кварталах на север, под столбом уличного освещения на левой стороне улицы. Ваша машина впереди моей с работающим мотором, дверь я открою дистанционным управлением, пока.
В тенистом квартале на чердаке старого дома, который служит ночлежкой для нарков была оборудована позиция для стрельбы. Из амбразуры было видно только одно окно в доме напротив, оно прикрывалось ветками деревьев. Ветра почти не было и они размеренно раскачивались, на миг открывая всю площадь окна напротив. Мистер Хино дежурил внизу, а Гарри страховал Майко у входа на чердак. Я вошёл в парадную красивого дома постройки девятнадцатого века с широкой лестницей, плавно разлетающейся, как молния на спортивной куртке в противоположные стороны. В месте разлёта ступенек находился столик с дежурным. Я подошёл к нему и показал свои водительские права на имя Хью Крэкса, выданные в Техасе.
— Пожалуйста, позвоните мистеру Тоу и скажите, что его хочет видеть мистер Крэкс, который только что прилетел из Америки.
-ОК, сэр, я сообщу мистеру Тоу о вашем визите,- сказал парень на красивом английском языке и потянул руку к телефону.
— Мой друг, а где вы научились так красиво произносить английские звуки?
— В Йеле, сэр, а вы судя по произношению из Бруклина,- так и не прикоснувшись к трубке.
— Чёрт меня задери, в самую точку попал,- сказал я и протянул ему руку для пожатия. Парень усмехнулся моей простоте, — да вы не зря жили в Техасе, сэр, ковбойская прямота, но в Париже это не проходит и левой рукой из-за спины достал пистолет. Но опоздал, так как из моего рукава уже вылетела игла и вошла ему в живот. Лицо осталось спокойным, но дыхание остановилось почти мгновенно. Я поднялся на нужный этаж, открыл ключом квартиру и вошёл. На звук хлопающей двери вышел хозяин мистер Тоу.
— Альварес, как ты сюда попал?
— Не задавай глупых вопросов Кен.
— Что тебе надо?
— Что бы ты не дёргался, для начала.
— Не делай глупостей, здесь видео запись круглосуточно.
— Я знаю. Так что пройдём в твой кабинет, надо поговорить
Кен первым направился в левую комнату, но я его остановил,
— Я сказал в кабинет, Кен. Ты забыл, где у тебя кабинет?
— Я помню, но в гостиной удобнее.
— Тебе удобнее, а мне удобнее в кабинете, где стоит компьютер.
— Хорошо, не нервничай.
Зашли в кабинет, Кен включил десктоп и спросил
— Какую информацию ты хочешь получить?
— У тебя душно, я открою окно, если не возражаешь?
— Открывай, только.
— Уже отключил сигнализацию не волнуйся,- я открыл окно и глянул вниз.
— Подойди Кен к окну и можешь посмотреть на полог в который я буду прыгать, а я сам скопирую то, что мне надо.
Мистер Тоу поколебался и встал из-за своего рабочего места, подошёл к окну и стал рядом со мной.
— Надеюсь, ты меня не станешь выбрасывать из окна?
— Нет, это варварский метод, мне нужны файлы, после публикации которых твоя жизнь ничего не стоит.
— Они не в компьютере.
— Я знаю, мы взяли их из сейфа твоего банка.
— Зачем тогда весь этот спектакль.
— Что бы ты подышал свежим воздухом напоследок, у тебя под окном прекрасный парк.
В этот момент пуля вошла Кену в левый глаз, вышла через затылок и вошла в стену. Я закрыл окно, посмотрел на тело мистера Тоу и подумал, что нейрохирурги сейчас делают чудеса, а по моему мнению чудеса закончились со смертью последнего Апостола Иисуса Христа. Я не привык менять мнение об Апостолах. Оттащил пока ещё живого мистера Тоу в ванную комнату навернул глушитель на свой пистолет и произвёл контрольный выстрел в тот же левый глаз. Потом вернулся в кабинет и выцарапал ножом пулю из стенки. Затем отрезал его указательный палец с правой руки, промыл его хорошенько и открыл им сейф этого господина в гостиной комнате. Он был упрятан в мраморную подставку бюста Цезаря. Палец вставляется в полуоткрытый рот императора и сейф открывается, откидыванием головы последнего. Там находились неизвестные мне носители информации, которые я аккуратно запаковал в пластиковый пакет и покинул квартиру через дверь. На всё ушло минут десять, охранник спокойно взирал на входную дверь и держал в левой руке пистолет. Мне не хотелось оставлять иглу в его теле, как свидетельство смерти. Я откинул его тело на спинку кресла, достал пинцет и извлёк иголку. Потом повторил операцию с контрольным выстрелом Это основное условие, что всё проделано одним маньяком, которого кинул мистер Тоу, а кидал он многих.
На углу квартала меня ждал Гарри. Я посмотрел на него, но двинулся в противоположную сторону. Потом остановился на углу дома и подождал когда он сядет в машину, развернётся и подкатит ко мне. Такие мелочи обычно воспринимаются спокойно. Никто не знает обстоятельств отхода на 100%, как бы хорошо операцию не разработали. Это не армейский штурм казарм или дворца президента, а шпионская операция. Гарри подкатил и протянул руку за пакетом с носителями информации. Парень пытался сделать уловку, я протягиваю руку с пакетом, а он стреляет в меня и скрывается, после этого он звонит Хино и косоглазый красавец выстрелит в спину Майко, азбука.
— Гарри, пакет пришлось выкинуть из окна кабинета. Пошли возьмём, ты прикроешь спину на всякий случай.
— ОК.
— Не глуши мотор.
— Не волнуйся, будем уезжать на машине Хино.
Значит Хино уберёт этого дурака получив пакет. Всё же тупые американцы, которые не работают на федеральном уровне. Бандит он и есть бандит. Я сделал вид, что ищу пакет, а Гарри озирался по сторонам. Я «поднял» пакет и показал Гарри. Тот его взял, повертел в руках и сказал:
— Мне жаль Альварес, ты с этой девчонкой классно сработал, но игра закончена и тебе больше ничего не положено, надеюсь ты хорошо провёл свои последние дни, — и достал свой пистолет.
— Мне тоже жаль Гарри,- и подал знак Майко. Пуля прошла через два уха и ударилась в стенку дома.
Я подобрал расплющенную пулю и сделал контрольный выстрел. Потом подобрал пакет, вышел из парка и направился к машине Хино, он курил и стекло водительской двери было опущено. Я подошел со стороны пассажира, постучал в окно. Он дёрнулся, узнал меня, опустил окно и спросил:
— Что случилось?
— Гарри мёртв.
— Где материалы?
— У меня.
— Давай сюда.
Я бросил их на край пассажирского сидения и они соскользнули на пол. Хино выругался, но потянулся за ними. Я продолжал стоять на своём месте. Пока мы разговаривали и он нагибался Майко вышла из ночлежки и подошла к машине со стороны двери водителя.
— Хино удостоверился, что носители настоящие и сказал:
— Мне жаль Альварес, но Гарри на твоей совести и достал пистолет.
Майко полоснула ножом по его горлу, язык вывалился через разрез и получился «колумбийский галстук». Я взял пакет из рук мёртвого Хино, подошёл к Майко, обнял её за плечи и мы не спеша пошли к машине Гарри.
— Ты не соскучилась по Акико, моя милая гейша?
— Очень. Когда мы домой поедем?
— Сначала заедем в Марсель, там у меня есть восхитительна абиссинка, которая переправит нас в Эфиопию, откуда, под видом миссионеров, закончивших работу проповедников, мы вернёмся домой. Я приду в зал самураев, ты будешь мне подливать сакэ, петь и танцевать «Цветки сакуры», услаждая моё сердце.
В Париже даже при самых скверных обстоятельствах, всегда найдётся место для романтических чувств.
В Марселе мы нашли мою знакомую. Лучшая контрабандистка Южной Франции. Через два месяца мы прибыли домой. Флешки были нашей охранной грамотой. За всё время мы ни разу не пользовались телефоном или интернетом. Это закон контрабандистов, не оставляй след даже виртуальный. В день прибытия зашли в ресторан и поклонились Акико.
— Мадам, мы устали с дороги. Флешки у Майко.
— Спасибо, вы всё правильно сделали. Но якудза в бешенстве, их так никогда не кидали.
— Хино должен был убрать меня, но…судьба улыбнулась нам.
— Кто сказал?
— Элеонора.
— Значит обе фирмы сблизились. Пора нам уходить. Бизнес я продала, жду закрытия closing cost. Вы прибыли вовремя.
— А где Сюнь Ли?
— Она тебя ждёт, все глаза проплакала. Иди в квартиру Майко, а Майко останется у меня, до отъезда два дня. Новые документы оформлены на нас четверых. Я твою машину отдала на Хонду подготовить к длинной поездке, заменить масло и поменять шарниры опор. Ехать будем не прямо, а кругом через Up State.
— Зачем, машина в хорошем состоянии, почти новая. У меня свои механики, не чета механикам на сервисе Хонда.
— Приказ из центра.
— На машине кто ездил?
— Я туда и обратно.
— Я сегодня куплю другую хонду такого же цвета и года выпуска, я никому не верю.
— Не волнуйся, я сама на ней поеду. Ты просто устал. Иди к своей симпатии.
Когда я зашёл в квартиру, то Сюнь Ли, увидев меня закричала от радости, рванулась и повисла на шее. Тут я её первый раз поцеловал. Она ответила и до самого утра мы были близки, как никогда.
— Альварес, давай скроемся от всех в Мексике. Купим маленький домик у индейцев и будем вместе до конца дней. У меня плохое предчувствие.
— У меня тоже предчувствие, но я не могу ослушаться приказа Акико. Завтра уезжаем.
Сюнь Ли плакала наверное час до самой посадки. Я сел в небольшой грузовик и рядом сидела на пассажирском сидении Майко, которая тоскливо наблюдала, как Сюнь Ли выскочила из Хонды и стала меня обнимать, как будто видит в последний раз. Потом она вернулась и села рядом с Акико. Та включила мотор и машина взлетела на воздух.
— Ты думаешь нам тоже надо заводить мотор? — спросила Майко.
— Не будем испытывать судьбу. Ты сейчас куда?
— В JFK и в Японию, пока пограничный контроль не получил мои данные.
Я достал сумку и отдал ей половину денег, которые мы с Акико приготовили для покупки дома.
— Лети в Италию, поедешь в Римини, там в погребке Stradone скажешь хозяйке, что тебе нужна Сара и скажешь, что есть сообщение от Альвареса. Расскажешь Саре коротко, что случилось, она тебе поможет устроиться официанткой в надёжном месте. В Японии тебя найдут и быстро.
Мы вышли из грузовика и каждый пошёл в свою сторону. До Базилики Матери Неустанной Помощи всего 20 улиц и я пошёл пешком, зная, что это мой последний день в моём районе, где я прожил 20 лет. Я не плакал, у меня не было слёз. Я вошёл в Базилику и припал к иконе Марии. Тут мои слёзы потекли. Бедна Сюнь Ли, только нашла отзыв на свои чувства, как бог её прибрал руками Якудза. Кому мстить? Можно спалить сервис центр Хонда, а что это даст? Ничего, кроме смерти незнакомых людей. Нет, нет я не террорист. Надо пойти к своему куратору и попросить отдых. Я не только устал, я измотан морально, единственное, что меня держит, так это дешёвый крестик, купленный много лет назад в Чайна Тауне, который в двух блоках от Базилики. Подошёл пастор:
— Опять ты? Плохо чувствуешь?
— Не то слово, хочу умереть, но мне пока на это не дали разрешения. Мне очень плохо на душе.
Я протянул руки к иконе и на ладонях появились капли как слезы. Марии тоже было тяжело и она дала мне об этом знать. Пастор от удивления открыл рот. А я этими каплями омыл своё лицо. Встал, попрощался с пастором и вышел. Меня догнал на улице пастор и дал маленькую икону Богоматери, как охранительную грамоту.
— Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, — сказал он слова из Евангелия.
— Спасибо, святой отец, вы добрый человек. Если к вам придут из полиции, то скажите, что я был, помолился и ушёл. А куда, знает только икона Девы Марии.
Я эту маленькую икону в золотом окладе храню и сейчас. Она стоит на видном месте и скрашивает мои дни.
Часть восьмая. Бэй Сан Луис.
Перед Новым Годом я зашёл в Yamato steak house. Он в полумиле от моего дома. Мне нравится традиционная японская кухня. Я никогда не стану заказывать что-то гибридное, американский стейк на японский манер. Американский стейк надо есть в Техасе или Монтане.
Подошла молоденькая официантка азиатской внешности, такая куколка. Я заказал рыбное ассорти и рол с лососем. Жить на море и есть в ресторане говядину вместо рыбы, это не моё призвание. Я был последний посетитель, все уже по домам сидят. Девушка поставила тарелки, но ни прибора, ни палочек не принесла. Я не стал возмущаться, хозяйка только уехала, а девушка просто забыла по рассеянности. Скоро новый год, радостные заботы, какие там палочки в голове у молодой женщины. Сама бросит взгляд на стол и принесёт, зачем её огорчать. Я же не голодный, просто надо отдать дань традиции. Что случилось давно, того не вернуть.
Но раз случилась мелкая неурядица, то она для чего-то послана небом. Но только не для скандала. А обижать официантку перед Новым Годом, это грех. Простым глазом было видно, что ей скучно в пустом зале. Я пригласил её присесть и она улыбнулась.
Мне улыбка показалась знакомой. У японок особенный разрез глаз и веки не такие большие, как у женщин из Европы. И ещё, они очень мелкие. В этой мелко костности и кроется определённый шарм азиаток, они, как живые куколки.
-О боже,- подумал я, — она так похожа на мою Акико в молодости.
В голове промелькнул кадр из прошлой жизни. Перед новым годом я сидел в суши баре на 5-й авеню и был хмур, как сегодня. Я давно уже не смеялся, а только растягивать рот, как знак приличия. Мне не нравилась моя работа, хотя платили хорошо. Мне вообще ничего не нравилось. Такая чёрная меланхолия затуманила мне мозг. Причём туманила не первый месяц. Я даже собирался пойти к врачу, так как на работе стал рявкать на людей. Зверем становлюсь, а ведь был нормальный человек. Вот что делает развод с мужчиной. Ко мне подсела молодая японка и весело сказала.
— Я знаю, где ты живёшь. Возле парка. Ты делаешь по выходным дням тай чи. Но думаешь о чем-то другом, не об упражнениях.
Я на неё посмотрел и со злостью спросил:
— Ну и о чём я думаю? Ты подсматриваешь мои мысли? Зачем начала этот разговор, для я тебе нужен? Что молчишь?
Я встал, подозвал официантку и дал ей $50.
— Это плата за меня и эту ясновидящую. Если не хватит, она сама доплатит.
— Ты болен, — сказала японка.
— Я здоров, а ты халявщица. Хотела раскрутить, вот и кушай на здоровье.
Японка изменилась в лице, потом хватила меня за рукав и прошипела.
— Я хочу тебя завербовать. Мне нужен именно зверь, а не человек. Работа такая, мне нужен партнёр дикарь.
Эти слова меня охладили. Я на неё посмотрел, а на её лице не дрогнул ни один мускул. Значит серьёзное предложение.
— Крепкая вы дамочка, хоть и похожи на куколку. Я согласен. Что дальше?
— Пригласи официантку и скажи принести, например, пару ролов с лососем и поговорим.
Она сказала эту фразу деловым тоном, а потом виновато улыбнулась:
— Я не хотела тебя обидеть.
— Извини, у меня было плохое настроение. Точнее, оно уже давно такое. Я сейчас на тебя посмотрел, ты симпатичная. Если тебе нужен зверь, то я могу зарычать, хоть сейчас.
И зарычал на весь зал. Все оглянулись, а она меня обняла и закрыла рот поцелуем.
— А я знаю, где вы живёте,- сказала официантка.- в Нотр Дам,- и засмеялась.
Странные вещи происходят, и глаза похожи и голос до боли знакомый. Может жизнь сделала виток? Кажется, я снова чувствую себя молодым. Хмурость моего лица сама исчезла. Но рычать я теперь точно не буду.
— Камеры наружного наблюдения подсказали? — шуткой ответил я.
— Вы часто пересекаете дорогу 90, подходите к нашему бизнесу и по слогам читаете название. Я-МА-ТО. Я это всегда вижу из окна. Но никогда не заходите. Может у вас мало денег?
Я внимательно на неё посмотрел и прочитал имя Бритни.
— Денег, на познание великой гармонии мира, никогда много не бывает, Бритни. Меня зовут Влад.
— Ди-дзи Влад, вы знаете, что означает слова ЯМАТО!
— Не только это. Я и правда дедушка. В каком месяце у вас день рождения?,- Спросил я.
— Недавно было в ноябре? А почему вы спрашиваете?
— Значит ты Акико.
— Да, меня так мама дома называет. Вы ясновидящий!
Много лет назад я проникся доверием к японке. Мы если заказанные мною двойной рол с одной тарелки и одной и той же парой палочек. Она не брезговала, а только улыбалась счастливой улыбкой. Я тогда влюбился в неё без памяти. От воспоминаний меня прервала Бритни.
— А почему вы не кушаете? Не нравится? Я могу заменить, у нас много еды осталось. Ждали одну компанию, но они в последний момент отказались.
— Акико, принеси палочки, вместе покушаем,- я заметил её полуголодный взгляд.
— Ой, извините, у меня совсем другим забита голова. Новый Год ведь. Будете жаловаться?
— Ха, ха, нет. Это маленькое приключение перед новым годом, оно прислано небом. А на небо жаловаться не стоит.
— Спасибо, но нам нельзя кушать с клиентами.
— Хозяйка недавно уехала. Принеси палочки.
— А как вы узнали?
— Я слышал шум мотора Патфайндер.
— А какая моя машина?
— Кона.
— Браво, с вами можно нарушить правила.- она встала и принесла одну пару палочек.
Нет, это не случайно. Небеса проигрывают известный мне сценарий. Да, я сегодня всё вспоминал и небеса решили всё повторить, Концерт по заявкам радиослушателей, не иначе. Я посмотрел на пару палочек и сказал:
— Акико, тебя будет кормить этими палочками твой ди-дзи. Я взял кусочек рола с лососем и положил в её прелестный ротик.
— Ммм. За мной ещё никто так не ухаживал. Что-то я расшалилась с вами.
— Это я сам шаловливый.
Мы не особенно торопясь закончили тарелку. Мило болтали, она мне начала нравиться. Пришло время закрывать ресторан.
— Спасибо Акико, держи наличные, я не пользуюсь в ресторанах карточкой.
— Ди-дзи, это много.
— Акико, это за эксклюзивный сервис.
— А когда вы ещё придёте?
— Через год. У меня сегодня памятная дата. 8 лет назад я потерял Акико в Бруклине. Она работала в японском ресторане Фушими в районе 86-й улицы.
У меня стали влажными глаза, я тяжело вздохнул и сжал кулаки. Врать я не люблю.
— Она вышла замуж?
— Нет, она была моим партнёром. Она села в мою хонду и взорвалась. Мы собирались в Кэмп Мэй. На её месте должен был быть я.
— Какой кошмар.
— С тех пор я живу уже в шестом городе.
— Ди-дзи, мне грустно, давай я тебя отвезу домой, а то тебя собьёт машина на дороге 90. Сегодня все торопятся.
Я кивнул в ответ. Пока Акико прибирала зал и включала сигнализацию, я стоял на улице и смотрел на огромную луну.
Луна взошла и мир затих, совсем не шумный.
Не спит лишь автострада, льёт огни.
Мне кажется, что я тебя люблю, безумно.
Ты спустишься с крыльца и будем мы одни.
Акико незаметно подошла и дотронулась до моего плеча.
— Ди-дзи, тебе не холодно?
— Нет, я жил на Камчатке, для меня плюс 9 это лето, а не зима. Поехали, я тебя угощу кофе с гранатовым соком. Ты такой напиток ещё не пила.
Акико протянула мне ключи от машины и я её обнял.
— Сегодня я буду твоим партнёром, сказала девушка и заулыбалась. А на кого ты работал?
— Последний год на Якудза. Правда в Европе, а не в штатах, тут мы отдыхали.
— Ты добрый. Я тебя не боюсь. А ФБР знает?
— Нет, нас курировало НАБ. Поэтому, если ты кому лишнее расскажешь, то меня переселят в другой город. А я не хочу тебя терять.
— У меня есть парень, Джек.
— Ты его любишь?
— Нет, просто спим иногда.
— Да. Это Америка, тут изменились нравы.
Приехали за 5 минут. Я запарковал машину на месте для гостей и мы пошли прогуляться по ночному лесопарку. Освещение было только по краям, а мы шли посередине, вокруг были высокие пальмы и старинные дубы. В сентябре я тут собирал грибы и все кочки мне были знакомы. Я люблю этот уголок полудикой природы. Был небольшой ветерок и шелест листвы доносился то справа, то слева. Иногда в темноте светились глаза броненосца, а потом слышался топот его маленьких ног. И опять наступала приятная темнота южной ночи.
— Ты так спокойно ходишь в темноте?
— Надо не животных бояться, а людей. Я тебя хочу представить Деве Марии.
— Я там была.
— Но не со мной. Она кузина моей праматери.
— Тогда пошли.
Мы пришли к мемориалу на территории семинарии, ярко горел свет. Мы сложили ладошки, закрыли глаза и молчали.
— Ди-дзи, она живая!
— Да, мы вошли с тобой во временной континуум. Время, как всё в природе не исчезает, а переходит с одного уровня на другой, а потом возвращается на прежний, с некоторыми поправками. Время тоже живое, это не циферблат на смарт часах фирмы Эппл. Ладно, пошли домой кофе пить.
Пока мы с ней гуляли, несколько раз звонил её телефон, но она на звонки не реагировала. Перед самым домом раздался ещё звонок, но другого тона.
Это мама, сказала Акико и ответила;
— Мама, не волнуйся, я гуляю в парке с интересным человеком.
Мать ей в ответ что-то настырно говорила. Акико, отвела руку от уха и тяжело вздохнула, потом добавила:
— Мама, я взрослая женщина, скажи Джеку, что я сегодня занята. Всё до свидания.
— Ди-дзи, я сегодня у тебя останусь, научишь меня кофе готовить с гранатовым соком.
Мы подошли к двери и я приложил небольшой жетон на ленточке. Дверь открылась.
— Слушай, какой у вас хай тек! Вход без ключа. Пошли по длинному коридору и остановились около моей двери. Я ей протянул ключ, она его вставила и дверь сама открылась. Да, 21-й век это не смартфон.
Акико быстро осмотрела кухню, потом прошла в комнаты и замерла. В гостиной был полный спортзал и огромный портрет Будды.
-А знаю мантру Ом Мани Падме Хум.
— Ты её произносишь?
— Нет, просто запомнила, а ты.
— А произношу мантру СаТаНаМа.
— Громко?
— Нет, про себя.
— А где ты спишь?
— На циновке.
— Настоящий самурай! Ди-дзи, давай кофе на утро отложим, завтра выходной. Пойдём в душ и спать.
Она вошла в ванну и сказала:
— Ух, какая большая. Да, балуют вас тут. Вместе будем лежать. Ты любишь очень горячую воду?
— Да, чтобы кожа слезала.
— Я тоже.
Утром я встал рано, сделал зарядку и пошёл готовить завтрак. Отварил рис, открыл банку финских сардин, сделал рулет тамагояки, достал из холодильника квашеные овощи цукэмоно и пачку сухой морской травы — нори. Все положил на поднос, зажёг свечу и принёс в спальную комнату. Акико уже не спала и ждала:
— Ди-дзи, тебе со мной было хорошо? Так приготовил завтрак, как у меня дома.
— Ты дома, Акико.
— А почему мы разминулись во времени?
— Главное, что мы встретились.
Я взял гитару и напел, что пришло на ум:
Смотри, горит свеча. Душа твоя бела.
В углу мерцает тень. Кем то позабыта.
Я знаю, ты давно меня ждала.
И в сердце твоём дверь не заперта, отрыта.
Ты была моею мечтою объятая
Улыбаешься, красивая, вежливая.
Видно жизнь моя кем-то проклятая
И я рядом стою, слёзы сдерживая.
— Мой папа служил на Окинаве, но заболел. Женился на местной медсестре и они приехали в Штаты. Он умер, когда мне было 5 лет. Я его совсем не помню. Мама больше ни с кем не встречалась. Она любила своего Сэма. Мне кажется, что я тебя тоже так люблю. Я тебя не смогу забыть. Такое бывает раз в жизни. Я теперь знаю, что такое счастье. Давай покушаем то, что ты принёс, а потом ты научишь меня варить кофе с гранатовым соком.
Мы позавтракали, потом варили кофе и Акико засобиралась домой. Возле входной двери на гвозде висел второй ключ с жетоном от входной двери. Акико посмотрела мне в глаза и я увидел там вопрос.
— Акико, это второй комплект ключей. Можешь взять его и это будет твой дом. А когда ты решишь уйти, то повесишь его обратно.
— Если я возьму ключ, то моя судьба будет такая же, как у мамы. Я знаю, что это такое. Лучше дай мне номер твоего телефона.
— Я не хочу иметь безответных звонков. Я приду к вам в Ямато через год. Это достаточный срок для обоих, чтобы определиться в жизни.
На том и расстались. Через неделю я получил приглашение в университет Тревекка Назар ин, сказал управляющей, что уезжаю на Средний Запад по делам, все счета за проживание поставлены на автоплатёж. Когда вернусь точно не могу сказать.
О боже, как я люблю Аппалачи. Два месяца пролетели, как один день. Зачем я от туда уехал? Я там был дома. Когда вернулся, то сразу пошёл к Марии, отдать поклон и помолиться богу. Ещё издалека я увидел на лавочке женщину, которая сидела напротив Марии. Она что-то бубнила. Я подошёл ближе и разобрал слова мантры СаТаНаМа. Я присел рядом и посмотрел на её лицо. Это была моя Акико. Она сильно постарела за два месяца.
— Альварес, сказала она. Я через неделю пришла к тебе в комплекс, а управляющая сказала, что ты уехал на Средний Запад и когда вернёшься не сказал.
— Кто тебе сказал моё имя?
— Мария, сказала. Альварес приедет, ты только жди. И я каждый день тут ждала, а сегодня решила произнести твою матру и ты появился.
— Как твоя мама?
— Она сказала, что ты вампир и выпил у меня всю кровь.
— А ты, как считаешь?
— Я реинкарнация твоего партнёра из Бруклина. Я стала на неё похожа.
— Да, ты вылитая Акико. Мы сейчас придём ко мне, ты примешь ванну и молодость вернётся к тебе.
— А дальше что?
— Карма твоей матери перейдёт к тебе. Счастливое время пройдёт и ты станешь вдовой.
— Я согласна.
Я достал из сумки банку елея и вылил содержимое на ноги Марии.
— Альварес, Мария тебя благодарит и сказала, что мы не будем жалеть о своём решении.
— Вы подружились?
— Да, поцелуй меня при ней. Она нас благословляет.
К Марии прикоснулся, где одежды край.
Уже не молод я, в годах созревший.
Стою с подругой и мне не нужен Рай.
Мне дорог образ твой, не раз мне душу гревший.
Конец.
Еще почитать:
Augenblick Einsamkeit
Мохито
Ленивая эпоха — Песня — 2
Антракт в любви
«
»
21.04.2024
