1.
Тихо щебечет скворец за окно. Руки, перебирают старые вещи. То недоделанные поделки, то старые игрушки или бесформенный комок хлама ложиться на них, все в мусорку. Память хочет что то вспомнит — нет, ничего. Глухая стена отрезала меня от этих безделушек, хотя я не терял память, не болел страшной болезнью или не умирал и не стал киборгом. Просто все забылось и лишь небольшая неловкость остается на руках.
Осень за окном берет свое и негласно желтые и красные листья падают на песок. Рука берет еще одну забытую игрушку, рыцарь со сломанной ручкой. Он был моим, но что с ним случилось? Мое тело задрожало. Возможно, я сломал его когда убирал его в эту коробку, или же во время несносных безумных побегушек с братом, другом Ринатом, Артемом. Что стало с ним, что привело несчастного сюда, дожидаясь своей неминуемой судьбы. Он не был мне так дорог, что бы оставить его после несчастие, зачем мне он был нужен. Не помню. Рука, ее нет в коробке, потерялась в пылких и смелых играх пошлого? На оставшийся ручке лишь щит, без меча и сладостной безумной атаки. Зачем он мне был нужен. Как давно это было. Не помню. Я беру его, безоружного рыцаря и кладу в мусорный пакет, туда где ему и место. Все, отпустило. Как всему моему прошлому…
Что это? На голове что то слизкое, противное. Тело не шевелиться, хотя и в прошлом тоже я не мог тронуться с места, но маленькая щель в коробке давала надежду. А сейчас кромешная тьма окутала меня и какая та мерзость лежит на моей голове. Нежели, злой рок все же нашел меня! Я выкинут, я пропал в бездну мусора и шлака. Так жизнь моя закончилась, исчезнет в неминуемом огне? Удар, все вновь перемешалось. В глаза мелькнула свет. Да, двигаться, судьба моя еще не предрешена!
Маленькие ножки, закованные в пластмассовые латы начали тихо прощупывать то что под ногами. Рыцарь шел не спеша, пробираясь через гнилые яблоки, шпроты, пакты молока и других игрушек, достиг пакета. Его маленькие ручки начали тихонько, но быстро спускать свой выход. Чередуя свой рукой со щитом и огрызкам, он приближал свой путь к выходу. Света не было, все было на ощупь, он надеялся на то что пакет не завязали и жизнь была за него. Огрызок почувствовал край пакета, он выбрался из него. Он не знал почему он живой, почему другие куклы были безвольны и лишь в руках хозяина двигались. Он и сам был таким, до того пока его рука, его меч не исчезли в поединках с черным варваром. И сейчас и тогда он ждал, надеялся, что Хозяин найдет ответ, но видимо Хозяин не смог и от безнадежности выкинул свою проблему. Рыцарь не чувствовал оскорбление, ведь самого начало Хозяин его предупреди; «Я спрошу у мамы, если она не знает, то не кто не знает. А пока поспи здесь, в этой коробке, жди ответа » Видимо ни кто не знает, жизнь его была предрешена с самого начало. Но эта не значит, что бороться за нее он не будет.
Вокруг были мусорные мешки, пакеты, ломаные доски и гряз. Впереди был выход, довольно далеко, но для чего ему нужны ноги и он пошел, побежал, понеся через мешки к нему. Маленькие ступни бежали, неслись к свету. И тут из тихого шипение образовался безумный рев, тельце остановилась, и подняло щит, а огрызок подался вперед, готовясь атаковать то, что издало этот жуткий вой. Оно приближался, с воем появился писклявый писк, видело, существо было не одно. Его гул все приближался и затем появился человек. Они посмотрел внимательно и исчез с горестью, видимо им нужен мусор, и чудовищу хватит того что есть, жуткая железная рука взяла ящик в котором был наш маленький рыцарь, он не понимал что происходит, и винил свою ноги, за короткость, а душу — за слабость. С тряской, кувырками, несся к пасти железного зверя наш храбрец, она была беззубой и гигантской. А человек следил, что бы все пропало в его рот. Он не мог нечего сделать, тело падала в его жерло, а его рука не могла хоть за что то ухватиться. Упав во что то мягкое, он сразу же огляделся, ячная скорлупа, тухлые продукты преграждали ему выход из пасти. Он быстро встал, но сверху полетели мешки, гряз, доски. А гигантская глотка начала пропихивать все внутрь. И вновь герой возненавидел свои маленькие ноги, тельце, ведь от первого же упавшего мешка, он очутился в глотке.
Выбраться из мусорной могилы он не мог. Тело лишь жалобно стонало, выжидая выхода. Проклиная свою мелочность. Минуты превращались в часы, безумный вой зверя напоминал ему о своей беззащитности. Рука сжимала щит, так надежно закрепленный на запястий. Чудовище продолжало глотать мусор, несясь, куда то за ним еще. Видимо скоро будет тот жуткий огонь, пожиравший все. Откуда он это знал? Он не понимал, видимо какая та ведьма ему предсказала эту судьбу, да та ведьма из телевизора. Как там было: «Переработка и сжигание…» Закрыв глаза, он принял все возможное, готовился к злому року.
Нет! Рука пробиралась свозь мусор. Тело лезло вперед. Плевать, Огонь или Переработка. Я буду жить. И тут зверь затих, лишь писклявый голос звучал в его ушах. Словно по моей воли Зверь разинул пасть со скрежетом металла, начал отпускать голову, выбрасывая мусор. Я вывалился, но на тело пало еще больше мусора. Плевать, есть шанс жить. И маленькая рука, огрызок начали, проберутся вверх, к свободе.
Медленно, но верно через гнилую плоть, пластик, металл я шел верх. И вот мои глаза увидели тусклый свет звезд.
Как прекрасна лунная ночь без света фонарей. Безразмерная гладясь смотрела на нас с высока и ждала шорохов в низу, наслаждалась ночными приключениями животных и того что первым увидел наш герой. Кукла, рассматривала своим глазам несчастного, место второго глазика была пустота. Она походила на красавицу — воительницу и потеря глаза даже придавала шарм, если бы не повязка, которая проскальзывала внутрь из за мгновение ветра и давала все разглядеть. Рыцарь не знал что сказать. Радоваться или плакать, ведь он не один такой, встретить такую же здесь, в конце — его огорчало. Она насторожена, подала одну руку, другая держала самодельный меч. Судьба решалась в этот момент. Лай зверя прозвучал, где недалёка. Она смотрела на меня и ждала. Рука потянулась к ней, на ее лице не было эмоций, да какие она могут быть. Он осторожно взял ее. И вместе они выбрались и хлама в котором он еще был. Обоими руками она взялась за меч, а наш герой укрылся за щит. Дожидаясь удара, но вместо этого лишь усмешку. Его реакция убедила ее в безопасности данного субъекта.
— Так ты не сумасшедший! — с радостью пронзила она пустоту. Убрав самоделку под тряпку, что играла роль пояса.
— Сумасшедший? — Удивлением ответил он. И удивлялся он больше своему голосу, которой он так давно не слышал.
— Ну такой — она что то показывала руками, но герой еще не отвязался от своего бесполезного щита — что все рушит и ревет. Что его выбросили — ненавидит всех.
-Нет! — выскользнул он из щита — я конечно проспал Десятки лет в коробки, но нет. – он задумался — вроде бы. Хотя это тоже странно?
Она разверзлась странным хохотам. Из темноты появился третий голос.
— Мария, что случилось? — голос слегка храпел и во тьме чудился кашель.
— Ничего. — выкрикнула Мария в тьму — Он вроди бы нормальный.
— Забирай и бежим.
И взяв меня под руку мы ушли во тьму от куда доносился кашель.
Шли долго, тьма загущалась, с небо пропали звезды и появился свод камней и земли. Куколка и что то большое впереди вели меня, неслись вперед. Я не замечал этого раньше, но она словно создана из красоты, и тусклый свет исходит из ладони Марии. Что это? Чудо. Гиганта невозможно было распознать, но кашель был реальным и доносился из него. Он систематический подкашливал, и это был единственный звук в этом туннеле. Впереди не было света, все пушистое тело гиганта закрывала проход. Мочание вдруг испугала меня, за долгое время.
— Где Мы? Куда идем.
Мадам продолжала идти, нестись, а из хрипловатого кашле появилась слова.
— Туда, куда нужно.
— Куда?
— куда-то.
— Он издевается? — спросил я у Марии.
— Да — спокойна, ответила она. — Не любит разговоры. Потерпи — шепотом начала она — Придешь, все сам поймешь.
— Тихо! — Прокашлявшись, крикнул он.
Она показала на него рукой и пальцем закрыла мне рот. Как странно… хоть свет был в другой руке, я почувствовал тепло.
Часы шли, мы шли. Я думал что ждет впереди: ужасный ад, огонь, рай, свет. Хотя рай я себе уже нашел, и не потеряю его. И тут Меховая шуба, что шла впереди растворилась в ярком свете. Передо мной стаяло божество, вытянув руку, из него лился яркий теплый свет. Статуя старого бога приветствовала всех бородатой улыбкой, единственным, что у него осталось на голове. Он слепил меня и мгновение я не замечал гигантский подземный город со всеми его жителями, такими же пострадавшими и изуродованными жителями. Гигантского плюшевого медведя с рваной кровавой раной на груди, что то храпел своим голосом и повторял одну и туже фразу;
— Насмотрелся — идем.
Ручка, то тепло вывела меня из мига восхищение. Она повторила за гигантом. Я пошел за ней, за моим единственным светом.
Это удивляло. Тут была все что пряталось в коморке игрушек. То маленькие и крупные солдатики, со сломанными ручками, ружьями, безвозмездно что то строящие. То плюшевые игрушки, с пропавшими глазами, рукой или ранами, чинят и скрывают свои недостатки. Куклы разных мастей и форм, порой собрание из разных деталей творящие вещи из металла или пластмассы. Конструкторы и модели, животные и машины, все было живым, но каждый на теле имел свою поломку или недостаток. Да, мы тут живы.
2.
Безмерная тьма вокруг, лишь небольшой тлеющий уголек заставляет глаза видеть. Рука держит лезвия меча прицепленная на огрызок руки. Щит, обтянутой кожей и укрепленный стальными прутьями стал полезнее для защиты моего дома – Луча, города потерянных и сломанных игрушек. Глаза видят мерцание, старая крыса смотрит на свет. Ее гигантские размеры заставляют моих товарищей сжать цепи еще крепче. Их единственное оружие и единственную нить, что вернет нас домой.
— Готовитесь. — крикнул я, глаза твари забегали, она вот- вот нападет.
— Командир, может… — обратился ко мне ближний, тот кто рискует так же как я.
— Может не может, а надо! — С насмешкой ответил ему.
— Но сеть. – Его голос тряся, хотя на лице была гримаса кровавого воина. Как порой это странно.
— Сам потерял… надо, Федя, надо. — и крыса побежала к нам, видимо уже давно тут бродит, наголодалась, тварь. И не различает живое и нас.
И вот резкий рывок в сторону и на нас. Тварь падает, цепь путает ее ноги, моя команда тоже слегка теряется. Но не секунды, не думая она наскакивают на нее, она выкидывает в разные стороны, тварь все же тяжелая. А я своим клинком врезаюсь в шкуру. Удар и еще удар, В голове лишь « Забей ее, или кто то развалиться». Я не слышу ее вой, не виду попытки откусить мою голову или ее предсмертных судорог. Лишь рука моего несняого товарища и крик других.
— Она убита! Убили. Все, хватит.
Мои глаза смотрять на мертвое животное, а затем на других воинов.
— Все цели?
— Да.- кто то крикнул с другой стороны цепи. Военный, какой то выдуманной страны. Сир, странно себя назвал.
— Да, лишь краска с стоп содралась. — крикнул греческий бог, какой он и сам не знает. Поэтому зовут его просто Миф.
Я смотрю на неуклюжего война японских фантазий с раздробленной головой. Он соединяет голову и говорит.
— Клей, опять клей. — и так всегда. Одним словам Бака.
— Ладно, собираемся все и домой. — Они начали готовить нашу добычу, что мы рыскали на пути шесть. Надеюсь, отчет моих слуг командиру будет полным, весомым и жестоким. Таким что бы не дали мне повышение. Особенно Бака, он точно ненавидит меня за столь опрометчивое решение.
Рука схватила меч осознавая грядущие. Не сейчас! Только не туда.
Смотрят на зверя, Баку хватают за голый хвост, нога слега дергается, как всегда в таких случаях, но за нее надежное крепить эту тварь. А Бака…
— Ногу! — он оборачивается. Кивает головами и все равно цепляет за хвост.
— Дурак! — Кричит Миф — За ноги крепи.
Он лишь опять кивает. Его поворачивают. И кричат тоже самое в другую часть головы, он не понимает и тогда Миф и Сир одновременно в обе .
— А-а — слегка обескуражено стоя, берет крепежи и цепляет за ногу — ясно.
— Готова — крикнули они, проверяя за глухим, и я залез на тварь. Другие приготовились к быстрому возращению, закрепившись на цепь.
— Два коротких, один длинный — уточнил я.
— Да, два коротких, один длинный. — он два раза дернул и подождав еще раз. Это сигнал должен быть повторен три раза, и затем неспешно нас потянут домой, в наш город.
Тихо несется вперед мертвая крыса, такая мягкая, так удобно на ней лежать, тело прям просит отдыха. Уходящие тепло заставляет закрыть мои глаза. Как странно, тепло, порой боль, и жажда сна приходит к нам, но вкуса и мимики мы лишены, наши лица замерли в том положение, котором их нарисовали. И лишь глаза нам позволено использовать. Голова думает об этом, закручивая цепь сна, эти мысли всегда приходят к приятному отдыху. Большой потолок, распутья неведанных шахт, медленный спуск назад во тьму и к свету земли. Можно вздремнуть.
Как медленно течет время, вроде бы спишь секунды, а проживаешь жизнь. Да, когда живешь все по-другому, нет ни секунды покоя, все в движение, суматохе дня или ночь. Как мне этого хотелось, как я этого жаждал в те секунды когда мои глаза открывались в старой коробке. Да, я живу, чего то лишаюсь, что то приобретаю. Чудная любовь, безмерное горе, радость и бремя, боль и осознание. Все это я — я жил и буду…
Резкий толчок. Глаза смотрят на старые ворота номер шесть. Их медленно закрывают, эти стальные гиганты прячутся под величаем света светила и великой статую, что освещает гигантский разрастающийся город в темноте земли. Как приятно быть дома.
Глаза смотрят на маленького зеленого солдатика. Он бьет тушу. Ее мышцы застыли и мягкая кроватка превратилась медленно гниющею плоть, наверное, с неприятным запахам. Слезая с нее, солдатик своей треснутой головой кивнул и начал ждать моего слова.
— Убил неаккуратно. — Его лицо наверное было бы опечалено, но там лишь тупая однотипная морда.
— Принял, кости?
— Целы. — я осмотрелся — где другие?
Он слегка замялся и сказал:
— Все свободны, вас лишь просят к Командиру.
— Причина?
— Не могу знать.
— Злится?
Он промолчал, указав лишь направление.
Гигантские столбы, держащие свод пещеры, и являвшимися путями ввысь. Здания что растут из потолка и пола. Жители что несутся и работают. Безумный рокот дела и счастья. Все это дальше и выше.
Наш герой бредет по слегка пустынным улочка нижнего города, палатке вновь прибывших, казармы путей и искателей соседствуют с гигантскими высотками и роскошью света будущего, лишь только надо поднять головы и уведёт эта. Даже так эти высоки, растущие вниз не смогли осквернить свет блага и жизни для низов. Путь хоть казался длинным и жестоким. Продлился всего пару десятков минут, что ничтожно по сравнению с тем путем что нужно пройти до великой Статуи сломанного Бога. Жителей как всегда в этой части города не так уж много, все либо заняты, либо отдыхают в своих небольших домах и палатках перед грядущем будущем.
Маленькое здание, лишённое окон стоит перед нашим Рыцарем, он входит в него. Позади казарма, место вновь прибывших слуг и воинов, товарищей по его пути. Внутри здание сидит его командир, капитан или сюзерен, как то его назовёт, неважно ему, важно он выше Рыцаря и других. Боятся его — нет смысла, уважать – есть немного. Ругань, гнев — все это есть и будет, но главное в нем цель. Неважно, как и неважно что — Цель должна быть достигнута. Этого наш слуга, вассал не понимал . И приятный голос командира с долей насмешки в ту секунду пугал героя. Его игривые нахальная поза в которой он сидел на костяном лично сделанном стуле не подавала надежды на нужный результат. Добрый веселый голос с похвалой и иронией говорил все за себя. Он знает что я сделал, зачем и ему не важно. И Последние слова как приговор падает мне на шею.
— … Ну хорошим нальником ты будешь, пару день и назначат. — улыбка ненависти наверное бы была на нем сейчас, а не унылая нарисованная морда пса, слегка погоревшая от глупых игр детей.
— Почему?
— Честно, — он знает, это предпоследний наш разговор, последний будет перед всеми, показухой. — не люблю бывших Искателей. Уважение и слава, а ты дурак выбрал нас. — Словно горесть забрызгала в словах — Чего сбежал оттуда?
— Не мое. — В голове промелькнул образ Марии…
— Не говоришь. Иди и жди. — он встал и посмотрел на кости, множество костей крыс, мышей и змей. — Четвертый путь откроют, и он будет твоим. — Он приподнял голову и словно выдохнул — Командир.
Тринадцать путей, чертова дюжина врат и тысячи километров троп и ловушек с умирающими и голодными крысами, мышами, змеями. Все это пути, что нужно пройти до Луча. И лишь две группы несут бремя этих злоключений. Несносные, грубые привратники и защитники города, что бегают по тропам и пещерам и никогда более не увидят свет луны, звезд и солнца. Погрязшие в грязи и крови путей, ломающие себя и других ради низменной радости — убийства. Скованные цепью, страхом потери и лишений . Они не ровня смелым и стремительным Искателям, что жаждут спасение несчастных проснувшихся, собирая при этом, дари поверхности.
Что может быть радостнее быть даже ничтожным Искателем, и как позорно быть командиром привратником, скованным страхом потерь и радости убийства. Так думают жители, но без этих потерь не было радости вновь прибывших. А их лишение делают их чёрствыми и грубыми.
Быстрый шаг, четкое знание пути, не замечая препятствий, городских гуляний и радости. Часть центра пропиталась счастьем, несущемся от света поземного солнца и жителей, живших в сводах, но спускавшихся постепенно суда, ведь заграждать Лучи чуда постройками непозволенное.
Крики веселых игр, песен и любви. Часть этого города лишь парад радости, дозволенный всем, но не всегда. Лишь заслужив признание, ты можешь попасть сюда, да и что скрывать, многие отказываются от глупой секундной радости. В вечности эти секунды ничего не значат. Идя по ним, командир шестого пути лишь усмехается. Как на это можно променять кости, такие интересные и полезные.
Постепенно праздность уступает сдержанности с высокопарными диалогами и спорами, безграничной мыслью и жалкими низменными вопросами. Много панорам, смотрящие в гиганта держащего Луч, мир, все, как считают эти умники, пусть так думают. И наконец, гигантский театр лжи, любви и жизни. Место, где решаются судьбы и пути. И войдя туда командир, шестого пути, знал и понимал. Судьба решила за него все в тот момент, когда он взял несчастного, чуть ли не обезумевшего несговорчивого искателя себе. Он все понимал. Рыцарь выкарабкается, станет тем задорным целеустремленным добряком, а себя он закапает в гребанной политике и грязи жизни. Он улыбнулся, как в тот момент и плюнул на них, войдя туда.
3.
Маленькая квартирка, типичная для поданного защитника. Маленькая кровать, на которой неспешно засыпают после долгих и нудных вопросов себе. Зачем? Почему? Сейчас на них нет ответа, а когда-нибудь он будет. Стук в дверь. Время, надо узнать время. Глаза, привыкшие к полной тьме, раскрывают окна. Время шло к вечеру, Лучи в этот миг место яркого желтого света, переливались в красный, а затем постепенно становился белым. Да, она.
— Входи, дверь открыта. — И вошла она, Куколка с ярким светом в руке, она осмотрела меня и своим механическим без эмоциональным голосом повторила все туже фразу, как в первый раз.
— Проверка, не чего на вас нет? – Она словно была целой и невредима, живим идеалом, но голос, монотонный голос портил все.
— Как всегда, подруга.
— Ясно, — и начала осматривать дверь.
— Может пропустим сегодня это?
— нет — ответила сразу своим монотонным голосом. И перешла к стена и потолку.
— Ясно, как дела?
— Все хорошо. — подошла к кровати и легла на пол, яркий свет ударил в то что было под кроватью.
— а у меня нет. Все же стану я капитаном. — на мгновение свет остановился середине кровати, но тут же продолжала она свой ритуал.
— Ясно. Четвёртый путь, как говорили, Рыцарь? — встала и подошла к окну. Свет ее угас.
— Да, так что скоро ты перестанешь слушать мои нудные разговоры.
— почему? — все так же смотря окна ответила она. — я была ответственная за четвёртый путь. Просто время изменится.
— Ты не поняла — Слега грустно ответил ей. — это разрушение…
— Нет.
— Да, — я встал — эта разрушение или хуже, я видел, я знаю.
— Так боритесь. Вы … вы сможете.
— Я знаю! – слегка весела ответил ей. – главное что ?
Она не отвечала. Я слега посмеялся.
— Эх, дуреха, делать все как положено и верить в себя. — я посмотрел на нее — как ты.
— Спасибо. Вы уходите? – я встал, взял кочеврягу и приблизился к двери.
— Да, закрой за собой дверь. — да, бороться и только бороться, надо найти слуг и подданных. — Я знаю, ключи у тебя есть. И не бойся красотка за меня.
Тишина, новый командир ушел. Куколка, стояла и смотрела на открытую дверь, замешкалась. Яркий свет ударил из груди, из того место где было сердце. И тихий шепот прошелся по комнате, лишь монотонность его могла опровергнуть ее чувства. Да, хорошо что он не слышит. И она продолжила осмотр, который и в помине не нужен.
Говорить, говорить, узнавать, уточнять. Лишь глупец будет ждать конца, а все другие будут бороться. Жизнь – она одна и не важно, что будет после. Получиться выбраться или нет, ты сделай все от тебя зависящая. Я знал и понимал свои проблемы, задачу, первую и пока единственную, выбрать лейтенантов, вассалов и слуг, воителей. Хотя бы двоих, что будут руководить отрядами, будут командирами ничтожного звена, как я сейчас. И поговорить с ними, заставить пойти за тобой, ведь лишь глупец или безумец согласиться на это.
Глупца и дельного я знаю, да и безумец был под моим началом.
С Баку будет просто. Как раз сидит у казарм, клеят свои голову. Ничтожная и бесполезная попытка избавиться от своего изъяна, прекрасно. Он не услышал мои шагов, стоял задом, занимаясь непрерывным употреблением клея, сделанного специально для таких вот не везунчиков. Его руки, промазывали каждый миллиметр его сломанной головы и шевелюры. И вот резкая склейка. Мои рука и кочевряга, что носил в городе, держат его голову. Он не понимает, слух вдруг возвращается и резкий громкий приказ.
— ТЫ НАЗначаешься МОИ КОМАНдиром РОТЫ ЧЕТВЕРТОГО пути!!!
— ЕСТЬ!!!- Без задней мысли крикнул он. Секунда и вопрос. — Что?
— Не что чтокой… все, приказы не обсуждаются. — уже спокойным голосом сказал ему. И улыбнулся ему.
— Но… — и тут понеслось, мольбы, угрозы, уговоры и просьбы оставить его. Он хочет жить. И я хочу, мы все хотим, но приказ есть приказ. И с вами я выживу. Так бы я ответил ему, если бы был слюнявым мальчишкой, верующим в силу дружбы, любви. Но когда он закончил свою плаксивую речь о жажде жизни. Я посмотрел на него и грозно сказал.
— И? — он посмотрел на меня, на всю ситуацию и сам все понял. Проверил склейку своей головы, он долго пинал стену, даже привлек народ и сказал слегка грустным тоном.
— Есть, но я дурак. Вам такой нужен?
— Нужен! — радостно сказал ему. Положив руку на голову.
Сир смотрел на это и улыбался, он всегда улыбается. Эта противная нахально нарисованная ухмылка была прекрасна. Я бы тоже хотел иметь лицо, но увы, лишь шлем из которого ели заметно виднелись глаза, это моя участь. Так мне говорили и так и есть. Этот герой, смотрит на сцену с товарищем. Она не пугает согласия и ужас моего предложения. Он знал или догадывался что этим все закончиться. И понимает что он вне игры, по многим причинам. Да и зачем он мне? Он жаждет власти, а не славы. Слава героя, война, командира была у Мифа, и этим надо пользоваться. И он согласиться, не сразу, но когда мысль въедается в голову, она от туда не уходит. И услышав мое предложение, она словно закипит и понесется в голове те нескромные мысли; «А что если я их спаситель?», « Я буду героем, их богом, нет – да.», « Исчезну? Нет! Я стану — Легендой!».
И вот мой нескромный вопрос к Мифу, перед всеми стоявшими:
— Ты согласен, Миф?
— Дайте подумать – не сразу, не сразу. Ведь герой появляется в последний момент, я прав?
И вот все разошлись, а он думает, мечты разъедают ему мозг и наконец, обдумав все, или так подумав, он сказал:
— Согласен! — с находчивостью безумца в стену.
Лишь глухой не слышал, что произошло в четвертом проходе, четвертом пути. Тот жуткий инцидент разрушил все. Путь без лабиринтов, без крыс и змей, он был таким кротким, но довольно узким. Путь, по которому пришел наш герой, многие.
Оно в какой — то в момент расширился. И превратилась что то другое. Во множестве пещер, в которых, погибали все защитники пути, а затем и искатель. Тот, кто начинал походы и спасал многих, великий …
4.
Тьма окутала очи. Лишь блеклый свет из лба ведет нас. Свет моей надежды, любви и веры. Он все тускнеет и тускнеет, почему? Может из – за глухого начальства, что заставляет нести мое бремя неопытности. Или тяжести ошибок мои командиров, что уже служат мне в этой роли четыре месяца. А может все из за Марии, свет блекнул яркостью и вновь укатился в мрак. Ее голос, голос гнева, он все кричит и кричит в моей голове…
Удар, еще удар. Змея перестает, двигается. Голова все шипит, а ее хватка теряет силу. Баку сильный, особенно если все снаряжение взято. Он не переживает, не нервничает и бьет, бьет своим молотком, вбивая части змея в земли, ломая кости, внутренности. Слишком ушел в себя. И опять мой неопытный командир вместо задач слугам, неопытным и брезгливым, сделал все сам, сам. Это хорошо, плохо то что башка вновь сорвалась и они в страхе не знают что делать. А он бьет мертвую змею, малая все кости, всю добычу, что будет, когда четвертый путь откроют. Они же сразу сдохнут… с этими. Надо что то делать. Хотя свет из него сердце прям, всю пещеру осветило. И как об этом писать отчет?
«Отчет № 13.
Команда под моим наблюдение сработала с небольшими замечаниями.
Во время подготовки командир был точен и безукоризненно прав в приказах и своих действиях. Имелась некая неуверенность и спешка слуг в начала, но все быстро перешло в четкие и безукоризненные шаги, заученные до идеала.
Во время исследование и обнаружение объекта лорд изрядно спешил и настаивал на быстром продвижение вперед, что я поддерживаю лишь когда команда спалена. Слуги, слега боялись и отстранялись от начальника ко мне. Словно ища спасение.
Бой был длительным и изрядно потрепал всех. Тяжелые удары командира помогли остановить змея, а команда добила его в голову. Все отработано – четка и без намерения уничтожить ценности в виде кожи и костей, но случай взял свое и кожа и кости уничтожены. Прошу принять во внимание, что слуги боятся своего сюзерена. В чем, по-моему, обнаружатся серьезные проблемы в командной работе.»
Прочитав последние строки, я посмотрел на Куколку и улыбнулся.
— Как ты так умеешь писать? Все как я видел. И понять легко и убить меня хочется. — с веселой грустью произнёс последние слова.
— Ты просил помочь написать. — монотонно произнесла она — Я помогла.
— Да… — а в чем она не права. Вдруг задумался я. Я ей все описал, она написала. — нет. Спасибо.
-Плохо?
— Идеально. Только я же попросил приукрасить. А ты прям описала все как была.
— О чем ты? — ее голос пугал. Она взяла листок и указала на последнюю часть — ты же…
— не, не, не … — быстро вырвал лист из рук — Все хорошо, так и подам, Куколка.
— Ладно, я задержалась, еще в комнатах шестого пути проверка. — она встала из каменного стола, что недавно обосновался в моей комнате, уже выходя обернулась и посмотрела на меня.
— Удачи.
Она неловко подняла ручку и вышла. Куколка, эх, куколка. Что ты нашла во мне, бедняга. А ведь полюбить, постоянна уже, подходит туда, куда уже не надо. И ее оправдание становятся все глупее. Или это мой болезненный бред — мешать выдумки и реальность. Все это может быть лишь ее заморочки, лишенные всякого подтекста. Ладно скоро идти, еще с психам разбираться.
Выйдя из дома, вылизавшего из сталактита и медленно спускавшегося в низ. В мыслях его играла непринужденность, пусть что будет. Игрушки медленно, но проходили по ступени вниз или возвышались вверх, неся тяжелые кости, корни и железки, для строительства, слесарных работ и просто восхищаться их красотой. Не многим суждено в мире любить, особенно ожившем игрушкам, и порой это ведет к трагедиям. Несущем горе всем. Наш Рыцарь уже познал одну такую, но судьба забавна в своих нитях. Ведь что одним дано единожды, герою приписана постоянно.
Чертов командир – нет, Собака все читает и читает. Его морда прибита к тексту, несущее разочарование в скорости обучение моих подчинённых. Я как главный, словно на ковре у начальника… Стоп, он не начальник, по крайне мери не должен быть им. Так почему курирует и обучает меня дурак. Тот кто и своего хвоста не может поймать. Его при обожжённое лицо начало смотреть на меня и глупость изрекалось его уст.
— Я не понял? Они готовы или нет? И где тут про Мифа? — он положил лист на костяной стол, и придвинул свою мусорную коробку из ребер змеи. — Отвечай.
— Они имеют недостатки, оба.
— Они готовы?
— Дайте еще два месяца!
— Вы готовы? — и тут ее переклинила в мыслях. — Ты не ответил о Мифе? Почему о нем в твоих бумажках нет ни черта?
Секундное молчание, нет уже минута. В голове нет ответа. Как ему сказать что тот итоговый проход в котором я оцениваю подготовленность команды. Я был по шею закопанным у ворот. Гребанный псих Миф. И если скажу, всем нам конец, всему конец. Сразу же на убой отправят. И как он так своих слуг запугал и заставил служить, что делала охранка ворот, и за что так ему помогли. Псих, а не миф, одним словом.
— Говори? — Уже теряя терпения грозилась Собака.
— Они готовы.- в осознании безысходности сказал ему.
— Что? Хочешь идти с ними? С безумцем и без башенным. — Он пихнул листы к моему носу.
— О чем вы? — не стерпев, выкинул бумажки, и бьет по столу с такой силой, что я понимаю « ОН ЗНААЕТ».
— Давай так. Рыцарь без мыслей. Ты идешь с ними в четвертый путь. Показать им место работы. — это все…- Зайдешь с ними, и если вы выживете, в чем я сомневаюсь, возвращаетесь и готовитесь нормально, ясно? — он уже кричал .
— Прекрасный план. Только у меня просьба.
— Какая?- слегка успокоившись он ответил он.
— Слуг их, если можно, не брать… они, не виноваты. — он сложил руки и начал обдумывать. Что то щелкнуло в голове и он утвердительно кивнул.- Спасибо. – теперь они поймут или мы умрем. Черт, как не хочется.
Стальная дверь, постепенно зарастает чем-то черным, уродливо и быстро ржавеет железо и прутья, стены гноя и боли, все это встречает нас. Что то едкое и слизкое пробирается через щели и затворы ворот. Глаза не хотели этого видеть, не хотели знать. Голова все это уже представляло, воображала и готовилась, но нет. Все равно это хуже чем в моей мыслях. Да и команда намного меньше, чем в моих мечтах. Идти на убой, идти исчезать нужно лишь с темы кто это заслужил. Да и умирать мы идем? Нет! Жизнь, я ее терять не собираюсь, да и этот без башенный и псих — Баку и Миф, хотят жить и будут жить. Мы все были связаны цепью, были едины, было решено держаться на десяти метрах, для цепи это максимум. Первым шаг сделает Буку, глупый, но сильный. Миф идет следом, как бы я не считал его дураком, он должен понять кое- что. Я пойду последним, неся бремя возможного спасения или смерти. Три потянул — все, возвращаемся. Два — потери, тут опасно. Возращение возможна только при первом варианте. И знаю об этом только я.
И что значит все? Все это осознания своей глупости. Или смерти всех, без исключение. Или можно войти и выйти, как глупо это не звучало. Собака, как бы я ее не спрашивал, кричал:
— Все значит — все!
Лишнего ему не надо, ему сказали- он повторил. Глупый подхалим, жаждущий лишь костей. Все, все или ничего. Смерть или жизнь путь вперед или назад, ничего уже не важно. Важен лишь луч маленькой надежды осветивший наш путь. Мария, я знаю что все что было между нами — моя ложь. Твоя любовь — была лишь дружбой. И не простишь мне то, что я бросил твоего любимого медвежонка, Миша… Так почему судьба одарила меня той ложью?
Медленно, неспешно, маленькие солдатики открывают замки и убирают ставни, их руки погрязли в слизи, что медленно втирается в их тела. Страх и ужас порой пробираются в их головы и искаженный голос и кто то убегает, крича и моля какую то несуразицу. Буку готовит дубину, цепь, кандалы. Он спокоен, все намести. Миф слегка расстроен, пробирает свои пальцы, его меч слегка изогнутый, небрежность в позе намекает о ненужности и непонимание всего того что происходит с нами сейчас. Он не понимает, в нем еще нет страха, да и Буку такой же, не осознает всего ужаса, а может и я тоже, не знаю. Но вот тьма появляется из ели открывшихся ворот. Лишь секунда и рёв безумие уже пробежался по нашим ушам и все кто был там стали уверены. Зверь, нет монстры, чудовища ждут нас. Или что похуже… Медленно мы шагнули внутрь, во тьму.
Тьма, чистая тьма окутала их. Нет, ничего нет, лишь пустота, из которой вылезают самые страшные и жуткие мысли, идеи, сущности. Все то что мы боимся, все то что мы не понимаем, глухое отчуждение реальности. Немыслимая и непримиримая ложь сливаются в неповторимый, правдивый образ зла, что тихо нашептывает одно и тоже.
— ТЫ МЕРТВ… ТЫ МЕРТВ… ТЫ МЕРТВ.
Блеклый свет. Медленно прорывает тьму, этот свет, единственное, что противостоит этому ложному образу, образу, что следует за нами всю жизнь в потемках нашего подсознания. Глаза видят путь, уродованный, ужасный и гниющий, но все же путь. А значит и жизнь.
5.
Каждый шаг затягивает в безумные, хаотичные образы мерцают перед глазами. Правда или ложь вот только что-то промелькнула у нас перед глазами. Сущности не важно. Не важно, то что из мелкого маленько проема, которым я помнил, этот путь превратился в гигантские палаты черного гноя, что растекался при свете, и падала под наши ноги. Оно разъела цепь?. Оружие, моя рука, меч и дубина, все это мы держали подальше от гноя, он словно целился в него, пытался избавиться. Оно живое? Или мы уже попали под действия гноя, и все это ложь, ложь что цепь растворилась и мы зря прячем оружие. Безумная идея мелькнула в голове, нет не безумия.
Место того что бы прятать, я остановился и гной полетел на меня, на мой меч, мой удар полетел в него. Оно резко поменяло траекторию, перед тем как моя рука — клинок коснулась его. Оно живое. Это ложь. Как только я это понял, меня резко потянуло, да, мы уже, что то нашли. Или нас уже поймали. Все-таки многое уже тут поменялось за десять лет. Я упал.
Оно тянет, я вижу что то на подобии веревки, обвалившую ноги и цепь. Не про медлительно, удар, клинок режет, оно отпускает. И тут оно хватает мой меч. Не вытащить. Баку кричит:
— Что то пытается хватить меня! — цепь натянулась, там тоже. — кого сватили?! — удивлённо крикнул он. — Миф!
Он не отвечает.
— Меня взяли! Помогайте. — Звонкий лязг ножа о цепь. Хватка ослабела — Миф не моли! – он подошел и срезал все остальное.
— Готова. — с надменностью произнес он. И тут он тоже падает. Я подбегаю к нему, несколько щупалец появлюсь в черной жиже, схватили руки и ноги. Оно по равнению с жижей были другим, эти щупальца слега мерцали, словно слабое электричество промелькнула в них. Я ударил в одно, что держала меч с рукой, оно сразу же побледнела. Мы убил другие без проблем, ведь тот ток сразу же исчез.
— Что это — удивленно смотрел на них и на меня.
— не знаю…
— Мы убили это?
— Не знаю. Подымайся — помогая ему встать, я не слышал голоса Баку.- Бака — что у тебя! – Он не отвечал. Лишь неслись удары. Тварь или уползли.
Баку бил, бил, и бил. Несясь, как сумасшедший фанатик драк, снося все что ведёт, все вокруг него. Он не основал, что бьет лишь черную гниль сводящею сумма тех у кого еще была голова на месте. Я смотрел на это. Его маленький луч слегка усилился, и из блеклого мерцание, что был у меня и Мифа, он становился столбом света. Только он бил в черную бесформенные жижу и в разбитой голове ничего не торкала. Что водила нас в тупость. Что за тупость!
— Так Быку. — резким движение врубил ему голову. Он удивленно остановился.- осмотри пещеру пока горишь, дурак. – он поднял голову… блин, не везет.
Впереди была гигантская масса желеобразного черного гноя в котором на высоте пяти, шести меня висела белое пятно, и это пятно зашевелюсь, сузилась как глаз и посмотрел на нас. Сотни щупалец, появилась на его теле и они медленно, но верно подбиралась к нам, не самое страшное что мы видели. Баку выпустил свою дубину, за тварью были другие, их было не разглядеть, они заметили нас. Луч испарился. Миф просто что то пнул, крикнул злобу, появившеюся в голове. Я же просто понял. Все. И начала три раза тянуть, подождать, три раза тянуть, подождать, и так далее, пока цепь не потянула нас со всей скорости, путы уже приблизились к нам и шаги гигантов уже были близка. Слуги все поняли и я все понял. Тело потянуло, с безумной скоростью. И еще бы чуть-чуть и я бы развалился, но яркий свет и Луч живительной силы пронзил мое тело.
Странное это чувство. Ты жив и мертв. Ложь и правда теряется в этот миг. Мир становится больше и страннее. То что ты считал безумными фантазиями, лишь бредом своей головы, вдруг стали реальны. То что мелькнула перед глазами, оно было, слизи не было и что то еще, то что впереди, несомненно, страшнее и страннее. Мир сам стал таким, особенно сейчас, когда я смотрю на голову Псины, и не хочу его материть или убить, вся ненависть испарилась, нет ее. Просто… а что он сделал мне?
— слушай Хаки — как давно я не звал его по имени. — Там ад. – указывая своей единственной рукой на закрывшуюся дверь, Баку, Миф и я наверное были все в черной жиже и оружие, их нет. — Зачем туда идти?
— Не знаю…- он посмотрел туда и голова застала на дверью, руки задрожали и голос тихим шепотом — Приказ есть приказ.
6.
Тьма, в густую тьму пробелился свет, сколько прошло, неделя, месяц, год. Как разница. Им не ведомо время, им не ведома жизнь. У них есть жажда разрушить, уничтожить. У некоторых есть страх, другие что то любят, а есть те что не испытывают никаких чувств. Чудовище что за села у ворот имела свой страх, страх света и тепла. Оно не знала от куда этот страх, оно просто боялась чувство тепла и когда на его падал свет . И так как оно было слабейшим из всего что росло в четверном пути, оно непоколебимо сводила сумма и убивала все что испускает это, и замуровала вход своими жидкостями от куда выходил свет. И как только дверь открылась, щупальца медленно, но верно простирались к источнику столь ненавистного света. Как всегда. Но тут из дверей брызнул яркий и теплый огонек и ворота закрылись. Существо успокоилась, но брызг стал становиться больше, все жидкости, что испускало чудовище не сразу, но разгоралась. Из маленько ели заметного пучка тепла гигант увидел свой настоящий ужас, то что всегда боялся. Все, буквально все испускало свет и тепло! Некоторые щупальца уже горели, чудовище не знало что делать. Там , позади гиганты, что страшнее и ужаснее его самого, но здесь то что он больше всего боялся. Не думая, титан побежал, срывая щупальца, но было уже слишком поздно. Огонь, добрался до тела, нефтяного тела гиганта. Оно горела, все горела что было позади него и пещеру охватили жуткими криками боли и страдание. Но чудищем было плевать и на смерть твари и огонь осветивший их жуткие тела. Тело постепенно сгорала, оставляя после себя жуткий запах и не большую плоть, что не горела. Очень долго.
Ворота вновь открылись, и наш маленький Рыцарь зашел снова в свой большой ад.
Еще почитать:
Железное сердце — Глава 3: Pretium ( Цена)
Невервинтер. Путь Героя. — Глава 15. Чандра.
Хроники Ренегата. Первые страницы — Спор подпольного мира
Ритуал Взросления — 6.Нелицеприятные Деяния
«
»
