Сидя за столом

«Её оживление казалось невероятным

после услышанной мною хроники»

Уильям Стайрон «Выбор Софи»

В комнате слишком тихо. Слышен звон каждой капли, ударяющейся о металлическую крышу балкона. И этот шум плавно, ненавязчиво растекается по всей комнате. Значит, уже не тихо?

-Как так получилось?- Удивлённо спросила она.

-Видимо, не стать нам друзьями. — Он вынул нож из её тела, вытер окровавленное лезвие о тыльную сторону ладони. — Как же быстро она остывает. — Он продолжал смотреть на нож.

-Тебе место в психиатрической больнице, больной ублюдок, — харкнула в него кровью.

-Слишком банальные фразы, милая, — сверля её взглядом и наклонив голову вбок, кончиком ножа едва коснулся щетины своей щеки. Отведя взгляд в сторону окна, добавил. — Посмотри только на этот мост. Давно гадал, почему же он казался мне порой нелепым, но сейчас я понял. Без солнца он выглядит каким-то мрачным, лишённым своего места, как бы нелепо это не звучало.

-И именно сейчас ты об этом хочешь поговорить?

-Что такое? — Он продолжал смотреть в окно.

-Может быть, вызовешь скорую, или хочешь попасть в полицию за убийство?

-Какая же ты зануда, — огорчённо вздохнул….

-_-_-_-_-_-_-_-__-_-_-_-_-_-_-_-_-_

День опять начался с головной боли. Конечно, почему бы и нет. Разве может быть иначе, когда в твоём желудке уже не первый день, даже не второй, не было нормального количества еды? Конечно, можно было бы забыться, погрузившись в долгий сон, но эта роскошь нормальных людей. Как бы Гера не старалась спать до обеда по выходным, ничего не получалось. В летние дни боль широко раскрывала её глаза уже в полшестого утра. В зимнее время, благодаря, авитаминозу, могла спать чуть дольше, часов до 10. Поэтому она любила зиму. Но сейчас снова лето, тепло.

Осознание того, что, вместо трех часов, прошло лишь 15 минут после пробуждения, было крайне неприятным. Время тянулось медленно и мучительно. Но она не хотела замечать проблемы. Стоп, проблемы? А, она была? Только не для неё. Пока она худая, всё отлично. Но делало ли её это счастливой? На этот вопрос даже простому здравомыслящему человеку сложно ответить. Так чего же ждать от неё, той, кто просто пытается игнорировать боль, слабость, глотая много разных омег-3, магниев, железа.

Открывая холодильник, встретилась взглядом с жалким огрызком хлеба. Хлеба? Но как он у неё оказался здесь. Для неё это было удивительно. Без тени сомнения Гера взяла его двумя пальцами левой руки, едва касаясь, будто бы это был особо радиоактивный предмет. Бросила в урну. «Вот так-то». Сверля взглядом бутилированную воду, которой не удалось затеряться в пустом холодильнике, Гера осознанно вздохнула. Надо было идти в магазин. В такое пекло. От одной мысли мурашки пробежались по всему её телу, но дико удручённый желудок всё же придал ей сил встать и выйти на улицу. Да, она даже и не думала переодеваться. Небрежность было отражением её исхудалой личности, каждый день подтачиваемая голодом, как точилкой для ножа. И даже маленькая дырка на её шортах не смущала её. Пока её всё устраивало, было всё замечательно. Хотя бы в чем-то. Но, если присмотреться, то никто и не заметит дырки за счёт её футболки оверсайз от пижамы. Едва выглядывающий чёрный низ, словно покрываемый тяжёлым слоем тёмно-синего моря. Красиво? Так ли это, когда ты знаешь о существовании дырки?

К счастью, солнце было ярким, но на удивление не испепеляющим, что немного её приободряло. Проходя мимо здания с коллонами, она замедлила шаг. Солнце, словно играло с ней, при каждом её шаге перебегая от одной колонны к другой. На считанные секунды яркое пятно исчезало, а потом бац и внезапно появлялось, растекаясь в улыбке по всему небу. Оно светило сегодня необычайно нежно, не пытаясь кого-то зажарить в своих лучах. Гера, подняв голову, посмотрела на солнце. Погода была чудесная. Засмотревшись, она вовсе не отдала отчёта своим действиям. Отчёта вовсе никакого не было. Мозг просто отдал команду её нервной системе отбой, «пора спать». Хотя бы он понимал, что её тело не выдерживает. Посреди улицы, поглощённой замечательной атмосферой тёплой повседневности, лежало тело упавшей в обморок Геры.

Свои глаза девушка раскрыла уже в больнице. Не удалось сфокусировать взгляд. Будто организм боролся между двумя функциями: слушать, что кто-то что-то говорит, или же увидеть, где она находится. Снова закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Хотела зарыться лицом в руках, но почувствовала лёгкую боль. Расслабившись, медленно раскрыла глаза. Гера смогла сосредоточиться и увидеть капельницу, к которой была подключена. Тут же последовал голос, который уже как минуту пытался что-то донести до неё.

-Вы нуждаетесь в стационарном лечении. Вы меня слышите?

-Чт-о?

-Ваше тело нуждается в восстановлении.

— Это тело, — тыкая в свой живот, — принадлежит мне. Я лучше знаю, что ему надо.

-Я сомневаюсь. Такими, темпами оно скоро окажется во власти земли.

-Не будьте ворчливы. Вы что, доктор?

— Неужели вы всё же догадались. — Доктор обречённо вздохнул. Она широко раскрыла глаза от удивления, только сейчас поняв, где находится. — Давайте не будем разыгрывать трагедию, я просто посажу вас на стационарное лечение и дело с концом.

-Знаю я ваше лечение. Потом ещё заставите ходить к психологу, да ещё есть непонятно что, да в больших количествах. — Гера нервно начала осматриваться, потом резко дёрнула за трубку, воткнутую в капельницу. -Я здорова. Мне от вас ничего не нужно. Я пошла, меня никто не остановит.

Доктор тяжело вздохнул.

-Мне обвинить вас в краже госимущества?

-Что? -Гера не поняла, в чём дело.

-Из вашей руки торчит наша игла с трубкой. Вернули бы.

Гера на мгновение уставилась на свои руки.

-Правда. -Она вытащила иглу и положила с трубкой на столик. — До свидания.

-Наверное, в следующий раз встретимся у могилы.

-Что? Удостоите меня такой чести? Не стоит.

Гера шла медленно, боясь повторения недавней ситуации. «Всё же сегодня можно поесть рожки». Всё же её беспокоило, когда она попадала в больницу. Это происходило не так часто, 2-3 раза в год. Но это её немного тормошило, заставляло есть в день на больше, чем обычно. Правда, эффект длился недолго.

Сев в такси, Гера увидела, что колени были покрыты пластырями. Видимо, поранилась во время падения. Головная боль напомнила о себе. Гера взглядом наткнулась на конфеты у таксиста.

-Можно одну конфету?

Таксист замешкал, будто размышляя о чем-то другом, не слыша её. Но потом сказал.

-Отчего же нет, берите. — Он протянул ей леденец в прозрачном фантике с нарисованными на нём шариками.

Гера с предвкушением распаковывала леденец, шелестящая упаковка которого нарушала тишину салона. Погрузив леденец в рот, начала рассматривать проносящиеся мимо улицы. Было темно. Видимо, много часов пролежала под капельницей. Благодаря чему сейчас она ощущала себя немного бодрой.

Машина остановилась на светофоре, она увидела дома, посреди которых была арка. На первый взгляд, казалось, что там темно, ничего не видно. Но, немного наклонив голову, вдали увидела горящие фонари, которые показывали, что после арки стоит дом с протяжёнными подъездами. Казалось, её окружают одни дома с переулками. Так и было. Смотря на них, она полностью успокоилась, будто бы впала в транс. Гера заснула.

Открыв глаза, не поняла, где она находится. Всё было каким-то расплывчатым, лишь одна вещь отчетливо была видна: бургер. Он аппетитно лежал перед ней на столе. Её желудок сильно сворачивался. Она хотела его съесть. И не видела причин отказывать себе в этом. Своими зубами она впилась в бургер, но тут же вздрогнула.

Открыв, уже на самом деле, глаза, Гера увидела едва уловимый укус на своей ладони. И тут же ощутила острый запах мяса, исходящий точно не от неё. Повернув голову налево, увидела тарелку с Овсянкой и гуляшом. Мясо было порезано на мелкие кусочки, и на свету оно будто бы переливалось из-за соуса. Уже будучи в сознании, она контролировала себя. Кажется… Ведь при виде еды скрутило её не на шутку. Ей было невыносимо. Она могла позволить себе такую еду, но, правда, не в таком количестве. К счастью, вилка была рядом с тарелкой. Довольная находкой Гера начала поглощать еду. После приёма первой же ложки головная боль отступила, желудок приятно заурчал. Наступило пятиминутное молчание, сопровождающееся едва уловимым звоном вилки.

Оставив тарелку наполовину пустой, Гера поставила обратно её на тумбочку рядом с кроватью. Только сейчас она поняла, что находится в незнаком месте. Попыталась восстановить в памяти события последних часов. «Точно, я села в такси, должна была попасть домой. Но это незнакомая кровать. Почему я сразу не обратила на это внимание». Но признаться, она выспалась за долгое время. Ища глазами настенные часы, не нашла их. Но, вздрогнув, заметила кое-что другое. Вернее будет сказать, кое-кого. Какой-то парень стоял у окна спиной к ней, что-то делая. Возможно, до этого она не замечала его, потому что только сейчас он вышел из-за непрозрачной занавески. В руках у него была лейка, которая так не сочеталась с его образом. Он был в очках. Свободный джемпер, который тоже никак не вписывался в летний сезон. Точно, работал кондиционер. Но при этом, на нём были шорты. И всю эту картину дополняли розовые тапочки с фламинго. Нет, всё же в целом он был будто бы нелепым. Но, возможно, это был его домашний образ? Гера в принципе ничего не понимала.

-Ты съела не всё. Хотя я удивился, что ты вообще что-то съела.

-Мой инстинкт самосохранения всегда снижается, когда я вижу еду.

-Да нет, я про то, что, видимо, ты страдаешь анорексией. Думал, вообще не захочешь есть.

-Честно говоря, сейчас меня это беспокоит меньше всего, все эти переживания о еде.

-Мне так не показалось, — парень усмехнулся. — С каким аппетитом ты укусила свою руку.

-Нет, я серьёзно, где я сейчас? — Гера напряглась. Буквально на днях она смотрела триллер, где маньяк украл девушку, чтобы проводить над ней опыты. А главный герой полицейский пытался в течение двух часов найти её. Так и не нашёл.

-Пф, — видела бы ты своё лицо сейчас. — Только не удивляйся, но ты можешь даже выйти из этой комнаты.

-Только из комнаты? — Паника мурашками пробежалась по её рукам.

-Ахаххахахах, какая ты смешная.

В комнату зашла девушка. Её кудрявые светло-русые волосы спадали с голых плеч на груди. На ней был свободный сарафан.

-Ох, бедняжка, только посмотри, как ты её напугал. Стоп, чем это пахнет? Только не говори, что ты не мыл руки после мяса. Да в комнате стоит ужасный запах сырого мяса.

-Я мыл руки. Но ты бы видела, сколько его было. За один раз руки не отмыть. Потерпи уже.

-Но что ты забыл здесь, пока девушка спала, — она не унималась. Пусть и выглядела сердитой, но не злой, — не стыдно?

-Начнём с того, что это моя комн…

-Ты должен забывать об этом, когда в ней находятся гости.

-Да она случайный прохожий. Да и цветы нужно с утра поливать.

-Чтооооо? Каков грубиян, вы только посмотрите, да как у тебя язык повернулся сказать такое? Человек, переступивший порог нашего дома, является гостем. Не так я тебя воспитывала.

-Вот опять ты берёшь на себя роль старшей сестры, когда это тебе удобно.

-О, гляди, Вик! Опять они ссорятся! — Послышалось в дверях.

-Бегу, Светаааа!!! — Спустя каких-то 30 секунд в дверях появились еще две кудрявые головы, но уже темноволосые. — Дааа, и не говори, как всегда громко, — Голубоглазые близняшки примерно 10летнего возраста с любопытством смотрели на спорящих, словно гадали, кто же в этот раз выиграет спор. Казалось, для них картина была уж слишком привычной.

-Ты только посмотри, опять своим громким голосом почти всё семейство собрала. Разве так себя ведут домохозяйки?

-Вот же паршивец, смеешь меня ещё попрекать! — Резко взмахнув рукой, громко хлопнула ею о бедро.

-Анна! — парень немного повысил голос, будто бы пытаясь возвать её к совести.- Тебя не остановить! Лучше пойду.

-Ты это серьёзно?

-Что же не так, драгоценная сестра? — Он посмотрел на неё, сжав в руках лейку так, будто в его руках оказался враг народа.

-Хочешь сказать, что всё в порядке? Только посмотри на эту девушку, она слишком напугана. Вижу, ты ей ещё ничего не объяснил.

-Дражайшая сестра. -Он на секунду замолчал. -Нет, — слегка покачав головой, продолжил. — Моя драгоценная сестра, поскольку речь идёт о , как ты говоришь, нашем дорогом госте, ты, пожалуй, как главная хозяйка дома должна ей всё поведать. Я же на сим удаляюсь. — Он демонстративно шаркнул ногой, отдав ей честь, и вышел из комнаты, потрепав по голове близняшек, которые от удовольствия негромко посмеялись. Дети, выжидательно смотрели на Геру, которая явно ничего не понимала. Однако, благодаря крикам, полностью проснулась.

-Вот же паршивец! Думает, что уже вырос, но нет. Ведет себя, как ребенок. Так, — обернулась к близняшкам, — детки, нечего смущать взглядами гостью. А ну-ка, марш в ванную умываться.

Вика и Света жалобно посмотрели на неё.

-И не надо мне строить глазки. Не сработает. — Тогда они удручённо вздохнули в унисон и ушли.

— Ты уж прости за такое поведение. Он неплохой парень, но порой вспыльчивый.

Гера немного сомневалась в её словах. По факту, это Аня была очень вспыльчивой натурой, а парень лишь поддавался её неподсознательным провокациям в силу своей юности. Если девушке Гера могла дать лет 27, то ему лет 20-21. Ей показалось, что он её сверстник.

-Но всё же что произошло? Почему я оказалась здесь?

-Ох, милая, -Анна присела на край дивана, на котором была Гера, — понимаешь, произошла довольно глупая ситуация. — Наш отец работает таксистом, и как раз в его машину ты вчера села. И ты вчера съела у него конфетку, помнишь?

-Кажется..- Гера пыталась припомнить. — Точно, леденец.

-Дааа. Дело в том, что отца мучает бессонница, а таблетки он не очень-то и любит. Знаешь же, что мужчины порой ведут себя как дети. Так что я начала крошить их и добавлять в собственно приготовленные конфеты- леденцы. Я работаю кондитерером, так что для меня это не так уж и сложно.

Гера с сомнением слушала Анну.

-Но зачем они ему в машине?

-Отец работает сутки напролет, и бывает часто спит в машине. Ох, ты не представляешь, как часто я его ругала за это. Ведь сон в машине не облегчает его ситуацию. Но он любит поспать немного, поесть и поехать работать дальше. Благодаря таблеткам ему удаётся поспать хотя бы несколько часов. Он сам по себе добрый человек, поэтому когда ты попросила конфету, то он без задней мысли дал тебе, забылся. Прости уж его. Он немного испугался, думал, что если привезет тебя в больницу, то будет много вопросов, на которые последуют странные объяснения. А ты, тем более ещё выглядишь, прости уж меня, но пугающе. Такая худая, просто ужас.

-Поэтому привез домой к вам?

-Да, мы понимали, что ты просто поспишь и проснёшься, и надеялись , что мирно разойдемся. Правда, я немного испугалась, ты так долго спала. Наверное, у тебя хроническая усталость. Когда отец занес тебя в дом, я подумала, что в руках у него безжизненное тело. Пусть ситуация и странная, но в какой-то степени я тебе благодарна. Наконец-то отец помылся, две недели уже не видели его, -Анна искренне хохотнула.

Ситуация действительно была сомнительной. Но Гере не казалось, что она находится в опасности. Да и чувствовала себя бодро из-за того, что хорошо поспала и поела. Хотя сейчас и корила себя за съеденную еду в таком количестве. Она могла есть жирную пищу, но не так много. Всегда ела по 2-3 ложки, большего себе не позволяла. Боялась, что быстро наберёт вес. И сейчас нервно дергала себя за ногти, коря себя.

-Ох, ты даже не всё съела. Честно говоря, твой живот к утру начал так громко урчать, что решила поставить рядом с тобой тарелку с едой. Но, видимо, ты была не такой уж голодной, раз съела не всё. Но прости уж мою прямолинейность. У тебя проблемы с организмом, ты такая худая?

Гера немного замялась.

-Ничего подобного, просто такая худая. Метаболизм хороший.

Анна скептически посмотрела на выпирающие Герины кости, но ничего не сказала.

-Ладно, ты проснулась, теперь можно и позавтракать.

-Но ведь я уже поела.

-Ничего не знаю! В нашей семье мы завтракаем все вместе, а если есть гости, то и их радушно принимаем. Хотя бы выпей чаю.

-Если — Гера замялась, — только чай.

-Конечно, мы же не в школе, где нужно есть всё, что тебе наваливают в тарелку. А чай у нас очень вкусный, из домашних листьев. Всё же хорошо жить в частном доме, где есть большой земельный участок, и можно выращивать, что угодно. Ладно, давай я пойду накрывать на стол, а ты держи зубную щетку и полотенце. Она чистая, не бойся — усмехнулась Анна. — Выйдя из комнаты, сразу поверни направо, зайди в самую первую дверь, и ты окажешься в ванной! Ладненько, пошла я. Ты тоже не задерживайся.

Когда Анна вышла, Гера медленно встала и подошла к окну. Дейсвтиетльно , она оказалась в частном доме. Правда, была на третьем этаже. Открыв окно, она почувствовала свежий приятный запах, донёсший до неё запах цветов. Опустив взгляд вниз, увидела гортензии. Они были разных цветов: белые, розовые, синие… Такие красивые, она очень любила их. И когда увидела их здесь, то окончательно успокоилась. Будто бы существовало правило, что гортензии растут только в домах хороших людей. Хотя Анна и казалась таким человеком.

Вдали виднелся длинный мост. Рядом была речка. Немного нагнувшись, так, что бОльшая часть тела оказалась за окном, не смогла увидеть другие дома. Кругом была тишина и спокойствие. Словно она оказалась в деревне с численностью населения одной семьи.

Честно говоря, она не знала, где находится, но на душе впервые за долгое время ощущалось такое спокойствие. «Может быть, в еде нет ничего плохого?» Но тут же отмела эту мысль, представляя, с каким трудом поднимается по лестнице, переваливаясь с одной ноги на другую, обливаясь потом. Неожиданно Гера почувствовала, что будто бы взлетела в воздух. На самом деле, Лука просто приподнял её, отдёрнув от подоконника.

-И что ты делаешь? Ты вообще, по словам сестры, должна быть уже в ванной. А тут, я вижу, кто-то решил заняться суицидом? — Он держал её обеими руками так, что она смотрела на него сверху вниз своими удивлёнными глазами, в которых быстро разрослась злость.

-Почему ты так просто хватаешь людей, отпусти меня. Ничего я не собиралась делать, просто осматривала всё.

-Ох, — продолжая её держать, — вместо того, чтобы, как все нормальные люди, позволить хозяину дома показать тебе всё, ты решила за одну секунду всё рассмотреть, рискуя свернуть себе шею, я правильно понял, — Лука ухмылялся.

-Ты сразу показался мне противным человеком.

-Как неприятно, — он изобразил гримасу обидчивого человека. — Обзываешь человека, даже не зная его имени.

-А ты хватаешь человека, даже не зная его имени.

-Хочешь казаться дерзкой.

-Хочешь сказать, что ты крутой парень, с которым шутки плохи?

-Я кажусь тебе таким?

-Конечно, твой образ навсегда отпечатался в моей голове: лейка в руках и розовые тапочки с фламинго. Просто отпад, любая девчонка падёт в твои руки.

-Ох, да ты с чувством юмора, — опустил её на пол, — Лучше с таким рвением пошла бы мыться. От тебя пахнет больницей, видимо, не всё так хорошо со здоровьем, да? — На этот раз уже он смотрел на неё сверху вниз, хотя разница в росте была всего лишь в каких-то 5 сантиметров.

Гера вздрогнула, недовольно на него посмотрев.

-Тебя это не касается. — и вышла из комнаты. Не сразу поняв, что она свернула влево, а не направо, вернулась обратно. Но чуть поодаль в коридоре послышались негромкие голоса. Гера замедлила шаг.

Какая-то девушка почти ангельским голоском щебетала перед кем-то, говоря:

-Но ты мне нравишься.

-Давай прекратим этот ненужный разговор.

— Я говорю, что люблю тебя!

-Ты сама многого не понимаешь. Ступай, к моим сёстрам. Перестань думать о ненужных вещах.

-Но это не ненужные вещи! Я говорю о серьёзном! Почему ты такой холодный?

-Я же говорю идти. Разговор окончен.

-Тебе плевать на меня.

-Знаешь, ты слегка лицемерная, не находишь?

-Ты о чём? Я тебя не понимаю.

-Ещё притворяешься. Думаешь, я не видел, как ты всё время смотрела на моего отца, — Гера услышала обиду в его голосе. — Не смогла до него достучаться, решила, что со мной будет легче?

-Но, -девушка слегка замялась, — я думала, что нравлюсь тебе.

-Ты думала, значит. А я тебе нравлюсь вообще? — Он сдерживал свой голос, чтобы не привлечь внимание обитателей дома. — Ты очень жестокая, даже не пытайся ко мне подходить для подобных разговоров. Мне от тебя тошно. — И он пошёл по коридору в сторону Геры. Столкнувшись с ним взглядом, он сказал.

-О, так мы любим подслушивать. -Произнося это, мыслями был в другом месте, в глазах сквозила боль и обида.

-Что? Нет, просто, -Гера замялась. -Да как бы я прошла мимо…

Но не дослушав её, он пошёл дальше. Гера, всё ещё опешевшая стояла в проходе. Лишь спустя минуту пошла в сторону ванны. Той девушки уже не было в коридоре.

Зайдя в ванну, Гера была приятно удивлена. Комната была просторной, уютно обустроенной, напоминала спальную комнату за счёт занавесок, отделявших ванну от раковины. Казалось, здесь было два помещения. Стены были окрашены в цвет слоновой кости. Хотя Гере

казалось, что это обычный какой-то там оттенок бежевого цвета.

Вдруг раздался стук в дверь. Гера вздрогнула, резко прикрыв своё тело руками, стоя под душем. Хотя это и было бесполезно.

-Милая, у тебя всё в порядке? — раздался голос Анны.

-Да, — облегчённо вздохнула девушка. -Уже скоро выйду.

-Отлично, завтрак почти готов.

Несмотря на активное утро, которое, казалось, должно было уже закончиться, уж сильно было переполнено событиями, эмоциями, пробило лишь 09.00.

Выйдя из ванны, Гера хотела найти путь на кухню. Но даже и не стоило пытаться. Благодаря шуму, она за считанные минуты оказалась за обеденным столом. Пытаясь незаметно всех осмотреть, поняла, что новых лиц не видно. Даже девушки, кому принадлежал утренний голос из коридора. Но как же их отец? Неужели не будет есть, но ведь говорили, что все вместе едят.

-Отец просил извиниться за него, — перехватила её взгляд Анна. -Он снова умчался на свою работу. Когда же он успокоится. -Гера не поняла значение последних слов, но не стала расспрашивать. — Так, не стесняйся, бери всё, что тебе понравится.

-Да, по ней видно, что она сметёт веесь стол.

-Лука, только твоих «остроумных» шуточек не хватало. Думаешь, умный, раз остришь так? Лучше бы побольше проводил времени с друзьями, а то всё дома сидишь. На улицу если и выходишь, то только за своими анакомами. Ты бы видел себя со стороны. Ты представляешь, — Анна обратилась к Гере, — двадцатилетний парень, а ходит по улице как пассивная улитка, подозрительно посматривая в сторону спортивной площадки, где собирается молодёжь. Вот что за чудак.

Лука недовольно ткнул вилкой в кусок мяса и посмотрел на неё. — Во-первых, мне 21 год. Да… Ты никогда не дружила с датами. А во-вторых, ни на кого я подозрительно не посматриваю. Лишь оглядываюсь по сторонам. Что в этом плохого? Или хочешь, чтобы меня сбила машина?

-Да ты просто хочешь веселиться так же, как те дети.

-Сестра, не надо так заблуждаться. Не знаешь меня, вот и не надо делать поспешных выводов. И есть у меня друзья. Если они тебе не нравятся, так это не повод вычёркивать их из своей видимости. Перестань жить в своём мирке. Или по крайней мере не заставляй других подстраиваться под твой мир. Перестань вести себя, как мать!

На этом слове резко стало тихо. Вилки и ложки перестали стукаться о тарелки, чашки. Да и стаканы стояли на своих местах. Света начала плакать. Вика же сдерживали слезы, обнимая сестру.

-Аня, я не то хотел сказать.

-Мо-ло-дец, — Анна прикусила нижнюю губу, покачивая головой, смотря в никуда, — а ты, смотрю такой умный. Как верно всё ты подмечаешь, а я даже не заметила.

-Я честно…

-Иди в свою комнату, видеть тебя не хочу.

Лука огорчённо встал из-за стола, но тут же остановился.

-И всё же опять раскомандовалась. Как же достало. Он громко хлопнул входной дверью.

-Какой же ты всё-таки ребёнок, — задумчиво прошептала Анна. Опомнившись, повернулась к близнецам. — Дети, -Анна , подойдя к ним, крепко их обняла. -Ну-ну, не плачьте, я рядом с вами, всё хорошо.

Гера не знала, куда себя деть, а хуже всего было то, что её очень волновало стоящая на столе буженина, нежели вся эта ситуация. Голод потихоньку начинал к ней возвращаться.

-На самом деле, — продолжала Анна после того, как дети снова начали поглощать еду, — в семье у нас всё мирно и спокойно. Просто ты застала один из тех редких дней, — говоря, Анна взяла салатный лист, завернув в него буженину и погрузив в рот не свой, а Герин. — Когда всё идёт наперекосяк.

Гера широко раскрыла глаза, когда поняла, что буженина уже оказалась внутри неё.

-Вкусно ведь?

Гера кивнула, в душе не чая, как же она это сделала. Словно её околдовали. Она словно почувствовала опасность, будто если задержится здесь ещё на часок, то в её рот запихнут много еды.

-Точно, -воскликнула Анна, ударив ладонь о край стола, тем самым заставив Геру вздрогнуть. — Мы же так и не представились.- Меня зовут Аней, моих младших сестёр Вика и Света.

Близняшки радостно улыбнулись, будто бы и не плакали недавно. Геру всегда поражало, как люди могут улыбаться, хотя минуту назад плакали, страдали. Как? Почему? Зачем заставлять себя притворяться, что всё в порядке? Но ведь люди улыбались искренне, казалось, их больше ничего не беспокоит. Почему так у них получалось? Возможно, Гера завидовала тем, кто быстро отпускал ситуацию, кто быстро приходил в себя после полученной боли? Возможно.

-Меня зовут Гера.- В эту самую секунду почему-то ей все очень радовались, словно другу. Она этому удивилась. -Но знаете, я хотела спросить, где я? -Вопрос автоматически раздался из её уст, будто бы заставляя проснуться ото сна. Действительно. Она немного привыкла к этому месту. Казалось, будто бы вечность здесь живёт. Хотя и успела только переночевать и позавтракать. Дело было в еде? А, может быть, в семейных ссорах, свидетелем которых ей пришлось стать? Она была уверена лишь в том, что не так уж и хочет узнавать ответ на свой вопрос.

-Аа, мы живем в двадцати минутах езды от центральной части города. Может показаться, что мы живём в каком-то селе. Но по факту, это своего рода дыра, затишье в самом центре, неплохо, да?

-Удив…- Гера отключилась.

_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_-_

Редко ругались с Аней? Да, но если это происходило по его вине, то он испытывал сильную тяжесть на душе. Лука не любил становится причиной чьей-либо душевной раны, тяжести. Точнее не любил оставлять шрамы в сердцах близких людей, а таковыми была его семья. Друзья занимали не такое важное место в его сердце.

Споткнувшись о камень, тяжело вздохнул, ведь кеды были совсем новыми, а царапина появилась так неожиданно и быстро. Он был не готов к такому быстрому развитию отношений с этой обувкой. Но больше удручало то, что денег на новую обувь не было. Значит, звоном денег не сможет решить этот вопрос. Точнее может обеспечить лишь звон рублёвых монет, не больше. А ведь он только смог накопить на них, они были кожаными. Но царапина решила вмешаться, разодрать незначительный, но заметный участок кед. Обидно? О, ему было больно. Казалось, едва начавшийся день решил его быстро добить, испортив настроение, истоптав его изнутри. Но, конечно, он понимал, что это было лишь предупреждением для прихода по-настоящему ужасного состояния. Наступал период для переживаний. Снова. Будто бы он никуда и не уходил. Да, так и есть. Это состояние просто на время затаивалось, ждало, когда будет парню плохо, чтобы выйти наружу, напомнить о себе, и добить его.

Лука перестал гладить царапину, своего новоиспечённого и уж тем более нежеланного друга. Встал со скамейки, на которой, казалось, переживал горесть, момент осознания и принятия, что время нельзя повернуть вспять. Не желая возвращаться сейчас домой, направился в сторону магазина. Прошёл ближайший ларёк, направился в супермаркет, до которого рукой не подать, а идти около часу. Сейчас его этот вариант очень даже устраивал. К счастью, улицы были пустынными. Конечно, какой человек в воскресное девятичасовое утро решит пойти за хлебом или чем-то подобным? Ладно, всё же такие люди найдутся. Но всё же сейчас было время для тех, кто ничего не хотел, просто куда-то шёл, за чем-то непонятным, неопределённым, лишь бы не оказаться в том месте, где обычно любил проводить своё время. Ну, не грустно ли это? Но можно ли высокомерно об этом рассуждать, грустить за этого человека, жалеть его? Вряд ли. Ведь каждое действие человека сопровождается его чувствами. Что бы он не испытывал, чему бы не поддавался, какие бы решения не принимал и как бы не действовал. Какими бы жалкими они не казались со стороны, эти действия очень замечательный. Каждое действие намного прекраснее бездействия. Наблюдая за действием, сердце трепещет намного сильнее, чем от бездействия. Последнее тоже видимо человеческому сердцу, да, может быть, не глазу, но точно мимо сердца не ускользнёт. Ведь бездействия пропитаны самыми тяжёлыми чувствами, тяжестью, горечью, сожаленьями, апатией, безразличием, слезами. Разве такое можно не заметить? Такую явную боль?

Но можно лишь точно назвать то, что делал Лука, действиями? Скорее всё было перемешано:действие и бездействие встретились вместе. В чём же выражалось бездействие, хммм.. Наверное, в переживаниях, которым позволял растекаться по своим венам, не желая как-то их пресечь через попытки что-то предпринять действительно необходимое.

_-_-_

Obscura — Power-haus, Christian Reindl

Но разве можно быть таким жестоким к человеку,

Который пытается шагать вперёд?

И только в буквальном смысле,

Не будем уж о высокопарном говорить.

От этого сегодня мы устали,

Побережём свои мы нервы,

И так рабочий день тяжёлым был,

Готов был растерзать сердца тех,

Кто бесчеловечно, просто наплевательски относится к себе, своей жизни,

Просто бездумно, бессовестно!

Не хочет думать о том,

Что завтра его ждёт.

Он лишь желает гундеть о том,

Как ему плохо,

Не желая даже на секунду задуматься о том,

Как, о, ужас, сильно страдает его сердце,

Из-за его бездействия,

Которым, как кажется, никому неудобства не причиняет.

Но опять-таки, о, ужас, себе же боль наносит

С дьявольским бездушием,

Словно раны оставляет на незнакомом теле.

Какой бездушный человек.

Он не представляет,

Как день за днём из своего сердца вырезает кусочек своего истинного я,

Так и не успевшего расцвести,

Приобретя нужную форму своей души.

Да, таким людям очень больно.

Правда, они не всегда это понимают.

Не вольны,

Они рабы своего бессилья.

Они слабы.

-_-_-_-_

Стоя в магазине, перед стеллажом со сгущёнкой, которую он явно не собирался покупать, потому что не любил её, Лука размышлял, что же такое необходимое он должен сделать, чтобы это изнуряющее, изжигающее чувство перестало его беспокоить, потихоньку изъедать каждый день? Осматриваясь по сторонам, он видел, как в некоторых местах стояли люди, внимательно изучая продукт в своих руках, пытаясь найти тот, что отвечает их требованиям. Так поступят и с ним, думал парень, когда окончит университет, а работодатели, будут досконально изучать, чтобы им не попался какой-то пройдоха низкоквалифицированный. Лука чувствовал, что будет именно таким человеком, если прямо сейчас не решит, что же ему делать, чтобы понять, что же он хочет от жизни. Но не поздно ли этот парень задумался о таком, когда он уже учится на первом курсе в техническом университете? Есть ли смысл в его раздумьях, это что-то изменит? Поменяется ли что-то из-за его корявых барахтаний? Он сомневался, сжимая в руках банку сгущёнки. «Только и умею делать то, что мне говорят, а, ещё скринить названия любимых песен и фильмов. Смогу ли перестать просто снимать копии чужих шедевров, начав шлифовать свою жизнь, сделав её такой красивой, что просто бы захотел заскринить её, сохранить в своей памяти?» Кто-то рядом резко чихнул. Посомтрев, Лука увидел собаку. Собаку? Но хозяина не было рядом. Она мирно лежала на полу, даже не виляя хвостиком. Непонятно, куда она смотрела. Но окрас был очень красивым, какой-то переливающийся золотистый цвет. Очень красиво.

-Кирим, ко мне, — послышался, видимо, голос хозяина. Собака послушно встала и спокойно пошла в сторону хозяина.

Единственное решение, которое смог принять сейчас парень, так просто поставить обратно банку сос сгущёнкой. Может быть, ещё было не совсем плохо, он, по крайней мере, точно знал, что не любит сгущёнку. Но этим он не мог обмануть самого себя. В итоге взял анаком и белизну. Проходя мимо уже всё больше и больше появляющихся в магазине людей, смотрел на них как на что-то инородное, живущее беззаботной жизнью. Конечно, он понимал, что у каждого есть проблемы. Но его волновали свои. И из-за их нерешенности чувствовал себя беспомощным и одиноким. Одиночество он всегда испытывал, где бы и с кем бы не находился. Проблемы не решат себя сами, а тем более кто-то, только ты можешь это сделать. Вопрос лишь в том как? Жизнь казалась ему туманной, вызывающей раздражения его нервных клеток. И, находясь в магазине среди людей, он испытывал отчаяние. В 16 лет он думал, что к 18 годам все его переживания исчезнут, но как же он ошибался. Ошибался? Мягко сказано. Он погряз в своих заблуждениях. Надо было заново собирать себя по кусочкам после совершеннолетия, осознания того, что проблемы, беспокойства его не покинули, лишь возросли. И в самых ярких красках отчётливо представлял себе, что и через пять лет, и через десять он будет также поглощён беспокоствами, лишь изредка успокаиваясь. В противном случае, его нервная система, точнее любого человека, просто не выдержала бы, дала сбой. Лука даже не хотел думать, что будет через пять лет. Страх отгонял эти мысли от себя. Но чем больше и дольше он их отгонял, тем тревожнее становилось на его сердце. Всё было очень плохо. Что же делать? Наверное, хотя бы дойти до дома и извиниться за свой длинный язык, лишённый такта? А Алина, что же было ему делать с ней? Об этом он даже не хотел думать. Всё складывалось нерадужным образом. Возможно, он был бы совсем не против стоять на одном месте, но хотя бы на своём месте, где ему спокойно. Точно, он знал место, в котором мог немного посидеть в тишине.

Уже спустя 20 минут ходьбы Лука оказался напротив жилого пятиэтажного ветхого дома. Развалюха, одним словом, сказал бы любой прохожий. На самом же деле, это здание было очень стойким. Нет, дом не был сторонником стоицизма, но ещё держался. Будучи маленьким, Лука всегда боязно ступал на лестничную площадку, боясь оказаться в объятьях разрушения. Но сейчас мальчик вырос, спокойно ступал по лестнице, правда, всё ещё с неисчезнувшим страхом, ведь трещины в доме никуда не делись. Лишь неумело были замазаны пьяными работниками.

Постучав в обшарпанную, кажется, красную дверь, Лука услышал шаркающие шаги в тапочках. Потом дверь резко распахнулась. Бабуля, как всегда , была в каких-то кожаных полуоблезлых штанах и рубашке. В каких только секонд-хэндах она умудрялась найти. Этим вопросом всегда задавался парень. В целом же обычная с виду. Седые волосы, аккуратно зачёсанные назад. Ногти, покрашенные в бежевый цвет. Камни-серьги, свисающие с мочек каждой уважающей себя старушки. И, конечно же, вставная челюсть, которую любила раскидывать в разных уголках квартиры.

-Что, опять поссорился с родным, мой щегол?

-Ну, бабуля, — начал виновато Лука, не зная, как замять этот разговор, -сколько раз просил так ко мне не обращаться. Какая я тебе птица.

-Молчать. Не учи бабку жизни. Ай-да за мной. Как раз помощь нужна.

Зайдя на кухню, он увидел мешок лука.

-Ох, — продолжала бабуля, -много лука сегодня купила.

-Что, очень хороший был?

-Да хрен его знает.

-Ну, бабушка.

-Что? Только не говори, что я должна нормально выражаться. Иначе буду также костерить, как и тех скучных старушек, сидящих вечно у подъезда.

Луке порой казалось, а не лучше было бы, чтобы его бабушка просто сидела с другими бабушками у подъездами. Всё же ответ на этот вопрос был сомнительным для него. Хотя в такие моменты хотел отправить её к ним, чтобы обучить манерам этикета. Но сейчас он сильно вздохнул.

-И что мне нужно сделать?

-Как что? Ясен пень, что почистить, а-ли кишка тонка, сынок.

-Ох, бабуля, зачем же тебе так много очищенного лука.

-Чтоб глаза очистить и тебя лучше видеть, а потом проглотить тебя. — В этот момент она разинула рот, обнажив свои дёсны. Челюсть гуляла где-то по дому. -Не задавай глупых вопросов женщине. — Да, на все непонятные задания он получал лишь такой ответ. И ему ничего не оставалось, как помочь.

Лук был злым, слёзы текли ручьём, словно он только что посмотрел Титаник. Рублёвый пакет был полон шелухи. Она начала вываливаться из него, окружая его ноги, как воины во время захвата башни.

-Вижу, твои плечи напряжены. Что беспокоит?

Казалось, после этих слов его плечи напряглись сильнее.

-Бабуль, а что ты делаешь, когда тебя что-то беспокоит?

-Знамо дело, решаю проблему. Что, кому-то зуб надо выбить? — При этих словах она начала закатывать рукава рубашки.

-Что? Нет! — Посмешно отреагировал Лука. -Я имею в виду душевное беспокойство.

-Ох, тоже мне, нашёл, о чём беспокоиться. Просто возьми в руки это переживание, и сломи его, раздави на мельчайшие кусочки. Не позволяй, страху и волнениям свести тебя с пути. Такие люди, — она нахмурила брови, — плохо заканчивают. Вон, знаешь, дядь Вовку из 42 квартиры?

-Нет.

-Да как же. Он тебя постоянно мелочь на мороженое давал.

-А, он, да, помню.

-Вот же ж мелочь, только едой вас и корми, чтоб в памяти нас держали. Так вот, всё, окочурился. Нет его.

-Как это.

-Да, знамо дело как. За белочкой пошёл, резко с девятого этажа спустился на первый.

-Спрыгнул?

-А то. Ох, а кровище-то сколько было. О, уже почистил, отлично. А, теперь домой иди.

-уже?

-Мне завтра надо к врачу.

-Но ведь только обеденное время, до сна еще далеко.

-Ох, мне еще столько сделать надо, а в восемь уже лечь. А то рано вставать, я же люблю побольше поспать.

-Ладно.

-Да и не беспокойся слишком, придурь выкинь из головы. Отвлекись, сделай доброе дело, может, полегчает.

«Доброе дело… Но что мне это даст, какие ответы?», размышляя, я

Лука переходил дорогу. Присев на очередную скамейку, не придумав ничего иного, начал листать ленту в чиндере. Пальцем руки остановился на одной новости. Актёр на своей страничке объявил о каком-то приложении, скачав которое можно финансово помочь пожилым людям. Немного поразмыслив, посмотрев на свои кеды, Лука скачал приложение, полностью не отдавая отчёта своим действиям. «Доброе дело не обязательно должно сопровождаться большими деньгами», промелькнуло у него в голове. Зайдя в приложение, он вбил в поисковую строку свой город, после чего показали лишь 4 страницы пенсионеров. Парня это удивило, ведь пожилых людей было, конечно, много. Значит, это приложение только недавно появилось? Он нажал на первую страницу, выбрав кнопку «Пожертвовать», появилось новое окно «Оформить подписку». «Ежемесячная подписка в размере 3000 рублей», прочитав это, парень вздёрнул брови вверх. Желание кому-то помочь резко испарилось.

Как бы не хотелось это признавать, а время шло. Люди, кто медленным шагом, кто быстрым, возвращался домой. Все они казались такими чужими, далёкими, но делали одни и те же вещи в целом. И ему тоже нужно было идти домой.

Захлопнув за собой входную дверь, Лука столкнулся с тишиной. Странно. В это время все ужинали за общим столом, но никого не было в гостиной. Разувшись и поднимаясь на второй этаж, столкнулся с Анной.

-О, ты как раз вовремя. Сбегай за лекарствами. Сейчас список напишу.

-Кто заболел?

-Наша гостья. Ты бы видел, как она шлёпнулась за столом. Как я сразу не заметила, что она горит. Наверное, симптомы усилились после душа. Бедняжка, что за слабое у неё тело, за что она так себя изводит.

Лука промолчал. Лишь пробежался глазами по списку и направился обратно к двери.

Спустя 15 минут он снова оказался дома, вооруженный лекарствами. Он не хотел заходить к больной в комнату, не любил болезненную атмосферу тишины, нарушаемую мучениями больной. Но Анна была с Герой в комнате, пришлось зайти.

В комнате горел свет, Гера спала со сморщенным лбом. Кажется, снилось что-то неприятное.

Действительно, сейчас девушка мучилась. Ей снилось, что она сидит в кресле. Оно такое мягкое, кажется, нет повода для беспокойства. Но взглянув направо, поняла, что нюрядом сидит стоматолог. Она вздрогнула. Гера ненавидела врачей, но больше всего ненавидела зубных, жужжание приборов, противные запахи всяких порошочков, смешивающихся с запахом твоих надпиленных зубов. То, как приходится держаться рукой трубку для сбора твоих слюней. Правда, это не так уж сильно и помогает, потому что пока в твоём рту реабилитируют зуб, слюни со всякими жидкостями, словно представленных в качестве допа к напитку, попадают тебе на подбородок, плечи, на лицо. Ощущаешь себя словно подопытным. Врач орудует над Герой, что-то сверлит много часов, а, закончив, добавляет:»Поставил лишь временную пломбу. Световую поставлю только при следующем приёме. Что? Не догадались записаться. Ну-с, тогда ждите. Придётся терпеть до следующей пятницы. Будьте аккуратны, а то ведь пломбочка мягкая, а стенка зуба очень тонкая». А это значит, что больше недели тебе придётся притворяться инвалидом, не способным даже съесть фундук, даже один. Ведь единственно сохранившаяся стенка зуба, как истончившаяся стена в ванной, не выдержит сильного напора. И теперь девушка начнет постоянно бороться с желанием вырвать этот зуб, ведь пломба кажется чем-то инородным, не по закону унаследовавшим место. И Гера начинает есть, даже не из-за желания утолить голод, а скорее из-за раздражения, что не может есть по-человечески. Свет ударил ей в глаза, и она вновь оказалась на мягком кресле. Она сморщилась. Почувствовала лёгкий удар в плечо. Снова открыв глаза, увидела Анну. Но что за Анна? Откуда она её знала…

-Ох, вижу я, что она ничего не понимает. Она полностью иссушила себя.

-Лука, прекрати. Девочке и так плохо. Ты как?

-Не знаю. -Гера уже не понимала, что ощущает. Казалось, перестала чувствовать своё тело. Забыла, как должна себя ощущать, когда всё в порядке с ним.

-И почему ты сразу не сказала, что тебе плохо?

-Я думала, что всё в порядке. — Она говорила тихо, не могла прийти в себя, полностью оторваться ото сна.

-Моя помощь нужна? — Предложил парень.

-Нет, я справлюсь.

Дверь закрылась.

-Ладно, рада лишь тому, что сейчас лето. И тебе не нужно на учебу. Ты же в университете уже учишься?

-Да.

-Точно. Я совсем забыла предупредить твоих родителей!

-Не беспокойтесь, я живу одна. Я приезжая.

-Они знают, в каком ты состоянии находишься?

-Вы о чём, — всё так же вяло продолжала Гера.

-Ты же понимаешь, что твоё тело нуждается в восстановлении?

-Я уже ничего не знаю. Но есть много не собираюсь. Меня всё устраивает. Как только представлю, что я начинаю полнеть, дрожь пробирает тело. -Она раздражительно схватилась за простынку, сжав зубы.

Анна видела, что пока бесполезно что-то ей говорить. Да и не была врачом или психологом, чтобы ей как-то помочь. Знала только то, что наступило время для таблеток. Выпив которые, Гера почти сразу заснула.

Утро оказалось добрым для Геры. ЖАра будто бы и не было. Раскрыв глаза, почувствовала себя хорошо. Правда, головная боль снова вернулась, ведь она отказалась выпить куриного бульона, будучи лежащей. Ведь таким образом, она бы с лёгкостью набрала лишние граммы. Этого ей не хотелось. Тут она вспомнила о съеденной буженине, предательски ею проглоченной за секунду. Рядом с собой никого не обнаружила. На этот раз в комнате она была одна. Но уже не почувствовала тревоги. Казалось, она в гостях у бабушки. Встав с постели, подошла к приоткрытому окну. Глубоко вдохнула воздух. Да, была освежающая погода, ей захотелось выйти наружу.

На скамейке обычно сидят бабули. Но сейчас на ней сидела Гера. И, признаться, она ни о чём не жалела. Довольно приятно сидеть и лицезреть окружающее спокойствие. Её взгляд встретился…. с дыркой на своих шортах. Честно говоря, она меньше всего сейчас беспокоила девушку. Пусть голова и болела, в желудке было пусто, но она была худой, что ей очень грело душу. Особенно любила, когда собиралась принять душ, раздеться и обхватить своё тело, медленно проводя пальцами по позвонкам, остро выпирающим, словно шипы. Когда же она нервничала, то любила хватать себя за ключицы, погружая пальцы в бездонные ямы. Сейчас же ещё и окружающая обстановка была успокаивающей.

Просидев так с получасу, Гера пошла в обратном направлении, грызя ногти. Едва затихшая раздражительность, вернулась к ней. Девушка не знала, что её больше раздражает, голод или кривые ногти. Тихо зайдя в дом, она услышала доносящиеся из гостиницы голоса.

-Что ты читаешь?

-«Думай медленно. Решай быстро» Даниэль Канеман.

-Помогает?

-А то.

-Сомневаюсь. Второй день подряд понурый ходишь.

-Бабуль, книга просто рассказывает, как устроен мозг, она не решит мои проблемы. — Ответил Лука.

-Бесполезная трата времени, внук. Да и ты не знаешь, как внутри тебя всё устроено. Зачем же ещё грузить себя заумными книжками.

-Вот, наприер , — при этих словах, пожилая женщина взяла книгу из его рук и прочитала, — «закон наименьшего напряжения». Что это такое?

-Проще говоря, это лень.

-Ох, Лука, завязывал бы ты со своими книжками, -Бабушка обречённо покачала головой. -Вон, я вам курицы принесла. Лучше её раскромсай по кускам да в морозилку убери. Кто не работает, тот не ест. Вот, что я могу сказать о лени. И то будет полезнее, чем в твоей книжке написано.

-Да там не только про это. О многих интересных вещах написано, о прайминге, системе 1 и системе 2.

-Знаешь, от этого моя жизнь никак не изменится.

-Но можно же читать просто ради интереса.

-Не уверена, что тебе сейчас больше всего хочется утолять интерес. Ведь тебя что-то беспокоило.

-Ладно, я пошёл разделывать курицу.

-Вот так бы сразу и сказал, а то о всяких прайтинках или как там их. Ладно, я пошла, теперь мне нужно в больницу.

-Зачем же так рано ложилась вчера, раз в больницу не на ранний прием записана?

-А что, предлагаешь мне сидеть до двух ночи, читать книжки или в телефоне сидеть? Да просто не выспалась вчера, вот по раньше и решила лечь. Надо же хоть одной бабке отсыпаться за остальных.

Лука усмехнулся.

Развернувшись, бабуля встретилась с Герой глазами.

-Ох, ты ж батюшки, что за Кощей бессмертный тут поселился.

-Бабуля, непредвиденная гостья.

-Да вы её, гляжу, совсем не кормите.

-Сопротивляется, тебя на неё нет.

-Ох, да ты посмотри, всегда везде приплетаете бабок старых с их варьём. Вон курица, сделай из неё суп. Давай, всё равно делать нечего. А книжку выкинь.

-И почему ты так ненавидишь книги.

-Книги -это уход от реальности. Начитался -обчитался ты, а вот твои проблемы не могут решить. Хоть бы на секунду от них отцепился. Ох, ладно, ушла я. А девчонку накорми!

Входная дверь захлопнулась.

На стене весели часы, на которых стрелки стояли на месте, хотя одна всё же подрагивала на без 15 девять. Поймав взгляд Геры на часах, парень залез в шкафчик и вытащил оттуда батарейки. Подойдя к часам, снял их со стены, быстро поменял батарейки и повесил их обратно.

-Садись. Сейчас дам выпить таблетки.

-На голодный желудок?

-Вчера, ты отказалась есть.

-Я же не могу всегда не есть, я не самоубийца.

-Готов поспорить. Вчера мне это так не показалось. Садись, выпей хотя бы эти таблетки, чтобы температура опять не поднялась. Сейчас я приготовлю куриный бульон, тогда сможешь поесть.

Гера выпила таблетку, и села за стол, за которым Лука стал потрошить курицу. Начал с кожуры, которую разрезал на грудине, и начал снимать её, как какое-то пальто. Делал это медленно, никуда не торопясь. Казалось, что он наслаждается процессом. Пальцы его рук были тонкими и длинными, как у пианиста. Но ведь не только у музыкантов должны быть такие пальцы. Как показывает жизнь, ими же можно отлично справляться и с курицей. Сняв куриную кожу, отрезал крылья, ноги, отделил грудку от туловища. После чего взял куриные ноги с крыльями и бросил в кастрюлю. Залил всё водой и поставил на огонь.

-Может быть, тебе чем-то помочь.

-Если так хочется, то можешь почистить лук и порезать его.

-Хорошо. А где все?

-Анна пошла на работу, завезя детей к крестной. Не бойся, я тебя накормлю, если, конечно, не будешь сопротивляться. — В его голосе проскользнуло едва уловимое недовольство.

-Я тебе что-то сделала?

-Ты о чём? -Немного помолчав, добавил. — Честно говоря, это, конечно, твоё дело, но больше всего раздражают люди, которые создают себе проблемы.

-Разве я создаю какие-то проблемы?

-Если ты вызываешь беспокойство у других людей, то, возможно, стоит задуматься. — Лука поставил на стол доску, нож и нечищенный лук. — Или ты думаешь, что не есть это нормально, отличное хобби? Сестра не обязана была за тобой ухаживать, упрашивать тебя поесть. Да и вообще так легко заболела бы ты, если бы питалась лучше ?

-Не надо во всём проблемой ставить недоедание. Да и думаешь, что другие часто не придумывают себе проблемы, да? Вот ты можешь с уверенностью сказать, что стоящая перед тобой проблема над данный момент вызвана извне? — Лука понимал, что в университет подал документы лично сам, что бы и кто бы ему не говорил, и осознанный выбор сделал сам. Он молчал. — Почти у каждого человека есть свои тараканы в голове, из-за которых у него возникают те или иные проблемы. Так уж он устроен, что не всегда может всё разрешить. Он подвержен сомнениям, из-за чего делает много ошибок.

-Думаешь, очень сложно избавиться от анорексии?

-Даже я понимаю, что болезнь вызвана психологическими проблемами. Думаешь, её можно разрешить щелчком пальца? В какой-то степени я согласна с твоей бабушкой. Тебе не сильно-то и помогают книжки. Брось это гиблое дело, не проявляй к ним такого неуважения.

-А ты, значит, такая умная, — Лука с силой впился ножом в неочищенный лук. — Да какая дура будет брать у водителя конфету? Тебя что в детстве не учили не брать у незнакомцев еду? А если бы ты попалась какому-то убийце? У тебя вообще работает инстинкт самосохранения? Видимо, нет, раз ты почти не ешь. Да ты потенциальная самоубийца. Молодец, ты на верном пути. Мои поздравления.

Гере нечего было сказать в оправдание. Но так не хотелось выйти проигравшим из спора. Ей это очень не нравилось.

-Ты знаешь, что должен предпринимать здравомыслящий человек для ликвидации проблемы? — Продолжил Лука

-И что же, гений? — Она прожигала его ненавистным взглядом.

-Либо принять ситуацию, либо разрешить проблему. Глядя на тебя, можно сказать, что ты просто принимаешь ситуацию. Так можно поступать. Так люди годами избегают проблем. Но можешь ли ты позволить себе такую роскошь? Боюсь, ты и года не протянешь. Готов поспорить, в последнее время твоё тело даёт частые сбои.

Он был прав.

-Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы сказать, что тебя ничего не устраивает. Ты худая? Да, даже слишком. Но не похоже, что тебе от этого комфортно. Большие синяки под глазами, обгрызанные ногти, которые ты оставляешь в покое, переключаясь на исцарапанные ключицы. Я уверен, что есть ещё много нюансов, которые визуально не видны. Ты изнутри и снаружи изнуряешь своё тело. Может быть, ты могла бы сделать ему поблажку, полюбив его, хотя бы немного?

Гера же сидела, подбородком уткнувшись в ладонь левой руки. Она смотрела на кастрюлю. Запах сырой курицы уже давно выветрился.

-Знаешь, чем меня всегда поражали люди? — Начала Гера. — Они так легко могут говорить о чужих проблемах, что их можно легко решить. Но вот когда наступает момент, когда необходимо решить свою проблему, вся их смелость куда-то исчезает. Забавно то, что они знают, что нужно разрешать проблему, порой даже знают как. Но как ты и сказал, в итоге люди могут годами их не разрешать. Так вот, человеку с проблемами, — своими сердитыми глазами впилась в его лицо, — не стоит трогать меня, говорить, как мне стоит поступать, пока не разберёшься со своими личными вопросами. Вместо этого выкинь свою спесь в мусорное ведро и дай мне уже этот лук. Парень поставил перед ней доску и нож с луком. — Она выхватила нож и лук из его рук.

-Я уверен, мисс, которая ни разу не позволила своей спеси вырваться наружу, умеет делать пережарку. — Он поставил рядом с ней сковородку с растительным маслом.

Лука взглянул на Геру. Девушка посмотрела в ответ на него. Игра в гляделки бессмысленна, если о ней не заявить новому тебе человеку. Но Гера не теряла надежду. Парень уже в недоумении сморщил лицо.

-Что?

-Да ничего. — Гера зажала нижнюю губу и принялась за дело. «Вот бы купить сейчас соку и конфет». У каждого человека с течением времени появляются новые привычки. Учёба у неё начиналась с двенадцати или часу дня. И по её окончанию приходил вечер, напоминающий о том, что пора бы зайти в универмаг. На самом деле не было ничего необычного в том, чтобы зайти в магазин и купить сок в детской коробке, а также конфеты-сосачки. Но, наверное, можно хорошо понять её состояние в этот момент, если представите себя, покупающим пиво по окончанию тяжёлой рабочей недели. Конечно, какую баночку, банки. Так, купив всё, она только выйдя за пределы магазина, останавливалась. С наслаждением снимала упаковку с трубочки и втыкала в коробку, зажимая другой конец трубки зубами, чтобы сок не пролился. После делала жадный глоток, которым почти опустошала коробку. И тогда же медленно направлялась домой. До конфет она не доходила, но её успокаивал тот факт, что они лежат у неё в кармане. То, как людей обнадёживали купленные ими акции, ценные бумаги, таким же образом воздействовали эти конфеты на неё. Возможно, кто-то бы посчитал это жалким, но она чувствовала преимущество, что в отличие от детей, и, в первую очередь себя прежней, могла хотя бы купить их за свою стипендию. Это значительно повышало ей настроение, когда оно было на исходе.

Порезав лук, взялась за сковородку. Включила огонь и начала смотреть, как масло постепенно раскаляется. Казалось, это было самым интересным сейчас. Хотя и пожалела, что слишком близко подошла к плите, разболелся живот. Почему-то с анорексией живот начал болеть рядом с включенной плитой, будто раскалялся так же, как и масло, было ему не выносимо. Начала потихоньку размешивать лук. Только сейчас Гера ощутила тяжесть в голове. Тело стало каким-то ватным, а, может быть, оно таким и было? Стало очень тошнотворно. Нащупав едва дрожащей рукой кнопки, отключила плиту. Лук продолжал шкварчать.

-Видимо, ты рано встала с постели.

-Я только сейчас поняла, — она села за стол, взявшись за виски обеими руками и смотря в стол, — что как-то странно всё получилось. Оказалась у вас, и тело сразу ослабло.

-Хм-м… -Лука нехотя отложил книгу в сторону, — кажется, я могу провести параллель. Слышал о таком. Дома ты сдерживаешься, контролируешь себя, пытаешься, допустим, ограничивать себя в потреблении еды, регулярно заниматься зарядкой, но вот когда оказываешься в гостях, то будучи уже окруженная друзьями, не можешь усмирить свой аппетит. Еда кажется такой вкусной, что невозможно остановиться. Не хочется снова брать себя в руки, заниматься спортом, просто хочется расслабиться. Так и ты оказалась в уютном месте, даже довольно хорошо ела для анорексика, и такое тело дало сбой, начало кричать о помощи, вот и болеет. В принципе твоя иммунная система слаба, уже не выдерживает.

-То, о чём ты говоришь, скорее отражает слабоволность беспринципного человека. Люди, склонные ломаться под влиянием малейшего дуновения ветра, очень слабохарактерны. Нужно иметь силу, чтобы оставаться верным себе.

-Да нет, это обычная черта человека, склонность к лени. Он найдет малейший повод, лишь бы что-то не делать, не напрягаться, не ограничивать себя, ведь даже на самоконтроль уходит энергия, даже большая. А вообще очень сложно быть таким сильным человеком, которого ты описываешь.

-С чего бы? Если ты знаешь, чего ты хочешь, то не так уж и сложно следовать своему пути.

-Как-то легко ты рассуждаешь о смысле жизни.

-Я не говорю о смысле, никто его не знает. Речь идет лишь о суетных человеческих днях. О том, чем человеку приходится себя занимать, чтобы идти вперед.

-Нет, не согласен. Это взаимосвязано. Человек идет вперед, имея какую-то цель, которая подпитывается твоей точкой зрения. А смысл жизни является отправной точкой, которую для себя мы выбираем, исходя из которой и ставим жизненные цели. А люди , которые могут сломиться, возможно, просто еще не определились, — Лука слегка разгорячился.

-Вижу, -наконец посмотрев на него,- тебя очень заботит этот вопрос. Зачем же так реагировать на то, что я говорю о слабовольных людях. — Она ухмыльнулась в самодовольной улыбке, немного скривя её из-за плохого самочувствия. — И какой же твой смысл жизни? — Она понимала, что добьёт его этим вопросом.

Он промолчал. Погладил себя нервно за волосы и посмотрел ей в глаза с ноткой обиды.

-Это твое хобби, обижать людей.

-Лучше дай мне таблетку от головной боли.

-Ох, мисс всезнайка, держите. И думаю, вам лучше лечь в постель.

Гера не хотела с ним спорить, ей не становилось лучше. Она просто вернулась в комнату.

Лука отвернулся от неё, хотел было добавить пережарку в кастрюлю с уже вареной курицей, но понял, что она вообще не нужна здесь. Вздохнув, все вылил в кастрюлю. Попробовав, понял, что вышло жирновато. Теперь это надо было как-то впихнуть в неё. Налив в пиалку половник наваристого бульона с луком, поставил на стол остужаться.

Парень вышел на улицу за платёжками. Конечно же, в почтовом ящике были и обычные газеты. Он всегда их выкидывал. Но, прежде, чем это сделать, всегда открывал последнюю страницу газеты, рассматривая в кроссворде 4 фотографии и гадая, знает ли он их или нет. Только после выполнения такого ритуала, газета летела в мусорку. Воздух был очень чистым, его лёгким отлично дышалось.

-Ешь, а потом выпей эти таблетки -парень зашел к ней в комнату. — И если в ней что-то останется,-он указывал на пиалку, -вылью на тебя. Я не шучу. Человеку без смысла жизни нечего терять, -Лука непринужденно пожал плечами и вышел.

Гера закатила глаза, но бульон пах очень вкусно. Это свело её с ума. Она с жадностью начала его пить. Как же это было вкусно. Гера закатила глаза теперь от удовольствия. Её раздражало, что в последнее время тело ее подводило. Понимала, что нужно что-то с этим делать, но и есть на постоянной основе как-то тоже не привлекало ее. Да и не хотелось ей уходить отсюда почему-то. Тишина и спокойствие. Но пусть и оказалась здесь случайно, но надо было уже уходить отсюда. В конце концов , это неприлично, надоедать людям, пусть они и привезли ее сюда насильно. Да, привезли насильно, но в итоге не могут избавиться от гостьи. Она заснула. Почему-то мозг решил напомнить ей о бабушкиных рассказах о её работе, о веселых деньках. Хотя Гере так и не казалось. Что легкого в том, чтобы в снег и дождь очищать от снега землю на метр от здания. Разве было весело, когда работник не выдерживал и просто засыпал,коллеги закрывали его часа на два, чтобы начальство случайно не зашло. Причем, закрывали снаружи. Ей приснилось, как ее заперли. Вот только спать не хотелось. Она изо всех сил стучали в дверь. Но шума от стука никакого не было. Лишь боль от соприкосновения с железом. Потом силы ее покинули и она потеряла сознание. Она видела себя со стороны, как она была в отключке. Тело начало разлагаться, но ни крови, ни мяса не было. Лишь кожа да кости, которые забрала с собой какая-то лохматая женщина. Гера дотронулась до её плеча, та обернулась, одарив кривой улыбкой. Эта женщина была Герой. Потом возник другой кадр, где виновной девушке отрубают стопы, начиная от щиколоток. Она проснулась.

Несмотря на ужасный сон, девушка чувствовала себя значительно лучше. Таблетки помогли. Продолжая лежать, Гера смотрела в потолок, хотя ничего и не видела. Было уже темно. Поднесла правую руку тыльной стороной к губам, о чем-то думая. Мысли ни о чем хорошем после пробуждения, как порой это бывает.

«Точно, мне нужно расслабиться, собраться в кучку. Возможно, нормально поесть? Немного…»

Смотря на дверь, будто чего-то ожидая. Действительно, зашла Анна.

-Ох, привет, дорогая, -она коснулась лба больной. -Ох, температуры уже нет. Замечательно. Вот, выпей еще таблетки.

-Анна.

-М?

-Любишь куда-то ездить?

-Да, очень.

-Почему-то захотелось развеяться. Надоело болеть, пить эти таблетки. Надоело, что когда встаешь, сразу темнеет в глазах, а если еще и резко встаешь, то есть вероятность, что вообще потеряешь координацию и плюхнешься обратно, чуть ли не теряя сознание, когда в автобусах тазобедренные кости больно стукаются о сиденья во время ужасного вождения, а водят они всегда плохо. Как же я устала. Так противно, что для меня естественно ощущать себя постоянно больной, с вечными головными болями, недовольным желудком. Я просто хочу куда-нибудь поехать, увидеть красивые пейзажи.

Анна погладила по голове Геру.

-Давай так, у тебя же сейчас каникулы, так что давай ты попробуешь у нас реабилитироваться в течение двух недель? Уж я приложу все силы, поверь, а потом ты отправишься в поездку, только не со мной. Честно говоря, мне сейчас не до поездок. Хотя могу предложить альтернативу, — Она заманчиво улыбнулась.

Две недели прошли незаметно, хотя были тяжелыми для всего дома. Ведь постоянно шла война с Герой касательно еды. Конечно, девушка ела каждый день, как обычно. Но Анну не устраивало количество потребляемой ею еды. Она бы такими темпами никогда бы не поправилась, ведь рацион и режим питания девушка даже не думала менять. Ведь многим знакомо это чувство, когда ты от чего-то устаешь, рыдаешь, но на следующий день делаешь то же самое, что причиняет тебе боль. Поэтому Анне порой, точнее постоянно, приходилось применять насилие к девушке, заворачивать Гере руки назад, а Луку заставляла впихивать ей еду в рот, одной рукой надавливая на челюсть, чтобы она не закрылась. Казалось, что пытались накормить непослушного ребенка. Самое удивительное для Анны было то, что Гера после первого такого опыта сразу же не убежала из их дома, просто закрывалась у себя в комнате.

И на 16 день после того разговора с Анной о поездке Гера сидела на альпийских лугах, вдыхая свежий горный воздух, недалеко от неё сидел отрешённый Лука, всё ещё не верящий в происходящее. Он пытался вразумить свою старшую сестру, но, конечно, Анна не хотела ничего слышать. Лука просто хотел сидеть в своей комнате, читая книги.

-Прости.

-Мне от этого легче не станет, поверь.

-Разве тебя не успокаивает вся эта обстановка.

-Мне больше прельщает спокойное времяпрепровождение.

-А мне всё нравится. В такой обстановке думается просто отлично.

-Так дома тоже можно подумать.

-Вот только ты до сих пор в себе не разобрался. Может быть, совсем и не плохо сменить обстановку. — Гера пододвинулась к нему вплотную, положив голову на его колени.

-Что ты делаешь? — Удивился Лука.

-Именно это я должна была спрашивать, когда ты насильно совал еду в мой рот.

-Но вот только теперь на тебя хотя бы не больно смотреть. — Он начал машинально гладить ее по голове, как порой делал это с близняшками.

-Какой нежный мальчик. -Она смотрела в небо.

-Лучше скажи, что дальше по плану.

-Давай-ка посмотрим. — Она открыла свой телефон…

-Так, народ, — раздался голос экскурсовода, — давайте собираться, нам еще нужно успеть в последний пункт на сегодня.

Их должны были отвезти в обычное ничем непримечательное захолустье. Правда, выделялось оно своим учреждением. Местная школа отличалась своей строгой дисциплиной. На протяжении всего учебного года детям запрещалось пользоваться гаджетами в данном заведении. В случае их обнаружения грозило реальное исключение, такие случаи были зафиксированы. Занятия начались с 9.30, поскольку с утра, с 8.30, должны были настроить тело на нужный лад, на позитивное мышление, совершая необходимый ряд упражнений. Учеба продолжалась до 13.00, потом дети шли помогать дома родителям со скотом и прочими делами. Затем к 15.00 возвращались, чтобы под присмотром учителей сделать самостоятельно домашнее задание, без помощи родителей. И все завершалось терапией, где все рассаживались на свои стулья в круг и делились своими эмоциями, переживаниями. И в шесть часов все расходились.

Услышав это от директора данного заведения, Гера ужаснулась.

-Ощущение, что детей поместили в секту, — прошептала Луке.

-Я бы не хотел здесь оказаться. Довольно странная атмосфера. Нет, конечно, хорошо, что детям не разрешают пользоваться во время уроков телефонами. Но чтобы из-за этого исключать? Что за тоталитаризм. Кошмар.

-Попали словно в антиутопию, где всё контролируется владыкой.

-Надеюсь, нас не будут настраивать на позитивное мышление. — Они усмехнулись.

В этот момент их завели в комнату, где дети что-то обсуждали с учителем, они застали терапию. Герои переглянулись.

-Они же не заставят нас делиться эмоциями, -скептически посмотрел на учителя Лука.

-Нет, вряд ли. Это смешно. — У Геры шла стадия отрицания, когда она оказалась уже на стуле.

-Мы рады, что вы здесь оказались. Всегда прекрасно встречать новых людей и делиться опытом. И, конечно же, лучше всего делиться через мысли и переживания. Эмоции — лучший посредник в общении.

-Извините, а где у вас туалет, — прервала ее Гера, схватившись за живот.

-Ох, дорогая, несколько раз повернешь направо, в третий раз налево и дойди до самой дальней двери.

-Спасибо.

Идя, спокойным шагом, она услышала шорох. Обернувшись, увидела Луку.

-Вообще мне действительно нужно в туалет.

-Ну, конееееечно, -скептически поддакнул Лука. — По чьей вине я здесь оказался, а ты смеешь меня еще кидать в таком странном месте.

-Я просто была уверена, что этот опыт тебе просто необходим для самоопределения.

-Хаха, посмеялся от души. Ладно, давай осмотримся.

-Здесь столько коридоров, можно легко запутаться.

-Гер, смотри, схема здания.

-Действительно. Хммм… здание довольно большое для этого места. Не так уж и много здесь детей. Глушь. Интересно, что здесь было раньше.

-Может быть, какое-нибудь военное или административное учреждение.

-Без понятия, честно говоря.

-О, слышишь?

-Что?

-Что-то капает, будто протекает.

Они прислушались. И в этот момент, Лука аккуратно взял ее за плечо. Посмотрев на которую, она поняла, что это была сморщенная рука. Она вздрогнула и обернулась. Позади них оказалась старуха лет 80. Она что-то медленно жевала своей челюстью, неприятно чавкая, слюни свисали с подбородка.

-Спят. -Лука, тоже обернувшись, приподняв глаза, уставился на бабулю с удивлением. Как-то она не вписывалась в школьную обстановку.

-Что? О чём вы говорите, бабуля.

-Хахаха… Скоро они все заснут. — Она начала широко улыбаться. — Он пришёл за ними. Они его познают. — Она начала истерически смеяться. Правда, смех выдавливался из нее совсем глухой, шипящий.

-Гер, — прошептал Лука, — кажется, ей нехорошо. Пошли от нее.

-Ах, Анджела! Вот вы где! Ох, опять детей пугаете! Что подумают туристы об этом месте! Вы уж ее простите, — женщина обратилась теперь уже к ним, — это безобидная старушка. Немного уже повредилась головой из-за старости. Вот все её кормим. Иногда куда-нибудь забегает, вот и ищем её.

-Да она странности какие-то говорит.

-Да она бессвязное говорит. Что услышит, то и повторяет.

Женщина со старухой ушли.

Они переглянулись.

-Повторяет?

-Жутковато как-то.

-Да, не спорю, но мир наш наполнен разными людьми. Пойдём уже вернемся.

-Давай.

-Давай только в туалет заглянем.

Они благополучно нашли туалет. Небольшая комната, разделенная на две части. Одна с умывальниками, другая с закрытыми кабинками. Гера пошла в туалет. Лука же решил просто умыть лицо, освежиться. Вода была приятной, не горячей, но и не холодной.

Лука затих, уставился в зеркало, хотя и не смотрел на себя, просто рассматривал до блеска натертое зеркало. Тишина и спокойствие. Недалеко от входной двери в туалет раздались голоса. Лука прислушался, боясь, что это опять может оказаться старуха. Но голоса были не старые. Не шептались, но и не говорили громко. Парень прислушался.

-Ты всё с собой взял? — N-ная девушка посмеялась.

-Всё лежит в рюкзаке. Только сомневаюсь насчёт этого места. Стоило ли сюда приезжать?

-Фи, каким же порой ты становишься занудой. Перестань его расстраивать своими глупыми вопросами.

-Вот только его не приплетай, я здесь не ради него, это ты фанат всякой ритуальной дичи. Не понимаю тебя, почему ту бабку не убила?

-Она забавная. Даже жутковатая, такими мир должен полниться. Да и место просто отличное. Это будет замечательный подарок для него. Представь, он включит новости, а там скажут, что в замечательной тихой школе произошла резня. И мое творение покажут крупным планом! Не зря же я тренировалась.

-Да тебе надо всю жизнь тренироваться, чтобы что-то сносное получилось. Да и смысл, ведь никто не поймёт посыл.

-Он увидит мою преданность, а ты, в свою очередь, насладишься… Хотя порой мне кажется, тебе всё равно, социопат противный.

-Да ты меня не лучше.

-Ладно, но нам стоит найти карту, здание такое запутанное.

-Мы прошли её.

-Почему раньше то не сказал!

-Перестань орать. -Голоса удалились.

Лука понял, что Гера стояла сзади него, но всё равно вздрогнул.

-Я не пойму, сестра нас на резню отправила?

-Нет, она же тоже бывала здесь. Что за ерунда.

Минутное молчание прервали робкие слова Геры.

-Выйдем.

-Да как-то страшно выходить, — сглотнул слюну Лука.

-Мы же не попали в фильмы ужасов?

-Если так подумать, в последнее время участились террористические акты в школах.

— А ты умеешь подбадривать.

-Пошли уже, тихоньку подойдем к тому залу, посмотрим, что там.

Подходя к двери зала, из которого они первоначально уходили, ничего подозрительного не услышали. Сзади послышался голос.

-Рада, что все детки подошли. — Девушка с довольной ухмылкой впилась в их глаза.

-Лиза, ты страшная. Отойди подальше, не видишь? Они напуганы, к чему эта пафосность. — Парень был во всем черном.

-Ой, заткнись!

-Вы здесь работаете? -Хотя Лука с Герой уже и узнали их по голосам из коридора.

-Конечно, милый, -Лиза провела пальцем по кончику его носа. — Проверяем, насколько люди честны со своими сердцами, — Она хохотнула.

-Ох, моей подруге хочется в туалет, я ее проведу. А то она теряется здесь.

-Как странно, а я думала, вы уже там были, не так ли? -Девушка одарила их холодком. Улыбки на лице уже не было.

-Все, заканчивайте уже, я хочу спать. Заходите, — при этом он пихнул в них звенящим от тяжести и всякими железками рюкзаком.

-Георг, ты постоянно меня обламываешь. Ох, слышали его, идите вперед.

Лука схватился за ручку.

-Хотя нет, подожди, малец. Обычно уступают девушкам, но поскольку, — смотря на Георга, — тут джентльменов нет, предоставлю выбор тебе. Люблю сладких мальчиков.- В этот раз пальцами погладила его волнистые волосы.

-Что такое? — Лука напрягся.

-Хочешь поделиться чем-то?

-О чем?

-Уверен?

-Не понимаю.

-Хммм. Даже сейчас. Георг, слышал? Он не понимает. -Лиза, потирала висок ножом. На который Лука и Гера пялились уж очень настороженно и ошарашенно. -Неужели так нравится? Но он мой, не дам. Но раз уж он вам понравился, то дам второй шанс. Так вот, поделитесь самой сокровенной тайной, которой вы владеете. Я может быть, владыке понравится.

-Лиза, ты обделена воображением.

-Ха, может, сам предложишь?

Геор лишь помахал ладонью, словно избавляясь от неприятной мошки в воздухе.

-Но у нас нет никаких секретов, — сказала Гера.

-Проще ведь было бы просто сказать, что у вас на душе тогда?

Они молчали.

-Да, легко было бы. Но вы не захотели, надменные городские. — И Лиза воткнула нож в бок Луки.

-А, — вскрикнул Лука, и упал в обморок, соскользнув по стеночке на пол.

Очнулся парень уже в машине.

-Ты знаешь, что это было, -начала Гера.

Лука приходил в себя, жмурясь от заходящего солнца.

-Нас провели.

-Ты о чем? — забыв о произошедшем, спросил Лука.

-Ты забыл о ранении?

Парень, полностью очнувшись, резко встал, схватившись за бок. Но ничего не болело.

-Ничего не пойму.

-Нож был не настоящим.

-Что произошло?

-Местные сумасшедшие. Здесь нет учреждения для душевнобольных, вот никто их и не трогал, потому что они были безобидными. Но одной промыли мозги сектанты. А другой просто пошел с ней ради забавы в эту школу.

-В итоге полиция помогла?

-Ха, какая полиция в этой глуши. Наш гид их завернул. Он как раз зашел в школу, чтобы нас уже забирать, как увидел эту сцену. Вот только не могу понять, почему этот нож был игрушечным. Ведь в рюкзаке были настоящие.

По спине Луки пробежали мурашки.

-Всё же это было странное место.

-Да.

-Никогда не поеду в место, которое посоветует мне сестра.

-Да.

-Гер

-А?

-Ты как?

-Странно. А ты?

-Смысл в жизни так и не нашел.

Они переглянулись и начали истерически смеяться.

-Я больше никогда туда не поеду.

-Я тоже. Мне вообще нравится книжки читать. Зачем вообще людям так заморачиваться. Короче сегодня надо хорошо выспаться.

-Да.

-Но, честно говоря, я не смогу заснуть. Я не взяла с собой плюшевого медведя, я не думала, что он может мне так срочно пригодиться. Спим вместе? — Предложила Гера.

-На меньшее я не подписываюсь. Только на эту ночь.

-Большее и не предлагаю.

На удивление им снились спокойные сны. Зеленые поля, окруженные горами. Коровы, более уместные, чем туристы. Редкие домики. И безмятежный ветер. Они спали, держась за руки, лежа лицом друг к другу.

-_-_-_-_

-Что за дурацкая сковородка!

-Бабуля, хватит! Давай я рыбу пожарю.

— Неужели мой внук оторвется от книжки, чтобы мне помочь.

-Бабуля, как будто я тебе когда-то не помогал. Да и вообще, -Лука подошел к плите,- зачем ты купила эту бесполезную железку? Твоя чугунка бесподобна, еда получается в ней просто великолепно.

-Так, ты пришел меня осуждать? Вот так на тебя повлияла поездка?

-Ох, не начинай. Я ведь так не хотел ехать. Никогда не забуду тех странных людей. Словно вчера было.

-Так ли всё плохо было? Как давно ты виделся с той девочкой?

-После поездки ни разу.

-Уже началась учеба, а вы еще не виделись. Что, из нее плохой друг? Мне казалось, что вы поладили. Будто бы она немного устаканила твои мысли.

-Не знаю.

-Чего не знаешь. Номер то её есть?

-Да, в связи с поездкой, и обменялись контактами.

-Так позвони. Узнай, как она. Вдруг опять перестала есть, исхудала. Хотя куда худеть, и так набрала килограмма три. В каком она шоке была, словно конец света пришел. Какая была истерика, прям на весь дом. Ахаха.. Вот молодежь пошла. Слабаки, тьфу на вас.

-Твой слабак-внук лучше справился с поджаркой рыбы, чем ты, учись.

Она дала ему леща.

-На правду не обижаются, бабуля.

-Лука, женщины не шибко жалуют правду. Продолжишь в том же душе, еще подзатыльник получишь.

Лука лишь усмехнулся. Хотя и задумался о Гере. Он действительно думал встретиться с ней. Но ему было обидно, что она не пыталась с ним связаться. Да и Анна звала ее к ним в гости. Только ему показалось, что они стали друзьями? Он был расстроен.

Так, размышления его продолжились. Но только они, действия не последовали. Несмотря на такие волнения, в парне все же начали происходить изменения. С момента , когда он повстречал Геру, он часто проводил время в беседах с ней о жизни. Казалось бы, о чем могут говорить дети, что они могут знать? Но порой кажется, что дети понимают жизнь лучше, чем взрослые. Они пока еще не сдались, размышляют, ищут пути, не поддаются страхам, кажется, что все-все возможно. Они бесстрашны, хотя в то же время и могут думать, что всего боятся.

И в поездке он начал рисовать. Признаться, он занимался этим в подростковом возрасте. Но потом забросил, прислушиваясь к чужим советам, что данное занятие денег не принесет. Сейчас же Лука ни о чем не думал, учился там же, но снова начал рисовать. В конечном счете, так ли важно, сколько ты получаешь, если нравится, что делаешь? Если и возникают трудности, то лучше претерпевать их на любимой работе.

Сейчас Лука сидел на скамейке у дома, снова что-то рисовал на холсте.

-Не знала, что ты можешь так рисовать. Кто же мне говорил, что не знаешь даже, что ему нравится?

Лука вздрогнул от неожиданности. Сзади него стояла улыбчивая Гера.

-Я даже не думал, что увижу тебя снова.

-Хотела сделать сюрприз.

-Какой же?

-Не видишь?

Лука начал внимательно ее разглядывать.

-Ты не похудела.

-Верно! — Гордо воскликнула девушка.

-Но и не поправилась.

-Честно говоря, это не страшно. Не все желаемые результаты мы получаем быстро.

-Все равно твое долгое молчание тебя не оправдывает.

-Но ведь даже снег еще не пошел. Да и вообще как ты можешь так долго на холоде сидеть. Может, зайдем уже в дом.

-Что косточки замерзли?

-Ха-ха, смешно.

-Знаешь, как началось мое утро?

Гера ждала ответа.

-Встав, решил пойти за хлебом. В ушах играла негромко музыка. Идешь, наслаждаешься ею. Мимо тебя изредка проезжают машины. А одна, стоящая рядом с магазином, вообще закричала сигнализацией. В общем жизнь течет своим чередом. И в эту секунду я почему-то ярко почувствовал, что благодаря своим переживаниям, мелким шажочками я представляю из себя то, что я есть. И не сказал бы, что я не доволен. Я счастлив, это моя жизнь. Вот, лови частичку моего прошлого «я». — Лука протянул ей альбомный исписанный листок. Начала читать про себя:

Уныньем моя душа поглощена,

Едва открыв глаза, погружаюсь в мир мертвецов.

Неважно, что мне нужно делать завтра, через неделю.

Апатия всем у руля руководит.

Быть может, все так из-за лени,

Из-за того,

Что сам своею собственной рукой на самотёк пустил всё.

И теперь не знаю,

Чего душа моя желает,

Моё «я» для неё потеряно,

Я пленник своих физических желаний.

Сегодня пошел за хлебом,

Завтра, к сожалению, нужно зайти заплатить по справкам,

Ведь жизнь взрослая никуда не убегает,

Лишь твое положение в ней усугубляет

Благодаря слабоволию, чьему же, не знаешь, точно ли?

И в итоге ты у разбитого корыта,

Непонятно,

Что ты выполняешь,

Какие-то нелепые движения,

Не удается избегать людей,

Что наглым образом врываются,

Заставляют челюсть их держать,

Чтоб буквально в их мелкий рот запихивать еду.

И думаешь «Ну, что за дети».

Но чем же лучше их,

Ты что-то делаешь иначе,

Раз можешь смело так их осуждать.

Нет, увы.

К твоему же сожаленью,

Ты также спускаешь в унитаз свою же жизнь,

Но не своим незнаньем,

А бездействием в попытке себя познать.

-Ого, да ты у нас еще поэт, -последнее слово Гера выделила интонацией.

-Хватит ёрничать.

-Так, значит, я глупое дите? Ты тогда насильник, раскрывающий чужие челюсти. Да тебе нужно было идти на стоматолога.

-Тебе вижу весело, -Гера слегка посмеивалась.

-Наверное, я должна сказать спасибо, ведь ни с одним другом я не была так близка, как с тобой, никто не решался впихивать в меня еду. -Гера уже хохотала. -А ведь так и не скажешь, что ты социальный человек. Прям идешь на пробивную.

-Всё же это была инициатива сестры.

-О, всю вину на сестру перекладываем, я вижу, ай-яй-яй.

-Вижу, разговариваю с ребенком, а не взрослым человеком. -Лука поцыкал.

-И сколько же стоит этот шедевр, -Гера кивнула на холст.

Лука, посмотрев почти на готовую картину, серьезно призадумался.

-Готова поспорить, ты не знаешь, нынешних расценок.

-А ты будто старые знала?

-Ладно, пошли уже в дом.

-Как быстро перевела ты тему. Ладно, пошли, по тебе уже все успели соскучиться.

-Хах, будто у меня появился второй дом.

-Так и есть.

-Странно это осознавать.