— Во попали! — воскликнул младший.
— Не слабо влипли, — согласились братья.
Вдруг на избушку наткнулись, а в окошке свет теплится. Обрадовались ребята, но радость их длилась недолго. Хозяйка той избы сказала им, что попали и влипли они по полной программе: скоро придет хозяин-людоед и съест их.
— Да мы его сами сожрем! — закричали дети с голодухи.
— Как знаете, — сказала жена Людоеда и впустила их обогреться.
И только они голодными глазами и жадными руками по кухне шарить стали, да на барана жареного нацелились, как заскрипела входная дверь.
— Сам пришел, — сказала хозяйка, и велела им спрятаться под кровать.
Но все равно учуял их Людоед, выволок из-под кровати.
— А! — говорит. — Попались, ребятишки, влипли вы, как в это самое… Но повезло вам сегодня, баран у меня готовый. А вот завтра… так что, вот вам хлеба каждому по куску, да марш спать! И постарайтесь потолстеть во сне.
Отвела хозяйка их в спальню с двумя широкими кроватями. На одной из них уже дрыхли семь молодых людоедок с коронами на головах. А на ребят жена Людоеда колпаки напялила. Сама же пошла барана есть.
Голова у Мальчика с пальчик, не в пример старшим братьям, работала хорошо. Стащил он со спящих людоедок короны, и надел им колпаки. Ребята же нацепили на себя короны.
Проснулся ночью Людоед, хлебнул вина изрядно, да еще раз хлебнул. Заурчало в животе, голод почувствовал, пора, думает, ребятами подкрепиться. Но, естественно, перепутал их с девчатами. И остались от последних одни только рожки, да ножки. Ну, если по правде, вообще мало что от них осталось.
А Мальчик с пальчик с братьями во всю прыть до дома дернули. Долго бежали, и уже на подходе были, как погоню заметили.
Увидев утром, что он наделал, озверел Людоед, жене по шее накостылял ни за что, натянул семимильные сапоги, и бросился за ребятами вдогонку. И уже нагнал их, вот-вот схватит, но утомление в себе почувствовал, отдохнуть решил немного, прикорнуть слегка. Чем и воспользовались шустрые ребята: съели они Людоеда, уж очень голодные были.
Младший же, не теряя времени, надел сапоги-скороходы (как не старались братья, но съесть их не смогли), и быстрее ветра помчался к жене Людоеда. Добрался… И ножек, и рожек прибавилось в бывшем пристанище Людоеда.
А до отвала наевшись, стал он уже ни с мизинчик, а размером с добрый огурец. Так и зовут его с тех пор: огурец-молодец! Тут и сказке конец.