О НЕЗАДАЧЛИВОМ КОСМОНАВТЕ ЮРКЕ
Дверь нам открыла улыбающаяся Юркина мама и проводила в его комнату. Сломанная рука у него давно выздоровела, и даже оказалась тяжелее чем прежде. Во всяком случае, так мне показалось во время короткой, но яростной схватки, недавно случившейся из-за того, что он сжульничал в шашки. Так что с рукой у него теперь все нормально, но заболело горло и поднялась температура. Правда, сейчас дело уже идет на поправку.
Юрка нам обрадовался, хотя выглядел невесело.
— Ты что такой скучный?
— Да надоело дома сидеть. В космос хочу… в открытый.
— Насчет космоса не знаю, — сказал я, — но с такой унылой физиономией тебя в любой булочной бесплатно конфет дадут.
— Правда? — оживился Юрка.
— Правда, правда, — заверил я его. — Кстати, раз мы уже заговорили о конфетах. Мы тебе тут немного принесли… Угощайся! — Я протянул ему бумажный кулек, и мы, сосредоточенно жуя, доели оставшиеся конфеты.
— Когда я болел, меня часто посещали пришельцы из космоса, — вдруг заявил Юрка.
Я от неожиданности проглотил конфету, не успев ее разжевать, а Томилин-младший даже испуганно икнул.
— По ночам они забирали меня на летающую тарелку, — заговорил механическим голосом Юрка, — и во сне под гипнозом передавали мне информацию о далекой планете в созвездии Кассиопеи, где под властью жестокого диктатора и железных солдат томятся…
— Он еще не выздоровел, — нагнувшись ко мне, прошептал Сережка.
— …и я призван спасти их. Так решил Совет старейшин.
— Ты все врешь! — выкрикнул я.
— Я… вру???
— Тебе не космонавтом надо быть, а писателем — врать ты здоров!
— Согласен, — солидно подтвердил Денис. — Ты все врешь.
— Ты бы лучше помолчал, козявка.
— Он не козявка, — угрожающе сказал Сережка.
— Ну и ладно, не хотите — не верьте! — обиделся Юрка.
В комнату вошла Юркина мама и позвала нас кушать. Обстановка разрядилась. Мы с удовольствием и вкусно покушали (сырники, крыжовенное варенье и замечательный персиковый компот).
А после того, как мы закончили с едой, Юркина мама сказала: — Идите и поиграйте, а через час, каждый получит по большой кисти винограда.
Мы снова вернулись в Юркину комнату, и я похвастался игрушками, полученными сегодня от бабушки и дедушки, а Томилины предъявили свои: танк, самолет и красивую пожарную машину. У Юрки, как хозяина, конечно, игрушек было значительно больше.
Мы решили устроить соревнование на скорость — кто первый придет к финишу: Сережкин танк, Денискина пожарная машина, мой вездеход или Юркина «Скорая помощь»? Самолет из гонок мы исключили — ясно, что он быстрее всех. Вообще-то, быстрее всех — космическая ракета, но ракеты у нас не было. Договорились, что победитель получает весь виноград. Это серьезно. Я отложил космонавта, напрягся и стал ждать старта.
На счет три — гонка началась. Предстояло сделать три круга по комнате, но так как комната не пустовала, необходимо было преодолеть различные мебельные препятствия.
Сразу и безнадежно отстал Дениска. Он зацепился за стул, упал, и, лежа на полу, безутешно рыдал.
На финише Сережка обогнал нас на какую-то долю секунды (так он посчитал). Мы с Юркой были очено недовольны.
— Никакой фотофиниш не определит, что ты выиграл!
— Определит, определит! — возражал Сережка.
— Надо переиграть! — настаивали мы с Юркой.
— Не надо переигрывать! — перестал плакать Денис. Ему очень хотелось винограду — и побольше. Но несмотря на резкие протесты братьев, второй заезд состоялся — и его, с огромным отрывом от остальных участников выиграл сильнейший на сегодняшний день гонщик в мире — и это я!
— Это несправедливо! — закричал раздосадованный Юрка, размахивая руками. — Ты подставил мне подножку!
— Точно, ты и мне ее подставил, — поддержал Юрку Томилин-старший.
— Ты мне поставил две подножки, — снова задыхаясь от слез, прошептал Дениска.
Юрка стал доказывать, что раз его мама покупала виноград, то он по праву принадлежит ему, а с нас довольно и персикового компота.
— А вот и нет, вот и нет, вот и нет! Виноград мой, потому что я выиграл! — громко закричал я, и тоже замахал руками.
— Подумаешь… компот, — презрительно выпятил губы Сережка, и засучил рукава.
Мы сшиблись, словно древние греки с персами. И хотя древние были бойцы хоть куда, до нас им далеко… А был бы жив какой-нибудь древний поэт, он бы меня воспел и прославил. А вот в этой жестокой схватке, кто-то из нас задел статуэтку, изображавшую пастушка с овцой. Пастушок грохнулся, и вместе с овцой разлетелся на мелкие кусочки.
Все застыли на месте.
Я зажмурился, потом осторожно открыл один глаз: ничего не изменилось — осколки валялись на полу; открыл второй — все то же самое.
«Плохо дело, — подумал я. — Не видать нам винограда, как своих ушей!»
— Все! — трагически сказал Юрка. — Моя жизнь искалечена злыми товарищами.
— Это не я! Это не я! — закричали мы наперебой.
На шум прибежал Юркин папа.
— Что случилось? — спросил он, и голос у него немного дрожал.
— Да ничего особенного, — тоже дрожащим голосом ответил Юрка, переминаясь с ноги на ногу.
Но Юркин папа, когда увидел разбитую статуэтку, имел противоположное мнение и посчитал, что , как раз особенное и случилось. Очень недовольный он вышел из комнаты и сказал, закрывая за собой дверь, чтобы мы играли как все нормальные дети, и даже этой дверью хлопнул. А потом снова открыл дверь и сказал, что ему эта вещь была дорога, и опять хлопнул дверью.
«Интересно, — подумал я про себя, — чем же она ему дорога? Может быть, Юркин папа был пастухом и пас овец?»
Я спросил Юрку, но тот ничего об этом не знал. Тогда я предложил сыграть в настольный бильярд.
— А что с вами играть, — пренебрежительно сказал Сережка. — Все равно я играю лучше всех, потому что я чемпион мира по бильярду.
— ОН играет лучше, — подтвердил Денис.
— Лучше? — Юрка удивленно вскинул глаза. — Не говори ерунды. Ты, наверное, хочешь меня рассмешит? Если ты чемпион, то кто же тогда я?
— Ты имбецил! — отрывисто сказал Сережка.
— Еще какой! — пискнул Денис.
Юрка сдернул валик с тахты и метнул его в братьев. Те дружно пригнулись, и валик попал в дверь. В дверь же полетели и подушки.
Я снисходительно смотрел на них. Уж я-то точно знаю, кто лучше всех играет в бильярд.
Дверь открылась, и опять появился Юркин папа. Вид у него был еще более нервный, чем прежде.
— Ну что еще? — спросил он с отливающим в металл голосом. — Почему вы непременно хотите сломать эту дверь? Чем она вам помешала? Неужели нельзя играть спокойно, без того, чтобы все вокруг ломать и крушить?
И он задал нам еще много вопросов, на которые мы не смогли ответить. При этом он все время пристукивал по полу правой ногой, а это, как потом объяснил Юрка, был знак недобрый. Вот так папа постукивал ногой, когда он, Юрка, пытался в большой комнате отпилить лобзиком ножки у стола, потому что стол был высокий, а Юрка — маленький, и едва доставал до него подбородком.
— Вот, например, игра в фанты, — вспомнил Юркин папа. — Замечательная игра, тихая… и ничего при этом не разбивается. И он с сожалением посмотрел на пустое место, которое раньше занимала статуэтка пастуха с овцой.
Мы хотели возразить, что это девчачья игра, но… благоразумно промолчали, не желая раздражать Юркиного папу еще больше.
— Даже я могу с вами сыграть, — сказал Игорь Владимирович (так зовут Юркиного папу).
— На исполнение желаний?
— Ну, конечно.
Мы сыграли. И Юркиному папе пришлось лезть под стол и петь козлом. А стол у Юрки маленький, потому что и сам Юрка еще маленький, и его папе под столом было очень неудобно. А когда в комнату вошла Юркина мама, то ему стало еще неудобнее.
Как только Юркины родители вышли из комнаты — мы поссорились, так как, ну не могли никак решить — чьи игрушки лучше. Хотя вряд ли что может сравниться с моим вездеходом.
И тогда Юрка — крак! — наступил ногой на Сережкин самолет. И случись теперь пожар, Юркина машина уже не поможет — усилиями братьев она превратилась в тележку на колесах.
Я очень смеялся.
— Ты думаешь это тебе так просто сойдет с рук — смеяться над товарищами, когда им так горько! — закричали они, и в свою очередь, сломали мой вездеход.
Мы раздолбали все игрушки и выяснить — чья же лучше, не имело уже никакого смысла. К тому же, пока дрались, мы разбили еще одну статуэтку: на этот раз бравого пионера, дудящего в горн.
«Вот теперь мы точно останемся без винограда, — пронеслось у меня в голове. — А если еще с этой статуэткой у Юркиного папы связаны какие-нибудь светлые воспоминания — а наверняка он был пионером, и возможно трубил в горн — тогда нам точно не поздоровится!»
— Ко мне пришла беда, и наступает час расплаты, — обреченно сказал Юрка, а мы с братьями вспомнили, что нам давно пора домой.
— Да ты не переживай, Юрка, — похлопал я его по плечу и рассказал ему, как мужественно держался Муций Сцевола на свидании с царем Порсеной, и добавил, что по сравнению с тем, что испытал Муций — все не так уж и страшно. Но, кажется, Юрка слушал невнимательно и мне не поверил.
— Вам хорошо, вы сейчас уйдете, а к нам придет мамина подруга и с ней две девчонки, и они будут играть со мной в больницу, и еще… и еще… — и тут он отчаянно разревелся.
Мы содрогнулись… А на прощание постарались его подбодрить:
— Ты это того, Юрка, крепись… Все пройдет… Не отпуск же будет мамина подруга проводить у вас. Завтра все образуется. — И мы быстренько исчезли, не дожидаясь, пока нас накормят виноградом.
Только очутившись на улице, мы свободно вздохнули. Да, мы с Сережкой очень хорошо понимали Юркино состояние. Мы тоже натерпелись от девчонок, когда играли в докторов. Даже вспомнить — и то мороз по коже.
Еще почитать:
Свободная собака Фрэнки
Волшебная книга
Добрые семена Сонца — Сонц помогает незнакомому человеку
Метель
«
»
14.02.2025
