Скамейка

Скамейка.

Я помню, когда меня первый раз привезли к новому дому. Это теперь он город. Раньше его называли – «Посёлок городского типа». А теперь, только торговых центров, шесть. Вот, а тогда было только два дома, один трёх подъездный, другой четырёх. Меня выгрузили у третьего подъезда. Считаю я по нумерации квартир, так что, оказалась я почти в центре, и могла наблюдать за всеми своими подружками.

Шестеро молодых мужчин, вытирая пот со лба, выгрузили меня из деревянного кузова грузовой машины.

— Надо бугру сказать, чтобы кран дал. Тяжелые, мать их.

— Ага, допросишься у него кран. Слышал, что два солдата из стройбата, заменяют экскаватор? – парень в широких штанах, майке с лямками и кепке, весело засмеялся.

— Чугунные – сказал другой.

— Вот если бы брусья были не на заклёпках, а на болтах, можно было бы здесь на месте по запчастям собрать, а так спина уже болит таскать такую тяжесть.

— Ага, на болтах. На болтах новосёлы сразу раскрутят, и растащат по подвалам, на полки.

— Тоже верно – закивали другие рабочие.

Меня установили, выровняли. Я стояла возле четырёхэтажного дома, прямо под кухонным окном квартиры номер 36. Когда рабочие ушли, на мою спинку прилетел голубь. Огляделся, увидев кошку, улетел. Кошка шмыгнула под меня, обнюхала мои чугунные ноги.

Широкая зелёная дверь подъезда раскрылась, девочка лет семи, придерживала её, чтобы железная пружина не захлопнула створку. Следом за девочкой вышла молодая женщина, толкая перед собой коляску, в которой лежал младенец.

— Ой, смотри, лавочку поставили. Погуляем, потом на лавочке посидим пока Вова спит. – Сказала женщина дочери.

Но девочка моментально села на меня, прижалась спиной к брусьям спинки, руками опёрлась в один из брусьев на котором сидела, запустив пальцы в щель, заболтала ножками в белых гетрах и сандалях на металлической застёжке.

— Мам, можно я тут останусь пока вы гуляете? – она вопросительно посмотрела своими большими зелёными глазами на мать. – Я для тебя место посторожу.

— Хорошо, только никуда не уходи.

Как люди помнят первую любовь, так я запомнила эту девочку. Через несколько минут она уже не одна, а ещё с двумя подружками, весело щебетала своим детским голосом.

Я заметила, что у другого подъезда на мою соседку присели два мальчишки. Им тоже было от 8 до 11 лет. Они услышали, как весело смеются мои девчонки, и тут же пришли к нам.

— Чего пришли? Это наша лавочка, у вас своя есть – заявили девочки.

— Можно мы с вами посидим? А давайте в прятки играть? – предложил рыжий пацан.

Первый раз я тогда услышала считалку – «На златом крыльце сидели…» В тот миг я была тем самым «Златым крыльцом», на мне сидели «короли-королевичи» и «цари-царевичи». Много я слышала потом считалок. Но для меня эта, осталась самой лучшей.

Ближе к вечеру стали возвращаться жильцы подъезда с работы. Так я познакомилась с обитателями. Всё проходящие мимо, радовались моему присутствию – Ох как ЗдОрово, лавочку поставили. – Говорили люди, и улыбались.

Я стала участником жизни этих людей. Первого сентября дети с родителями ставили на меня букеты цветов, пока старшие поправляли девочкам белые банты, и завязывали шнурки на новых ботинках сыновьям. На первое мая и октябрьские, мужчины опирали об меня транспаранты и красные знамёна. Дети становились на меня, когда на новый год стреляли на площади возле ёлки салюты.

Разные события происходили в нашем доме. Один раз я вся была уставлена красивыми цветами. Но тогда никто не радовался. Цветы были украшены чёрными лентами с золотыми надписями, и пахли они еловыми ветвями, с которыми были переплетены. Люди ходили в чёрных одеждах, плакали. Молодая женщина в чёрном платке сидела на мне, рядом стоял пожилой мужчина, гладил её по плечу и говорил. – Твой муж дочечка погиб как герой. Посмотри, как много людей пришло отдать ему честь. Мы тебе поможем. У тебя прекрасные дети. Ради них ты должна это пережить, и жить дальше. Я тебя очень люблю, и мы с матерью сделаем всё, чтобы ты не нуждалась.

Помню, как Сергей рассказывал Алёне стихи. Глаза девушки сияли. На ветке пел соловей. Через несколько дней парня забрали в армию. Девушка стояла рядом со мной, махала платком, а юноша, прислонив ладонь к стеклу ПАЗика, говорил – Ты дождись, и я вернусь. — А потом через два года, он в синем берете и в тельняшке под зелёной солдатской формой сидел, ждал, когда Алёна вернётся с училища. Когда она увидела его, чуть не упала от радости, потому что ноги стали ватными от счастья. Потом была свадьба. Все жители радовались и поздравляли счастливых молодых людей.

Мне никогда не было скучно. Ночью, Василиса, кошка из тридцать шестой, повадилась с меня вместе со своей добычей в открытое окно запрыгивать. Охотница она была знатная. Котят рожала каждые три месяца и поэтому добычу таскала всякий раз, как кого-то словит. Хозяйка квартиры на неё ругалась, грозила окно закрывать и не пускать. Но угрозы оставались лишь угрозами. Кошка продолжала ловить птиц, мышей и крыс, и всё это тащить в дом.

Потом подомной поселился пёс. Откуда он взялся, никто не знает. Но появились две миски, одна для воды, в другую жильцы клали еду для собаки. Назвали его Чебурек. Видимо сначала хотели назвать Чебурашка, по аналогии с мультфильмом, но потом сократили. Чебурек тоже любил жильцов, встречал каждого с работы, вилял хвостом, и провожал до подъезда.

Двадцать лет я простояла у подъезда. Трудно посчитать сколько слоёв краски на мне. Отношение ко мне, несмотря на порезы ножом, типа Вася + Света = Любовь, и ожогов от увеличительного стекла, не счесть. Осталось главное. Меня любят.

Особенно это выразилось, когда всех моих подруг у других подъездов собрали и увезли. Меня мои жильцы отстояли. Правда мне пришлось переселиться. Раньше здесь, где я сейчас, стоял стол и две лавки. Мужчины из всего дома любили в этом месте собираться, «забить козла», перекинуться в «Рамс», или устроить шахматный турнир. Всё это иногда сопровождалось рюмкой другой допинга. Но в этих турнирах, он приветствовался. Часто играл роль приза!

Так вот, пришел новый глава города. Он распорядился все старые скамейки убрать, а на их месте установить новые, современные. Это такие, две бетонные тумбы, а промеж ними три доски.

Все жители моего подъезда восприняли это как личное оскорбление. Шли долгие переговоры. В конце — концов принято было решение демонтировать стол со скамьями и на том месте поставить меня. Всё это за счёт самих жильцов.

Теперь я знаю, меня любят! Андрей Сергеевич из 33-й нанял бригаду строителей. Они сделали бетонную подушку с анкерами. Меня разобрали на части, отвезли под пескоструйный аппарат, очистили от двадцатилетнего налёта краски, загрунтовали, покрасили. В моих лапах просверлили отверстия, это для того, чтобы анкерами меня прикрутить к бетону. Заказали новые брусья. Какие-то специальные, водостойкие, покрыли светлой краской, которая становится как пластик.

Теперь я стою под большой липой, рядом со мной фонарь. Летом об него бьются бабочки, а влюблённые пары, говорят те же самые слова, которые я слышу все двадцать лет. И знаю точно, что люди такие же хорошие!