Слепая любовь

Самолет компании Американ приземлился в аэропорту “Эппли эйрфилд“ города Омаха. Тряска в салоне закончилась и гул моторов прекратился. Не дожидаясь вежливых речей из динамика пассажиры повставали с мест и стали снимать с полок свою кладь. Стюард сказал по громкой связи, что установили рукав дока и пассажиры небольшого Боинга заспешили к выходу.
В течение жизни многие люди бывают авиапассажирами и абсолютное большинство из них после приземления из человека разумного превращается в человека спешащего. Спешат и рвут карманы модных курток, задевая поручни сидений. Спешат и забывают часть багажа, а потом против потока прут и сердятся на бестолковость встречных спешащих зомби. Спешат и обрывают едва начавшиеся романы на высоте 30 тысяч футов. Спешат и небрежно прощаются с представителями экипажа, а когда они заходили в самолёт, то теряли пространственную ориентировку, забывали последовательность чисел от одного до десяти в своем отсеке и вежливо с оттенком робости показывали свой билет стюардессе. На выходе человек спешащий сердит и озабочен, независимо от того встречают его или нет, нужна ли пересадка , машина в аренду или номер в гостинице и стюардесса уже не мила глазу и только отвлекает служебными вежливостями от стремления за порог лайнера.
На самом деле спешить большинству из них некуда и незачем. Всё спланировано еще при покупке билета по интернету. Зачем спешить? Зачем дергать своего малолетку за руку и сердиться, если у него заболели ушки при посадке. Кто виноват, что тебе пришла идея тащить сумку в салон и держать её под затёкшими в неудобной позе ногами? На самом деле мы не так заняты, как показываем окружающим и самим себе. Все такие важные, но летят эконом классом, не бизнес и не люксом, где можно подремать укрывшись одеялом. Скорее всего они не спешат жить, а спешат скрыться от жизни за придуманными заботами и проблемами, решение которых маскирует бессмысленность существования.
Существование имеет смысл, если ты что то делаешь не ради абстрактного общества, а для любимого человека. К любимому человеку не надо спешить, он вас примет с радостью минутой позже или на следующий год. Поэтому не спешит тот, кто едет к очень важному в жизни дорогому человеку. Работа и вообще дела, это способ заработать на жизнь и только.
Пока все рвались к двери в хвостовом отсеке один пассажир безучастно продолжал смотреть в окно. День был пасмурный, недавно закончился дождь и ветер создавал рябь на больших лужах бетонированной площадки вокруг здания аэропорта. Вообще, ему удобнее было бы лететь в аэропорт Линкольна, на другой конец штата, но он хотел побродить по большому городу и попривыкнуть за пару дней к людям. Нет, он не с Луны свалился. Он провел четыре года на войне среди солдат. Среди близких людей, от своевременности действий которых зависела его жизнь. Там жизнь не лукавая, как как дома. Там она простая, жесткая и честная. Контракт закончился, он был “поцарапан” но и подлечен, к тому же устал. Устал от неизвестности о том, что его ждёт дома в Штатах. Чем ближе окончание контракта, тем более сомнений, а причин для них было много.
Пассажир нехотя встал и снял с полки рюкзак. Рюкзак и одежда пассажира были из камуфляжа. На выходе он улыбнулся стюарду и тот его поздравил с возвращением домой со службы в Армии. Он его поблагодарил и начал спускаться по трапу. Остальным же сотоварищам по полёту его форма даже в глаза не бросилась.
-Спасибо хоть стюард человеком оказался. Что же, это мой выбор и никакого героизма в этом выборе нет. Просто у меня не было места в обществе после окончания школы. Если честно, то у меня никогда не было такого места,- так он размышлял идя по длинному коридору к остановке автобуса.
Деньги у него были, но такси он рассматривал, как излишество. Рони Роквел возвращается в Небраску уже второй раз. Первый раз это было четыре с половиной года назад. Он пошёл служить сразу после окончания школы. Учиться дальше у него не было денег и не было желания. У него ничего и никого не было. Не было дома, не было родителей и не было девушки. Его растила и воспитывала система социальной помощи детям сиротам. Он никогда не голодал, всегда имел кусок хлеба и крышу над головой. И возвращался он к присматривающей за ним долгое время Сони Хардинг, которая приготовила ему праздничный обед и комнату на первое время. Он и пол года не смог прожить на гражданке, не умел жить мирной жизнью. Денег ему дали года на три и он их отдал Сони. При первой же возможности Рони подписал очередной контракт для прохождения службы в Афганистане. И вот 8 лет походной жизни позади, его проводили с почетом после трех ранений и снова дали хорошее выходное пособие.
Омаха самый крупный город штата с населением под пол миллиона. А в его деревеньке, южном пригороде столицы Линкольн и десяти тысяч не наберется.
Поселился в недорогом отеле Баджет, бросил рюкзак на кровать и пошёл искать бар. Пить он не собирался, а хотел поглазеть на баб. Бар он нашёл, это была винарня Цин рум. Посидел немного, к вину почти не притронулся, так как был безразличен к алкоголю и табаку. Из посетительниц заведения на него никто не клюнул и он тоже свой глаз не порадовал. Поднялся через час и пошел в Сенчери линк Центр посмотреть игру команд Крейтон с Аликорном. Он не был заядлым болельщиком, но после гор неприветливой страны и потоков злобы и страха он хотел почувствовать волны ликования людей. Но и там среди 18-ти тысяч зрителей никто его не подцепил даже для обмена мнением об игре. Такую же обструкцию он получил и в первый приезд после контракта. Даже напоролся в Нью Йорке на группу молодых арабов, которые на него косо смотрели. Никто его не приветствовал и все делали вид,что не замечают.
-И ради этого стоило свою голову под пули подставлять,- досадливо размышлял он.
Потом припомнил, что и проводы были не торжественные. Пару политиков, да члены семей. Остальным это не надо. Это никому не надо вообще, ни американцам, ни афганцам. Больше всех его раздражали политики. Прилетел Обама, подняли всех и не дали отдохнуть. Запихали в зал, а оружие отобрали. Охранников было больше чем солдат. Несколько общих фраз и обед к которому визитёры едва притронулись. Хорошо, что недолго мероприятие было, успел отоспаться.
На следующий день сходил в парк Америтрейд и в клуб Кэпитол, где послушал рок группу, вернулся в отель к полудню, взял рюкзак и на автобусе поехал в Линкольн. Знакомые в деревне его тепло приветствовали. Уже все забыли как он дрался и колол колёса автомобилей будучи пацаном. Жить надо там где рос, сделал он для себя заключение. В Нью Йорке полно чуть ли не врагов, в Омахе ты никому даже для утреннего кивка головой не нужен, а тут Сони и соседи, которые тебя первыми привечают :
-Надолго, Рони? Заходи вечерком, пива попьём.
Он всех благодарит, улыбается на приветствия и жмёт руки, но ни к кому не пойдёт. Ему нечего им рассказать, кроме как о вздрагиваниях от взрывов мин и зачистках селений от повстанцев. Их можно зачищать каждый день и каждый день нести потери. Кого они ловили он до сих пор не представляет.
Устроился у Сони. Она уже совсем состарилась и настала его очередь за ней присматривать.Служить полицейским или пожарным он не хотел, да и никто не предлагал. Населения мало, бюджет небольшой и лишний человек никому не нужен. Единственное, что он хорошо делал, так это умело управлял боевой машиной, поэтому и записался на курсы машинистов тяжёлой дорожной строительной техники. Подрабатывал он ночным сторожем на открытой площадке сыпучих стройматериалов. Там же и дремал ближе к утру. А так приезжали грузовики и скидывали щебень в кучу, а он ставил им отметки в документе о разгрузке.
Служба в Армии окружена почетом при проводах на фронт и при возвращении из зоны боевых действий, не важно как, живым или в гробу, доля общественного внимания равная, различие только в сумме выплачиваемого пособия, к слову будет сказано, не в пользу живых. Разве 50 или 100 тысяч заменят ногу или мужа? Он насмотрелся на ребят и девчат на протезах. Можно передвигаться, даже бегать научиться, а в бассейн придёшь, снимешь протез и на тебя обрубка все с жалостью смотрят. Эх, незавидна ветеранская судьба. Сколько народа психами становятся. С набором плохо стало, не хотят идти на войну и правильно делают. Теперь уже с грин картами берут и обещают гражданство вне очереди. А на кой бес я, гражданин этой страны, туда подался? Как у меня ничего не было, так ничего нет. Вот добрая Сони одна за меня и молилась.
Утром после сдачи смены он шёл завтракать в ресторан под названием “Большой рог”, хотя его размерам более подходит название “Норка кролика”. Посетители этого заведения были всегда одни и те же. Кто то шёл на работу и забегал за стаканом кофе и бутербродом с жареной ветчиной, а кто то, как Рони, после работы никуда не спешил и проводил часок за разговорами и омлетом. Омлет хозяйка готовила замечательный. Ему нравилось наблюдать, как она его готовит. Сначала сбивает два яйца и на плоской полированной металлической плите их жарит до состояния пока яйца перестают растекаться, затем красиво переворачивает на другую сторону и с улыбкой подмигивает Рони. Рони, по заведенному между ними ритуалу с вожделенным видом потирает ладони и улыбается во весь рот. На омлет сыпятся крошки кактуса Нопалитос и сыра Монтерей Джек, как только сыр начнет плавится омлет складывается конвертом и ставится перед Рони. Рони слегка хлопает в ладоши и приступает к завтраку. Перед ним появляется плошка с сальса. Оно не очень острое, но ароматное и какой-то хитрый порошок перца щекочет его ноздри. Рони не любит пить кофе перед завтраком, как остальные посетители, он предпочитает его в конце, причём чёрный без сахара и молока с ломтиком чуть остывшего тоста, на который он намазывает кусочек сливочного масла и ложку клубничного джема. Джем хозяйка тоже сама готовит. Ресторанчик “Большой рог” принадлежит Джин, мужа у неё нет, а есть бойфренд. Сколько Рони себя помнит, столько вместе они и работают в ресторане. Очень ладная поварская пара, которые любят свое дело и друг друга. Никто кроме них в округе не делает сам сальса и не связывается с джемом. А эти ребята на заднем дворе имеют капитальный парник, где растет зелень круглый год, а на грядках летом всегда увидишь свежую клубнику. Она у них в меню и в сливках и во всяких модных напитках, которые приготовляют на шейкере. Обычно в газета пишут, что бизнесс процветает, но их бизнес просто существует. До процветания дело никогда не дойдёт, так как населения здесь мало и приток денег от посетителей ограничен. Переезжать в другое место они не хотят, так как “Большой рог” достался Джин от родителей, которые, как и она, родились в этой деревушке. Посетители, в основной массе, если не родственники, то друзья и знакомые. Все друг друга знают много лет, есть о чём поговорить и второй телевизор в зале был бы лишним.
Обычно минут за десять до окончания завтрака появлялась слепая девушка с тросточкой и большими солнечно защитными очками какой то модной фирмы с изображением лохматой головы на дужках. Сам он делил очки на три группы : тактические, баллистические и полетные. Предпочитал же, лично проверенную в деле, фирму Ревижн. Остальное был хлам на носу и ни от чего не предохранял. Девушка легко ориентировалась в зале и никогда не ошибалась в выборе свободного места. Поначалу это его немного удивляло, особенно когда она здоровалась со знакомыми посетителями. Он когда то в школьные годы слышал о паранормальных способностях людей с нарушениями слуха и зрения, но не придавал этому внимания, а сейчас сидел и размышлял на эту тему в привязке к армейским будням. Хотя бы пару бригадных генералов научили видеть как на самом деле обстоят дела на фронте. Когда он заканчивал завтрак и направлялся к выходу, то задерживался на секунду возле дверей, поднимал правую ладонь вверх и произносил одновременно для всех :
— Пока друзья.
Те в ответ махали ладонями и приветливо улыбались, одна девушка произносила вежливую фразу
— Желаю вам хорошо отдохнуть после работы, сэр.
Кто она такая он не знал и никого о ней не спрашивал, а о нём она кое что знала, не только со слов, а в реальном течении времени. У неё был потрясающий нюх на всё. Как то он вместо омлета заказал мясо на гриле. Свинина готовится быстро и с жареной картошкой он раз — два в неделю ее заказывает. Джин подаёт ему томатный соус с сыром он и с аппетитом уплетает блюдо. В тот день он ещё листиков базилика свежего попросил, так как ему показалось, что “порк чоп” были слегка жирноваты, а свежая травка в этом случае наилучшее дело. Он уже закончил кушать и лениво потягивал апельсиновый сок, а не традиционный черный кофе. Смотрел в телевизор одним глазом, а другим перемигивался с Джин. Он плотно поел и идти домой было лень. Здесь ему было удобно и никто его не гнал. Видя, что он не спешит, Джин положила перед ним местную свежую газету Херальд и показала пальцем на соболезнование по поводу смерти местного учителя Луиса Клайда:
— Он тебя учил?
— Да, хорошо вдалбливал в мою голову многие факты, а вот где Афган я тогда не запомнил. Запомнил бы не поехал туда. Жаль, не вредный был человек. Всегда за промах в ответе утешал:
-Не беспокойся Рони, жизнь тебе сама все знания преподаст лучше меня, а пока иди учи и завтра будешь пересдавать.
Никогда не ругался, надобно зайти к Клайдам и выразить соболезнование,- решил он,- они меня хорошо знают, такой балбес раз в сто лет рождается в наших краях. Ещё с минуту посидел, потом поднялся и направился к выходу, помахал всем рукой и остановился возле столика, где сидела девушка. Чёрт дёрнул его за язык и он пожелал ей приятного аппетита, хотя какой аппетит от вида овсяной каши он уже забыл.
— Спасибо, сэр, — ответила она ему и добавила, — а порк чопс кажется были жирноваты, не так ли?
Может ведьма, хрен её знает, может и ангел, то, что она пришла когда он уже закончил пить сок был неоспоримый факт. Он поставил пустой стакан на поднос и вернулся к себе на место у телевизора, а потом ответил на её приветствие к сидящим.
— Да, вы правы мэм, чопс были излишне калорийными сегодня, хорошего вам дня мэм.
— И вам, сэр, того же желаю, до свидания.
Он положил ей руку на плечо и буркнул
-Бай.
По дороге домой он чувствовал некоторую неловкость от мысли, что обожрался и девица учуяла сильный запах изо рта. Перед тем, как идти к Клайдам надо почистить зубы,- решил он и быстро зашагал к дому Сони.
В следующие две недели никаких чудес девушка не показывала и он с ней не заговаривал, всё было, как обычно. Непонятные вещи Рони не любил, так как надо было задумываться о смысле узнанного, а этого он делать не хотел.
Сегодня Рони задержался по той простой причине, что сменщик проколол колесо, а запаски не было. Опоздал минут на двадцать. Рони на него не сердился и дремал у телевизора. В ресторан он пришел, когда его место у телевизора было уже занято. И заняла его слепая девушка. По телевизору вёл шоу доктор Оз и она внимательно слушала секреты похудения. Рони нравился подтянутый доктор и его советы всегда были толковыми. Бестолковыми были цены на всякие пищевые добавки рекламируемые в паузах. Девушка каким то скрытым органом его заметила и извинительно сказала:
— Я заняла ваше место, сэр?
— О, мэм, не беспокойтесь, сегодня передача о похудении, а для меня это не актуально, как и для вас.
— Я не собираюсь худеть, мистер ээ…
— Зовите меня Рони, я работаю ночным сторожем на складе через дорогу.
— Меня зовут Бет, я работаю ночным оператором на телефоне в службе социальной помощи в соседнем с вашим складом здании.
— Уговариваете нарков и алкашей начать жить по людски?
— Скорее не бросать, даже свою не людскую жизнь Рони, вы консерватор?
— Не знаю, что вы понимаете под этим словом, но не либерал точно.
— Вы кому нибудь спасали жизнь?
— Восемь лет кряду, почти каждый день. Я знаю что это такое, так как мне самому три раза её спасали.
— Кошмар, как вы с этим живете?
— Пока в вашу службу не обращался, меня госпиталь за счёт государства еще пару лет в норму будет приводить пока из списков потенциальных призывников не вычеркнут.
— Так вы служили в Армии? Наверное вы большой и сильный стали за годы службы?
— Можете потрогать мою ладонь Бет, она вам многое расскажет,- и протянул руку к девушке.
Бет уверенно её нашла и провела кончиками пальцев по ладони, потом провела по тыльной стороне ладони и сказала :
— Великолепный антропологический экземпляр, вы выше шести футов.
— И весом с бурого медведя.
— Рони, почему вы перестали есть ?
Рони развеселил этот вопрос, наверное он громко чавкал, потом решил пошутить:
— Бет, я тихо кушал, но из вашей тарелки, а моя почти полная.
— Не может такого быть, я бы уловила ваши движения. Я не совсем слепая и могу различать тень и свет, правда это только пока, потом совсем ослепну, я раньше видела.
— Разве нельзя никак помочь?
— Нет, это наследственное заболевание глазного нерва. Лечат же только поверхностные слои. Хотя есть импланты, которые выступают в роли протеза глазного нерва. Это не глаз, а плохого качества био экран, но я бы и на это согласилась. К сожалению это очень дорого и очень не надёжно. Врачи отбирают только тех, которые будут улучшать статистику метода. Пока это в разделе исследований, а не внедрений. Они не хотят рисковать, им есть что терять. В перспективе они могут облегчить судьбу многих людей, да и денег им выделяют не густо. Слепых очень много и это не моя личная проблема, а многомиллионный бизнес включения инвалидов в структуру общества и занято в этом бизнесе зрячих больше, чем слепых. Рони, решение проблемы слепоты сделает тысячи зрячих людей безработными и вылеченные начнут претендовать на рабочие места зрячих.
— Проблема на библейском уровне, а деньги то у вас хоть есть, может можно поднажать на психику докторов?
— Только половина, а когда я соберу всю сумму, то я буду полностью слепая, надеюсь доктора к этому времени начнут лечить и таких, как я. Извините Рони, мне пора идти. Завтра среда и у вас выходной, не так ли?
— Откуда вы это знаете?
— По вашим шагам, я здесь каждый день в одно и тоже время, зрячие смотрят и запоминают образы, а слепые слушают и запоминают звуки.
— Вас проводить?
— Не беспокойтесь, мне не далеко до дома, а вы кушайте свой омлет, он уже остыл, как и ваше кофе. До свидания.
— До свидания Бет.
Дома Рони рассказал Сони о встрече за завтраком.
— Как зовут эту девушку?
— Она представилась как Бет.
— Я знаю ее семью. Это Стоуны, на них проклятие рода. Все по женской линии к тридцати годам слепнут, но они продолжают рожать детей и верят, что когда то это наказание закончится. Они прихожане нашей баптисткой церкви. Она хорошая девушка, жаль не успела вовремя выйти замуж.
— Выйдет, она красивая, умная и добрая.
— Понравилась тебе?
— Очень. Лучше иметь слепую умную жену, чем зрячую глупую.
— Смотри Рони, с инвалидами трудно жить рядом, для них мир выглядит иначе и психология поступков иная.
— Но она же видела раньше.
— С чего ты взял, что она согласится быть твоей женой?
— Не знаю, меня впечатлило, что она меня запомнила по шагам, время когда я прихожу позавтракать, где сажусь смотреть телевизор. Там много посетителей , Сони.
— И она всех помнит, мой мальчик, не будь наивным. Ты всех видишь, а она всех слышит.
— Завтра среда, у меня выходной и я пойду проверю, узнает ли она меня во внеурочное время.
— Сходи, в этом нет ничего плохого. Не волнуйся, она тебя узнает.
Утром Рони поднялся рано, сделал зарядку, побегал по улице и чисто побрился. Вместо джинсов, военной куртки и кроссовок он одел светлые слаксы, синий пиджак “клаб” и новые туфли. Сони на него посмотрела с удовлетворением и посоветовала на первый раз галстук не надевать, что бы себя чувствовать более привычно и не возбуждать толков у посетителей. Барменша Джин и так всем разнесет новость о твоём появлении в парадном виде и с кем ты провел время.
Рони не торопясь подошёл к ресторану и заглянул в окно. Бет сидела одна возле телевизора и слушала болтовню каких то трёх известных бездельниц, которые на жизнь зарабатывают сплетнями о нарядах голливудских звёзд, за что им платят миллионные гонорары он не понимал. И как может Бет, умная девушка, слушать эту ерунду! Досада была написана на его лице, когда он вошёл в зал. Помахал рукой Джин и пальцами показал, что омлет должен быть из двух яиц с ветчиной, та хитро подмигнула и скосила глаза на место рядом с Бет, мол туда поставить заказ. Рони кивнул, но не мог понять откуда Джин знает его намерение. То, что Сони её не ставила в известность он был уверен на сто процентов. Хотя у женщин чутьё много лучше, чем у мужчин, так капрал Анна его схватила за руку и бросила на землю за мгновение до выстрела снайпера и пуля попала в плечо, а не в грудь. Он был на территории лагеря и ходил без защитного жилета. А себя она не уберегла, подорвалась на мине. Когда её клали в гроб он плакал. Плакал впервые в жизни. И через неделю его ранило в спину осколком мины. Это было третье ранение и его отправили в Германию на лечение. После окончания лечения он прослужил ещё четыре месяца и его контракт закончился. Всё, более не поеду, сказал он сам себе. Первый тур был самый тяжелый и он все четыре года был в напряжении, второй тур он провалил, так как не мог собраться и быть предельно осторожным. Знак свыше, пора завязывать. У человека есть предел возможностей самосохранения.
Рони подошёл к телевизору и стал позади стула Бет. Девушка немного выпрямилась, улыбнулась и не поворачиваясь протянула свою руку назад :
— Я заняла твое место, Рони.
— Ничего страшного Бет, я зашёл не телевизор смотреть.
— По какой бы причине ты не пришёл, я рада тебе.
Подлетела Джин и поставила перед ним омлет и апельсиновый сок. Рони принялся за завтрак и сидел молча.
— Ты обижен на меня?
— Как ты можешь этих вредных старух слушать?
— Рони, работает только один канал и его никогда не переключают.
— Извини Бет, я это забыл.
— Ты так быстро покушал, был голодный?
— Да, с утра бегал трусцой на улице и аппетит разыгрался.
Бет дотронулась до плеча Рони и до его головы, погладила по щеке и сказала:
— Ты красиво оделся и побрился. Это для меня?
— Да, я хочу тебя проводить до дома и было бы прескверно, если бы с такой приличной девушкой рядом шёл неопрятный мужчина.
— Ты считаешь меня своей девушкой?
— Да, об этом я и пришёл тебя просить.
— Я согласна.
Джин, хоть и стояла в сторонке принимая очередной заказ по телефону, краем уха прислушивалась к разговору Рони и Бет. Оба ей были симпатичны. Когда молодые закончили завтрак она принесла счёт для оплаты в котором были указаны оба заказа и подала его Рони. О достал из кармана пиджака красивый кошелёк, который ему подарила по такому случаю Сони, расплатился кредитной карточкой и пару долларов оставил, как чаевые. Бет уловила этот момент, взяла своего, уже друга, а не просто знакомого, за локоть и поблагодарила за завтрак. Рони был горд, что так быстро добился расположения девушки. Оба попрощались с Джин и та пожелала им хорошего дня. А другого им и не надо было.
Молодые люди получили в детстве баптистские моральные ценности и свои отношения развивали спокойно. Не было стремления найти повод побыстрее лечь в постель. Они собирались вести совместную жизнь и к этому надо готовиться тщательно. Они из народа который живёт в Центральных Прериях, а не из расового салата среди небоскребов Нью Йорка. Разный ритм жизни и разное понимание ответственности друг перед другом. Потом у их было общее стремление собрать достаточно денег на операцию. Армейские деньги Рони не могли решить этот вопрос, дополнительно нужна была сумма такого же порядка. Кроме того, на длительный период времени после операции Бет, прерывала работу, которая и питала эти надежды. Надеяться на то, что после операции ей все кинутся предлагать свои вакансии было бы глупо. Эйфория царила бы только среди их близких, которые, увы не владели бизнесами и свободными капиталами. Став зрячей, она теряла право на имеющуюся ныне позицию. При этом, с неё снимали медстраховку для инвалидов. Общество было радо не её прозрению, а снятию с баланса расходов. Это голая правда жизни.
Сони не удивилась выбору Рони. Он много видел в жизни скверного, а хорошего мало. Бет была одним из немногих хороших моментов его жизни. Однако спокойному течению жизни пришёл конец. Бет шла по тротуару и остановилась на перекрёстке. Она слышала приближение грузовика и не трогалась с места. Водитель ехал полностью груженый и его немного занесло на повороте. Крепление груза не выдержало и доски веером полетели на тротуар. Зрячие пешеходы успели увернуться, а Бет очнулась только в госпитале, так ничего и не зная о происшествии. Голова ее была сильно разбита и задеты глаза. Доктор в беседе с Рони сказал:
-Ей надо делать операцию и вставлять импланты сейчас, так как она после травмы уже слепа. Позже вообще не будет смысла это делать. Деньги со страховки траковой компании в принципе можно получить через суд, но это займёт много времени, плюс адвокаты изрядно уменьшают сумму в счёт своих расходов и гонораров. Госпиталь ей может сделать стандартный минимум пластики на лице, она была слепа до аварии и после и никто не станет восстанавливать ей зрение за счет штата, вполне достаточно и пластической операции, что тоже много стоит. Глазной хирург готов отказаться от своих денег за операцию, но остальных затрат будет много больше.
Рони его выслушал, поблагодарил за участие и попросил пару дней на решение вопроса о деньгах. Прямо из госпиталя он отправился на призывной пункт. Сержант ветеран, который занимался приемом заявлений на контрактную службу его узнал и удивился. Рони не стал ничего скрывать и получил бумаги для заполнения. Размер подъёмных его устраивал, остальная сумма по прибытию живым или в гробу покрывала все издержки с избытком. Под этот контракт он оформил договор займа в кредитном союзе и через два дня необходимая сумма была перечислена на счет госпиталя. Сони была в курсе дела, а Бет рассказала сказку о кредите за работу на рыболовном судне в Арктике, куда Рони завербовался. Бет была рада, что деньги удалось собрать, хоть и не совсем обычным способом и по прозрению они с Рони поженятся. Операция прошла успешно и Рони получил об этом известие уже в Афганистане. Где он на самом деле Бет никто не говорил и она ждала от него вестей. Ждала долго, три года и совсем издергалась. Приходили только короткие электронные письма и денежные переводы. Она окончила курсы лечебного массажа и стала работать в небольшом медицинском офисе по проблемам позвоночника. Бет считала себя замужней женщиной и кроме родственников встречалась только с Сони. В конце третьего года ожидания электронные письма перестали приходить, регулярно поступали только денежные переводы на её банковский счёт. Она жаловалась на неизвестность Сони и та не выдержав призналась, что Рони находится в немецком госпитале после ранения в голову и врачи пытаются сделать всё возможное, чтобы он не ослеп. Это второе его ранение в голову, может быть и потеря памяти. У Бет случилась истерика и она убежала. Бежала куда глаза глядят и оказалась возле своей баптистской церкви, там села на ступени и впала в забытье, Очнулась она заполночь, вернулась домой, навела справки о госпитале по телефону, данному Сони и поехала в Нью Йорк в немецкое консульство за получением подробной информации о возможности временной работы сиделкой для Рони и других раненых. Те связались с Пентагоном и вопрос был решен через прохождение службы в счёт квоты резервистов. Бет прошла обучение в специальном лагере и прибыла в госпиталь в качестве военнослужащей.
Она никогда не видела Рони, только руками ощупывала лицо. Бет обошла палаты два раза, но его не распознала. Дежурная сестра привела её в палату на двоих пациентов и указала глазами на одного парня, который лежал на спине с повязкой на голове. На стене была табличка “Капрал Рональд Роквел”. Она дотронулась до его руки и он вздрогнул.
— Кто вы?
— Помощница медсестры, рядовая медслужбы Бет Стоун.
— Я никогда больше тебя не увижу Бет.
— Но ведь и я тебя никогда не видела, Рони.
— Что я буду делать без глаз?
— Ждать четыре года пока закончится мой контракт, дорогой, а потом мы поженимся.
— Ты собираешься замуж за слепого инвалида?
— Почти четыре года назад ты предложил мне быть твоей девушкой, я согласилась и ждала. Теперь твоя очередь меня ждать, я своего слова назад не беру, ты мой.
— Я возьму назад своё слово.
— Побойся Бога Рони, тебе никто не подаст руки из нашей общины и не позорь Сони, она тебя растила не для таких поступков. Не будь дезертиром. Я буду работать на этом этаже, решение принято в Пентагоне и капрал его отменить не может. Принимай всё как есть, Рони, протяни руки и обними меня, я так ждала этого момента.
Солдат на соседней койки был в курсе сердечных дел Рони. Вместе служили и одновременно получили ранения. Дик Коган приподнялся и сказал:
— Ты сукин сын. Обними свою девушку или я тебя ночью задушу. Если бы знал, что ты такое дерьмо, то не вытаскивал из боя.
Рони приподнялся и сказал:
— Дик, ты прав,я последнее дерьмо. Бет иди ко мне, я люблю тебя. Я помню каждый день нашей жизни и ты для меня навсегда останешься такой, какой была. Бет, Бет я хочу дотронуться до твоего лица. Я хочу удостовериться, что это ты и я не брежу.
Бет прижалась к нему, долго гладила любимого, но не проронила ни одной слезинки, она сильная женщина и своё уже выплакала на ступенях церкви.
Через четыре года Бет вернулась домой после истечении срока контракта. Рони работал на телефоне в службе социальной помощи в ночную смену и завтракал, как всегда у Джин. Она встретила Рони утром в ресторане “Большой рог”. Он сидел возле телевизора и слушал ток шоу. Бет подошла к нему и остановилась за спинкой стула. Рони насторожился и сказал:
— Бет, прошло четыре года, а эти три стервы продолжают сплетничать без остановки. Стоило из-за этого нам ходить на войну?
— Рони, мы воевали не за этих вредных старух, а за таких, как наша Джин, которая делает тебе омлеты всю твою сознательную жизнь.
— Ты права, присаживайся, дай на тебя посмотрю.
Бет присела на соседний стул и Рони стал пальцами гладить ее лицо. Потом привлёк к себе и поцеловал.
— Ты не изменилась дорогая, я рад, что мы снова вместе.
Джин поставила перед Бет тарелку с жареной ветчиной и чашку кофе. Когда молодые люди закончили завтрак Джин положила в руку Рони счёт в котором были указаны оба заказа. Рони достал из кармана кошелек, извлек кредитную карточку и с довольным видом расплатился, оставив на столе пару долларов, как чаевые.
— Спасибо тебе за завтрак,Рони- сказала Бет и взяла его под руку.
Молодые люди попрощались с Джин и та пожелала им хорошего дня, а большего и не требовалось, у них была самая настоящая любовь, а как известно, она слепая.