Шрам

Шрам. Маленький, практически незаметный, но, как и большинство таких вещей, несоизмеримо важный. Если ты попросишь своего знакомого описать совершенно любого человека, он, не колеблясь и секунды, начнет именно с этой небольшой детали, ведь она есть абсолютно у всех жителей нашей скромной планеты. Каждый рождается с этим шрамом. У всех он в одном и том же месте и функция у него тоже единая: найти родственную душу. Но значит эта маленькая отметина на запястье для каждого что-то свое. Одни верят в эту сладкую, передающуюся из поколения в поколение сказку. Другие считают это полнейшим бредом, не понимая огромного ажиотажа вокруг этой легенды. Но есть и третий тип людей: те, кто лелеют надежду и искреннюю веру, что их человек бродит где-то в этом мире, но боятся роковой встречи аж до дрожи в коленках. По статистике, на последний тип приходится всего лишь 2% (что ничтожно мало, соглашусь). Однако именно к третьему типу себя и причислял Он. Если у вас все хорошо с математикой и вам присуща развитая логика, вы без труда догадаетесь, что оставшиеся два типа составляют по 49% каждый. Отгадайте, кто же вошел во второй отряд этих значительных цифр? Она. Еще с ранних лет детям в головы пытаются вдолбить идею поиска своей второй половинки. Делают это, как правило, фанатики, отчаянно верившие в легенду, но так и не сумевшие найти своего партнера по несчастью. Иногда людям проще поверить, что мир каким-то магическим образом предопределил им человека, нежели самим пытаться строить счастливые отношения и держать борозды управления своей жизнью в собственных руках. Гораздо проще думать, что кто-то сделал все необходимое за тебя. В это гораздо легче верить, учитывая всю идеальность бродящей по закоулкам людской памяти легенды.

— Видишь этот маленький след на запястье? Это шрам. Твой шрам. Но он не такой, как вон тот на лодыжке, который ты получил, когда лазил по деревьям с этим вонючкой-Томом. Ах, до сих пор не укладывается в голове, каким образом судьба свела вас двоих. Он же такой мерзкий, всегда потный и грязный, похоже его мать совсем не знает о существовании стиральной машины…А когда он заставил тебя украсть ту книжку? Да он же хуже любого хулигана в округе! Судьба сыграла с тобой злую шутку, когда подкинула его к тебе под маской «друга» … Кстати, о судьбе. Этот шрамик подарила тебе именно она. Он совершенно необычный, уникальный: он светится! Светится нежным, ласкающим взгляд золотистым огоньком. Красивое, наверное, зрелище…Не тыкай в него! — неожиданно прокричала Его мама, слегка толкнув плечо неусидчивого мальчишки.

— Но ты же сказала, что он светится! я хочу увидеть, как он светится! Надо нажать, так все игрушки работают.

— Но это не игрушка! Боже… малыш, это вовсе не игрушка. Это то, что определяет твою жизнь. Судьба дала такой же шрамик какой- то девочке, которая должна стать твоей женой. И когда вы коснетесь руками, у вас у обоих шрамы начнут светиться. А пока ты не найдешь эту девочку, шрам не будет никак отличаться от других шрамов на твоем маленьком теле.

— Девочка? Но зачем мне девочка, мам? У меня же есть ты. У нас с папой есть ты, зачем мне девочка? — его большие детские глаза невинно смотрели в глубь ее голубых омутов, показывая, что мальчик совсем ничего не мог разобрать в словах матери.

— Малыш…ах, какой же ты еще малыш. Когда ты вырастешь, поймешь.

Но Он не понял. Не понял, хотя ему было уже 19.

Гараж, кухня, балкон, подвал, спальня, ванная комната, гостиная – так много разных комнат в этом чужом доме, но простота превыше всего. Может, потому что шрам, сыгравший главную роль в этой истории, сам по себе не очень большой, или же это все дело случая и так совпало, но именно в самой незамысловатой комнате этого гигантского ребенка строителей и архитектора состоялась игра природы. Она пришла на эту вечеринку, чтобы отдохнуть от тяжелой недели: куча экзаменов, проблемы с преподавателями, которые даже не могут адекватно воспринимать учеников, подавляя свой комплекс неполноценности; вечно торопящиеся успеть переделать 1000 дел в день родители, не видящие ничего, что дальше их носа… «Я определенно заслужила одну ночку веселья…да, я устала, эти дни были очень тяжелые. Да и в самом деле, что такого необыкновенного может здесь произойти?» — думала Она, стоя посреди гостиной, полной незнакомых людей. Ох, сладкая моя девочка, ты и не представляешь, как ты заблуждаешься.   

«Кто все эти люди? О, тебя я видел на выставке в прошлом месяце. С тобой я вроде бы пересекался в кинотеатре на той неделе. А ты точно стоял в магазине на углу моего дома, пытаясь выпросить у продавца бутылочку нездоровой жидкости… но вы меня и не вспомните, конечно. Тогда я просто буду ходить по этому гигантскому дому, рассматривая все вокруг и делая вид, будто я веселюсь. Мне весело, люди должны веселиться, мы ведь на…»

— Хей! Ты ведь *цензура, скрывающая имя нашего главного героя по его личной просьбе, я не вру, слово скаута*, я вроде видела тебя в универе. Слушай, ты похоже единственный, кого я здесь знаю, а мне срочно нужна помощь. Не мог бы ты найти здесь какую-нибудь тряпку, а еще лучше швабру и ведро? Там на полу в кухне просто адская смесь пива, шампанского и рвоты. Но похоже это никто убирать не собирается, а находиться там невыносимо. Я хочу убрать это, иначе этот дом просто лишится кухни наутро. Поможешь мне? Пожалуйста?

— Да, конечно. Я попробую найти что-нибудь, чем можно вытереть это все и принесу тебе на кухню, хорошо?

— Большое спасибо! Похоже, ты единственный тут, кто не пил и может хоть чуточку мыслить. Я буду ждать на кухне. О, посмотри, может здесь есть кладовая, обычно там хранят все для уборки. По крайней мере, в домах большинства моих знакомых она есть.

— Спасибо за подсказку! — крикнул Он вдогонку и отправился на поиски комнаты-спасителя.

«Черт, вокруг так много людей. Тут даже дышать тяжело, каким образом я собиралась здесь расслабиться? Глупая, глупая *вновь всеми любимая цензура имени*. В этом чертовом доме есть хотя бы одно помещение, не заполненное пьяными людьми?»

«Кладовка, кладовка, кладовка, где же ты? О, может это? /максимально звонкий, режущий уши девчачий крик/ Ой, простите, простите. Я искал швабру, а тут вы… простите, — надо же, какая удача: случайным образом набрести на туалет. А вообще, надо закрывать двери. Родители не учили? – Так, судьба, спасибо за этот прекрасный подарок, но мне вообще то нужна другая швабра. Ох… Так, а это на туалет непохоже. Так, так…Бинго!» — прокричал мысленно Он, открывая дверь в заветную комнату.

«Почему даже туалеты полны этих глупых девиц и озабоченных парней? Все комнаты уже провоняли этим дешевым пивом, боже. Неужели нет даже малюсенького уголка, полного спокойствия? Черт…стоп, что за дверь? Это похоже на дверь в подвал или кладовую… Ну, надеюсь, хотя бы там очередного тупого стада.»

«Темно» — проговорили мысли каждого из них, но с разницей в 60 секунд.

Он пытался найти выключатель уже добрую минуту, но безуспешно. Неожиданно для него Он услышал за спиной звук закрывающейся двери.

— Кто здесь? — тут же задал Он вопрос кромешной тьме.

— Ой, прости. Я думала, здесь никого нет. Просто тут так темно…Что ты здесь делаешь?

— Мне надо найти швабру, но первым делом моим сокровищем должен стать выключатель. Я уже минуту тут копаюсь, но не могу нигде найти.

— А фонарик на телефоне включить не хочешь? Любовь к старомодному или просто слегка пьяненное сознание?

— Я не выпил и глотка этого колдовского зелья. Но про фонарик даже и не подумал. Видимо, так сказывается старость.

— Только не говори мне, что я разговариваю в кромешной темноте со стариком.

Комнатка-метр-на-метр взорвалась звучным искренним смехом этих двоих.

— Ладно, мисс конгениальность, сейчас достану телефон, и ты увидишь мое бледное измученное лицо и поймешь, насколько я уже стар, — под небольшой смешок спутницы Он начал доставать телефон из кармана джинсов, но тот с предательским стуком упал на деревянный пол.

— Сегодня явно не мой денек.

— Сейчас поднимем, не волнуйся за свою старую спину. Я люблю помогать старичкам, — все еще слегка смеясь, проговорила Она.

1…5…9 секунд в полной темноте продолжался танец четырех рук, как неожиданно комнату осветил нежный золотистый огонек. Две левые руки держались друг за друга, становясь единственным источником света в кладовой. Голубые глаза яростно впивались в зеленые напротив, тонкие женские губы слегка приоткрылись, впустив весомую порцию воздуха внутрь, давая легким пропитание. После долгого молчания длиной, как казалось, в вечность, Она слегка улыбнулась, издав при этом легкий смешок. Плечи парня тут же вышли из напряжения, силуэт тела расслабился, вернув Ему былую сгорбленную спину. Она хотела было что-то сказать, но Он опередил ее, проговорив еле слышно, почти шепотом:

— Кажется, мама, я понял.